«Привычки милой старины» или Пушкин на масленице 1831 года
Ровенский Г.В.
“Масленица - масляная неделя, сырная, неделя до Великого поста; ее чествуют: веселою, широкою, разгульною, честною; пекут блины; катанье с гор и на лошадях и потехи разного рода” – так разъяснял значение этого слова Владимир Даль. Масленицу в народе всегда любили и ласково называли "касаточка", "сахарные уста", "целовальница", "честная масленица", "веселая", "пеpепелочка ... государыня-масленица, боярыня-масленица.
Среди знаменитых «Времен года» композитора Петра Чайковского вторая картинка, посвященная февралю, озаглавлена как «Масленица». Это единственное подробное, почти кинематографическое изображение (хотя и только в музыкальном изображении) широкого и многообразного в старину народного гуляния, где живописные моменты сочетаются с звукоподражанием музыке гуляющей толпы, озорным звучаниям народных инструментов. С помощью угловатых ритмических фигур Чайковский создает картину с шумными и радостными возгласами толпы, притоптыванием пляшущих ряженых. Взрывы смеха и таинственный шепот сливаются в одну яркую и пеструю картину празднества масленицы.
Длительная жизнь молодого Пушкина в сельско-михайловской ссылке, познакомила его с деревенскими обычаями этого праздника - традиционной блинной кампанией, санными суматошными прогулками и катаниями с гор, коими богато Святогорье.
Исследователь, правда, не найдет в творчестве Пушкина приметы этого праздника, кроме традиционно известного замечания об онегинских Лариных: «У них на масленице жирной// Водились русские блины». Не все виденное и прочувствованное им вошло в его поэзию. Видно, оставлено поэтом для будущих времен.
Удастся ли найти свидетельства того, как же исполнили отеческие традиции масленицы молодые Пушкины 175 лет назад?
Поищем их вместе.
Боярыня-масленица – праздник молодоженов. 18 февраля венчались Пушкина и Наталья. Через неделю с 23 февраля начинался этот древний славянский праздник. Хорошо известно, что масляная неделя – это и особый ритуал для молодоженов. Все дни ее расписаны под праздник молодых, для их особого участия в старинных церемониях и увеселениях.
Понедельник – детская масленица, напоминание молодоженам о детях. Ватаги детей ходят по домам, поют песни, получают угощения, катаются с гор: «Масленица, Масленица!//Мы тобою хвалимся,//На горах катаемся, //Блинами объедаемся!». Говорят, что в понедельник старшие учили молодух как печь разнообразные блины.
Вторник назывался заигрышем, для молодых парней и девчат разрешалось в этот день пообниматься, сговориться о будущем. Молодоженов же приглашали теперь самим скатиться с гор. В городах строили для этого особые платные деревянные горки с бортиками и поливали их водой. Эти катания были популярным развлечением и на Новый год и на другие зимние праздники. Известная всем внучка Кутузова Долли Фикельмон так описывала предновогодние петербургские катания под 30 декабря 1829 г .:
«Вчера впервые участвовала в катании с ледяных русских горок. Вначале было немного страшно, а затем меня охватило какое-то очень неприятное возбуждение. Уверяют, что со временем я войду во вкус, но пока ощущение такое, будто меня выбрасывают из окошка. Сначала меня поручили заботам Свистунова, и ему пришлось сносить и мои страхи, и мою неуклюжесть. Бетанкур нашел меня уже более благоразумной. Князь Гагарин, директор театров, также принимал участие в катанье….» [1]. Вот такое описание и прямое свидетельство, что такие развлечения охватывали и аристократов и поселян.
Среда-лакомка приглашала «к тёще на блины». Молодые в этот день одевались как на своей свадьбе. Тещины блины - это по обычаю целый пир. Уж каких только не напечет - и маленьких, и больших, и молочных, и пряженых, и с икрой, и с селедочкой. А уж о напитках и речи нет - только бы на ногах устоять. Попробуй зятю не угодить, ведь дочка - родная кровь, ей потом выслушивать.
А с гор в этот день катались парни и девушки, у которых замужество еще было впереди, а над парнями, не успевшими жениться, деревня подшучивала и устраивала наказания, а те откупались конфетами и блинами.
Четверг-разуляй был началом широкой масленицы. Все деревенское «обчество» собиралось на праздник: кулачные бои, снежные городки и их взятие, шуточные наряды, колядки по домам: «Трынцы-брынцы, пеките блинцы! Мажьте масленее, будет вкуснее! Трын-трынца, подайте блинца!». Чучело Масленицы из соломы поднимали на гору, где она стояла три дня до воскресения. Особой обязанностью зятя в этот день было пригласить тёщу на завтра в гости к себе.
Тёщины вечёрки в пятницу – это оказание зятем особой почести родным жены, которые приглашались «на блины». Теща заранее присылала молодым и кадушку для теста, и сковороды, а тесть – мешочек муки и маслицо. Вечером наступала очередь тёщ навещать зятя.
Суббота – золовкины посиделки . Ее еще называли проводы масленицы . Молодая хозяйка, невестка, приглашала родных к себе. В этот же день парни и ребятишки собирались вокруг чучела Масленицы, притаскивали хворост и соломы для большого костра и устраивали большой прощальный костер для Масленицы, дым от сжигания которой уходил в небеса (к языческим богам в старину). Так провожали зиму. У костра пели разудалые песни, плясали, шутили, веселились как могли. Тут же съедали и блины – древний славянский ритуал во славу круга-Солнца, в честь радостного предожидания близкого тепла Весны и в честь плодородия земли-матушки. Теперь проводы делают чаще всего в воскресенье, когда в старину сжигали последние чучела Масленицы и ее детские куколки из соломы.
Воскресенье было последним днем масленицы. Вот тут-то и были самые веселые катания на санях: «на горах покататься, в блинах поваляться». В этот день в городах были в последний раз перед 40-дневным предпасхальным постом балы и театральные развлечения.
Называлось это воскресение также и прощеным воскресеньем. Перед постом нужно успеть попросить прощения у всех – и кого сам обидел, и кто тебя обидел, и даже у тех, кто не успел этого сделать тебе. Прощение сопровождалось взаимными поклонами и поцелуями (вот пот поэтому, и вторничными обниманиями, и разрешением молодоженам целоваться на людях масленицу величают и целовальницей). Сначала просят прощения младшие у старших. Молодожены обязательно приезжают к тестю с тещей, к свекру со свекровью, привозят подарки. Кумовьев тоже надо одарить. Крестники навещают крестных. Эта праздничная забота затрагивала всех.
Широкий разлив народного масленичного гулянья, запечатленный в картинах Б. М. Кустодиева «Масленица» и «Балаганы», это только часть веселья: нарядная толпа, веселые лица, раскрепощенность, катанье на каруселях, на ярких возках и украшенных конях, тройках, катанье с гор, весеннее сине-голубое небо в белых облаках и сам воздух, кажется, напоенный ароматом пирогов и блинов,- все это вкусно и красочно передает ликующий дух переливающегося через край праздника.
Медовый месяц Пушкина 1831 года
Свадьба Вулкана и Венеры
18 февраля, состоялось долгожданное событие, вызвавшее столько из-за задержек толков среди литераторов, - в церкви Старого Вознесения Александр Сергеевич Пушкин венчался с юной Натали Гончаровой. Это уже был последний срок, среда, когда церковные традиции позволяли венчаться. Следующий срок наступал, только почти через 50 дней.
Так что стараниями Пушкина, нашедшего деньги, свадьба, намечавшаяся вначале на сентябрь 1830 г ., к счастью, наконец-то не была отложена. Посаженными на свадьбе были с его стороны князь Петр Вяземский и графиня Потёмкина, а со стороны невесты Иван Александрович Нарышкин и Анна Петровна Малиновская.
С Петром Вяземским, поэтом, другом и старшим товарищем Пушкина, большинство читателей достаточно знакомы. Расскажем о трех других, двое из которых как раз-то связаны с нашей основным событием - масленичным санным катанием с Пушкиным 1 марта.
Посаженная мать жениха, графиня Потёмкина Елизавета Петровна (1796-п.1870) была сестрой князя Сергея Петровича Трубецкого, декабриста, приговоренного к вечной каторге в Нерчинских рудниках. Может быть, именно с этим и связано знакомство Пушкина с ней, с желанием соприкоснуться с болью-воспоминаниями о старых друзьях своих. Вот почему, видимо, никогда не сообщал он в своих письмах о ней. К сожалению, и в других источниках нет особых подробностей о графине.
