Черноголовская газета  № 5-7 (918, 919, 920) 12-26 февраля 2009 года

В нынешнем кадровом составе науки можно довольно чётко наблюдать две волны: семидесяти- и шестидесятилетние, 1938 г.р. плюс ­минус пара-тройка лет и 1948 г. плюс­минус пара-тройка лет, далее - одиночки... Альфа Иваныч - из этой первой волны, и у него, как у многих известных учёных, в этом году юбилей. 10 февраля отпраздновал профессор А.И. Михайлов свой 70-й день рождения, с чем мы его от всей души поздравляем. За 70 лет есть что человеку нетривиальному вспомнить, вот он и вспоминает. Мы публикуем отрывки из его мемуаров. Про Додонова вы уже, наверное, читали, теперь про всё остальное. Но сначала я хоть и скупо, но обрисую "позиции" и историю жизни А.И. Михайлова до появления в Черноголовке.

Альфу Иваныча я знаю давно, "служи­ли" когда-то в одном кор­пусе 2/10 Химфизики. На семинарах он докладывал об ЭПР и полихронной ки­нетике, потом стали гово­рить, что занялся опилка­ми, - видно, шутили, на са­мом деле это была фито­сфера. Потом все барка- ловцы ушли в отдельный корпус Гольданского, по­том Альфа стал завла­бом, сравнительно недав­но побыл и заведующим Отделом строения веще­ства (ОСВ), а теперь сно­ва завлаб. Лаборатория его в ИПХФ называется длинно и солидно: сво­бодно-радикальных и ра­диационно-химических процессов. Он, Альфа Иваныч, и сам теперь со­лидный, неторопливый (это, правда, уже не сов­сем по своей воле), про­фессор, доктор химичес­ких наук, член диссерта­ционных советов, кон­сультант. Еще есть у него должности и звания более уникальные: действитель­ный член РАЕН (ну это мы знаем) и Ассоциации экстремальной и экологи­ческой медицины (есть, оказывается, и такая), член рабочей группы На­учного совета по развитию лесного комплекса и фи­тосферы при Правитель­стве Российской Федера­ции. Про науку - без под­робностей сейчас и здесь, но вам, наверное, уже яс­но, что он все больше по­ворачивает к биологии и медицине. И правильно! Совсем здоровья нет...

Но вернёмся к началу: откуда такое странное это имя? А вот откуда.

Его предки, из молокан (но молокане к имени от­ношения не имеют - вы уж поверьте), были сосланы "на низ" еще во времена оны. И прадеды, и деды, и родители жили в Азер­байджане. Отец окончил два факультета, даже по­учился немножко у знаме­нитого генетика Кольцова, одно время работал ди­ректором школы. Воспо- минатель наш был у роди­телей ребенком поздним, причем первенцем, вот и назвали его, со своей "физматовской" точки зре­ния, в честь первой буквы греческого алфавита и обозначения многих физи­ческих величин. Удиви­тельно, но дед, Григорий Григорьевич, согласился с таким необычным име­нем, сказав, что раз в Пи­сании написано: "Апьфа и омега есьм первый и пос­ледний", - то, значит, назы­вать можно. Зато брата (в 1951 г.) Альфа категори­чески настоял назвать Дмитрием, а не Бетой. Те­перь он после филфака МГУ в Москве китаевед и переводчик.

Мама его всю жизнь преподавала физику и математику в школе. За­одно выучила сына на­столько, что из глухого зерносовхоза он поехал поступать на физфак МГУ, а затем на физхим МФТИ. И в 1957 г. стал физтехом. Мечтал когда-то о биофи­зике, но еще студентом оказался в московской Химфизике, в лаборато­рии В.В. Воеводского, у него был и в аспирантуре. Работал на первых со­ветских ЭПР-спектромет- рах да еще "под пучком" трофейного ускорителя. С большим теплом говорит о тех, кто олицетворяет для него ИХФ: о Н.Я. Бубене, Я.С. Лебедеве, И.И. Чхеидзе, В.В. Воевод­ском, конечно.

