Город Железнодорожный. Краеведческий альманах (выпуск седьмой)

Московская область

городской округ Железнодорожный

 

КРАЕВЕДЧЕСКИЙ АЛЬМАНАХ

выпуск седьмой

2006 г .

 

ОЛЬГИНО - ГУАС - ЖИЛГОРОДОК

Жители города Железнодорожного хорошо знают этот микрорайон. Уютный, зеленый, чистый район города, где летом в прохладе тенистого сквера отдыхают горожане, играют дети. Вот уже два года этот микрорайон интенсивно застраивается новыми многоэтажными домами, сносятся обветшавшие двухэтажки. Со сносом последнего деревянного дома канет в Лету еще одна страница истории нашего города.

Об истории поселка Ольгино известно немного. Вот что пишет о появлении этого дачного поселка А.И. Шушеров, уроженец этих мест, в книге «История города Железнодорожного».

«Земля, на которой потом появился поселок Ольгино, была приобретена у князя Голицына фабрикантом Ф.М. Мироновым, главным пайщиком фирмы «Буньковская мануфактура братьев Мироновых». Купленная земля - 300 десятин, имела длинную узкую форму. На севере земля граничила с лесом крестьян деревни Обираловки, на юге доходила до бывшей княжеской фермы Кагул.

Также как и другие владельцы земель, Миронов разбил половину купленной земли на участки размером от четверти до десятины, проложил главную и поперечные улицы, прорыл по улицам осушительные канавы. Срубленный с улиц лес продал, покрыв этим все затраты по покупке земельного участка. Землю Миронов подарил своей жене Ольге Гавриловне в день ее рождения. Отсюда и пошло название «Ольгино имение», которое сохранилось до настоящего времени. Ольгинские участки усиленно рекламировались, как дачное место с хорошими природными условиями. В 1909 году было построено два первых жилых дома.

Миронов, владелец Ольгино, хотел построить в середине поселка церковь. На поляну на углу Главной и 3-й улицы было завезено большое количество кирпича, но осуществиться этому намерению помешала Первая Мировая война, а потом и революция».

...Еще до Великой Отечественной войны была запланирована постройка большого жилищного поселка на землях деревни Сергеевка к северу от поселка Ольгино возле Железнодорожного. Строительство вела солидная организация - Главное Управление Аэродромного Строительства (ГУАС), а жителями должны были стать служащие Военно-воздушных сил и их семьи.

Строительство началось в разгар войны - в начале 1943 года. Осенью 1942 года Железнодорожным поссоветом было получено следующее предписание: «Исполком Балашихинского райсовета депутатов трудящихся и военный комиссар города предлагают Вам разместить бойцов 499-й строительной колонны ГУАС НКВД СССР в количестве четырехсот человек в поселке Ольгино и деревне Сергеевке».

В городском архиве сохранились протоколы заседаний Железнодорожного поссовета. На одном из таких заседаний 28 июля 1944 года заслушивали представителя ГУАС инженера Корнеева по вопросу «о перспективах и плане строительства». Депутаты отметили, что «строительством игнорируются интересы поссовета: занимаются площади, не отведенные под строительство, загромождаются и засыпаются водостоки, что вызывает заболачивание отдельных частей поселка, загроможден и закрыт проезд в поселке Ольгино». За все неудобства, доставленные поселку Железнодорожный, поссовет решил компенсировать следующим. Читаем в протоколе: «так как рабочие ГУАСа пользуются помощью амбулатории поселка, обязать их выделить жилую площадь врачу Тухомицкой Н.В., живущей в помещении амбулатории, что позволит увеличить пропускную способность амбулатории; ввести в штат еще одного врача, с выделением для этого средств. Обеспечить жилплощадью учителей, так как дети, проживающие на строительстве, будут обучаться в школе № 11 поселка Железнодорожный».

Сейчас уже не секрет, что в строительстве принимали участие пленные немцы. Возведение поселка, где были предусмотрены наряду с жилыми домами школа, амбулатория, магазин, почта, клуб, столовая, баня шло интенсивными темпами. До 1946 года было построено 65 двухэтажных деревянных домов, из деталей изготовлявшихся здесь же, на деревообделочном заводе (будущий ДОК-6). В 1945 году на заводе работало 300 человек. Это были вольнонаемные рабочие - из числа городского и сельского населения, а также люди из оккупированных районов, которые были зачислены в стройколонну после освобождения оккупированных районов войсками Красной Армии. Помимо строительных материалов, завод выпускал обеденные столы и стулья, топчаны, оконные переплеты.

В 1946 году на заводе была организована художественно-декоративная школа, в которой обучались 45 человек. Дети были преимущественно из детских домов. Обучение было рассчитано на 3 года. В 1947 году художественная школа была ликвидирована, а ученики школы переведены в организованное на базе завода ремесленное училище. К концу года в нем уже обучалось столярному делу 150 учеников.

В журнале «Архитектура и строительство» в 1946 году была помещена небольшая заметка, в которой было сказано: «Под Москвой, недалеко от станции Железнодорожная, вырос маленький городок. Он еще не отстроен. Насчитывает пока 61 жилой дом и 14 построек коммунального назначения, но о нем уже можно рассказать много интересного и поучительного. Этот городок представляет собой пример настоящей, душевной заботы о советских людях.

Впечатление дополняют четкая планировка, чистые асфальтированные дороги и тротуары, зеленые газоны, разбитые около каждого дома. Прекрасно оборудуются дома и внутри. Комнаты отделываются с большой тщательностью и вкусом. В дополнении к настенной росписи широко применяется гипс в орнаментах на отделке потолков. В квартирах - паровое отопление, хорошие кухни и другие удобства».

Построенные дома поселка оформлялись в народном стиле, украшались ажурным деревянным орнаментом, цветами, животными, сказочными фигурами, раскрашенными яркими красками. Террасы, балконы и входы не повторялись отделкой ни в одном из этих домов. Каждый дом был похож на сказочный терем. В 1947 году на экраны нашей страны вышел фильм «Сказание о земле Сибирской». Финальная сцена фильма снималась в нашем Жилгородке: кинематографисты посчитали, что он очень напоминает сибирскую деревню, тем более что для съемок не нужно было ехать в Сибирь. Так наша улица Главная вошла в историю советского кинематографа.

Главным архитектором и автором проекта был известный архитектор Иван Владиславович Жолтовский. После окончания Петербургской Академии художеств, он будет продолжать обучение, работая с известными русскими архитекторами. Преподавал в Строгановском училище. Часто путешествовал, больше всего любил Италию, где опять же «учился» у итальянских мастеров. До революции это был самый востребованный и высокооплачиваемый архитектор, который строил дома для самых богатых людей России. Так, например, особняк Носова на Введенской площади, Тарасова на Спиридоновке. Им будет построено здание Скакового общества, нынешний ипподром. Для этого здания он выбрал русский классический стиль, хотя заказ был возвести здание в формах английской готики. Иван Владиславович посчитал, что такая архитектура будет чужда Москве, и не ошибся, использовав свою любимую классику. Именно его пригласили братья Рябушинские для возведения поселка для рабочих, для только что организованного в 1916 г . завода АМО (ныне завод Лихачева).

