Рязанцевский сельский округ

В Рязанцевский сельский округ входят село Рязанцы и восемь деревень: БОБРЫ, AФAНАCОBO, ХЛЕПЕТОВО, ГЛАЗУНЫ, ЕСКИНО, ЕРЕМИНО, МОГУТОВО, ДУБРОВО. Округ граничит с Владимирской областью: по правую сторону речки Мележа - Щелковский район, по другую – Владимирская область. Старожилы «окают» и «чавокают», что придает их речи неповторимую деревенскую прелесть.

Территория эта входила в старину в Шеренский стан Московского уезда, объединенный затем с соседним станом в Шеренский и Отъезжий стан. С 1781 г. - в новообразованном Богородском уезде. После отмены крепостного права при административной реформе 1865 г. земли местных сельских обществ были включены в образованную Аксеновскую волость Богородского уезда, а с 1929 – в создаваемый Щелковский район.

Первое упоминание о селениях округа относится к XVI веку. По писцовым книгам «лета 7082-го» (1573-74 годов) в Шеренском стане у Андрея Щелкалова были сельцо Резаново, пустошь Завражье и пустошь Ескино, за князем Андреем Щербатовым пустошь Могутово.

Село Рязанцы (Троицкое Резаново тож)

Впервые упомянуто в писцовых книгах 1573-74 гг. – сельцо Резаново в Шеренском стане . В 1767 и в 1852 – Троицкое Рязанцы тож. В конце XIX и в XX веке – Рязанцы . Происхождение – наиболее вероятно, от фамилии более ранних, не известных нам владельцев Резановых (например послух Наум Резанов, Белозерье, ранее 1427 г., ярославские Резановы в 1568, боярский сын Иван Филатов сын Резанов из Москвы, 1647 г.). Второе наименование Троицкое – по построенной в 1695 г. Троицкой церкви. Изменение от Рез- к Ряз-, произошло от сравнительного подражания слову Рязань, которая в старину тоже звалась Резанью . Краевед М.Баев считал возможным появление названия Резаново от беженцев-рязанцев во времена нашествия хана Батыя. В пользу этой версии можно привести и названия пустоши в том же Шеренском стане – Батыево.

Древние времена - Исленьевы

По писцовым книгам Шеренского стана 7082 года (1573-74 года) «Андреевское поместье Щелкалова, а ныне на оброке за дьяком за Рохманином за Русиновым сельцо Резаново: пашни паханые 50 четв в поле, а в дву потому ж доброй земли, сена 40 коп, лесу пашенного 4 десятины; пустошь Завражье: (за оврагом от Рязанцев) пашни паханые 30 четьи в поле а в дву потому ж , сена 30 коп, лесу 2 десятины. Да того ж Ондреевского поместья пустошь Ескино продано в вотчину дьяку Рохманину Русинову». В 1584-86 гг. оно значится уже как пустошь Резаново за конюшенным дьячком Шеметом Ивановым, а пустошь Завражье было Христофоровское поместье Нововыезжего.

В старину, в 1573-74 гг., по соседству отмечены и Исленьевы – они владели в 1573-74 гг. в нашем крае деревней Губино (Данила Истленев и Федосья Остафьева Исленьева).

Данилу поминает Энциклопедия Брокхгауза и Ефрона: «Исленьев (Ислееньев Данило) - дворянин московский, в 1594 г. был послан в Турцию; ему поручено было отдать грамоту и жалованье Терновскому митрополиту за службу Москве, а к патриарху отвезти парубка для обучения греческому языку. Новый султан Магомет III задержал Исленьева в Константинополе; дальнейшая судьба его неизвестна». Но, вероятно, именно его упоминают летописи Симонова монастыря, где похоронен «Данила Иванович, в иночестве Давид, и жена его Ирина, в иночестве Ираида”, (погребена 22.5.1611).

В 1646 г. деревня Завражье и сельцо Резаново, на речке Мележе принадлежат стольнику Ивану Исленьеву. Исленьевы владели Резановой-Рязанцами более 200 лет с 1646 по 1870 годы. Это самые устойчивые владельцы в нашем крае.

Исленьевы - русский дворянский род, одного происхождения с Аксаковыми, Воронцовыми, Вельяминовыми. Родоначальник их, легендарный князь Шимон Африканович, будто бы племянник Гакона Слепого, короля норвежского, выехал при великом князе Ярославе Владимировиче "из варяг" в Киев. Его потомок Горяин Васильевич Вельяминов, по прозванию Истленье, был родоначальником Исленьевых. Степан Иванович Исленьев, стольник, и сын его Иван были в XVII веке воеводами. Петр Алексеевич Исленьев, генерал-поручик, известен как сподвижник Суворова (1794). Род Исленьевых внесен в VI часть родословной книги Московской губернии.

По Ревизским сказкам 1748 года Исленьевы, «Конной гвардии корнеты», владели в нашем крае - Василий Васильевич селом Троицкое Резаново и соседней деревней Ескино (ранее за отцом его), а брат его Алексей – недалеким селом Ивановским Ермаково тож (7 дворовых и 33 крестьянина).