Апьфа Иваныч вообще рассказчик прекрасный, расскажет и о радиацион­но-химическом модифици­ровании наноматериалов и экстремальной реакци­онной способности при ге­лиевых температурах, о биомолекулярной эволю­ции, о стратегии развития лесного комплекса и не­достатке кислорода, о ги­гагерцовой технике. Про инсульты и инфаркты и как от них предостерегаться и лечиться надо, и о своих прекрасных сотрудниках и о семье своей прекрасной, и жене, и детях и внуках, но.. Мы сегодня почти все это упускаем, я желез­ной рукой отсекаю. Любит Апьфа Иванович еще о людях значительных рас­сказывать. Вот это послу­шайте, а я умолкаю.

Михаил ДРОЗДОВ

Альфа - имя научное!

Альфа Иванович Михайлов

Устраиваюсь на работу

В конце аспирантуры пришло время распреде­ления. Однажды весной 1966 года, в очередной свой "проезд" через Москву Владислав Вла­диславович (Воевод­ский) говорит мне, что он договорился с Н.Н. Семеновым, чтобы меня взяли работать в филиал ИХФ в Черноголовке. И добавляет: "Поработаешь пару лет, а там что-ни­будь придумаем. Пока же посмотри, куда там луч­ше направиться. Если продолжать радиацион­но-радикальные дела, то надо идти в корпус В.Л. Тальрозе. Но у него больше газовой фазы, а
вот у В.И. Гольданского развиваются перспектив­ные низкотемператур­ные подходы. Правда, у Виктора Львовича лучше "кормят", но и сильнее "держат". У Гольданского же система ближе к "об­рочной" и свободы боль­ше. Впрочем, смотри сам: тебе работать, тебе жить".

ЭПР-спектрометр заработал. 1967 г.

Воеводский сказал про распределение и улетел, а мне пришлось проби­раться через дебри взаи­моотношений. У В.И. Гольданского в Черного­ловке был Игорь Барка­лов. С ним я был знаком еще по "ускорителю в подвале", и здесь проб­лем не было, а вот Ф.И. Дубовицкий буркнул:

"Да, у Воеводского школа хорошая", - это в раз­думье, как бы про себя, а вслух мне: "В Отделе сво­бодных радикалов еди­ниц нет, пойдешь ко мне", - и в телефон: "Кто это? Назин? Гена, подой­ди, тут человечек есть". Пришел Г.М. Назин: "А, Альфа, привет! Мы твои работы знаем, на "сту­пенчатую рекомбинацию радикалов" ссылаемся. Ты что же это, бросаешь это свое дело?" - "Да нет, - говорю, - Ф.И. настаи­вает". - "А, понятно. Ну тогда я ему скажу, что ты нам не подходишь". Так и решили.

Когда пришел к А.Н. Пономареву и В.Л. Таль­розе на визу, они тоже: "Останешься у нас". Тем временем вопрос с моей заявкой подзавис. Тогда сам Виталий Иосифович свел меня в Президиум АН к Н.Н. Семенову, объяснил все и подписал у него заявку на мое распределение в Черно­головку, в ФИХФ. Когда я повторно пришел на прием к Ф.И. Дубовиц- кому и подал ему заявле­ние с просьбой принять меня на работу в группу И.М. Баркалова отдела

А.Н. Пономарева с по­меткой начальника отде­ла кадров Л.А. Подойни- цына о том, что заявка подписана Н.Н. Семено­вым, Федор Иванович чуть не подпрыгнул в своем директорском кресле и, обращаясь к присутствовавшему тог­да в кабинете А.Г. Мер­жанову, произнес: "Ко­нечно, Николай Никола­евич у нас здесь тоже директор". Потом повер­нулся ко мне: "Вы жена­ты? Дети есть?" Я утвер­дительно киваю головой. "Так вот, пусть Николай Николаевич заботится о трудоустройстве Вашей жены и устраивает в детский сад ребенка!"

Тем не менее...

