Денисюк Н. Почта в старину (Историко-культурный очерк // Наша старина. Вып. 1. 1917. С. 103-112.
В приложении: некоторые ссылки на архивные источники (в помощь краеведам).
Ямы и почта в России в старину
Н. Денисюк
«Если говорить о русской почте, получившей уже организацию по типу западно-европейского учреждения, то ее историю надо начинать с Петра Великого. Но почта существовала у нас задолго до Петра, а именно со времен монголов и татарского ига.
В историческом развитии почтовые учреждения в России представляют две совершенно отличные друг от друга формы: ямы и почты. Ямы возникли в довольно отдаленное время, и ямские учреждения существовали, постепенно совершенствуясь, до конца XVII и начала XVIII века, пока не слились с настоящими почтами европейского образца, уже вкоренившимися в то время в России.
В старину за государевыми делами посылались обыкновенно особливые люди, которые ездили или на своих или на наемных лошадях. Иногда же такого рода гонцы, получив особое позволение, покупали лошадей на счет казны, а, возвратившись по совершении пути, возвращали их обратно в казну. Только приезжавшим в Россию иностранным послам и гонцам, по особенному каждый раз распоряжению местных начальников, давались от города до города обывательские подводы с выдачею за то хозяевами их от казны небольшого денежного вознаграждения. Но когда Россия раздробилась на множество удельных княжение, тогда, при увеличившийся нужде в сношениях удельных князей между собою, так и с великим князем и Ордою, этот способ сообщения стал уже неудовлетворителен. Это и вызвало возникновение ям, т.е. ямских учреждений, предназначенных для почтовых целей.
Ямы учреждены были татарами, заинтересованными в том, чтобы иметь возможность поддерживать правильное сношение с русскими князьями, подпавшими под их власть. Ямы представляли уже не случайных, нарочитых гонцов времен удельной Руси, а правильно организованные учреждения. Слово ям – татарское, заимствованное от татарского «дзям» - дорога и от слова «ям-чи», т.е. проводник или путеводитель, а отсюда и слово ямщик.
Въезд в Москву со стороны Рогожской заставы. Старинная литография
Чингиз-Хан (1203-1227 гг.), утвердив свое владычество над огромными пространствами Азии и восточной Европы, установил по примеру Китая, для разъездов своих чиновников, послов и гонцов, станции по большим дорогам, на которые окрестные жители должны были поставлять лошадей и доставлять продовольствие проезжавшим по повелению хана. Порядок этого сообщения и поведения проезжавших даже определен был особым постановлением. Известный европейский путешественник Марко Поло, бывший в Азии во второй половине XIIIстолетия, говорит, что от Камбалу (Пекин), тогдашней столицы великого хана монгольского, во все концы монгольского мира, вплоть до самых отдаленных земель и орд, подвластных великому хану, имелись по дорогам через каждый 25 миль особенные дома, называемые «яили» (что значит место для лошадей), в которых содержались лошади для разъездов ханских курьеров.
Установив свою власть над Русью, монголы ввели и у нас точно такой же способ сообщения, какой существовал в Англии. Теперь уже доставка лошадей для ямской гоньбы стала обязанностью всех жителей.
Когда рухнуло владычество татар, то ямские учреждения и ямские дворы все же остались и, как мы уже сказали, еще очень долго служили с вою службу.
