4.8. 1-й и 3-й тяжелые бомбардировочные авиаполки Авиации дальнего действия

Е.Маслов

Дальняя бомбардировочная авиация в первые дни войны от действий фашистской авиации практически не пострадала – её дислокация была значительно удалена от западной границы страны. Большие потери были, когда полки тяжелых бомбардировщиков совершили первые боевые вылеты в районы Данцига, Кенигсберга, Варшавы, Кракова… И не только от сил вражеских ПВО, но и, к сожалению, от собственной «краснозвездной» истребительной авиации. В царившей первые дни войны сумятице было трудно понять, где свой, а где враг.

А.Е. Голованов, будущий командующий Авиацией дальнего действия, в своей книге «Дальняя бомбардировочная» рассказал о полете экипажей дивизии, которой командовал М. Водопьянов, для бомбардировки Берлина: вылетело 18 самолетов Тб-7 и Ер-2, долетели до Берлина семь, вернулся только один экипаж. Война сразу же внесла свои коррективы – главные усилия тяжелой бомбардировочной авиации были направлены на борьбу с противником во фронтовой зоне. Командующие войсками фронтов – для 1-го и 3-го тб ап это были Калининский и Западный фронты, – «бесцеремонно и грозя расправой», привлекали ее для борьбы с танками и войсками противника на поле боя днем. О прикрытии же тяжелых бомбардировщиков истребителями в эти дни и речи не было. «Нависла реальная угроза утраты последних сил», – такой итог подводил этому времени В.В. Решетников.

В марте 1942 года Постановлением ГКО все тяжелые бомбардировочные соединения были преобразованы в Авиацию дальнего действия с подчинением непосредственно Ставке Верховного Главнокомандующего. Командующим был назначен генерал А.Е. Голованов. Вот что пишет А.Е. Голованов: «… АДД пришлось заниматься довольно большим объемом транспортных перевозок для нужд фронтов… все больше ширилось и крепло партизанское движение, требовавшее соответствующего обеспечения и руководства… на нас была возложена обязанность доставлять в глубокие тылы и разбрасывать листовки на временно оккупированные гитлеровцами территории». Чуть ли не ежедневно выполнялись ночные рейсы для высадки десантов в тыл противника, в расположение наших войск, окруженных противником. Совершались почти ежедневные полеты в осажденный Ленинград.

И несколько слов об основном самолете полков… Четырехмоторный Тб-3 (АНТ-6) – цельнометаллический, шасси не убиралось, с нижним расположением крыла, с четырьмя двигателями на крыльях. Экипаж – восемь человек. Создан Андреем Николаевичем Туполевым с участием В.М. Петлякова и И.Ф. Незваль.

Первый полет был совершен 22 декабря 1930 года экипажем под командованием Михаила Громова.

Самолет постоянно модернизировался, менялось вооружение: новые турели для новейших пулеметов ШКАС, 76-мм пушки, подвески для бомб, новейшие радиостанции. Тб-3 являлся на то время самым мощным советским десантно-транспортным самолетом, бомбовая нагрузка 2000 кг, а с перегрузом – и до 5000 кг. Самолет охотно демонстрировали на парадах, в кинохронике, иностранным, в том числе военным, гостям. Самолет участвовал во всех военных действиях 1930-х годов: в Китае, на озере Хасан, на Халхин-Голе, в Финляндии… На 22 июня 1941 года в распоряжении авиации состояло более пятисот Тб-3 самых разных вариантов. Авиапромышленность их уже не производила, и тяжелые эскадрильи переходили на скоростные по тому времени самолеты С.В. Ильюшина – Дб-3а; после модернизации они именовались Дб-3ф или Ил-4. В ходу в этих полках были и самолеты Ли-2, так называемые «советские Дугласы», серийное производство которых было налажено в СССР по американской лицензии в 1930-е годы.

В 1942 году, когда тяжелые бомбардировочные полки переходили на Ли-2, командир 1-го тб ап подполковник Б.Ф. Чирсков, о котором еще будет речь впереди, был награжден только что учрежденным орденом Отечественной войны I степени именно за то, что, когда «полк частично переходил на новую материальную часть Ли-2, с этой задачей справился хорошо, летно-технический состав качественно освоил эту материальную часть, грамотно и умело ее применяет по разгрому врага».

