Алябьев в Рязанцах

История села Рязанцы и других селений прихода храма Св. Троицы и окрестностей: Ескино, Еремино, Глазуны, Бобры, Афонасово, Дуброво

Георгий Ровенский

Ровенский Г.В. Алябьев в Рязанцах. История села Рязанцы и других селений прихода церкви Св. Троицы: Ескино, Еремино, Глазуны, Бобры, Афонасово. Наукоград Фрязино - Щелково. 2005.

 

Представлен очерк жизни композитора Алябьева А.А. у сестры Натальи Александровны Исленьевой в селе Рязанцы Богородского уезда (с 1929 - Щелковского района) в 1835-1840 гг. по возвращении из ссылки. Оставаясь под полицейским надзором, композитор продолжает свою творческую деятельность, посвящая ряд своих произведений сестрам и племянницам. Описана история давнего знакомства и свадьбы Алябьева с Екатериной Офросимовой урожденной Римской-Корсаковой. В связи с этими событиями дана история рода Исленьевых, владельцев села Рязанцы, история храма, в котором венчался композитор, и история селений его прихода.

 

Автор: Ровенский Георгий Васильевич , краевед, кандидат технических наук, автор 26 краеведческих и генеалогических книг, более 100 статей по истории края, член Общественных советов музеев гг. Щелково и Фрязино, доцент Российской Международной Академии Туризма.

 

Книга издана приходом храма св. Троицы (Рязанцы Щелковского благочиния) при попечительстве прихожанки ……..

Автор благодарит настоятеля Троицкого храма в с. Рязанцы иерея Сергия Лапкина, редактора журнала « Богородский край» Маслова Евгения Николаевича, молодого исследователя этого края Владимира Ильичева, недавно трагически погибшего, отдел краеведения Московской областной научной библиотеки за помощь и дополнения к настоящему изданию.

 

Отзывы, дополнения и замечания – Ровенскому Г.В. по адресу:
141195 Фрязино Мос. обл. Полевая 16 кв. 32, тел. (8-256)-4-32-41.
E-mail: groven@rambler.ru .

 

Автор собрал ряд материалов по Родословным Исленьевых и Алябьевых. Они размещены на нашем краеведческом сайте www.bogorodsk-noginsk.ru в разделе «Богородские родословные».

Алябьевские праздники в Рязанцах

Каждые два года в Рязанцах, («в 66 верстах от столицы»), торжественно и красочно проходит областной музыкальный праздник, посвященный творчеству композитора А.А. Алябьева. Это место давно стало для многих любителей музыки лирически-священным: и остатки старинного парка усадьбы, и широкий пруд, и Троицкая церковь, стены которой помнят праздничное торжество долгожданного венчания в 1840 г . немолодого уже композитора со своей старой любовью.

Село Рязанцы спряталось за густыми лесами и глубокими оврагами севера Щелковского района. Гостеприимное шоссе приводит сюда москвичей, любителей старины и почитателей композитора Алябьева. По Щелковскому, а затем по Фряновскому шоссе, разворачиваясь в поселке Фряново на восток, вы приезжаете через 10 км в село Троицкое-Резаново, как звалось оно в старину, которое раскинулось по обе стороны старинного пруда.

В Троицком, после выхода своего мужа в отставку, жила с семьей Наталья Александровна Исленьева, младшая сестра Алябьева А.А. У них ком-позитор жил подолгу в 1835-40 гг., здесь в селе он и венчался в 1840 г .

Алябьевы

Алябьевы (Олябьевы) старинный дворянский род. Согласно легенде происходят от некоего Александра Алябьева, выехавшего из Польши в Россию в начале XVI века и пожалованного от великого кн. Василия Ивановича деревнями в Муромском уезде. Род числился по Ярославской губернии. Алябьевы служили в воеводах, стольниках, и один из них, Григорий Андреевич, был послом в 1631 году в Нидерландах.

В нашем крае «Никита Васильев сын Олябьев» получил от свекрови Капитолины Сабуровой («за дочерью ея») пустошь Подъягодное Желудево тож на Хомутовской дороге, поставил там дворы и овины и заселил её. В 1623 г . это его селение уже имело сегодняшнее имя Сабурово (Подъягодное тож).

Отец композитора Александр Васильевич (1746 - 16.10.1822, Москва), действительный тайный советник. После 16 лет военной службы - полковник в отставке, определен в 1777 г . к статским делам. В 1779 – статский советник, вице-губернатор Перми, где содействовал развитию золотых приисков и солеварения. Был тобольским наместником в1787-1796 гг., поощрял развитие просвещения в крае. При нем были открыты 7 народных училищ, Тобольский театр и «вольная типография», издававшая первый провинциальный журнал «Иртыш, превратившийся в Ипокрену» (1789-1791). Потом возглавлял Московскую межевую канцелярию. В 1815 г . у него имения в Волоколамском и Бронницком уездах – 62 души, в Ярославской губ. 340 душ. [1; ОПИ ГИМ, ф. 187 д.171 л.21; ЦИАМ ф.4 оп. 14 д. 45 Дела о доказательстве дворянства]

Мать - Анна Андреевна, умершая в мае 1813 г . (Казань), была из дальних родственников просветителя Н. И. Новикова.

Композитор Александр Александрович родился в Тобольске 4 (15) августа 1787 г . Он был участником войны 1812-14 гг. Вместе с Денисом Давыдовым гусар Алябьев воевал в Европе и был ранен, награжден орденом.

После войны служил в Лейб-Гвардии конно-егерском полку, затем в Ахтырском гусарском. Но уже более 10 лет служба его все далее оттеснялась композиторским творчеством.

В 1823 умирает отец, и капитан Алябьев подает прошение об отставке и был уволен «подполковником в отставке с мундиром» - от отца досталось ему имение Никольское в Волоколамском уезде, которым надо заниматься.

В отставке его творческая деятельность расширяется. Его новые романсы, музыкальные произведения к операм и спектаклям снова звучат со сцены театров обеих столиц.

Как и многие молодые отставники, Алябьев А.А. много «гусарствует» - частые балы, азартные картежные игры, дружеские пирушки. В начале 1825 г . приходит беда. 24 февраля в квартире Алябьева после длительной пирушки в картежной игре проигрался в пух и прах (ок. 80 тыс. руб.) помещик Времев. Расписки он не написал и даже не вернул выигранные перед этим деньги. Произошла ссора, Времев получил пощечину … и через 2 дня («27-го утром на рассвете») скончался.

Началось следствие, и все участники игры были обвинены в соучастии в запрещенной игре, в драке, после которой последовала смерть помещика Времева. Следствие, допрос слуг, медицинские исследования, повторное обвинение и повторная «эксгумация трупа» вроде бы не дали прямых улик, но наступило злосчастное 14 декабря 1825 г . («восстание декабристов»), и власть постаралась показать пример строгих наказаний любых нарушений нравственности. Алябьева и всех участников игры, в т.ч. шурина его Шатилова Н.А., в 1827 г . по приговору Государственного совета лишили дворянства, военного чина, боевых орденов «как людей, вредных для общества» сослали в «сибирские города» (один из участников - Давыдов Н. Я. умер до приговора в тюрьме).

Сестры композитора Екатерина, Варвара Шатилова и Наталья Исленьева, многие высокопоставленные лица хлопотали об изменении участи Алябьева и Шатилова, сосланных вначале в Тобольск, потом в Оренбург, но все было безрезультатно.

Лишь в начале 1835 гг. по прошению оренбургского генерал-губерна-тора В.А. Перовского император Николай I “…повелеть соизволил находящемуся в Оренбурге лишенному чинов и дворянства бывшему подполковнику Алябьеву дозволить жить у родных с запрещением въезда в обе столицы и с отданием его под надзор полиции в месте его жительства».

Как место пребывания Алябьев указал «в Московскую губернию Богородского уезда село Рязанцы подполковника Исленьева и на богомолье в Воронеж, а из Воронежа опять к родным в село Рязанцы».

17 марта, как рапортовал оренбургский полицмейстер, Алябьев «отсюда выехал Московской губернии в город Богородск». [9,285]. Сибирская дорога (“Казанская”, “Владимирка”) проходила через Богородск, где композитора могла дожидаться коляска из Рязанцев, и по Троицкой дороге, через Душеново, а затем, свернув на Фряново, Александр Алексеевич приехал в Рязанцы и смог обнять сестру и ее домочадцев. Было это, вероятно, уже в начале апреля.

 

В Рязанцах

Весной 1835 года, летом 1836 года, зимой 1836-37 гг., летом 1840 года Александр Александрович подолгу жил у Исленьевых в селе Рязанцы. Здесь были написаны или завершены несколько его сочинений.

В Рязанцах был создан романс «Сельская элегия» («В тиши села уединенной, младой страдалец грустно жил») на слова лирического поэта И.И. Козлова. В его стихах, написанных в том же году, так были созвучны судьбе композитора многие строки:

Уж в церковь нашего селенья
Вас призывают на моленья,
В вечерний колокол звоня;
Молитесь богу за меня.

Когда ж начнет дубрава тмиться,
Туманы лягут над водой,
Тогда скажите: «Не томится
Теперь страдалец молодой».
Но вы меня не забывайте,
В унывных песнях поминайте
И, слыша звон с кончиной дня,
Молитесь богу за меня.

Пред хитрой, злобной клеветою
Я дам всю жизнь мою в ответ,
И с непорочною душою
Без страха я покину свет…

Несколько произведений дядюшка в год приезда посвятил племяннице Софье, дочери Исленьевых, которой, по наследству от матери, перешел дар красивого голоса. Это романс «Счастье во сне» («Дорогой шла девица, с ней друг ее младой», романс на слова В.А. Жуковского и «Элегия» («Ты клятву дал, она страшна»), автор стихов неизвестен. Годом ранее ей же композитор посвятил романс на слова А. Пушкина «Что в имени тебе моем?» (изд. М., 1834).

Тем временем устанавливаются более близкие связи с запрещенной для въезда Москвой. 18 октября 1835 г . имя Алябьева вновь появилось на афишах московского театра. В этот день в качестве вступления к водевилю «Иван Савельевич» исполняется его «Увертюра с колокольчиком».

Алябьев, получив долгожданную, хотя и несколько ограниченную свободу, в 1835-40 гг. выезжал надолго к другим сестрам и друзьям. Летом 1835 г . он съездил в Воронежскую губернию, где у его шурина Н.А. Шатилова, женатого на его сестре Евдокии, было именьице. Шурину, получившему по «алябьевскому» делу ссылку в Тобольск, в том же 1835 г . дали разрешение выехать в свои имения. Вернувшись и пожив в Рязанцах, на первую «свободную» зиму композитор отправляется в Тульскую губернию где, как сообщает его биограф Б. Доброхотов, жили его друзья по военной службе: брат хозяина Рязанцев, упомянутый выше Александр Михайлович Исленьев (село Красное, рядом с Ясной Поляной ) и Николай Ильич Толстой (в Ясной Поляне).

Вернувшись к весне в Рязанцы, композитор отдыхает в ставшей ему родной семье сестры. Сохранилось в фонде Алябьева [9,161; ЦММК ф. 40 №461] пришедшее сюда из подмосковного имения Ламишина письмо от 31.5.1836 друга, поэта Петра Евстафьевича Бурцова, тоже находившегося под полицейским надзором:

«Любезный друг Александр!

Много горя было без тебя, но рассказывать некогда, оставлю его до следующего разу. Главное миновалось, скажу только, что жена была опасно больна, но теперь, слава Богу, в неопасности.

