Русский Гофман, Русский Фауст и как же без Пушкина
М.Писанов, Г.Ровенский
Владелица усадьбы Лукино (Лукино-Варино) Варвара Ивановна урожденная княжна Одоевская была тесно связанной с последними представителями своей ветви древнего рода Рюриковичей, племянниками - писателем-филосоом князем Одоевским Владимиром Федоровичем (его дед Сергей и её отец были братьями) и поэтом-декабристом Александром Ивановичем (внучатый племянник этого же деда Сергея), - да дядей - известным благотворителем Петром Ивановичем (ум. в 1826 г. и оставившем ей большое наследство, да и писателю Владимиру Одоевскому выделил 30 тыс. рублей). В этом и следующем рассказе пойдет речь о них.
Тайна вторая. Русский Гофман и Русский Фауст
Исследование тайн телепортации Владимира Одоевского в 4338-й год
Более тесно связана усадьба Лукино-Варино с Владимиром Одоевским, здесь он гостил неоднократно, вместе с детьми хозяйки ставил спектакли и даже в парке соорудил «зеленый театр». И, возможно, в вечерних беседах рождались будущие сказки и фантазии Одоевского .
Герб князей Одоевских из древнего Черниговского княжества, потомков Рюрика.
«Родовой герб производен от герба Чернигова. В щите, имеющем золотое поле, изображён чёрный орёл с золотой короной на голове и распростёртыми крыльями, держащий в лапах позолоченный крест. Щит покрыт мантией и шапкой, принадлежащих княжескому достоинству».
Князь Владимир Федорович был моложе Варвары Ивановны на 13 лет, и его дальнейшая жизнь проходила под присмотром тети, и он не раз упоминается на страницах её Дневника, как это показано в первой книге о Лукино-Варино.
Он - известный русский писатель, философ, музыковед.
Русский Фауст в усадьбе Ланских «Лукино-Варино». Картина худ. А. Шишова, потомка последних владельцев усадьбы
Википедия сообщает кратко:
«Князь Влади́мир Фёдорович Одо́евский (1804-1869, там же) — русский писатель и мыслитель эпохи романтизма, один из основоположников русского музыкознания. В 1823-1825 годах председатель юношеского общества любомудров. Издатель ряда журналов и альманахов. С 1846 года - директор Румянцевского музея. В середине 1840-х годов перешёл от литературной к общественной деятельности, получил известность как филантроп. Придворные звания - Камергер (1836), гофмейстер (1858). В 1861 – утвержден сенатором.
Как писатель и мыслитель, князь Одоевский долгое
время находился под влиянием Гофмана и Ф.В. Шеллинга. Увлекался оккультными учениями, за что получил прозвище «русского Фауста». Известен как мастер фантастической
романтической повести, одним из первых в России экспериментировал с жанром утопии, продолжал традиции просветительской сатиры».
Его творчество многогранно. Его сказки пригодны и сегодня.
Рассматриваемый фрагмент жизни его относится к 1830-м годам, когда он жил в Петербурге….
Варвара Ивановна из Костромы писала ему «наставления», занимаясь в это время «Юрием Милославским»:
В.И.Ланская - В.Ф.Одоевскому
20 марта 1831 года, Кострома
"...Итак любезный братец жизнь петербургского большого света начинает вам надоедать - я нисколько тому не удивляюсь, а могла бы удивиться противному.
Женщины вообще и я сама, слабое творение, имела тысячу предлогов для удовлетворения и тщеславия и прихоть разного рода свойственных нашему полу, я могу, как и мы все, увлекаться рассеянностию и увеселения светские, бывала собственно для себя - теперь для детей - ето нам прилично и простительно, но тем мущин<ам>, которые имеют ваше дарование, конечно, нельзя довольствоваться пустыми приличиями и обязанностями большого света.
