Черноголовская газета № 29 (781) 20 июля 2006 года – № 32 (784)
10 августа 2006 года

Жил-был театр

Аркадий Стыркас

Прочёл я опубликованный в нашей газете ("ЧГ" № 12) очерк о скончавшемся на чужбине Игоре Ледогорове, и всколыхнулось многое - нет, не забытое, но отошедшее в прошлое дорогое, интересное, важное. Конечно, мои воспоминания субъективны, но, возможно, я знаю то, что многим и неизвестно, и интересно.

Игорь и его жена Сталина окончили Политехнический, но увлеклись театром и сделали служение ему главным делом жизни. Игорь - актёр, Сталя - режиссёр. С блеском сыгравший большевика Баумана, Игорь после громкого успеха был приглашён в Питер и Москву. Диплом режиссёра Сталя получала уже за постановку спектакля в Ногинском театре. Она задумала возродить театр Чехова и не приняла предложения крупного Московского завода руководить его театральной студией при заманчивых условиях: там была вращающаяся сцена! Мечтала об интеллигентах в научном центре, полагая, что учёные восприимчивы к театру переживаний и размышлений, а не к театру представления.

После спектакля "Тень". Справа налево: звукорежиссер В. Назаров, В. Любимов - исполнитель роли Тайного советника, режиссер-постановщик С. Ледогорова

В конце 1967 г. в Черноголовке открылся Дом учёных. Событием стал проведённый в нём в марте 1968-го КВН (1-й, более узкий, состоялся ещё в 1965 г., меж лабораториями ФИХФ). В зале находилась С. Ледогорова, приехавшая из Ташкента. И вот я в числе культоргов институтов приглашён к директору ДУ В.Г. Чернозёмовой на некое обсуждение. Маленькая хрупкая женщина - Сталя Алексеевна - предлагает организовать Театральную студию. Увлекаясь капустниками на студенческих, затем институтских вечерах, я приветствовал идею, ибо слабость актёрства ощущал всегда, и после свежего КВНа особенно. Но Сталя заявила, что её не интересуют капустники - её влечёт настоящий театр, чтобы ставить пьесы Чехова, а не шутки на злобу дня. Твёрдый Тимирбаев ответил, что такой театр нам не нужен: Москва рядом - в то время получить автобус для поездки в столицу было проще простого, театры давали билеты на культпоходы, - никто не станет ходить смотреть дилетантов, когда рядом такие возможности. Тем более не пойдёт в актёры. Маленькая женщина этого понять не могла. В душе понимая правоту Алика, но сочувствуя её искренности, я сказал, что в театр любят играть дети, для них это здорово. Нет, сказала она, её интересует серьёзная работа с думающими взрослыми. Дело шло в тупик. Театр, ясно, тут вряд ли нужен. Но гасить души прекрасные порывы? И я сказал: "Давайте проведём эксперимент. ДУ только начинает свою деятельность, цели ещё не сформированы - попробуем идею. Окажется ненужной - студия сама отомрёт". Это "соломоново решение" всех устроило.

5 марта 1970 г., Черноголовка. После спектакля Е.Шварца "Тень"

Назавтра Ледогорова звонит мне: "Приходите сегодня на чтение пьесы!" Я говорю, что актёрство не для меня, я не могу повторять одно и то же 100 раз, мне интересна искра юмора на злобу дня. Написал - исполнил - забыл. Она настойчиво звала, сказала, что видела меня в КВНе, что мне будет интересно. Мягко, но твёрдо! Я подумал: нехорошо, вчера поддержав человека, сегодня ему не помочь. Ну, думаю, возьму самую мелкую роль типа "кушать подано", студия создастся, и я спокойно её покину. Ну не умею попугайствовать, не интересно мне это!