Подробные карты времен Генерального межевания донесли до нас из 1768 г., что Василий стал Лейб-гвардии ротмистром и здесь у него была уже обустроенная усадьба (200х200 м) с длинным господским домом, парком («садом») и огромным в 1 км длиной прудом в овраге, перегороженном в двух местах крепкою плотиною. Благоустроенная дорога, обсаженная деревьями вела во Фряново к новым его владельцам, армянским купцам Лазаревым. Такая же дорога показана и в деревню имения - Ескино. В имении было 1275 дес. пашенной и луговой земли, да леса строевого и дровяного, почти 4 км в ширину и за 7 км в длину – от оврага Соткееева южнее Ескино и за оврагами Глазуновым и Крековским на севере. Ряды крестьян домов шли от пруда вдоль дороги на Ескино, а по правой стороне от нее начиналась усадьба, через которую шла дорога на Фряново.

Карта 1856 г. показывает, что за 90 лет мало что изменилось в общей топографии усадьбы.

Церковь Св. Троицы

Первоначальная деревянная церковь во имя Живоначальной Троицы была построена в деревне Завражье Василием Даниловичем Исленьевым в 1695 году , отчего и деревня стала называться селом Троицкое Завражье тож. В 1704 году в Переписных книгах Патриаршего Казенного приказа церковь Живоначальной Троицы упоминается в селе Троицкое, Резаново тож (двор вотчинников и 10 дворов крестьянских), а Завражье значится пустошью. В 1713 году при Троицкой церкви освящается вновь построенный придел во имя Рождества Пресвятой Богородицы.

После смерти в 1780 г. Василия Васильевича Исленьева селом Троицкое, Резаново тож владеет его жена Марья Владимировна Исленьева урожденная Шереметева. Именно она своим иждивением строит в 1784 году вместо деревянной «вновь (новую) каменную холодную церковь и колокольню с одним престолом во имя Живоначальной Троицы, утварью посредственна, с одним священником и двумя причетниками».

Церковь была построена на запрудной же стороне, как и старая деревянная, но уже напротив усадьбы. И дом на карте 1856 показан повернутым к пруду и церкви, вероятно, новый дом ставили уже ее дети. В Эрмитаже в СПб. хранится необычная печатка с двумя гербами. Исследователи установили, что это – щиты гербов Шереметевых и Исленьевых (справа ), а следовательно, печатка для запечатывания сургучом писем принадлежала Марии Владимировне – такая вот реликвия рязаневской владелицы, дошедшая до нас из глубины столетий.

В 1812 году владельцем имения была их дочь девица Исленьева Прасковья Васильевна. Тогда, в этот грозный год в ополчение ушло 15 рязанцевских крестьян. В 1816 г. по наследству от (умершей?) сестры имение досталось ее братьям Александру и Михаилу Васильевичу(6 дворовых и 295 крестьян).

Следующим владельцем имения стал сын Михаила гвардии отставной подполковник Владимир Михайлович Исленьев (1783-р.1852). Он участвовал в войне 1812 года и за боевые заслуги и храбрость был награжден золотой шпагой с надписью "За храбрость". Выйдя в отставку, жил в усадьбе. Его жена Наталья Александровна (1792 г.р.) - сестра выдающегося русского композитора-романтика Александра Александровича Алябьева (1787-1851), прославившийся своими романсами, оперой, балетом и необычайно лирическим и виртуозно-песенным «Соловьем». Своей сестре, хорошей певице, брат посвятил немало романсов.

Исповедные ведомости Троицкой церкви в 1832 г. отметили всю семью живших здесь хозяев. Софья 13, Михаил 12, Мария 10, Василий 8. Было у них в усадьбе 56 дворовых

Так как изображения хозяина усадьбы не найдено, то представляем портрет его брата.

Брат хозяина, Александр, капитан в отставке, стал особо известен тем, что «увез» княгиню С.П.Козловскую, урожденную Завадовскую. Их «незаконные» дети получили отчество отца и фамилию Иславины. Дочь их, Любовь, вышла за врача Берса и родила Софью – будущую жену Льва Николаевича Толстого. Так Александр Михайлович попал на страницы повести «Детство» (Иртеньев), а его портрет в «Ясную Поляну».

Участник сражений 1812-14 гг. (в Ахтырском гусарском полку Дениса Давыдова), А.Алябьев по стечению обстоятельств был обвинен в 1827 году в причастности к смерти помещика Времева (1825 г.), последовавшей через 3 дня после карточной игры, и сослан был в Тобольск. Его и шурина его Шатилова, и третьего участника игры лишили дворянства, военного чина, боевых орденов. Сестры композитора, в т.ч. и Наталья Александровна, хлопотали об изменении его участи. Лишь в конце 1834-х годов композитору разрешили жить у родственников в Московской губернии, запретив въезд в Москву. Жительство Алябьев указал село Рязанцы Троицкое Богородского уезда.

Весной 1835 года, летом 1836 года, зимой 1837 года, летом 1840 года Александр Александрович подолгу гостил у Исленьевых в селе Рязанцы. Здесь были написаны несколько его сочинений.