Она была замужем за Сергеем Павловичем Потемкиным (1787-1858), последним представителем этого графского рода. Он участвовал в войне 1812 г ., писал и печатал в журналах стихи, был автор, идущей в театрах пьесы. Был он и хороший музыкант, немного скульптор, немного архитектор. Великолепный иконостас Чудова монастыря – это под его руководством и участии все было сделано (не зря, видно, теперь в его доме на Пречистенке, 21 Академия художеств). Добавим, что он старшинствовал в знаменитом Английском клубе московской элиты. Такой очень разносторонне талантливый и добрый человек, но …и очень азартный игрок в карты; говорят, что проиграл все состояние, даже сидел в тюрьме, над ним была назначена опека... Большую часть времени он жил в своем курском имении Глухово, а в 1841 уехал насовсем в Петербург. Были они очень красивой парой, и Елизавета Петровна считалась одной из московских красавиц. Но по указанной ли выше зловредной привычке графа, либо по какой другой, супруги, вероятно, давно были «в разъезде». Но потемкинский дворец был длиной почти в 100 м, так что комнат хватало, чтобы быть в разъезде, не выезжая из дворца.
Во всяком случае, когда Пушкин бывал у Потемкиной, то жила она именно на Пречистенке, иначе не появилось бы у него известное шуточное:
Когда Потемкину в потемках,
Я на Пречистенке найду
То пусть с Булгариным в потомках
Меня поставят наряду.
Видно, именно в январские короткие, быстро темнеющие дни 1831 г . родилась эта шутка, в которой нашлось ехидное место и для традиционной полемики с лидером тогда по продажам книг и задиристым из-за этого писателем (автором, как теперь говорят, «бестселлеров»).
В 1831 году посаженной матери было 34 года, жениху – 31 год, невесте - 18. Но и посаженный отец, князь Петр Андреевич Вяземский, был тоже ненамного старше жениха – на 7 лет. Через полторы недели она тоже примет участие в санном катании молодых и старших. В Пушкинской хронике отмечено, что в конце года она снова встретилась на литературном салоне у «посаженного отца» Вяземского с Пушкиным, вернувшимся на недолго в Москву, и Денисом Давыдовым. В 1841 она, наконец-то, развелась с мужем, а затем вышла замуж за побочного сына графа Льва Разумовского Ипполита Ивановича Подчасского ( 1792-1879), который в 18 лет участвовал в Бородинской битве, был ранен, в 1820-м вышел в отставку полковником, был потом сенатором и … художником-любителем. Альбом его акварелей хранится в Музее архитектуры.
Посаженный отец невесты граф Иван Алексеевич Нарышкин, конечно, лучше подходил к роли деда, чем отца. Было ему уже 69 лет, во время венчания держал он брачный венец над головой невесты. Во всех источниках называют его дядей Натальи Николаевны. Странно, но вроде бы среди близких к Гончаровым и Загряжским (мать Н.Н. была незаконной дочерью И. Загряжского) ни Нарышкины и ни Строгоновы (жена его Екатерина Александровна была из этого рода) не значатся. Вероятно, приходился он семейству Гончаровых дальней роднёй, но близким по жизни в Москве. Жил он тоже на Пречистенке (д.16), недалеко от Потемкиных (д.21). Переехал в Москву недавно. 10 лет назад он жил в СПб., где занимал высокую должность при Дворе - был действительным камергером, но, говорят, растратил крупное состояние (вероятно, жены), впал в немилость и, как водилось тогда, уехал в «первопрестольную», стал москвичом. Было у него 3 сына и 4 дочери. Одна из них, Екатерина, поучаствует в санном катании 1 марта.
Посаженной матерью невесты была Анна Петровна Малиновская, подстать по возрасту Нарышкину. Ее отец – генерал-поручик, сподвижник Суворова. Муж ее, Алексей Федорович Малиновский был начальником Московского архива Министерства иностранных дел и близким другом отца Пушкина. В конце 1820-х и потом Пушкин, бывая в Москве, считал непременным долгом заглянуть к ним. Анна Петровна была племянницей княгини Екатерины Да??шковой, разделила с ней ссылку при Павле I в калужское имение Троицкое и могла много поведать из рассказов Президента Академии и подруги Екатерины II и Президента Академии. Анна Петровна более 10 лет прожила с княгиней, вела всю ее деловую переписку . «Желание, чтобы ты счастлива была, будет чувство живейшее сердца моего до последнего его биения», - записала Дашкова в альбом Анны 21 июля 1807 года. Именно Анна провожала княгиню с дочерью из Троицкого в Кротово, в более дальнюю ссылку, а после ее смерти в приделе Троицкой церкви поставила ей надгробную плиту завершавшейся надписью: «… Сие надгробие поставлено в вечную ей память от приверженной к ней сердечно и благодарной племянницы Анны Малиновской, урожденной Исленьевой». Немало знал «анекдотических» подробностей из архивов прошлого и ее муж, много потом помогавший Пушкину документами при работе над Историей Пугачева и Историей Петра I.
Да, и главное событие: перед тем как сделать формальное предложение Н. Н. Гончаровой, Пушкин просил именно Анну Петровну предварительно переговорить с ее матерью. Таким образом, она приняла важное участие в завершении сватовства поэта.
Дочь их Екатерина ( 1811 г .р.) была близкой подругой Натальи Николаевны. Современниками приведены в воспоминаниях несколько рассказов о Пушкине с ее слов.
Началась «медовая неделя» молодоженов Пушкин, они танцевали в пятницу на балу у дочери княгини Дашковой, А.М. Щетининой, а в воскресенье впервые появились на большой публике - на «маскераде» в Большом театре. Устроен тот бал с благотворительной целью собрать средства для пострадавших от недавней холеры, когда ежедневно Москва теряла до 200 своих жителей. На этом большом то ли балу, то ли торжественном ужине собралась почти вся московская элита, и «бесперестанно подходили любопытные посмотреть на двух прекрасных молодых»: Пушкина с прекрасной Натали, «Вулкана и Венеры» (такое прозвище быстро потом разнеслось в свете) и молодоженов Долгоруковых.
На веселой масленичной неделе
«Посаженный отец» жениха Петр Вяземский через 20 лет в Германии напишет прекрасное стихотворение-воспоминание «Масляница на чужой стороне» (в старину чаще писали именно масл я ница ), многие строки которого вошли в гимназические хрестоматии.
«Скоро масляницы бойкой
Закипит широкий пир,
И блинами и настойкой
Закутит крещёный мир.
В честь тебе и ей, Россия!
Павославных предков речь
Строит горы ледяные
И гуляет день и ночь.
Игры, братские попойки,
Настежь двери и сердца!
Пышут бешеные тройки,
Снег топоча у крыльца.
Вот взвились и полетели,
Что твой сокол в облаках!
Красота армской артели
Возжи ловко сжал в руках;
В шапке, в синем полушубке
Так и смотрит молодцом,
Погоняет закадычных
Свистом, ласковым словцом.
Мать дородная в шубейке
Важно в розвальнях сидит,
Дочка рядом, в душегрейке,
Словно маков цвет горит.
Яркой пылью иней сыплет
И одежду серебрит,
А мороз, лаская, щиплет
Нежный бархатец ланит.
И белее и румяней
Дева блещет красотой,
Как алеет на поляне
Снег под утренней зарёй.
Мчатся вихрем, без помехи
По полями по рекам,
Звонко щёлкают орехи
На веселие зубам.
Пряник, мой однофамилец,
Также тут не позабыт,
А наш пенник, наш кормилец,
Сердце любо веселит.
Разгулялись город, сёла,
Загулялись стар и млад, -
Всем зима родная гостья,
Каждый маслянице рад».
В этих стихах все русское масленичное раздолье – вся её программа.
ПОНЕДЕЛЬНИК.
23 февраля – в понедельник начиналась «государыня-масленица», но молодые Пушкины отдыхали в своей квартире в доме Хитрово на Арбате от вечернего маскарада и очередной, несомненно, «вулканической» ночи.
"Я женат - и счастлив; одно желание мое, чтоб ничего в жизни моей не изменялось - лучшего не дождусь. Это состояние так ново для меня, что, кажется, я переродился" – писал Пушкин на следующий день своему лучшему другу Плетневу, подводя итоги «медовой» недели.