1-й тяжелый бомбардировочный авиаполк

(1-й тб ап, с марта 1942 года – 1 ап Авиации дальнего действия). Время дислокации на Полигоне в Ногинске – с февраля до первых дней августа 1942 года

В этом полку в свое время служил знаменитый Николай Францевич Гастелло (1907 – 26 июня 1941). Он начал летать вторым пилотом с 1933 года, с 1934-го– он командир корабля. С 1938 года – в 1-м тяжелобомбардировочном полку. В 1939 году Гастелло участвует в боевых действиях на Халхин–Голе в составе 150-го скоростного бомбардировочного авиаполка, которому на это время была придана эскадрилья 1-го тб ап. Гастелло являлся заместителем командира этой эскадрильи. Участвовал он и в Финской кампании. Великую Отечественную войну Николай Францевич встретил командиром эскадрильи 207-го дальнебомбардировочного авиаполка. 26 июня капитан Николай Францевич Гастелло совершил свой знаменитый подвиг.

С декабря 1941 года на Полигоне в Ногинске базируются несколько самолетов 1-го тб ап, остальные – на аэродроме Добринское, в Люберцах, во Внуково. Полк оснащен самолетами Тб-3. Отдельные экипажи и эскадрильи полка постоянно перемещались по разным аэродромам, но основной базой считался Полигон в Ногинске.

Тб-3 – так самолеты именовались в боевых частях. Детище Андрея Николаевича Туполева имело и другое название – АНТ-6. Именно на этом огромном четырехмоторном воздушном корабле летный экипаж Михаила Васильевича Водопьянова 21 мая 1937 года доставил на Северный полюс экспедицию научной дрейфующей станции с Иваном Дмитриевичем Папаниным во главе.

В это время полк наносит удары по войскам противника на Ленинградском, Волоколамском и Дмитровском шоссе. 28 января 1942 года в Ногинск перелетели 1-я, 3-я и 4-я эскадрильи полка. В конце февраля 1942 года он будет располагаться здесь уже в полном составе до августа 1942 года, когда передислоцируется в Монино и затем ближе к Сталинграду.

Аэродром Ногинск. 1942 год. Командир полка Б.Ф. Чирсков (в центре) ставит боевую задачу командирам (слева А.Н. Берлинер и М.Т. Лановенко)

Борис Федорович Чирсков, с большим летным стажем – с 1927 года, – прошел в полку путь от командира эскадрильи до командира полка, закончил войну в звании гвардии полковника. Награжден боевыми орденами: Красной Звезды (1941, 1944), Красного Знамени (1942, 1947), Отечественной войны I степени (1943, 1948), орденом Ленина (1953).

Некоторое время полком командовал полковник Иван Васильевич Филиппов, в Красной Армии с 1927 года, его боевые награды: ордена Красного Знамени (1941), Красной Звезды (1944), среди медалей – «Партизану Отечественной войны» I степени.

Полк продолжил свои активные боевые действия по бомбардировке сил противника и объектов в районе Волоколамска, Истры, Солнечногорска, Рузы, Гжатска, на дороге Клин–Солнечногорск. Он «выбрасывал» парашютные десанты в район Ржева и станции Угра, осуществлял «выброс­ку» грузов частям Красной Армии, попавшим в окружение, поставлял грузы в Ленинград. 20 января 1942 года он перебросил в тыл врага в район г. Луга артиллерию с прислугой и боеприпасами: 2 пушки, 18 бойцов и около 4 тонн боеприпасов. Осуществлял перелеты с грузом из Ленинграда в Череповец.

Самолет Тб-3

В ночь с 3 на 4 февраля он начал свои операции в районе Вязьмы с бомбардирования железнодорожного узла; только в эту первую ночь сброшено около 140 авиабомб, начались бомбардировки скопления группировок противника в районе Смоленска и Орши, на шоссе от ст. Дорохово до Можайска. Уделялось большое внимание сбрасыванию листовок для вражеских армий.