Наши великие князья понимали необходимость и значение ямов и заботились об их поддержании и улучшении. В XV столетии ямы были преобразованы. Когда с ослаблением монгольского владычества и с усилением Владимирского, а затем Московского Великого Княжества, сношения различных частей России стали оживленнее и правильнее, то очувствовалась надобность в улучшении наших почтовых учреждений. Это выполнил великий князь Иоанн III. Тогда были установлены и постоянные дороги для почтовых сношений, и постоянные почтовые пункты, на которых всего удобнее было переменять лошадей. Прежде ямскую повинность несли все жители почтовой полосы, которые должны были во всякое время давать подводы в натуре и отвлекаться от хозяйства, превращаясь на время в ямщиков. Реформа же XV столетия облегчила тяжесть ямской повинности и дала возможность окрестным жителям избирать из своей среды особливых людей, которые должны были селиться в определенных местах и производить за всех ямскую гоньбу. Эти люди получили название «ямских охотников» или «ямщиков», а места их поселения – «ямских слобод», или просто «ямов». Все те лица, которые прежде несли ямскую повинность в натуре, теперь должны были уплачивать особый сбор в казну, и этот сбор служил источником жалованья и прогонов, которые стали выдавать специально избранным ямщикам. Такое устройство ямских учреждений существовало уже при Иоанне III и было им распространено повсюду, став предметом его особенных попечений. Даже в духовном завещании Иоанн IIIнаказывал детям: «а сын мой Василий в своем великом княжестве держит ямы и подводы на тех местах по дорогам, где бысть ямы и подводы на дорогах при мне… а дети мои по своим отчинам держат ямы и подводы…».
Из книги: Ю. А. Лотман. Беседы о русской культуре. СПб. 1994.
Устройство, которое получил и наши ямские учреждения при Иоанне III и Иоанне IV, в главных своих чертах остались неизменными почти до XVIII столетия, хотя, конечно, за это время и были произведены улучшения. Особенно правильный и единообразный вид «ямы» получили при Борисе Годунове, который заводил «ямы» и «ямщиков» даже в Сибири. Значительно было улучшено ямское дело также и при Михаиле Федоровиче.
Платежу ямских денег, а также поставке ямщиков, подлежали все посадские и уездные люди, кроме только тех, которые были освобождены от этих повинностей особенными царскими грамотами. К числу освобожденных принадлежали люди поместий патриарха, некоторых митрополитов и монастырей. Сбор на ямы производился особыми ямскими сборщиками и взимался с сохи.
При Борисе Годунове и Василии Шуйском брали с сохи ямского бора по 10 рублей; при Михаиле Федоровиче этот сбор значительного увеличился.
Ямская гоньба, как свидетельствуют очевидцы, производилась у нас быстро: указом Иоанна IV, например, повелевалось погонять наши гонцы, не удержав ни часу. Герберштейн, бывший в России при Василии Иоанновиче, удивляется обилию лошадей на станциях и быстроте их езды.
По миновании у нас бурного времени, наступившего вместе с прекращением династии Рюриковичей, началась восстанавливаться нормальная государственная жизнь, а вместе с этим стала развиваться и почта. Ямские учреждения, достигнув в устройстве своем правильности и единообразия, стали соединять с Москвою уже все важнейшие для государства пункты. Промышленность пробудилась, политические отношения России с соседями стали обширнее, а внутреннее управление получило известное единство и твердость. Все это, с одной стороны, побуждало к расширению и улучшению ямских учреждений, а с другой – все больше и больше обнаруживало их недостатки и требовало коренной реорганизации. Наконец, при Алексее Михайловиче появилась у нас и почта в тесном значении этого понятия.
«Лошадей! – Живо запрягать!!... (встреча фельдъегеря)». Рисунок из альбома Челищева. 1830-е года. Из книги: А. В. Корнилова. Мир альбомного рисунка. Ленинград. 1990.
Наши ямы, до их превращения в почту, предназначались исключительно для правительства. В ямских учреждениях почти отсутствовали те признаки, которые характеризуют почту в современном ее значении. Ямские лошади служили для перевозки иностранных послов и гонцов, различных лиц, посылавшихся по делам государственным, по делам государевой казны, для собирания различных местных податей и естественных произведений, требовавшихся для царского стола, т. е. для разъездов царских чиновников по службе, а иногда и для доставки ссыльных к местам их назначения и т.д. Кроме того, при существовании ям не было постоянных курсов, не было и постоянных почтарей. Рассылка государевых грамот и всей правительственной корреспонденции производилась при посредстве нарочных гонцов, а поэтому трудно предположить, чтобы частные люди могли пересылать свои письма при посредстве ям; торговые люди и вообще все те, кто нуждался в отправке писем, нанимали, видимо, своих гонцов. Иоанн Грозный позволил сделать исключение для английских купцов, разрешив им пользоваться ямами, но лишь в случае крайней нужды.