В 1999 г ., к 200-летию поэта, на Арбате, напротив этого дома была установлена скульптура молодоженов Пушкиных. Скульптура стала основной достопримечательностью Арбата для молодоженов, и в день свадьбы они восторженно фотографируются здесь и приносят «молодым» цветы. Жаль только, что скульптор не принял за главную идею эти слова Пушкина: «Я женат, я счастлив…». И не брызжет веселье и счастье из их глаз, лишь легкое томление после бурной ночи. Ну что ж, и эта творческая идея замечательна.
А в тот далекий для нас понедельник, как сообщали «Московские ведомости» с утра падал снежок при 3 градусах морозца, но в полдень стало ясно и солнечно, а значит, стало значительно светлее в спальне. К вечеру похолодало до 9, но думаю, в этот день Пушкины отдыхали дома.
«Летописец Москвы» Александр Булгаков так писал в этот день в письме к брату в СПб., которому он почти ежедневно сообщал о жизни Москвы: «Москва, 23 Февраля 1831.
Вчера, был маскарад в Большом театре, для холерных. Князь и княгиня Голицыны 1 раздавали сами билеты всем и прислали ложу нашим молодым 2 . Мы ездили туда всем семейством вместе; но нельзя сказать, чтобы было весело. Маскарады как-то не клеятся у нас; довольно старался об этом Энгельгард у вас, но без успеха. Мы очень удивились, увидя, во-первых, весьма мало масок, и все ходят chapeau bas ( шляпы долой ). Какой же это маскарад? Я первый пошел туда с Брусиловым со шляпою на голове, и в одну минуту все надели.
Был изрядный ужин; так завелось, что, где бы ни было собрание или бал, всегда Лачинов ordonnateur de soupe ( организует ужин ), и тут также. За одним столом сидели мы и Пушкин-поэт; беспрестанно подходили любопытные смотреть на двух прекрасных молодых. Хороша Гончарова бывшая, но Ольге все дают преимущество. Князь Дм. Вл, подходил к нам два раза и делал honneur du bal ( отдать почтение балу – пожертвовать ). Собрали, однако же, только тысяч пять. Мы тотчас после ужина уехали. На Пушкина всклепали уже какие-то стишки на женитьбу; полагаю, что не мог он их написать, неделю после венца; не помню их твердо, но вот а реn pres ( примерно ) смысл:
Хочешь быть учтив — поклонись,
Хочешь поднять — нагнись,
Хочешь быть в раю — молись
Хочешь быть в аду — женись.
Как-то эдак.
Он, кажется, очень ухаживает за молодою женою и напоминает при ней Вулкана с Венерою…».
_________________
1. Голицыны – генерал-губернатор Москвы Дмитрий Владимирович, прославленный герой Отечественной войны и жена его . В их доме на одном из балов юная Натали Гончарова участвовала в модных тогда «живых картинах».
2. молодые – 28 января 1831 г . 16-летняя дочь Булгакова Ольга венчалась с князем Сергеем Долгоруковым. Красивая юная москвичка, говорят, очень нравилась императору Николаю I и считалась долгое время его фавориткой.
А простолюдинная Москва тем временем уже начала отмечать масленицу. Не всем было по карману на деревянных горках кататься, но разве не стоит Москва на 7 холмах. Вот какое раздолье для мальчишек по склонам порезвиться. Да и на те деревянные холмы поглазеть, посмеяться над кувыркающимися, а тут и качели, и карусели уже замелькали. Народ собрался на веселье – праздник он и есть праздник.
Как мы уже отметили, по традиции в этот первый день масленицы теща приходила к молодым и учила дочку печь блины. Это по сельским, конечно, правилам. У дворян, в городах, были свои знатоки - хорошие повара. Повара (неизвестного по имени) и экономку Марию Ивановну, дворецкого Александра Григорьева и несколько слуг Пушкин нанял перед самым переездом на снятую им в доме Хитрово на Арбате квартиру. Это и позволило здесь и провести перед свадебным днем мальчишник («у Пушкина был девишник, так сказать, или, лучше сказать, пьянство – прощание с холостой жизнью» – писал Языков), и свадебный ужин организовать.
Вроде бы простое дело печь блины, но в этом деле были у каждого семейства и свои хитрости. Вот своего повара или повариху из дворовых теща Наталья Ивановна Гончарова могла прислать как для проверки нового повара, так и для передачи искусства «гончаровских» блинов, особого, как в каждой семье. Главное, конечно, «греческой муки» (муки из гречки) и маслица прислать, да так чтоб на всех гостей хватило и на всю дворню.
ВТОРНИК.
24 февраля – второй день масленицы . На улице сильно похолодало до 15 градусов мороза. Было ясно, солнышко быстро прогрело воздух до приятных –3 о . Стояла безветренная погода с легким морозцем. Приглашали ли в этот день молодоженов Пушкиных покататься с горок, как это принято по традиции веселой масленицы, мы не знаем. Их славный приятель князь Петр Вяземский, который мог вытащить Пушкиных из их арбатского гнездышка, был занят на похоронах Корсакова, который был некогда любимцем Екатерины Великой и которой тот скоро изменил, сблизившись с графиней Строгоновой, урожденной Трубецкой. И похоронили его-то рядом с графиней, завершив эту известную всем романтическую любовную историю.
Раз не было Вяземского, то молодожены могли нежиться в постели. Мы не знаем, куда делся лучший друг Пушкина москвич Павел Воинович Нащокин. Может решил не мешаться в медовый месяц. Но в этот месяц нет ни одних сообщений о нем.
Без друзей тоже хорошо нежиться вдвоем. Но были и первоочередные дела: пора наконец-то сообщить «главе Гончаровых» о состоявшейся свадьбе. Сохранилось письмо Пушкина, помеченное этим днем, письмо «милостивому государю дедушке Афанасию Николаевичу» в имение Гончаровых в Полотняный завод:
«Спешу известить Вас о счастии моем и препоручить себя Вашему отеческому благорасположению, как мужа бесценной внучки Вашей, Натальи Николаевны. Долг наш и желание были бы ехать к Вам в деревню, но мы опасаемся Вас обеспокоить и не знаем, в пору ли будет наше посещение…
С глубочайшим почтением и искренно сыновней преданностию имею счастие быть, милостивый государь дедушка, Вашим покорнейшим слугой и внуком Александр Пушкин. 24 февр. 1831.
Как известно, «дедушка» был старшим у Гончаровых, и, как говорится, из-за этого на него пушкиноманы многих собак навешали, но он - основной добытчик и распорядитель денег у Гончаровых, поступавших с обширных (правда, частично заложенных) имений и двух фабрик – полотняной и писчебумажной в Полотняном заводе, дела на которых шли все хуже и хуже. И богатые когда-то Гончаровы не смогли даже свою дочь Наталью выдать с приданым как положено. Пушкин передал им свои 11 тысяч руб., которые должны бы вернуть ему по тогдашним правилам Гончаровы, и надеялся, что дедушка из обширного имения в 5000 душ что-то выделит Наталье в недвижимое приданое, как это делали многие семьи…
Пушкин в этом письме успокаивает главу семейства: «Дмитрий Николаевич сказывал мне, что Вы все еще тревожитесь насчет приданого; моя усильная просьба состоит в том, чтоб Вы не расстроивали для нас уже расстроенного имения; мы же в состоянии ждать».
Натали, которая с младенчества много лет в прожила у дедушки в имении и потому особенно любила его, делает приписку к письму: «Любезный дедушка! Имею счастие известить вас, наконец, о свадьбе моей и препоручаю мужа моего вашему милостивому расположению. С моей же стороны чувства преданности, любви и почтения никогда не изменятся. Сердечно надеюсь, что вы по-прежнему останетесь моим вернейшим благодетелем….».
Вот такое радостное и успокоительное письмо ушло от молодоженов на 2-й день масленицы за 110 верст в калужское имение Гончаровых. Масленица она и должна быть такая – все довольны, всех прощают. Даже ее последний день прощеным воскресеньем прозвали со своим ритуалом. Заметим, что попали в Полотняный Завод молодые Пушкины только через 3 года, по приглашению провести лето у брата Натали Дмитрия Николаевича, управлявшего фабрикой и заводом после смерти в 1832 г . «дедушки».
