Морозовская казарма, 6-я служащая в советское время: быт жителей

Морозовская крутовская казарма 6-я служащая, где жили Е. А. и В.С. Морозовы, их дети

По воспоминаниям бабушки и отца, морозовские казармы заложили не только основу упорядоченного быта текстильщиков, но и в целом сформировали здоровую атмосферу взаимоотношений, определенную культуру и духовно-воспитательную базу людей. В Крутовском микрорайоне до революции наиболее близкое общение жителей 6-й служащей было с проживающими в трех казармах: 5-й, 6-й, 10-й и дома № 61, заселенных семьями работников фабрик Викула Морозова. Среди зданий выделялся дом № 61 с узорчатой кирпичной кладкой /в последнее время в нем располагался дом быта «Текстильщица»/. Расположенные с запада и востока застекленные веранды и окружающие дом липы и тополя, дополняли красоту здания. Вначале женским общежитием хлопчатобумажного комбината была казарма № 5. Ликвидировали деревянную двухэтажную казарму № 10, на ее месте позже был выстроен девятиэтажный жилой дом. В советское время ликвидация казарм шла постепенно, по мере заселения новых микрорайонов по улицам Гагарина, Парковская, Пролетарская, Мадонская и др. Жизнь казармы и до революции, и позже существовала как хорошо отлаженный механизм со своими традициями, привычками, и правилами. В повседневной жизни просматривался дух честности, порядочности, строгости, рабочей интеллигентности, солидарности.

В советское время казармы принадлежали жилищно-коммунальному отделу Ореховского хлопчатобумажного комбината. Продолжая традицион-ный дореволюционный уклад жизни, в казарме было определено два работника: кухарка и уборщица с установленными зарплатами. Активная работа кухарки продолжалась с 5 утра до 11–12 часов дня. Накопившегося в печи тепла хватало до вечера. В первой половине дня, когда печи имели высокую температуру, готовилась пища, во второй половине дня печь служила для ее разогрева. Были возможности и вечером приготовить горячую пищу при условии, что утром закладывалось больше дров и редко открывалась заслонки печей. Тлеющие угли долго сохраняли тепло. Уборщица трудилась над поддержанием чистоты в местах общего пользова-ния, исключая кухню. На эти работы обычно поступали женщины, не имеющие специальности, из малообеспеченных семей. Были случаи, когда по различным причинам та или другая уборщица не выходила на работу в течение нескольких дней. В итоге ЖКО решало эту проблему. Жители казармы в это время на добровольных началах поддерживали чистоту и порядок. Основную ношу брали на себя несколько женщин-добровольцев. Так проявлялся казарменный коллективизм.

Для заготовки топлива женщины казармы подключали мужчин. Увиливания от такой работы практически не было, т. к. такого человека могли «проработать» на «кухонном женском собрании», поставить клеймо лентяя, которое было трудно смыть, в сознании людей оно было хуже денежного штрафа. Один раз в год в канун праздника 1-го мая жители организовывали генеральную уборку помещений: мыли полы, стены, окна и др. Уборщице отводилась роль руководителя. Нарушениями общежития считалось выбивание половиков, занавесок и др. на лестничных клетках, выметание мусора в коридор, бросание окурков в неположенных местах и др. Виновников обсуждали на общем собрании казармы. Правила поведения разъяснялись и контролировались самими жителями.

Чертеж С. В. Морозова: жилая комната с полатями

Все комнаты, как правило, не закрывались на замки. Часто жители бывали друг у друга, например, чтобы одолжить продукты, предметы быта, деньги, просмотреть покупки, просто поговорить. В коридорах и на площадках всегда были люди: либо играли дети, или мужчины играли в домино, или женщины решали хозяйственные вопросы. У двери каждой комнаты имелась накладка для висячего замка и внутренний замок. Существовало правило: если накладка висит — значит, что жители ушли ненадолго, например, вышли в нижерасположенный магазин, балаган, на другой этаж казармы и др.

Балаганы — подсобные строения

В казарме имелось два места, где чаще всего общались жители казармы: у женщин — это кухня, у мужчин — площадки казармы.

Места общего пользования и жилые комнаты 2-го этажа

Основу кухни составляли четыре соединенных воедино русские печи. В казарме с раннего возраста жителей приучали правильно обращаться с печью. Надо знать: какую посуду использовать для приготовления пищи, как правильно и уверенно пользоваться кочергой, ухватом, сковородкой, чугунками и др., какие участки печи требуются для приготовления /имеющееся пламя, тлеющий уголь, горячая зола/. Отсутствие навыков иногда приводило к печальным последствиям. Например, опрокидывание чугунов с кипящим содержимым, падение сковородок с пищей и др. В будние дни топились две печи, в выходные и праздничные — три. В утренние часы кухарка разжигала печи и куб-титан, поддерживала их в рабочем положении. Далее все держалось на самообслуживании.

