1812 г.: конфликт на Фряновской шелковой мануфактуре

19 декабря 2012 года

Российский историко-архивоведческий журнал «Вестник Архивиста». 19 июля 2012

1812 г.: конфликт на Фряновской шелковой мануфактуре

По документам Российского Государственного Архива Древних Актов

Готовцова О.А.

Фряновская шелковая мануфактура была основана в 1735 г. армянским купцом Игнатием Шериманом, купившем село Фряново на основании именного указа и жалованной грамоты Петра I. С 1758 г. фабрика принадлежала семье Лазаревых и в рассматриваемый период ее владельцем был Еким Лазаревич Лазарев, сын состоятельного армянского купца. В Россию Лазаревы переехали из Персии и приобрели здесь нескольких фабрик и заводов. Отец Екима - Лазарь Назарович известен был благодаря своей общественно-политической деятельности и участию в развитии русской промышленности. 20 мая 1774 г. Екатерина II пожаловала Л.Н. Лазарева и его детей (Ивана, Мину, Христофора, Екима) и потомков дворянским званием за «заведение знатной мануфактуры» и «оказание многих услуг» императорской фамилии. В начале XIX в. фряновская фабрика уже по праву считалась одной из самых крупных и известных в России. Ассортимент производившихся здесь шелковых тканей насчитывал более 30 наименований. Ее продукция пользовалась спросом на российском рынке, фабрика выполняла крупные заказы на поставку тканей для украшений императорских дворцов.

С началом Отечественной войны 1812 г. и приближением наполеоновских войск к Москве среди помещиков и владельцев предприятий возникло опасение бунта крепостных крестьян и рабочих. Такие опасения высказывал и генерал Н.Н. Раевский, который писал своему дяде графу А.Н. Самойлову 28 июня 1812 г.: «Я боюсь прокламаций, чтоб не дал Наполеон вольности народу, боюсь в нашем краю внутренних беспокойств». Московский генерал-губернатор граф Ф.В. Ростопчин доносил императору Александру I в сентябре 1812 г., что многие крестьяне Московской губернии, по утверждениям одних, являются свободными, по мнению других, – подданными Наполеона. Российский историк В.Н. Семевский приводит свидетельство некоего француза, жившего в то время в России и хорошо знакомого с положением крестьян, который отмечал, что «до нашествия французов на Москву и после их ухода из этого города крестьяне сожгли множество помещичьих домов и произвели весьма большие беспорядки с целью добыть себе свободу».

Владелец фряновской шелковой мануфактуры Е.Л. Лазарев в 1812 г. также опасался за «само существование фабрики», поскольку нашествие неприятеля «угрожало ей не токмо разорением, но и вовсе истреблением». Осенью 1812 г. французские отряды фуражистов находились всего лишь в 12 вестах от Фряново. Его опасения подкреплялись тем, что соседняя купавинская шелковая мануфактура была разорена своими же фабричными рабочими. На фряновской фабрике в 1812 г. были удержаны все полторы тысячи человек, проживавших во Фряново и находившихся в полном подчинении владельца фабрики и его приказчиков. Подобное «спокойствие» Лазарев приписывал своему нахождению во Фрянове, а также пребыванию здесь старшего сына Ивана. Кроме них сохранять порядок во Фряново помогали зятья Екима Лазарева: полковник Сумского гусарского полка Д.А. Делянов, а также майор И.И. Арапетов. Спокойствие на фабрике, по словам Е.Л. Лазарева, сохранялись еще и потому, что фабричные и их семьи были обеспечены денежным содержанием и не имели ни в чем нужды. Всем людям, несмотря на остановку фабричного производства, отпускалось за счет Лазарева продовольствие, а также «делались разные населенцам ободрения», возбуждавшие в них дух твердости и патриотизма. «Фряновская фабрика и все принадлежащее к ней до последней нитки, без всяких моих распоряжений, самими фабричными спасены с твердой решительностью защищаться до последней крайности», – описывал он положение дел во Фрянове в своей объяснительной записке, направленной в декабре 1816 г. министру внутренних дел О.П. Козодавлеву.

В 1812 г. на фабрике работало 1172 человека, которые на 168 станах изготовили 29 838 аршин шелковых тканей. Сохранился черновик ходатайства Е.Л. Лазарева о награждении фряновского священника Петра Зверева наперсным крестом «В память войны 1812 года», составленный в 1813 г. В ходатайстве он так описывал положение дел во Фрянове в период Отечественной войны и поведение священника: «Когда неприятель в прошлом 1812 году занимал большую часть Богородской округи и находился вблизи оного моего села, то он священник еще более ознаменовал себя славою истинного пастыря, пекущегося о стаде своем и радящего о пользе отечества. Ибо во все то нещастное время ежедневно совершал Божественную службу, делал вокруг села крестный ход, с свойственным ему красноречием убеждал народ противустоять врагу, самого себя предлагая путеводителем. Поставлял вокруг села стражи, учреждал разъезды, и сам лично разведывал о местопребывании неприятеля; и притом укрощал народные мятежи, слабых укреплял, твердых более всиливал, многих ободрял, утешал и во всем являл себя достойным звания своего. А сверх того, дом свой сделал гостиницею для бедных и нещастных, претерпевших разорение от неприятеля, разделяя с ними пищу и одежду».