Результаты боевой работы полка, особенно целый ряд ответственных полетов по глубоким тылам противника, были оценены высоко, и 20 июня 1942 года Президиум Верховного Совета СССР присвоил звания Героев Советского Союза летчику, капитану Якову Ивановичу Пляшечнику (он, будучи командиром эскадрильи в звания майора, погибнет в воздушном бою 11 февраля 1944 года); летчику, капитану Федору Федоровичу Степанову (он вернется с войны и закончит службу генерал-майором авиации); штурману, капитану Василию Михайловичу Чистякову (вернется с войны и закончит службу в авиации в 1958 году).

Вручение гвардейского знамени 1-й апдд, аэр. Никифоровка. Октябрь 1942 года

К февралю 1943 года 45 человек летного состава полка уже имели на своем счету более ста боевых ночных вылетов.

В июле – августе полк действует по железнодорожным узлам Брянск, Карачев, Орел, Курск, Харьков, Ржев.

В начале августа полк перебазируется на аэродром Никифоровка и начинается еще одна славная страница его истории – сталинградская. Здесь ему вручается Красное Знамя. Еще во время нахождения большей части полка в Ногинске приказом Наркомата обороны № 250 от 18 августа полк за боевые заслуги преобразован в 1-й гвардейский Краснознаменный авиа­ционный полк дальнего действия, в дальнейшем к его названию добавляется «Брянский». С этого дня полк включается в Сталинградскую операцию, которая продлилась до 18 ноября 1942 года.

Построение личного состава 1 гв. апдд у самолета Ли-2 «Устюжанин», построенного на средства жителей Устюженского района Вологодской области, ст. Никифоровка. 15 августа 1943 года

Георгий Геннадиевич Гнусарев – штурман, ветеран дивизии, в послевоенное время живший в Ногинске, – оставил воспоминания об участии полка в Сталинградской операции. Георгий Геннадиевич закончил войну в звании майора, награжден двумя орденами Красного Знамени (1943, 1944), тремя орденами Красной Звезды (1945, 1956, 1957), медалями.

16 ноября 1942 года в районе Ногинска с одним из самолетов полка произошла катастрофа, члены экипажа и пассажиры погибли, все они похоронены на мемориальном воинском кладбище в Ногинске.

3-й тяжелый бомбардировочный авиаполк (3-й тб ап, с марта 1942 – 3-й ап АДД)

Полк дислоцировался на нескольких аэродромах, считая своей основной базой Полигон в Ногинске.

В апреле-мае 1942 года экипажи полка транспортировали грузы войскам Северо–Западного фронта в районе Старой Руссы. Вылеты осуществлялись с аэродрома Монино с использованием аэродромов подскока Хотилово и Хвойная.

3-й авиаполк начал свои боевые действия против противника еще во второй половине 22 июня 1941 года, он нанес бомбовые удары по тылам немецких войск в районе Сувалок, на востоке Польши.

Вот воспоминания ветерана полка С.А. Лукьянова об этом дне: «Днем 22 июня мы готовились к первому вылету и одновременно – к защите аэродрома от нападения. В 21 час 30 минут наш полк приступил к выполнению первого боевого ночного задания. Враг из района Сувалки танковыми колоннами устремился на восток. Полку была поставлена задача – разбомбить эти колонны. Четырехмоторный корабль ТБ-3 подготовлен к полету – заправлен горючим, водой, подвешены бомбы (26 ФАБ100), заряжены пулеметы. Экипаж в количестве восьми человек во главе с командиром отряда старшим лейтенантом Засыпкиным и штурманом Федориным занял свои места. Воздушные корабли один за другим направились к цели.

Темная звездная ночь. Горят города Вильнюс, Каунас, Гродно. В 12 часов ночи приближаемся к цели. Сверху видны огоньки на шоссе из Сувалок. Вот она, цель! Штурман уточняет боевой курс. Бьют зенитки. Не сходим с курса. Штурман начинает бомбометание. Левый разворот. Сброшена еще партия бомб. И так пять заходов. На земле пять пожаров и один взрыв. В 3 часа 30 минут приземлились на своем аэродроме…».

