Наша библиотека. Декабрь 2008.

Воспоминания счастливого человека

Из воспоминаний Стефаниды (Степаниды) Дмитриевны Рудневой

Руднева С. Д. Воспоминания счастливого человека. Стефанида Дмитриевна Руднева и студия музыкального движения «Гептахор» в документах Центрального московского архива-музея личных собраний. Автор-составитель А. А. Кац. –М. 2007. 856 с., ил.

(Стефанида Дмитриевна Руднева (1890-1989). Ее дед по матери – Дмитрий Григорьевич фон Дервиз, сенатор, тайный советник (1829-1916). Сын его брата П. Г. фон Дервиза – Сергей Павлович фон Дервиз приобрел для Большого зала Московской консерватории орган фирмы «А. Кавайе-Колл» в Париже.

Её отец – Дмитрий Федорович Руднев (1849-1894) – дворянин, полковник артиллерии.

Мать – Варвара Дмитриевна, урожденна фон Дервиз (1858-1943), владела основными европейскими языками, сочиняла стихи, переводила.

Стефанида Руднева окончила гимназию, историко-филологическое отделение Петроградских высших женских (Бестужевских) курсов. Серьезное увлечение античной культурой и новаторским искусством Айседоры Дункан, чьи концерты во время гастролей в Петербурге в 1907-1908 и 1913 гг. она неоднократно посещал, послужили толчком к началу самостоятельной работы Рудневой и группы ее единомышленниц – «бестужевок» над созданием метода музыкального движения. Совместно с другими членами коллектива и друзьями «Гептахора» разрабатывала пособия по музыкально-двигательной работе, была автором и соавтором бельшиснтва танцевальных номеров и музыкальных постановок, с которыми выступали студийцы. В 1935 – 1950-х годах преподавала в различных культурно-просветительских учреждениях Москвы и Московской области).

(Из предисловия к книге. Автор предисловия: А. А. Кац)

«… 1 июля 1935 года четверо членов студии «Гептахор» - В. З. Бульванкер (Волк), Л. С. Генералова, С. Д. Руднева и Э. М. Цильдерман-Фиш я вились в Московский областной дом художественного воспитания детей и приступили к работе… Предстояло каждому из нас организовать в области и вести по четыре «студии художественного движения»… По договоренностями с районами, выразившими желание открыть у себя студии, мы выезжали все четверо вместе с концертмейстерами… и проводили выступление… Поездки эти были радостными и веселыми. Все было ново и интересно; в подмосковных городках шла громадная перестройка жизни, на глазах радом со старыми «казармами» для рабочих (Морозовского времени) вырастали новые улицы, сады, дома. Везде уже были Дома культуры, клубы, новые школы… Я выбрала себе три точки, связанные между собой железной дорогой, и каждую декаду уезжала на три-четыре дня, объезжала свою «епархию». Это были Орехово-Зуево, Павловский Посад и Глухово – все старые текстильные центры… Самым лучшим моим ночлегом была гостиница в Павловском Посаде (на смотре гостиниц Московской области она заняла первое место). Это был небольшой двухэтажный домик у самой станции, чистенький и уютный. Директором его, вернее гостеприимной хозяйкой, была пожилая женщина, славившаяся, вместе со всей семьей, своей музыкальностью, знанием русских песен; была она великолепная плясунья. В дореволюционные годы, когда в Глухове хозяин фабрики (один из Морозовых) устраивал балы, ее приглашали плясать русскую. Я имела счастье году в 1937-м или 1938-м быть как-то у нее в семье, слышать их семейное музицирование, пение; сын ее был известный в Московской области баянист. И вот тогда там, у нее в комнате я впервые увидела настоящую русскую пляску, удивительную ее «выходку» (стиль и манеру)…

Я старалась приезжать в Павлово из Орехова вечером; меня уже ждала горячая печка в постоянном «моем» номере и ласковый привет – не только самой хозяйки, но и всех служащих, которых она подбирала с толком. (К сожалению, я совершенно забыла ее фамилию, имя и отчество)…

Эмма [Фиш] выбрала себе Электросталь и Ногинск…

Меня поражало, до чего было все по-разному в четырех моих рабочих точках. Разными были сами городки и поселки, и особенно отличались друг от друга дети.

С первых дней работы в ореховском Доме пионеров дети проявляли свою готовность быть, работать и жить коллективно. Чуть ли не на первом занятии ко мне подошел 8- или 9-классник Коля Востриков и спросил, можно ли заниматься и мальчикам. (На отборе детей мальчиков не было). И в следующий мой приезд он привел целую мальчишескую группу. Не прошло и несколько месяцев, как (по мысли директора Дома пионеров Лизы Дружиловской) в ряде « казарм» (рабочих общежитиях) старшие девочки организовали «филиалы» студии. По сравнению с детьми других студий ореховцы были много культурнее, живее, одареннее и активнее. Сказывалось, очевидно, то, что они все были дети потомственных ореховских ткачей…

Бабушка и мать одной из лучших моих учениц – прелестной белокурой (типа «фарфоровых девочек») Лиды Харламовой – много раз и подолгу рассказывала мне о культурно-просветительской деятельности Морозова, о быте на его фабриках, о значении и работе артистов МХАТа в рабочем (теперь «народном») театре и многом другом. Конечно, в значительной степени это большое революционное и культурное прошлое ярко отражалось в детях 1930-х годов.