6 июля 1812 г. был издан Манифест о сборе внутри государства земского ополчения. Владелец фряновской мануфактуры согласно «Докладу о составе Московской военной силы» от 14 июля 1812 г. и постановления 1-го Комитета, выделил со своей фабрики необходимое количество фабричных рабочих. За принадлежащих Лазареву 602 мужчин в ополчение были отданы 60 человек. Фабричные приказчики отмечали, что это были люди праздные и неприлежные к фабричным работам. Так, Семен Красихин 45-ти лет отдан в ополчение из-за того, что был дурного поведения, имел леность к фабричным работам, а также был пьяницей.

Прием в ополчение отобранных во Фрянове фабричных рабочих был назначен на 1 августа 1812 г. Особый протест среди рабочих вызвало то, что кандидаты в ополчение отбирались без очереди и жребия, т.е. произвольно помещиком и управляющими. Из-за возмущения рабочих приказчики фабрики были вынуждены обратиться в Богородский земский суд за содействием. Они сообщали, что мастеровые оставили работу, собирались толпами «намереваясь вместо назначенных московскою конторою к поступлению в ныне собираемую военную силу воинов назначить самовольно самих мастеров и из лучших поведением мастеровых людей». Во Фряново был прислан земский исправник Евреинов, которому удалось отправить в город Богородск к военному приемщику 60 воинов, назначенных фабричной конторой, лишь прибегнув к силе. 1 августа представителями фряновских рабочих было направлено письмо генерал-губернатору Москвы Ф.В. Ростопчину, в котором выражалось недовольство действиями владельца фабрики и приказчиков. Называя себя «казенными», рабочие жаловались, что Лазарев отсылает в ополчение таких, у кого на попечении престарелые родители и малые дети, а также свидетельствовали о сговоре Лазарева с Евреиновым, который получал от Лазарева «выгоды». В своем письме они также просили выдать новое предписание в обход земского исправника Евреинова, которому не доверяли.

14 августа московский гражданский губернатор Н.В. Обресков по поручению Ростопчина послал предписание Евреинову, в котором указал на справедливость жалобы «казенных» фряновских мастеровых и просил как можно скорее урегулировать конфликт. Этот документ свидетельствует, что решение принималось Обресковым поспешно, без наведения обычных справок. Губернатор несомненно желал как можно быстрее усмирить возникшие волнения, которых так опасалось в это время правительство. В предписании Обрескова фряновские фабричные называются «казенными», хотя ранее решением Богородского земского суда в 1809 г. все они «безоговорочно» были отписаны за Лазарева как его крепостные. Своим поспешным распоряжением Обресков достиг обратного эффекта и вместо урегулирования спорного момента дал фабричным повод к продолжению волнений на фабрике.

Кроме 60 человек Лазарев представил в ополчение еще восьмерых рабочих фабрики, которых требовалось направить в ополчение от деревни Аксеново, принадлежавшей его семье и смежной с селом Фряново (в деревне насчитывалось 84 мужчины). Таким образом, вместо аксеновских крестьян в ополчение были отданы фряновские рабочие.

Во время следования в город Богородск из представленных в ополчение 68 рабочих фряновской фабрики 18 бежали. В связи с тем, что бежавших не удалось разыскать к назначенному сроку, вместо них были представлены другие рабочие фабрики. Вскоре сбежавшие сами вернулись во Фряново. Приказчики просили позволения вернуть их вновь в ополчение, но в этом им было отказано.

Женам, детям и престарелым родителям всех отправленных на службу фабричных рабочих по приказанию Лазарева выдавалось необходимое количество хлеба, а также денежное жалованье до возвращения воинов обратно домой. Поэтому, по словам приказчиков, оставшиеся семьи не «претерпевали в том никаковаго в семействе их недостатка и нужды».

После роспуска Московского ополчения фряновские рабочие были возвращены на фабрику. В село не вернулись восемь человек, которых направили в ополчение вместо аксеновских крестьян. Четверо числились погибшими, а еще четверо (Андрей Слепушкин, Иван Баскаков, Андрей Заикин и Александр Пастухов) остались служить в армии, и впоследствии были зачтены за рекрутов 84-го рекрутского набора. Четверо погибших были зачтены Московской казенной конторой Е.Л. Лазареву за рекрутов деревни Аксеново следующего 85-го набора.