На етот щет что Петер<бург>, что Москва почти все ровно; как скоро пуститься в круг выездов и приемах то и нельзя иметь свободно мыслящее время. –
Впрочем, как мне описывает сестра ваши вечера, то оне должны быть самые приятные - беседа с умными и образованными людьми, и притом музыка, не приготовленного скучного концерта, но звуки настоящих талантов - вот истинно провождение времени, которое я всего более любила и которого мы здесь совершенно лишены <..> Я радуюсь что сбираешся писать - но боюсь что все в роде сатирическом, которого я виновата, не умею ценить.
Впрочем ети пять лет, что вы провели в большом свете, должны много способствовать <1 нрзб.> к раскрытии ваших дарований - при женитьбе вашей, любезный племянник - вы людей из общества знали только по книгам - теперь довольно имели собственной опытности, (которую ничего иное заменить не может) и верно многое видите другими глазами, а не все в очки немецкого филозовства, и университетского презрения..."
Вот, возможно, Владимир Федорович и задумал поразить тетушку – и принялся телепортировать себя в будущее и записывать фантастические «Петербургские письма» от некоего китайского путешественника по России в 4338 г. своему другу в Китай.
Портрет В.Ф.Одоевского, более приближенный к тому времени, когда в 1835 г. он составил основу фантастической повести «4338 год».
Повесть эта не была закончена, но Одоевский потом не раз возвращался к этой теме будущего в своих разных повестях и сказках.
Год 4338-й был выбран им потому, что серьезные ученые якобы рассчитали опасность подхода большой кометы (Балье или Галлея?) в это время, которая могла столкнуться с Землей и нанести ей колоссальный ущерб и даже гибель цивилизации.
Но предвидеть мир через 2500 лет очень трудно.
Однако наш «Русский Фауст» взялся за это. Возможно, опираясь при этом на известный немного мир 2500 лет назад – во времена египетской и греческой цивизации, и прогнозируя такое же медленное развитие и вперед.
Итак, первое из петербургских писем.
«От Ипполита Цунгиева, студента Главной Пекинской школы, к Лингину, студенту той же школы.
Константинополь, 27‑го декабря 4337‑го года.
Пишу к тебе несколько слов, любезный друг, – с границы Северного Царства. До сих пор поездка моя была благополучно; мы с быстротою молнии пролетели сквозь Гималайский туннель, но в Каспийском туннеле были остановлены неожиданным препятствием … за несколько шагов нас ожидал в туннеле новый электроход, великолепно освещенный гальваническими фонарями, и в одно мгновение ока Ерзерумские башни промелькнули мимо нас.
Теперь, – теперь слушай и ужасайся! я сажусь в Русский гальваностат[1]! – увидев эти воздушные корабли, признаюсь, я забыл и увещания деда Орлия, и собственную опасность, – и все наши понятия об этом предмете.
Воля твоя, – летать по воздуху есть врожденное чувство человеку. Конечно, наше правительство поступило основательно, запретив плавание по воздуху; в состоянии нашего просвещения еще рано было нам и помышлять об этом; несчастные случаи, стоившие жизни десяткам тысяч людей, доказывают необходимость решительной меры, принятой нашим правительством.
Но в России совсем другое; если бы ты видел, с какою усмешкою русские выслушали мои опасения, мои вопросы о предосторожностях… они меня не понимали! они так верят в силу науки и в собственную бодрость духа, что для них летать по воздуху то же, что нам ездить по железной дороге.
Впрочем, русские имеют право смеяться над нами; каждым гальваностатом управляет особый профессор; весьма тонкие многосложные снаряды показывают перемену в слоях воздуха и предупреждают направление ветра. Весьма немногие из русских подвержены воздушной болезни; при крепости их сложения они в самых верхних слоях атмосферы почти не чувствуют ни стеснения в груди, ни напора крови – может быть, тут многое значит привычка.
