Колька Дударев (Я расскажу о тебе, Николай)
В.Маслова
Я очень любила эту семью.
Дударевы жили в Павловском Посаде на 4 этаже девяносто первого дома на Кирова, над нашей квартирой, и были гостеприимными и открытыми, как многие соседи из Больших домов послевоенного времени.
Дударевы – близкие и свои.
Я заходила к ним когда хотела. Планировка их квартиры под чердаком, как другой мир, отличалась от нашей. Прямо – большая комната с балконом. Слева – маленькая. Самое необычное – просторное входное помещение. В нём совмещались и прихожая, и кухня. Тебя сразу обдавало теплом, если топили печку. И запахом вкусных пирогов. С капустой и с луком и яйцами. Мне нравилось ощутить уют полной семьи. Поиграть с котом Барсиком. Полюбоваться большими статуэтками на комоде. Позже меня привлекал патефон. Мне разрешали заводить пластинки с модными песнями. На стене большой комнаты висела репродукция старинной картины. Как я потом узнала – Рубенса. Интересно было её разглядывать, не каждый тогда имел такое произведение искусства.
Всегда, во все времена, в коричневой рамочке за стеклом, на виду, в комнате Дударевых было святое: старая фотография из того прекрасного времени, когда семья была ещё в более полном составе и с малышами помогала родителям знакомая девушка из деревни. Няня – член семьи.
Фотография сделана в лучшей в Павловском Посаде фотостудии Бажанова в 1929 году. Почти два года, как Дударевы въехали в недавно отстроенный девяносто первый дом на главной улице города. Им хватило денег выстроить себе отдельную квартиру, и они не делили жилплощадь с соседями. И всё б у них шло хорошо. Горе постучалось в войну. На фронт в 1942-м году забрали их сына, семнадцатилетнего Николая.
Кольку я не застала. Погиб в Великую Отечественную. Его называли по-мальчишески Колькой, а вспоминали о нём с неутихающей болью, уважением и каким-то недоумением: мальчик, совсем ещё мальчик, а ушёл… и не вернётся домой никогда. На той семейной фотографии Колька на деревянной лошадке-качалке.
В уголочке под фото дядя Гаврила, высокий и стройный мужчина, скручивал из газеты цигарки, набивал их пахучим табаком и курил прямо в комнате. Тётя Вера не ругала. Она такая маленькая по сравнению с дядей Гаврилой, но командовать любила. Чувствуя состояние мужа, она, обычно весёлая и даже озорная, затихала и грустила. Заново, я интуитивно понимала, надо было пережить момент подступившей безысходной родительской тоски. К общему фото под рамочку тётя Вера вставила армейское фото сына. Большой он там. С винтовкой. Нецелованный юноша-воин. Старший. Мог бы быть опорой…
***
Гаврила Васильевич Дударев (1885 – 1953) не имел специальности и всю жизнь в Павловском Посаде проработал (с 1923 по 1947 год) на одном месте: был грузчиком на хлопковом складе Павлово-Покровской фабрики. Ему приходилось поднимать с первого на второй этаж склада огромные кипы с хлопком на своих плечах, пока однажды его не парализовало. Он вынужден был уволиться и лечиться.
Его жена, Вера Петровна (1890 – 1982), трудилась на той же фабрике, на машине, которая расчёсывала пряжу. От хлопка у работниц «Парижа» белый пух в волосах, они и молодые, словно седые. У тёти Веры начались проблемы с лёгкими, стала инвалидом, но прожила до 92-х лет. Помню, что кожа на руках у неё в этом возрасте была тонкая, почти прозрачная, морщинистая. Из-за очень плохого самочувствия она, случалось, просила у Бога смерти. С людьми Вера Петровна была очень приветливая, называла и больших и маленьких смешно и ласково: «Ягодка ты моя!» Вся детвора нашего дома запомнила её неунывающей. Как ловко на Троицын день во дворе приплясывала она и в такт чечётки припевала: «Дударь, дударь, дударь мой!» Непременно каждому хотелось за ней повторить, да не тут-то было.
Нелёгкая судьба выпала младшему сыну – Ивану Дудареву (1929 – 1994). Он закончил ремесленное училище, стал слесарем-инструментальщиком. Лет в 14 начал трудиться на Старопавловской фабрике, в красильном отделении. Отказался нести куда-то тяжёлую ёмкость с краской, не вышел на работу… и далее… попал в детскую колонию. Строгие были порядки военного времени. Судили людей за каждую провинность.