Упоминаемый здесь капитан, командир самолета Георгий Степанович Засыпкин, 30 июня 1942 года был представлен к награждению орденом Ленина. Вот строка из его наградного листа: «… Произвел в трудных погодных условиях 6 посадок в тылу врага, доставил партизанам необходимый груз и вывез около 200 тяжелораненых бойцов и командиров…».

Полк имел на вооружении тяжелые самолеты Тб-3 – это один из «туполевских» первенцев, время которых заканчивалось. Последний вылет на этих самолетах полк совершил 7 июля 1942 года, когда два Тб-3 полка бомбили скопление немецких танков в районе населенного пункта Петино вблизи Воронежа.

Прибыли самолеты Ли-2; летный и технический состав полка около сорока дней осваивал самолеты, учился летать на них. Началось это переучивание в Ногинске на Полигоне, а продолжилось на аэродроме Добринское близ Владимира.

Командир полка в это время – Степан Федорович Осадченко, родившийся в Сталинграде, награжденный еще в 1928 году орденом Красного Знамени, за время войны вторым орденом Красного Знамени (1944), орденом Ленина (февраль 1945), медалями.

Позже авиаполк, так же как и 1-й ап дд, перебазировался из Ногинска Никифоровку.

Вяземская операция и участие в ней 1-го и 3-го полков дальней авиации 23-й авиадивизии дальнего действия

Напомним, что в Вяземский котел – так называли окруженную неприятелем большую группировку наших войск западнее Вязьмы – в конце октября 1941 года попали крупные соединения Красной Армии, в том числе и остатки 8-й стрелковой дивизии (бывшей 8-й Краснопресненской), в которой служили добровольцы-ополченцы из Ногинского района. Многие солдаты и командиры регулярной армии, оказавшиеся в окружении, составили тогда основу большого числа партизанских отрядов. Немецкое командование тогда было встревожено тем, что побежденный якобы советский боец готов к бою и составляет все бȯльшую и бȯльшую опасность.

В середине февраля 1942 года перед 23-й авиационной дивизией дальнего действия, в составе которой находились полки дальней авиации, базировавшиеся на Полигоне в Ногинске, была поставлена задача: «… Выбросить батальон 50-го воздушно-десантного корпуса (ВДК) для усиления армии В.И. Швецова в район ст. Мочалово (15 километров южнее Ржева). Выбросить остатки 8-й бригады 4-го ВДК в районы Путькова, Бели (25 километров юго-западнее Вязьмы). Произвести десантирование 4-го ВДК… в районы Великополье, Луги (40 километров юго-восточнее Вязьмы)». В первые дни не все складывалось благополучно: не все парашютисты были готовы к десантированию, нечетко и неумело выполнялись сигналы на местах высадки, самолеты часто выдвигались к местам десантирования с опозданием. Так «… 18 февраля из 39 самолето-вылетов только 12 выполнили боевую задачу, остальные не нашли цель. 19 февраля из 89 самолето-вылетов успешными были только тридцать. И та же причина – место выброса плохо обозначено. И все-таки за два дня выброшено на места 831 человек и 128 тюков грузов. Командование направило самолеты со средствами сигнализации к местам выброса десантов, тем самым обозначение этих мест значительно улучшилось».

Вот что вспоминал Иван Иванович Лисов, генерал-лейтенант авиации, о работе авиаторов во время этой операции: «… основной причиной неточной выброски людей и грузов была необеспеченность районов десантирования приводными радиотехническими средствами… Костры и пожары, применявшиеся в качестве световых сигналов, в условиях, когда в тылу противника шли бои, не могли быть надежными ориентирами для летчиков, так как они наблюдались во многих местах». Командование приняло решение посылать к местам выброса десантников самолеты Пе-3 с приводными станциями, что сразу изменило ситуацию.

О том, что ошибки штурманов при полетах к месту выброски десанта имели место, писал командир 1-го гв. кавалерийского корпуса генерал Павел Алексеевич Белов – человек-легенда, как его называли, Герой Советского Союза (1944): «… часть десантников выбросилась далеко от указанных штурманам мест… Большая группа была сброшена неподалеку от Изборова за передним краем обороны противника, и гитлеровцы без труда уничтожили ее. Боеприпасы, оружие, продовольствие и лыжи парашютистов были разбросаны на большом пространстве. Разыскать их удавалось не всегда».