Может быть, как раз в этот вторник и заглянул к Пушкиным этот брат Дмитрий, тогда чиновник Министерства иностранных дел. Он возвращался в составе русской миссии в Персии и Кавказа в Петербург и остановился 12 февраля в Москве у своих родных на Никитской и принял участие в свадебных хлопотах. Всем было тогда, да и потом, некогда и, можно думать, только во вторник, пока не потревожили Пушкиных друзья, Дмитрий смог приватно посетить молодых и наконец-то рассказать Пушкину новые подробностях о событиях в Тегеране, где была разгромлена русская миссия (посольство) и погиб Грибоедов 11 февраля 1829 г . и о своих путешествиях по тем местам Кавказа, где в 1829 году был и Пушкин.
В фондах Гончаровых в РГАДА сохранилось удивительное письмо Дмитрия к дедушке, созвучное письму Пушкина. Написано оно было 16 сентября 1829 г . в Табризе (Тебриз, Персия) [ РГАДА ф. 1265 оп. 4 д. 5 ]. Приведем фрагмент из этого длинного письма:
«… Весьма больно мне, Любезнейший Дядюшка, получить известие, что дела ваши все еще затруднительном положении; я чувствую. сколь сие должно быть тяжело для Вас; о себе я не так забочусь; что будет со временем со мною, предоставляю воле Божией; желал бы я только, чтобы после стол долговременных забот, Вы бы могли успокоиться, наслаждаясь плодами своих трудов. Я не теряю надежды; Бог услышит молитву всего нашего семейства, преданного вам сердцем и душой, и поздно или рано, облегчит ваши трудные и тяжелые обстоятельства.
Но позвольте мне, Любезный Дядюшка, припасть к стопам Вашим и умолять Вас, по силе возможности Вашей, не оставить маменьку и сестер, коих вы единственная подпора, на коей оне возлагают всю свою надежду.
Избавьте их от затруднительного положения, в коем оне перед моим отъездом и даже до 12 июня, с коего не имею от них никакого известия, что меня весьма беспокоит.
Ради Бога, Любезный Дедушка, не отвергните сию мою молитву, произнесенную мною яко сыном и братом.
Если бы я мог чем-нибудь поспособствовать ко всеобщему благу нашего дома, скажите хотя одно слово, на всё я готов, что вы мне прикажете».
Не правда ли, как сходна тревога обеих писем?
Здесь же и интересные сообщения Дмитрия о действиях шаха Персии (Иран) после бунта, приведшего к смерти Грибоедова:
«Недавно возвратились мы из лагеря под Уджан, что в 50 верстах из Табриза и где находится Его Величество Аббас-Муза с своими войсками. Мы пробыли там весь август месяц. 31го числа оного месяца были мы приняты Е.В. на публичной Аудиенции по случаю утверждения (договора?) промежду Россией и Персией, запечатленная казнию виновников убийства нашей миссии.
Что особенно удивительного в сей казни, что Шах, несмотря на просьбы и на возникший бунт народа изгнал из Тегерана главного виновника Муштеим (великого жреца) Мурзу Массию, который своею святостию уважаем был здешними мусульманами; при том 1500 человек были казнены; иным отрубили голову, другим резали нос, уши и руку.
Сей случай был празднован Е. В. Аббас-мурзою, который пожаловал Статскому советнику князю Долгорукову жемчуги, а нам, чиновникам, каждому по перстню с алмазами.
Таким образом, Россия получила требуемые удовлетворения за убийство Грибоедова, и тем наше посольство исполнило своё поручение…».
Вот обо всем этом Дмитрий мог беседовать со своим шурином Пушкиным, страстным любителем подробностей таких событий.
В этот день в прекрасном душевном настроении пишет своему другу П.А. Плетневу письмо, часть из которого мы процитировали в «понедельнике». Письмо это очень дружеское, наполненное немного уже отдаленным горем смерти Дельвига: «.. память Дельвига есть единственная тень моего светлого существования. Обнимаю тебя и Жуковского. Из Газет узнал я новое назначение Гнедича. Оно делает честь Государю, которого искренно люблю, и за которого всегда радуюсь, когда поступает он умно и по Царски – Addio… Будьте же все здоровы».
СРЕДА
25 февраля, среда-лакомка.
Пора собираться к Гончаровым, «к теще на блины». Тут уже дома не отсидишься (не отлежишься), масленичный ритуал строг для зятьев.
Как известно, у Пушкина были сложные взаимоотношения с тещей. И ее можно было понять. На руках больной муж, неясно финансовое будущее семьи, но реально – три дочери-бесприданницы, а берут замуж не старших дочерей, как принято, а самую младшенькую, но самую красивую. Как тут не показать строптивость и не поторговаться, свою гордыню не потешить, иногда на пустом месте.
Тёща она и есть тёща..
Но масленичный ритуал требовал от молодого зятя обязательного посещения с женой в среду ее матери. Семейство Гончаровых жили в скромном деревянном доме на Никитской улице (территория домов №50-52). Дом этот, построенный Гончаровыми после пожара 1812 г . г., не сохранился, но остался рисунок А. Васнецова этого дома.
Дом был в 3 окна по боковой стороне, выходящей на улицу, и в 8 окон вглубь двора - 9,5 м х 30 м . Усадьба была большой и протянулась по Скарятинскому переулку до Малой Никитской .
Может быть, сюда продолжала поступать и сельская продукция из нашего подмосковного села Каблукова на Воре, бывшего ранее с 1759 до 1828 г . у Гончаровых. Так что и маслице могло быть нашенским – из Богородского уезда. Да и гречку там, в Спасском Каблукове, где стоит до сих пор гончаровская каменная церковь, тоже сеяли. И мельница была своя на плотине на Воре – муку молола, так что «грецкая мучица» для настоящих масленичных блинов тоже могла быть из этих мест по традиции предыдущих 80 лет.
В это время в доме проживали:
- отец 18-летней Натали Гончаров Николай Афанасьевич, 43 лет, временами очень болезненный головкой,
- мать ее, Наталья Ивановна, 45 лет,
- незамужние сестры Катерина, 21 года, и Александрин, 19 лет,
- да младший брат Сергей, которому только-только, двумя неделями ранее, исполнилось 16 лет,
- и прибывший из Персии брат Дмитрий, 22 лет.
Так что в доме Гончаровых в этот день было небольшое молодежное, но, в соответствии с ритуалом среды, именно блинное веселье. Все эти сестры и братья стали хорошими друзьями мужа Натали.
Благодаря новому родственнику сестры увидели в Петербурге весь придворный мир. Александрин будет назначена через 3 года фрейлиной Двора и будет доброй помощницей Пушкиных в СПб. Екатерина станет баронессой - так уж случилось, женой Дантеса (барона Геккерна), уедет с ним во Францию и родит там ему трех детей, опекуны которых и через 20 лет будут требовать поступления денег с имения Гончаровых. Сергей очень подружится с Пушкиным в СПб. И даже с тещей через 2-3 года наладятся взаимоотношения. Сама бывшая фрейлина, она увидит в вихре балов, на которых блистает ее дочь, преимущества этого замужества и для ее старших дочерей.
Только Дмитрий, назначенный в 1832 г . опекуном больного отца и ставший управляющим главным хозяйством Гончаровых в Полотняном Заводе, будет держаться от Пушкина отстранённо. Да это тоже понятно, за Гончаровыми висел долг Пушкину за приданое; раньше это можно было списать за мотовство дедушки, но теперь, теперь как бы во всем виноват он, Дмитрий, по-прежнему не выделявший сестрам почти ничего из прибытков фабрик и имения. Но все это будет потом.
А сегодня обычный «обычайный» праздничный вечер.
К теще на блины с реда-лакомка приглашала молодых в той же праздничной одежде, в какой они были на свадьбе. Вероятно, наши молодожены постарались условно хотя бы соблюсти этот народный обычай. На улице было холодновато, утром был туман, но было тихо. К вечеру термометр упал до –10 о, но поездка в карете заняла всего минут 15. Ведь жили Гончаровы недалеко от Арбата, на соседней Большой Никитской улице.
Так что вечер не мог не состояться. Были, как говорится, только свои.
Тещины блины - это по традиции целый пир. Уж каких только не напечет теща - и маленьких, и больших, и молочных, и пряженых, и с икрой, и с селедочкой. А уж о напитках и речи нет - только бы на ногах устоять.
ЧЕТВЕРГ
26 февраля – четверг, широкая, разгуляй . В этот день традиционно начиналась широкая масленица, с ее снежными городками, кулачными боями и пьяным разгульем. Иоганн Корб, посетивший Москву в 1698 г . удивленно записывал: “Всю масленицу день и ночь продолжается обжорство и пьянство...».