Вот и Иван Дударев побывал в местах «не столь отдалённых». Да не единожды. Личная жизнь у него трудно складывалась. Детей не осталось. В последние годы он работал слесарем домоуправления, постоянно болел и рано умер.
…А танцор он был необыкновенный! Бывало, плясал для нас, стройный и быстрый, на днях рождения сестры. Залихватски исполнял русский танец с молодецким выходом, коленцами и присядками. А как ловко бил чечёточку! Лучше мамы.
И ещё было у Ивана увлечение – голуби. Раньше многие держали этих воркующих птиц в латанных самодельных сооружениях над сараями – голубятнях. Кормили, холили, выпускали в небо. Свистом-посвистом призывали трепетную стайку к себе обратно. Романтики! Их называли голубятниками. На их горе, голубей у них иногда воровали и… банально съедали…
Мария Гавриловна – средний ребёнок Дударевых (1927 – 2011). Ростом в отца. Умная, добрая. При больной матери она с детства взвалила на себя домашние заботы: ходила в магазин, убирала, и, что самое тяжёлое – стирала руками. Если не дома в корыте, то в прачечном отделении старопавловской бани. Половики девушка носила полоскать на Вохонку. Хорошо, что Дударевы жили под крышей, сушить бельё можно было на чердаке, а не выносить на вешала во двор.
У Маши было много интересов. Спортсменка: конькобежка, волейболистка, лыжница и, главное, – неустанный читатель старопавловской и городской библиотек. Отличный счетовод, Маша Дударева окончила техникум, получила профессию бухгалтера и работала в разных учреждениях города, в том числе в Павлово-Покровской городской больнице № 2 и в строительных организациях. К сожалению, она, как и многие молодые женщины, при дефиците мужчин послевоенного времени тоже не нашла своего личного счастья.
Ну а старший сын Дударевых, Николай (1925 г.р.), как я уже сказала, в Великую Отечественную войну погиб совсем молодым. В августе 1944 года на территории Польши. Там и похоронен сначала в одной братской могиле. Потом перезахоронен в другом месте. Никому из семьи так и не удалось побывать там, поклониться могилке. Хотя собирались… Вот, пожалуй, и всё, что знали о фронтовой судьбе Николая в семье и в ближайшем окружении.
Боль за известного по фото мальчишку невольно приняла на себя и я. С ней и живу, и помню. И теперь, когда уж никого из семьи не осталось, чувствую ответственность за память о нём.
Я с трепетом постучалась в современные кладовые интернета, и на мой запрос – о, радость до слёз! – объявились ответы. Их строки словно тёплая встреча наяву.
Найдется ли ещё когда человек, который бы обрадовался им, как я сейчас? Колька в сводках есть! Был! Мы словно с ним обнялись.
Читаю, открываю новую для себя новую информацию.
Воинское звание: гв. рядовой.
Дата рождения: __.__.1925.
Дата и место призыва: 10.12.1942, Павлово-Посадский РВК, Московская обл., Павлово-Посадский р-н, г. Павловский Посад.
Приказ о награждении от 04.01.1944 издан: 555 сп 127 сд 1 гв. А 1.
Дата выбытия: 18.08.1944.
Последнее место службы: 27 гв. мсбр.
Из госпиталя: умер от ран 21.08.1944, госпиталь 79 ОМСБ 162 сд.
Первичное место захоронения: Польша, Келецкое воев., пов. Сандомирский, с. Сохожув, братская могила, 1 ряд, от восточного края первый.
Место перезахоронения: Свентокшижское воев., г. Сандомир, ул. Мицкевича, могила 251.
Вижу, попал Николай в 1-й Украинский фронт. 127 мотострелковая дивизия. 555 стрелковый полк.
В Первый Украинский переименован был фронт Воронежский в октябре 1943 года. Выходит по датам, что Николай Дударев начинал боевой путь в Воронеже, туда сначала приписан из Подмосковья, потом полк перебросили – на Украину. 6 ноября 1943-го они освободили столицу, Киев, и двинулись на запад.
Стрелок… Как он нашёл в себе силы убивать? Говорили, по натуре он был очень добрый и уважительный мальчик. На армейской фотографии он выглядит таким же, даже немного растерянным. Преодолел-таки психологический барьер: вражье окружение обязывало. Укрепляли дух боевые товарищи и командование. Он воевать смог. В январе 1944 года Николая за боевые заслуги представили к награде.
Получил ли свою медаль? Нет? Он мог бы ею гордиться.