Совсем другие были дети Павловского посада. Сам городок был еще очень старозаветный, попадались древние названия посадов, улиц; было тихо, уютно. Старо-Павловская мануфактура больше всего, как мне кажется, славилась своими шерстяными расписными цветастыми шалями и полушалками. (Я еще выдела изумительную выставку их продукции в довоенные годы). Клуб был старенький, деревянный, очень неудобный; там было плохенькое пианино, зал – проходной… Но дети были прелестные, очень простые, скорее напоминавшие деревенских, чем городских детей. Жили они не в «казармах», а в семейных домиках… Они не блистали талантами, но занимались с восторгом и радостно, с великой охотой. Мальчиков там не было. Я недолго с нами работала: через два года я передала их одной из «новоиспеченных» руководительниц музыкального движения – В. Л. Апостоловой.

В Глухове (под Ногинском, быв. Богородском) клуб был получше, посовременнее, а вот дети были какие-то разные, и совсем не чувствовалось коллектива. По-видимому эта фабрика была в смысле быта рабочих тяжелой и трудной; почти до моих дней там была вражда «концов» поселка: в какие-то дни парни ходили «стена на стену», жестокое и страшное «развлечение», говорят, нередко кончавшееся трагически.

Среди детей мне запомнились двое: Лида Казистова, плотная, крепкая и подвижная девочка, очень активная, способная и старательная, лет 12, и Раечка (…) лет 10-11, на редкость одаренная двигательно и музыкально, ребенок редкостной красоты и прелести, внешней и внутренней. Она была дочь матери – одиночки, еле-еле перебивавшейся; отцом ее, по-видимому, был не то узбек, не то таджик. Жили они с матерью в ужасных условиях… Эту студию я тоже через два года передала Надежде Васильевне Ефименко, ученице Эммы и моей.

Кстати скажу, что Лида Казистова позднее, прозанимавшись несколько лет у Н. В., стала ее преемницей и много лет вела занятия в глуховском клубе, ездила на мои семинары в областной дом.

Судьба Раечки была трудная, но после ряда печальных и даже трагических неудач она нашла себе хорошего мужа – военного – и жила спокойно…» (С. 358-369).

Среди фотографий, опубликованных в книге:

1. Студия художественного движения Дома пионеров в г. Орехово-Зуево (руководитель С. Д. Руднева). 1937-38 годы. «Танец трех поросят» (в центре – Корчагина (Федулова) Таня).
2. То же. «Пляска с винтовками» в исполнении Коли Вострикова и Васи Алешина.
3. Танец «Мазурка» в исполнении Лиды Харламовой (г. Орехово-Зуево) (Руководитель С. Д. Руднева). 1939-1940 гг.
4. Город Павловский Посад. Клуб Старо-Павловской мануфактуры. Студия художественного движения. Руководитель С. Д. Руднева (1935-1937), В. Л. Апостолова (1937-1940). Коллектив студии. Верхний ряд, крайняя слева – С. Д. Руднева, крайняя справа – В. Л. Апостолова.
5. Город Павловский Посад. Вальс.
6. русская народная пляска-игра «Заинька». Студия художественного движения Глуховской мануфактуры Ногинского района. Руководитель С. Д. Руднева. 1936-1937 гг.
7. Благодарность Правления Рабочего клуба Глуховской мануфактуры и родителей руководителям студии художественного движения С. Д. Рудневой и Р. Б. Фогельсон [аккомпаниатор]. 1935 г.
8. Студия художественного движения г. Орехово-Зуево. Танец «Догонялки», исполняют Люся Шилова и Люба Матвеева (младшая группа). 1936 г.
9. Студия художественного движения г. Орехово-Зуево. Пляска мальчиков с ружьями из постановки «Счастливое детство». 1936 г.
10. «Танец с прыгалками» из постановки «Счастливое детство» (Студия г. Электросталь).
11. Мура Фрыжова. Вася Алешин. Виктор Раков [в армейской форме]. 1942. 1943 гг.
12. Программа заключительного концерта смотра детского художественного творчества Московской области [указаны выступления: коллектива Орехово-Зуевского Дома пионеров, руководитель Харламова Л. И.; клуба имени Волкова Орехово-Зуевского района, руководитель Аблонская Ю. Т.; клуба им. Горького г. Электросталь, руководитель Сорокина В. В.; ученицы 7 класса школы №12 г. Павловский Посад Туркиной; танцевального коллектива Дома пионеров г. Павловский Посад, руководитель Комолова Е. П].
13. Танцевальная постановка «МухаЦокотуха» в исполнении учащихся студии художественного движения г. Павловский Посад. Руководитель Соболева. Первая половина 1950-х годов.
14. Поздравление Рудневой С. Д. с 90-летием от городского отдела народного образования и коллектива дома пионеров орденоносного г. Орехово-Зуево. Подписано: зав. Горотделом народного образования Ежов Р. В., директор дома пионеров Ковалева З. А.

Поделитесь с друзьями