Черноголовская газета. № 1 (805) 11 января 2007 года.
Первый юбилей нового года. Ардальон Николаевич Пономарев
М. Дроздов
Да, им, первым завлабам Черноголовки, сейчас по 75 - кому-то уже и больше, кому-то около того. Череду "трех четвертных" (от века, от целого века) юбилеев открывает в этом году Ардальон Николаевич Пономарев. Кто такой Пономарев? Профессор, доктор химических наук, много лет руководивший в черноголовской Химфизике уникальным, больше физическим, чем химическим, отделом, потом первый директор Филиала ИНЭПХФ. Это знают все или во всяком уж случае - многие. Что такое Пономарев? Тут большинство призадумается. А это - явление нашей жизни! Ну, конечно, и своей. Вот об этих явлениях и попытаемся рассказать.
Он родился 13 января 1932 года в пос. Островском (тогда - селе Семеновском) Костромской области. Где-то недалеко была до революции барская усадьба. На дочери барина женился в свое время знаменитый художник Кустодиев, который и обессмертил село и окрестности, был в добрых отношениях с дедом и с дядькой нашего героя. Так что если увидите картину "Ярмарка в Семеновском", то вспомните Пономаревых и Васильковых (это материнская фамилия). Не буду говорить здесь много о предках - обычная русская крестьянская семья. И, как нередко было на Руси, - талантливая, трезвая, тянущаяся к просвещению и образованию. Память о крепких, почвенных устоях семьи несет Ардальон Николаевич в своем имени, редком и ядреном. Это вам не Володи и Миши малохольные, много-многократные, затертые. В нем слышится отзвук античности, что-то еще от имен-прозвищ, кто-то из них стал святым, имя попало в святцы…
В обычной сельской школе он получил настолько неплохое образование, что без особых приключений поступил в Менделеевский институт, да еще на новый физико-химический факультет. Было это в 1949 году. Тогда создавались физико-технические и физико-химические факультеты, МФТИ, МИФИ. Все они были в одной обойме. Обойма эта была сурова и мощна и называлась Первым Главным Управлением при Совете Министров СССР, потом - Министерством среднего машиностроения, потом — Минатомом; сейчас его окончательно растаскивают сподвижники Чубайса. А в те годы страна, напрягаясь изо всех сил, после страшной войны, уничтожившей десятки миллионов человек и половину народного хозяйства, не только восстанавливала это самое хозяйство, но и создавала то, что было у американцев и чего не было у нас: непомерно дорогое, сложное, наукоемкое ядерное оружие. Впрочем, Ардальон оказался тогда не в закрытых городах и заводах и не в секретных лабораториях. На 5-м курсе в 1954 году он попал в Институт химической физики АН СССР. Но быстро выяснилось, что академический ИХФ был завязан с "Проблемой" ничуть не менее капитально.
Кроме всего прочего, радиоактивные изотопы пытались в Химфизике, в лаборатории М.Б. Неймана, применять для исследования кинетики и механизма химических реакций. Нашего дипломника подключили к этому новому и интересному направлению исследований. Он сделал хорошую работу, защитил на отлично диплом и на следующий год был принят в аспирантуру ИХФ. Опять работал с изотопами в лаборатории. Но пришлось ему заняться и делом, по масштабам своим гораздо более серьезным. Речь пойдет о ядерных испытаниях…
Член-корр. АН СССР В.Л. Тальрозе поздравляет Ардальона Николаевича с 50-летием
Лет 5 назад в Праздник защитников Отечества мы с О.Е. Михайловой и Н.Н. Волковой устроили в Большой гостиной Дома ученых не совсем стандартный вечер, пригласив тех, кто, так сказать, "ковал оружие" для защитников. Л.Н. Стесик рассказал о сотруднике его лаборатории М.Я. Васильеве, трижды лауреате Сталинской премии за эти дела. Выступили А.Н. Пономарев, Л.Н. Гальперин, А.И. Станиловский, В.А. Гаранин. Вот тогда впервые Ардальон Николаевич и поведал широкой публике о своем участии в первых морских испытаниях у Новой Земли 21 сентября 1955 года (до сего вечера скромно молчал). Кстати, он и кандидатскую диссертацию в 1958 году (под руководством В.Л. Тальрозе) защитил в этой связи. Диссертация остается закрытой до сих пор. Мы знаем только, что оппонентом у него на защите был академик А.П. Виноградов, руководитель геологической и геохимической части советского атомного проекта, директор Института геохимии им. Вернадского, основатель так называемой бесфоновой Лаборатории космохимии в Черноголовке.
Судьба распорядилась так, что на территории Химфизики эта лаборатория и радиационный комплекс ОИХФ (кобальтовые пушки и ускорители электронов) оказались довольно близкими соседями. Этот комплекс успешно действовал до самого последнего времени. Руководил им много лет наш юбиляр, А.Н. Пономарев, а затем его ученик В.Ч. Бокун. Нынче Черноголовка, Академия наук и вся Россия лишились одного из самых мощных и отлаженных, хорошо защищенных радиационных центров. Работавшего, между прочим, так надежно и аккуратно, что никаких негативных признаков его деятельности в окружающей природе и в Лаборатории космохимии просто не было.
