Гжель – керамика, майолика, фаянс, фарфор

1 марта 2005 года

Гжель – керамика, майолика, фаянс, фарфор

Е.Н.Маслов

Исследователи полагают, что знаменитое слово Гжель образовалась от привычки русского человека переставлять согласные: производство, где обжигают, жгут посуду, названо было издревле «жгелью» , это слово и превратилось позднее в «гжель» . От производства название перешло и на местность, довольно обширную, охватывающую территорию бывших Бронницкого (Гжельская в.) и Богородского (Карповская в.) уездов. Позже это название перешло (неформально) и на отдаленные местности Московского, Дмитровского и Серпуховского уездов, где тоже привился гончарный промысел.

И в этом крае, как и во всем Богородском уезде, крестьянина заставляла искать заработка скудная земля и малоземелье. В деревне Игнатьевой Карповской волости, например, душевой надел составлял менее одной десятины (на 92 души приходилось 80 десятин земли, 8 лошадей и 20 коров).

Что же помогло крестьянину заняться именно гончарным промыслом? Наряду с ущербным земледелием Гжель обладала обширными лесами, что позволяло иметь дешевое топливо, и обширными, казавшимися неистощимыми, запасами глины. И, как залог успеха всякого промышленного начинания, близость Москвы, огромного ее рынка, готового поглотить любую продукцию; кроме того, Москва предоставляла отечественные и иностранные образцы товаров для подражания.

Изготовление простых глиняных горшков, кувшинов и других подобных изделий началось в Гжели, скорее всего, очень давно – в ХIV–V веках. В описании Московской губернии 1787 года указывается, что крестьяне Богородского уезда в «деревнях Козлове, Назарьеве, Щекотове и Улитине выделывали для выстилки полов белые плиты из находящейся там глины, которая, «будучи сырая, цветом синебелая, а по обожжении совершенно белая бывает» .

Горшечный и майоликовый промысел постепенно расширялся и в середине ХVIII века появился первый в крае полуфаянс. Называют и «отцов» производства полуфаянса – крестьян с. Речицы (Бронницкого у.) Казакова и Андрея Жадина. К началу ХIХ века выросли первые заводики, в том числе и в дер. Кузяевой Богородского уезда. Посуда, вырабатываемая этими заводиками, получила название «красненькой» .

В 10-х годах ХIХ в. крестьянин дер. Кузяевой Назар Максимов отыскал вблизи деревни Мининой, тоже Богородского уезда, глину самого высокого сорта, которая получила название «мининка» . Это уже белая глина, она позволила делать качественную полуфаянсовую посуду.

Гжельцы завидовали белизне и тонкости английской посуды, которую видели в Москве, и искали способа делать такую же.

Они обратились к привозной – глуховской, из-под Чернигова, глине, подмешивали к ней осколки битой английской посуды и составили фаянсовую массу.

Существует несколько версий о том, где гжельцы научились приготовлению фарфоровой массы: на заводе Гарднера или на заводе Отто близ Москвы. Рассказыва ли и о неком отставном солдате Овечкине, узнавшем состав массы во время пребывания «на немецкой земле» . Во всяком случае, первым фарфоровое производство начал Павел Куликов из дер. Володиной Бронницкого уезда. Именно к нему «в ненастную осеннюю ночь» залезли «два кузяевских смельчака» Храпунов и Гусятников и выкрали нужные им секреты. Они захватили фарфоровой массы, разобрали ее на составные части, и вскоре наладили собственное производство, составив конкуренцию Куликову.

1812-й – «французский» год, стал эпохой в истории гончарного производства: невероятно поднявшиеся в это время цены дали сильный толчок промышленности. К 40-м годам производство в Гжели настолько расширилось, что вызвало перенасыщение рынка и резкое снижение цен. Многие гончарные заведения рухнули. В это время видное место в гжельском фарфоровом и фаянсовом производстве начинает занимать крестьянин дер. Речицы Афанасий Леонтьевич Кисилев, с именем которого связаны одни из лучших страниц истории Гжели.

Так же, как и в большинстве других промыслов, в Гжели было тесно переплетены собственно промысловая деятельность крестьян и нарождающиеся фабрики и заводы.

В Карповской волости к концу прошлого века сосредоточились именно небольшие, семейные кустарные заведения местных крестьян: живописные, где расписывали фарфор (деревни Антонова, Аренина, Воронова, Сидорова, Шевлягина, села Игнатьево и Карпово) – 194 человека; горшечники – (деревня Фрязина (Карповской в.), село Игнатьево) – 22 человека, и изготовители полуфаянса (деревня Кузяева) – 8 человек.