Что представляли Рязанцы в это время: Была в селе церковь св. Троицы, дворни в усадьбе было достаточно много 34 мужчины и 32 женщины. Вероятно, они обслуживали и большой скотный двор и свою барскую запашку («пахотная земля»). Рядом с усадьбой стояла цепочка («порядок») из 28 крестьянских дворов, в них проживало 126 мужчин и 109 женщин (1837 г.).

В имение издавна входила и соседняя в 2 верстах южнее деревня Ескино (Эскино) в 10 домов и 86 душ.

В 1840 г. в местной церкви венчался композитор Алябьев А.А. и вдова Офросимова Екатерина Александровна. Исленьевы были в родстве с Офросимовыми. Кузина хозяина Софья Александровна была замужем за Владимиром Павловичем Офросимовым, за братом которого Андреем была замужем давно знакомая композитору Екатерина Александровна Римская-Корсакова.

А.А.Алябьев познакомился с Екатериной, еще будучи молодым. Когда он сидел в тюрьме, она вышла замуж. В 1832 г. когда Офросимовы были «на водах» в Пятигорске, где было разрешено пройти курс лечения и опальному композитору, Алябьев написал и посвятил ей сборник романсов (издан в 1833 г.). 30 июля 1839 г. умер муж Екатерины, и уже ничто теперь не мешало им пожениться. Традиции требовали выждать год. За день до окончания строгого Успенского поста 13 августа 1940 г. они вместе выезжают из Москвы в Рязанцы, и 20 августа в Троицкой церкви произошло венчание А.А. Алябьева с Екатериной Александровной. Екатерина Александровна писала потом в письме к императору: "Я вступила в супружество с Алябьевым уже во время его несчастия, не увлекаясь никакими житейскими выгодами, и одно только чувство любви и уважения к его внутренним качествам могло ободрить меня на такую решимость".

Как и всякая «барская» свадьба это было большим праздничным событием для крестьян села. В метрической книге села осталась запись об этом венчании – поручителями от жениха были граф Федор Иванович Толстой и местный помещик корнет Николай Иванович Иохимсен, свидетели от невесты – князь Андрей Иванович Вяземский, титулярный советник Иван Петрович Рышков и хозяин усадьбы Владимир Михайлович Исленьев. Граф Ф.И.Толстой - это знаменитый москвич Толстой-«Американец», «сват» А.С.Пушкина, друг Д.В.Давыдова и П.А.Вяземского. Алябьев на слова его дочери Вадим Васильевич Пассек Сары (умерла в 1838 году) сочинил романс "Роза". «Граф Федор Иванович Толстой, - писал Л.Н.Толстой о своем двоюродном дяде, - был человек необыкновенный, преступный и увлекательный…». Это была неординарная личность и он бросил вызов и стал поручителем опального композитора, личенного не только всех наград, звания подполковника, но и дворянства, и оставленного под полицейским надзором, до самой его смерти. Портрета супруги композитора не найдено, и мы размещаем здесь рисунок А.С. Пушкина, по мнению многих исследователей это – изображение Александры сестры Екатерины, которой он одно время увлекался.

После свадьбы «молодые» прожили 11 лет совместно жизни. Полицейский надзор перебрасывал их из города в город. Но они были счастливы. Немало произведений написано Алябьевым в эти годы, но счастье жизни все дальше оттесняло радость творчества. Супруги были похоронены в Симонов монастыре, где покоился и прах предков Исленьевых. В честь своего мужа, Екатерина Александровна восстановила даже заброшенную в монастыре церковь св. Александра и подготовила склеп, куда перенесли и прах композитора и где рядом упокоилась и она.

После смерти мужа, тщанием вдовы Натальи Алексеевны начато устройство двух «теплых» приделов в церкви, в 1857 году - один из «приделов уже освящен, а другой готов к освящению». В 1863 году церковь была обнесена оградой и покрыта железом. В Клировой ведомости церкви за 1867 год значатся три престола: в настоящей холодной во имя Живоначальной Троицы и вновь построенные теплые придела с южной стороны во имя Казанской иконы Божьей Матери, с северной стороны во имя св. Николая Чудотворца.

После отмены крепостного права Исленьевы еще продолжали оставаться в Богородском уезде. Исследователь Е.Н.Маслов в своей книге «Пушкин – наше всё. Богородский край в судьбе поэта» отмечает, что сын их Василий избирался в 1869-1871 гг. гласным богородского земства 2-го созыва, а также депутатом Московской губернии от уезда. В 1872 году последний владелец из рода Исленьевых штаб-капитан Василий Владимирович Исленьев, продает усадьбу врачу Колесову Сергею Ивановичу.

Перепись 1898 г. сообщает, что в селе – 52 избы, 253 жителя, сельское общество владело совместно с д. Ескино 388 дес. земли (192 - пашни), было в селе у домохозяев 30 лошадей, 40 коров. Из ремесел главным было шелкоткачество и размотка нитей с кокона шелкопряда, причем большинство (36 муж. и 70 жен.) занимались этим в своем селении, а 46 муж. и 12 жен. работали «на стороне».