Указанные недостатки наших ямских учреждений и несоответствие их с интересами народившейся торговли и промышленности, да и вообще с культурным и политическим состоянием России, уже, так сказать, готовившейся к преобразованиям Петра Великого, были причиною тех коренных реформ, которые начались в царствование Алексея Михайловича. При нем, в целях лучшей организации дела, почта была передана в частные руки.
В памяти из Посольского Приказа и в Приказ Большой Казны о времени учреждения почты в России говорится, что, по указу Алексея Михайловича их Приказа Тайных Дел, держал почту в Польшу и чрез Великий Новгород в Курляндию иностранец Иван фан-Сведен (с 1665 по 1668 г.г.), который «ставил ведомости своими людьми и на своих лошадях и по договору имал с той почты по 1. 200 рублей на год». В 1668 году почта эта передана была иноземцу Леонтию Марселиусу с тем, чтобы она ходила ы продолжение посольства от Москвы до Курляндии, а по окончании его – через Смоленск в Вильну, но уже на ямских подводах. Это обстоятельство, без сомнения, было последствием того условия, которое вошло в заключенный в Москве между российским и польским послами договор, по которому для облегчения политических сношений между государями , «а наипаче для преумножения обоим государствами торговых пожитков», постановлено было, вместо гонцов, учредить правильную почту: от пребывания короля до местечка Кодина (на границе принадлежавшего Польше Мстислаского воеводства) и из Москвы чрез Смоленск в соседнее с Кодиным местечко Мигновичу (пограничное с поступившим под державу русскую Смоленским воеводством). «Как государские, так и торговые листы и ответы» должны были быть отправляемы по этой почте как можно скорее и взаимно передаваемы русским и польским почтмейстерами, назначенными в упомянутых местечках. За перевозку частной корреспонденции предполагалось назначить соразмерную плату.
Из книги: Описание рукописей и изобразительных материалов Пушкинского Дома. Том II. М. Ю. Лермонтов. – М. -Л. 1953.
Почта фан-Сведена ходила два раза в неделю в Вильну и Ригу и постольку же раз получалась в Москве. Кроме писем, с этой почтой получались как печатные, так и писаные голландские, гамбургские и кенигсбергские ведомости. Такса была до Риги 10, а до Берлина 25 копеек с каждого золотника.
Почта фан-Сведена, а также и Леонтия Марселиуса, организовавшего свою вольную почту из Москвы в Ригу и Вильну в течение 1668-76 г.г., не вполне удовлетворяла наше правительство, вследствие своей неисправности и медленности, а посему эти две почты были переданы переводчику Посольского Приказа, дьяку Андрею Винусу, с тем, чтобы почта «становилась в указанных местах, в указанный час», и постановлено затем, чтобы ямщики гоняли почту летом по 7 верст, а зимою по 5 верст в час. Виниус стал отправлять и получать заграничную русскую корреспонденцию чрез Вильну и заключил в 1685 году с Виленским почтмейстером особенный договор, в котором подробно определен был срок прибытия заграничной корреспонденции в Москву и по которому грамоты государя всея России и короля Польского далжны были быть привозимы безденежно, а с частных и посылаемых к другим государям писем и посылок назначен был сбор: с писем – с лота, а с посылок – с фунта.
