Альманах"Богородский край" N 2 (96)
В ИЗБЕ ПЛАТАВСКОГО ТКАЧА
А. С. Пушкин в Богородском уезде
Евгений ГОЛОДНОВ
Когда едешь из Орехово-Зуева в Москву по Горьковскому шоссе, по бывшей «Владимирке», с левой стороны виден бюст поэта, установленный в деревне Платава Богородского уезда (ныне — Плотава Орехово-Зуевского района). Автором памятника стал орехово-зуевский скульптор Н.П. Пустыгин, но еще до него на здании местного клуба, в 1958 году, в честь Пушкина была установлена мемориальная доска.
...Скорее всего, стремящийся в Москву к невесте влюбленный Пушкин и не думал-не гадал, что на его пути из Болдина встанет преградой безвестная деревушка, одна из пограничных точек восточного Подмосковья. Хотя в болдинском стихотворении «Дорожные жалобы» есть предчувствие: «Иль в лесу под нож злодею попадуся в стороне, иль со скуки околею где-нибудь в карантине». Свидетельства похожего пушкинского «пророчества» найдем и в письмах поэта-жениха к Наталье Гончаровой из нижегородской деревни в Москву, датированных 4 и 18 ноября 1830 года. В них рассказывается о трудностях, возникших при попытке выехать из отцовского имения, а также о 14 холерных карантинах, расставленных на пути в Москву. Без приключений доехать до желанной Натали Александру Сергеевичу не удалось: четырнадцатым (последним) оказался именно платавский карантин в Богородском уезде...
Из Болдина в Платаву, где в то время находилась почтовая перекладная станция, Александр Сергеевич прибыл, возможно, вечером 30 ноября 1830 года (известно, что 28 ноября он находился еще в Болдине). Во время поездки сломался экипаж, а здешняя холерная застава сделала остановку еще более продолжительной. «Я задержан в карантине в Платаве, — с отчаянием пишет он (на французском) Н. Гончаровой 1 декабря, — меня не пропускают...» В первом письме поэт умоляет невесту прислать ему карету или коляску в Платаву, на его имя. А вслед за первым письмом летит второе:
«Бесполезно присылать мне коляску: меня неверно известили. Вот я и в карантине, с перспективой остаться в плену 14 дней... Пишите мне ... в Платавский карантин» (письмо датировано 2 декабря). Из-за этих пушкинских строк до недавнего почти времени считали, что поэт действительно пробыл в Платаве две недели (об этом свидетельствовала и надпись на памятнике). А вот успела ли Наталия Николаевна ответить на письмо нетерпеливого жениха в Платаву?
Платава, узнаем мы из пушкинских писем, в 75 верстах от Москвы, на Владимирском тракте. Жители ее были по преимуществу ткачами и даже славились своим кустарным ткачеством. Да и само название «Платава» родилось, видимо, от слов «плат», «платок», «кусок материи»...
В тяжелое время холерной эпидемии найти хоть какой-нибудь временный приют на незнакомой станции для невольного постояльца было большой удачей. Александру Сергеевичу, можно сказать, пофартило. Его разместили в избе местного ткача Данилы Евтеева. Его дом сохранялся в деревне еще в 1940-е послевоенные годы. На окраине Платавы, неподалеку от дома старожилов Елисовых (чьи предки сохранили память о посещении Пушкиным деревни), сохранился древний колодец, выкопанный, как рассказывают, еще в начале прошлого века. Вероятно, из него и брал воду для чая потчевавший гостя Данила (его изба стояла рядом с колодцем). А поэт в свою очередь так отреагировал: «Вот до чего мы дожили — что рады, когда нас на две недели посадят под арест в избе к ткачу на хлеб и воду». В этой самой крестьянской избе пребывал его бесценный дорожный сундучок, где «находились несколько больших тетрадей и стопок бумаги, которые за месяц болдинского заточения словно бы потяжелели». Это были две главы из «Евгения Онегина» - 8-я и 9-я, уже готовые для печати, несколько «Маленьких трагедий», поэма «Домик в Коломне», пять «Повестей Белкина», сверх того около тридцати стихотворений (одно из которых, самых известных — «Моя родословная» — было дописано в Платаве), литературные работы.
Как известно, Пушкин «не пропускал ни одного встречного мужика или бабы, чтобы не потолковать с ними о хозяйстве, о семье, о нуждах...», был весьма общительным человеком. Таким образом с ним познакомился еще один платавчанин — Семен Карпышов. Знакомец оказался мужиком сметливым и слыл на деревне грамотеем. Понял сразу, что за важный барин с ним вел беседу. О своей встрече и разговоре со знаменитым в ту пору поэтом поведал он позже сыну Михаилу. А Михаил Семенович, проживший долгую жизнь и умерший уже после 1917-го, передал семейное предание дочери Дусе.
Евдокия Михайловна Буравлева, в девичестве Карпышова, уже в наше время рассказала эту историю своим землякам в тот день, когда ее хлопоты об установке в деревне памятника поэту увенчались успехом. В этом святом деле помогали старожилу ее сын Валентин (живший в ту пору в Москве) и односельчане... Е.М. Буравлева прожила нелегкую жизнь: долгие годы за шелкоткацким станком, в 1931-ом из шестерых детей потеряла троих, была им и за мать, и за отца. За доброту, за душевную щедрость Господь одарил ее долголетием. Скончалась Е.М. Буравлева тихо, в кругу детей и внуков, в январе 1988-го, полтора месяца не дожив до 99 лет.
...Чем же еще занимался Пушкин во время вынужденной задержки? Кроме писем к будущей жене, в Платаве Александр Сергеевич переписывает с черновой рукописи на беловую известное свое стихотворение «Моя родословная». Это случилось 3 декабря 1830 года. Само стихотворение и платавский «постскриптум» (двадцать поэтических строк) к нему стали достойным ответом на оскорбительный, издевательский анекдот о прадеде поэта — Ибрагиме Ганнибале, «арапе Петра Великого». Помимо литературной работы, общения с местными жителями, поэт все эти несколько дней не терял надежду уехать раньше «объявленного» им в письме срока. Действительно, местный «Самсон Вырин», огненно-рыжий, которого спустя 8-10 лет встречал в этих местах путешествующий А. И. Герцен, благосклонно отнесся к Пушкину, помог ему с каретой и пропуском... Знал ли он, интересно, что его собрат только что запечатлен великим писателем в повести «Станционный смотритель»? Ведь и в самом этом произведении сказано, что за годы поездок автор с редким смотрителем не имел дела, так что и «смотрительскую психологию» изучил прекрасно. Не устоял и «рыжий».
5 декабря А.С. Пушкин вырвался из «платавского плена». «Милый! Я в Москве с 5 декабря», - пишет он одному из друзей — П.А. Плетневу. Закончился коротенький «платавский период» жизни великого поэта России (хотя позже он четырежды проезжал мимо этой деревни, но останавливался ли?) И начался пятимесячный период жизни Пушкина, время, в котором проявились многие контрасты судьбы: «И жизнь, и слезы, и любовь!»
А нынешняя Платава бережно хранит память о Пушкине. Ежегодно здесь с 1983 года проводится Пушкинский праздник поэзии, на котором завсегдатаи не только местные жители, поэты, артисты, почитатели его таланта из Орехово-Зуева, но и из Москвы, Ногинска, бывали здесь и потомки поэта (к примеру, праправнучка Юлия Григорьевна Пушкина).
Ткач богородского уезда за работой в своей светелке.
Поделитесь с друзьями