Интересная, важная и серьезная книга
Юхименко Е. М. Поморское староверие в Москве и храм в Токмаковом переулке. – М. 2008. 168 с., ил.
Скажем сразу: в статье своей мы не претендуем на какой-то академический разбор, детальный анализ и глубокомысленные заключения по поводу этого исследования. Мы высказываем свое отношение (причем сразу по прочтению), что, может, еще и не сформировалось полностью, но все мы знаем, что первое впечатление чаще всего (но не всегда, естественно) – верное!
И еще мы хотим сказать несколько слов об авторе, с этого и начнем.
Елена Михайловна, – несомненно, один (одна?, вот видите – мы не филологи!) из крупнейших специалистов России по старообрядчеству, доктор филологических наук и как филолог привыкла работать, и работать серьезно, с текстами, старинными, рукописными, в основном, но и нас, современников, надеемся, поправит, при случае… Мы познакомились с ней на первой, еще как бы и неисчисляемой, «несерийной», конференции по старообрядчеству у Виктора Ивановичи, тогда и просто Вити, Осипова в Боровске в 1989-м или 1990-м году. Почти 20 лет тому назад это было, вспоминаем то время с удовольствием. Потому, что казалось тогда, что все в будущем будет по-другому. И потому, что возникли тогда на нашем горизонте и Елена Александровна Агеева, и некоторые другие исследователи староверия, немногочисленные, впрочем еще. Многие «староверщики» появились только потом…
Еще в студенческие годы участвовала Лена в археографических экспедициях под руководство И.В. Поздеевой, а в более зрелые годы опубликовала массу трудов. Она - автор и соавтор многих интересных и известных книг. Не только, кстати старообрядчеству посвященных, а, например, и истории ГИМа, где она уже много лет работает и является в настоящее время главным научным сотрудником. Вместе с другим замечательным ученым, проф. В.А. Любартовичем они написали историю Елоховского собора, историю Басманной слободы, прокомментировали и опубликовали интереснейшие воспоминания Варенцова, ставшие, несмотря на излишнюю местами субъективносить (а с другой стороны, что бы это были за воспоминания без сугубо личного взгляда на людей, события и вещи?!) одним из основных источников по истории «Москвы купеческой» эпохи перелома веков. И это не все. Но мы и так отвлеклись…
Так вот - Токмаков переулок и поморцы. Токмаков – около Разгуляя, метро «Бауманская», вблизи Басманных тех же. Не будем рассказывать здесь, кто такие поморцы, кто такие брачники, чем они отличаются от федосеевцев и пр.. Кстати, в монографии можно было бы уделить этому места и побольше. Но ладно, о недостатках потом, а сначала о достоинствах. И даже прежде всего о структуре. Структура книги такова (излагаем своими словами): Полемика о браке у старообрядцев; Московские поморцы и Монинская Покровская моленная; Закрытие Монинской моленной в 1837г.; 70 лет «рассеяния» поморцев; Морозовы и Поляковы; Эпоха «свобод» и храм в Токмаковом; Поморские съезды 1909 и 1912гг.; После революции (и закрытие храма). В послесловии сказано несколько слов о возрождении храма в настоящее время.
Книга посвящена московскому городскому поморскому староверию с центром (перед революцией и до 1930 г . в Токмаковом пер), но имеет немало пересечений с нашим Богородским краем, бывшим обширным Богородским уездом Московской губернии. Крайнее восточное село его – Зуево (ныне половина города Орехово-Зуево) входило в старообрядческую «беспоповскую» местность, так называемую Патриаршину. И первые Морозовы были беспоповцами-федосеевцами, как и их односельчане, коллеги по роду деятельности и, возможно, далекие родственники Зимины. Как и большинство федосеевцев, они эволюционировали (тьфу-тьфу, какое ужасное для верующего слово!) в сторону брачного согласия, но и даже более существенно – в сторону «согласия Рогожского». В беспоповстве осталась одна лишь ветвь обширного Морозовского рода (а Зимины – все!), и именно она сыграла решающую роль в учреждении Второй поморской общины и строительстве токмаковского храма. Любопытно, что из многочисленных же Зиминых во все этом грандиозном деле участвовали только прямые родственники Морозовых – Г.И. и Л.В. Зимины. Зато немало усилий приложил и средств, похоже, потратил главный помощник Морозовых-Викуловичей Иван Кондратьевич Поляков, основатель Савинской фабрики на другом, западном краю Богородского уезда вблизи местечка Обираловка. О нем и детях его тоже довольно подробно изложено в соответствующей главе.