Посылаю тебе песню в твоем вкусе, не знаю, понравится ли. Если понравится, доработай по-своему.

Старинная песня

«Прости, мил-сердешный друг!

Прости…. не забывай!

Ты пойдешь в далекий путь!

В чужой край, за море.

Ты увидишь там хороших,

Ты увидишь там пригожих.

Но найти тебе нигде

Другого сердца моего!

Прости, мил-сердешный друг!

Прости…. не забывай!

Когда месяц светел

Станет над ручьем

Ты в раздумье сладком

Вспомни обо мне.

Прости, мил-сердешный друг!

Прости…. не забывай!

Когда в роще темной

птичка запоет,

Я зальюсь слезами,

Вспомнив о тебе!

Прости, мил-сердешный друг!

Прости…. не забывай!

Я старался как можно сделать его проще и ближе к нашим старым песням. А по содержанию относится к тебе…

Прощай, очень тороплюсь, пишу из деревни, но случай не хочу пропустить. Вновь твоим прошу засвидетельствовать мою искреннюю привязанность. Еще буду писать. Весь твой, П. Бурцев».

Да…, видно, многие друзья Александра Александровича знали о сердечных воздыханиях его о замужней Екатерине Офросимовой. Мы не знаем, откликнулся ли композитор на эти стихи. В его фонде в ЦММК им. Глинки сохранилась только обложка и одна страничка нот изданного романса романса, написанного им на ранее присланные слова этого же автора «Прости» («Прости, прости, ты мне сказала//И с грустью руку подала;//Душа во мне затрепетала//И лира стоны издала.//Прости, прости… [ЦММК ф.40 № 457]

* * *

Что представляло собой село Рязанцы в те годы (см. карту): к усадьбе (4) подходила дорога (6) из Фрянова, усадебная территория была обширна и, вероятно, имела, как и в 1767 г ., сад..

Длинный усадебный дом, вероятно, остался деревянным, как и в соседнем Фрянове, и смотрел окнами на широкий пруд и Троицкий храм (1) за прудом (2) (в «Завражье»). Порядок крестьянских домов (5) стоял за усадьбой по другую сторону дороги, идущей через плотину (3). Из пруда вытекал ручей и впадал в р. Мележу, пограничную с Владимирской губернией. Живописные овраги и приречные леса дополняли красоту этого места. А прелесть окрестных лесов с щебетаньем птиц и пением соловьев возбуждали волшебные струны творчества.

Летом 1836 г . Алябьев отправляется в Одессу (получив разрешение от Перовского), где ему нужно было пройти курс лечения грязями от мучавшего его ревматизма. Там прошли несколько концертов его произведений.

Возвратившись из Одессы в Подмосковье, композитор останавливается у друга Пушкина, Петра Вяземского, на стихи которого он сочинил немало песен, в его сельце Пущино Серпуховского уезда. Именно такой адрес имеет на партитуре «Итальянская ария» для скрипки с фортепиано. Эта запись и послужила причиной присвоения имени А.А. Алябьева пущинской городской Музыкальной школе и организации там Музеем музыкальной культуры им. Глинки большой музейной экспозиции.

Весть о присвоении ему «первого классного чина», выхлопотанного у царя Перовским, застала композитора, вероятно, уже в Рязанцах. До этого он значился в документах - «бывший подполковник»; теперь он приобретает гражданский чин 14-го класса – коллежского регистратора (о дворянстве можно было хлопотать по достижении 8 класса).

Здесь зимой в Рязанцах, вероятно, в начале февраля 1837 г . настигает его трагическое известие о смерти А.С. Пушкина. С именем Пушкина давно связано творчество композитора – многие романсы на стихи поэта и музыкальное содружество с его друзьями («Соловей» написан на слова пушкинского друга Антона Дельвига, немало романсов – на стихи Павла Вяземского и Василия Жуковского).

Эти сопереживания Алябьев «выплеснул» в музыке к трагедии его брата Василия «Отступник или Осада Коринфа». Партитуру, хранящуюся в фонде Алябьева в ГЦММК, искусствоведы отнеси к дате «1837 года 20 февраля, село Рязанцы». Кстати на стихи своего брата, служившего по Горному ведомству, композитором написано немало произведений.

Увертюра, воинственный мужской хор, хор молящегося народа, песенка могильщика, инструментальный номер и музыка для заключительной декламации – все это должно было сделать «Отступника» привлекательным зрелищем. Музыковеды отмечают особую трагедийность увертюры, сближающей ее с бетховенской увертюрой к «Кариолану». В этом, вероятно, сказалась трагедия смерти любимого Россией Пушкина.

Летом 1837 г . отмечалось 25-летие Бородинской битвы. Грандиозные парады в Москве и торжества на поле при Бородино дали всплеск патриотическим эмоциям в обществе. Как известно, Алябьев сам был участником сражений антинаполеоновской коалиции в 1813 г ., где был ранен. Хозяин Рязанцев, Владимир Михайлович Исленьев, имел больший боевой опыт и вечерами мог рассказать шурину о боевых эпизодах войны 1807 г . в Европе, где он тоже был ранен, взят в плен и пробыл более года в плену у французов. Он был участником тяжелых боев в 1812 г . при отступлении от Смоленска к Бородино, где в битве Исленьев был снова дважды ранен («контужен») пулями. Творческая душа композитора несомненно откликнулась на празднества. Гроза войны нашла отражение в «Осаде Коринфа», написанного здесь в Рязанцах в этот год, а тема Праздника - в песне «Ну-ка, первый бокал», застольная песня для мужского хора с оркестром на слова С.И. Стромилова к его пьесе «Русский инвалид на Бородинском поле».

В «рязанцевские» 1835-40 годы Алябьевым написаны более 36 песен, романсов, инструментальных произведений, музыкальных номеров к постановкам.

Среди них поставленная в Большом театре 20.4.1838 «Русалка» А.С. Пушкина, «драматический отрывок в стихах и 3-х картинах... Новая музыка сочинения А.А. (так зашифровано имя опального композитора)».

Он продолжал лечить свою застарелую болезнь ноги. Сохранился черновик его письма от 6 октября 1838 г . из Рязанцев правителю канцелярии Оренбургского военного генерал-губернатора Перовского полковнику Середе А.И. в Оренбург : «М(илостивый) Г(осударь) Акима (Иванович). Нет слов выразить мою благодарность (?, неразборчиво), получивши ваше письмо от 21 сентября, где вы меня уведомляете, что мой единственный благодетель нисколько не переменился против меня, но еще по своей милости добро – один Бог видит моё чувство благодарности.

Думаю, что вы получили письмо от князя и моё свидетельство… Только признаюсь, такого строгого осмотра еще в жизни моей не случалось, быв раздет при нескольких членах; нисколько не внимали словам моего медика, (а ) я для предосторожности приехал с ним, дабы он мог лучше объяснить мою болезнь. Но, увидевши ногу, согласились всем присутствием, что мне серьезное лечение необходимо нужно…

Теперь я живу в деревне у сестры Ислен(ьевой), беру ванны и пр(очее). … срок моего отпуска кончился. Еще раз прибегаю с моею просьбой похлопотать о моем неприятном теперешнем положении; уверен в вашем добром сердце - вы меня не оставите…» . [Частично – в 14, 5; полностью – в ЦММК ф. 40 №194 - черновик]

Чистовик письма отослан был, вероятно, 6 октября, потому что в том же фонде имеется скопированное писарем [№200] ответное письмо полковника Середы от 18 октября (получено в Москве почтою 27 октября):

«Милостивый государь, Александр Александрович!

Будьте снисходительны к вашему неисправному корреспонденту и извините, что на два почтеннейших письма от 23 сентября и 6 октября отвечает одним.

… Теперь имею честь уведомить вас, что его превосходительство Василий Алексеевич , желая предоставить вам продолжить свое лечение в Москве, не прибегая к увольнению в отпуск, изволил сделать вам поручение заведывать обучающимися у Московских мастеров казачьими малолетними; но как ими заведывает уже майор Александров, то вам остается только для формы, так сказать, поверхностное наблюдение, которое нисколько не должно мешать вашим другим занятиям , ни лечению и не обязывает Вас ни к чему. Одним словом, это поручение имеет более целью доставить вам возможность лечиться, нежели обременять вас хлопотами. Оканчивая этим письмо, прошу верить истинному почтению и искренней к вам преданности вашего М.Г. покорнейший слуга Акима Середа».

В 1839 г . с посвящением так много сделавшему для него генерал-губернатору Перовскому был издан сборник Алябьева «Застольные русские песни». В том же году он пишет многие эпизоды своей «кавказской оперы» «Аммалат-бек». Летом он снова уезжает на юг, в Крым, а затем в Одессу. В эти месяцы он заканчивает оперу «Буря».

По возвращении Алябьев много времени проводит в Москве. В июле умирает муж любимой им Екатерины, и он, вероятно, считает себе необходимым бывать у нее на Новинском бульваре чаще. К тому же есть и музыкальные репетиции с хором - 27 октября его русская песня «Ах ты, ноченька, ночка темная» для 3-х голосов с оркестром исполняется в Москве.

Старые краеведческие статьи утверждали, что на встречу с Алябьевым в Рязанцы приезжал молодой композитор А.С. Даргомыжский. Но подтверждений этого пока не найдено.

Современники оставили словесный портрет Алябьева А.А. этих лет: «в черных усах и бакенбардах, с необычным вкусом, с прелестным тенором и в очках на ястребином носу…».

Опишем село Рязанцы этого времени поподробнее. Была в селе церковь св. Троицы (освящена в 1784 г .), дворни в усадьбе было достаточно много 34 мужчины и 32 женщины. Вероятно, они обслуживали и большой скотный двор, и свою барскую запашку («пахотная земля»). Рядом с усадьбой стояла цепочка («порядок») из 28 крестьянских дворов, в них проживало 126 мужчин, 109 женщин ( 1837 г .). В имение издавна входила и соседняя в 2 верстах южнее деревня Ескино (Эскино) в 10 домов и 86 душ.

В усадьбе проживали в это время (на 1840 г .) 54-летний отставной гвардии подполковник Исленьев Владимир Михайлович, жена его Наталья Алексеевна 48-ми лет, урожденная Алябьева. Дети их Михаил 20-ти лет, Софья 23-х и Мария 18-ти лет, Василий 16-ти лет, ставший потом активным земским деятелем нашего Богородского уезда.

Соседними помещиками по приходу были: штаб-капитан Федор Яковлевич Николя, владелец деревеньки Бобры, и дворяне Вяземские (некняжеского рода), издавна владевшие сельцом Могутовым и жившие там многочисленным семейством (они владели и деревенькой Гритьково).

Прежде чем перейти к описанию свадьбы Алябьева в Рязанцах, расскажем об истории этого края.

Сохранился в фонде ЦММК черновик этого письма [ф. 40 №194]

Так сам Середа называет себя в своем письме, см. далее [ф. 40 №200]

Речь идет о Перовском В.А.

Генерал-губернатор Москвы князь Голицын Д.В., по просьбе Перовского организовал осмотр Алябьева врачами, которые составили медицинское свидетельство о необходимости лечения.

Ванну с травами и лекарствами.

Генерал-губернатор Оренбургской губернии Перовский, принимавший деятельное участие в смягчении участи композитора.

Композиторской деятельности.

Сообщение в [9], что деревня Ескино в это время принадлежала сестре композитора, неверно, деревня была издавна в составе имения Исленьевых.