И все-таки, при всех трудностях летный состав стремился выполнять боевые задания, и вот данные за 7 дней февраля (с 16-го по 22-е): ночными вылетами выброшено в район ст. Угра, Луга, Плестьево, Знаменское 932 десантника с необходимыми грузами.

При всех неудачах первых дней Вяземская воздушно-десантная операция вошла в военную историю как крупнейшая в годы Великой Отечественной войны. По выброске самолетами такого количества людей и оружия в тыл врага ей нет равных в истории Второй мировой войны. Сказать, что поставленные в этой операции задачи были полностью выполнены, нельзя: деблокировать группировку Красной Армии, оказавшуюся в котле, не удалось, вырваться удалось с кровопролитными боями немногочисленной группе бойцов и командиров.

Когда перед экипажами 3-го авиаполка была поставлена задача «… всеми исправными самолетами произвести высадку десанта 211-й воздушно-десантной бригады (вдб) в точках Теплянка, Подмошье, Лепешки, Памятка – в 75-ти километрах юго-западнее Вязьмы», 6 исправных кораблей перелетели в Монино и «изготовились для ночной работы». Задачу выполнили четыре: «… Точки сброса хорошо были обозначены кострами. Было десантировано 84 человека с личным оружием и пищевым запасом. При возвращении на аэродром в Ногинск экипаж Н.С. Куракина был атакован Ме-110, залп его пушек нанес кораблю большие повреждения. Стрелки А.С. Гордиенко и А.И. Гололобов, прозевавшие начало атаки фашиста, быстро пришли в себя и дружным ответным огнем не позволили фашистскому летчику повторить атаку. Экипаж С.А. Лукьянова не выполнил задания, после города Масальска потерял связь с землей, плутал, сел на аэродроме Зубова и вернулся в Ногинск только 9 июня».

Николай Семенович Куракин, капитан, командир корабля (так часто называли самолеты), в наградном листе дал ему такую характеристику: «… в сложных метеоусловиях, ночью, летает отлично. Искусно маневрирует, попадая в зону действия вражеских зениток и прожекторов, выходит точно на цель. В боевой обстановке смел, решителен… По личному заданию члена Военного Совета фронта Маленкова выполнил 6 ночных посадок в тылу врага». В июне 1942 года был представлен к награждению вторым орденом Красного Знамени.

Довольно часто наши самолеты подвергались атакам нашей зенитной и полевой артиллерии, несмотря на сигналы летчиков «Я свой». Один из самолетов полка в результате шести прямых попаданий «наших» получил «… повреждения одного из моторов, пробили переднее колесо, три бензобака, перебит трос руля глубины, в правой плоскости возник пожар. Трое десантников на борту в результате были ранены. Пришлось срочно садиться в районе деревни Щелканово рядом с Зубково. Раненых отправили в госпиталь в Малоярославец, парашютистов – обратно в часть, а самолет после ремонта вернулся в Ногинск».

Полеты транспортных самолетов к десантникам в район Вязьмы продолжались… Летали к ним экипажи 3-го авиаполка, но полетов было немного – летать практически было уже не на чем. Полк 25 февраля сосредоточился на своей основной базе в Ногинске и до конца месяца не вылетал. Из боевого донесения от 1 марта: «… один ТБ-3 28 февраля выслан на аэродром в Раменское в распоряжение генерал-майора Худякова. Один Тб-3 готовится для выполнения боевого задания с аэродрома в Ногинске. Личный состав двух эскадрилий занимается командирской учебой… Самолетов на месте базирования – один». Приказ бомбардировать железнодорожный узел Вязьма выполнялся всего одним экипажем М.Н. Булина-Соколова на исправном ТБ-3. Такое положение подтверждают сведения за 3 марта: «… Аэродром базирования Ногинск. Всего кораблей – 11, исправных – 4. Готовых к выполнению заданий в ночь на 4 марта с аэродрома Ногинск – один, с аэродрома Раменское – один. Ожидается прилет одного ТБ-3 из аэродрома в Люберцах (капитан Засыпкин) и одного ТБ-3 из Кирсанова (капитан Егоров). 4 марта должен был возвратиться из Ярославля в Ногинск самолет Н.М. Васка…».