После революции он активно включился в работу. Причем протекцию ему составил сам нарком просвещения А.В. Луначарский. В 1919 году он писал В.И. Ленину: «Горячо рекомендую Вам едва ли не самого выдающегося русского архитектора, приобретшего всероссийское и европейское имя - гражданина Жолтовского». Вскоре Жолтовский был лично представлен вождю. В эти годы архитектор участвовал в перепланировке Москвы. Им же был разработан проект Всероссийской сельскохозяйственной выставки (позднее ВДНХ, ныне ВВЦ). Среди его учеников знаменитый Константин Мельников. На своих занятиях он постоянно внушал ученикам, что архитектура - это не бумажное формотворчество, а искусство строить. Он рекомендовал им проникать во все детали строительного дела, изучать работу опытных мастеров кладки, штукатурного и плотничного дела. Именно в эти годы под руководством Жолтовского возводятся здания МОГЭС на Раушской набережной, Госбанка на Неглинной, после войны кинотеатры «Слава» на шоссе Энтузиастов, «Буревестник».

В 1939 году И.В. Жолтовский был назначен руководителем архитектурной мастерской, которая в 1945 г . была реорганизована в школу-мастерскую Жолтовского. Именно ученики этой мастерской принимали участие в архитектурной и декоративной разработке при строительстве нашего поселка. Подобный дачный поселок, но меньший по размерам был построен по проекту Жолтовского в пяти километрах от станции Крюково. Скончался И.В. Жолтовский в 1959 г . и похоронен на Новодевичьем кладбище.

Долгие годы поселок ГУАС был общественным и культурным центром, с красивыми ухоженными газонами, уютным, зеленым островком, с малой активностью автотранспорта. Вся культурная жизнь поселка проходила в клубе «Чайка», где на танцах судьба часто сводила будущие супружеские пары жителей поселка. Каждый житель старался благоустраивать палисадники возле домов. Праздники часто отмечали всем домом, здесь же во дворе. Тогда песни под гармошку раздавались на всю округу. Здесь, в Жилгородке, была открыта первая станция юных техников, из которой потом вырастет городской Дом пионеров. Позднее в здании станции, по адресу Жилгородок 28а, разместится общественный краеведческий музей, а сейчас в этом здании располагается городской архив.

Решение о сносе Жилгородка и строительстве нового, благоустроенного микрорайона, который получил название «Ольгино», было принято в 2002 году. Наверное, все кто проживает в этих домах, мечтают о современных квартирах. Но как бы хотелось, чтобы хотя бы один дом остался сохраненным, ведь это история нашего города.

Н.А. Сотникова, директор краеведческого музея.

Автор выражает благодарность зав. городским архивом

Т.А. Кукушкиной за помощь в работе с архивными документами.

 

 

КУЧИНО В ИСТОРИИ ПРОМЫШЛЕННОСТИ В РОССИИ

Из истории кирпича

 

В Древней Руси производство кирпича началось в X веке, что было связано с влиянием византийской культуры и крещением Руси в 998 г . Вместе со священниками приехали из Византии и строители для возведения первых каменных храмов. Они и привезли на Русь секрет изготовления кирпича.

В основном кирпич шел на возведение крепостных стен и церквей, но более всего шел на устройство печей, причем в древности существовали даже специальные мастера - "печные зижители".

В 1475 г . был построен первый в России кирпичный завод. До этого кирпичное производство развито было в основном при монастырях.

Первой крупной постройкой из камня был Московский кремль при Иване III .

Для его строительства белый камень вырубали в местечке Мячково, за 50 верст от Москвы, потом перевозили на подводах в столицу. Затем нужно было обтесать камни, выровнять, подогнать друг к другу, чтобы плотно улеглись.

С кирпичом все было проще: каждый каменщик мог поднять кирпич одной рукой, если какой-нибудь из них не умещался на нужном месте, его можно было расколоть одним ударом молотка. По прочности кирпичная кладка не уступала белокаменной.

В конце 18 века начинается массовое изготовление кирпича. Сотня кирпича стоила 15 рублей (для сравнения: пуд масла стоил 6 рублей, пуд говядины - 2 рубля).

Крестьяне, купцы и товарищества могли иметь по 10 заводов, дворяне и потомственные и личные почетные граждане - по 20 заводов. В 18 веке все производства обязаны были клеймить свои кирпичи, так как только этот способ позволял выявлять бракоделов.

Петр I, под угрозой разорения и ссылки, запретил строительство каменных зданий во всех других города государства. Сделано это было специально, чтобы каменщики и прочий мастеровой люд, оставшиеся без работы, сами потянулись бы на строительство Санкт-Петербурга. Каждый въезжающий в Петербург был обязан в качестве платы за проезд отдать кирпич, привезенный с собой.

Русский кирпич второй половины 19 века обычно весил около 10 фунтов ( 4,1 кг ) и имел размеры 27х13х7. Главное, что двигало производство кирпича - хорошее качество кирпича и максимальная дешевизна, получаемого изделия.

Первое требование к любому кирпичному заводу было: наличие глин недалеко от производства, чтобы не тратить деньги на ее перевозку.

Выпускались два вида кирпичей: необожженный (высушенный под солнцем) и обожженный в обжиговой печи. После обжига кирпичи должны были медленно охлаждаться, чтобы не появились трещины.

Сейчас в мире выпускается 15 тысяч различных по форме, размерам, цвету и фактуре видов кирпича.

Одно время в России продавался кирпичный чай - низший сорт чая, спрессованный в виде кирпичей.

 

Кучинские кирпичники

 

Сегодня мы восхищаемся и удивляемся тому, насколько крепки и прочны были храмы, дворцы и дома в России в прошлые века. Велико было мастерство русских архитекторов и строителей, но и мастера-кирпичники заслуживают должного уважения. К качеству кирпича предъявлялись огромные требования. Он должен был быть крепок, плотен, мелкослоен и при изломе стекловиден, что означало хорошую промесь глины и удачный обжиг. Положенный в воду, он не должен был размокать и увеличиваться в весе.

Рабочие, которые рыли глину и подвозили на тачках к шатрам, назывались "копачами". "Порядовщики" готовили глину и работали с сырцом. "Сушники" смотрели за просушкой кирпича под шатрами, правили его альками и дощечками и наблюдали за приостановкой и откидкой. Самым ценным кирпичом считался подпятный кирпич - он приминался в деревянных станках пятками рабочих и был прочнее выработанных другим способом, так как масса глины делалась круче и уминалась в формы плотнее. Столовый кирпич вырабатывался на столе, глина набивалась в формы рукою. Машинный кирпич делался в формах и был менее прочен по сравнению с другими.

Мастера-"обжигалы" укладывали сырец в печь. В продолжение четырех, пяти и даже десяти суток поддерживался слабый огонь. Этот период обжига назывался "на парах", то есть в это время выгонялся пар из сырца. После чего на двое-трое суток разводился сильный ровный огонь, который поднимался до самого верха печи. Кирпич при этом раскалялся докрасна, как железо в кузнице. Эта операция называлась "взваром". Потом печи давали остывать в течение пяти суток и начинали выгрузку кирпича. После обжига кирпич выходил нескольких сортов: железняк, полужелезняк, красный, алый, полуалый, и печной. Особо ценился красный и алый кирпич.

Готовый кирпич доставлялся к месту поставки, откуда возчики на лошадях вывозили его потребителю. Было принято на заводах накладывать 1000 кирпичей на шесть лошадиных повозок.

Одним из крупнейших поставщиков кирпича в Москву был завод в Кучино на реке Пехорке (ныне в черте города Железнодорожного).

Правобережье реки издавна славилось богатыми залежами глины, которая использовалась местными жителями на хозяйственные нужды. Они выбирали подходящее место, снимали верхний слой почвы и брали необходимое количество глины. На поверхности постепенно увеличивалось количество земляных кучек, отчего местность и стала называться Кучино. В писцовых книгах 1573-1574 гг. она упомянута как Кучинская пустошь.