В советское время шло по стандарту – небольшое, но счастливое время НЭПа, раскулачивание самых богатых и активных, организация в каждом селении колхоза и притеснение «единоличников».

Особые усилия власть устремляла на закрытие церкви, церковнослужителей облагали особо большим налогом и запугивали страхом смерти. В 1930 г. для перерегистрации общества собрано 649 подписей в Рязанцах, Еськине, Еремине, Глазунове, Аленцеве, Бобрах, Гритькове. Прихожане и клир не сдавались, но сила переломила. Храм в 1939 был закрыт, сначала ему пытались найти какое-то применение, но потом забросили. (В эти же 1930-е годы был уничтожен и Симонов монастырь, где покоился Алябьев). Сельчане старались уехать от всего этого, село постепенно обезлюдело.

В конце 1970-х в Рязанцы приехал большой поклонник Алябьева музыкант и преподаватель Сергей Алексеевич Пашков. Увидев полуразрушенный храм, в котором когда-то венчался романтик-композитор, он начал ходатайствовать о его восстановлении. Побывал во всех церковных и советских инстанциях. Но дело затянулось.

28 сентября 1980 г. на территории бывшей усадьбы Исленьевых по его инициативе здесь состоялся первый концерт классической музыки. Ансамбль музыкантов и солистов Москвы (рук. Виктор Корначёв) исполнил ряд произведений композитора и его друга А. Верстовского.

Только в новое, демократическое, время усилиями общины и назначенного настоятеля (о. Сергия Лапкина???) началось восстановление храма. В 1994?? г. храм был освящен и начато регулярное богослужение.

Усадебный дом пропал во времена лихолетья, но сохранились вековые сосны и липы парка усадьбы Ислентьевых, восстановлен храм созданный несколькими поколениями Исленьевых, в котором венчался Алябьев. В 1995 г. произошло необычное событие в храме - просветлела икона архангела Гавриила, находившая в алтаре, слева от Горнего места. Икона постоянно мироточит. О чудотворной этой иконе было сообщено в Московскую епархию и получена резолюция высокопреосвященнейшего Ювеналия: “Возблагодарим Господа за его милости…”

Еще в начале «перестройки» в 1987 в парке прошли народные гулянья, посвященные 200-летию со дня рождения автора «Соловья». С середины 1990-х гг. здесь регулярно проводятся конкурсы и праздники, посвященные композитору Алябьеву и в Рязанцы съезжаются московские артисты, гости из городов и селений края. В 1998 году в парке села установлен бюст композитора Алябьева. Село Рязанцы стало главной «подмосковной столицей» алябьевского творчества.

Сельцо Aфанасово

По межевым картам 1767 г. сельцо Афанасово принадлежало майору Григорию Яковлевичу Усову и было в нем 21 крестьянская душа мужского пола с 302 десятинами пашенной, луговой земли и лесных угодий. Статус сельца означал, что был в селении усадебный господский дом или вотчинный двор. Многие военные в отставке не могли жить в городах из-за дороговизны, а жили в «подмосковной», как тогда называли пристоличные селения. Майору принадлежало в эти годы и деревня Новоселки, вероятно, из переведенных крепостных крестьян из какого-нибудь дальнего уезда. В РГАДА –архиве древних актов сохранилась и подробная цветная карта сельца с масштабом в 1 см – 100 м.

Как и почему сельцо вошло во Владимирскую губернию неизвестно. На карте 1856 г. (см.) в Богородском уезде и в Аксеновской волости его нет. Река Мележа так и осталась пограничной между Московской и Владимирской губерниями.

В соседней Ивановской волости было свое сельцо Афанасово, вошедшее затем в Ногинский район. Когда северное Афанасово вернулась из Владимирской губернии в наш регион – пока неизвестно.

Сельцо Бобры (Лунево)

Бобры (Лунево), сельцо. В 1725-1767 называлось сельцом Лунево. На карте 1856 г. названо Бобры (Лунево). В Перечне селений 1852 г.– сельцо Бобры. Это одно из немногих названий, связанных с животным миром лесов. Такое же название в Можайском районе, а в Дмитровском и Ступинском районе – Боброво. Но специалисты по топонимике считают, что все эти селения образованы от распространенного даже в XV-XVI вв. личного имени Бобр. (Ср. – Дмитрий Васильевич Бобр Сорокоумов-Глебов , постельничий вел. кн. Ивана III). Прежнее название Лунево , хотя и носит птичее (от луня) присхождение, но также может быть отнесено к фамилии бывшего владельца. Когда и почему произошла смена названия неизвестно.

Среди владельцев ближних трех столетий ревизские сказки 1725 г. отметили владельца сельца Лунево подполковника князя Федора Петровича Ходарковского (но в справочниках такого князя не нашлось). Менялось место службы у владельцев, и они продавали сельцо, чтобы в новом месте приобрести очередное. Ранее 1809 г. сельцо Бобры - у капитана Тимофея Петрова Плюснова (36 крепостных «мужеска полу»), и его приобрела Янишева Елисавета Карловна, жена Карла Яниша, брата владельца села Ивановского Николая Ивановича Яниша, строителя там храма св. Иоанна Предтечи. Была она из рода «негоциантов»-купцов и потому смогла самостоятельно приобрести эту «подмосковную» для летнего отдыха.