Тем не менее с 29 нояб­ря 1966 года меня зачис­лили на работу в ФИХФ, а уже 12 декабря того же года вызвали в местком: "Срочно пиши заявление на квартиру - завтра бу­дет распределение". Так мне удалось "протунне- лировать" сквозь многие барьеры и попасть на ра­боту к В.И. Гольданскому. Остальные бытовые "угрозы" Ф.И. тоже раз­решились самым неожи­данным образом. Гулял я как-то с "бессадовской" дочкой около пруда. А навстречу нам идет Ф.И. с маленькой девочкой. Вдруг обе девчонки сор­вались с места, побежали навстречу друг к другу, встретились, обнялись. Ф.И. поинтересовался: "Катя, что случилось?" Катя: "Это Ира из нашего сада в Москве". Ф.И. спросил у меня: "Жена­то еще не работает?" - "Нет", - отвечаю. Когда возвращались, Ира объ­ясняет мне: "Это Катя Дубовицкая. Она в наш сад ходила в Москве". Детский сад при ИХФ был организован женой Н.Н. Семенова Натальей Николаевной, и там они с дочерью Людмилой Николаевной, женой В.И. Гольданского, мно­гие годы вели музыкаль­ные занятия.

А на следующий день, когда я ушел на работу, звонок в дверь. Жена открывает - мужчина. "Вы Михайлова Людмила Гавриловна? Идите оформляться на работу в Отдел техники безопас­ности. Дубовицкий при­казал Вас взять. Я - на­чальник Отдела, Лебедев Владимир Иванович". Вот так она уже более 35 лет предохраняет нас от радиации, да так надеж­но, что между делом вы­растила двух дочерей и двух внуков. (Ирина с мужем трудятся у нас в ОСВ, а младшая Светла­на "пошла другим путем" и работает в Москве.)

Фёдор Иванович как строитель

С Федором Иванови­чем достаточно близко мы сошлись уже много позднее, когда ему пере­валило за 80. Зашел я как-то к нему по какому- то незначительному делу, а у него в тот день, ока­зывается, был день рож­дения, и он сидел в каби­нете с несколькими свои­ми сотрудниками за чаш­кой чая. Узнав о дне рож­дения в "предбаннике", я уже хотел развернуться и уйти, чтобы не беспоко­ить человека по пустя­кам. Но секретарь Люба Косорукова (проработав­шая у него, кстати ска­зать, более 20-ти лет) не выпустила меня обратно: "Заходи, заходи. Вот и поздравишь его с днем рождения, а то сегодня почти никто не приходил его поздравлять". Зашел, слово за слово, заговори­ли о Воеводском, о соз­дании Химфизики, я и говорю: "На Вашем сче­ту, Федор Иванович, фактически организация более полдюжины инсти­тутов". - "Это каких же? Здесь в Черноголовке, что ли?" - "Нет, - говорю,– по всему Союзу. Вам одну Химфизику за три института засчитать на­до: Химфизика в Ленин­граде, эвакуация ее в Ка­зань и переезд в Москву". –"Да, с этим трудно не согласиться". - "Плюс МФТИ, плюс Электро­химия". - "А про Элект­рохимию кто тебе ска­зал?" - заинтересовался Дубовицкий. "Петр Ива­нович", - отвечаю. "Да, было дело."

На семинаре, в центре - Ф.И.Дубовицкий и А.И.Михайлов. 1968 г.

С П.И. Долиным мы были у Гольданского чле­нами диссертационного Совета, и нас объединяла "страсть" к ускорителям, т.к. он долгое время был начальником импульсно­го ускорителя электро­нов в Институте электро­химии. Однажды П.И. мне рассказал: "Прихо­дит как-то после войны академик А.Н. Фрумкин к Н.Н. Семенову и жалу­ется: "Институт сделал, Постановление ЦК бил, деньги на строитель­ство выделили, а строить начать никак не могу. Все как в песок уходит". - "Не горюй, - отвечает ему Н.Н., - дам я тебе на пол­годика своего Федора, он тебе быстро все раскру­тит". Взял меня Федор Иванович, как молодого парторга, с собой, и по­шли мы с ним по каким- то генштабам. Часовые от его пропуска в струнку вытягивались, а про меня он небрежно кивал: "Это со мной!" Вот так он был вхож во многие верхние эшелоны. Действитель­но, через пару недель приехали самосвалы, по­явились стройбатовцы, и корпус Электрохимии со спецстроительством ра­диационных объектов ("Ускорителя" и "Кобаль­та") начал расти".