В том виде, каким организовал почту Виниус, она представляла громадные удобства правительству, а потому пересылка все правительственной внутренней корреспонденции, а также и корреспонденции иноземной или, как тогда ее называли, «немецкой», производилась при содействии этого нового почтового учреждения. Вскоре повелено было учредить почту от Москвы через Ярославль и Вологду до Архангельска, и устроить по дороге ямы из ямщиков на прежних основаниях. Этот почтовый тракт имел, главным образом, в виду иноземные почтовые отправления.
Из книги: Описание рукописей и изобразительных материалов Пушкинского Дома. Том II. М. Ю. Лермонтов. – М. -Л. 1953.
Проницательный ум Петра Великого оценил все важное значение почтового дела, и он приложил много усилий для дальнейшего его развития. Забота его выразилась, главным образом, в том, чтобы вместо нескольких почтовых трактов существовавших тогда у нас распространить их, сколько возможно, по всему государству. Хотя промышленные интересы уже и тогда тесно сроднились с почтой, однако, еще очень немногие пункты Россия являлись заинтересованными в услугах постоянной почты. Поэтому при Петре Великом, а также при ближайших его преемниках, почта продолжала служить преимущественно административным целям.
В целях увеличить количество почтовых трактов и тем расширить почтовые операции, Петр Великий уже в начале своего царствования предписал учредить как для казенной, так и для частной корреспонденции, почту от Москвы до Якутска и Нерчинска. Подтверждал он это повеление неоднократно. Но в действительности почта эта была учреждена гораздо позже. Архангельская почта была исправлена; Рижской, служившей в особенности для сообщения с министрами, находившимися при иностранных дворах, дано было продолжение чрез Псков, Смоленск до Рославля, из чего можно заключить, что ход Виленской почты прекратился. Особенно важные последствия имело установление «ординарных» почт. Уже в 1718 году, по представлению иностранца Фика, предположено было устроить верховую почту от Петербурга по все главные города государства, раз или два в неделю; и действительно, до Нарвы она была учреждена. Затем, от Петербурга до Москвы, для возки исключительно одной казенной корреспонденции, установлена была ординарная верховая почта по два раза в неделю (но существовавшая в Малороссии ямская верховая гоньба оставлена на прежнем основании). Хотя, как видно из позднейших узаконений, прием частных писем (кроме одних «купецких») был в то же время разрешен на всех трактах, однако это осталось без исполнения. Для возки почт предназначались ямщики; платеж им жалования был прекращен, но они были освобождены от податей и рекрутской повинности и получали за свою гоньбу прогоны. Вследствие этого, им запрещено было переходить в другие состояния, и произведена была им перепись. Так как, однако, учреждение ямов не везде производилось успешно, то явилась мысль отдавать содержание станций по подряду. Нужные для взимания лошадей как под почты, так и под частных проезжающих подорожные печатались единообразно по предписанной форме и рассылались от Ямской Канцелярии местным начальствам, которые вели для счету их книги и представляли их на ревизию в Ямской Приказ.
Из книги: Описание рукописей и изобразительных материалов Пушкинского Дома. Том II. М. Ю. Лермонтов. – М. -Л. 1953.
Казенные пакеты доставлялись безденежно, для частной же корреспонденции и проездов, хотя и не был еще выработан общий тариф, однако, для различных трактов назначены были таксы.
