Художественные коллекции Морозовых в Третьяковской галерее

В.М. Володарский, Институт всеобщей истории РАН

Исследования последних лет не только подтвердили, но и значительно обогатили наши представления о многофункциональной деятельности ряда выдающихся российских предпринимателей конца XIX - начала XX в., в том числе из фамилии Морозовых. Все новыми гранями раскрывается значение их важного вклада в культурную жизнь общества. В немалой мере способствуют этому и Морозовские "чтения". К сожалению, переосмысление роли русского предпринимательства и популяризация результатов этой научной работы сопровождаются возникновением в массовом сознании наших дней новой мифологии: широко распространились представления, будто чуть ли не всё купечество поры "серебряного века" отличалось высокими духовными интересами и имеет большие заслуги в развитии русской культуры. Такой подход, на наш взгляд, стирает реальную культурную многослойность российской предпринимательской среды, умаляет действительное значение выдающихся личностей, включая тех Морозовых, которые обладали достаточно редкими талантами коллекционеров искусства. Ведь создание коллекций, обретающих важное общественное значение, а не только отвечающих личным пристрастиям и прихотям собирателя, требует наряду с определенной состоятельностью немалых знаний ума, вкуса. Это специфический дар, и среди Морозовых нашлись люди, которые им обладали.
Именно об их коллекциях - прежде всего Алексея Викуловича (1857-1934), но также Михаила Абрамовича (1870-1903) и его младшего брата Ивана Абрамовича (1871-1921) - пойдет здесь речь, хотя галерея обладает и некоторыми другими свидетельствами коллекционерских увлечений Морозовых. Ей принадлежит, например, серия эскизов А.Я. Головина, подаренная музею в 1910 г. Сергеем Тимофеевичем Морозовым (1860-1944), меценатом и одним из основателей Московского Кустарного музея. Эскизы были сделаны художником для оформления оперы Н.А. Римского-Корсакова "Псковитянка", поставленной в 1901 г. в Большом театре.
Каждая из трех интересующих нас коллекций имеет свое неповторимое лицо. При этом все они не вполне идентичны собраниям, которыми когда-то располагали Морозовы: ряд произведений, перешедших в собственность государства, был передан в другие музеи. Так, часть икон, принадлежавших А.В. Морозову, стала достоянием Государственного Исторического музея (московская выносная запрестольная икона XVI в. "Богоматерь Знамение" с Николой на оборотной стороне, псковская "Троица" второй половины XVI в., северная икона начала XVI в. "Огненное восхождение Ильи Пророка" и др.); в Петербург были отправлены не только пейзажи К. Моне, Сезанна, "Девушка с веером" Ренуара и другие работы французских мастеров из собрания И.А. Морозова, но и принадлежавшие ему и ныне находящиеся в Русском музее "Тишина" Левитана, "На Севере", "Пристань в Архангельске", "Улица в Виши" и другие произведения К. Коровина. Без учета всех подобных случаев невозможно реконструировать былой облик морозовских художественных собраний. И все же коллекции Морозовых в Третьяковской галерее настолько значительны, что индивидуальный почерк каждого из собирателей выступает здесь чрезвычайно ярко, отражая присущие именно ему интересы, предпочтения и, конечно, понимание искусства.
Общая характеристика собирательства А.В. Морозова уже давалась на "Морозовских чтениях" А.И. Фроловым¹ . Известно, что Алексей Викулович как коллекционер отличался широтой интересов; особенно славятся его великолепно подобранные собрания фарфора и русских гравированных портретов. В Третьяковскую галерею поступили принадлежавшие ему миниатюры (на нашей конференции им посвящен специальный доклад Л.И. Певзнер), десятки икон и ряд произведений современной живописи и скульптуры, некогда украшавших особняк А.В. Морозова во Введенском переулке в Москве.
К собиранию икон А.В. Морозов приступил сравнительно поздно, в конце 1913 г. В Москве уже существовали тогда несколько крупных частных коллекций древнерусской живописи, в том числе коллекция И.О. Остроухова, который целенаправленно собирал иконы высокого художественного качества, и более "молодая", но быстро разраставшаяся коллекция С.П. Рябушинского, имевшего намерение создать Музей русской иконописи. Уже утвердилась к этому времени интенсивная расчистка древних памятников, открывшая цветовое богатство старых икон, все шире распространялось увлечение их художественными достоинствами, сказавшееся и на современном искусстве, наконец, состоялась первая московская выставка икон (1913 г.), имевшая огромный успех. Скорее всего именно после нее окончательно определилось новое направление коллекционерских увлечений А.В. Морозова. Он, таким образом, не стал здесь первопроходцем новых путей, но зато тонкий вкус и большой предшествующий опыт собирателя помогли ему за короткий срок - всего четыре года - войти в число наиболее выдающихся коллекционеров иконописи.