В волости было несколько фарфоро-фаянсовых фабрик, из них крупнейшая – Андрея Петровича Бармина (504 работника), остальные поменьше: Я. Г. Храпунова (153), Г. Г. Малахова (102), В. М. Копейкина (61), А. П. Варфоломеева, Д. П. Фомина (42), В. Ф. Анохина (26).

Живописцы забирали на фабриках т. н. «белье» – белые посуду или игрушки, расписывали их в своих избах и часто сами же продавали изделия на свой страх и риск. Заводчики всегда считали живописные кустарные заведения как бы своими отделениями и с годами наиболее заботливые из них стали заводить собственные при фабрике, где было удобнее следить за качеством работы.

Орудия для расписывания посуды немногочисленны: кроме различных кистей и блюдечек для разведения красок, в живописных имелся маленький круг, на котором отводчик золотил посуду; коровик – особого рода камень, вставленный в ручку, которым позолотчики придавал ей блестящий вид. Золото в жидком виде имело зеленоватый цвет, который в муфеле изменялся на желтый, а золотым цвет становился после обработки коровиком.

Печи для просушки расписанной посуды того же устройства, что и муфели.

Имелся такой сорт посуды, на которой рисунок печатался с помощью специальной медной пластинки с вырезанными на ней узорами. Узоры покрывались краской, рисунки переводились на бумагу, а с бумаги на посуду.

Живописцы учились, как правило, в процессе работы. Для начала ученику поручали самые низкие сорта посуды с правильными линиями и только постепенно переходили к более высоким сортам и сложным рисункам. В силу разнообразия рисунков «образовывался» живописец к 22 годам.

Средний денной заработок живописца-мужчины 50 к., женщины 40 к., а в год у мужчины – 120–150 руб., у женщины – 80–100 руб. Оплата труда у живописцев – сдельная, харчевались они за свой счет.

Под названием горшечники объединены кустари, работающие на местной глине и производящие различную кухонную утварь (горшки печные и варильные, чугунчики, кувшины, противни, садовые горшки, кадильицы, свистульки), а также огнеупорные трубы и огнеупорный кирпич разных сортов: от простого весом около 3 кг до 33- килограммовых для медных заведений. Из полуфаянса изготовлялись помадные и аптечные банки, тарелки трактирные и полутрактирные, умывальники, лохани, суповые чаши и т. п.

Горшечники не нуждались в большом основном и оборотном капитале и были совершенно независимы от фабрикантов-производителей фарфора и фаянса.

Рабочее помещение горшечника довольно примитивно и мало чем отличалось от обыкновенной крестьянской избы – только больше размерами. Средину избы занимала печь-муфель – для первоначальной просушки посуды, вдоль окон же по трем сторонам избы устроены круги для точки горшков, вдоль стен идут лавки для свежевыточенных горшков. Имеется еще специальный сарай для готовой посуды. Никаких особых устройств для приготовления глины горшечники, как правило, не имели. Посуда сохла на полу или на лавках. Некоторые вещи делались по формам, вылепленным из алебастра. Горн у горшечников 1,4 м длины, 2,1 м высоты, с глухими стенами: печи находились внизу, посуда клалась сверху, засыпалась щебнем, черепками, разным мусором. У кирпичников единственное орудие – рамки одиночные и двойные для придание формы кирпичу.

Гончары Карповской волости использовали местную глину – мининку и жировку. Эти глины имеют в сыром виде сероватый цвет, который при обжиге становится довольно белый. Из этих же сортов делаются и керамические трубы, и огнеупорный кирпич, и даже полуфаянс. Для полуфаянса особо ценна т. н. мыловка, которая совершенно не содержит песчинок.

У горшечников существовало разделение труда не только внутри мастерской, но и по селениям. Как правило, каждое селение специализировалось на каком-то одном виде продукции. Внутри же мастерской разделение происходило потоварно: один делает горшки, другой – противни, третий – только кувшины. Горшечник может работать в крайнем случае в одиночку, нормальное же горшечное заведение состояло из 4 человек: 3 точильщика и 1 чернорабочий, который мял глину и приготовлял краски и т. п.

Чернорабочие у горшечников получали годовую оплату 50–60 руб. в год, средний заработок точильщика около 150 руб. в год.

Занимаясь промыслом по-домашнему, работники часто урывали время и для других, необходимых в крестьянстве, дел. Поэтому обычно семья, состоящая из 3–4 человек, старалась не брать в дело посторонних. В случае убытка, а он из-за неустойчивых цен бывал довольно часто, семья находила какие-то внутренние резервы для его компенсации. Когда же приходилось платить наемным рабочим, справляться с убытками намного тяжелее.