Тут Федор Иванович разоткровенничался и про начало строительства в Черноголовке: "Выдели­ли мне место, дали денег каких-то, на которые можно было построить маленький корпусок или заложить десяток фунда­ментов. Ну заложил я фундаменты, а когда в де­кабре пришла Госкомис­сия, их из-под снега и видно не было. "Все, Фе­дя, - сказали, - тебя са­жать пора". - "Или деньги доставать", - парировал я... И тут появился Тальрозе со своими свободно-­радикальными деньгами (тогда была идея исполь­зовать свободные радика­лы в ракетно-энергети­ческих целях)".

Похороны Воеводского

Но все эти разговоры были потом, а тогда, в на­чале 67-го, нас постигло большое несчастье. 19 фе­враля на 50-м году жизни не стало академика Вла­дислава Владиславовича Воеводского. Всего три дня назад он был в Моск­ве и сделал мне предза­щиту, а теперь мы все стоим у его гроба в по­четном карауле. Далее Новодевичье кладбище, среди моря цветов и вен­ков наш венок от ФИХФ (с которым нас с Л.А. Тихомировым послал Федор Иванович, а ему в тот день как раз испол­нилось 60). После Ново­девичьего вернулись в Химфизику, в осиротев­шую лабораторию хими­ческой радиоспектроскопии. Сидим: только что ставший завлабом Яша Лебедев, я и еще несколько человек. Смот­рим - входят Н.Н. Семе­нов, Н.М. Эмануэль и Н.С. Ениколопов. Ениколопов достает коньяк, разливает. Помянули. Н.Н. говорит: "Вот, два Коли не дадут соврать третьему, уже была дого­воренность в ЦК, что В.В. возвращается из Но­восибирска и я ему сдаю директорство, а теперь я не знаю, что будет с Инс­титутом". И действитель­но, ИХФ с ФИХФ вскоре стали раздирать на "сквозные" сектора и от­делы, а Семенову еще 20 лет пришлось директор­ствовать самому (потому что никто из оставшихся "равновеликих" не мог усидеть друг под другом). А я, соответственно, по­нял, о каких "придумках" говорил В.В., когда от­правлял меня "на пару лет" в Черноголовку. Много позже в какой-то беседе эту фразу про планировавшееся директор­ство В.В. я пересказал Гольданскому. "А я и не знал", - признался он. Потом он нашел этому подтверждение в архивах ЦК (и даже с рекоменда­цией не только на дирек­торство, но и на вице­президентство АН). Все это В.И. озвучил на оче­редных чтениях им. В.В. Воеводского. Вот так я и стал последним аспиран­том В.В. Воеводского и "навечно" сотрудником В.И. Гольданского.

А.И. Михайлов. 1981 г.

ЭПР "под пучком"

Жизнь в Черноголовке шла своим чередом под знаменем динамических структур, молекулярной подвижности и, конечно, низкотемпературных ре­акций. По структурному приказу все мы (группа Баркалова и группа Трух- танова) были в отделе А.Н. Пономарева со звез­дочкой (сноской). Звез­дочка означала научное руководство В.И. Гольдан­ского. Баркалов дал мне ЭПР и комнату напротив кобальта. А.Н. Пономарев - еще один ЭПР, который мы вместе с Л.А. Тихоми­ровым должны были подвести под пучок уско­рителя, как во 2-м кор­пусе в Москве. Так мы начали гнуть волноводы, буравить трёхметровые бетонные стены радиа­ционной защиты, про­таскивать электронный пучок через "игольное ушко" 1,5-тонного маг­нита вдоль его силовых линий. В конце концов установка заработала и была положительно оце­нена "госкомиссией" в составе В.Л. Тальрозе, его жены и Николая Яковле­вича Бубена (начальника того самого "трофейного" ускорителя во 2-м корпу­се в Москве). "Ну, Альфа, - возвестил В.Л., - Вы мо­лодец, мы Вас реабилити­руем, хоть Вы и не пошли к нам работать". И В.Л. с важным видом пошел отодвигать свинцово­ стальную дверь в лаби­ринт мишенного зала.