Стремительно шёл освободительный этап войны. С 24 января 1944 года Первый Украинский фронт гнал немцев, освобождая город за городом. Кременец, Червоноармейск, Винница... Дошли до Польши.
Скоро сказка сказывается. Каково было ребятам, им одним известно...
Несли значительные потери. Такие, что к 11 августа 1944-го дивизия была выведена в тыл и ожидала подкрепления. Подразделение занималось хозяйственными делами, боевой подготовкой, обучением новобранцев. Так пишут командиры во фронтовом журнале. Из него же следует, что в те дни, когда ранили Николая Дударева, соприкосновений с главным противником – немцем – не было. Он выжил в боях, а погиб в тыловом затишьи. Так почему с ним это случилось?
Ищем ответ в донесениях этого месяца. И находим: бандеровцы! Их название писали тогда через «е», а не через «а» - бендеровцы.
На передышке от боёв солдат донимали эти бывшие товарищи. Они, политические противники с Украины, бежали у гитлеровцев на хвосте и нещадно вредили советским войскам. Приходилось быть начеку и не давать им спуску. Может, Николай оказался их жертвой? Они загубили жизнь солдата? Попробуем порассуждать.
В своей дивизии Дударев значится выбывшим (пропавшим без вести) 18 августа 1944. Но вот следующее донесение о нём уже из госпиталя другой дивизии (79 ОМСБ 162 сд), где говорится, что 21 августа Николай умер от ран. Получается, 18 августа Николай не вернулся к своим, так как был тяжело ранен, не мог передвигаться и, возможно, истекал кровью.
Кто-то все-таки нашёл его и доставил в медсанчасть. Но поздно. Там уже не смогли помочь Николаю. Три дня оставалась надежда на жизнь.
Снова вчитываюсь в слова «умер от ран»… Значит, ран было несколько? Возможно, и не от пули? Если это были бандеровцы, то, пишут, пули они экономили, зверствовали другими орудиями. Особенно дерзко вели себя в лесной местности. Бедный Николай. Принял, выходит, мучения.. На чужой стороне… В неодолимом отрыве от семьи и в безвестности.
Я знаю теперь о его фронтовой судьбе больше, чем знали отец и мать.
Скудные и объёмные строки рапортов, какие они важные, сколько открыли! Колька – молодец, с честью воевал. И снова упало сердце от мысли: если б не предательское бандеровское нападение, может, по-другому сложилась бы его судьба. Жил бы ветераном Великой Отечественной с почестями и льготами на радость семье, и были б у него потомки.
Если бы да кабы…
Эх, куда лучше, если б никакой войны не было.
Но выпала парню доля защищать вместе с народом семью и родину от страшного врага. Он и защищал, комсомолец, советский человек долга и совести. Защищал свободу своей страны и Европы, и потерял собственную, практически не начавшуюся жизнь. Просто в своей обыденности. И страшно в непоправимости.
Грядет 75-летие Великой Победы. Три четверти века прошло, и кто мог знать, что спустя столько времени вновь нагло поднимут голову враги, выставят героями бандеровцев и попытаются со своих позиций осудить и исказить историю, обесценить подвиг советского народа в оборонительной войне и даже выставить его самого агрессором, оккупантом, зачинателем военных действий. Мысль об этом кощунственна и непереносима. Это как поставить всё с ног на голову. Наш Колька – агрессор?!
И снова мысль. Тревожная. Что ждёт могилки наших воинов на чужестранной, той же польской земле? Забвение? Поругание? О былом уважении и благодарности освобожденных народов в риторике европейской политической элиты речь уже не идёт.
Видимо, теперь пришла наша очередь защитить своих ратников от нападок неофашистов.
Такова современная реальность. Противостоять тем, кто пытается изменить историю, можно.
Правда. Память. Факты. И документы.
Вот что поможет нам отстаивать истину, передавать память через поколения. И не предать тех, кто с кличем «За Родину!» спасал нас от фашизма, кто вместе с народом вносил в правое дело освобождения большую или меньшую толику или даже терял саму жизнь.
Как юный мальчик Колька Дударев из Больших домов подмосковного мирного Павловского Посада. В моём сердце теплится очаг семейной энергии и нерастраченной любви к нему, такому уже безвестному.
Я расскажу о тебе людям, Николай!
Рядовой красноармеец Николай Гаврилович Дударев! Твой ратный подвиг не канул в Лету. Я благодарна и я расскажу о тебе.
Пусть не дети твои – земляки знают о тебе и имя твоё помнят.
Поделитесь с друзьями