Еще 8 августа 1812 г. сбежавшие из ополчения 18 фабричных после своего возвращения во Фряново подали на имя Ф.В. Ростопчина жалобу на Екима Лазарева и его приказчиков, которые «неправильно» отдали их в ополчение. В апреле 1813 г. после возвращения во Фряново всех ополченцев фабричным рабочим Василием Усыниным, называвшим себя «поверенным от всего фабричного сообщества», было подано прошение в 1-й департамент Сената, в котором содержалась жалоба на владельца фабрики и его приказчиков. В ней, в частности, говорилось, что, во-первых, фабричные считали неправильной отдачу в ополчение восьми человек с фряновской фабрики вместо крестьян деревни Аксеново. Деревня была куплена Лазаревыми «для умножения фабричного производства», поэтому крестьяне ее являются приписанными к фабрике. И так как они не были мастеровыми, а «обретались в землепашестве и других крестьянских работах», то по указу 1783 г. именно из них следовало поставлять воинов в ополчение, а не набирать их из рабочих. Лазарев же, писали они, представил вместо своих крепостных крестьян восемь человек «казенных» людей и лучших фабричных рабочих, не соблюдая якобы именного императорского указа. Вторым пунктом жалобы было то, что с повеления Лазарева приказчики брали в ополчение всех без разбора, без жребия и очереди. Забирали даже тех мастеровых, у кого в домах не оставалось способных содержать семьи мужчин, а были только малолетние и престарелые. И, напротив, были семьи, у которых оставалось по четыре сына «в совершенном возрасте».

15 мая 1813 г. прошение фабричных рабочих было переправлено из Сената графу Ф.В. Ростопчину с указанием разобраться и представить отчет. Генерал-губернатор поручил Богородскому земскому суду произвести во Фряново расследование и выяснить, действительно ли была сделана такая замена, и чем при этом руководствовался владелец фабрики. Пока велось следствие по этому делу, рабочие шелковой фабрики успели подать еще несколько челобитных, в каждой из которых повторялось прошение разобраться с «неправильной отдачей» в ополчение.

Богородским земским судом во Фряново были отправлены поочередно земские исправники Петров и Евреинов, а впоследствии заседатель Хотенов, которым вменялось в обязанность не полагаться на одни объяснения со стороны Лазарева и его приказчиков, а, тщательно проведя следствие, представить отчет с приложением всех требуемых документов.

Первый следователь, Петров, провел опросы вернувшихся из ополчения рабочих фабрики. Мастеровой Антон Игнатьев показал, что он одинокий и был отдан в ополчение за фабричных не по очереди, и не «за дурное поведение, а неизвестно за что… а полагает за то, что он с прочими фабричными быв недоволен господином Лазаревым, имел на него просьбу». Другие же большие семейства, по его словам, были оставлены без отдачи в воины. Он подтвердил, что во время нахождения его на службе хлеб его семейству выдавался исправно. Кроме этого 61 человек из опрошенных были согласны с Игнатьевым в его показаниях.

Из отчета второго следователя, Евреинова, следует, что фабричные в воины поступили в основном за дурное поведение и нерадение к фабричным работам. Оба эти отчета не были приняты во внимание Богородским земским судом. Третьего следователя, заседателя Хотенова, суд обязал опросить жителей окрестных деревень о поведении отданных в воины рабочих. Им были опрошены 22 человека из «посторонних людей» соседних селений, которые показали только, что из отданных в воины один был замечен в пьянстве, 10 были хорошего поведения, а об остальных они ничего не могли сказать.

Приказчики Е.Л. Лазарева, предоставляя объяснения следователям, повторяли, что в рекруты были выбраны люди к фабричным работам неспособные и дурного поведения. Кроме того, приказчик Казакевич уточнял, что деревня Аксеново числится за детьми его господина Лазарева: Иваном, Христофором и Лазарем. По общему согласию с родителем их, Екимом, они решили отправить восемь человек фабричных вместо крестьян этой деревни. Отдача их последовала от больших семей, а не так как они утверждают в своей жалобе из-за жалоб правительству на Лазарева. Объяснение Казакевича не удовлетворило губернатора. Земскому суду было послано уведомление с указанием не доверять как управляющему фабрикой, так и Лазареву, и продолжить расследование.

Разбирательство по делу о «неправильной отдаче» в ополчение длилось четыре года, с 1812 по 1815 г. Дело усложнялось и затягивалось большим количеством жалоб фабричных на хозяина. Предметом следствия становились не только претензии о несправедливой отдаче рабочих в ополчение, но и жалобы на Лазарева из-за недостаточной заработной платы, бытовых условий, сложностей в фабричной работе и др. За время следствия Сенатом было дано четыре дополнительных поручения о расследовании, в каждом из которых фигурировала история об отданных в ополчение рабочих.