Уже с середины прошлого века исследователи Гжели предсказывали близкий упадок гжельских промыслов. Отмечалось, что местное производство сворачивалось и было время, когда Гжель стала лишь поставщиком квалифицированной рабочей силы для других фарфоро-фаянсовых производств России. Одной из причин такого упадка было почти полное истребление лесов в Гжельском районе и наступившая дороговизна дров. Попытки применить в качестве топлива для горнов торф были неудачными. Другой немаловажной причиной являлась дороговизна привозной глуховской глины. Был и еще один фактор, который можно было бы назвать «человеческим» , проявлявшийся не только в этом промысле, но и в других областях промышленности и торговли. Исследователь Андрей Исаев в прошлом веке об этом писал так: «Умирал деятельный, бережливый отец, ему наследовали сыновья, незнакомые с делом, привыкшие к легкой и веселой жизни купечества, обленившиеся на шумных и заманчивых для непросвещенного человека увеселениях ярмарок, и прежний заведенный порядок колебался, покупка и продажа делались несвоевременно, кредит оказывался ненадежным людям, доходы проживались на веселых пирушках, и завод падал».

К 1908 году Богородский уезд продолжал занимать первенствующее положение в Московской губернии по фаянсовому и фарфоровому промыслу: им было занято 1543 человека или 47 % от всего числа по Московской губернии. Но из этого числа только 15,5 % работников работали в своем селении, остальные либо на соседней фабрике, либо уходили на дальние. В Карповской волости из 733 человек, занятых промыслом, в своих селениях работали 238, из них 105 чел. кузяевцев работали у Храпунова и 39 фрязинцев у Бармина и собственно кустарями, работавшими в своем доме, в волости было только 94 человека (в 1876 г. 224 чел.)

Большим поставщиком рабочей силы стала Запонорская волость, из которой уходило на фарфоро-фаянсовые производства 509 человек.

В Карповской волости жители всех селений, кроме только д. Соболевой, уходили работать на фабрики крупнейшего фарфоро-фаянсового фабриканта России М. С. Кузнецова в с. Дулево Покровской уезда Владимирской губернии, в Волхово Новгородской губ., в Корчевский уезд Тверской губ., Рыбинск, Харьков и Ригу; а жители Запонорской волости (деревень Анциферовой, Глебовой, Елизаровой, Коротковой, Ляховой и Яковлевой) уходили большей частью на близлежащий Дулевский завод и меньше на другие кузнецовские предприятия. Уходили практически на круглый год, возвращаясь домой только на время покоса.

Кустари Карповской волости работали на местных фабриках, принадлежавших Гулиным, Новых, Сафронову, Анохиным, Куриновым, Авечкиным, Назаровым, Барминым, Храпунову-Новых. Лучшие изделия этих фабрик были представлены в различных российских выставках, составляют сейчас музейные коллекции, стали достоянием русской культуры.

К 1924 году фарфоро-фаянсовой производство в связи с «устранением капиталиста» сошло на нет. Сохранилось в целом по губернии лишь 2 % от числа занятых этой работой в 1900 году. В Богородском уезде работало только одно заведение с пятью работающими. Но люди не могли не работать и вернулись к своему исконному занятию – гончарничеству.

К 1928 году в Карповской волости производство кирпича, огнеупорных изделий, красной посуды, гончарной игрушки и полуфаянса выросло. Если в 1786 году таких заведений в волости было 8, в 1899 г. – 4, то в 1928 г. – 34. Живописцы, потерявшие работу на фабриках, перешли на изготовление глиняной игрушки. Большие надежды возлагались в этот период на кооперацию, которая взяла бы на себя организацию и самого производства и сбыт товара. В Карповской волости появилась артель игрушечников, объединившая 5 хозяйств (15–20 человек), а также артель кирпичников в д. Минино. Появился кирпичный завод при сельском комитете взаимопомощи в дер. Сидоровой.

И все же к артелям кустари относились недоверчиво и , в немалой степени, из-за отсутствия квалифицированного руководства ими. Люди, обладавшие большим опытом и знанием дела, к этому времени боялись возглавить предприятие. Наемным трудом кустари в этот период из-за боязни налогов не пользовались. Происходило скрывание фактических размеров хозяйства, распространены были скрытые формы промысла.

Пройдет совсем немного времени и как «птица Феникс» возникнет из забвения феномен новой Гжели с ее славой, в которой есть частица труда богородских кустарей прошлого.

Гжель – керамика, майолика, фаянс, фарфор

Приложения