Сталя принесла "104 страницы про любовь". Глупую пьесу Радзинского, и поныне так же вещающего о нашей "истории". Пьеса никому не могла понравиться, С.А. это поняла, но полагала, что раз она "про науку", то здесь уместна. На наше счастье, вскоре вышел фильм, прекрасная игра Дорониной и Лазарева не спасла убогого сценария, но зато и нам уже не надо было тужиться. Сталя одновременно готовила спектакль "Двое на качелях". Это казалось авантюрой: ведь еще в январе 1965-го М. Козаков и Т. Лаврова в неблагоустроенном зале ИНХП и ИФТТ, в перевалочном корпусе, играли эту пьесу, их выступление многие помнили! Тягаться с такими "зубрами"?! Но, когда спектакль показали, черноголовцы восхищённо говорили: "Не намного хуже, чем у профессионалов получилось!" Мы были за кулисами "качелями" (давали свет, звук, переставляли реквизиты). Было приятно. Но странное дело: оказалось, что актёрство очень даже интересное дело. Не менее интересное, чем творить капустники. Это вовсе не бездумное повторение написанного кем-то текста. В репетициях даже напыщенной и глупой пьесы надо искать правду характеров, последовательно "вычислять" ход всех прежних событий - понимать, как получился характер персонажа, почему он действует именно так, что его ждёт дальше. Это дело так увлекло, что я, намереваясь лишь помочь вначале и незаметно уйти, оказался единственным из первого набора, оставшимся в студии до самого конца! Невероятно! Целых 10 лет я был во всём со студией вместе, хотя никогда не играл главных ролей: дикция не та, неуверенность в своих силах…

Этюды, скетчи на заданную тему увлекали, и мы спешили на репетиции. Удивительно: Сталя никогда не повышала голоса, не ругала, общалась мягко и интеллигентно, но никогда и никто не опаздывал. Мы приходили - а она уже давно была на месте, готовая к занятию, во всеоружии планов, проводила их неукоснительно. Добивалась точного попадания в цель путём осмысления нами "своей сути в предлагаемых обстоятельствах". Не допускала послаблений, брака. Чудный сплав мягкости методов и твёрдости в достижении цели. Каждая репетиция - событие. Репетиции - это творческая лаборатория. Вначале актёр до крика самовыражается, сопровождая эмоции страстными жестами. Сталя без нажима выясняет, что он хочет сказать. Оказывается, тот жест излишен, этот театрален. И говорить не крича, не выпячивая страсти, значительно убедительнее. Без театральности. Без котурнов. Как в жизни.

Сталя по первой профессии - архитектор. Как это помогало в работе! Практически без средств на декорации и костюмы всё было на высоте! Например, кто из зрителей догадался, что богатый, в "бриллиантах", костюм Р. Райх, недоступной, как Снежная Королева, принцессы был пошит из мешковины?! И владыки гоняли нас из здания в здание, потому что "срочно" нужно было от нас освободиться. А два раза переехать - что один раз погореть. Одно время студия "жила" в общежитии строителей. А у них - вечер. Надо сгрудить всё своё добро на узкий край сцены, закрыть ширмой. Кое-что пропадало. Так, на "гастролях" в Дуброво солдат стянул "апельсин" из полистирола - выглядел он больно аппетитно. Сталя до ночи сидела за ширмой и красила лоскуты кисточкой. Я ей помогал, наверное, другие тоже. Отсюда и знаю, как делались "богатые" костюмы и стены "дворцов". Водя кистями по ткани, мы готовились к репетиции. Там обсудили идею "Маленькой лаборатории" по роману Н. Бэлчина. Это с войны моя любимая книга. Сталя сказала, что из романа сделать пьесу трудно. А я написал несколько сцен, мы сами попробовали их сыграть, показали Стале. Она загорелась, от моего "сценария" полетели клочки, мы вместе написали интересную сценическую версию. Сталя сказала, что одна лишь линия Сэмми и Сюзен лучше всей "Варшавской мелодии", бывшей тогда в зените славы. Тут я проявил твёрдость, сказав, что деятельность "учёных" разных сортов не менее интересна, а раз дело происходит в Англии в дни войны и подлецы делают карьеру на гибели людей - это ж можно, поскольку это ж "у них". Блестяще играл бездарного в науке карьериста незабвенный Игнат Белаш, необыкновенно талантливый, бескорыстный, удивительно совестливый человек. Я чуть не вправду начинал ненавидеть Ганю-Веринга! Он играл в "Городе на заре", в сценках. Нет и его. Тому виной его сверхвысокая совестливость. В "Маленькой лаборатории" гибнут и Стюарт, сделавший ошибку, пытаясь разгадать секрет бомбы-ловушки, в чём потом разберётся Сэмми, и смелый честный Дик. Убирают из лаборатории уважаемого профессора и комичного Джо. А Веринг становится главой лаборатории, Пинкер преуспевает в интригах, изобретение Сэмми прихватизирует "учёный" с большим во всех смыслах весом, мизерным умом и совсем без совести. А Сэмми остаётся вне возни, терзаемый сомнениями, забывая свои заслуги, зато презирая себя: лучшие люди гибнут, худшие процветают, а он остаётся на месте...