Сельцо Бобры в 1832-52 гг. было во владении майора Федора Яковлевича Николя – 13 дворов, 104 души. Майор был, согласно родовой легенде, потомок француза Давида Николь-Демана, при царе Михаиле Федоровиче прибывшего на военную службу и в крещении названного Федором. Стоял здесь господский дом с 14 дворовыми и 8 дворов крестьянских (37 мужчин и 32 женщин).

В 1890 здесь отмечена усадьба некоего Николая Ивановича Елагига, жил ли он в старом господском доме или была от общины отделена земля, неизвестно.

По проведенной всероссийской переписи в 1899 г. в Бобрах (Лунево) (так продолжали величать селение) в 16 избах жило 84 чел. Было у них 116 десятин земли, в т.ч. пашенной 52 десятины. В хозяйствах крестьян 11 лошадей, 19 коров, 6 коз, 6 овец и 5 свиней. Свиней тогда редко заводили, и Бобры занимали 3-е место в волости по их числу.

По ремеслу всё селение занималось шелкоткачеством. 17 мужчин и 12 женщин ткали на дому, а 15 муж. и 5 жен. – на стороне. Говорят, что в начале XX века недалеко в Крутцах (Владимирской губ.) была раздаточная контора шелкоткацкой фабрики Капцовых (см. Фрязино) для крестьян этой округи и прилегающих селений Владимирской губернии. В ней получали материал и сюда же сдавали продукцию. Говорят, через нее проходило больше половины плюша, вырабатываемого в России.

Бобры - самая окраина Щелковского района, здесь осталось 11 домов, а всего прописано семь человек. Только двое из них остаются в Бобрах зимовать, остальные уезжают к детям. Михаилу Павловичу Михееву 90 лет, он решил свой век дожить в деревне. Он да еще старушка - единственные жители зимних Бобров. Всю жизнь Михаил Павлович проработал здесь, в Бобрах, в совхозе «Красный пахарь». Вспоминает он, как создавался совхоз, как раскулачивали его семью. Может быть, потому он пошел в совхоз конюхом, чтобы быть поближе к своим лошадям. В молодости Михаил Павлович был очень силен – «брал быка за рога и переворачивал». Не забыл он, как возил в Москву дрова. Сутки на лошадях добирался, с обязательной ночевкой в Огудневе. Обратно на подводе вез шерсть и сдавал ее на Фряновскую фабрику. Вспоминает он кулачные бои на праздниках – Михаил Павлович всегда выходил победителем. В совхозе не платили заработную плату (начисляли трудодни), так что денег у него никогда не было. Новый дом за 500 рублей построили ему дети.

Деревню Бобры с внешним миром соединяет мост через Мележу. Года три назад откуда-то (говорят, с Красноармейского полигона) на Хлепетово, Рязанцы, Бобры хлынула вода. Затопила все в округе, постояла день и также неожиданно ушла. Но бобровский мост подмыла основательно. Мост стал оседать. В 1997-98 году построили новый мост.

Глазуны

Пустошь Глазунова отмечена впервые в писцовых книгах Шеренского Отъезжего стана в 1584-86 гг. Название от неканонического имени Глазун (по Далю - “ротозей, зевака; у которого глаза навыкате”), по этому имени известна старинная дворянская фамилия Глазунов, Глазун: ср. – кн. Петр Андреевич Глазун Волконский . Вероятно, ранее пустошь принадлежала владельцу Глазунову.

В 1623 г. здесь уже появилась деревенька Глазунова на речке на Мележе. В XVIII в. она, очевидно, была отдана в монастырь «на помин душе» умершего владельца, о чем по обычаю того времени было заранее писано в завещании. В ряде Петровских реформ, когда монастырские земли отходили в казну, и в последующую «секуляризацию» земель монастырей деревенька попала в Экономическое ведомство, созданное для управления такими имениями. Административное управление «экономическими» селениями поручено было специальным волостям. В наше крае это была Экономическая Амиревская волость, в которую входило более 20 селений.

В XIХ веке деревня изменили название на Глазуны , по аналогии с соседними : Бобры, Жеребцы, Петрищи.. Таким она и показана на карте 1856 г. (см.)

В 1837 г. в Глазунах - 9 домов с 41 муж. и 44 жен. При отмене крепостного права в 1861 г. она была в ведении «Государственных Имуществ».