Гоньба при Петре была от 9 до 10 верст в час. Ямщики, возившие почтовые мешки, имели при себе открытые листы, в коих на каждой станции записывался час их прибытия и отъезда. Однако, между ямскою гоньбою, ординарными почтами и иностранною почтою все еще существовало различие, причем ямскою гоньбою ведал Ямской Приказ, ординарными почтами – Посольский Приказ, а немецкой – Коллегия Иностранных Дел. На ординарные почты принимались только казенные пакеты, а иностранная почта для купеческих писем отправлялась совершенно отдельно и даже в особые дни. Наконец, понемногу сглаживаясь, различие это совершенно исчезло, вся деятельность почто была подчинены ведению одного главного лица – генерал-почт-директора, и на всех родах почт разрешен был прием и казенной, и всякой частной корреспонденции. Однако, полное уничтожение различия почт завершилось только при Елизавете Петровне, а, точнее говоря, даже при Екатерине II после радикальных перемен, произведенных ею в почтовых учреждениях. При Екатерине IIпочтам даны были подробные правила приема, записки в книги, укладки, отправления, осмотра на дороге и раздачи корреспонденции во всех почтовых местах и указаны были формы письмоводства. Генерал-губернаторам предписано было стараться об учреждении на тех же основаниях почто между губернскими и уездными городами. Сибирская почта приведена была в лучшее состояние, положено было начало почтовому сообщению с Кавказом, даже с Константинополем, как сухим путем, так и посредством пакетботов из Херсона; предполагалось, без уничтожения хода заграничной почты через Ригу, устроить еще другой курс чрез Вену.
Из книги: Описание рукописей и изобразительных материалов Пушкинского Дома. Том II. М. Ю. Лермонтов. – М. -Л. 1953.
Другой важный предмет, на который императрица обратила внимание, были почтовые тракты. Для приведения их в правильную систему, всем генерал-губернаторам предписано было доставить в Сенат планы существующих дорог, расписание станций, подробные сведения об ямщиках и почтовых домах, где таковые существовали, о почтовых таксах, - вообще обо всем, относившемся к этой части, а также сообщить предположения о том, что надобно сделать для прямого и правильного продолжения дорог по всему государству. Однако, вместе со всеми этими переменами почтовые таксы были против прежних повышены и даже почти удвоены – «для споспешествования в содержании почт». Размер весовых с писем был определен по 2 копейки с лота на 100 верст. Хотя тариф был увеличен, зато он был установлен единообразно, на всю Империю, что окончательно уничтожило всякое различие между немецкими почтами, ямщиками и ординарными почтами.
При Екатерине IIна почту уже начинают смотреть, как на возможную статью государственного дохода, и с этого, следовательно, времени возникает у нас фискальное значение почты. Это выразилось в указе государыни 1766 года в следующих выражениях: «Настоящее Всероссийской Империи разделение на губернии, умножение губернских и уездных городов и приращение внешней и внутренней торговли и оборотов поставляет Государство Наше в необходимость иметь порядочные почты, которые могли бы облегчать между всеми местами сообщение, заимствуя от себя содержание свое и со временем присовокупляя и для казны доходы».
«Нет лошадей!!! (Встреча помещика…)». Рисунок из альбома Челищева. 1830-е года. Из книги: А. В. Корнилова. Мир альбомного рисунка. - Ленинград. 1990.
В книге Бржезовского автор совершенно верно указывает на то, что «перемены, произведенные в почтовом устройстве законодательством императрицы Екатерины II, в самом существе своем заключали элементы дальнейшего в том же духе развития и действительно, с некоторыми изменениями, со временем сделавшимися необходимыми, могут быть почитаемы основанием нынешнего положения почтовой части в России».
Почта и прежде, как и в наши дни, имела задачей перевозить не только письма и почтовые отправления, но и пассажиров. Со времени своего возникновения, ямские учреждения служили, как мы видим, главным образом, для перевозки правительственных гонцов и служилых людей. Дишь в исключительных случаях ямские лошади и ямщики предоставлялись частным лица м и то не иначе, как по особым грамотам. Обыкновенно же частные лица разъезжали в своих колымагах, санях, тарантасах и повозках или нанимали обывательских лошадей. Однако, со времен Петра Великого езда на ямских и почтовых лошадях стала свободною для частных лиц, а проезжавшие по почте стали делиться на проезжающих по казенной и по частной надобности. Плата с лиц, проезжавших по частной надобности, была установлена высокая, и это служило причиною того, что частные лица редко ездили на ямских и почтовых лошадях. Кроме того, помещичий класс имел всегда своих лошадей и экипажи и поэтому предпочитал езду на долгих, так называли тогда такой способ передвижения в отличие от езды на ямских. Последний способ передвижения назывался ездою «на перекладных».