Однако я не могу от тебя скрыть, что и здесь распространилось большое беспокойство. На воздушной станции я застал русского министра гальваностатики вместе с министром астрономии; вокруг них толпилось множество ученых, они осматривали почтовые гальваностаты и аеростаты, приводили в действие разные инструменты и снаряды – тревога была написана на всех лицах.
Итак, мы фиксируем прогноз Русского Фауста:
1-2. Глубокие туннели под морями и быстрые скоростные электроходы по ним.
- Гальваностаты – дирижабли, управляемые электричеством опытными профессорами с аппапатурой движения ветров на разнызх высотах.
- Суммарное единение мира перед космической угрозой (вторжением кометы) и уверенность отражением этой угрозы обстрелом особыми снарядами.
А ниже прочитайте и про Интернет:
5-6. Домашние газеты (сетевые сообщения) и общение беспроводными телепатическими телеграфами для разговоров (подобие СКАЙПА)
Из второго письма
Наконец я в центре русского полушария и всемирного просвещения; пишу к тебе, сидя в прекрасном доме, на выпуклой крышке которого огромными хрустальными буквами изображено: Гостиница для прилетающих. Здесь такое уже обыкновение: на богатых домах крыши все хрустальные или крыты хрустальною же белою черепицей, а имя хозяина сделано из цветных хрусталей.
Ночью, как дома освещены внутри, эти блестящие ряды кровель представляют волшебный вид; сверх того, сие обыкновение очень полезно, – не так, как у нас, в Пекине, где ночью сверху никак не узнаешь дома своего знакомого, надобно спускаться на землю.
Мы летели очень тихо; хотя здешние почтовые аеростаты и прекрасно устроены, но нас беспрестанно задерживали противные ветры. Представь себе, мы сюда из Пекина дотащились едва на восьмой день! Что за город, любезный товарищ! что за великолепие! что за огромность! Пролетая через него, я верил баснословному преданию, что здесь некогда были два города, из которых один назывался Москвою, а другой собственно Петербургом, и они были отделены друг от друга едва ли не степью.
Действительно, в той части города, которая называется Московскою и где находятся величественные остатки древнего Кремля, есть в характере архитектуры что-то особенное. Впрочем, больших новостей от меня не жди; я почти ничего не мог рассмотреть, ибо дядюшка очень спешил; я успел заметить только одно: что воздушные дороги здесь содержат в отличном порядке, да – чуть не забыл – мы залетели к экватору, но лишь на короткое время, посмотреть начало системы теплохранилищ, которые отсюда тянутся почти по всему северному полушарию; истинно, дело достойное удивления! труд веков и науки!
Представь себе: здесь непрерывно огромные машины вгоняют горячий воздух в трубы, соединяющиеся с главными резервуарами; а с этими резервуарами соединены все теплохранилища, особо устроенные в каждом городе сего обширного государства; из городских хранилищ теплый воздух проведен частию в дома и в крытые сады, а частию устремляется по направлению воздушного пути, так что во всю дорогу, несмотря на суровость климата, мы почти не чувствовали холода. Так русские победили даже враждебный свой климат….
Ужас подумать, что не более двухсот лет, как воздухоплавание у нас вошло во всеобщее употребление, и что лишь победы русских над нами научили нас сему искусству! А всему виною была эта закоснелость, в которой наши поэты еще и теперь находят что-то поэтическое. Конечно, мы, китайцы, ныне ударились в противоположную крайность – в безотчетное подражание иноземцам; все у нас на русский манер: и платье, и обычаи, и литература; одного у нас нет – русской сметливости, но и ее приобретем со временем. Да, мой друг, мы отстали, очень отстали от наших знаменитых соседей; будем же спешить учиться, пока мы молоды и есть еще время.
Из 4-го письма китайского студента
«Наконец, сегодня мы получили домашнюю газету от первого здешнего министра, где, между прочим, и мы приглашены были к нему на вечер. Надобно тебе знать, что во многих домах, особенно между теми, которые имеют большие знакомства, издаются подобные газеты; ими заменяется обыкновенная переписка. Обязанность издавать такой журнал раз в неделю или ежедневно возлагается в каждом доме на столового дворецкого.