Владельцем пустоши был князь Лев Андреевич Салтыков. Позже царь Иван Грозный жалует пустошь князю Василию Ивановичу Старому. В 1646 году это уже деревня, входившая в село Соколово - вотчину боярина В.И. Стрешнева, и было в ней тогда 17 крестьянских дворов.

Первые крупные разработки глины следует отнести к периоду крупного строительства, во второй половине 18 столетия, кирпичных зданий в селе Троицком, неподалеку от Кучино, когда владельцем села стал фельдмаршал Петр Александрович Румянцев - Задунайский. В течение более чем десяти лет изготовляется кирпич для возведения дворца, служебных строений, церкви, хозяйственных построек.

Но период строительства в Троицком прошел, добыча глины сократилась. Положение изменилось после войны с французами. В это время начинается интенсивная разработка залежей кучинской глины и строительство кирпичных заводов.

Одними из первых организовали изготовление красного кирпича братья Даниловы. В это же время (1829 год) приезжий крестьянин Клим Данилович Клеоников основывает в Кучино небольшой кирпичный завод. Работали на нем поначалу десять опытных мастеров-кирпичников. В их распоряжении была одна напольная печь, рассчитанная на изготовление 23 тысяч штук кирпича, три сарая и шатер. За год они изготовляли 500 тысяч штук кирпича. Позже в Кучино основывает кирпичное производство купец Терентий Афанасьев, уже имевший здесь ткацкую фабрику. Есть также сведения о заводе, который принадлежал Лябатовичу и Теряеву.

К середине 19 века первый завод перешел во владения Николая Гавриловича Рюмина, москвича, действительного статского советника, хозяина великолепной усадьбы близ Кучино в сосновом лесу, с широкими дорогами, цветниками, оранжереями, построенными по проекту французского архитектора Жюльена Тибо. В Москве сохранился дом, в котором жили Рюмины (ныне улица Волхонка, дом 9). Управляющим на рюминском заводе был Яков Алексеевич Калашников, который несколько лет трудился над изучением кирпичного производства и впервые ввел в употребление для обжига кирпича торф вместо дров, что оказалось более выгодно.

Во второй половине 19 века кучинские предприятия переходят к более крупным промышленникам. Московский купец Дмитрий Осипович Милованов приобретает здесь кустарное кирпичное производство и начинает строительство современного завода. В 1875 году, оснащенный новым оборудованием, завод дал первую продукцию. Понимая выгодность связи с железной дорогой, Милованов заключает с железнодорожниками договор о поставке им кирпича, дорога же предоставляла платформы для перевозки кирпича в Москву. Но доставка продукции к станции продолжалась на лошадях, телеги вязли по ступицы в грязи. Только в 1884 году была проложена подъездная железная дорога в три версты от завода до станции Обираловка (ныне станция Железнодорожная Горьковской железной дороги). Гужевая перевозка кирпича прекратилась.

После смерти в 1890 году Д.О. Милованова завод стал принадлежать его жене Пелагее Ивановне Миловановой.

Рядом с миловановским вскоре появился небольшой завод купца Голядкина и завод купца Куприянова. Занимаясь поиском материала о кучинских кирпичных заводах, удалось познакомиться с потомком бывших владельцев Куприяновых - Надеждой Ивановной Якушевой. В октябре 2000 года состоялась наша встреча. Вот что рассказала Надежда Ивановна.

По маме я Куприянова. Звали маму Надежда Сергеевна Куприянова (1885-1961). Она окончила гимназию, и в 1903 году вышла замуж за папу - Никитина Ивана Петровича (1870-1925). Какое-то время, до 1907 года, папа работал в Богородске, (ныне город Ногинск) на фабрике Елагина механиком. Затем родители переехали в Клинцы Черниговской губернии, где 26 (по старому стилю 16) августа 1908 года я и родилась. Это был промышленный уголок. Там на фабрике Барышниковых, где вырабатывалось сукно для армии, работал отец. В 1916 году переехали в Москву и поселились сначала на улице Новокузнецкой, а затем в Барабанном переулке. Это место бывшего Семеновского полка (ныне район Семеновской улицы), там была фабрика Кудряшовых с комплексом зданий для владельцев, служащих и рабочих, там папа продолжил работу, но пожить ему долго не посчастливилось: в 1925 году его не стало.

Я окончила курсы стенографисток повышенной скорости, работала в разных учреждениях Москвы. В 1934 вышла замуж за Ивана Сергеевича Якушева.

Мой прадед по линии мамы, Григорий Дмитриевич, жил в деревне Молзино Богородского уезда (Ногинский район), где имел небольшую шелкоткацкую фабрику. Затем переехал в Богородск, расширил дело, построил новый корпус, механизировал производство (здание просуществовало до 1985 г .). Можно предположить, что еще Григорий Дмитриевич начал организовывать кирпичное производство в Кучино. Позже этим занимался его старший сын Сергей Григорьевич (1851-1923).

У дедушки Сергея Григорьевича Куприянова и бабушки Надежды Анисимовны, урожденной Елагиной, было одиннадцать детей, восемь сыновей и три дочери. Жили они в Богородске. Сергей Григорьевич был старостой в рядом расположенной церкви Тихвинской иконы Божьей Матери. Он пристроил к ней в 90-х годах 19 века два придела в стиле 17 века - во имя преподобного Сергия Радонежского и святителя Николая, архиепископа Мирликийских, чудотворцев.

В 1900 году Сергей Григорьевич разорился, и только небольшие средства давал кирпичный завод в Кучино.

В 1918 году после революции пришлось покинуть собственный дом в Богородске и разъехаться по разным местам Москвы и Подмосковья. Дедушка с бабушкой переехали в Салтыковку, где летом жили на дачах, купленных сыновьями еще до революции, в 1922 году перебрались в Москву.

Все те потрясения, свалившиеся в начале века на страну, коснулись и семьи Куприяновых. Еще при жизни Сергея Григорьевича его трое сыновей умерли. Первым в 1910 году в возрасте 27 лет умер Александр Сергеевич (погиб во время пожара). При жизни был хорошим организатором, работал в Вязниках, на фабрике Демидовых. Затем в 1919 году умирает от сыпного тифа самый младший, Авксентий Сергеевич. Был врачом, заразился, спасая больных от смертельной болезни. От этой страшной болезни в 1922 году умер и Владимир Сергеевич, он работал на строительстве Шатурской ГРЭС.

Сергей Сергеевич (1882-1949) был директором текстильной фабрики в Орехово-Зуево. У него был свой дом. Жена Наталья Макарьевна Шелудякова окончила гимназию.

Иван Сергеевич ( род. в 1888 г .) погиб в 1930 году в Ивановском ЧК. Он больше всех старался на благо семьи, и больше всех выпало на его долю трудностей и несчастий. Во время Первой Мировой войны он, поручик артиллерии, был ранен и лишился глаза. Управлял небольшим кирпичным заводом в Кучино, производительностью около 1 млн. шт. в год, который после разорения отца Сергея Григорьевича и грянувшей революции, был единственным источником доходов. В 1919 - 1922 годах, когда стало совсем голодно, Иван Сергеевич в соседней Салтыковке, на ранее приобретенных совместно с двумя братьями дачных участках, занялся земледелием и стал главной опорой семьи: сажал овощи, зелень. Этим и жили. Затем он переехал в Кинешму, где стал работать главным инженером на строительстве кирпичного завода. Взяли его по доносу. Единственная вина состояла в том, что он в войну 1914 года носил погоны поручика. Могилы его нет. Алексей Сергеевич Куприянов по семейной традиции был текстильщиком. Он закончил МВТУ и дослужился до высоких постов. А.И. Микоян, зная его лично, ценил за знания и деловитость. Его взяли в 1939 году за "вредительство", был сослан в поселок Вожаель Коми АССР. Его жена Вера Ивановна Зиновьева.