 

Древняя история

В старину эта территория входила в Шеренский стан Московского уезда, объединенный затем с соседним станом в Шеренский и Отъезжий стан. С 1781 г . село вошло в новооткрытый Богородский уезд. После отмены крепостного права при административной реформе 1865 г . земли местных сельских обществ были включены в образованную Аксеновскую волость Богородского уезда, а с 1929 – в создаваемый Щелковский район.

Первое упоминание о селениях этой территории относится к XVI веку. По писцовым книгам «лета 7082-го» (1573-74 годов) в Шеренском стане у дьяка Андрея Щелкалова были сельцо Резаново , пустошь Завражье и пустошь Ескино , за князем Андреем Щербатовым - пустошь Могутово .

На тот период, как видно из записи, жилое было только сельцо Рязаново, а известные сегодня названия ближних к нему селений относились к пустошам - пахотной земле или бывшей пахотной земле, поросшей лесом.

Через 50 лет все это пространство было освоено и заселено.

В 1892 г . в приходе Троицкой церкви было 6 селений с 800 жит.:

с. Троицкое Рязанцево тож в 44 двора с 184 муж. и 245 жен.,

д. Эскино в 20 дворов, 61 муж. и 56 жен.,

д. Боброво в 14 дв. 27 муж и 67 жен.,

д. Глазуны в 26 дв. 43 муж. и 44 жен.,

д. Гритьково в 6 дв. с 10 муж. и 10 жен.,

д. Еремино в 66 дв. 213 муж. и 228 жен.

 

Село Рязанцы (Троицкое Резаново тож)

Сельцо Резаново в Шеренском стане впервые упомянуто в писцовых книгах 1573-74 гг. В 1767 и в 1852 – Троицкое Рязанцы тож. В конце XIX и в XX веке – Рязанцы . Происхождение – наиболее вероятно, от фамилии более ранних, не известных нам владельцев Резановых (например послух Наум Резанов, Белозерье, ранее 1427 г ., ярославские Резановы в 1568, боярский сын Иван Филатов сын Резанов из Москвы, 1647 г .). Второе наименование Троицкое – по построенной в 1695 г . Троицкой церкви. Изменение от Рез- к Ряз-, произошло от сравнительного подражания слову Рязань, которая в старину тоже звалась Резанью . Краевед М.Баев считал возможным появление названия Резаново от беженцев-рязанцев во времена нашествия хана Батыя. В пользу этой версии можно привести и названия пустоши в том же Шеренском стане – Батыево.

По писцовым книгам Шеренского стана 7082 года (1573-74 года) «Андреевское поместье Щелкалова, а ныне на оброке за дьяком за Рохманином за Русиновым сельцо Резаново: пашни паханые 50 четв в поле (около 25 га ), а в дву потому ж доброй земли, сена 40 коп ( 4 га сенокоса), лесу пашенного 4 десятины; пустошь Завражье: (за оврагом от Резанова) пашни паханые 30 четьи в поле а в дву потому ж, сена 30 коп, лесу 2 десятины. Да того ж Ондреевского поместья пустошь Ескино продано в вотчину дьяку Рохманину Русинову». Упомянутый первый владелец Резанова, думный дьяк Андрей Щелкалов был в это время очень влиятельным в государстве, с 1570 возглавляя Посольский приказ, контролировал внешнюю торговлю и был практически главным казначеем и хранителем печати.

В 1584-86 гг. бывшее сельцо значится уже как пустошь Резаново за конюшенным дьячком Шеметом Ивановым, а пустошь Завражье было «Христофоровское поместье Нововыезжего».

 

Дворяне Исленьевы

Наталья Александровна Алябьева, сестра композитора, была замужем за Исленьевым. В большую старину, в 1573-74 гг., по соседству с Резановым уже были отмечены и Исленьевы, будущие 200-летние владельцы села, – они владели в 1573-74 гг. в нашем крае деревенькой Губино. Это были Данила Истленев и Федосья Остафьева Исленьева .

Исленьевы - русский дворянский род одного происхождения с Аксаковыми, Воронцовыми, Вельяминовыми. Родоначальник их, легендарный князь Шимон Африканович, будто бы племянник Гакона Слепого, короля норвежского, выехал при вел. кн. Ярославе Владимировиче "из варяг" в Киев. Его потомок Горяин Васильевич Вельяминов, по прозванию Истленье, был родоначальником этого дворянского рода. Степан Иванович Исленьев, стольник, и сын его Иван были в XVII веке воеводами. Петр Алексеевич Исленьев, генерал-поручик, известен как сподвижник Суворова (1794). Род Исленьевых внесен в VI часть (потомственные дворяне) родословной книги Московской губернии.

Приведенного нами выше Данилу поминает и Энциклопедия Брокхгауза и Ефрона: «Исленьев (Ислееньев Данило) - дворянин московский, в 1594 г . был послан в Турцию; ему поручено было отдать грамоту и жалованье Терновскому митрополиту за службу Москве, а к патриарху отвезти парубка для обучения греческому языку. Новый султан Магомет III задержал Исленьева в Константинополе; дальнейшая судьба его неизвестна». Но, вероятно, именно его упоминают летописи Симонова монастыря, где похоронен «Данила Иванович, в иночестве Давид, и жена его Ирина, в иночестве Ираида” (погребена 22.5.1611).

В 1646 г . деревня Завражье и сельцо Резаново на речке Мележе принадлежат стольнику Ивану Исленьеву . Начиная с него, его род владел Резановой-Рязанцами более 225 лет, по 1870 годы. Это были самые устойчивые владельцы в нашем крае.

По Ревизским сказкам 1748 года Исленьевы, «Конной гвардии корнеты», владели в нашем крае несколькими селениями: Василий Васильевич - селом Троицкое Резаново и соседней деревней Ескино (ранее за отцом его), а брат его Алексей – недалеким селом Ивановским Ермаково тож (7 дворовых и 33 крестьянина) на паломнической Троицкой дороге (из Бронниц через Рогожи-Богородск в Лавру).

Подробные карты времен Генерального межевания (см. на обложке) и пояснения к ним донесли до нас из 1768 г ., что Василий стал Лейб-гвардии ротмистром и здесь у него была уже обустроенная усадьба (200х200 м) с длинным господским домом, парком («садом») и огромным, в 1 км длиной, прудом в овраге, перегороженном в двух местах крепкими плотинами. Благоустроенная дорога, обсаженная деревьями вела во Фряново к новым его владельцам, армянским купцам Лазаревым. Такая же дорога показана и в деревню имения - Ескино. (Карту см. на стр. 3 и на 4-й стр. обложки) .

В имении было 1275 дес. пашенной и луговой земли, да леса строевого и дровяного, почти 4 км в ширину и за 7 км в длину – от оврага Соткееева, южнее Ескино, и за оврагами Глазуновым и Крековским - на севере. Ряды крестьянских домов шли от пруда вдоль дороги на Ескино, а по правой стороне от нее начиналась усадьба, через которую шла дорога на Фряново

Приведенная нами карта 1856 г . показывает, что за 90 лет мало что изменилось в общей топографии местности, но храм перемещен напротив усадьбы и сам усадебный дом обращен фасадом к храму.

 

Церковь во имя Святой Живоначальной Троицы

Троицкая церковь, в которой в 1840 г . венчался Алябьев, известна исстари. Первоначальная деревянная церковь св. Троицы была построена в деревне Завражье Василием Даниловичем Исленьевым в 1695 году , отчего и деревня стала называться селом ( Троицкое Завражье тож ). В 1704 году в Переписных книгах Патриаршего Казенного приказа церковь Живоначальной Троицы упоминается в селе Троицкое, Резаново тож (двор вотчинников и 10 дворов крестьянских), а Завражье значится пустошью. В 1713 году при Троицкой церкви освящается вновь построенный («по челобитью Василия Данилова сына Исленьева») придел во имя Рождества Пресвятой Богородицы («Указ от 12 июля»).

В экономических примечаниях к Генеральному межеванию 1768 г . указано «село Троицкое Рязанцы Василия Васильевича Исленьева. Село по обе стороны двух оврагов безымянных, церковь деревянная Живоначальной Троицы, дом господский деревянный и при нем сад с плодовыми деревьями». После смерти в 1780 г . отставного поручика Конной гвардии В.В. Исленьева (пох. в Донском монастыре) селом Троицким владеет его вдова Марья Владимировна урожденная Шереметева (1733 – после 1784). Именно она своим иждивением («по обещанию», вероятно, в помин по душе мужа) строит в 1784 г . вместо деревянной «вновь (новую) каменную холодную церковь и колокольню с одним престолом во имя Живоначальной Троицы, утварью посредственна, с одним священником и двумя причетниками».

Церковь была построена на запрудной же стороне, как и старая деревянная, но уже напротив усадьбы. И дом на карте 1856 показан повернутым фасадом к пруду и церкви, вероятно, новый дом ставили уже ее дети.

В Эрмитаже в СПб. хранится необычная печатка с двумя гербами. Исследователи установили, что это – щиты гербов Шереметевых и Исленьевых (справа ), а, следовательно, печатка для запечатывания сургучом писем принадлежала Марии Владимировне – такая вот реликвия рязаневской владелицы, дошедшая до нас из глубины столетий.

В 1812 году владельцем имения была ее дочь девица Исленьева Прасковья Васильевна. Тогда, в этот грозный год, в ополчение ушло 15 рязанцевских крестьян. В 1816 г . по наследству от сестры имение (6 дворовых и 295 крестьян) досталось ее братьям Александру и Михаилу.

Следующим владельцем имения стал сын Михаила гвардии отставной подполковник Владимир Михайлович Исленьев (1783 – ранее 1852). В рядах Павловского гренадерского полка он участвовал в войне 1805-1808 гг. с Наполеоном, был ранен палашом и взят в плен. После замирения вернулся в свой полк. В 1812 году прошел тяжкий путь отступления, при Бородино был контужен пулей в грудь и в раненую прежде левую руку. «За оказанные подвиги пожалован золотой шпагой с надписью «За храбрость»). Сражения при Тарутине и Малоярославце, под Красном отмечены орденом св. Владимира 4 ст. с бантом. В Освободительном походе 1813-1814 гг. в Европе «отличились павловские гренадеры и в не менее знаменитом бою у города Бауцена. Баталия длилась два дня, 8 и 9 мая. Во время штыковых свалок солдатам постоянно подавали пример своею отменной храбростью, мужеством и распорядительностью капитаны Александр Крылов, Владимир Исленьев… ». За эти сражения Исленьев был награжден орденом св. Анны 2-й ст.

Выйдя в отставку в 1816 («подполковником с мундиром»), он состоял инспектором в Конcтантиновском училище при Московской Межевой Канцелярии, главным директором которой являлся действительный статский советник и сенатор Александр Васильевич Алябьев, с дочерью которого уже в 1815 г . был помолвлен В.М. Исленьев. В этом или следующем году состоялась свадьба, и в начале 1820 родился в «доме штата межевой канцелярии» их сын Михаил. Восприемниками при крещении были Алябьевы – брат матери обербергмейстер 7 кл. Василий и сестра ее, «генеральская дочь Екатерина». Вероятно, в конце 1820-х Владимир Михайлович ушел в отставку и поселился для хозяйственной и семейной жизни в Рязанцах.

Музыковеды отмечают, что он имел явные композиторские таланты, и еще в 1811 г . даже были им изданы и поступили в продажу его несколько музыкальных произведений для фортепиано: «два экоссеза, два вальса и кадриль». [14, 4] Вот бы их найти и исполнить на празднике в Рязанцах.