Не только через Морозовых, Поляковых и Зиминых, но и через архитектора Бондаренко соприкасается труд Е.М. Юхименко с Восточным Подмосковьем. К Бондаренко сразу после Токмакова пришел Арсений Иванович и, сказав, что храм понравился (а он, похоже, был и на освящении его??!) предложил спроектировать и построить старообрядческий, теперь уже Рогожского согласия, храм в Богородске. Что архитектор и блестяще исполнил. Известна также его работа по пристройке или перестройке поморского храма все в том же Зуеве Богородского уезда…
Итак, книжка эта, оказывается, и к нам, не только к Москве, имеет довольно прямое отношение. Не даром, видно, Елисей Саввич Морозов писался всю жизнь богородским купцом. А когда видишь, что Устав Первой поморской общины напечатан в типолитографии Г.С. Ламакина, многолетнего председателя богородской земской управы, - пустячок, а приятно, наш Ламакин-то, богородский!
Сверхзадача литератора и историка, как мы полагаем, – соединить одной нитью-мыслью данные из архивов, воспоминания самых различных по положению и по взглядам современников, собственные, авторские, соображения и в конце концов - пробудить в читателе щемящее чувство родства со всеми этими уже ушедшими людьми. Вот и здесь, в «Поморском староверии», - вроде бы читаны и перечитаны нами воспоминания и Хвальковского, и Воронцова, и Бондаренко, а страницы книги, где описаны судьба Ивана Полякова или пасхальное празднество в Токмаковом храме, вызывают чуть ли не слезы и хочется прочитать их всем знакомым, и детям, в первую очередь. Недавно много говорили (сейчас перестали, оно им не нужно) о Национальной идее. А ведь о ней явно или неявно идет речь в книгах-повествованиях, подобных этому труду, где коренные русские люди, вне зависимости от уровня достатка и образования, являют собой пример достоинства, серьезности и, если хотите, некого глубинного «государственничества», даже при всем том, что отношения их с государством, ой как непросто, на протяжении веков и в наше тоже время, складывались и складываются...
Книга Е.М. Юхименко по страницам поменьше, чем ее же монография про Рогожское кладбище, а по толщине она (книга) побольше. Напечатана на хорошей бумаге. Безусловным достоинством книги являются фотографии да еще в большом количестве. И несомненное украшение ее - цветные репродукции икон и довольно хорошего качества. Вообще, кажется – книга сделана с любовью…
Теперь давайте от эмоций и хвалений перейдем и к некоторым замечаниям. Иначе, зачем мы и читали (пока – просто читали, а надо такие труды изучать, с карандашом в руках) эту книгу. Конечно, замечаний тоже немало.
Алексей Викулович Морозов, конечно, не сам лично подготовил каталог своего собрания гравюр. По нашим сведениям, у него был отличный помощник, который и занимался описанием его коллекций. И интерьеры в его доме далеко не все принадлежали работе Шехтеля, а только некоторые. А С.В. Кокорев похоронен именно на Преображенском кладбище, недалеко от участка Викула Морозова и его детей. Кстати опять, о Кокоревых сейчас имеется уже и более полная информация. Ну да это семейство, видимо, заслуживает особого рассказа.