Первобытные русские повозки, на которых ямщики возили своих чиновных пассажиров, представляли простые телеги, сани и кbбитки. В половине XVIII столетия у людей богатых, ездивших на «долгих», стали появляться венские коляски, а в царствование императрицы Екатерины IIпоявились уже и кареты как двухместные, так и четырехместные, причем в 60-х годах XVIII столетия четырехместная карета стоила всего от 30 до 50 рублей. Зимою ездили в обыкновенных санях, называвшихся также как и теперь «розвальнями» и «пошевнями», а также в двухместных и четырехместных санях и в возках. Так как по дороге сколько-нибудь благоустроенных гостиниц почти не было, то пассажирам приходилось брать с собою и кухню, с съестные припасы, и постели, и, таким образом, путевые экипажи всегда были перегружены, представляя собою целые горы.
Д. А. Шмаринов. Иллюстрация к «Станционному смотрителю» А. С. Пушкина. Из книги: Александр Пушкин. Повести Белкина. – М.-Л. 1949
Что же касается ямской гоньбы, то она продолжала употреблять все те же первобытные средства передвижения. Только в 1770 году пришли к мысли, что все телеги и повозки эти отжили свой век, а поэтому учреждена была первая фурная или колясочная почта из Петербурга в Нарву для еженедельной перевозки пассажиров. Попытка эта, однако, не имела успеха, так как провоз пассажиров в почтовых фурах обходился дороже, чем в ямских кибитках. Устройство фур было сложно и когда они портились, то далеко не на всех станциях можно было найти людей, умевших исправить порчу.
Даже в самом начале XIX столетия перевозка пассажиров на почтовых лошадях находилась почти в том же первобытном состоянии, в каком она была и в первой половине XVIIIвека; только лица, нанимавшие почтовых лошадей для перевозов в своих экипажах, пользовались известными удобствами. Появившиеся затем локомотив и почтовые пассажирские вагоны совершенно изменили и письменную, и товарную, и пассажирскую почту. Все эти роды почт оказались теперь во власти культурного «железного коня», который заменил отслужившую свою службу лошадь, почтовый тарантас и почтовые кареты. Удобства пассажирского передвижения, пересылки писем и почтовых пакетов развили постовые операции нашего времени до таких размеров, о которых никогда и не мечтали не только наши деды, но и наши отцы".
Иллюстрации к статье подобраны редакцией сайта
Приложение. Некоторые архивные источники для исследований по теме «ямы и почта в старину на примере Владимирки, Рогожского Яма, села Рогожи, города Богородска (в помощь краеведам)
Составил Е. Маслов
РГАДА.
Фонд 290. Ямские канцелярии в Петербурге и Москве.
Дело №10/205
«О переводе почтового стана из подмосковного села Купавны в деревню Щемиловку. 27 ноября 1740-17 декабря 1740».
Дело 22/224. Наряд рапортов Управляющих ямов ямской конторе о получении и исполнении указов.
Дело 30/225. Рапорты управляющих ямов ямской конторе о выполнении указов о присяге и списки присягнувших ямщиков. Часть I.
Дело 31/226. Рапорты управляющих ямов ямской конторе о выполнении указов о присяге и списки присягнувших ямщиков. Часть II.
Дело32/227. Рапорты управляющих ямов ямской конторе о выполнении указов о присяге и списки присягнувших ямщиков. Часть III.
Дело №35/230.
Указы Конторы Тайного Розыска ямской конторе о предоставлении подвод для перевозки арестантов и конвоя. 7 января 1741-16 сентября 1741 г.
Упрaвитель [Рогожской] слободы Алексей Филиппов сообщает: «слобода от постоя драгун разорена».
