К 75-летию Великой Победы

Василий Павлович Ефремов  из села Ямкино – шофер, сержант, боец 804-го отдельного автобатальона.

Из Книги Памяти Ногинского района: Ефремов Василий Павлович, 1915 г.р., д. Ямкино. Призван 8 октября 1941 года. 25 июня 1942 года пропал без вести.  Жена – Левчева-Ефремова А. В.

Данные сайта «Память народа» довольно противоречивые и только документы, которые сохранила дочь воина – Руфина Васильевна Ефремова (в замужестве Полякова), позволили прояснить главное - наименование воинской части, в которой служил воин  - 804-й отдельный автобатальон. 

Семья сохранила «похоронку» и письма солдата. В письмах на родину – своей любимой Шуре и дочке – он пишет о посадке картофеля, о необходимости подкармливать малую дочку козьим молоком. О том, что скучает по близким и по деревенской жизни. Пишет, а это еще только начало 1942-го года, что «Гитлеру капут, но до победы еще далеко». Ни в одном письме нет жалоб на фронтовые условия.

Необходимо сказать, что дочь воина – Руфину Васильевну  Ефремову (в замужестве Полякову) представлять не надо,  – она человек известный и пользуется огромным уважением среди односельчан.

Василий Петрович 25 июня 1942 года пропал без вести в местности, известной под именем «Мясной Бор». Об особо кровопролитных боях в этих местах много написано. Мы  предоставим слово непосредственному свидетелю тех событий 1942-го года – И. С. Морозовой, вольнонаемной 804-го отдельного автотранспортного батальона.

«Кому — жить, кому — погибать…*

Родилась я в городе Луге в 1920-м году, а в 22-м осталась без матери: она умерла от туберкулеза. Отец был чекистом, служил в погранвойсках, и я до 10-летнего возраста воспитывалась в детдомах. В 1930-м году  отец взял меня к себе в погранотряд. На заставе жили дружно — как одна семья.

В 1937-м году я поступила в Псковский сельскохозяйственный техникум и 30-го июня 1941-м году получила диплом агронома. Уже шла война, немецкие войска приближались к Пскову, и 5-го июля нас вывезли из города на машинах. В Гавриловском Яме выдали по сто рублей и килограмму хлеба и отпустили на все четыре стороны. Мы оказались, в чем были — в платьях и тапочках, в чужом месте, без работы и ночлега. Я написала своему другу Б. А. Курашову, служившему после окончания военного училища в г. Щелкове Московской области. Он прислал мне вызов, и я приехала в Щелково, где формировался 804-й автобат. Меня взяли вольнонаемной в хозвзвод. Я стала экспедитором, получала продукты для батальона. Командиром батальона был Иосиф Борисович Мосеев, начальником штаба — Черников. Б. А. Курашов, за которого я вскоре вышла замуж, стал заместителем начштаба.

12 октября батальон был направлен в действующую армию. Дополнили в Горьком парк автомашин-полуторок до 400, получили в Ярославле снаряды и поехали к Волхову. Я ехала в машине хозвзвода с водителем Жилкиным — ленинградцем.

Через станцию Гряды 20-го декабря прибыли в Селищенские казармы [деревня Селищи Чудовского района Новгородской области]. Стояли сильные морозы (минус 42 °C), и стены казарм были покрыты инеем. В январе наши войска с тяжелыми боями перешли Волхов и прорвали немецкую оборону на левом берегу. В прорыв устремилась конница генерала Гусева [Гусев Николай Иванович (1897-1962]. Наш батальон получил приказ доставить им снаряды.

В конце января мы прибыли в Финев Луг [деревня Новгородского района Новгородской области]. Началась лесная жизнь. Жили в шалашах, спали на лапнике и укрывались им же. Костры разводить запрещалось, и мы поддерживали слабый огонек в дупле дерева, чтобы дым уходил в ствол. Я находилась в шалаше вместе с писарем батальона Пащенко. Вокруг лежали метровые снега, штабеля трупов и кучи убитых лошадей. Весь январь и февраль мы питались кониной.

Меня стали посылать в разведку. Я переодевалась в гражданскую одежду и уходила по узкой лесной просеке в расположение немцев. Меня принимали за местную, и не стреляли. Я запоминала местоположение орудий и воинских частей и возвращалась назад.

Продуктов мы почти не получали, в марте начали голодать. Все завшивели, и я стала стирать белье. Просматривая его перед стиркой, невольно обращала внимание, что у одних вши белые, у других — красные. И выходило так: у кого красные — тому жить, у кого белые — погибать. Так случилось и с командиром 1-й роты старшим лейтенантом Козьминым из Москвы, убитым на любанской дороге [О Любанской фронтовой операции, см. https://www.proza.ru/2012/11/11/677].

В марте конины уже не осталось. Ни в лесу, ни на дороге нельзя было отыскать и косточки. От голода я слегла, и 3-го апреля меня вместе с ранеными положили в полуторку и повезли в сторону Мясного Бора. Перед отправкой муж насовал мне в карманы сторублевых бумажек — свои получки, которые в окружении не на что было тратить. Деньги эти впоследствии мне очень пригодились.

Перед Мясным Бором нас обстреливали из всех видов оружия. Стоял сплошной гром от разрывов, и небо сделалось белым от выстрелов. Я потеряла сознание и не помню, каким чудом мы проскочили Мясной Бор. Очнулась уже в избе, в Малой Вишере.

Когда поднялась, меня послали в ставку Ворошилова. Оттуда направили на работу в столовую штаба фронта. Здесь работали трое: заведующая Алина Анатольевна, повар и я. Однажды увидела в столовой генерала Гусева и попросила его вывести наш батальон из окружения. Он ответил, что приказа на отвод еще нет.

Днем я чистила картошку, а ночью охраняла столовую. Малую Вишеру ежедневно бомбили, иногда до трех раз в день. В один из налетов столовую разбомбило. Я в это время пошла за чем-то в другой дом на Новгородской улице и осталась жива. А весь квартал в районе столовой превратился в груду щепок. Ворошилов со своим летчиком Никольским находился в бомбоубежище и не пострадал. Столовую вновь сколотили из досок за стеклозаводом.

Выход наших войск из окружения начался 23-го июня и продолжался до 10-го августа. Наш батальон продвинулся от Финева Луга к Малому Замошью, где попал под бомбежку.

После войны поисковая группа А. И. Орлова нашла в 5-ти километрах  от Малого Замошья среди бомбовых воронок колонну разбитых полуторок — остатки 804-го автобата.

По данным Подольского архива, из 366-ти  бойцов батальона вышло 146-ть человек. 220-ть числятся без вести пропавшими. Не вышел и мой муж, судьба его неизвестна. Вышедшие рассказывали, что он был сильно истощен и ранен в левую руку.

Я работала в столовой до 3-го сентября, а 5-го сентября 1942 года у меня родился сын. Я заболела тифом и пролежала в маловишерском госпитале два с половиной месяца. В декабре нас с сыном вывезли в Боровичи, где я стала работать агрономом. После войны получила медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», а удостоверение участника ВОВ — только в 2001 году».

*   https://www.litmir.me/br/?b=190645&p=94 (Дата посещения 29.02.20 г.)

Поделитесь с друзьями