Многократно в книге фигурируют федосеевцы (когда-то в Москве все беспоповцы были фактически федосеевцами), но ни разу не упоминается замечательный их глава (уже в наше время), коллекционер, москвовед и пр. – Михаил Иванович Чуванов, который, кстати, очень хорошо относился к поморцам и вообще был не просто человеком миролюбивым, необыкновенным во многом, а Христианином был с большой буквы! Ну, это так, вспомнилось, прямого отношения он, конечно, не имел к предмету именно этой книги.
Жаль, что нет в издании именного указателя. Жаль, что немного сказано о творчестве архитектора Бондаренко (ясно, что тут главное вопросы староверия, но все же), одновременно очень интересен и ценен факт заступничества его за свое творение уже после Великой Отечественной войны. Жаль, что о поморских соборах в Токмаковом переулке написано сравнительно мало, а в принципе, хотя бы краткий анализ некоторых вопросов, там поднятых, давал бы более яркую картину духовного и общественного самосознания поморцев перед революцией.
Очень интересно и полезно было бы автору, работающему в Историческом музее, поинтересоваться историей экспонатов, документов, единиц хранения, которые фигурируют в этом исследовании. В 1930-е годы сдавали люди сюда вещи часто даже не из любви к искусству, к истории, а чтобы хоть немножко денежек получить. Очень интересные это были люди –«бывшие», изживаемые, но как-то уцелевшие… По-видимому, по книгам этим «приемным», «регистрационным» или как там они называются, можно целое исследование написать – о дарителях, вкладчиках, обогатителях замечательного музея…
Есть и явные описки. Судогодский уезд Владимирской губернии назван Судогорским, Воронцово поле – Гороховым полем…
Полагаем, что другие, более вдумчивые и тщательные, чем мы, исследователи старообрядчества и его последователи найдут в книге еще и многие другие достоинства, и еще, наверное, разные огрехи. Но они, ошибочки эти, всегда у любого труда имеющиеся, не закроют преимуществ и достоинств этой ценной и уже дорогой для нас книги – еще одного тома в многотомной истории «Москвы старообрядческой». А на последнее мы надеемся, Елена Михайловна! Ведь все еще мало, мало выходит трудов такого формата, посвященных старообрядчеству и старообрядцам.
И под конец про фотографии. Вернее, про то, на что они нас «навели».
Хорошая книга хороша не только тем, что в ней много информации. Хорошая книга толкает на размышления, на поиск, дает новые идеи, она хорошо бывает даже своей недоконченностью – дальше продолжаешь сам… Вот еще интересный, для нас не неожиданный, но как-то раньше не толкавший на рассуждения момент. Посмотрите на фотографии людей в этой книге. На фото нет улыбающихся лиц. Старообрядцы серьезны!
Да, одно из ключевых слов рассматриваемой книги – серьезность. Не стало ли это человеческое возвышающее качество столь редким сегодня? Мы часто считаем более уместным в человеке чувство юмора и иронии. Иногда скатываемся до «ради красного словца не пожалею и родного отца». И. Фудель когда-то по поводу укоренившегося мата сказал: «Не с этого ли все и началось?». Не с того ли, что серьезность была погребена под морем попсы и так называемого «юмора» и началось преобладание в нашем народе такого ослепляющего равнодушия к судьбе своей Родины, к судьбе собственной и судьбе своих потомков?
Да, мы все шутим и шутим, и слушаем шутников, они со всех сторон, на ТВ, в правительстве, на радио, вот и Гриша идет, он шутник первостатейный, сейчас «сбацает» что-нибудь. Мы привыкаем к этому, и не хочется думать о серьезном. А кто-то думает, за нас и против нас, чаще - против нас. И так жизнь проходит, несерьезно. Это почти как в той притче про молодого ученого и умудренных старцев-научников. Там у молодого способного крадут идею и, не удовлетворяясь этим, еще и требуют, чтобы он хвалил воров. В данном же случае – нас убивают и заставляют смеяться при этом, глупым смехом!..
Серьезные книги у Елены Михайловны. И эта книжка - серьезная. И за серьезность – спасибо, дорогая Лена!
Поделитесь с друзьями