К сожалению, при полностью написанном сценарии на 3,5 часа действия мы не довели его до сцены целиком, показывали лишь части. И всё из-за меня. Ни я, ни Сталя не были уверены, что все 3,5 часа я бы смог быть на должном уровне. Всё ж я так и не стал настоящим актёром, не умел "закреплять" даже самых лучших своих достижений. Я предложил заменить меня в роли Сэмми, но Сталя сказала: "Кем? Любой будет совсем не тот Сэмми!" Разве забыть насыщенные умом, совестью, любовью и состраданием эти репетиции?! Незадолго до закрытия студии. Сталя как будто предчувствовала и эту перспективу, настойчиво предлагала мне попробовать себя в режиссуре. Не мог я отважиться на это, понимая разницу между нами. Мог помогать мелочами, но не замахивался на большее. Я уважал её за самоотверженность, трудоспособность, твёрдость и гордость. Ну вот, а теперь я забегаю вперёд, говоря о гибели студии...

В самом начале она особенно скрупулёзно работала с исполнителями ролей в "Двое на качелях". Так много души потом ни в кого не вкладывала, наученная горьким опытом. Героиня уехала, тут уж ничего не поделаешь, а "герой", ставший в глазах черноголовцев "звездуном", по указанию удачливого шефа "выступил из студии и вступил в КПСС" для успехов на карьерной лесенке. А я ещё ему тогда посвятил приветственный стих, чего очень стыжусь.

После первого триумфа в студию хлынула масса желающих. Актёров стало много, мы взялись за "Тень" Е. Шварца, "открыв" известную истину: нет маленьких ролей! В маленькой роли тайного советника В. Любимов совершил чудо! Говорил деревянно, бесстрастно, шаблонно, как подхалим по долгу службы придворного лакея: "Вот радость-то!" И потом повсеместно повторяли в посёлке по подобным поводам в нашей жизни, а места ханжеским радостям было ненамного меньше, чем теперь. Потом он - Славик в "Пяти вечерах", искренний юнец, понявший, как жизнь сломала умного талантливого химика, который и не стал бы, конечно, главным инженером химкомбината вместо списывавшего у него приятеля, но был бы творцом. Потом он - самоотверженный капитан Стюарт в "Маленькой лаборатории". Всё, что делал Володя, было обворожительно, точно, элегантно, незабываемо. Говоря чужие слова, он сам всегда оставался высокой личностью. И о нём остаётся вспоминать со светлой грустью.

Удивительно точны были Сталины назначения на роли. Она хорошо понимала, кто на что способен. Только что пришедшую в студию Наташу Насиканову (ныне Воронцову) она почувствовала в "Двери хлопают" необыкновенной "мамой". Этакая сентиментальная хлопотунья, трогательно заботливая, наивная до смешного, уверовавшая в несуразную выдумку дочери и "объяснение" всё понявшего, уморительно милого Жоржа. А тут ещё служанка с её глупым требованием каких-то денег на покупки... Яркая, а не бесцветная, какой была мама на ТВ!

Бывал на наших репетициях сам Игорь Ледогоров. В некоторых пьесах маленькие роли исполнял и их сын Вадим, тогда ещё школьник. Удивительная семья! Прямо по мудрому "Домострою" Ледогоровы во всём помогали, друг друга дополняя. Сталя - его главный и самый строгий режиссёр. Игорь очень к её мнению прислушивался. А он помогал нам, когда она не могла что-то довести до совершенства. Он, опытный актёр, мог простым точным жестом помочь снять "мышечный зажим", а этого Сталя ему не позволяла, чтоб не было механического ремесленничества. И он, большой, могучий, прославленный, подчинялся стальному "диктату" маленькой хрупкой женщины, покорно помогал нам самим найти нужный жест, интонацию, поворот, когда ему так легко было бы это просто показать... Не зря она звалась Сталей.

3 марта 1970 г., Черноголовка. Спектакль "Тень". Р.Гафуров (в роли Тени), Р. Клышникова (в роли Принцессы) и Е. Струков (в роли Ученого)