Основу его собрания составили моленные образы, доставшиеся в наследство от отца и деда, старообрядцев-беспоповцев поморского толка. Их иконы были дополнены А.В. Морозовым многими другими памятниками, причем он делал акцент на коллекционировании новгородских икон, особенно увлекавших тогда ценителей древнерусского художества. Часть из них, однако, в наши дни отнесена исследователями к другим школам, часть датируется более поздним временем, чем считалось раньше. Характерным примером может служить группа икон, которые еще в каталоге галереи 1963 г. были отнесены к бесспорным произведениям новгородских мастеров XV в.² После исследований Э.С. Смирновой из 13 таких памятников восемь икон были определены как работы XVI в., а еще у двух поставлено под сомнение их новгородское происхождение³. Сейчас можно утверждать, что из 62 произведений морозовской коллекции, хранящихся в Третьяковской галерее (некоторые из них - многочастные, как походная церковь, царские врата и т.д.), наибольшее число принадлежит к московским, а не новгородским иконам. Московские памятники составляют треть всей коллекции, менее трети созданы новгородскими мастерами, остальные относятся к ростово-суздальским, северным, поволжским памятникам. Лишь пятая часть всех работ может быть датирована XIV и XV веками, четыре пятых - это иконы XVI и XVII столетий.
Не подтверждается, на наш взгляд, и другое традиционное мнение, - что А.В. Морозова привлекали прежде всего житийные иконы. Состав его коллекции в Третьяковской галерее свидетельствует об иконографически более широком собирательстве. Житийных икон здесь немало, но все же не менее трети. Другое дело, что преимущественно поздний характер морозовских икон определяет их типичные для XVI и XVII веков качества: повествовательность, разработку многих иконографических мотивов в подробно развернутых, детализированных вариантах. Но хотя переоценка коснулась также и чисто художественного значения некоторых работ, признанных не произведениями ведущих мастеров, а скорее "типовыми" памятниками своего времени, в целом лучшие из икон морозовской коллекции отличаются, как не раз отмечали специалисты, "безупречными композиционными и колористическими достоинствами"⁴ .
Ряд икон позволяет проследить своеобразие трактовки одних и тех же мотивов различными мастерами: в коллекцию входит целая серия житийных икон Николы, три варианта "Чуда Георгия о змие", два новгородских образа "Страшного суда". Редкостями являются сравнительно ранняя подписная икона из Новгорода "Положение во гроб" (ее создал в 1488 г. мастер Яков Иель) и московский складень-кузов 1645 г. с характерным для времени "изуграфством". К числу памятников, художественно наиболее значительных, можно отнести "Воскресение - Сошествие во ад" XV в., из числа пяти икон праздничного чина, купленных в Городце на Волге и разошедшихся в свое время по коллекциям И.С. Остроухова, Н.В. Ханенко и А.В. Морозова, или великолепную ростово-суздальскую икону первой половины XV в. "Чудо Георгия о змие". Собственно, каждый из памятников коллекции как произведение искусства представляет свой особый интерес - и отличающиеся выразительными бытовыми деталями "Никита с бесом", и "Симон Столпник", и экспрессивный образ "Спас Нерукотворный. Мокрая брада" из Новгорода, и полная поэтического восприятия природы икона XVII в. "Иоанн Предтеча в пустыне" - шедевр строгановского письма.