Установка получилась добротная, прослужила более 10 лет, пока оконча­тельно не деструктировала от радиации изоляция на обмотках электромагнита. На установке был выпол­нен целый ряд первоклас­сных пионерских работ, в т.ч. по туннелированию электрона на расстояния до 3-5 нм и более (сов­местно сК.И. Замараевым и Р.Ф. Хайрутдиновым, азатем с В.А. Аниколенко - моим и В.И. Гольданс­кого аспирантом, дорос­шим впоследствии до за­местителя академика М.А. Садовского в Науч­ном совете по сейсмоло­гии), а также по туннели­рованию атома Н в сво­бодно-радикальных па­рах (с О.Я. Якимченко и Я.С. Лебедевым) с обна­ружением сильного изо­топного эффекта.

А перед этим В.И. Гольданский инициировал написание и выход моей статьи по оценкам роли низкотемпературного туннелирования элект­рона в радиационной хи­мии (с представлением В.Н. Кондратьева в ДАН). Статья была доло­жена в Москве у В.И. на семинаре с рецензией и горячо одобрительным выступлением Л.А. Блюменфельда. В ней разви­вались представления Я.Б. Зельдовича и С.З. Ро­гинского о дисперсии тер­модинамических пара­метров при сорбции газов на неоднородных поверх­ностях и были разработа­ны подходы к прибли­женному решению неко­торых задач туннельной полихронной кинетики.

О Зельдовиче

Тогда уж, кстати, и о Зельдовиче. В.И. на суб­боту и воскресенье часто приезжал в Черноголовку с Людмилой Николаев­ной, Андреем и многими знакомыми и друзьями. Бывало, зимой я их водил на лыжах по черноголовс- ким лесам, разжигали костер на снегу для согре­ва. Однажды шли мы так по лесу втроем с Я.Б. Зельдовичем, и начался у них с В.И. общий быто­вой треп. Разговор зашел про какую-то общую для них знакомую давно ми­нувших дней. Вдруг Гольданский даже остановил­ся: "Слушай, Яша, я давно хотел тебя ущучить по ее поводу. Ведь она как-то мне заявила с претензия­ми: "А почему, Витя, Вы сегодня свои звезды не надели? Ведь тогда у Вас на груди висело 2 героя, да и волос на голове было не столько". Я, конечно, тут же сообразил, что это ты, нахал, представился ей Витей Гольданским и гулял много раз с моею дамою!" - под обоюдный хохот закончил В.И. Смех их нарушил лесную тишину, с окружающих елок сорвалась снежная лавина и накрыла эту па­рочку серебристым обла­ком снежной пыли.

В институте у Мёсбауэра с В.И. Гольданским. Германия, Мюнхен, Гарцинг. 1979 г.

Химики шутят. Или ошибаются...

Вообще, наши "великие" шефы в выражениях "ве­ликого русского" себя не очень стесняли. Однажды прихожу к Гольданскому домой. Слышу из прихо­жей разговор В.И. по теле­фону, как я понял - с Сек­цией прикладных проблем Президиума (по поводу Э.И. Андрианкина): "Я же ему сколько раз говорил, что не можем мы рабо­тать на четыре буквы по секретности. Можем толь­ко на две. В итоге приш­лось его послать на три (буквы)". В другой раз, на заседании бюро Отделе­ния (ООТХ), В.И. под­нимает руку, спрашивает у председательствующе­го Н.М. Эмануэля: "Нико­лай Маркович, вот на странице 187 новой кни­ги (Н.С. Ениколопян, С.А. Вольфсон. Химия и технология полифор­мальдегида. М., Химия, 1968. - А.М.) академика Н.С. Ениколопова - непо­нятно, как это Николай Сергеевич достиг и напи­сал". А написал Н.С. впол­не высоконаучную фразу: "В лабораторных установ­ках время пребывания ре­агентов в зоне высоких температур приводит к об­разованию целого семей­ства побочных продук­тов". Но при наборе сдела­ли опечатку, и в слове "пребывание" вместо бук­вы "р" напечатали "о". В.И. продемонстрировал означенный текст Предсе­дателю и далее пустил по рядам. Хохот в зале долго не смолкал. Кстати ска­зать, опечатку эту обнару­жил наш Д.П. Кирюхин, и они с Баркаловым показа­ли ее Гольданскому.

Альфа (справа), брат Дима, мама Мария Григорьевна, жена Людмила и дочь Ирина. 1968 г.