Его жена Наталья Александровна ( 1792 г .р.) была младшей из трех сестер выдающегося русского композитора-романтика Александра Александровича Алябьева (1787-1851), прославившегося своими романсами, оперой, балетом и необычайно лирическим и виртуозно-песенным «Соловьем».

Ей (говорят, хорошей певице) брат посвятил немало романсов - «Трубадур» («Шел с войны дорогой») на слова С.И. Давыдова, изд. М., 1827; «Желание» («Если б ты любил меня»), романс на слова Н.Н., изд. М., 1827; «Терпение» («Благое, твердое терпенье», романс на слова неизвестного автора (в серии «Северный певец 1829 г .), изд., М., 1829, «Девичий сон» («Мимо дома все хожу, все в одно окно гляжу»), романс на слова П.А. Вяземского, М., 1832.

В обширном фонде Алябьевых, собранном в Государственном историческом музее, всего несколько документов отражают жизнь Исленьевых (по Шатиловым, роду мужа другой сестры композитора, их там значительно больше). При создании в Москве Музея музыкальной культуры им. М. Глинки туда из ГИМ передали все, тесно связанное с композитором. Среди них недавно нашел я в ЦММК интересное, нигде полностью не публиковавшееся письмо Натальи Александровны Исленьевой брату в ссылку в Тобольск от 29 августа [1828]:

 

«Любезный брат Александр!

Последнее твое письмо сестра получила при нас, из которого видно, что становишься немного спокойнее против прежнего и совершенно полагаешь на волю всевышнего; - чем очень нас успокаиваешь.

Мы сюда приехали на несколько дней, чтобы ехать в Тулу , но нашли довольно неприятное известие от них: Башилов первой занемог сильным кровавым поносом, а потом все его дети тою же болезнию занемогли, и до сих пор не все еще вышли из опасности; признаюсь, что не очень приятная нам встреча.

Мы с детьми, слава Богу, все здоровы, что время, которое мы проводим в своей половине, было для нас очень приятно; я была у Ехимзиных , где все в восхищении от твоего Соловья, даже и хозяин дому, т.е. Ехимзин, так и распевает и велел тебе об этом написать.

Поздравляю тебя, любезный брат , дай Бог нам скорее все праздничные дни вместе праздновать и уже никогда чтобы нам не расставаться – вот искреннее и душевное желание всех нас.

Прощай, целую тебя. Николая Александровича также целую и желаю, чтобы мое письмо нашло вас здоровыми. Н. Исленьева».

Вот такая весточка из далекого 1828 г .

Исповедные ведомости Троицкой церкви в 1832 г . отметили всю семью живших в Рязанцах «музыкальных хозяев». Их дети: Софья - 13 лет, Михаил - 12, Мария - 10, Василий - 8. Было у Исленьевых в усадьбе 56 дворовых для разных дел, в т.ч. и работе на пашне.

Так как изображения хозяина усадьбы пока не найдено, то представляем портрет его брата Александра Михайловича. Капитан в отставке, он стал особо «известен» тем, что «увез» княгиню С.П. Козловскую, урожденную Завадовскую от мужа. Их «незаконные» дети получили отчество отца и фамилию Иславины. Дочь их, Любовь, вышла за врача Андрея Берса и родила Софью – будущую жену Льва Николаевича Толстого. Так Александр Михайлович попал на страницы повести «Детство» (Иртеньев), а его фотопортрет в «Ясную Поляну». Жили они в 1828 г . в имении Красном у Ясной Поляны, и именно к нему отправлялись, вероятно, Исленьевы, согласно приведенному выше письму. К нему ездил в гости из Рязанцев и Алябьев в зиму 1835- 1836 г .

 

Свадьба композитора

20 августа 1840 года в селе Троицкое-Рязанцы Богородского уезда в церкви святой Троицы А.А. Алябьев обвенчался с вдовой Екатериной Александровной Офросимовой (15.8.1803-9.3.1854), урожденной Римской-Корсаковой. Исленьевы были в родстве с Офросимовыми. Кузина хозяина Софья Александровна Исленьева была замужем за Владимиром Павловичем Офросимовым, братом Андрея, покойного мужа невесты.

Алябьев познакомился давно с еще юной тогда Екатериной. Она была дочерью Александра Яковлевича Римского-Корсакова и Марии Ивановны Наумовой (1764-1832), дом которых на Страстной площади в Москве, помнивший Пушкина, Грибоедова, Дениса Давыдова, считался одним из прототипов дома Фамусова. П.Вяземский писал про Марию Ивановну: «Она жила, что называется, открытым домом, давала часто вечера, обеды, балы, маскарады, разные увеселения, зимой - санные катания за городом, импровизированные завтраки». У них был сын Григорий да дочери Екатерина и Александра.

В одну из красавиц-дочерей, Александру Александровну, Пушкин в ту пору по словам П. Вяземского «привлюбился». У Римских-Корсаковых поэт бывал в 1826-1830 гг. Он сблизился с сыном Марии Ивановны Григорием Александровичем, «замечательным человеком по многим нравственным качествам и по благородству характеров» (П.А. Вяземский), принявшим участие потом и в смягчении участи Алябьева. [6]

По словам Вяземского, Пушкин воспел Александру «намеками» в «Евгении Онегине»:

 

«Но та, которую не смею

Тревожить лирою моей,

Как величавая луна

Средь жен и дев блестит одна.

С какою гордостью небесной

Земли касается она!

Как негой грудь её полна!

Как томен взор ее чудесный!».

 

Можно думать, что такие же слова можно было бы отнести и к ее сестре Екатерине, к которой, говорят, был неравнодушен Александр Алябьев до ее первого замужества. Но он попал в тюрьму, и она вышла в конце 1826 г . замуж за другого.

Портретов обеих сестер не сохранилось, но пушкинисты считают, что на одной из рукописей поэт нарисовал Александру (рис. выше) . Вероятно, такова была в молодости и будущая алябьевская невеста.

В 1832 г . когда Офросимовы были «на водах» в Пятигорске, где было разрешено пройти курс лечения и ссыльному композитору, увлечение Алябьева возобновилось. Он часто бывал у них в гостях и даже для переписки оставил именно их адрес.

В это время и позднее он написал и посвятил Екатерине Александровне сборник: «Шесть романсов, посвященных Е.А. Офросимовой», изданный позднее в Москве, в 1834 г . В него вошли страстные лирические романсы «Я вижу образ твой», «Кольцо» («Печально на кольцо заветное гляжу»), «Тайна» («Я не скажу, я не признаюсь»), «Где ты, где ты, друг мой милый», «До свидания» («Прости! Как грустно это слово» П. Вяземского), «Саше» («Люблю, когда пташка моя защебечет» А.Мицкевича).

Музыковеды относят к теме этой любви и романс ««Прости, прости, ты мне сказала и с грустью руку подала», романс на слова П.Е. Бурцова. Изд. М., 1835.

Екатерине Александровне композитор посвятил в эти годы «Литургию» и две песни на слова И.И. Лажечникова из романа «Последний Новик, или Завоевание Лифляндии»: «Отворяй барон, ворота» (похоронная песня) и «Сладко пел душа-соловушка» («заунывная песня» для голоса и женского хора с фортепиано). Может быть, это был отклик на смерть ее матери в 1832 г . или еще на какую-то трагедию семьи Офросимовых. Последние 2 песни были изданы в 1834 г .

30 июля 1839 г . умер муж Екатерины, и уже ничто теперь, кроме времени, не мешало им соединиться. Традиции требовали выждать год.

Алябьев запросил разрешение на брак у начальства, губернатора Петровского, бывшего в это время в Петербурге. 5 августа такое разрешение было отправлено из северной столицы:

« Свидетельство. Дано с подписанием моим и приложением казенной печати служащему в канцелярии моей коллежскому регистратору Александру Алябьеву в том, что ему дозволено вступить в первый законный брак с вдовою полковника Офросимова Екатериною, если со стороны духовного начальства не будет состоять препятствия к совершению брака их.

Означенный коллежский регистратор Алябьев, как по формулярному списку, значится холост, от роду имеет (цифры нет) лет, по совершению же бракосочетания, духовное ведомство той церкви, при которой он будет венчан, выдать ему, Алябьеву, в том свидетельство.

С. Петербург. Августа (даты нет) дня 1840 г .

Оренбургский генерал-губернатор

генерал-адъютант (подлинная подпись – Перовский)» . [9, 289 – часть текста; ЦММК ф.40 №488]. Примечательно, что бумага с этой записью была найдена в 1961 г . нашим краеведом из Голубцов Константином Крючковым в разрушенном Троицком храме среди обледеневших бумаг, разбросанных на полу («он оттаивал ее от льда ладошками»), и передана в Музей музыкальной культуры. Так она стала достоянием исследователей…

И вот за день до окончания строгого Успенского поста 13 августа 1840 г. жених и невеста вместе выезжают из Москвы в Рязанцы.

15 августа в Рязанцах они отметили день рождения невесты, а 20 августа обвенчались в Троицком храме, стоявшем на высоком берегу пруда, противоположном усадьбе. Екатерина Александровна писала потом в письме к императору: "Я вступила в супружество с Алябьевым уже во время его несчастия, не увлекаясь никакими житейскими выгодами, и одно только чувство любви и уважения к его внутренним качествам могло ободрить меня на такую решимость".

Как и всякая «барская» свадьба, она была, несомненно, большим праздничным событием для крестьян села и селений прихода.

Кто же был поручителями на венчании? В метрической книге Троицкой церкви, сохранившейся в Центральном историческом архиве Москвы и Московской области, осталась запись об этом венчании. Венчал их священник Логин Вырковский, поручителями от жениха были граф Федор Иванович Толстой и местный помещик, отставной корнет, Николай Иванович Иохимсен, свидетели от невесты – полковник князь Андрей Николаевич Вяземский, титулярный советник Иван Петрович Рышков и хозяин усадьбы Владимир Михайлович Исленьев. Представим их читателям.

Граф Ф.И. Толстой - это знаменитый москвич Толстой-«Американец», «сват» в 1830 г . А. Пушкина, друг Дениса Давыдова и Павла Вяземского. Алябьев на слова его дочери Сары (умерла в 1838 году) сочинил романс "Роза". «Граф Федор Иванович Толстой, - писал Л.Н. Толстой о своем двоюродном дяде, - был человек необыкновенный, преступный и увлекательный…». Это была неординарная личность, и как всегда он бросил вызов и стал поручителем опального композитора.

Второй поручитель по жениху – местный помещик, отставной корнет Николай Иванович Иохимсен (Йохемзин) (1789-п.1850), у которого вместе с братом Александром было имение в уезде - село Ямкино на Троицком тракте на пути из Богородска в Рязанцы. Его брат Александр Иванович и был тем «корнетом Екимзеным», о котором сообщается в [9, 15] как сослуживце Алябьева не только по Иркутскому гусарскому полку, но и по более раннему месту службы в 3-м Украинском казачьем полку. Поручитель был в это время депутатом дворянства (1826-1844), а затем стал уездным предводителем дворянства в 1844 – 1850. Кто-то из братьев был упомянут и в ранее приведенном письме Н.А. Исленьевой брату, как восторгавшийся «Соловьем».