Двум другим братьям, арестованным в начале 30-х годов, повезло больше. Николая, окончившего коммерческое училище с химическим уклоном, сослали в Медвежьегорск, а Сергея - в Мариинск Кемеровской области. Они вернулись через три года.

Федор Сергеевич (1892-1971) и его супруга Юлия Александровна детей не имели. Федор Сергеевич написал воспоминания, напечатанные в альманахе "Богородский край", №1, 2000 г .

Многие из Куприяновых, о ком говорилось выше, похоронены на кладбище у Троицкой церкви, что рядом с микрорайоном Павлино.

Что же касается точных дат, кто и когда именно занимался производством кирпича в Кучино, Надежда Ивановна ограничилась небольшой информацией, указанной в статье, да и время ее молодости было настолько суровым, что вести дневники и записи, это были 30-е годы XX столетия, было небезопасно.

Надежда Ивановна Якушева проделала огромную работу по поиску и сохранению информации о роде Куприяновых. Прожила большую жизнь. 12 марта 2002 года ее не стало.

Все кучинские предприятия работали главным образом на Москву, где многие здания, в частности, Исторического музея, были построены из красного кучинского кирпича. Кирпич шел также на строительные нужды соседних селений - Саввино, Реутова и Балашихи. И сегодня можно с достаточной точностью определить, где, когда и из какого кирпича было построено то или иное сооружение, так как кирпичи маркировались, и можно прочесть на них: "П.И. Милованова", "Куприянов", или "КрАр и Фл" ("Красная Армия и Флот"). Последнее наименование объясняется тем, что после революции, в 20-е годы, заводы были национализированы и объединены в один - имени Красной Армии и Флота (КРАФ).

После Великой Отечественной войны возросла потребность в кирпиче, и производство его на Кучинском заводе достигло 100 миллионов штук в год. Высотное здание в Москве на Смоленской площади почти полностью построено из Кучинского кирпича. Поставляли кучинцы свой кирпич и на строительство нового здания МГУ. В 1945-1950 годах проводилась реставрация кремлевской стены и башен Кремля. Специальный заказ для реставрационных работ выполнили кучинские кирпичники. Изготовляли они кирпич для реставрации храма Василия Блаженного, Высоко-Петровского монастыря, Троице-Сергиевской лавры.

В 1946 году создается научно-исследовательский институт строительной керамики с опытным заводом. Через два года начинается строительство завода керамических блоков на территории бывшего стадиона. В 1950 году уже начали выпускать фасадную керамику, которая пошла на строительство сельскохозяйственного комплекса ВДНХ. Светлая керамика применялась для облицовки зданий и сооружений стадиона в Лужниках, Дворца съездов, универмага "Детский мир", гостиницы "Украина", кинотеатра "Россия", Дворца пионеров на Миусской площади, высотного здания на Лермонтовской площади и других.

В 1956 году началось освоение облицовочной глазурованной плитки для отделки санитарных узлов, умывальных комнат, ванн. В 1957-м стали выпускать термоизоляционный материал - пеностекло. Оно нашло широкое применение при сооружении Кремлевского Дворца, здания СЭВ, телецентра в Останкино, гостиницы "Россия" (эркерные панели). С февраля 1964 года Кучинский кирпичный завод КРАФ объединился с заводом керамических блоков. Новое предприятие стало называться Кучинским комбинатом керамических и облицовочных материалов.

Евгений Тихомиров,

член Географического общества.

Куприянов Сергей Григорьевич

И.П. Никитин и Н.С. Куприянова

 

 

РОССИЙСКИЕ КУПЕЧЕСКИЕ ДИНАСТИИ

 

Морозовы

 

Основатель одной из крупнейших российских купеческих династий - Савва Васильевич Морозов (1770-1860), будучи крепостным, рыбачил, пас коров, был извозчиком, потом наемным ткачом на фабрике И.Ф. Кононова. В 1797 г . С.В. Морозов женится на Ульяне Афанасьевне, крепостной девушке, дочери красильного мастера. В день свадьбы, Гавриил Рюмин, преподнес своему крепостному Савве Васильевичу 5 рублей золотом за усердие в работе, почтительность и послушание. Считается, что этот подарок и стал поводом к открытию С.В. Морозовым "своего дела". В том же 1797 г . он создает свою шелкоткацкую мастерскую, приглашает несколько наемных ткачей. Так было положено начало торгово-промышленному делу Морозовых. Свой товар Савва Васильевич носил пешком за 100 верст в Москву на продажу. Выходил со светом и к вечеру был уже в столице. Ему навстречу уже выходили скупщики, чтобы "перехватить" добротный товар. Морозов до самой своей смерти был выдающимся пешеходом, не признавая других способов передвижения.

У Саввы Васильевича была репутация исключительно честного человека, что давало ему возможность дополнительно копить деньги - многие крестьяне, особенно старообрядцы, доверяли ему свои сбережения за небольшой процент. Все деньги Морозова хранились у жены, она тщательно припрятывала их, но потом, поняв, что деньги не должны просто лежать, стала отдавать их в долг под небольшие проценты. Война 1812 года сыграла на руку производству Морозова, он перешел на выпуск хлопчатобумажных изделий, спрос на которые быстро рос. По 10-12 часов вся семья Саввы работала каждый день в мастерской. В 1821 году Савва Морозов с семьей выкупился на волю за огромные по тем временам деньги - 17 тысяч рублей. Причем выкупить Савва Васильевич смог только четырех своих сыновей, а пятого сына помещик Рюмин не отпустил и дал вольную позднее за баснословную по тем временам сумму. И кто бы мог подумать, что в 1895 году его правнук Иван Викулович Морозов женится на артистке Большого театра Варваре Вороновой, которая была внучкой Григория Воронова, внебрачного сына Рюмина. Так через много лет опять пересекутся пути этих двух семейств. В 1825 году Савва Васильевич основывает в Москве фабрику ручного ткачества, оснащенную 240 станками. Через три года он приобретает у Рюмина за 500 рублей пустошь Плесы в Покровском уезде Владимирской губернии. В 1830 году здесь появились уже 2 фабрики С.В. Морозова. В честь пуска первой фабрики, в день Николая Чудотворца, состоялся молебен, а мануфактура Саввы Морозова стала называться "Никольской". В 1844 году в Зуеве начала свою деятельность суконная фабрика, и, наконец, в 1846 году создается бумагопрядильное и механическое ткацкое производство в Никольском. И этот бывший крепостной оснащает свое производство по последнему слону техники. Для этого он обращается за помощью к немцу Людвигу Кнопу, представителю английской фирмы, который и оснастил фабрику новым оборудованием.

Умер Савка Васильевич 15 декабря 1860 года. Его верная, любящая жена, все 63 года их совместной жизни поддерживавшая начинания мужа, ушла из жизни вслед за ним 18 января 1861 года. Были Савва Васильевич и Ульяна Афанасьевна старообрядцами поповского согласия, дела и помыслы которых основаны на заветах Евангелия, на христианской любви и милосердии. Такими же они воспитали своих сыновей. Похоронен Савва Васильевич на Рогожском старообрядческом кладбище, под крестом из белого камня. Надпись на нем гласит: "Под сим крестом полагается род купца первой гильдии Саввы Васильевича Морозова". Этот крест он заказал еще при жизни.