…В этой газете помещаются обыкновенно извещение о здоровье или болезни хозяев и другие домашние новости, потом разные мысли, замечания, небольшие изобретения, а также и приглашения; когда же бывает зов на обед, то и le menu.
Сверх того, для сношений в непредвиденном случае между знакомыми домами устроены магнетические телеграфы, посредством которых живущие на далеком расстоянии разговаривают друг с другом.
А еще спрогнозировал
- Платья из гибкого стекла (химические соединения типа капрона-нейлона) и прочее-прочее.
- Музыкальные фонтаны - не те известные, что сопровождают музыку высотой струй, нет сами управляемые клавишами струи, падая с различной высоты на звонкое стекло создают прекрасную музыку.
И все это в России, завоевашей полмира или объединившейся с ним, и обогнавшей через 200 лет на 500 лет соседний Китвй.
- С жаркого экватора по теплотрубам гонят воздух для обогрева севера, и думают, что скоро и с холодных льдов будут подавать в дома юга воздух.
- Не забыты и вулканы Камчатки, преобразовавшие Дальний Восток.
- Открыт химический синтез пищи, что позволило отказаться «от пожираний чужой жизни».
- А смесь особых газов в особых баллонах приводит аристократию в особое состояние безо всякого виноделия, оставленного для нужд грубого народа.
В общем, Русский Фауст описал вот так будущее.
Как же объясняет сам писатель таинственное появление этих записок? Так же как Гоголь с его Рудым Паньком или Пушкин с его Белкиным? Нет.
Автопортрет. Рис. В.Ф. Одоевского
Сам он объяснял так своим читателям:
«Эти письма доставлены нижеподписавшемуся человеком весьма примечательным в некоторых отношениях (он не желает объявлять своего имени).
Занимаясь в продолжение нескольких лет месмерическими опытами, он достиг такой степени в сем искусстве, что может сам собою по произволу приходить в сомнамбулическое состояние; любопытнее всего то, что он заранее может выбрать предмет, на который должно устремиться его магнетическое зрение.
Таким образом, он переносится в какую угодно страну, эпоху или в положение какого‑либо лица почти без всяких усилий; его природная способность, изощренная долгим упражнением, дозволяет ему рассказывать или записывать все, что представляется его магнетической фантазии; проснувшись, он все забывает и сам, по крайней мере, с любопытством прочитывает написанное.
Вычисления астрономов, доказывающих, что в 4339 году, то есть 2500 лет после нас, комета Вьелы должна непременно встретиться с Землею, сильно поразили нашего сомнамбула; ему захотелось проведать, в каком положении будет находиться род человеческий за год до этой страшной минуты; какие об ней будут толки, какое впечатление она произведет на людей, вообще какие будут тогда нравы, образ жизни; какую форму получат сильнейшие чувства человека: честолюбие, любознательность, любовь; с этим намерением он погрузился в сомнамбулическое состояние, продолжавшееся довольно долго; вышедши из него, сомнамбул увидел пред собою исписанные листы бумаги, из которых узнал, что он во время сомнамбулизма был китайцем XLIV столетия, путешествовал по России и очень усердно переписывался со своим другом, оставшимся в Пекине.
Когда сомнамбул сообщил эти письма своим приятелям, тогда ему сделаны были разные возражения; одно казалось в них слишком обыкновенным, другое невозможным; он отвечал: „Не спорю, – может быть, сомнамбулическая фантазия иногда обманывает, ибо она всегда более или менее находится под влиянием настоящих наших понятий, а иногда отвлекается от истинного пути, по законам до сих пор еще не объясненным”.