Свидетелями от невесты были – полковник князь Андрей Николаевич Вяземский», который был в дальнем родстве с другом Алябьева Павлом Андреевичем Вяземским, титулярный советник Иван Петрович Рышков, ставший потом управляющим имениями Екатерины Александровны, и хозяин усадьбы Владимир Михайлович Исленьев, с краткой биографией которого мы уже знакомили читателей.

После свадьбы «молодые» прожили в разных местах 11 лет совместного супружества. Полицейский надзор перебрасывал их из города в город. Но они были счастливы.

Немало произведений написано Алябьевым в эти годы, но счастье семейной жизни все дальше оттесняло привычную радость творчества.

…Большой интерес для будущего алябьевского концерта в Рязанцах представляют сочиненные им в 1840-х годах духовные хоры. Их более 10, вместе с хорами, сочиненными в Тобольске; здесь и многоголосый хор «Отче наш», «Херувимские», «Верую», «Слава отцу и сыну» и другие.

Автор «Соловья» умер 22 февраля 1851 г . в доме жены на Новинском бульваре и был похоронен в Симоновом монастыре. В память своего мужа, Екатерина Александровна восстановила даже заброшенную в монастыре церковь св. Александра (ангела-хранителя мужа) и подготовила склеп, куда и перенесли прах композитора, и где рядом с ним упокоилась в 1854 г . под общей чугунной доской и она. [9]

Многое написано композитором за годы жизни, но в памяти поколений он остается автором «Соловья».

Село и Троицкий храм в последние 150 лет

В декабре 1848 г . по прошению В.М. Исленьева и священнослужителей Троицкого храма Московская Духовная консистория разрешила «распространение» церкви «поелику оная для настоящего числа прихожан оказывается непоместительною». Необходимо было не только переделать колокольню, но и трапезную, со «строением в ней двух приделов: с правой стороны во имя Казанския Божия Матери, а с левой во имя Святителя и Чудотворца Николая». Просители оговаривали, что «постройка приделов и колокольни будет производиться на иждивение прихожан, с употреблением кошельковой церковной суммы».

На церковной земле в 1849 г . был устроен кирпичный завод, давший не только кирпич для строительства, но и средства (за счет продажи лишнего кирпича) для оплаты работы мастеров.

К 1853 г . все работы «постройкою» были «закончены, но по внутреннему устройству еще ничего не было начато и только внутри стены были оштукатурены». В этот год настоятелем стал молодой священник Сергей Успенский, прослуживший здесь более 30 лет. При нем началось обустройство двух приделов, «вследствие коего полы насланы лещадью, иконостасы в обоих приделах поставлены и покрыты приличным колером, резьба вся изящно вызолочена, иконы все написаны лучшего достоинства, паникадила, лампады к иконам, подсвечники медные посеребренные, куплены хороших рисунков и прочной работы».

В 1855-56 гг. умирает владелец села Владимир Михайлович Исленьев, и вдова его по завещанию передает имение во владение их сыну Михаилу Владимировичу Исленьеву (1820-1861), а с 1861 Рязанцы переходят сыну Василию (1824-п.1872).

В 1857 (1853?) г. - один из «приделов уже освящен, а другой был готов к освящению». Все долги были оплачены из прибыли кирпичного завода, работа которого (на церковной земле) была продолжена, и из пожертвований прихожан.

Клировые ведомости 1867 г . отмечают, что «в 1863 году церковь была обнесена оградой и покрыта железом». В это время к храму приписаны две деревянные часовни: одна, на месте старого деревянного храма (на сегодняшнем кладбище), другая – в деревне Еремино.

После отмены крепостного права Исленьевы еще продолжали оставаться в Богородском уезде. Исследователь Е.Н. Маслов в своей книге «Пушкин – наше всё. Богородский край в судьбе поэта» отмечает, что сын их Василий избирался в 1869-71 гг. гласным богородского земства 2-го созыва, а также депутатом Московской губернии от уездного дворянства.

В 1872 году этот последний владелец Рязанцев из рода Исленьевых штабс-капитан Василий Владимирович Исленьев продает часть оставшегося после раздела с крестьянами имения - усадьбу и земли (у него было 613 дес.) врачу Колесову Сергею Ивановичу и богородскому купцу ЕлагинуПетру Федоровичу (у одного из Елагиных была усадебка в соседних Бобрах). Новые владельцы не задержались надолго в Рязанцах и быстро продали потом «усадебную землю» некоему «крестьянину» Владимирской губернии Федотову К.А. [14]

Удастся ли найти потомков этой линии Исленьевых, портреты и фотографии? Ищущим исследователям иногда судьба благоволит.

Перепись конца века ( 1898 г .) сообщает, что в селе – 52 избы, 253 жителя, сельское общество владело совместно с д. Ескино 388 дес. земли (192 - пашни), было в селе у домохозяев 30 лошадей, 40 коров. Из ремесел главным было шелкоткачество и размотка нитей с кокона шелкопряда, причем большинство (36 муж. и 70 жен.) занимались этим в своем селении, а 46 муж. и 12 жен. работали «на стороне».

Метрические книги Троицкой церкви, хранящиеся в Щелковском городском архиве за 1875-1917 гг., отметили многие старинные фамилии села: Анисимовы, Бахаевы, Буровы, Быковские, Гарановы, Голубковы, Гольцовы, Грибковы, Григорьевы, Дудочкины, Житиковы, Кочерыгины, Конновы, Кощеевы, Кругловы, Крючковы, Кузнецовы, Лямушкины, Паленовы, Певалкины, Плетюхины, Погодины, Серовы, Сидоровы, Силушины, Степановы-Степаковы, Сукмановы, Украинцевы, Усины, Фокины.

Эти же книги отметили следующих служителей храма:

Ранние годы [1Б, 144]

1709-1715. Священник Глеб Евтифеев. [1Б, 144]

1722. Священник Пахомий Федоров. [1Б, 144]

1709-1722. Дьячек Иван Данилов. [1Б, 144]

По метрическим книгам

1840. Священник Логин Вырковский. [6 Б, сообщено Федоровым М.М. ]

1853-11.1884. Священник Сергей Андрианович Успенский.

Дек. 1884 - янв. 1890. Священник Павел Степанович (?) Розанов.

Май 1890 –сент.1900. Священник Петр Алексеевич Никольский, его сын священномученик Петр погиб в 1937 г . (см. ниже).

Окт. 1900-авг.1905. Священник Иоанн Соколов.

Ноябрь 1905-дек. 1919. Священник Николай Васильевич Смирнов.

В промежутках между сменой священников требы исправлял священник Фряновской церкви Дмитрий Никологорский.

Ранее 1860-1886. Диакон Василий Грузинов. Его сын - священномученик Парфений причислен к Собору Новомучеников в 2002 г . (см. ниже)

Ранее 1860-1886. Пономарь, а затем псаломщик Николай Никольский.

Дек.1884 – 28.12.1910. Псаломщик Павел Григорьевич Хоров. Затем долгие годы «исполнял должность псаломщика» его малолетний сын Александр и только в 1915 г . он стал псаломщиком.

С июня 1915 по окт. 1918 его сменил Павел Воздвиженский.

Церковным старостой в 1895 г . был Солдатенков Иван Федорович, «крестьянин-фабрикант» из Еремина. Известно что он израсходовал на ремонт храма 1000 рублей своих денег: «лещадь заменил подольским мрамором, исправил два входа в храм, прибавлены крыльца и сверху покрыты железом и окрашены». [14, 8] В 1906 г . разрешено было провести работы по переводу храма на “духовое отопление” и “расширения арки”.

Последующая опись храма 1924 г . зафиксировала иконное богатство:

«Главный иконостас Св. Троицы

1. Св. Животв. Троицы 2х0,75 арш, медно-вызол. в раме.

2. Рождения Пресвятой Богородицы тех же размеров.

3. Пр. Михаила и Александра. Н. 2х0,5 арш.

4. Благовещение, 2х0,5 арш.

•  Калужской Богоматери 1,5х1,25 арш, медно-вызол.

•  Казанской Богоматери 1,25х1 арш, медно-вызол.

•  Утоли моя печали 0,75арш х 10 вершк.

Придел южный Иконы Казанской Богоматери

•  Божьей Матери 0,75х0,75арш.

•  Преп. Сергия 1,25х0,75арш.

•  Спасителя 1,25х1арш.

•  Св. Троицы 1,25х1 арш.

•  Спасителя Киотского 1,75х0,75 арш.

•  Казанской Богоматери 0,75х0,75 арш.

•  Св. Троицы 1,25х1 арш.

•  Иоанна Крестителя 1,25х1 арш.

Северный придел св. Николая Чудотворца

•  Спасителя.

•  Богоматери.

•  св. Савватея 1,25 арш.

•  св. Василия 1,5 арш.

•  св. Николая 1,5 арш.

 

На паперти:

Икона преподобного Никиты в киоте за стеклом».

 

Каждая из этих икон когда-то имела имя жертвователя. Ни одной из этих икон после разрушения храма пока не обнаружено. И мы только по некоторым из них можем в будущем пытаться восстановить их историю.

* * *

В советское время пошла жизнь села по известному стандарту – небольшое, но счастливое время НЭПа; затем раскулачивание самых богатых и активных, принудительная организация в каждом селении колхоза и притеснение «единоличников», трагическое время массовых репрессий и «Закона о пяти колосках», военное лихолетье и героический труд на полях, плач по не вернувшимся с войны и радость встречи победителей.

После войны начался постепенный переезд жителей из села на заработки и житье в соседние Фряново, Фрязино и Щелково. Но и сейчас село довольно многолюдно. Хорошая асфальтовая дорога связывает его с Фряновским шоссе и Москвой. Из Фрянова сюда ходит частый автобус.

Недавно, в «Книге памяти репрессированных в Московской области», сообщившей о номерах дел бывшего архива КГБ, заведенных в 1930-е годы по жителям села: сосланных в 1930-х или отправленных в лагеря, или приговоренных к расстрелу, нашлись имена репрессированных села: «пасечников» - братьев Лямушкиных Дмитрия ( 1883 г .р.) и Ивана (1876) Сергеевичей; крепкого хозяина Бурова Ивана Ивановича ( 1889 г .р.), ставшего первопоселенцем - основателем города Ново-Кузнецка в Сибири; Субботина Александра Васильевича ( 1905 г .р.); Певалкина Ивана Федоровича (1865), Богданова Идриса Шамсиндиновича ( 1890 г .р.), из многочисленных татар-строителей Фряновско-Фрязинской железной дороги. Помянем их!

 

Гонения на священнослужителей

Особые усилия советская власть устремляла на закрытие церкви. Церковнослужителей лишили прав и особо обложили большим налогом, запугивали страхом смерти. Однако в 1930 г . для перерегистрации общества ими и активом собрано большое число ( 649) подписей прихожан в Рязанцах, Еськине, Еремине, Глазунове, Аленцеве, Бобрах, Гритькове.

Верующие и клир не сдавались, долго сопротивлялись закрытию зрама, но жестокая сила переломила их. После ареста последнего священника, храм в 1939 был закрыт окончательно. Сначала ему пытались найти применение для склада, но потом забросили. (В эти же 1930-е годы был уничтожен и Симонов монастырь, где покоился Алябьев).

Все трое известные по документам священники советского времени были репрессированы. Их судьба была неизвестна, только по последнему из них недавно были опубликованы подробности.