При переписи 1898 г. в Глазунах записано в 31 избах 150 жителей (28 семейств), да 3 семьи убывших на заработки 5 чел. Грамотных было 37 мужчин (52%) и 6 женщин. Сельское общество владело 302 дес. земли: 129 - пашни, 76 – покоса, 85 – лесных угодий, 8 – под крестьянскими усадьбами. Земля делилась на 67 долей (душ). У домохозяев находилось 21 лошадь, 30 коров и быков, 3 козы, 20 овец и всего 1 свинья. Население было занято земледельческими работами летом (запашки делались под рожь и овес, и под картофель), работами по домашнему хозяйству, заготовками дров на зиму. Основной заработок был от шелкоткачества. Перепись отметила, что часть работников была занята размоткой нитей (с кокона тутового шелкопряда). Именно этот станочек для размотки и был изображен на первом гербе уездного города Богородска, как принесший благосостояние уезду. 27 мужчин и 29 женщин «работали шелк» в своём селении, и только 8 мужчин и 7 женщин работали где-то на соседних фабричках.

Родом из Глазунов - самобытный краевед Константин Сергеевич Крючков, большой патриот этого края. Еще в 1960-е годы он начал записывать рассказы старожилов, собирать остатки церковных книг из разрушенных церквей. Так им была найдена и передана в Музей музыкальной культуры им. Глинки запись о разрешении генерал-губернатора Оренбурга Перовского на венчание ссыльного композитора А.А. Алябьева в Рязанцах. Эту запись теперь цитируют почти все авторы жизнеописания создателя «Соловья». Сейчас «собирателю древностей» 82 года, живет он в недалеком Аленино Владимирской области, помогает пополнить фонды музею в Киржачах. К нему нередко за советом приезжают и работники Щелковского краеведческого музея.

Деревня Дуброво

В трех километрах от границы с Владимирской областью (70 км от Москвы по Стромынскому – Щелковско-Черноголовскому шоссе) на карте значится деревня Дуброво.

В старину оно прозывалось сельцом. Название его происходит от неканонического личного имени Дуброва или от фамилии Дубровин. Возможно, происхождение названия и от народного географического термина дубрава, дуброва, обозначающего густой лес. В Подмосковье более 20 селений с таким или близким ему названием.

Особенностью этого сельца было принадлежность его нескольким владельцам, вероятно, в силу чего они за 100 лет разъединились и стали учитываться отдельно. В 1898 г. значится Дуброва ч. 1-я и 2-я.

В 1725 г. сельцо Дубровка принадлежит князьям Вадбольским из рода Рюриковичей, основателей новогородского и киевского государства: Тимофею Лукьяновичу, Ивану Алексеевичу и его сыну Семену Ивановичу.

В 1767 г. сельцо было во владении «флота-капитана Афанасия Петрова сына Ладыгина жены ево Марфы (Марии?) Андреевны и Ивана Андреева сын Строева». У первой было 24 души «мужеска полу», у второго – 10 душ. Двумя поколения спустя, в 1832 г. хозяйствовали в сельце из тех же фамилий - Ладыгины Ф едор Иванович, капитан, сын Петр Федорович, корнет, и Елисавета Федоровна Строева, прапорщица.

После отмены крепостного права крестьяне зажили без помещиков. Селение стало подчиняться Аксеновскому волостному управлению.

Данные переписи 1898 г. позволяют восстановить некоторые подробности сельской жизни.

Крестьяне занимались земледелием и промыслами. Главенствовало в промыслах шелкоткачество. Переписчики отметили, что на домашних станах ткали 112 чел., почти столько же работали на стороне, в т.ч. 14 семей полностью уехали из села на заработки.

Земли у разных частей сельца были отдельные и делились на 38 «тягол» в ч.1-й и 23 «доли» в части 2-й. Это был сложный выработанный столетиями механизм деления 211 десятин общественной земли (115 дес. – пашни), в каждой общине свой. Сеяли рожь, овес, гречу, реже горох. Но всегда сажали и картофель. Урожаи были средние и исчислялись в разах по отношению к посеянному (посаженнному) – в1898 г. крестьяне собрали с полей ржи – сам-2,5-3 , овса – сам-3-3,3 , а картофеля – сам-4,4-4,9 .

В советское время точно так же кто-то из семьи работал в колхозе, чтобы не отобрали приусадебный участок и позволяли заготавливать дрова в соседнем лесу, а большая часть - на фабриках во Фрянове или в другими местах, куда в конце концов и перебирались на житье.

В настоящее время постоянных жителей в Дуброво – ?? человека. Летом население вырастает в несколько раз. Оживают и соседние дачные участки.

В 500 м от деревни воинский городок с тем же названием, главный культурный центр округи – там и клуб, и почта, и магазины.

Автобусное сообщение отсюда по старинной Стромынке - в соседний городок ученых Черноголовку и Москву.

Деревня Еремино

Деревня «Государственных имуществ» Еремино – так значится она в документах XIX века.

Она была третьей по численности населения в обширной Аксеновской волости, уступая только Стромыни и Ботову. И сегодня – она центр Рязанцевского сельского округа.