В такой же четверг на масленице уже в Петербурге Пушкин записал в Дневник (28 февраля 1834) высказывание на балу великого князя Михаила Павловича: «Полиция сбилась с ног ( такой распутной масленицы я не видывал)».
С этим днём Масленицы связаны сюжеты картин, например, Сурикова и Кустодиева «Взятие снежного городка» и «Масленица». В этот день часто деревенские жители обряжались кто как хотел. Само же чучело Масленицы из соломы поднимали на гору.
Пушкиноведы считают возможным, что в этот день Пушкин, конечно с Натальей Николаевной, вечером был у князя Голицына В.С., который ранее в среду заехал к Пушкиным на Арбат, а там нет молодых – они отправились к теще на блины. Но записку он оставил «Завтра в восемь часов вечера жена моя и я, нижайший, ожидаем вашего посещения...».
Погода продолжалась тихая, ясная, зовущая к прогулкам. Морозец небольшой. Так что, масленичное веселье могло продолжиться для молодоженов Пушкиных у Голицыных. Князь Владимир Сергеевич (1794—1861) - участник Отечественной войны, предшественник друга Пушкина Н. Н. Раевского-младшего по командованию Нижегородским драгунским полком. Вышел в отставку генерал-майором и отдался семье, музыке и театрам. Он являлся автором переводов либретто опер «Страделла» и «Немая из Портичи» («Фенелла»).
Будучи всего на 6 лет старше Пушкина, он к этой масленице имел 5 сыновей и дочь, занимался и издательскими делами и постановками опер в домашнем театре. К празднику у него была готова опера «Дон Жуан». В этом году значится за князем сочиненная им музыка к романсу на слова Пушкина из «Бахчисарайского фонтана», которую, можно думать, он и преподнес молодоженам в присутствии всех гостей в исполнении хороших певцов.
Пушкин был знаком и с его братьями. Тремя годами ранее в Петербурге в салоне М. Шимановского он слушал замечательную игру на фортепиано его брата князя Александра, женатого на Каролине Валевской.
В этот день, а может быть, в пятницу Пушкин получает письмо от своего приятеля Плетнева: «Поздравляю тебя, милый друг, с окончанием кочевой жизни. Ты перешел в наше состояние истинно гражданское. Полно в пустыне жизни бродить без цели. Все, что на земле суждено человеку прекрасного, оно уже для тебя утвердилось. Передай искреннее поздравление мое и Наталье Николаевне: цалую ручку её…». Это большое письмо о литературных делах, о внезапно умершем Дельвиге и проблемах его семьи полностью возвращало Пушкина к предсвадебным временам хлопотной литературной жизни и издательской деятельности.
В №8 «Московских ведомостей» напечатано сообщение о продаже «Музыкального альбома на 1831 г .». Мы не знаем, читал ли это сообщение поэт, посылал ли в университетскую книжную лавку за этим сборником, в котором слова и ноты на его стихи «Талисман», «Буря» и «Певец» Н.С.Титова, «Черная шаль» Верстовского, «Черкесская песня» Алябьева. Да и нашего гребневского композитора Данилы Кашина «Защитникам Петрова града», да алябьевский «Соловей», как воспоминание о недавно умершем Дельвиге. В эти дни поступают в продажу и альманахи «Сиротка» и «Денница» с первой публикацией нескольких пушкинских стихотворений, в т.ч. «Мадонна». В общем полный апофеоз творчества. Но думаем, что в эти дни поэту было не до стихов и похвальства. Ему было бесконечно хорошо и так.
Широкая масленица только начиналась, впереди была – пятница, и Пушкины по масленичной традиции приглашали к себе на бал родных и знакомых. Часть гостей были извещены, а другим нужно было разослать приглашения и даже самим лично съездить.
ПЯТНИЦА
27 февраля – пятница. В этот день ритуал масленицы требовал приглашения родных к себе на блины и на веселье.
Соблюли ли эти старинные традиции молодожены Пушкины?
Да, об этом есть два свидетельства.
Во-первых, летописец светской жизни Москвы Александр Яковлевич Булгаков сообщает вечером этого дня брату в Петербург: «Москва, 27 Февраля 1831. У Хитровой всегда бездна народу и очень жарко. Все к лучшему. Я там попотел, да ложась спать наглотался чаю с ромом, все и прошло. Хорошо, а то бы ужо нельзя ехать на вечеринку поэта Пушкина».
И на другой день пишет в отчете:
«Москва, 28 Февраля 1831.
Пушкин славный задал вчера бал. И он, и она прекрасно угощали гостей своих. Она прелестна, и они как два голубка. Дай Бог, чтобы всегда так продолжалось.
Много все танцевали, и так как общество было небольшое, то я также потанцевал по просьбе прекрасной хозяйки, которая сама меня ангажировала, и по приказанию старика Юсупова: et moi jеaurais danseе, si jеen avais la force ( как бы я хотел танцевать, но уже не те силы – фр.), говорил он.
Ужин был славный; всем казалось странно, что у Пушкина, который жил все по трактирам, такое вдруг завелось хозяйство.
Мы уехали почти в три часа. Куда рад я был, что это близехонько от нас, что можно было отослать карету домой часов на шесть. Была вьюга и холод, которая и теперь продолжается…».
Действительно, если мы с вами заглянем в газету «Московские ведомости» этих дней, то действительно увидим в записях погоды, что 27 февраля с утра поднялся ветер, падал снег при 8 градусах мороза, днем несколько потеплело, но снег продолжал валить, а ветер посильнел, и начала к вечеру по улицам и переулкам Москвы гулять настоящая вьюга. Известно. что когда ветренно, то даже такой небольшой мороз кажется слишком морозным.
Другая имеющаяся запись косвенно подтверждает, что родные Натальи Николаевны были приглашены и присутствовали. Так что масленичный ритуал был соблюден. Вот записи в Дневнике путешествия Дмитрия Гончарова. 18 февраля у него отмечено: «Noces de ma soeur Nathalie» (свадьба моей сестры Натальи – фр. ), а следом запись сделанная 27 февраля « Soiree chez elle » (вечеринка у нее – фр. ). [Дневник хранится в ИРЛИ, ф. 244, оп. 20, № 122, л . 10 и об.).] Позднее Дмитрий, уже из Петербурга сообщит дедушке в Полотняный завод: «Я видел также Александра Сергеевича; между ими царствует большая дружба и согласие; Таша обожает своего мужа, который также ее любит; дай бог, чтобы их блаженство и впредь не нарушалось…».
Итак, мы знаем из письма Булгакова, что масленичная вечеринка у Пушкина была более 6 часов: значит, началась в 8-9 вечера, а закончилась в 3 часа ночи. Круг приглашенных был небольшой, но 20, вероятно, было.
Попытаемся сфантазировать состав: двое молодых Пушкиных, да брат Лев Пушкин, который был на свадьбе и вряд ли уехал от праздничных гуляний, две сестры Гончаровых да их братья Сергей и Дмитрий. Да и мать их, тёща поэта Наталья Ивановна, могла прибыть на редкий для нее бал. Ведь веселья в пятницу так и называются Тёщины вечёрки.
Кто же играл танцевальную музыку? Наняли небольшой оркестр? Или кто-то бренчал на фортепиано?
Нет, нет! Мы совсем забыли, что на балу был старик Юсупов Николай Борисович, владелец имения «Архангельское», живший тоже на Никитской. Пушкин немного ранее посвятил ему большое, уважительное к старой аристократии, стихотворение «К вельможе». Вероятно-то, юсуповский небольшой оркестр и играл мазурки да вальсы, да полонезы. Так что было все как на настоящем балу.
С князем связаны многие детские воспоминания Пушкина. В доме в Харитоньевском переулке в 1802 жила их семья. Напротив дома Юсупова находился принадлежавший ему обширный сад, огороженный каменной стеной. Были здесь мраморные статуи, беседки, искусственные руины, аллеи, затененные плющом, оранжереи, овальный пруд, фонтан на пересечении аллей. В этот сад в течение нескольких лет маленький Саша Пушкин ходил гулять с няней. В плане пушкинской автобиографии упоминается «Юсупов сад» как одно из самых ранних незабываемых впечатлений. Возможно, с воспоминанием о нем связаны и пушкинские терцины «В начале жизни школу помню я...».