Вот какой опасный, но в то же время курьезный случай произошел с экипажем Булина-Соколова, который в ночь на 16 марта ушел с аэродрома Раменское на новое задание. Условленные сигналы в районе деревни Свинцово летчики нашли без труда и, сориентировавшись, стали заходить на посадку, колеса коснулись заснеженной поверхности земли… О том, что произошло, Михаил Николаевич Булин-Соколов рассказал при встрече с А.М. Сергиенко в 1988 году: «Это был полет с посадкой в тылу противника. Везли боеприпасы и продукты. Садились на поляну в лесу на „конверт” из пяти костров. Мы дали белую ракету, земля ответила зеленой. Все нормально. Сели. Обычно после посадки ощущаешь, как самолет подпрыгивает на неровностях, а тут нет – плавно катится, как по ровной дороге. Подрулили к месту выгрузки, вижу, кто-то стоит, но к самолету не подходит. Да и людей для разгрузки особо не видно. Моторы не выключали, держали на малом газку. Послал радиста на землю, чтобы выяснил, почему не разгружают. Поднялся со своего места и наблюдаю за ним. Вижу, от человека, к которому пошел Сергей, возникла какая-то вспышка. Как будто он стрельнул. Радист пошел назад. Не побежал, а спокойно пошел к самолету. Вот его фигура исчезла под плоскостью. Я присел на корточки, чтобы лучше за ним наблюдать, а его нет. Я начал беспокоиться, потом вижу: он пробирается к нам в пилотскую по фюзеляжу. Сел между нами и говорит: „Я больше не пойду, они там матом ругаются и стреляют”. Мы не успели сообразить, что к чему, как в нашу сторону потянулась пулеметная очередь и трасса склоняется к самолету. Я крикнул праваку: „Держи педали!”. А сам дал полный газ всем четырем моторам. Взлетели так, будто на борту не было никакого груза. Через несколько дней снова полетели туда. Во время разгрузки начал спрашивать, почему в прошлый раз нас так недружелюбно встретили. Оказывается, мы тогда сели в шести километрах от нужного места на „конверт”, выложенный немцами. То ли они знали про наш условленный сигнал, то ли они принимали своих, не знаю. То есть они нас не сразу опознали, а мы их. Мы потом долго в экипаже обсуждали действия радиста и пришли к выводу, что немец крикнул ему „Хальт!”, а Сергей принял это слово за матерное. В общем – и смех и грех».

Курьез курьезом, но самолет тогда получил 28 пробоин от пулеметных очередей немцев, командир корабля смог благополучно взлететь, спасти экипаж и груз. В июне 1942 года старший лейтенант Михаил Николаевич Булин-Соколов за успешное выполнение нескольких боевых заданий был награжден орденом Красного Знамени.

Одна из постоянных задач, стоявших перед экипажами 1-го и 3-го авиа­полков, – эвакуация раненых бойцов и командиров из зон действия армейских соединений и партизан, действовавших в тылу врага. Вот что писал командир 1-го кавалерийского корпуса, генерал Павел Алексеевич Белов: «Постепенно в госпиталях скопилось много тяжелораненых, нуждавшихся в эвакуации. Но вывезти их было очень трудно. Вначале на освобожденной территории садились только легкие самолеты – У-2 и С-2. Они могли брать лишь по два человека. В апреле дело пошло гораздо быстрее: мы расчистили аэродром и подготовили специальную посадочную площадку в районе села Большое Вергово. Здесь смогли садиться и тяжелые корабли типа „Дуглас” и ТБ-3. Для сосредоточения раненых и подготовки их к погрузке в самолеты в лесу, в километре от посадочной площадки, возле деревни Поделы был со­здан эвакоприемник. Обслуживали его два врача, фельдшер и два конных посыльных. Отправка самолетами производилась, как правило, в ночное время. Иногда удавалось эвакуировать за ночь до ста человек, а в ночь на 12 апреля было вывезено сразу триста сорок два раненых».