У Саввы Васильевича было 5 сыновей: Елисей, Захар, Абрам, Тимофей и Иван. Четверо из них стали продолжателями дела отца, создателями четырех главных ветвей Морозовского рода. Старший - Елисей и затем его сын Викула будут владельцами Товарищества Викулы Морозова сыновей; Захар стоял во главе Богородско-Глуховской мануфактуры; Абрам - Тверской мануфактуры; Тимофей был хозяином Никольской мануфактуры, именно здесь потом директором будет его сын Савва Тимофеевич Морозов, так много сделавший для Московского Художественного театра. Иван, младший сын, не любил мануфактурное дело, и после смерти отца выделил свою часть из семейного капитала. Именно с именем Викулы Морозова связана история Саввинской фабрики, которая находится ныне в г. Железнодорожном. Подробнее остановимся на этой ветви многочисленной династии Морозовых.

Елисей Савич первым начал самостоятельное дело. Женившись в 1837 году, он получил от отца красильную фабрику в местечке Никольском, недалеко от отцовской. Сначала дело вел скромно, так как больше занимался изучением религиозных вопросов. Им был написан трактат о пророках Илии и Ионе. Фабричными делами занималась супруга Евдокия Демидовна. Тем и объясняется, что лишь в 50-х годах по настоянию сына своего Викулы он выстроил первую самоткацкую фабрику, а сам вскоре устранился от дел, передав все правление в руки тому же Викуле Елисеевичу. Именно его активная деятельность и послужила основой создания "Товарищества Викулы Морозова". П. Бурышкин в своей знаменитой книге "Москва купеческая" так писал об этой Морозовской ветви: "Викулычи" были старообрядцы. Все были с большими черными бородами, не курили и ели непременно своей собственной ложкой".

Викула Елисеевич, в отличие от отца, дело повел с широким размахом. Семья у него была многочисленная - 12 человек детей, из них 5 сыновей, которые были, как и полагается в таких купеческих семьях, помощниками и продолжателями отцовского дела после его смерти. Викула Елисеевич в 1871 году строит свою бумагопрядильную фабрику в местечке Никольском, а в 1882 году учредил паевое общество "Товарищество мануфактур Викулы Морозова с сыновьями" с уставным капиталом в 5 миллионов рублей, из которых 3 было вложено в недвижимое имущество. В октябре 1894 года Викула Елисеевич скончался. Его супруга Евдокия Никифоровна (урожденная Кочегарова) всего на 37 дней пережила мужа и скончалась в декабре того же года. Похоронены они были на Рогожском кладбище, где их сын Алексей установил на могиле родителей гробницу, выполненную известным тогда архитектором Ф. Шехтелем. Алексей Викулович стал во главе Товарищества. Однако, захваченный собирательством и коллекционированием, передал дела в 1900 году брату Ивану. Незадолго до смерти Викула Елисеевич приобрел землю в селе Саввино Богородского уезда для строительства новой прядильной фабрики. В 1896 году фабрика была построена, и тогда же был утвержден устав "Товарищества Саввинской мануфактуры В. Морозова сыновей Полякова и К°". Учредителями были потомственные почетные граждане Алексей, Сергей, Иван и Елисей Викуловичи, советник коммерции И.К. Поляков и подданный Великобритании Джеймс Чарнок. Основной капитал был назначен в 1 миллион рублей и разделен на 1000 паев по 1 тысяче рублей каждый. Управление делами находилось в Москве и состояло из 5 директоров. Рабочих на фабрике разрешалось иметь около 700 человек. Строения фабрики состояли из корпуса для производства, жилого корпуса для рабочих, здания, в котором размещалась баня, двух больничных корпусов, трех зданий для квартир служащих и харчевой лавки. Непосредственное управление делами фабрики в с. Саввино осуществляла Саввинская контора. Фабрика состояла из отделов: бумагопрядильного, вигоневого и ткацкого, в котором было установлено 420 станков. К 1913 году в Савине были 73 двора, церковно-приходская школа, 2-классное мужское начальное училище, земское училище, попечителем которого был Елисей Иванович Поляков, трактир 3-го разряда. На фабрике работали 2 тысячи человек - по тысячи мужчин и женщин. Саввинская больница при мануфактуре имела частную больницу при селе Бисерове, которая функционировала в летний период с мая по август. При фабрике была богадельня на 17 человек. Создаваемые при фабриках поселения, как было и в Саввино, нередко превосходили расположенные поблизости уездные, а иногда и губернские города. Условия быта фабричных сел заставляли возводить наряду с жилыми домами здания духовные, образовательные, бытовые. При многих Морозовских фабриках тогда уже были детские сады, ясли (в 19 веке их называли колыбельными), народные дома, профессиональные училища, которые потом из фабричных сел придут в город. В 1899 году на фабрику должны были получить новый котел для отоплении торфом или нефтью. Котел был выписан из Англии, с завода Д. Адамсона за 695 фунтов стерлингов. Потом пришлось дополнительно заказать приспособление к нему для отопления торфом, даже самого "плохого сорта". Хлопок на фабрику поступал азиатский, американский, бухарский, египетский. Для различных сортов ткани закупали различные виды хлопка. Выпускали бязь, кретон, нансук. Вырабатываемую на Саввинской фабрике пряжу отправляли на Никольскую мануфактуру, которая шла на изготовление шарфов, поэтому от нее требовалась особенная пушистость. Если были недостатки в пряже, тут же слали грозные письма в контору, в которых требовали исправления брака.

В ноябре 1908 г . пайщики обратились с заявлением о целесообразности объединения данного Товарищества с Товариществом мануфактуры "Викулы Морозова с сыновьями" в местечке Никольском. Данное предложение объяснялось тем, что Саввинская фабрика производила пряжу и товары для Никольской мануфактуры и являлась как бы отделением последней.

Все Морозовские мануфактуры, в том числе и наша Саввинская, производили товар высокого качества. П. Рябушинский так писал об этом: "Морозовский товар можно брать с закрытыми глазами: самые подозрительные и недоверчивые восточные люди к этому привыкли". Для нас сегодняшних покупателей дешевой и не всегда качественной восточной продукции это звучит фантастично, но Морозовы в свое время открыли магазины розничной и оптовой торговли в Иране, Монголии и Китае. Торговали бархатом, вельветом, ситцами. Еще при Викуле Морозове были открыты и постоянно торговали лавки на Харьковской и Полтавской ярмарках, а также на Нижегородской, самой крупной в России, работали склады в Ирбите. Иван Кондратьевич Поляков, вместе с Львом Герасимовичем (Людвигом Иоганном) Кнопом, провели огромную работу по внедрению и расширению посевов хлопка в Средней Азии, постоянно обеспечивая Морозовское производство дешевым сырьем.

С именем Морозовых связан расцвет купеческой мощи России. Эта семья, разделившаяся на несколько самостоятельных ветвей, всегда сохраняла значительное влияние и в ходе московской промышленности, и в ряде благотворительных и культурных начинаний. "Диапазон культурной деятельности семьи Морозовых, - писал П. Бурышкин, - был чрезвычайно велик. Он захватывал и "Русские ведомости", и философское московское общество, и Художественный театр, и музей французской живописи, и клиники на Девичьем Поле". Алексей Викулович Морозов, выполняя завещание отца, в 1898 г . обратился в Московскую городскую Думу с заявлением о желании пожертвовать на благотворительные дела капитал в 400 тысяч рублей для устройства в Москве новой детской больницы. В завещании Викула Елисеевич просил, чтобы строительство осуществилось в районе Рогожской заставы или в Замоскворечье и о присвоении больнице его имени. Строилась больница как инфекционная. Позднее она стала детской. В 1993 году ей было возвращено прежнее наименование - Морозовская клиническая больница, а на фасаде административного корпуса укреплена мемориальная доска - в память о Викуле Елисеевиче Морозове.