Стало она государственной потому, что ее владельцем был «Троице-Сергиевого монастыря приписной Стромынский монастырь». Успенский мужской Стромынский монастырь на речке Дубенке - древнейший в нашем крае, образован был преподобным Сергием Радонежским около 1379 г. Монастырь стоял на Большой Киржачской (Стромынской) дороге (село Стромынь теперь находится в Ногинском районе). Деревню, вероятно, прежние хозяева передали «в помин по душе», как это бывало часто в старину. Стромынский монастырь перестал существовать в 1764 году. Единственным монастырским строением на этом месте оставался Успенский храм Божьей матери, который в 1786 году был разобран и перевезен в село Капотню Московского уезда. По Ревизским сказкам 1725 г. Еремино еще числилось монастырской вотчиной, а все земли монастырей при Екатерине II отошли в управление государства. Так Еремино стало деревней Экономического ведомства, переименованного в XIX веке в ведомство «Государственных имуществ».

В 1899 году это было большое селение - в 105 избах жило 443 чел. Они имели 703 десятин земли, в т.ч. 260 пашенной. Основной промысел – шелкоткачество и размотка нитей. 80% занимались этим в своем селении, в своих избах, и только 40 мужчин и 11 женщин работали на стороне. Деревня входила в приход Троицкой церкви села Рязанцы.

Сегодня стоит в центре деревни клуб. Там и медпункт, и библиотека, и власть округа.

Через речку Ширенку между деревнями Еремино и Могутово построили надежный железобетонный мост (проект Г.И.Винницкого). Ширина моста – десять метров, длина – 41 метр.

Деревня Ескино

В километре южнее Рязанцев деревня Ескино.

В старину она называлось и Еськино, и даже Эскино. Впервые упомянута в писцовых книгах Шеренского стана 1573 года – пустошь Ескино. В книгах Шеренского Отъезжегостана 1584-1586 гг. это уже была населенная деревня. Аналогичное название - д.Эскино (Эськино, Ескина) Дмитровского района. Название – от имени Еска , народной формы церковных имен Евсевий, Евстафиий, Иосиф. Так в 1562 –крестьянин у Киржача – Еско Данилин .

Вся история деревни связана с соседним селом Рязанцы, с которым был у нее общий владелец, и к тому же сама деревня входила в приход Троицкой церкви в Рязанцах.

В1837 г. во времена владения подполковника Исленьева В.М. деревня имела 8 домов с 86 крепостными (38 муж, 48 жен.).

Отмена крепостного права произошла при его сыне, о котором мы писали выше.

В 1898 г. прошла перепись крестьянских хозяйств. Перепись выявила 105 крестьян живущих и 25 отсутствующих на заработках. У крестьянского общества было во владении 388 дес. земли и лесных угодий, в т.ч. 192 дес. – пашенной. В селе было 22 избы, в большинстве из них стояли шелкоткацкие станы, приносившие основной заработок 45 ткачам (18 семей). Только трое ткачей работали на стороне. Остальные работали на так называемую Раздаточную контору, которая поставляла шелковые нити и забирала изготовленное. У крестьян было и обширное собственное хозяйство - 12 лошадей, 15 коров и быков, 6 коз, 22 овцы и большие огороды (под усадьбами и улицами было занято 23 дес. земли – почти 1 дес. (1,1 га на усадьбу)

Сельцо Могутово (Шерна-городок)

Впервые упомянуто в Писцовых книгах 1574 г. – пустошь Могутова. В 1623 г. это была уже деревня Могутово Шеренское городище тож . Название от неканонического имени Могута (“сила, власть, богатство”) или от фамилии Могутов . Возникла как слободка при крепости Шерна-городок (1389). От крепости сохранилось слабые следы. Но в последние годы археологи сделали здесь удивительные открытия, о которых мы расскажем попозже.

Редкое из селений нашего края удержалось в одном роду владельцев 100 лет. А вот Могутово было во владении у дворян Вяземских (не путать с князями Вяземскими) почти два века. Был это небогатый род, любящий сельскую тишину, и потому живущий здесь почти постоянно. В 1725 г. сельцо было у Никифора Кондратьева сына Вяземского (ранее за его братом Сергеем) и у Александра Степановича Бахметева (другие Бахметевы были совладельцами в это время Фрянова). Впоследствии сельцо осталось только за Вяземскими. В 1767 г. им владел Сергей Васильевич (у него же и недалекая деревенька Гритькова) и этого времени сохранилась в архивам Москвы подробная карта имения. Вместе с землями оно занимало 1200 саженей вдоль речки и почти 1000 в сторону от него. Слева от крестьянских изб был пруд 15х30 саженей и далее квадрат усадебки 50 на 50 саженей с тремя домами. Крестьян было 36 «мужеска полу», земли 489 десятин. Его сын ВЯЗЕМСКИЙ Сергей Сергеевич был прапорщиком в 1812 г., и отсюда ушло в ополчение защищать Россию от французских войск 7 крестьян. В 1824 г. он так же показан живущим здесь со всей своей обширной семьей. У него было 8 детей, в т.ч. 5 с редкими тогда именами – Полиент, Виталий, Евфеткома, Евфимия, Кронид. Потом добавился и Апполон. Было здесь кроме господского дома - 46 изб и 108 крестьян. Несколько позднее записано, что в усадьбе у Вяземских было 28 дворовых, а хозяйка осталась вдовой с 6 малолетними детьми.