В заключение необходимо вспомнить о той высокой оценке, которую дал Г.К. Жуков действиям бойцов и командиров, принявших бой с превосходящими силами противника в районе Вязьмы, – они защитили Москву, задержав своим героизмом противника на несколько дней. Когда наши войска перешли к контрнаступлению и изгнанию противника от Москвы, действия окруженных немцами наших армейских группировок, десантников и партизан в районе Вязьмы и Юхнова деморализовали фашистов, сковали значительную часть группы армий «Центр» и тем самым ограничили их возможности сопротивления наступающим советским войскам.

На Северо–Западном фронте…

Во второй половине апреля лично И.В. Сталиным командованию АДД (Авиации дальнего действия) было передано задание Ставки: сосредоточиться на транспортной работе в интересах Северо-Западного фронта. Николай Семенович Скрипко, тогда генерал-лейтенант авиации, заместитель командующего дальней авиацией, вспоминал: «… резко осложнилась обстановка в районе Демянска, Старой Руссы, и нам приказано перенести усилия АДД на это операционное направление, действовать в интересах наземных войск и считать это задачей номер один».

Вот одно из свидетельств того времени. Вспоминает заслуженный штурман-испытатель СССР В.И. Панфилов: «… С Булиным-Соколовым… мы летали много к партизанам. По моей летной книжке мы совершили десять посадок в тылу врага у партизан. Туда перевозили боеприпасы, снаряжение, а оттуда вывозили раненых. А один раз доставили им 37-миллиметровую пушку, везли ее, подцепив под фюзеляжем.

Через сутки этот же экипаж вновь поднял свой ТБ-3 в ясное весеннее небо… Ефремовцы получили самое на тот период необходимое: 1010 штук сапог, ботинок и обмоток, а также 300 кг мыла. Приняв на борт 27 раненых бойцов и командиров, экипаж благополучно вернулся в Ногинск».

Из-за недостатка самолетов большинство экипажей производили по два вылета в ночь. Сброс грузов на парашютах осуществлялся с предельно малых высот – 200–400 метров, – а когда груз находился в специальной упаковке, то его сбрасывали даже с высоты 100–150 метров. Летчикам приходилось делать от трех до шести заходов – можно представить, какие трудности они испытывали. Да и остальные члены экипажей трудились в поте лица.

Приведем здесь данные 1-го авиаполка дальней авиации за последние десять дней апреля (с 18-го по 29-е число): вылеты осуществлялись только ночью. Бомбардирование осуществлялось только в ночь с 18-го на 19-е в районе г. Людиново, сброшено бомб: ФАБ-250-8, ФАБ-100-40, ЗАБ-50-20, АО-15-4, АО-10-32, АО-8-16. Израсходовано патронов около 1000 штук. Боевых заданий получено 6, все выполнены. В остальные дни по ночам самолеты доставляли грузы – боеприпасы и продовольствие – войскам Северо-Западного фронта в районе д. Устье, десантникам в деревни Гринево, Идрицы, Заребье, Малые Дубовицы, Шелгуново. Доставлено грузов около 140 тонн. Из 119 боевых заданий не выполнено 18 (основные причины – не было сигналов).

Выполнялась одна из главных задач – ежедневная связь с осажденным Ленинградом, наряду с бомбардировками позиций противника. Большая доля этой работы легла на личный состав эскадрильи, которой командовал Иосиф Аграновский, а комиссаром был Александр Хатин, в звании батальонного комиссара. Эскадрилья располагала 14 экипажами на самолетах ТБ-3. В представлении И. Аграновского к награждению орденом Красного Знамени в июне 1942 года читаем: «Эскадрилья совершила 318 высококачественных боевых вылетов, при этом перебросила в город Ленинград вооружения и боеприпасов 134 421 кг, эвакуировала из Ленинграда тяжелораненых бойцов и командиров 188 человек. Более ста боевых вылетов совершила его эскадрилья на бомбардирование объектов противника. Своим личным примером в борьбе с немецким фашизмом воспитал много летчиков и штурманов, отлично выполняющих боевые задания командования…».

Добавим, что А.Г. Хатин вскоре станет комиссаром 1-го авиаполка дальнего действия. Выше было уже сказано о его гибели 12 ноября 1942 года в авиакатастрофе вместе с экипажем ТБ-З в районе Ногинска.

Поделитесь с друзьями