Однако же, соображая рассказ моего китайца с разными нам теперь известными обстоятельствами, нельзя сказать, чтобы он во многом ошибался: во‑первых, люди всегда останутся людьми, как это было с начала мира: останутся все те же страсти, все те же побуждения; с другой стороны, формы их мыслей и чувств, а в особенности их физический быт должен значительно измениться».
Вот такое объяснение одного из первых русских романтиков-фантастов к рассказу о будущем.
Он не раз в юности и потом жил в Усадьбе Лукино Варино. И когда-нибудь в этих краях найдет своё место эта памятная доска.
Тайна третья. Был ли Пушкин в гостях в усадьбе Лукино-Варино
И что означает записанное в альбоме Варвары его стихотворение «Стансы»?
Встреча Пушкина с Одоевским в Лукино-Варине.
Картина-фантазия кисти потомка владельцев усадьбы купцов Шишовых, по семейным легендам.
В Москве в Государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) хранятся несколько документов, относящихся к усадьбе и её владельцам.
РГАЛИ. Здесь многие материалы:
ф. 195 оп. 1 ед. хр. 3347б. Письмо Ланской Варвары Ивановны (урожд. Одревской) Вяземской Вере Федоровне. На французском языке.
ф. 368 оп. 1 ед. хр. 3. Дневник Ланской [урожд. Одоевской] Варвары Ивановны. На французском языке.
ф. 368 оп. 1 ед. хр. 5. Ланская [урожд. Одоевская] В.И. "Mes souvenirs de jeunesse". ["Мои воспоминания юности"]. На франц. языке листов 19, автограф.
ф. 1337 оп. 1 ед. хр. 173. Мать Варвары Ивановны - Одоевская А.И. (урожд. Измайлова). "Historie veritable" ["Истинная история"] (1790-е). - Воспоминания. На французском языке. Крайние даты 1825, листов 47. , листов 86.
В последней записи из описи – Альбом Ланской со стихотворениями, в т.ч. «Стансами» А. Пушкина (л. 56)
Вот копия этого листа со стихотоврением Пушкина
Приведем его текст:
В надежде славы и добра
Гляжу вперед я без боязни:
Начало славных дней Петра
Мрачили мятежи и казни.
Но правдой он привлек сердца.
Но нравы укротил наукой,
И был от буйного стрельца
Пред ним отличен Долгорукой.
Самодержавною рукой
Он смело сеял просвещенье,
Не презирал страны родной:
Он знал ее предназначенье.
То академик, то герой,
То мореплаватель, то плотник,
Он всеобъемлющей душой
На троне вечный был работник.
Семейным сходством будь же горд;
Во всем будь пращуру подобен:
Как он неутомим и тверд,
И памятью, как он, незлобен
Копия эта вошла в оборот краеведов от исследовательницы А.Ф. Ерофеевой, основателя музея г. Лосино-Петровского. Тогда же Анна Федоровна быстро уточнила у пушкинистов, что запись сделана не рукой Пушкина.
Действительно, даже подпись внизу имеет ряд существенных отличий от автографов Пушкина.
Вот так пишет поэт только инициал А.П.
Буква А у него всегда одинаково - неотрывным пером, а в Альбоме – отдельная черта делает из буквы Л букву А.
Да и неизменный тогда твердый знак Ъ на конце всегда имеет у поэта скольжение пера вниз, а иногда с существенным залихватским хвостом.
Говорят, что много отличий в почерке и в самих строках стихотворения. Так что, увы, – это не автограф Пушкина.
Но стихотворение это имеет свою, интересную для краведения, историю. Оно было написано 22 декабря 1826 г. и обращено к императору Николаю I с завуалированным призывом быть милостивым к каторжанам-декабристам.
Ланские вернулись в Москву из Питера в 1823 г. и 6 лет прожили здесь, наезжая летом в свою усадьбу Лукино.
Много значительных событий было до даты этого стихотворения. В декабре 1825 г. - восстание «декабристов». Следствие и суд над ними. 25 июня 1826 повешено 5 из них. Большинство сослано в Сибирь на каторгу и поселение.