Николай Борисович, вероятно, плохо себя чувствовал (он умер тем же летом), но к Пушкиным на бал приехал. Вероятно, это был торжественный выезд: «Юсупов ездил всегда в четырехместном ландо, запряженном четверкой лошадей, цугом, с двумя гайдуками на запятках и любимым калмыком на козлах подле кучера. Костюм обычный князя Николая Борисовича был светлый, синий фрак с бархатным воротником; на голове напудренный парик с косичкой, оканчивавшейся черным бантом, в виде кошелька... Юсупова почти выносили из кареты его гайдуки».
Был на балу и Булгаков Александр Яковлевич, как мы видим из его письма, и танцевал с хозяйкой, Натальей Николаевной. Была ли его дочь с мужем – молодожены Долгоруковы или они собрались у матери на свой бал? Но, пожалуй, ответ мы найдем в том же цитируемом письме: « Вчера кроме Пушкина, был театр у Солданши, и вечер у Мельгунова и еще где-то… Вот какова Москва наша!». Раз Булгаков не упоминает о бале у Долгоруковых, то это означает, что и его дочь, и муж ее были здесь, а может быть и мать мужа Долгорукова Екатерина Алексеевна, с которой Пушкин был знаком и даже на ее имя просил дочь Кутузова Елизавету Михайловну присылать для него французские журналы и газеты, попадающие в Петербург.
«Посаженный отец», князь Петр Вяземский не мог быть, так как княгиня все еще болела, а к тому же он давно должен быть ехать на службу в Петербург, а потому, ссылаясь на холерные карантины, не мог мелькать на балах и сидел в своем Остафьеве.
Но «посаженная мать», Потемкина, не могла пропустить приглашение.
У Мельгуновых на Новинском бульваре, рядом с домом Грибоедовых, был свой бал. Но в воскресенье они вместе с Пушкиными прокатятся с ветерком на санях.
Театр у Веры Яковлевны Сольдейн тоже должен был привлечь многих из москвичей. Зал во дворце Бибиковых на Пречистенке (№17), где жила она с дочерьми в это время, был большим и вместительным. Так что она могла собрать более сотни гостей. Говорят, что в декабре поэт с невестой там был на очередном балу. У Сольдейн две дочери на выданьи – нужно их показать да жениха подобрать.
Вероятно, на балу у Пушкиных еще было несколько гостей, из тех, кто примет участие через день в воскресном санном катании. О каждом из тех участников мы сообщим подробности потом.
В общем, первый (к сожалению и последний известный) пушкинский бал удался. Молодежь растанцевалась почти до утра, и разъехались только в 3 часа ночи.
Широко отмечала масленицу и Северная Пальмира. В Петербурге на масленичных балах, особенно придворных, народу было конечно намного больше. С аналитическим удовольствием эти праздничные балы-маскарады записывала Долли Фикельмон в своем дневнике:
1830. « 12 февраля. (среда) Наконец-то мы дали наш первый бал в Петербурге. Он получился удачным, и я в восторге. Императрица как никогда веселилась и смеялась. Император даже исполнил со мной попурри, хотя обычно никогда его не танцует.
Бал, впервые здесь, продолжался до 5 часов утра. Молодые люди развлекались от души, дамы тоже. Зала была хорошо освещена и умеренно натоплена. В этот наш первый вечер я волновалась за тысячу мелочей. Теперь буду совершенно спокойной за следующие.
В обществе много прелестных женщин, но одна, которая, бесспорно, превосходит всех остальных грацией и красотой, — Императрица! Перед ней меркнут даже самые большие красавицы; никто из нас не может сравниться с ней в танцах, не умеет ступать так грациозно, как она, и при всем этом столько же Царица красоты, сколько Императрица и Государыня!
13 февраля . С Maman, Катрин и Аннет Толстой отправились маскированными к Энгельгардту [4] в маскарад. Едва я начала с успехом интриговать, как, к моему огорчению, сидевшая в ложе Императрица пожелала меня видеть. Бросились искать меня по всей зале. Император первым опознал и под руку повел через залу к Императрице. Заинтриговать кого-нибудь после этого уже было невозможно. Маскарады теперь в большей моде оттого, что Император и Великий Князь посещают их, посему и светские дамы решаются ездить туда в масках.
14 февраля . Маскарад у князя Пьера Волконского. Бал открыла наша группа из 15–16 дам в костюмах летучих мышей, серых и розовых. Среди нас была и Императрица, мало кем узнанная..».
СУББОТА
28 февраля – в субботу должны снова собирались родные, ведь Суббота – золовкины посиделки . Но только ведь вчера у Пушкиных гуляли, в 3 часа ночи разъехались, в 5 утра уснули, далеко за полдень проснулись – нужно и отдохнуть, тем более что на воскресенье намечено несколько веселий.
Между тем мещанская и цеховая Москва несомненно входила в самый кураж праздника, хотя и было облачно, и минус 13 утром, но ветер утих, снег падал целый день, и только к вечеру небо очистилось. Но что для такого праздника погодная помеха. На нее и внимания не обращали.
130 годами ранее секретарь австрийского посланника И. Корб ужасался (22 февраля 1699 г .) нравами на масленице:
«Последняя неделя перед сорокадневным постом называется у русских Масленицей, потому что, хотя и воспрещается есть мясо, но разрешается зато масло Я бы скорее назвал это время вакханалиями, потому что русские в эти дни заняты только гульбой и в ней проводят все время. Нет никакого стыда, никакого уважения к высшим, везде самое вредное самовольство, как будто бы ни один судья и никакой справедливый закон не вправе взыскивать за преступления, в это время совершаемые.
Разбойники пользуются такой безнаказанностью, и потому почти ни о чем более не слышно, как о смертоубийствах и похоронах. Правда, что в некоторых местах стоят часовые для предупреждения этих бесчинств, но от них мало пользы, так как и они постоянно пьяны и запятнаны общими пороками, потому никто их и не опасается, а смотреть за ними некому.
Многие патриархи выказывали похвальное рвение, стараясь совершенно искоренить эту заразу нравов, но более ничего не могли сделать, как только сократить время этих шалостей, продолжавшихся прежде четырнадцать дней. Они убавили это время восемью днями, чтобы бесчинство, от которого, по закоренелости обычаев, совершенно излечить невозможно, по крайней мере порождало менее зла вследствие сокращения времени этих мерзостей...».
Как известно, традиции гульбы в XIX веке еще более сократились – дни от 8 сузились до 4 дней «широкой масленицы» - от четверга до воскресенья. А сейчас, к XXI веку, они и вовсе прекратились, потому что наши «проводы зимы» – это жалкое подобие Масляницы-разгуляя...
Но впереди было еще воскресенье. Что же намечалось у Пушкиных на последний день?
В написанном в эту субботу послании к брату А.Я. Булгаков оказывается сообщал и анонс на следующий день:
«Завтра, pour la cloture (под конец – фр .), санное катанье, блины у Пашковых (мы на это не пустимся), а вечером сборище у наших молодых; но хозяева будут Пашковы, они зовут и потчивают, а там и покой. Москва тряхнула стариною, веселье за весельем...». Да, наши молодожены Пушкины примут во всех этих воскресных увеселениях непременное участие.
Перед тем как перейти к описаниям этих воскресных пашковских «гульбищ», в которых приняло участие более 40 москвичей, познакомим сначала с их организаторами - молодыми Пашковыми.
Жили они Чистопрудном бульваре в большой усадьбе с домом, условно отнесенным к сегодняшнему №12.
Купила усадьбу в 1790 у Масловых Дарья Ивановна Пашкова, жена коллежского асессора Александра Ильича Пашкова. Она была из рода Мясниковых, знаменитых уральских промышленников, вместе с их содеятелями Твердышевыми получивших, как и Гончаровы, дворянство за размножение заводов (металлургических) в башкирских степях, в т.ч. в районе Магнитной горы (Магнитки). Дарья Ивановна при выходе замуж, получила как и ее три сестры большое приданое, а затем при разделе наследства по два завода и по 19 тысяч крестьян. Богатство многих московских семей берут начало из этого уральского предпринимательства: Бибиковых, Дурасовых, Козицких-Белосельских-Белозерских, Бекетовых и потомков всех их.
На месте хозяйственных строений, стоявших по границам владения, Пашковы устроили парадный двор. В 1790-1792 годах был выстроен главный дом в стиле классицизма, с колонным портиком на обоих фасадах и проездом в центре. Разбили новый сад, в южной части сохранили и облагородили заросший пруд. Дарья Ивановна скончалась в 1808 г ., а через год - и ее муж Александр Ильич. Наследовали их многие имения дети.