В 1852 здесь жили уже взрослые дети, вероятно, в отставке, «пребывающие здесь постоянно» – Полиект и Анатолий (капитан) Сергеевичи, Апполон в это время работал исправником земского суда в уездном городе Богородске.

Последний дворянин Могутова Анатолий Сергеевич ВЯЗЕМСКИЙ умер в 1891 г. в возрасте 80 лет и был похоронен на Фряновском кладбище.

В 1899 году здесь отмечено 22 дома и 112 жителей, и было у крестьян 113 десятин земли (пашенной – 54). Основной промысел – как у всех, шелкоткачество. На местной фабричке и по домам работало 42 чел., 17 – на стороне. 31 мужчин и 4 женщины были.

Еще в 1975 г. археологи открыли здесь следы укрепленного поселение и связали его с упоминаемым во времена Дмитрия Донского Шерна-городком, первым укрепленным городком в нашем крае. Рядом с поселением – древнее селище. Небывалое событие произошло в Могутове в 2001 г. Любителем-поисковиком здесь были найдены несколько свинцовых пломб и печатей с оттиснутыми какими-то фигурками. Когда он показал печати историкам, те всполошились - это были княжеские печати около 1100 г., которые, вероятно, прилагались к товарам и свидетельствовали о взятии пошлины. За дело принялись археологи. На книгу «Археологические открытия 2002 г.» обратил внимание краеведов молодой исследователь-поисковик Владимир Ильичев из Огуднева . В ней археолог С.З.Чернов, в 1975 г. открывший эти селища, писал о могутовской сенсации: «обнаружение свинцовых вислых печатей такой древности и в таком количестве уникально для Московских земель. Речь, видимо, идет о выявлении одного из скоплений древнерусских печатей и пломб, которые пока археологически зафиксированы всего в нескольких местах (Новгородское городище, Дрогичин, Белоозеро)». Эта сенсация вызвала здесь усиленные ежегодные летние работы археологов.

Раскопки 2002 г. показали, что хорошая сохранность древнерусских наслоений, которые не нарушены позднейшими постройками, наличие в слое органики (кожи, бересты, фрагментов обгоревшего дерева, которые предстоит исследовать на предмет радиоуглеродного анализа и дендродатирования), делают памятник перспективным для исследования.

На площади 60 кв. м зафиксировано более 335 индивидуальных находок и около 8000 фрагментов керамики. Это свидетельствует о том, что вблизи усадьбы жизнедеятельность продолжалась до 1-й четверти XIV в.

Группа находок связана с военным делом: проушной топор VI типа с щековицами с двух сторон, два наконечника бронебойных стрел, наконечник-срезень и серебряная позолоченная оковка ножа с травным орнаментом, выполненным чернью.

Женские украшения представлены 19-ю стеклянными браслетами, в том числе, витым браслетом фиолетового стекла, возможно, византийского производства; бисером и бусами. Кроме того, найдены ... фрагмент шумящей подвески (ромбовидная привеска), витое и пластинчатое бронзовые кольца и фрагмент великолепного незамкнутого серебряного литого браслета с тератологическим плетеным орнаментом, включающим изображение симметрично стоящих птиц с закинутыми головами.

Вот такие приветы нам из давнего средневековья.

Интересно, что фрязинский краевед архитектор М.Баев по слабым фрагментам древних путей предполагал, что главная дорога края шла в стороне от известных дорог (Хомутовский тракт и Стромынская торговая дорога), а в древности проходила через Четрековское (упомянутое в 1402 г. на Любосивке, предполагаемое ранее 1577 г. - Гребнево) на север. Теперь мы знаем куда - к новгородской торговой колонии - Шерна-городку, заброшенному энергичными представителями Запада – новгородцами неизвестно какими судьбами в глушь лесов.

Деревня ХЛЕПЕТОВО

Название ее происходит от предполагаемого личного имени Хлепет или фамилии Хлепетов (сравни – слуга Никиты Строганова Марк Хлепетин, 1583 г.). Происхождение фамилии, вероятно, от слова хлебет (у Даля, обозначающее шелест). Название очень редкое и нигде, кроме Щелковского района не встречается. И судьба у него редкая для всего округа – пришла деревня в Щелковский район из соседней Владимирской области, и потому записей из старинных перечней селений и описаний их житья-бытья нет у краеведов. Придется искать данные в соседней губернии.

Из Фряново сюда пришел асфальт, и теперь постоянно ходит автобус - постоянных жителей здесь мало, а летних гостей в этом мало тронутом цивилизацией местечке Подмосковья много, и воздух другой, и жизнь своя, природная. Здесь на редкость живописные места – тихая сельская дорога идет посреди длинного и довольно узкого поля, по обе стороны от которого насколько хватает глазу тянутся глухие леса. В этих местах хорошо ощущаешь, что находишься довольно далеко от Москвы, так как вокруг еще нет ставших уже привычными для ближнего Подмосковья роскошных коттеджных поселков, окружающих каждую деревню.

Правда и сюда доносится иногда шум Третьего Тысячелетия – байкеры включили деревню в свой маршрут и раз в 1–2 года распугивают неторопливых кур.

Поделитесь с друзьями