С Каганом у Кикоина

К нашим работам по туннелированию водоро­да большой интерес в свое время проявлял Ю.М. Каган - с точки зрения квантовой диф­фузии, которой он тогда интенсивно занимался. Однажды В.И. Гольданский попросил меня сво­зить к нему на подпись кое-какие бумаги. При­езжаю, слово за слово, Юрий Моисеевич заин­тересовался тем, что я атомы водорода на ЭПР "живьем" смотрю (прав­да, в кислотных стеклах). "А что будет в полупро­водниках при диффузии водорода?" - спрашивает. Я же ему контрвопрос: "А в каком там состоянии находится водород - в ви­де Н2, Н* или Н+ (т.е. сбросив с себя элект­рон)?" Подумал, поду­мал... "Пошли к Косте Кикоину, спросим. Он сейчас как раз по этим проблемам справочник пишет". Спустились к Кикоину, листали, листа­ли материалы, ничего путного не нашли. Про­шло несколько часов в дискуссиях и рассужде­ниях. Звонит В.И.: "Ку­да Михайлов пропал, Юра, я твои подписи жду". Ю.М.: "Никуда не денутся от тебя мои под­писи. Мы тут с ним архи­интересные проблемы обсуждаем". Позже я уз­нал, что в этом направле­нии Ю.М. с К. Кикоиным и другими развили плодотворную деятель­ность.

А.И. Михайлов. США, Сиэтл. 1990 г.

Целлюлоза, целлюлоза...

В начале 80-х (после защиты в 1980 году док­торской диссертации "Молекулярная динами­ка химических и биохи­мических реакций в твердых и вязких сре­дах") началась у меня официально целлюлоз­ная эра. Но еще в сере­дине 70-х меня неофи­циально попросили прокурировать ЭПР-ные и радиационно-химичес­кие работы по целлюло­зе, древесине и другим полимерам в Институте химии древесины в Риге (ИХД АН СССР). У них там был самодельный ЭПР-спектрометр и гам­ма-установка на ядер­ном реакторе в Салас- пилсе. Весной 1981 года на конференции в Риге люди из Минмаша и Минлеспрома предло­жили мне вплотную за­няться процессами хи­мической переработки целлюлозы. "Конечно, - сказали, - с синтетикой проще. Сам сварил, сам изучай. А тут - Бог со­творил, а ты отгадывай. Пока перерабатываем хлопковую целлюлозу, все идет хорошо. А как только переходим к дре­весной - начинаются всякие нестабильности, хотя еще Д.И. Менделе­ев делал бездымный по­рох из нитроцеллюлозы. А мы вот народ оставля­ем без джинсовых шта­нов из-за этого. Может быть, ты со своей моле­кулярной динамикой поможешь".

Я их, естественно, пос­лал к начальству, к Гольданскому. Они его поз­вали на заседание МКС (Межведомственная ко­ординационная комис­сия на уровне зам. мини­стров различных ве­домств). Через пару дней вызывает меня В.И.: "Альфа, тут мне интерес­ную тему предложили по целлюлозе. У Вас что- нибудь есть по этому по­воду?" - "Да, - отвечаю, - у нас с Ригой две диссер­тации подготовлены по полихронной кинетике процессов получения и модифицирования цел­люлозы". - "О, это здоро­во, что у нас есть такой задел. Поезжай в Мин- леспром в тех. управле­ние кЛ.В. Гребеневу, он обещал помочь. От Мин­маша будет оформлять Н.Я. Кузнецова (из НПО "Союз"), ты проруководи ею". Так начались мои "хождения по мукам" - по министерствам. Через ВПК оформили спецте­му (как раз начиналась пятилетка). Тем не ме­нее, уже наступил сен­тябрь, а реальной фи­нансовой помощи видно еще не было. Тогда мы предложили совершить нефинансовую акцию - поддержать В.И. Гольданского на выборах АН в академики. В Минмаше Химфизику знали хо­рошо, и зам. министра Л.В. Забелин сразу сог­ласился подписать пись­мо-поддержку.

В лаборатории института. 1978 г.