 

Поляковы

 

Один из учредителей "Саввинского товарищества" Иван Кондратьевич Поляков (1838-1923) был крестьянином-собственником и сотрудничал с семьей Викулы Морозова с 1856 года. Долгие годы Полякова с семьей Морозовых связывала тесная дружба, которая переросла и серьезные деловые отношения. Из немногих воспоминаний о Полякове наиболее интересными являются мемуары Н. Варенцова, который в своей книге представляет нам портреты самых известных лиц московского купечества. Приведем небольшой отрывок: Иван Кондратьевич был высокого роста, довольно плотный, совершенно плешивый, с ясными лучистыми глазами, невольно притягивающий к себе людей, заставляя ему подчиняться. Имел твердый, настойчивый характер и имел способность быстро ориентироваться во всех трудных вопросах. Своей стремительной карьерой у Викулы Елисеевича, начавшейся в сторожке и завершившейся в директорском кабинете, Поляков обязан счастливому случаю: его порекомендовали хозяину, большому любителю слушать чтение Священного писания на церковнославянском языке, как отличного чтеца. Чтение очень понравилось, и он велел управляющему фабрикой поместить его в корпус на какую-то небольшую работу". После постройки фабрики в Савино он будет директором правления. Доверие ему оказывал и отец Викулы, Елисей Саввич. Сохранилась доверенность на имя И.К. Полякова, выданная ему в 1863 г ., в которой значится, что доверялось ему производить торговлю принадлежащими Е.С. Морозову товарами в Москве и во всех существующих в России ярмарках, получать документы и деловые бумаги, "судебные решения выслушивать и изъявлять удовольствие или неудовольствие. В чем Вам верю, и что Вы посему законно учините, спорить и прекословить не буду. За труды же Вам назначение жалования будет зависеть от меня".

Приведем еще один отрывок из книги Н. Варенцова: "И.К. Поляков пользовался большой популярностью как среди своих конкурентов-фабрикантов, так и между своими многочисленными покупателями, имевшими к нему особое доверие. Случалось ли какое-нибудь несчастие или затруднение в делах, все спешили к нему за советом, зная, что он мудро и полезно даст им его". Свидетельством таких обращений служит, в частности, письмо, направленное ему 25 мая 1913 г . известной серпуховской фабрикантшей и купчихой А.В. Мараевой, текстильной фабрике которой грозил финансовый крах: "Я осмеливаюсь прибегнуть к Вам, глубокоуважаемый Иван Кондратьевич, с моей покорно смиренной и слезной просьбой, во имя Бога всемогущего прошу и умоляю Вас не отвергнуть мою просьбу, помогите, научите нас, дайте нам Ваш многоопытный совет и указанье, каким путем встать на ноги". Многие его называли скаредным и жадноватым, но этим отзывам доверять особо нельзя. Это скорее было умение правильно вести дело, не разбазаривая капитал, а постоянно приумножая. Роскошь ему была чужда, в жизни они со своей супругой обходились самым необходимым, очевидно сказывалось крестьянское происхождение. Н. Варенцов приводит еще один эпизод о встрече с И.К. Поляковым: "Возвращались мы из Егорьевска, по случаю юбилея фабрики Хлудова. Мне пришлось ехать в одном вагоне с И.К. Поляковым; этот почтенный, всеми уважаемый купец, отличный знаток фабричного дела, под впечатлением осмотра фабрик, торжества, сидел, задумавшись, потом, желая поделиться мыслями своими, сказал: "Эх, пороть некому... выстроили бани, строили бы еще фабрику, было бы складнее!" За несколько лет до юбилея наследницы Хлудова выстроили роскошные бани, обошедшиеся им около 2 миллионов рублей". Кроме сноси основной работы на Саввинской фабрике Иван Кондратьевич вел большую общественную и религиозную деятельность, был меценатом и благотворителем. Потомственный почетный гражданин с 1890 г ., коммерции советник, член совета Волжско-Камского банка. В 1904 году Богородская уездная земская управа назвала его "выдающимся" жертвователем на нужды земских училищ. Он был видным деятелем старообрядчества, несмотря на это пожертвовал средства на достройку православного каменного храма Преображения в Саввино, а также на украшение и обеспечение храма всем необходимым. Вместе с Иваном Викуловичем Морозовым, как и он, прихожанином 2-й Московской Общины поморцев-брачников, выступил заказчиком храма в Токмаковом переулке. Они обратились к архитектору Илье Бондаренко. Вот как вспоминал художник свою встречу с Иваном Кондратьевичем: "Ко мне обратился старик Поляков:

- Вот Вы, говорят, крепко знаете Русь, так вот церковку нам и выстройте, чтобы она была наша, своя, родная!

Приехал я в правление Товарищества Викулы Морозова, разговор пошел о месте, времени постройки, стоимости.

- Стройте поскорее. Что нужно, скажите, все будет.

Предложил я составить смету.

- Никакой сметы не нужно, сколько нужно, столько и будет стоить, только чтобы было хорошо!

Проект мой понравился, началась работа".

Строительство шло чуть больше года. В 1908 году газета "Русское слово" писала "На открытии старообрядческого храма в Токмаковом переулке были Морозовы, многие другие богатые купцы, а также и главный инициатор постройки храма Иван Кондратьевич Поляков - старик, пользующийся большим авторитетом и уважением в Общине. Главные жертвователи - члены Общины В.А. Горбунов, И.К. Поляков и Н.К. Полякова, А.В., И.В. и С.В. Морозовы, И.И. Ануфриев...". Имя Полякова было отмечено и на закладной медной доске.

У Ивана Кондратьевича и Неонилы Карповны Поляковых было пять детей. Сыновья Елисей и Григорий были пайщиками Саввинской мануфактуры, работали вместе с отцом. Елисей заведовал бумагопрядильной, ткацкой и хлопкокрасильной фабрикой. Он был среди первых выпускников Александровского коммерческого училища. Оба брата учились затем в университете в Сорбонне. В 1898 году в Саввино было открыто одноклассное училище при фабрике, которое содержалось на средства Товарищества, а попечителем был Елисей Поляков. Долгое время Елисей жил в родительском доме в Лялином переулке Москвы.

О Григории Ивановиче Полякове за последнее время появилось несколько интересных публикаций, в которых отдается дань уважения ему как одному из ярких представителей отечественной орнитологии конца XIX - начала XX века. Он родился в 1876 году. В 1897 женился на дочери купца первой гильдии Александре Михайловне Бояршиной. В семье Григория Ивановича родилось пять детей. Родившаяся в 1903 г . дочь Александра была крещена и Саввинской церкви. О своем увлечении природой писал так: "Будучи с детства страстным охотником и рыболовом, я все свободное время проводил, наблюдая природу". В 1909 году он был зачислен слушателем в Московский университет им. Шанявского по разряду естественноисторических наук. Самой яркой страницей в жизни и научной деятельности Г.И. Полякова называют годы издания "Орнитологического вестника" (1910-1917), первого русского специализированного журнала, который издавался в основном на его средства, где он был и главным редактором, и автором 40 статей, опубликованных в журнале. Это издание имело хорошие связи с зарубежными орнитологическими центрами, велся активный обмен информацией, литературой.

В 1923 году Г.И. Поляков передал в Зоологический музей Московского университета всю свою коллекцию птиц, а это около 10 тысяч экземпляров! Вместе с коллекцией были пожертвованы музею 37 сундуков специальной конструкции, в которых она хранилась. Все типы из этой коллекции до сих пор хранятся в музее и находятся в прекрасном состоянии.