Дело №89/284. Дело о бесчинствах драгун, расположенных на постой в Рогожской ямской слободе. 30 октября – 9 ноября 1741 г.
Дело 121/316. Доношения приказных служителей и ямщиков Ямской конторы о расположении почтовых станов, о переводах ямщиков в другие ямы, о разгоне лошадей и пр. 22 января 1741 г. 6 декабря 1741 г.
Дело 168/364. То же, 5 февраля 1741 г. 19 ноября 1741 г.
ЦИАМ, фонд 508, опись 13:
Дело № 6.
Об организации регулярной почтовой связи от Москвы до Тобольска и Иркутска… 1769 г.
Дело №31. Учреждена почтовая контора в г. Владимир… 1783 г.
Дело №127. Расписание станций… 1801 г.
Лист 2.
Расписание станций, «предположенных быть дирекции Московского почтамта:
Деревня Новая – Петр Курбатов
Рогожинская – Филип Шитов (зачеркнуто)
Иван Левшин (Зачеркнуто)
Никулинская [в д. Никулина (Микулина), эта станция часто перемещалась из этой деревни в д. Платава. А. С. Пушкин в своем письме 1830-го года указывает остановку именно в Платаве, иногда пишут – Платово. В д. Никулиной, между прочим, родилась супруга Саввы Васильевича Морозова – Е. М.]
Дело № 263. Том. 4.
В 1827 году в г. Богородске – находилась почтовая экспедиция.
Дело № 367.
4 февраля формы отчетности отправлены: богородской почтовой конторе, станционным смотрителям: Новодеревенскому и Платавскому…
Лист 16, 16об. и 17
Рапорт богородского почтмейстера Полякова от 12-го и 22-го мая 1831 г.
Лист 57.
«Ведомость расстояний:
От Москвы до д. Новой – 22 версты;
От д. Новой до Богородская 26 верст;
От Богородска до Платавы – 25 верст».
«В г. Богородске две гостиницы, но для остановки проезжающих не удобны, а для сего есть постоялые дворы».
Дело № 417. Том V. 1843-1844 гг.
Данные обследования, проведенного коллежским асессором Татищевым в 1843 году:
«На Богородской станции: лошадей 36, большая часть из них изнурены и малосильны – почему гоньба производится медленно и сверх того господ проезжающих долго задерживают на станции по причине отдаленности оной от двора, где содержатся почтовые лошади; на станционном же поместить всех лошадей нельзя по тесноте, но 4 тройки могут очень удобно быть содержимы; ямщиков, в том числе и староста – 12, из них только 5 с узаконенными видами; сбруи на 36 лошадей, ветхи и требуют исправления; фельдъегерских бричек – 2, не образцовых, хотя и прочных, но неудобные к гоньбе по своей конструкции, что замечено мною и на Горенской станции. Хомутов по высочайше утвержденным образцам запасных не имеется; телег с кибитками 10, прочные. Помещение смотрителя и общая комната для гг. проезжающих не в опрятном виде – мебели нет, часов и вывески на станции тоже… Указание о приведении станции в порядок дал А. Я. Булгаков… Почтосодержатель Богородской и Платавской станций – Ширяев.
ЦИАМ, фонд 17:
Опись 7. дело №70.
Об устройстве станций на Нижегородском шоссе. Начато 9 января 1841 г.
Листы 7-8. «На бланке МВД. 18 февраля 1839 г. №668. Господину Московскому гражданскому губернатору… из отношения Господина Генерал адьютанта графа Толя видно, что почтовые станции Нижегородского шоссе, во вверенной Вам губернии пролегающего, предположены к учреждению в тех же самых пунктах, где ныне оные существуют, именно: в д. Новой, г. Богородске и в д. Платовой и, следовательно, в открытии там почтовой гоньбы не может встретиться никакого затруднения… Управляющий Министерством внутренних дел Министр юстиции, Статс-секретарь (подпись)».