Приведу сведения о них из моей книги «Мученики за Христа и Веру в Щелковском районе», изданной в 2004 г . Щелковским благочинием». Эпиграфом для «рязанцевской страницы» мною взяты слова свт. Тихона:

«…А если нужно будет и пострадать за дело Христово, зовем вас, возлюбленные чада Церкви, зовем вас на эти страдания вместе с собою словами святого апостола: "Кто ны разлучит от любве Божия: скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или меч" (Рим. 8, 35)". (Из Послания патриарха Тихона)

Навсегда запомнились сельчанам-рязанцам и передавался из поколения в поколения рассказы о мучениках - репрессированных священниках местной церкви, об их доброте и жертвенности.

Скупые архивные данные позволяют немного поведать о них. Более подробно можно будет рассказать после изучения их дел, хранящихся в Государственном архиве РФ.

•  о. Константин Матвеевич Соколов, 1871 г .р., священник с. Рязанцы (ранее 1926 – позднее 1930 г .). До революции был учителем Зубовской школы, в 1926 г ., когда регистрировалась община, был священником и председателем Церковного совета. Арестован, вероятно, был сослан. Судьба неизвестна. [Дело П-47500]

•  о. Ефим Андреевич Добронравов (1878. с. Полипичье Дмитровский р-н – после 1930-х), священник с. Рязанцы в 1930 г . В 1914-20 гг. он был диаконом Преображ. ц. в с. Подрыбье Сузд. р-на Влад. обл. В 1920-23 – священник церкви царя Константина г. Суздаля. По май 1930 служил в с. Жилине Богородского уезда. В Рязанцах - с мая 1930, при нем была перерегистрация церковной общины. Несмотря на притеснения властей прихожане, верные традициям предков, дали 649 подписей в поддержку общины. Арестован, судьба неизвестна. [Дело П-75802] [ЩГА]

•  Священномученик Василий (Василий Сергеевич Крылов) (16.5.1906, с. Подлипичье Дмитровского р-на М.О. – 31.5.1942, Севжелдорлаг, Коми), священник Троицкого храма с 1936 г . В ЩГА сохранилась анкета его: служил псаломщиком с 1923 в селе Маркове Бронн. уезда, с 1926 – определен в сан диакона в с. Ведерницы. Посвящен во священники с 19.1.1931, в том же году взят в тыловое ополчение армии. В 1934 - в Москве. В Рязанцах с 8.10.1936 г. (по благословению Блаженного Сергия, Митрополита Моск. и Коломенским, будущего патриарха). Арестован одним из первых в Щелковском районе 16.8.1937. Приговорен 13.10.37 к 10 года ИТЛ. Умер в 36 лет 31.5.1942 (Севжелдорлаг, Коми). Священным Синодом 7.5.2003 г. причислен к Собору Новомучеников [фото из д. 16071, 1937 г ., ГАРФ – судя по тюремной фотографии, мужественно встретил он арест и улыбался, невзирая на ожидавшую его судьбу; Щелк. горархив - анкета; см. также дополнения к «Житии» на 3 стр. обложки]

К этому скорбному списку недавно добавились найденные еще два имени - расстрелянных священномучеников, родившихся в Рязанцах в семьях священника и диакона.

•  Священномученик о. Петр Никольский (сын священника с. Рязанцы Петра Алексеевича Никольского), родившийся в Рязанцах в 1891 г . После ок. Московской духовной семинарии, служил во многих храмах Москвы и Подмосковья. Арестован в 1922 (1 год тюрьмы), в 1930 и 21.1.1938 (священник Иоанно-Предтеченской церкви с. Раменье Шаховского района). Обвинен в «антиколхозной агитации среди населения Лотошинского и Шаховского районов". Расстрелян 14.3. 1938 г . в Бутове. Реабилитирован в 1959 г . Фото - из тюремного дела П-61300.

•  Священномученик иерей Парфений Грузинов (1874, Рязанцы - 26.02.1938, Бутово) , сын диакона Троицкого храма о. Василия. Получил высшее духовное образование (Вифанская дух. семинария в 1896 и Моск. дух. академия около 1901). При аресте 15.2.1938 был настоятелем церкви в с. Михайловское Звенигородского р. МО. Через 4 дня приговорен за контрреволюционную агитацию к расстрелу (26.02.38 в Бутове). Реабилитирован 28.11.1958. (Фото д. 59681) [9] Священным Синодом РПЦ 12.3.2002 он причислен к Собору новомучеников. [22]

После ареста последнего священника о. Василия Крылова храм местные власти закрыли, а в 1940-е гг. это было утверждено верховной властью.

В 1960-х гг. храм был разграблен.

* * *

В конце 1970-х в Рязанцы приехал большой поклонник Алябьева музыкант и преподаватель Калининграда Сергей Алексеевич Пашков. Увидев полуразрушенный храм, в котором когда-то венчался романтик-композитор, он начал ходатайствовать о его восстановлении. Побывал во всех высших церковных и советских инстанциях. В итоге стартовала разработка проекта реставрации, но дело с реставрацией затянулось.

По приглашению Пашкова 28 сентября 1980 г . на территории бывшей усадьбы Исленьевых в Рязанцах состоялся первый концерт классической музыки. Ансамбль музыкантов и солистов Москвы (рук. Виктор Корначёв) исполнил ряд произведений композитора и его друга А. Верстовского.

Только в новое, демократическое, время усилиями общины и назначенного настоятелем о. Сергия Лапкина началось скорое восстановление храма. В 1994 г . храм был освящен и начато регулярное богослужение.

***

Нельзя в рассказе об истории села не рассказать и о школе. Школа в Рязанцах появилась ранее 1882 г ., после отмены крепостного права и развертывания деятельности земства. В 1882 г . в ней было 40 учеников (34 мальчика и 9 девочек, учитель – Софья Гавриловна Венценосцева, выпускница Саратовской гимназии). Справочная книжка Московской области 1890 г . сообщает, что попечителем школы был богатый крестьянин Тимофей Иванович Чернов из соседней (за речкой Мележей) в 2-х верстах промышленной деревни Крутцы Владимирской губернии. Попечитель построил для школы специальный дом и передал ее земству. Законоучителями в ней были священники Троицкого храма – Сергей Андрианович Успенский, а затем Павел Розанов, а учительницей записана Софья Сахарникова.

К 1899 г . грамотность в Аксеновской волости, куда входили Рязанцы, составила 45% среди мужского населения и 11 – женского. Троицкое-Рязанцы была лидером в волости: грамотность здесь составила 60% среди мужчин и 11% - у женщин.

* * *

Усадебный дом пропал во времена лихолетья. Но сохранились вековые сосны и липы по границам усадьбы Ислентьевых, восстановлен созданный несколькими поколениями владельцев храм, в котором венчался Алябьев.

В 1995 г . в храме произошло необычное событие - просветлела икона архангела Гавриила, находившаяся в алтаре, слева от Горнего места. Икона постоянно мироточит. О чудотворной этой иконе было сообщено в Московскую епархию и получена резолюция высокопреосвященнейшего Ювеналия: “Возблагодарим Господа за его милости…”. Икона эта стала особо почитаемой не только в нашем крае, но за его пределами.

Еще в начале «перестройки» в 1987 в парке прошли народные гулянья, посвященные 200-летию со дня рождения автора «Соловья». С середины 1990-х гг. здесь регулярно проводятся конкурсы и праздники, посвященные композитору Алябьеву и в Рязанцы съезжаются московские артисты, гости из городов и селений края.

В 1998 году в усадебном парке был установлен бюст композитора Алябьева. Село Рязанцы стало главной «подмосковной столицей» алябьевского творчества.

 

Селения Троицкого прихода и окрестностей
Деревня Ескино

В километре, южнее Рязанцев, деревня Ескино. В старину она называлось и Еськино, и даже Эскино. Впервые упомянута в писцовых книгах Шеренского стана 1573 года – пустошь Ескино. В книгах Шеренского Отъезжегостана 1584-1586 гг. это уже была населенная деревня. Аналогичное название - д.Эскино (Эськино, Ескина) Дмитровского района. Название – от имени Еска , народной формы церковных имен Евсевий, Евстафиий, Иосиф. Так в 1562 г . записан крестьянин у Киржача – Еско Данилин .

Вся история деревни связана с соседним селом Рязанцы, с которым был у нее общий владелец, и к тому же сама деревня входила в приход Троицкой церкви в Рязанцах. В1837 г. во времена владения Исленьева В.М. деревня имела 8 домов с 86 крепостными (38 муж, 48 жен.). Отмена крепостного права произошла при его сыне, о котором мы писали выше.

В 1897 г . была построена часовня в деревне.

В 1898 г . прошла перепись крестьянских хозяйств. Перепись выявила 105 крестьян живущих и 25 отсутствующих на заработках. У крестьянского общества было во владении 388 дес. земли и лесных угодий, в т.ч. 192 дес. – пашенной. В селе было 22 избы, в большинстве из них стояли шелкоткацкие станы, приносившие основной заработок 45 ткачам (18 семей). Только трое ткачей работали на стороне. Остальные работали на так называемую Раздаточную контору, которая поставляла шелковые нити и забирала изготовленное. У крестьян было и обширное собственное хозяйство - 12 лошадей, 15 коров и быков, 6 коз, 22 овцы и большие огороды (под усадьбами и улицами было занято 23 дес. земли – почти 1 дес. ( 1,1 га на усадьбу)

 

Сельцо Aфанасово

По межевым картам 1767 г . сельцо Афанасово принадлежало майору Григорию Яковлевичу Усову и было в нем 21 крестьянская душа мужского пола с 302 десятинами пашенной, луговой земли и лесных угодий. Статус сельца означал, что был в селении усадебный господский дом или вотчинный двор. Многие военные в отставке не могли жить в городах из-за дороговизны, а жили в «подмосковной», как тогда называли пристоличные селения. Майору принадлежала в эти годы и деревня Новоселки, вероятно, из переведенных крепостных крестьян из какого-нибудь дальнего уезда. В РГАДА –архиве древних актов сохранилась и подробная цветная карта сельца с масштабом в 1 см – 100 м .

Как и почему сельцо вошло во Владимирскую губернию неизвестно. На карте 1856 г . (см.) в Богородском уезде и в Аксеновской волости его нет. Река Мележа так и осталась пограничной между Московской и Владимирской губерниями.

В соседней Ивановской волости было свое сельцо Афанасово, вошедшее затем в Ногинский район. Когда северное Афанасово вернулось из Владимирской губернии в наш регион – пока неизвестно.

 

Сельцо Бобры (Лунево)

Бобры (Лунево), сельцо. В 1725-1767 гг. оно называлось сельцом Лунево. На карте 1856 г . названо Бобры (Лунево). В Перечне селений 1852 г .– сельцо Бобры. Это одно из немногих названий, связанных с животным миром лесов. Такое же название в Можайском районе, а в Дмитровском и Ступинском районе – Боброво. Но специалисты по топонимике считают, что все эти селения образованы от распространенного даже в XV-XVI вв. личного имени Бобр. (Ср. – Дмитрий Васильевич Бобр Сорокоумов-Глебов , постельничий вел. кн. Ивана III). Прежнее название Лунево , хотя и носит птичье (от луня ) присхождение, но также может быть отнесено к фамилии бывшего владельца. Когда и почему произошла смена названия неизвестно.

Среди владельцев ближних трех столетий ревизские сказки 1725 г . отметили владельца сельца Лунево подполковника князя Федора Петровича Ходарковского (но в справочниках такого князя не нашлось). Обычно, когда менялось место службы у владельцев, то они продавали сельцо, чтобы в новом месте приобрести очередное. Ранее 1809 г . сельцо Бобры - у капитана Тимофея Петрова Плюснова (36 крепостных «мужеска полу»), и его приобрела Янишева Елисавета Карловна, жена Карла Яниша, брата владельца села Ивановского Николая Ивановича Яниша, строителя там храма св. Иоанна Предтечи. Была она из рода купцов и потому смогла самостоятельно приобрести эту «подмосковную» для летнего отдыха.