Оказалось, что с Игорем Ледогоровым и Сталей Алексеевной Фарынской мы земляки. Ввиду огромной по тем временам разницы в годах, лично мы не были знакомы - они кончали Средне-Азиатский Политехнический институт в тот год, когда я - школу. Наша школа № 18 была ближайшей к Политехническому, 90% выпускников шло туда. Элитная школа № 50, где учился Игорь, - самая ближняя к нашей из мужских школ Ташкента. И баскетбол, любимая игра Игоря, была в нашей школе на высшем уровне - помогало соседство стадиона "Динамо". А Сталя ещё и училась у мужа моей старшей сестры, единственного профессора архитектуры Ташкента. В Черноголовке мы с ними часто вспоминали о местах юности. С Игорем было легко, вскоре стали на "ты". Со Сталей остались на "вы", хотя главное общение с этими интересными людьми было именно через неё. Душа её принадлежала любимцам - М. Юмаевой, Э. Штесселю, В. Седых, С. Иткис, В. Грачёву. Конечно, она ценила мою верность, блистательный талант Любимова, но не в этом дело. А сын Ледогоровых, Вадим, тогда скромный воспитанный школьник, частенько бывавший у нас, уважительно разговаривавший с нами, 30-летними "стариками", порой удивлял нас блеском наблюдательности, остроумия. Как он копировал разговор Пастухова и отца в пьесе И. Друце "Святая святых"! Пастухов, увлекаясь, начинал торопиться, теряя чёткость дикции, и тут Игорь сурово его обрывал, давая понять, что тот "зарапортовался". Дима это показывал блестяще! Я мотал на ус, ибо сам грешу скороговоркой.

М. Юмашева и Н. Елисеева

Без преувеличения могу сказать, что 10 лет культурная жизнь Черноголовки держалась на хрупких плечах маленькой женщины. Наши боссы тех времён недолюбливали её. Ревновали, может быть? Мешали, делая вид, что помогают. Много лет Сталя жила в квартире двоюродного брата Г. Сиряпова. Наконец они с сыном получили квартиру; Игорь мотался меж Москвой и Питером. Затем он укрепился в Театре Советской Армии, получил квартиру за то, что (будучи сам беспартийным!) сыграл замечательных, правдивых людей - ясно, партийных, что тогда ценилось. Ведь любому режиму приятно, когда его хвалят. Когда Ледогоровы получили жилье в Москве, Сталя сама сдала квартиру в Черноголовке. Вела репетиции, уезжая в Москву привести себя в порядок, постирать, помыться, не имея возможности делать это в нашей учёной деревне. Тот самый герой "Качелей", ставший большим партократом, заявил мне незабываемое: "Я, как государственный человек, скажу: в первую очередь квартиру дадим пропойце, и он не попадёт в вытрезвитель и не опозорит Института. Сталя, как над ней ни измывайся, никогда ничего такого не натворит". С тех пор я никогда не подаю ему руки, а Сталя сказала: "С чего Вы взяли, что он приличный человек?" Ночевала часто она на банкетке в студии. По деликатности в два часа ночи, когда кончались наши репетиции, а вахтёры гостиницы спали, она не хотела их будить и к нам на приглашения переночевать приходить отказывалась из той же деликатности. Болела от ночёвок часто, да и дорога стоила не меньше её зарплаты. Обещал Ю.А. Осипьян дать ей полставки лаборанта. Месяца через 3 кадровик "по незнанию" "случайно" сократил её… Сталя категорически возражала против напоминания академику о его "забывчивости". В 1978 г. студия перестала существовать.

Сколько их было, спектаклей! Каждый год по новой премьере, а ещё маленькие сцены. Вот простое перечисление, кроме упомянутых: Бунин - "Тёмные аллеи"; Горький - "Дети солнца"; Володин - "Пять вечеров"; Фермо - "Двери хлопают"; Олби - спектакль театра абсурда, не помню названия; пьесы Брехта - "Меловой крест" и др.; Арбузов - "Город на заре" - и многое ещё.

Особо надо сказать про "Пять вечеров". Сталя считала Володина очень близким по духу к Чехову и очень любила его. Эту старую забытую послевоенную пьесу сам Володин, настойчиво приглашённый и неохотно приехавший к нам на спектакль, считал не стоящей реанимации. Но после спектакля сам загорелся, сказал, что снова возьмётся за неё, переделает что-то. Остался с нами надолго, о себе рассказывал. Почему он стал певцом женской темы. Как взял псевдоним, потому что его однофамилец Лившиц бесстыдно "нагрел" Союз писателей на круглую сумму и эта фамилия стала одиозной. Восхищался тем, как пьеса была решена Сталей. А вскоре к нам приехали важные критики из Театрального общества. Не оценить спектакля не могли, но грозно фырчали, что акценты не так поставлены. Тем не менее резонанс от этого спектакля был такой, что тут же Н. Михалков стал снимать фильм. Как часто бывает у маститых режиссёров, он многого не понял и пробежал "по верхам". Или прагматически сделал идеологические акценты? Как же мог Ильин, прошедший войну, столько утративший, сломавшийся, стать таким бессмысленно жестоким, что расквасил за искренность славному парню Славе нос? Благодаря Стале люди получили в целом хороший фильм. Она, конечно, осталась вне всего этого успеха.