Лист 56-57об. 26 февраля 1841 года.
«… для приведения в надлежащее устройство станций по сему тракту [из текста видно, что и для уменьшения расстояний между станциями] Господин Гражданский Губернатор по соображении всех местных обстоятельств находит удобным сделать следующее распределение:
Расстояние от Москвы до Богородска 49 ¾ версты разделить вместо двух на три станции, назначив первую в Горенках в 18 верстах от Москвы…, вторую на земле, принадлежащей селу Купавне, в 14 ¾ версты от Горенок и третью в Богородске в 16 верстах от Купавны. Кроме равности расстояния сих станций то сему распределению способствует то, что Горенки славятся оранжереями, скотоводством и бумаго-прядильною фабрикою, а Купавна фабриками суконными, бархатными и парчевыми, в оба сии селении бывает большой проезд и следовательно даже в самую глухую пору ямщики будут иметь выгоду содержать на сих станциях лошадей за умеренную от казны плату…»
Листы 139-139об.
«Ямщик Василий Иванов сын Ширяев – содержатель по Сибирскому тракту почтовых станций в г. Богородске и в д. Плотаве Московской Ямской Рогожской слободы».
Лист 142. Из рапорта Богородского уездного исправника от 21 января 1842 г.: станция из Новой Купавны переведена во вновь оконченное строительством здание тремя верстами ближе к Богородску.
Лист 143. Из рапорта исправника Богородского Земского Суда Натуччии Московскому гражданскому губернатору от 17 декабря 1842 года: «… смотритель из деревни Новой Купавны с ямщиками и лошадьми переведен. О чем вместе с тем уведомлены Московские Императорский Почтамт и Земский суд…».
Опись 14. Дело 729. Формулярные списки … за 1831 г.
Листы 76-77.
«Поляков Федор Демидович – начинал службу инвалидом в инвалидной команде Московского почтамта с 1814 года, с июня 1821 года перемещен в Богородскую почтовую экспедицию экспедитором, с 1821 года получил чин – коллежский регистратор, с 1824 г. – коллежский секретарь, с 31 декабря 1830 г. – титулярный советник, с 1 января 1831 года на основании Высочайше утвержденного постановления об устройстве почтовой части переименован почтмейстером, а в Богородске, соответственно, почтовая экспедиция стала почтовой конторой. Из подлекарских детей, разночинец. Его жена – почталионная дочь девица Агафия Николаевна, дочери Анна – 13, Александра – 11, Варвара – 8 лет».
В графе: «способен ли к повышению чина» указано «предоставляется на усмотрение начальства».
Из текста: его помощник – Колобов Павел Козьмич.
ЦИАМ, фонд 93.
Опись 1, д. 13. 1784 г.
Лист 19. Почтовая станция находилась в селе Буньково…
ЦИАМ, фонд 508
Опись 14, дело№ 735.
Листы 35-56. 1831 г.
«Богородские почтальоны:
Михайлов Николай Николаевич – 20-ти лет.
Чернов Василий Петрович – 21-го года
Платонов Петр Кондратьевич - 18-ти лет.
Попов Александр Алексеевич – 24-х лет.
Никитин … Константинович – 17-ти лет.
Козьмин Алексей Козьмич – 23-х лет.
Этапы каторжан:
В д. Новой
В Богородске [в последующие годы после постройки ж.д. и прекращении пеших переходов каторжан в этапных строениях располагались: земская больница, женский приют, больница для умалишенных - снесенные деревянные здания на углу Лебедевой и 3-го Интернационала и в глубине двора. В них располагалась милиция. Одноэтажное деревянное здание и сейчас используется для некоторых служб милиции. Надо напомнить, что место для "этапа" в Богородске было выбрано самое высокое, как считалось - "самое здоровое" - ЕМ].
И далее – в Покрове».
Поделитесь с друзьями