"Выбора"

Прихожу в Минлеспром, излагаю просьбу на "бесплатную бумагу". Л.В. Гребенев "со скри­пом": "Ну ладно, попро­буем. Скажу секретарше, чтоб провела тебя к Н.Г. Никольскому (заммини­стра), а там уж сам его уговаривай". Прихожу, излагаю, отвечает: "Гольданский? Нет, не знаю такого. А с кем Вы рабо­таете, чем занимаетесь?" - "С ИХД в Риге, 2 дис­сертации под нашим ру­ководством там защити­ли". - "Ну, принеси в следующий раз, покажи хоть одну". - "А можно сейчас? У меня с собою есть". Достаю из портфе­ля, передаю. Посмотрел, повертел в руках, полис­тал: "Зайдешь через не­делю". Прихожу: "Пиши рыбу, какое вам нужно письмо?"

Как я узнал позже, дис­сертацию (Л.П. Белько­вой) он послал в Ленин­градскую лесотехничес­кую академию М.Я. Зару­бину с вопросом: "Как ваше мнение?" Ответ был сразу: "Мы, как ве­дущая организация, не­давно на нее давали от­зыв - положительный". Короче, пишу рыбу и вставляю естественную фразу, что Министер­ство "нам поможет". Да­лее "ждем у моря пого­ды" - подписей. Парал­лельно идет работа с Кардиоцентром, и я пе­редаю Е.И. Чазову (к то­му времени уже минист­ру здравоохранения СССР) просьбу В.И. о поддержке и агитации. В ответ передаю аналогич­ную просьбу Евгения Ивановича Гольданскому по поводу избрания В.Н. Смирнова в члены- корреспонденты по био­медицинскому Отделе­нию. Наконец получаем письма-поддержки от Л.В. Забелина из Минма­ша и из Минлесбумпрома от министра С.А. Ша­лаева. "О, подпись даже министра, - воскликнул В.И., - а я думал, как и в Минмаше, замминистром обойдутся".

В конце декабря по­шли выборы. Гольданского наконец избрали после 17-летнего член­корства. "Теперь бы мне от счастья не разбиться, как хрусталь", - заявил он. В.И., как любитель ортодоксальных афориз­мов, однажды выдал после очередного своего неизбрания из членко­ров: "Все! На избира­тельные банкеты больше не хожу - только на по­минки". - "Это почему же?" - спросили его. "А там никто не спрашива­ет: "А тебя когда?"

"Корреспондент" - лучше, чем "член"

Но и своим "коррес­пондентским" положе­нием он пользовался без осечек, особенно когда нужно было оправдаться перед гаишниками: "Из­вините, пресса спешит". Говорят, что на эту мысль натолкнула его сама милиция. Однажды в МГУ перед парадным входом милиция задер­жала и не впускала Н.Н. Семенова, который дол­жен был с минуты на минуту открывать тор­жественное собрание. Никакие уговоры не по­могали: "Вас нет в спис­ках". Сзади идет Гольданский, показывает с ходу свое член-корреспондентское удостове­рение. Милиционер ему, прочитав лишь второе слово на корочках: "А, пресса, пожалуйста".

Тогда В.И. небрежным жестом в сторону Н.Н.: "Это со мной", - и оша­рашенный Николай Ни­колаевич торопливо за­семенил через распахну­тые перед В.И. входные двери Университета.

Собралась вся семья. Совсем недавно

Последнее слово

На этом, дорогие чита­тели, я должен прервать воспоминания юбиляра о науке и жизни, о больших людях и больше всего о Гольданском, ибо они (воспоминания) почти бесконечны, а у нас пло­щадь все-таки ограниче­на. Надеюсь, что вам то­же было интересно. Но по традиции даю воспомина- телю последнее слово:

В заключение хочу ска­зать, что надо отдать должное не только моим конкретным учителям (В.В. Воеводский, В.И. Гольданский, Я.С. Лебе­дев, Н.Я. Бубен), но и всем нашим старикам-шефам. Они знали и ви­дели стратегический толк в науке, смогли сформулировать и пере­дать достаточно глобаль­ные научные проблемы, которые нам удалось продвинуть вперед и приоткрыть новые гори­зонты при их доброже­лательной поддержке и конструктивной крити­ке. И хочу поблагодарить всех сотрудников нашей Лаборатории за неизменную поддержку, понимание и терпение.

Воспоминанаия А.И. Михайлова подготовил к печати Михаил ДРОЗДОВ,
фото из семейного архива

Поделитесь с друзьями