Сельцо Бобры в 1832-52 гг. было во владении майора Федора Яковлевича Николя – 13 дворов, 104 души. Майор был, согласно родовой легенде, потомок француза Давида Николь-Демана, при царе Михаиле Федоровиче прибывшего на военную службу и в крещении названного Федором. Стоял здесь господский дом с 14 дворовыми и 8 дворов крестьянских (37 мужчин и 32 женщин).

В 1890 здесь отмечена усадьба некоего Николая Ивановича Елагина, из богородского купеческого рода. Жил ли он в старом господском доме или была им куплена у общины земля, неизвестно.

По проведенной всероссийской переписи в 1899 г . в Бобрах (Лунево) (так продолжали величать селение) в 16 избах жило 84 чел. Было у них 116 десятин земли, в т.ч. пашенной 52 десятины. В хозяйствах крестьян 11 лошадей, 19 коров, 6 коз, 6 овец и 5 свиней. Свиней тогда редко заводили, и Бобры занимали 3-е место в волости по их числу.

Всё селение занималось шелкоткачеством: 17 мужчин и 12 женщин ткали на дому, а 15 муж. и 5 жен. – на стороне. Краевед К.Крючков рассказывал, что в начале XX века недалеко, в Крутцах (Владимирской губ.), была раздаточная контора шелкоткацкой фабрики Капцовых (д.Фрязино) для крестьян этой округи и прилегающих селений Владимирской губернии. В ней получали материал и сюда же сдавали продукцию. Говорят, через нее проходило больше половины плюша, вырабатываемого в России.

Теперь жителей в Бобрах в 10 раз меньше, хотя хорошая дорога и мост через Мележу обеспечивают частые рейсы постоянного автобуса из Фрянова, а красивая местность радует глаз каждого. Летом в родовые дома собирается вся родня, и тогда старинные Бобры становятся очень оживленным селением.

 

Глазуны

Пустошь Глазунова отмечена впервые в писцовых книгах Шеренского Отъезжего стана в 1584-86 гг. Название от неканонического имени Глазун (по Далю - “ротозей, зевака; у которого глаза навыкате”), по этому имени известна старинная дворянская фамилия Глазунов, Глазун: ср. – кн. Петр Андреевич Глазун Волконский . Вероятно, ранее пустошь принадлежала владельцу Глазунову.

В 1623 г . здесь уже появилась деревенька Глазунова на речке на Мележе. В XVIII в. она, очевидно, была отдана в монастырь «на помин души» умершего владельца, о чем по обычаю того времени было заранее писано в завещании. В ряде Петровских реформ, когда монастырские земли отходили в казну, и в последующую «секуляризацию» земель монастырей деревенька попала в Экономическое ведомство, созданное для управления такими имениями. Административное управление «экономическими» селениями поручено было специальным волостям. В нашем крае это была Экономическая Амиревская волость, в которую входило более 20 селений.

В XIХ веке деревня изменила название на Глазуны , по аналогии с соседними : Бобры, Жеребцы. Такой она и показана на карте 1856 г .

В 1837 г . в Глазунах - 9 домов с 41 муж. и 44 жен. При отмене крепостного права в 1861 г . она была в ведении «Государственных Имуществ».

При переписи 1898 г . в Глазунах записано в 31 избах 150 жителей (28 семейств) да 3 семьи убывших на заработки пяти жителей. Грамотных было 37 мужчин (52%) и 6 женщин. Сельское общество владело 302 дес. земли: 129 - пашни, 76 – покоса, 85 – лесных угодий, 8 – под крестьянскими усадьбами. Земля делилась на 67 долей (душ). У домохозяев находилось 21 лошадь, 30 коров и быков, 3 козы, 20 овец и всего 1 свинья.

Население было занято земледельческими работами летом (запашки делались под рожь и овес и под картофель), работами по домашнему хозяйству, заготовками дров на зиму. Основной заработок был от шелкоткачества. Перепись отметила, что часть работников была занята размоткой нитей (с кокона тутового шелкопряда). Именно этот станочек для размотки и был изображен на первом гербе уездного города Богородска, как принесший благосостояние уезду. 27 мужчин и 29 женщин «работали шелк» в своём селении, и только 8 муж. и 7 жен. работали где-то на соседних фабричках.

Родом из Глазунов - самобытный краевед Константин Сергеевич Крючков, большой патриот этого края. Еще в 1960-е годы он начал записывать рассказы старожилов, собирать остатки церковных книг из разрушенных церквей. Так им была найдена и передана в Музей музыкальной культуры им. Глинки цитированная выше запись о разрешении генерал-губернатора Оренбурга Перовского на венчание ссыльного композитора А.А. Алябьева в Рязанцах. Эту запись теперь сообщают почти все авторы жизнеописания создателя «Соловья». Сейчас «собирателю древностей» 82 года, живет он в недалеком Аленино Владимирской области, помогает пополнить фонды музею в Киржачах, приводит в порядок записи о «словечках» этого края. К нему нередко за советом приезжают и работники Щелковского краеведческого музея.

 

Деревня Дуброво

В трех километрах от границы с Владимирской областью ( 70 км от Москвы по Стромынскому – Щелковско-Черноголовскому шоссе) на карте значится деревня Дуброво.

В старину она прозывалась сельцом. Название его происходит от неканонического личного имени Дуброва или от фамилии Дубровин. Возможно, происхождение названия и от народного географического термина дубрава, дуброва, обозначающего густой лес. В Подмосковье более 20 селений с таким или близким ему названием.

Особенностью этого сельца была принадлежность его нескольким владельцам, вероятно, в силу чего они за 100 лет разъединились и стали учитываться отдельно. В 1898 г . даже значится Дуброва ч. 1-я и 2-я.

В 1725 г . сельцо Дубровка принадлежит князьям Вадбольским из рода Рюриковичей, основателей новогородского и киевского государства: Тимофею Лукьяновичу, Ивану Алексеевичу и его сыну Семену Ивановичу.

В 1767 г . сельцо было во владении «флота-капитана Афанасия Петрова сына Ладыгина жены ево Марфы Андреевны и Ивана Андреева сын Строева». У первой было 24 души «мужеска полу», у второго – 10 душ. Двумя поколениями спустя, в 1832 г . хозяйствовали в сельце из тех же фамилий - Ладыгины Федор Иванович, капитан, сын Петр Федорович, корнет, и Елисавета Федоровна Строева, прапорщица.

После отмены крепостного права крестьяне зажили без помещиков. Селение стало подчиняться Аксеновскому волостному управлению.

Данные переписи 1898 г. позволяют восстановить некоторые подробности сельской жизни.

Крестьяне занимались земледелием и промыслами. Главенствовало в промыслах шелкоткачество. Переписчики отметили, что на домашних станах ткали 112 чел., почти столько же работали на стороне, в т.ч. 14 семей полностью уехали из села на заработки.

Земли у разных частей сельца были отдельные и делились на 38 «тягол» в ч.1-й и 23 «доли» в части 2-й. Это был сложный выработанный столетиями механизм деления 211 десятин общественной земли (115 дес. – пашни), в каждой общине свой. Сеяли рожь, овес, гречу, реже горох. Но всегда сажали и картофель. Урожаи были средние и исчислялись в разах по отношению к посеянному (посаженному) – в1898 г. крестьяне собрали с полей ржи – сам-2,5-3 , овса – сам-3-3,3 , а картофеля – сам-4,4-4,9 .

В советское время точно так же кто-то из семьи работал в колхозе, чтобы не отобрали приусадебный участок и позволяли заготавливать дрова в соседнем лесу, а большая часть - на фабриках во Фрянове или в других местах, куда в конце концов и перебирались на житье.

Летом население вырастает в несколько раз. Оживают и соседние дачные участки. В 500 м от деревни воинский городок с тем же названием, главный культурный центр округи – там и клуб, и почта, и магазины.

Автобусное сообщение отсюда - по старинной Стромынке в соседний городок ученых Черноголовку и Москву.

 

Деревня Еремино

Деревня «Государственных имуществ» Еремино – так значится она в документах XIX века.

Она была третьей по численности населения в обширной Аксеновской волости, уступая только Стромыни и Ботову. И сегодня она - центр Рязанцевского сельского округа.

Долгое время ее владельцем был «Троице-Сергиевого монастыря приписной Стромынский монастырь». Успенский мужской Стромынский монастырь на речке Дубенке, древнейший в нашем крае, образован был преподобным Сергием Радонежским около 1379 г . Монастырь стоял на Большой Киржачской (Стромынской) дороге (село Стромынь теперь находится в Ногинском районе). Деревню, вероятно, прежние хозяева передали в монастырь «в помин по душе», как это бывало часто в старину. По Ревизским сказкам 1725 г . Еремино еще числилось монастырской вотчиной, но позднее все земли монастырей при Екатерине II отошли в управление государства. В 1764 г . Стромынский монастырь перестал существовать. Единственным монастырским строением в Стромыни (Коровицино) оставался Успенский храм Божьей матери, который в 1786 году был разобран и перевезен в село Капотню Московского уезда.

Так Еремино стало деревней Экономического ведомства, переименованного в XIX веке в ведомство «Государственных имуществ». Для государственных крестьян была установлена несколько большая свобода в области предпринимательства (уменьшенный оброк, свобода действий) – что вызвало появление в их среде активных промышленников.

В 1894, вероятно, их «тщанием» была «возобновлена» часовня.

В 1899 году это было большое селение - в 105 избах жило 443 чел. Они имели 703 десятин земли, в т.ч. 260 пашенной. Основной промысел – шелкоткачество и размотка нитей. 80% занимались этим в своем селении, в своих избах, и только 40 мужчин и 11 женщин работали на стороне. Деревня входила в приход Троицкой церкви села Рязанцы.

Большой том «Вся Россия. 1912 г .» приводит данные, что в Еремино – достаточно мощная шелкоткацкая фабрика церковного старосты Солдатенкова И.Ф., выпускавшая 28 000 аршин шелковых и полушелковых тканей.

В советское время властям удалось ликвидировать всякое понятие о предпринимательстве в селе. Но, верю, что новая молодежь возродит и здесь производство какой-либо продукции.

 

Сельцо Могутово (Шерна-городок)

Впервые упомянуто в Писцовых книгах 1574 г . – пустошь Могутова. В 1623 г . это была уже деревня Могутово Шеренское городище тож . Название от неканонического имени Могута (“сила, власть, богатство”) или от фамилии Могутов . Возникла как слободка при крепости Шерна-городок (1389). В последние годы поисковики и археологи сделали здесь удивительные открытия, о которых мы расскажем ниже.

Редкое из селений нашего края удержалось в одном роду владельцев 100 лет. А вот Могутово было во владении у дворян Вяземских (не путать с князьями Вяземскими) почти два века. Был это небогатый род, любящий сельскую тишину и потому живущий здесь почти постоянно. В 1725 г . сельцо было у Никифора Кондратьева сына Вяземского (ранее за его братом Сергеем) и у Александра Степановича Бахметева (другие Бахметевы были совладельцами в это время Фрянова).