В усадьбе на Чистопрудном жил Иван Александрович (1758-1828), в семье которого («у дедушки и бабушки Евдокии Николаевны»), воспитывалась после смерти в 1817 их дочери Дарьи (в замужестве Сушковой) их внучка, названная по бабушке Евдокией - (Додо) Сушкова ( 1811 г .р.), знаменитая впоследствии поэтесса графиня Ростопчина.
Сын Пашковых Сергей Иванович (1801—1883), отст. гусарский поручик был женат с 1830 г . на юной княжне Надежде Сергеевне Долгоруковой и проживал здесь же на Чистопрудном. Пушкиноведы считают, что Пушкин мог встречаться с ними в семье родителей Сергея, у Долгоруковых (мать его Екатерина Алексеевна, ур. графиня Васильева, была, как сказано было выше, нелегальным почтовым ящиком для Пушкина).
Рассказывают, что дом Пашковых славился широким гостеприимством. По свидетельству В.И.Анненковой, «летом и зимой там собирались несколько раз в неделю, танцевали и, редкая вещь! разговаривали!»
Пашковы каждый год отмечали масленицу и устраивали для знакомых "санное катание".
Не стало исключением и последнее воскресенье масленицы 1831 г .
ВОСКРЕСЕНЬЕ
1 марта – воскресенье – санные катания и последние балы.
Итак, Пашковы пригласили молодоженов Пушкиных и Долгоруких и многих своих друзей и знакомых на проводы зимы – на катание на санях, и на блины, и на бал. Воспоминания об этом оставили только двое. К тому же мы бы и не узнали о всех 40 участниках этого веселого традиционного для масленицы катании, если бы не свидетель сего юный Костя Булгаков, сын упомянутого «летописца Москвы» Александра Яковлевича.
Он приписал в воскресенье вечером (по-французски) к субботнему письму отца не только полный список веселящихся на « Promenade du dernier jour du carnaval 1-е Mars 1831 r .» (Гуляние последнего дня карнавала-масленицы – фр. ), но и «рассадил» их по всем четырем большим саням ( grand traineau) .
Первые большие сани: 15 чел
Княгиня Крапоткина и ее дочь, Александр и Ольга Долгорукие, месье и мадам Мельгунова, урожд. княжна Урусова, графиня Потемкина, месье Кикин и его дочь, княжна Цицианова, Григорий Корсаков, Нидгэм, английский путешественник, князь Алексей Голицын, Свистунов, офицер Конной гвардии, «и я Костя».
Мы познакомим поближе читателей чуть позже со всеми «санями» (см. отдельное приложение). Большинство из собравшихся были знакомы Пушкиным по балам, Английскому клубу или Благородному собранию. Половина была молодых, несколько меньше – старших, которые по отчей традиции считали необходимым завершением праздника эти санные гонки.
Отметим, что морозы не послабели на «проводах зимы». Как и вчера, было утром 13 градусов мороза, но было ясно, а, значит, солнечный такой денек выдался, и выпавший вчера только снег искрился, так что глазам было больно. В полдень обсерватория отметила повышение температуры до минус 9, но ветра не было.
И кони помчались, но тут то, на открытых санях, и начался ветер. И как тут не привести кусочек пушкинского стихотворения:
«Открыты шея, грудь, и вьюга ей в лицо!
Но бури севера не вредны русской розе.
Как жарко поцелуй пылает на морозе!
Как дева русская свежа в пыли снегов!»
«Вторые большие сани (12 чел.)
Александр Пушкин, мадам Пушкина, урожд. Гончарова, месье Сергей Пашков и его жена, мадемуазель Лиза Нарышкина, девица-полька княгини Долгорукой, мадемуазель Сушкова Додо, ее гувернантка, мад. Дювернуа, Ломоносов, князь Мещерский Платон, Норов Сергей, Свиньин».
Думаем, что все были тепло одеты, в шубах – знали куда собрались. Да несмотря на большие сани, хозяева несомненно придумали как широким пологом прикрыть чуть-чуть гостей от ветерка.
Ямщики помчали коней по известному им масленичному маршруту, там, где с холма на холм, там, где с ухабами и разворотами, вот где веселье-то. К сожалению, нигде не нашел я рисунка таких больших саней.
Говорят, что незнакомых с русской традицией повалять гостей в снегах, наивных иноземных путешественников сажали на хвост саней, и при поворотах они-то и часть гостей вываливались в мягкие сугробы – все хохотали. Об этом напомнил 3 марта в письме брату и Булгаков: « Я знаю ваши большие сани с хвостом; бывало, у Ал. Львовича Нарышкина надували иностранцев. Я помню, как Баварского министра, который явился на гулянье в курточке в двух звездах, посадили на конец и славно вывалили в свет; он встал тотчас и, боясь остаться на дороге, пустился бежать за зимнею колесницею».
Так и здесь - собирали с хохотом потерявшихся в сугробах и снова бросались в разгул быстрой езды. Пошутили ли так с упомянутым английским путешественником Нидхэмом, участником катания в 1-х санях – отчего бы не повеселиться русским обычаем. Нельзя в эти же сани рядом с англичанином сел юный Костя Булгаков, известный повеса и шутник с юных лет.
«Третьи большие сани (9 чел.)
Княгиня Щербатова и ее дочери княжны Наталья, Аннета, Полина, Лазарев полковник, Владимир Пфелер, Василий Обресков, граф Алексей Бобринский, Скарятин улан».
Сколько по ритуалу продолжались такие поездки, современники не записали. Учитывая всё-таки морозные страсти, думаю, что обошлись 1-2-мя часами. Вряд ли заезжали в какую-то деревню посмотреть на деревенские гуляния на масленицу. Там отгуляли вчера, а сегодня просили друг у друга прощения, и целовались – прощеное воскресенье – так и называется этот последний день масленицы. Да к баньке готовились, завтра пост наступал, а значит надо очистить от греха тело и душу.
Вот таким санным поездкам посвящена картина Кустодиева «Масленица» – солнечный блеск куполов церквей, дымки печей, мчащиеся по горам-пригоркам сани с веселыми праздничными улыбками, гуляющий на площадях народ.
Наши «седоки» вернулись в Москву с поездки румяные, веселые. А после поездки сразу к блинам у Пашковых, снова на Чистопрудный бульвар. А где блины-блинчики, там и наливочки, да самовары раздули, да чай на блюдечках налит, огненно-горячий. С весельем, да разговорами еще час-второй пролетел праздника. А там гости засобирались домой, потому как Долгоруковы (и Пашковы) вечером приглашали к себе на бал на Большую Никитскую (№54 – дом не сохранился), рядом с Гончаровыми (№50). А еще нужно отдохнуть, да переодеться для бала.
В полночь все увеселения должны завершиться – наступал Великий Пост. Значит, сбор должен был к 4-5 вечера. Надо было поспешать.
Участники санного катания – все довольно интересные люди, не всех и все про них мы знаем, но кое о ком можно рассказать многое, потому и вынесли мы повествование о них в Приложение.
Но прежде чем проститься с домом Пашковых, добавим о фамилии и о хозяевах кое-что.
Отметим, что часть журналистов путает дом Пашковых на Чистопрудном бульваре и дом Пашковых на Моховой, поселяя в последнем и Додо Сушкову (поэтессу графиню Ростопчину) и «наших» Пашковых.
Разъясним, кстати, привычное для москвичей и гостей столицы название «Дом Пашковых», который роскошным дворцом возвышается на холме в самом конце Моховой улицы. Этот дом, ставший одной из известных эмблем Москвы, был построен в 1784-86 гг. архитектором В.И. Баженовым для лейб-гвардейца капитан-поручика Петра Егоровича Пашкова (1721-1790/1800) в составе его обширной городской усадьбы. Его прадед Еремей Афанасьевич был предком и Пашковых на Чистопрудном бульваре. Так что они были по нашим понятиям дальней родней, а по тем, старинным обычаям, родней близкой. Но Петр Егорович умер на грани века, детей у него не было, усадьба давно ушла к другим наследникам. Те ее отдали в аренду под театр, здание которого сгорело, а потом продали под Благородный пансион. Так что в XIX веке Пашковы там уже не жили, но имя дому дали, и оно сохранилось до сегодняшней дней.