В 1927 году Г . И. Поляков был арестован и сослан на Соловки. Семейное предание донесло до нас причину ареста: семья Григория Ивановича получила посылку из Англии от Джеймса Чарнока, который был в свое время совладельцем Саввинской фабрики и оставался другом их семьи. В то время за связь с иностранцами карали нещадно. В течение пяти лет Григорий Поляков будет заключенным Соловецкого лагеря особого назначения. Но и в таких условиях он не оставлял научной деятельности: изучал северную птицу, переписывался с Зоологическим музеем Ленинграда, работал в лагерной библиотеке. Весной 1932 г . Г.И. Поляков оказывается и Вологде. С 1933 года Григорий Иванович проживал и Подмосковье. С каждым годом ухудшалось здоровье, он хлопотал о персональной пенсии, но так ее и не дождался. Скончался в апреле 1939 года от туберкулеза. Могила Г.И. Полякова на Перловском кладбище затерялась в послевоенное время.

Иван Кондратьевич Поляков

Елисей Иванович Поляков

Александра Михайловна, жена Г.И. Полякова

Григорий Иванович Поляков

 

Имение Поляковых в Саввино

 

То, что Поляков пригласил для строительства храма в Москве Илью Евграфовича Бондаренко, не было случайностью. До этого архитектор работал на отделке дома Елисея Полякова в Саввино.

Приведем еще один отрывок из воспоминаний зодчего: "Как-то Ануфриев привел ко мне румяного лысого молодого человека, откормленного и кругленького. Это был Елисей Поляков, сын известного И.К. Полякова. Наше знакомство укрепилось. Елисей начал бывать у меня, увлекательно рассказывал о своей поездке вокруг света, многим интересовался и проявлял любительское тяготение к искусству. Я выполнил отделку его дома, интерьеры были решены просто, и лишь кабинет я сделал в типе русскою теремка, с искусственным подшивным коробовым сводом, с окнами в оправе из слюды, изразчатой печью из абрамцевской майолики и большим резным панно с раскраской на тему: корабли Садко в синем море. Все это я рисовал с увлечением, наблюдал за выполнением всякой мельчайшей детали и часто посещал этот дом, где стал находить для себя удобный отдых в субботние вечера и по воскресеньям. Кругом был лес, пруд, все виды спорта, тогда входил в моду теннис и увлекались игрой в русские городки".

К сожалению, дом Елисея Ивановича Полякова не сохранился, сгорел во время Великой Отечественной войны, и судить об оригинальности отделки И. Бондаренко мы можем теперь только по его воспоминаниям.

Имение Поляковых в Саввино было небольшим (в 1899 г . оно составляло 320 десятин земли и было оценено в 9 тысяч рублей), где они проживали в основном летом, так как имели дома и квартиры в Москве. Иван Кондратьевич с Неонилой Карповной жили в своем доме, отдельные дома имели Григорий и Елисей. О доме Елисея Ивановича мы уже имеем представление. Дом Григория был по размерам таким же, только архитектурная отделка была скромнее. В домах были голландские печи, стеклянные террасы, балконы, и даже внутренний телефон. При каждом доме была сторожка, сараи, погреба, колодцы. Для обустройства имения на лето нанимали сезонных рабочих: садовников, сторожей, был свой кучер, кухарки, пастухи. Управляющим имения был Григорий Яковлевич Вейнгардт. Засеивали поля рожью, овсом, клевером, викой. Ржаная мука отправлялась в харчевую лавку при фабрике, продавалась крестьянам села, как и картофель, который выращивали здесь, в своем имении. Были свои оранжереи, парники, особенно тщательно ухаживали за садом - дорожки в саду посыпались песком, негодную землю от яблонь вывозили. Летом на Главном пруду устраивали купальни.

Дом И.К. Полякова в Саввино сохранился (ныне в нем расположена фирма ритуальных услуг).

 

Рябушинские в Кучино

 

Рябушинские. Происхождение родового прозвища идет от названия слободы Ребушинской Боровского уезда, откуда родом Михаил Яковлевич Ребушинский (1786-1858) - основатель династии. Написание фамилии долгое время сохранялось через "е" и было изменено только в 1850-х годах.

Рябушинские - русские промышленники и банкиры. П.А. Бурышкин писал о Рябушинских: "... пожалуй, характерная черта всей семьи Рябушинских - это внутренняя семейная дисциплина".

Мы уже рассказывали вам, уважаемые читатели, о владельцах усадьбы Кучино, об известном ученом Д.П. Рябушинском, прославившем наше подмосковное Кучино .

Сегодня наш рассказ о других представителях этой уникальной купеческой династии.

В мае 1892 года Александра Степановна Рябушинская приобретает у московского городского головы Н.А. Алексеева сельцо Кучино. А взял продавец с покупщицы 350 тысяч рублей серебром. Во владение Рябушинских перешли фабрика с водяным двигателем и здание Кучинского двухклассного земского училища. Супруг Александры Степановны, Павел Михайлович, был главой Торгового дома "Рябушинский и сыновья", купцом 1-ой гильдии и потомственным почетным гражданином.

Интересна история женитьбы Павла Михайловича на Александре Степановне. Первый брак у Павла Михайловича был неудачным. Прожив более 15 лет с Анной Семеновной (урожденной Фоминой) и воспитав шестерых дочерей, Павел Михайлович добился официального расторжения семейных уз, хотя сделать это было очень сложно, так как Рябушинские были старообрядцами, а среди представителей этого православного направления разводы не одобрялись. Дочери были оставлены за родителем. Десять лет холостяцкой жизни окончились в 1870 году при весьма интересных обстоятельствах.

Собрался жениться в ту пору его младший брат Василий, а Павел поехал в Петербург посмотреть невесту, да так ею увлекся, что сделал ей предложение от своего имени. Избранницей оказалась Александра Степановна Овсянникова, дочь "мукомольного короля". Невесте было 18 лет, Павлу Михайловичу исполнилось 50. Но, несмотря на разницу в возрасте, союз оказался очень прочным: 16 детей родились в доме Рябушинских, из них 13 достигли совершеннолетия, трое умерли в младенчестве. Павел Михайлович скончался в 1899 году. Ненамного пережила мужа и Александра Степановна. После ее смерти в 1901 году, детям досталось в наследство и имение Кучино.

Известный краевед и исследователь кучинского имения В.Г. Фролов в своей работе так писал о последних владельцах имения: "При разделе имения между братьями и сестрами оно было поделено на 16 участков. Кто не хотел иметь собственности в Кучино, продавали свои участки братьям. В 1910 году по решению суда имение было разделено между семью владельцами. Большой дом с парком и прилегающим лесом и территорию Аэродинамического института получил Дмитрий Павлович. Кроме того, на имя жены Веры Сергеевны он купил еще два участка напротив деревни Сергеевки. Все владельцы имели выход к реке, у всех проходили дороги, но по площади участки были неодинаковыми.

Степан Павлович на своем участке в 1912 году построил имение "Степино". Архитекторами были В.Д. Адамович и В.М. Маят. Адамович до этого выстроил младшему брату Николаю в Петровском парке знаменитую виллу "Черный лебедь". Единственная дошедшая до нашего времени постройка имения "Степино" - каменное здание электрической станции. Деревянные строения усадьбы сгорели в 1920 г ."

Из сестер Рябушинских наиболее яркой фигурой была Евфимия Павловна, в замужестве Носова (1881-1970). С именем этой представительницы семьи Рябушинских связано немало событий в художественной жизни Москвы. Собирательница русской живописи, устраивавшая в своем особняке литературно-драматические вечера с участием лучших художественных сил Москвы и Петербурга. Племянник ее мужа Юрий Бахрушин, сын известного всей Москве создателя театрального музея, в своих воспоминаниях рассказывает о Евфимии Павловне: "Окруженная поэтами-символистами и художниками "мирискусниками" она "рассудку вопреки, наперекор стихиям" превращала памятный мне по детству старый носовский дом на Введенской площади во дворец Козимо Медичи". Ее портреты писали А. Головин, К. Сомов, лепила Л. Голубкина. М. Добужинский в письме к своей супруге так отозвался о Евфимии Павловне: "Для дамы она знает довольно много".