Кухня и туалеты на 3-м этаже казармы

В выходные и праздничные дни кухня превращалась в муравейник. Кроме женщин здесь появлялись их помощники — мужчины, дети. Для хранения продуктов и подсобных вещей приготовления пищи имелись:

• погреб, где хранились картофель, квашеная капуста, соленые огурцы и грибы, маринады, иногда мясо;
• ларь — холодное помещение, в котором содержались нескоропортящиеся продукты, такие как сахар, соль, крупы, мука, жиры и др.

Холодильников в те времена не было, продукты покупались мелкими партиями, тем более, внизу был магазин № 2, открытый еще при Викуле Морозове. Над печами с другой стороны находилась сушилка. К ней вела небольшая лестница, расстояние между печами и потолком было около 1,5 метра. На имеющихся там лавочках нередко грелись пожилые и больные люди. Около лестницы сушилки проводилось купание маленьких детей, здесь также разрешалось проводить небольшую стирку вещей. Для стирки большого количества белья пользовалась баня, которая находилась недалеко. Для этого использовалась один день в неделю, для мытья- определен еще один день. Морозовская баня имела славное революционное прошлое в событиях 1905 года /сегодня она снесена, рядом — микрорайон/. В довоенное и послевоенное советское время там была хорошая парилка, работал буфет. Взрослые пили пиво, дети любили лимонад. При входе продавались веники. Время пребывания в бане не ограничивалось. Однако, не помнится, чтобы были продолжительные разговоры о жизни, политике, спорте. В летнее время постиранное белье сушилось на вешалах около балаганов. Около прохода через сушилку имелось специальное место с вытяжкой для приготовления кипятка в самоваре и ниша для раздувания углей в чугунных утюгах. Самовары часто использовались для угощения гостей и чаепития семей в праздничные и выходные дни.

Пища частично готовилась в комнатах в виде полуфабрикатов и, в основном, на кухонном столе, который назывался «катком». Он имел дверцы, полки, в нем находились некоторые продукты, посуда, чугуны, банки, сковороды, ножи и др. В праздничные и выходные дни, как правило, пеклись мучные изделия: кулебяки, ватрушки, пироги с яблоками, лепешки и др. Ежедневно для приготовления чая использовался кипяток из куба. До комнат от печи было 30–50 метров, и в коридоре иногда сталкивались между собой жители с приготовленными блюдами. Были случаи, когда из-за неосторожности взрослых, горячим блюдом обваривались дети. Им быстро оказывалась первая помощь. Пищевые отходы собирались в ведро, которое стояло в углу кухни. Помои использовались некоторыми жителями для кормления своей живности, кур, поросят. Кухня всегда сохранялась в чистоте и порядке. У жителей казармы порядок и чистота были в сознании, а в сердце — доброта и взаимоподдержка.

Жители казармы 6-й служащей /№ 140/. Самые крайние. слева: Сергей и Роман Морозовы

Чертеж С. В. Морозова, район казармы 6-й служащей

ДК текстильщиков, где проводили свободное время юные Морозовы. 1930 гг.

В 30–40-х гг. Дворец культуры текстильщиков стал местом массового отдыха трудящихся, одним из центров культурной жизни рабочих казарм. Как пишет Т. Андрианова в книге под редакцией моего наставника-краеведа Н. И. Мехонцева «Казарма», внутри здания был громадный зрительный зал с ярусом, который называли «второй», просторный гардероб и фойе. В фойе второго яруса стояло чучело коричневого медведя, вызывавшее непод-дельный интерес детей. Отметим, что до войны здесь был оркестр и оперный коллектив, даже поставивший оперу «Евгений Онегин». Об этом мне еще в школе говорил учитель музыки П. Фрыжов. Казарменные дети нередко посещали спектакли самодеятельного Театра юного зрителя /руководитель Н. С. Прохоров/. В 60-е гг. здесь проходили заседания Клуба любителей зарубежного кино /рук. З. С. Старкова/, который был культур- ной новацией в обыденной жизни подмосковного городка. И сегодня ДК на Крутом радует орехово-зуевцев своей многоплановой работой.

Поделитесь с друзьями