22 августа 1826 – коронование Николая I в Москве.
8 сентября/Пушкин призван к царю, освобожден из ссылки в Михайловском и от цензуры, кроме царской.
Стихотворение из альбома, озаглавленное потом как «Стансы» («В надежде славы и добра»), оно было написано 22 декабря 1826 г., и на автографе поставлена место - Москва. У Зуб(кова). Начиналось немного по другому – строкой «Во всем будь пращуру подобным».
Стихотворение это имеет свою историю и знакомо нашему поколению только по часто цитируемым в школьных учебниках характерным строкам о Петре I:
То академик, то герой,
То мореплаватель, то плотник,
Он всеобъемлющей душой
На троне вечный был работник.
Немного ранее, 13 декабря, поэт кончил послание на каторгу И.И.Пущину («Мой первый друг, мой друг бесценный»). Возможно, и зародилась тогда мысль написать стихотворное обращение к царю.
А в конце декабря или в первые дни января 1827 г. создал знаменитое Послание декабристам в Сибирь:
Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье...
Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут - и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.
Ответ на это Послание написал в Сибири племянник Варвары Ивановны Александр Одоевский (см. далее).
«Стансы» было сложно публиковать – они расходились по рукам. Но личный цензор Пушкина царь Николай в годовщину своего коронования 22 сентября 1827 г. дал разрешение печатать его.
Но не скоро отдал автор его в печать, было много пересудов за это его обращение к царю («лесть», «предательство прежних идей» и пр.).
В биографической хронике записано:
Так «Стансы» получили многих читателей.
Когда они попали в Альбом к Варваре Ланской и кем записаны, мы пока не можем определить, надо снова смотреть альбом и в нем стихи до и после Стансов. А также похожие почерки сравнивать.
Причина появления этого единственного стихотворения Пушкина в Альбоме понятна.
Среди восставших и сосланных было много знакомых. Дворянское сословие было тесно связано многими узами. Очень во многих домах собирали теплые вещи, закупали тулупы, понимая, что многих из их сыновей тоже ждет Сибирь. К следствию было привлечено 579 человек.
Семья Ланских переживала и за своих близких родных.
Да что говорить, муж Варвары Сергей Степанович был введен Муравьевым А.Н.в преддекабристский «Союз благоденствия», но Ланской вышел из союза задолго до 14 декабря 1825 года.
Но Муравьев А.Н., считающимся одним из основателей декабристского движения, тоже давно, в 1819, вышел из Союза, однако был после восстания арестован, заключен в крепость и приговорен к высылке (правда, без лишения чинов и дворянства) в Сибирь. Такая же судьба могла ждать и Ланского, который к тому же хранил и рукопись проекта Устава Союза спасения (см. в след. главе о масонах).
Был сослан и племянник Варвары Ивановны (урожденной Одоевской) князь Александр Иванович Одоевский. (1802-1839). Она приняла большое участие в его судьбе. Ей он посвятил несколько стихотворений из ссылки («дорогая и любезная тетушка»).
1 октября 1821 года поступил на военную службу в Конный лейб-гвардии полк. Был признан в дворянском достоинстве и 4 ноября 1821 года произведён в юнкеры; с 01.05.1822 - эстандарт-юнкер, с 23.02.1823 - корнет. В это время познакомился со своими двоюродными братьями - Александром Грибоедовым и Владимиром Одоевским.
В начале 1825 года был принят в Северное общество декабристов и примкнул к его радикальной части. Участвовал в восстании на Сенатской площади 14 декабря 1825 года и затем (16 декабря) добровольно явился к петербургскому обер-полицмейстеру А.С. Шульгину. Был заключён в Петропавловскую крепость («Одуевского посадить в Алексеевском равелине»), в № 16 Алексеевского равелина.
Был осуждён по IV разряду и по конфирмации приговорён к 12 годам каторги (потом сокращено до 8 лет).