И вновь обратимся к воспоминаниям Юрия Бахрушина: "В свое время вся родня матери была против брака дяди с Евфимией Павловной Рябушинской, считая ее семью мало подходящей для солидной жизненной установки Носовых. Но дядя, как единственный, балованный и горячо любимый сын и брат, без особого труда настоял на своем. После совершившегося факта приходилось лишь мириться или закрывать глаза и не обращать внимания на экстравагантность новой невестки.

В Кучино мы обыкновенно отправлялись втроем: дед, отец и я. Ужинали и ночевали на даче у дяди, а с утра шли на рыбную ловлю под плотину, сдерживающую напор большого проточного пруда. За прудом, на горе, возвышался приобретенный стариком Рябушинским огромный, некрасивый и мрачный старый барский дом Рюминых, окруженный вековым парком.

В этом доме никто не жил - он стоял пустым, хотя право на житье в нем было предоставлено старшему брату Степану Павловичу, но он, дабы не возбуждать споров, уклонялся от этой чести.

Как-то мы попросили разрешения осмотреть внутренность старого дома. Помню бесконечную анфиладу комнат. Под плотиной, ловя рыбу, мы чувствовали себя свободно и непринужденно, ни на кого не обращая внимания и забывая все окружающее. Порой Евфимия Павловна как спортсменка также являлась ловить рыбу. Ее сопровождал служитель, несший удобное кресло и большой зонтик. После того как кресло было установлено и зонтик раскрыт, он разматывал удочки, насаживал червяка на крючок и передавал снасть моей тетке, которая закидывала ее в воду, сидя в кресле. Служитель становился за ее креслом. Если ей удавалось поймать рыбу или надо было сменить насадку, она молча протягивала ее назад, и служитель снимал с крючка рыбу или менял червяка. Мы, взирая на это священнодействие, молча переглядывались и посмеивались исподтишка". Иногда в своем имении Евфимия Павловна устраивала парфорсные охоты и пейпер-чейсы, где мужчины были одеты чуть ли не в красные фраки. Ее дочери воспитывались по английской методе, и в доме поддерживались английские порядки".

Наряду со своими братьями и сестрами Николай Павлович Рябушинский также был совладельцем имения в Кучино. По Москве о нем ходило немало сплетен и слухов. В семействе Рябушинских и в среде московского купечества к богемным увлечениям Николаши, как его называли, относились снисходительно. Даже стишок сочинили в ту пору про него:

Пошел такого рода

Гул посреди народа -

При чем же тут порода?

И в наши времена

В семье не без урода.

Николай Павлович вышел из семейного дела братьев в 1900 году. Начал самостоятельную жизнь. В подражание С.П. Дягилеву в 1906-1909 гг. издавал литературно-художественный журнал "Золотое Руно". Наряду с издававшимся В.Я. Брюсовым журналом "Весы", журнал "Золотое Руно" стал в Москве вторым органом символистского направления в искусстве. Правда, просуществовал он недолго, так как был совершенно убыточным. Так же как и Дягилев, Николай Рябушинский решил заняться устройством художественных выставок. В историю русского искусства серебряного века вошла знаменитая выставка "Голубая роза", которая была организована на средства Рябушинского. Николай Павлович пробовал свои силы в живописи, в литературе, опубликовав несколько сборников повестей и рассказов под псевдонимом Н. Шинский, и на знаменитой выставке он представил несколько собственных живописных панно. Одну из работ Николая Павловича купил известный коллекционер Алексей Викулович Морозов. Финансового успеха выставка не имела, но зато прославила ее 16 участников, среди которых были ставшие позднее всемирно известными Павел Кузнецов, Мартирос Сарьян, Николай Сапунов, Николай Крымов, скульптор Матвеев,

В честь "Голубой розы" Рябушинский, с присущим ему размахом, устраивал пышные застолья. Роскошный банкет на сорок человек состоялся в ресторане "Метрополь", где в меню даже включили сорт мороженого под названием "Золотое руно". А после выставки, в середине лета 1909 года, Николай Рябушинский устроил феерический "Праздник роз" в Кучино. Очевидец этого, Сергей Арсеньевич Виноградов, так описывал это празднество в своих воспоминаниях: "В приглашениях был указан час отхода специального поезда Н.П. Рябушинского в подмосковное имение "Кучино". Поезд составлен был из нескольких салонов-вагонов. На вокзал к поезду съехалась наряднейшая красивая Москва. Когда я приехал на вокзал, меня встретил управляющий Рябушинского, такой тревожный, и сообщил, что по болезни на празднике Николай Павлович быть не может, и просит меня принять роль хозяина, и до приезда в Кучино никому не сообщать, что он на празднике не будет. Мне совсем эта роль не по душе была. Среди приезжих гостей было некоторое смятение по этому поводу, но потом оно быстро улеглось, уж очень впечатлял вид всего приготовленного для празднества. К приходу поезда гостей на станции ожидали много, много троек. На тройках нарядные гости поехали в Кучино. Усадьба была близко. От станции до парка была устроена аллея из пальм. Перед домом - на поляне-газоне стояло несколько павильонов-беседок, все столбы их густо увиты темно-красными розами, крыша-потолок из красной, в тон роз, с белой материей в складку радиусами к центру. А внутри по потолку висели корзины и из них гроздьями чудесные цветы. В павильонах были сервированы отдельные круглые столы. Меню тоже украшено розами. Несколько оркестров, мягко играли, не мешая друг другу. Скоро забыли, что пир - без хозяина. Вдруг разнеслась весть, что Николай Павлович едет. И, правда - скоро показался его темно-красный открытый сильный "Мерседес". Он объехал все беседки, приветствуя гостей. Потом были прогулки, ужин. И вот когда совершенно стемнело - зажегся фейерверк, но какой! И долго, долго огненная сказка делала ночь эту фантастичной...

Ну и затем ... растаяли Колины миллионы, и как раз вовремя, так как зажглись новые, страшные огни и сожгли краски жизни..."

В 1911 году Николай Павлович продал принадлежащую ему часть семейного имения Кучино брату Михаилу, который с радостью пошел на такую сделку. Потом будет пожар на его вилле "Черный лебедь" и ее придется также продать. Брату Павлу продал за 6 тысяч рублей свой автомобиль, потом постепенно будет продаваться его коллекции картин. Все братья Рябушинские оказались после революции за рубежом. Павел, Сергей, Владимир и Дмитрий поселились во Франции, Степан - в Италии, в Риме жила и Евфимия Павловна, Михаил - в Англии. В 1922 году эмигрировал и Николай. Он будет жить во Франции, где имел небольшой антикварный магазин. На лето уезжал в курортный городок близ Ниццы. Там он открыл художественную галерею, которую назвал "Голубая роза", как прекрасное напоминание о лучших годах, проведенных на родине. Николай Павлович умер в 1951 году в больнице после операции. Похоронен в Ницце. В письме, оставленном другу накануне операции, Рябушинский "просил передать свой последний привет сестрам и братьям, рассеянным по миру, всем женщинам, которых он любил, и всем своим друзьям".

Наталия Сотникова,
директор краеведческого музея.

 

Составители:

Сотникова Н.А.

Лагутина И.В.

Поделитесь с друзьями