Второй важной частью коллекции А.В. Морозова в Третьяковской галерее стали выполненные по его заказам работы выдающихся современных художников - М.А. Врубеля и К.А. Сомова. Картина Сомова "Любовное письмо" - характерный образец его холодноватого искусства начала 1910-х годов, по-прежнему обращенного мечтой в XVIII век; фарфоровые статуэтки "Дама в маске" и "Влюбленные" - маленькие шедевры, по-сомовски изящные и утонченно-декоративные. Врубелю А.В. Морозов заказал декоративные панно для украшения своего двусветного готического кабинета, с его резной деревянной лестницей и различными скульптурными фантастическими фигурами - карликом, драконом, горбоносыми масками камина. В галерее хранятся его широко известные "Фауст", "Маргарита", "Мефистофель и ученик", "Полет Фауста с Мефистофелем" (все - 1896 г.), а также еще малоизученное небольшое панно "Философия", написанное акварелью на гипсовой доске. В своей статье к каталогу выставки М.А. Врубеля в Третьяковской галерее, проходящей как раз в дни нашей конференции, Л.И. Иовлева еще раз напомнила, что Врубель намеревался выполнить для столовой в доме А.В. Морозова и другие панно, на темы русских сказок "Снегурочка" и "Царь Салтан", но этому помешала болезнь художника⁵ . Хотелось бы добавить, что отношения Врубеля с А.В. Морозовым как заказчиком не только "складывались достаточно спокойно" по сравнению, например, с С.Т. Морозовым, что справедливо отмечает Л.И. Иовлева, но и отличались особенно уважительным подходом мецената к творчеству полюбившегося ему мастера. 24 ноября 1904 г. А.В. Морозов писал Врубелю: "Если Вы будете делать новые эскизы для моих панно, то я убедительно прошу Вас не уступать их никому, кроме меня. Я с наслаждением приобрету их и надеюсь, что Вы не откажете мне в этом удовольствии. Повторяя мою просьбу, выраженную в письме от 21 ноября, не забыть меня, когда Вы пожелаете что-либо уступить из Ваших новых вещей. Я всегда был сердечным и искренним ценителем Вашего таланта и буду счастлив, если Вы дадите мне возможность сделаться обладателем Ваших новых созданий"⁶ .
В отличие от коллекций А.В. Морозова и И.А. Морозова, поступивших в галерею в конечном счете в результате национализации крупных частных собраний, проведенной в советское время, произведения русского искусства, принадлежавшие М.А. Морозову, были переданы галерее в дар по его завещанию. Это сделала М.К. Морозова через семь лет после смерти мужа, в 1910 г. Из 80 завещанных произведений (включая работы иностранных художников, позже ушедшие в другие музеи) М.К. Морозова передала галерее 60. В 1917 г., а в ряде случаев и позже, эта коллекция была дополнена работами, поступившими из семьи М.А. Морозова.
Рамки данной статьи не позволяют подробно охарактеризовать собрание Михаила Абрамовича, как и блестящее собрание русского искусства, созданное его братом, И.А. Морозовым, но общую специфику обеих коллекций я попытаюсь кратко очертить. О некоторых портретах В.А. Серова, принадлежавших обоим братьям, на "Морозовских чтениях" уже говорилось⁷ .
Характер коллекции М.А. Морозова, развитие которой было оборвано в 1903 г. его преждевременной кончиной, дает ясное представление о происходившей в русском искусстве в конце XIX - начале XX в. "смене вех", процессе перехода от доминирующей роли передвижничества к новаторским тенденциям в творчестве художников "Мира искусства", к импрессионистическим веяниям, часто тесно связанным и с другой линией, имевшей также самостоятельное развитие, - с поисками стиля, получившего название "модерн". М.А. Морозова интересуют работы и старших, и младших передвижников, но те, где уже ощутим отход устоявшихся норм искусства 1870-х годов. Ему принадлежали тяготевшие к отказу от развернутой сюжетности картины В.Г. Перова "Голубятник" и "Ботаник" (обе - 1874 г.), эскиз росписи в историческом музее "Каменный век. Пиршество" В.М. Васнецова и его же вариант картины "Три царевны подземного царства", приобщавший художника к стилистике модерна; группа мастерских этюдов В.И. Сурикова к ряду его исторических полотен (в том числе этюды голов боярыни Морозовой и юродивого); пейзажи И.И. Левитана, включая одну из самых "импрессионистичных" работ его волжского цикла - картину "Свежий ветер. Волга" (1895 г.). Он систематически приобретал поэтичные, музыкальные по красочным гаммам работы К.А. Коровина - "В лодке" (Автопортрет с М.Я. Якунчиковой), "В испанской таверне", "Гаммерфест" (Северное сияние), "Сарай", "Север", включил в свою коллекцию произведения мирискусников - "Площадь перед Зимним дворцом" А.Я. Головина, "Купальщицу" К.А. Сомова. Крупнейшим в русской живописи выразителем новой стилистики стал на рубеже двух веков М.А. Врубель, и М.А. Морозов, чувствуя возрастающее значение этого художника, перекупил у К.Д. Арцыбушева триптих Врубеля "Суд Париса" и постарался, не особенно считаясь с денежными интересами автора, приобрести его картины "Гадалка" (1895 г.) и "Царевна-лебедь" (1900 г.). Принадлежали ему и врубелевские акварели, и пейзажи, один из которых - большой по размерам неоконченный вариант "Сирени" поступил в галерею из семьи художников уже в 1927 г. Переходный и противоречивый характер вкусов времени в морозовском собрании русских произведений сказался, пожалуй, сильнее, чем в его коллекционировании французских авторов, где он делал порой такие смелые шаги, как покупка пейзажа Ван Гога с экспрессивным изображением бурного моря и парусников.