Впоследствии сельцо осталось только за Вяземскими. В 1767 г . им владел Сергей Васильевич (у него же и недалекая деревенька Гритькова), и от этого времени сохранилась в архиве Москвы подробная карта имения. Вместе с землями оно занимало 1200 саженей вдоль речки и почти 1000 в сторону от него. Слева от крестьянских изб был пруд 15х30 саженей и далее квадрат усадебки 50 на 50 саженей с тремя домами. Крестьян было 36 «мужеска полу», земли - 489 десятин.

Его сын ВЯЗЕМСКИЙ Сергей Сергеевич был прапорщиком в 1812 г ., и отсюда ушло в ополчение защищать Россию от французских войск 7 крестьян. В 1824 г . он так же показан в Исповедных ведомостях Троицокого храма как живущим здесь со всей своей обширной семьей. У него было 8 детей, в т.ч. 4 с редкими тогда именами – Полиент, Виталий, Евфеткома, Кронид. Потом добавился и Апполон. Было здесь кроме господского дома - 46 изб и 108 крестьян. Несколько позднее записано, что в усадьбе у Вяземских было 28 дворовых, а хозяйка осталась вдовой с 6 малолетними детьми.

В 1852 здесь жили уже взрослые дети, вероятно, в отставке, «пребывающие здесь постоянно» – Полиект и Анатолий (капитан) Сергеевичи, Апполон в это время работал исправником земского суда в уездном городе Богородске.

Последний дворянин Могутова Анатолий Сергеевич ВЯЗЕМСКИЙ умер в 1891 г . в возрасте 80 лет и был похоронен на Фряновском кладбище.

В 1899 году здесь отмечено 22 дома и 112 жителей, и было у крестьян 113 десятин земли (пашенной – 54). Основной промысел – как у всех, шелкоткачество. На местной фабричке и по домам работало 42 чел., 17 – на стороне.

Открытие века – новгородская торговая колония

Еще в 1975 г . археолог С.З. Чернов нашел здесь следы укрепленного поселения и связал его с упоминаемым во времена Дмитрия Донского Шерна-городком, первым известным укреплением в нашем крае. Рядом с поселением – древнее селище.

Небывалое событие произошло в Могутове в 2001 г . Любителем-поисковиком здесь были найдены несколько свинцовых пломб и печатей с оттиснутыми какими-то фигурками. Когда он показал печати историкам, те всполошились - это были княжеские новгородские печати 1100-1200 гг., которые, вероятно, прилагались к товарам и свидетельствовали о взятии пошлины.

За дело принялись археологи. На книгу «Археологические открытия 2002 г .» обратил мое внимание страстный молодой исследователь-поисковик Владимир Николаевич Ильичев из Огуднева . В ней известный подмосковный исследователь древностей Сергей Заремович Чернов, писал о могутовской сенсации: «обнаружение свинцовых вислых печатей такой древности и в таком количестве уникально для Московских земель. Речь, видимо, идет о выявлении одного из скоплений древнерусских печатей и пломб, которые пока археологически зафиксированы всего в нескольких местах (Новгородское городище, Дрогичин, Белоозеро)». Значит здесь издревле была новгородская торговая колония (как и Волок на Ламе).

Эта сенсация вызвала на это место усиленные ежегодные летние работы археологов. Раскопки 2002 г . показали хорошую сохранность древнерусских наслоений, которые не нарушены позднейшими постройками, а наличие в слое органики (кожи, бересты, фрагментов обгоревшего дерева, которые предстоит исследовать на предмет радиоуглеродного анализа и дендродатирования), делают памятник перспективным для исследования.

На площади 60 кв. м зафиксировано более 335 индивидуальных находок и около 8000 фрагментов керамики. Это свидетельствует о том, что вблизи крепости жизнедеятельность продолжалась до 1-й четверти XIV в.

Группа находок связана с военным делом: проушной топор VI типа с щековицами с двух сторон, два наконечника бронебойных стрел, наконечник-срезень и серебряная позолоченная оковка ножа с травным орнаментом, выполненным чернью.

Женские украшения представлены 19-ю стеклянными браслетами, в том числе, витым браслетом фиолетового стекла, возможно, византийского производства; бисером и бусами. Кроме того, найдены ... фрагмент шумящей подвески (ромбовидная привеска), витое и пластинчатое бронзовые кольца и фрагмент великолепного незамкнутого серебряного литого браслета с тератологическим плетеным орнаментом, включающим изображение симметрично стоящих птиц с закинутыми головами.

Вот такие приветы пришли к нам из давнего средневековья.

Интересно, что фрязинский краевед, архитектор М.Баев, в своей книге «Вторичное открытие села Гребнева» (1975; издана нами в 2001 г .), по слабым фрагментам древних путей предполагал, что главная дорога края шла в стороне от известных потом дорог (Хомутовский тракт и Стромынская торговая дорога), а в древности проходила через Четрековское (упомянутое в 1402 г . на Любосивке, предполагаемое - Гребнево) на север.

Теперь мы знаем куда - к новгородской торговой колонии - Шерна-городку, заброшенному энергичными представителями Европы – новгородцами неизвестно какими судьбами в глушь лесов. Кстати в это время и территория по Москве-реке была освоена новгородцами, а Волок Ламский был новгородским торговым и таможенным пунктом. Напомню, что известный из летописей владелец сел на территории появившейся потом крепости на Боровицком холму («Кремле») боярин Кучка был новгородским боярином (он был убит княжескими дружинниками, вот почему говорят, что Москва на крови построена).

Видно, колонизация этой территории новгородцами началась первыми, и Шерна-городок был опорным пунктом этого процесса.

 

Деревня Хлепетово

Название ее происходит от предполагаемого личного имени Хлепет или фамилии Хлепетов (сравни – слуга Никиты Строганова Марк Хлепетин, 1583 г .). Происхождение фамилии, вероятно, от слова хлебет (у Даля, обозначающее шелест). Название очень редкое и нигде, кроме Щелковского района не встречается. И судьба у него редкая для всего округа – пришла деревня в Щелковский район из соседней Владимирской области, и потому записей из старинных перечней селений и описаний их житья-бытья нет у краеведов. Придется искать данные в соседней губернии.

Из Фряново сюда пришел асфальт, и теперь постоянно ходит автобус - постоянных жителей здесь мало, а летних гостей в этом мало тронутом цивилизацией местечке Подмосковья много, и воздух другой, и жизнь своя, природная. Здесь на редкость живописные места – тихая сельская дорога идет посреди длинного и довольно узкого поля, по обе стороны от которого насколько хватает глазу тянутся глухие леса. В этих местах хорошо ощущаешь, что находишься довольно далеко от Москвы, так как вокруг еще нет ставших уже привычными для ближнего Подмосковья роскошных коттеджных поселков, диссонансом окружающих теперь каждую деревню.

Правда и сюда доносится иногда шум Третьего Тысячелетия – байкеры включили деревню в свой маршрут и раз в 1–2 года распугивают свои грохотом кудахтающих кур.

* * *

Такова древняя и новая история Рязанцевского края. Многочисленные потомки уроженцев этих мест разлетелись во многие стороны. Их молодым поколениям полезно и волнительно знать страницы истории родины их предков. Им и предназначена эта книга.

 

Литература:

1. Писцовые книги Московского государства.

2. Экономические примечания. Карты межевания .

3. Исповедная ведомость Троицкой церкви села Троицкого Резаново тож. 1832 г . //ЦИАМ ф. 203 оп. 747 д. 1195.

4. Веселовский С.Б., Перцов В.Н. Исторические карты станов Подмосковья. История сел и деревень Подмосковья. Вып. 4. М ., 1993.

5. Материалы Щелковского городского архива: Фонд финуправления. Троицкая церковь в с. Рязанцы. 1924-1940 гг.

6. Материалы по истории храма. Троицкий приход, с. Рязанцы.

7. Чусова М.А. Александр Алябьев в последние годы жизни. Московский журнал №8 2002 стр. 48-52; Венчание - ЦИАМ. Ф. 203, оп. 745, д. 1506, л . 672.

8. Ровенский Г.В. Кашин и Алябьев//г-та «За коммунизм» (Щелково), 1985 г .

9. Доброхотов Б.В. Александр Алябьев. Творческий путь. М. 1966.

10. Штейнпресс Б. Страницы из жизни А.А. Алябьева. М., 1956.

11. Книга памяти репрессированных Московской области. М., 2002 г .

12. Архив Книга памяти Щелковского района …воинов СА в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. М., 2000 г .

13. Ровенский Г.В. Мученики за Веру и Христа в Щелковском районе. Святые новомученики – священники, диаконы и миряне, погибшие и пострадавшие от безбожных властей коммунистического режима. Щелковское благочиние, 2004 г .

14. Историческая справка к материалам реставрационной группы Троицкой церкви (вед. архитектор Л. Самсонова)//Архив прихода Троицкого храма с. Рязанцы.

15. Ровенский Г.В. Экспозиция в с. Рязанцы, посв. Алябьеву А.А. 2004. (текст и иллюстрации)

16. Священномученик Парфений (Грузинов) //Московские епархиальные ведомости. №3 2004, стр. 65-66.

17. “Доказательства о дворянстве гг. Исленьевых», ЦИАМ ф. 4 оп. 14 д. 841 и 844.

18. Фонды Алябьевых в ОПИ ГИМ и Музее музыкальной культуры им. М.Глинки.

18. Священномученик Василий (Крылов)// Жития новомучеников и исповедников Российских XX века. Дополнит. том 2. 2005.

Екатерина Александровна, незамужняя сестра Алябьева, снимавшая с 1824 г . квартиру вместе с ним с 1824 г . в доме купца Заборова в Леонтьевском переулке в Москве. В этом же письме добавлено и ее большое послание брату. В сентябре она уехала в Тобольск для ведения домашних дел ссыльного.

В Тульской губернии было у Исленьевых отцовское имение Красное близ Ясной Поляны, где жил брат мужа Александр Михайлович (см. далее).

Вероятно, БАШИЛОВ Александр Александрович (1777-1847) - сенатор, председатель Строительной комиссии в Москве. Его портрет с детьми - в ГТГ.

Братья Йохимзены Николай и Александр Ивановичи владели в Богородском уезде селом Ямкино с деревнями. Александр был сослуживцем Алябьева А.А. в войне 1812-1814 гг., а Николай был поручителем жениха на свадьбе 1840 г . (см. далее)

4 августа у Александра Алябьева был день рождения; именины, вероятно, 30 августа – в день св. Александра Невского.

В [6] ошибочно указано Иванович , на самом деле в Метрической книге записано Николай и зачеркнуто, потом написано Андреевич Николаевич (сообщено Федоровым М.М., г. Фрязино) . Андрея Ивановича в Родословной князей Вяземских нет.

Елагин П.Ф. (29.06.1822 – 20.05.1891), из известной семьи богородских промышленников. Богородский купец, потомств. поч. гражд., городской голова Богородска 1870 – 1873 г .г., Гласный 1888 г . Московский дом № 33 по Н.-Ямской; брат Онисим Федорович (Токмаков); (Русский православный некрополь, т.1 р. М., 1914г. с. 282); (ЦИАМ, ф. 692, оп. 3, д. 921); («МЖ» № 1 за 1995г.); дом и т-во «Елагина Федора сыновей» на Нижней улице, Ткацкая и аппретур. («Богородск»). На его средства был украшен Никольский придел Тихвинской церкви в Б. (1888 – 1897), - при которой он и был похоронен.

 

лещадь – плоские плиты для пола из разного материала.

 

Поделитесь с друзьями