Владелец фабрики Е.Л. Лазарев также был обязан представлять разъяснения суду по данному делу. В своих объяснительных он заявлял, что фабричные не являлись «казенными», так как это утверждение было признано несправедливым земским судом 11 августа 1809 г. Он ссылался на указ от 10 октября 1783 г. и Генеральное учреждение о наборе рекрут, по которому помещику было предоставлено полное право обращать любых своих крепостных в военную службу. Что касалось тех, которые были отданы в ополчение вместо крестьян деревни Аксеново, то сделано это было, по его словам, в то время, когда экстренно необходима была оборона Отечеству. По его личному осмотру в деревне не оказалось годных к воинской службе людей. Те же, которые были годны, имели большие семейства малолетних детей, которые оставались сиротами. Расстраивать и разорять столь малое селение он считал невозможным.

18 ноября 1815 г. главнокомандующий А.П. Тормасов представил в Сенат окончательное заключение, в котором указывалось, что, действительно, по судебному решению 11 августа 1809 г. все фабричные рабочие бесспорно являются крепостными Екима Лазарева, а не казенными, в соответствии с указом 1783 г. и учреждением о рекрутском наборе. Было решено первую жалобу рабочих оставить без удовлетворения, поскольку помещик сам вправе решать, кого из своих крестьян отсылать в рекруты или в ополчение. Также предписывалось Богородскому земскому суду объявить фабричным как можно более строго «дабы они отнюдь подобными недельными просьбами не утруждали» более правительство.

Вторая жалоба фряновских фабричных на отдачу из них людей в ополчение вместо крестьян деревни Аксеновой, на которых даже была выдана квитанция из московского рекрутского присутствия, оказалась, по мнению губернского правления, справедливой, поэтому для прекращения в будущем подобных жалоб, оно определило объявить Лазареву выданную квитанцию зачислить за фабричными, а не за крестьянами деревни Аксеново и впредь подобного зачета не делать. Второе решение противоречило постановлению 1-го Комитета, в пятом пункте которого было указано: «…по взаимному согласию помещиков дозволяется, кто пожелает из своих людей ставить воинов вместо другого». Тем более, что в материалах дела ранее этот пункт

цитировался, и было высказано мнение о безосновательности и данной жалобы фабричных рабочих.Интересна помета главнокомандующего А.П. Тормасова на представлении Сенату. Он считал, что хотя вины владельца фабрики и его управляющих не было выявлено, а фабричные жаловались «не во всем справедливо», необходимо все же для «совершенного прекращения волнения фабричных» предпринять ряд мер, в частности: направить во Фряново земского исправника для внушения фабричным, «что правительство входит в их положение и приемлет меры к удовлетворению их законным образом»; дополнительно исправнику поручалось просить фабричных «оставаться в совершенном повиновении и при малейших неудовольствиях жаловаться на притеснения исправнику, которому поручено иметь их под особенным наблюдением».

Все это вызвало недовольство владельца фабрики, писавшего в своем прошении императору в декабре 1815 г.: «Таковое определение… подает повод к начатию ими новых жалоб и к изысканию средств под сим предлогом затруднять правительство неделными просьбами…». Е.Л. Лазарев считал, что вмешательство представителей местной власти во внутренние дела крепостного имения исключительно вредно, поскольку «при всяком неудовольствии их на управление, или в случае нужд их, они обязаны обращаться непосредственно к своему Помещику или Владельцу, не утруждая тем напрасно Правительство».

Решения правительственных органов имели противоположный ожидаемому результат. Рабочие, обнадеженные обещаниями губернского правления и предпринятыми для их успокоения мерами, считали это подтверждением их «казенности», несмотря на все решения суда, и ждали скорейшего освобождения от крепостной зависимости.

Рассмотренные документы свидетельствуют, что в 1812 г. не только патриотизм и желание победить врага направляли мысли и поступки фряновских фабричных рабочих. Их интересовали и насущные проблемы, желание отстоять свои права и независимость от помещика. Для них набор в Московское ополчение в 1812 г. ничем не отличался от обычных регулярных рекрутских наборов. С конца XVIII в. фряновские мастеровые как могли боролись против предпринимателя, считая его не владельцем, а лишь содержателем фабрики. В 1812 г. и в последующие годы они не раз восставали против незаконной, по их мнению, отдачи мастеровых в рекруты, отстаивая свои права «казенных» крестьян, которыми не переставали себя считать, несмотря на все приказы правительственных учреждений, выступая, таким образом, за справедливость по собственным понятиям.