Новаторство собирательства И.А. Морозова широко известно благодаря его прославленной коллекции французского искусства, дающей представление о развитии живописи Франции от импрессионизма до Матиса и Пикассо.
Гораздо меньше внимания уделялось исследователями морозовским приобретениям русского искусства, хотя уже Б.Н. Терновец подчеркивал в свое время, что в коллекции И.А. Морозова было 75 работ Коровина, 42 - Головина, 23 - Врубеля, 8 - Серова, 6 - скульптора Коненкова⁸ . В музее на Пречистенке, созданном на основе коллекции И.А. Морозова, были выделены специальные экспозиционные помещения, где демонстрировались работы Левитана, Коровина, Серова и Врубеля, мирискусников Бенуа, Сомова, Головина, произведения художников "Бубнового валета". Морозову принадлежали "Девка" Ф. Малявина и картина Рябушкина "Втерся парень в хоровод", пейзажи Грабаря, Архипова, Юона, Туржанского и работы мастеров "Голубой розы" - П. Кузнецова, Н. Сапунова, Н. Милиоти, Н. Крымова, П. Уткина, М. Сарьяна. Он одним из первых приобретал произведения М. Ларионова, Н. Гончаровой, М. Шагала. Ясно, что при стремительном темпе развития русского искусства в первые десятилетия XX в. И.А. Морозов ощущал параллели, переклички, переплетения процессов развития отечественного и западноевропейского искусства и в своем собирательстве смело шел навстречу новому. Разносторонняя и взвешенная оценка сделанного им в ходе этой большой и важной культурной работы требует, на наш взгляд, нового специального обстоятельного анализа, при котором необходимо соблюсти по меньшей мере два условия: не отрывать его коллекционирования русского искусства от "общеевропейского" контекста собирательства И.А. Морозова и рассматривать специфику этой его деятельности в сопоставлении с коллекционированием других собирателей и музеев его эпохи.

1 Фролов А.И. Коллекционер А.В. Морозов. Опыт творческого портрета // Труды первых Морозовских чтений. Ногинск (Богородск) 1995. С. 83-91.
2 Антонова В.И., Мнева Н.Е. Каталог древнерусской живописи. Опыт историко-художественной классификации. Т. 1. М. 1963. № 33, 39, 40, 48, 53, 64, 66, 81, 84, 93, 102, 110, 121.
3 Смирнова Э.С., Лаурина В.К., Гордиенко Э.А. Живопись Великого Новгорода. XV век. М.,1982. С. 176-178. Новгородскими иконами XV в. Э.С. Смирнова признает лишь № 39, 66 и 102 из каталога В.И. Антоновой и Н.Е. Мневой - "Покров", "Богоматерь Знамение с избранными святыми" и "Положение во гроб".
4 Антонова В.И., Мнева Н.Е. Каталог древнерусской живописи. Т. 1. С. 23.
5 Иовлева Л.И. Врубель и московские меценаты // Михаил Врубель в Третьяковской галерее, музеях и частных собраниях Москвы. М., 1997. С. 30.
6 Врубель. Переписка. Воспоминания о художнике. М. 1963. С. 124.
7 Володарский В.М. Портреты Морозовых в творчестве В.А. Серова // Труды первых Морозовских чтений. Ногинск (Богородск) 1995. С. 200-204.
8 Терновец Б.Н. Письма. Дневники. Статьи. М. 1977. С. 129.

Поделитесь с друзьями