Бал у Долгоруковых
Разъясним теперь «загадочные» слова А.Я. Булгакова в цитированном ранее письме-анонсе праздника – «а вечером сборище у наших молодых; но хозяева будут Пашковы, они зовут и потчивают».
«…у наших молодых» – значит в доме Долгоруковой Екатерины Алексеевны, за сына которого Сергея Александровича (21 год) срочно вышла замуж 28 января 16-летняя юная дочь Булгакова Ольга. Мы поясним потом эти наши слова – срочно и юная в Приложении об участниках катания.
«…но хозяева будут Пашковы» - Пашков Сергей Иванович, 29 лет, был женат с прошлого года на дочери Екатерины Алексеевны Долгоруковой, княжне Надежде Сергеевне (ей было тогда 19 лет), и по праву старших и ранее женатых они могли стать временно хозяевами дома – принимать и угощать гостей. Хозяйка же дома вдова княгиня Е.А. Долгорукова могла в это время отсутствовать, уехать на масленицу в сельцо Шепетово у Сергиева посада к матери, графине Васильевой, в усадьбе которой и праздновалась совсем недавно свадьба их сына и дочери Булгаковых, и оставить дом в распоряжении молодых.
«…они зовут и потчивают» - возможно, и мясниковские деньги еще оставались у Пашковых, чего могло не быть у именитой семьи Долгоруковых, которые и так недавно потратились на февральский бал в честь январского венчания князя Сергея.
Но гостям эти сложности были известны, и им было все равно – бал есть бал, зовут – едем. Итак, после небольшого отдыха и долгого сбора на бал Натальи Николаевны Пушкины поспешили в карете к Долгоруковым. Дом их был недалеко. До Никитской, в карете – минут 15 спокойной езды.
К участникам катания на балу могло присоединиться еще несколько друзей дома. Сам Александр Яковлевич Булгаков, не бывший на дневных весельях (помните он написал в письме к брату - мы на это не пустимся), мог прибыть с супругой Натальей Васильевной, урожденной княжной Хованской, и младшей дочерью Катей. Могли быть приглашены, как соседи, и сестры Натальи Николаевны – Александрин и Катерина.
Ну а бал был, как и все балы: гремела музыка, носились пары, поговорить даже на возвышенные темы некогда, так – только перемолвиться во время медленных танцев. Прощальное веселье, легкий флирт всех и со всеми, хохот молодежи.
О таком же последнем воскресном дне масленицы в Петербурге Долли Фикельмон записала в Дневник: «… мы постарались завершить ее (масленицу) весело, и Станислав Потоцкий устроил вчера обед с танцами, которые продолжились до самой полуночи. Он все делает со вкусом, так что и это торжество было чудесно организовано. Собрались в три часа пополудни, с четырех до половины девятого непрерывно танцевали. Во время так называемого ужина немного отдохнули от танцев, чтобы возобновить их в половине десятого. .. Было много красивых женщин, прелестных туалетов… Княжна Урусова и мадам Пушкина {сестры-красавицы – София и Мария Урусовы, последняя в замужестве МусинаПушкина} были очаровательны. Первая — изумительное сияние дня, она поистине красавица …
Мари Пашкова чарует добротой и доброжелательностью не меньше, чем своей дивной внешностью. Мадемуазель Дубенская — миниатюрная брюнетка, с прелестнейшими глазами, талией девочки, детским выражением и тем видом, который присущ девице, только что выпущенной из пансиона; придет время, и она, наверное, будет иметь большой успех…».
Не могла темпераментная Долли не отметить и темпераментных мужчин: новый молодой дипломат «Литта лицом, фигурой и манерами — ярко выраженный южанин, а это означает, что наряду с исключительной живостью физиономии ему всегда присуща и некая мрачноватость . Невозможно быть более красивым, чем он».
Как мы видим в Петербурге тоже те же фамилии – Пашковы, Урусовы (Мельгунов был женат на княжне Екатерине Урусовой).
Но на балу у Долгоруковых-Пашковых были и свои «знаменитости» по части красоты и «фатовства». Князь Платон Мещерский, вечный поклонник Додо Сушковой и десятка других москвичек. Улан Свистунов, которой недавно приехал из Петербурга и о котором Долли записала год назад о бале в последний день масленицы: «Прежде, чем закончу писать, хотела бы отметить, какие кавалеры ныне в моде и в фаворе у всех элегантных дам. На первом месте — Ленский и Сапега. Затем Базиль Кутузов, Свистунов и Бутурлин… У Свистунова красивое лицо и привлекательная осанка, он умеет вести беседу, начитан и, думаю, умен. Его самодовольство и тщеславие ему в ущерб, но искупаются двумя хорошими качествами — искренностью и умением без обиды выслушивать о себе правду».
Петербург в эти дни масленицы был грустен – в в Польше шла жестокая битва с восставшими мятежниками, многие из офицеров были ранены и убиты. Поэтому и балы были с грустинкой.
Не то было годом ранее, в 1830 г . Вот начало процитированной выше записи Долли о последнем дне масленицы год назад:
«16 февраля (воскресенье). Завершающий масленицу бал у Кочубея. В этот последний танцевальный вечер мы предавались невообразимым безумствам. Императрица с тоской глядела, как кончается пора веселья и развлечений.
Молодой частью общества владело то же чувство. Разыграется ли однажды воображение, достигнет ли упоения радостью и удовольствиями, уняться ему нелегко ? возбужденный дух еще долго кружит в ритмах вальса или мазурки, а воспоминания о балах, подобно бесплотным розовым призракам, будоражат и дразнят душу!
На этом бале Император очень лихо отплясывал со мной буйный танец. Порою он выглядит невероятно молодым и просто очаровывает. Но уже в следующий миг строгим взглядом обводит собрание, и никого не минуют его справедливые, но иногда пугающие суровостью замечания. В подобные моменты он напоминает римского императора, триумфально, в окружении пленниц, въезжающего на своей прекрасной колеснице!
Он любит красивых женщин и восхищается ими. Требует пристойности, скромности, но ненавидит показное ханжество. Ухажер, как всякий обычный смертный. Императрица также любит обожание мужчин и кокетлива настолько, насколько приличествует Государыне, как, впрочем, и всем нам остальным!».
Как отчаянно плясали на придворных балах в последний день масленицы сообщал потом, в 1834 г ., и Пушкин в письме Нащокину: «Вообрази, что жена моя на днях чуть не умерла. Нынешняя зима была ужасно изобильна балами. На маслянице танцовали уж два раза в день. Наконец настало последнее воскресение перед великим постом. Думаю: слава богу! балы с плеч долой! Жена во дворце. Вдруг, смотрю - с нею делается дурно, - я увожу ее и она, приехав домой, - выкидывает (Н.Н. была беременна – Г.Р. ). Теперь она (чтоб не сглазить), слава богу, здорова, и едет на днях в Калужскую деревню к сестрам, которые ужасно страдают от капризов моей тещи».
Тогда же, но несколько позднее, уже летом, к ним в Полотняном Заводе присоединится и Пушкин.
Но это все будет потом. А теперь Пушкины отдаются веселью.
Впереди 40 дней поста, сорок дней возвращения к литературной работе, к долгим беседам с друзьями, к радости творчества и уютного счастья семейства. Правда, будут во время поста и концерты духовной и классической, как мы теперь говорим, музыки, и спектакли оперы, но их будет мало, и Пушкины, конечно, тоже будут иногда на них.
Вот и весь наш рассказ о замечательной масленице молодоженов Пушкиных в 1831 г . – этом празднике души и тела в первые 10 дней их медового месяца.
Счастливо и весело и всем вам, дорогие читатели, попраздновать этот русский народный праздник.
Гульните, расслабьтесь, дорогие мои!
Как делали это в старину наши предки.
1. Масляница. Москва, 1834.
2. Овчинникова С.Т. А.С. Пушкин. Москва. Арбат. М, 2001.
3. Булгаков А.Я. Письма к брату Константину.//Русский архив, 1902, №1, с. 54-58.
4. Cветлана Мрочковская-Балашова. Дневник Долли Фикельмон (готовится к изданию) // сайт www.pushkin-book.ru и переписка с автором.
5. Мельгуновы. Материалы Рязанского областного архива (сообщено Лукьяновым).
6. Черейский . Пушкин и его окружение. Биографический справочник. М., 1973.
7. Московская Пушкиниана.
Поделитесь с друзьями