Доставлен в Читинский острог 20 марта 1827 года.
В сентябре был переведен в Петровский завод.
В 1832 году обращён на поселение в Тельминскую казённую фабрику в Иркутской области, откуда 2 апреля 1833 года написал письмо Николаю I о своём раскаянии с просьбой о прощении. С 1833 года жил в с. Елани (Иркутская губерния), где построил себе дом.
С высочайшего разрешения 23 мая 1836 года, по ходатайству отца, поддержанному князем И. Ф. Паскевичем, он был переведён в Ишим Тобольской губернии. 21 июля 1837 года был определён рядовым в действующую армию на Кавказ (в Нижегородский драгунский полк), где сблизился с М.Ю. Лермонтовым. Имел репутацию умного, образованного и благородного человека; некоторые называли его даже «христоподобною» личностью.
Известны его стихотворение «Струн вещих пламенные звуки…» (1827), поэма «Василько» (1829-1830), стихотворение «Зосима» (1827-1829), «Старица-пророчица» (1829), а также «Моя Пери» (февраль 1838, Караагач), «Брак Грузии с Русским царством» (12.04.1838, Тифлис) и др. Усиление философского начала в лирике Одоевского сближает её с лермонтовской линией в русской поэзии.
Именно его перу принадлежит известная строчка: «Из искры возгорится пламя».
Бюст А. Одоевского в Лазаревском, Сочи
Его ответ на Послание Пушкина широко известен:
Струн вещих пламенные звуки
До слуха нашего дошли,
К мечам рванулись наши руки,
И — лишь оковы обрели.
Но будь покоен, бард! — цепями,
Своей судьбой гордимся мы,
И за затворами тюрьмы
В душе смеемся над царями.
Наш скорбный труд не пропадет,
Из искры возгорится пламя,
И просвещенный наш народ
Сберется под святое знамя.
Мечи скуем мы из цепей
И пламя вновь зажжем свободы!
Она нагрянет на царей,
И радостно вздохнут народы![1]
Конец 1828 или начало 1829
Чита
Варвара Ивановна Ланская урожденная княжна Одоевская помогала ему выжить в рудниках и на поселении в Сибири. Рассказывают, что она посылала ему в Сибирьоколо 9 тысяч рублей (это были очень большие деньги в те времена), и Александр, несомненно, поделился ими с друзьями. В ответ однажды пришла посылка с чернобурыми мехами.
Вряд ли прочитала Варвара когда-нибудь вышеприведенное его стихотоворение хотя бы в рукописи. Она умерла рано - в 1845, а в России оно было опубликовано только через полвека. Но хранитель коллекций - ее муж, несомненно, читал его.
И стихотворение Пушкина о милосердии к сосланным осталось в Альбоме Варвары как память об Александре.
В надежде славы и добра//
Гляжу въ передъ я безъ боязни.
Начало славныхъ дней Петра//Мрачили мятежи и казни.
Так начинаются Стансы.
А так заканчивается они в Альбоме:.
«Семейным свойством будь же горд» вместо «Семейным сходством» в каноническом тексте. Еще одна неразгаданная тайна.
Мы завершаем рассказ прекрасным рисунком
Рис. В. Пальчикова, художника, музыканта, автора герба Щелковского района) с цитатой из Пушкина:
«За что на бога мне роптать
Когда хоть одному творенью
Я мог свободу даровать».
Сегодня главным памятником усадьбы и живших, и гостивших здесь знаменитостей является соседний через Клязьму микрорайон многоэтажек под этим назанием Лукино-Варино:
Весенняя со снегом на берегах Клязьмы фотография пешеходного моста с берега старинной усадьбы Лукино-Варино и дома микрорайна Лукино-Варино.
1970 г. Вид на бывшее здание господского дома усадьбы Лукино-Варино и парк усадьбы
Поделитесь с друзьями