Н. Елисеева и В. Грачев. Сцена из спектакля А. Володина "Пять вечеров"

Так вышло, что многие работы профессионалов и Стали совпадали во времени. Это и "Качели", и "Вечера", и лепет Радзинского. А "Двери хлопают" у нас вышли буквально с разницей в один - два дня с телеспектаклем. Тут уж все воочию увидели разницу в работе Стали и профессиональных мастеров, скачущих по верхушкам. Буквально все говорили, что спектакль у нас несравненно лучше, а не как про забытые "Качели", что не хуже. Один только критически высказывающийся человек сказал: "Ну, видел эту телебеспомощность. Они ухитрились сделать ещё хуже, чем вы!" Я его поблагодарил за такую своеобразную нам похвалу.

Ещё особо хочется рассказать о роли Стали в судьбе Нины Красильниковой. Не только потому, что она была лучшей Сю для Сэмми. Ей, тогда ещё школьнице, не хватало жизненного опыта, она не доросла ещё до мудрости Сю. Всё равно она была и лучшей Сю, и дивной Катей в "Пяти вечерах", и во многом другом. Сталя специально сделала для Нины моноспектакль из маленьких рассказов Володина, Злотникова и Петрушевской. Вадим Ледогоров подыгрывал ей, лишь присутствуя на сцене. Кажется, назывался спектакль "Надежды маленький оркестрик", но, возможно, название стало окуджавским потом, когда они играли с С. Арцыбашевым в Театре на Таганке, а теперь у Арцыбашева На Покровке. С такой работой не поступить в ГИТИС было бы просто невозможно! Спектакль, задуманный 30 лет назад в маленькой студии, развился и живёт столько лет! Заметной актрисой стала Нина, её однокурсник, по специальности режиссёр, известный ныне Арцыбашев - главреж в театрах им. Маяковского и На Покровке. Возможно, Сергей обогатил спектакль профессиональными возможностями, но мне памятнее всего, как Нина удивлённо уходит от Вадима, невозмутимо не реагирующего на её трагедию. Хоть видел спектакль и на Таганке.

После спектакля "Тень". Слева режиссер-постановщик С. Ледогорова

Грустными вышли воспоминания, как нынешняя реальность. Напоследок расскажу об одном весёлом курьёзе. Их, как в любом театре, было немало. В пьесе "Двери хлопают" отца играл Костя Мухин, а сына - Эмиль Штессель. Костя скрупулёзно знал роль, слово в слово, и если партнёр сбивался, его это тоже сильно сбивало. А Эмиль как раз роль знал примерно, вот ему и приходилось импровизировать. В сцене, где сын, не доучившись, вдруг вздумал жениться (не сам, конечно, а надоумленный любимой), отец, негодуя, ругает сына за легкомыслие и требует сначала завершить учение. Сын что-то лопочет. Вдруг отец, видимо, соображает, что, возможно, дело дошло до ситуации, когда сын жениться просто обязан. Он резко меняет тональность и спрашивает: "А почему ты надумал жениться?" Что ответить сыну? Он же сам не знает! Он и говорит: "Не знаю. Раньше по телефону звонила, теперь не надо будет..." Резон! Костя, дойдя до края сцены и резко повернувшись в привычном месте, забыл, на что он меняет свои вопросы. Стоят, молчат, пауза неприлично затягивается. У нас, как в театре с системой Станиславского, суфлёров нет. Мы из-за кулис ничем помочь не можем. И тут Эмиль находит выход: "Папа, ты, наверное, хочешь спросить - почему я надумал жениться? Так я тебе отвечу: я не знаю!" - чисто по-одесски заявляет этот француз. Не знаю, как зал, мы за кулисами просто катались, давясь от душившего нас смеха - нарушать Сталину стальную дисциплину было непозволительно. Когда, как после каждой премьеры, мы собрались на банкете, то дали волю смеху. Игорь Ледогоров потешно утрировал аргументацию Эмиля, а затем и Костю, радостно кивая головой, стукая себя по лбу - да, да, именно это я и хотел спросить! Возможно, примерно так Костя и выглядел, но мы этого не могли видеть по понятным причинам. Много таких смешных казусов можно вспомнить, но это - иная тема. Так что на этой весёлой ноте поставлю точку в своём грустном повествовании.

Фото из архива автора

Поделитесь с друзьями