Читатель уже, видимо, догадался, что после научной школы ИХФ, после боевых испытаний в полевых (точнее - морских) условиях, после отличной защиты молодому и талантливому кандидату наук предложили возглавить загородную часть Отдела свободных радикалов ИХФ. И он согласился. И возглавлял до 2002 года. Отдел менял наименования, долгое время назывался просто ужасно - СФМСХР, потом стал ФИНЭПом - филиалом самостоятельного, отделившегося от ИХФ Института энергетических проблем химической физики. Но суть его не менялась. Здесь исследовали новые, весьма перспективные процессы, связанные с ядерным, рентгеновским, лазерным, СВЧ-излучением, нередко - при чрезвычайно низких или, наоборот, при чрезвычайно высоких температурах - занимались делами важными (часто - наперегонки с американцами) и потому секретными. Последнее сильно уменьшало число открытых публикаций, но значительно увеличивало финансирование, степень оборудования современными приборами и т.п. Отдел был, просто обязан был быть, на острие мировых научно-технических проблем. Здесь В.Л. Тальрозе сконцентрировал выпускников Физтеха, физфаков лучших наших вузов. И здесь все они оказались - если не в научном, то в административном отношении - "под Пономаревым", в корпусе 2/10, именуемом также физико-химическим или просто "пономаревским".
И если вы скажете, что было легко управлять, хотя бы даже и не в научном, а чисто в организационном и человеческом смысле, собравшимися под одной крышей такими непростыми людьми, уже тогда асами науки, как: В.Б. Бендерский, М.В. Алфимов, Г.К. Васильев, Е.Б. Гордон, В.И. Петинов и покойные ныне, к величайшему сожалению, Б.С. Яковлев и А.Ф. Додонов, то вы сильно ошибаетесь. Впрочем, вы так и не скажете. Уверен, что не скажут и они - нынешние члены разных академий, лауреаты и сами директора, светила с мировой и всероссийской известностью. Не скажут наверняка и их не менее зубастые, лобастые и очкастые, честолюбивые коллеги и сотоварищи, нынешние завлабы, доктора, кандидаты, крупные московские бизнесмены и сотрудники знаменитых зарубежных лабораторий. Мне лично кажется, что в 70-е годы такой сильной, по Гамбургскому счету, команды не было и во всей Черноголовке. Пономарев этой командой руководить смог, по крайней мере - до выделения в особый институт. И уже за одно это он достоин уважения. Вот в связи с жизнью ОСР и Филиала ИНЭПХФ я и утверждаю, что Пономарев - это явление нашей жизни!
Да, почти вся жизнь моя и моих друзей прошла под началом Ардальона Николаевича. Мне всегда нравился наш отдел, особенно в годы расцвета. Его суровые, сосредоточенные, а то язвительные и веселые, "старшие" и "младшие", немногочисленные, но симпатичные женщины, масс-спектрометры у А.Ф. Додонова и М.И. Маркина, спектрографы у нас, спектроанализаторы у А.П. Перминова и Е.А. Соколова, молоко "за вредность", медицинский спирт для протирки многочисленных оптических, как вы поняли, осей. Жара 72-го, мужики, прикуривающие от "астрофизического" СО2-лазера, ирреальное вещество "ацетил", хемилюминесценция в зашторенной комнате, "звон" водородного мазера, роботы-манипуляторы "на кобальте", затемненные там по блату Надей очки, "Тамара Сановна", выдававшая нам зарплату, штангенциркули и транзисторы. Яростная борьба между лабораториями за кубки отдела по футболу, шахматам, теннису. Яростные споры на семинарах, борьба за истину чуть ли не врукопашную. Какой напряг мысли, какие идеи, какие люди сражались! Иных уж нет, и многие далече… Не скрою, что мы гордились, что попали в этот отдел, работаем "на острие".
Январь 1945-го. Фото на фронт главе семьи из дома
Приезжал Тальрозе, общий наш начальник, блестящий оратор и острослов, привозил делегации генералов и членов ВПК. Потом собирал народ, вдохновенно говорил о том самом "острие". Когда не было Тальрозе, был Пономарев. Он был всегда.
Озабоченный, разносящий в пух и прах провинившегося сотрудника и тут же защищавший его перед внешними по отношению к отделу "органами", справедливый и, бывало, не очень. Если кричит, то быстро отходит и зла не помнит. "Научников", особенно своих, ценит, мелкие грешки прощает, в обиду чужим не дает, до рассмотрения доносов и анонимок не опускается, за квартиры для отдела бьется как лев. Короче, отец родной. А по возрасту на 6-16 лет старше других, выглядит же моложе некоторых. Бодр всегда, и если не озабочен, то весел, да вот радикулит проклятый временами портит фигуру…
Ардальон Николаевич - большой ученый, научные интересы его лежали в основном в области гетерогенной кинетики атомов, радиационной и СВЧ-химии, плазмохимии. Тут и модифицирование поверхности, и прививка полимеров, и пр. И надо сказать, что во всех этих направлениях ему, с помощью, конечно, талантливых и инициативных сотрудников, удалось достигнуть многого. И во многом А.Н. был пионером. Достаточно привести пример только с резинами. В современной технике резиновые уплотнения играют огромную роль, невероятно, но факт: некоторые заводы резинотехнических изделий (не те, не те!) считались по этой причине режимными предприятиями. В ФИНЭПХФ Пономарев и сотрудники научились придавать резине такие уникальные свойства, что внесли весомый вклад не только в хозяйство, но и в оборону страны. Судите сами - их прокладками были уплотнены ответственнейшие узлы самолетов МиГ, атомохода "Арктика", космического челнока "Буран", трансконтинентальных газопроводов. Сейчас потребность в таких уплотнителях имеется в топливных элементах.
А радиационная обработка ткани, а СВЧ-вулканизация автошин?! Почти все эти проекты, доведенные уже до заводского уровня, убила Перестройка. Но не будем в юбилейной статье впадать в политику. А.Н. политикой не занимался, хватало проблем в науке и около нее. Общественные же поручения - это да, ему пришлось нести, был он депутатом и поселкового совета, и областного. И тоже работал здесь честно, не просто формально отсиживал положенное. Делал в меру своих сил, конечно, полезное для Черноголовки и там, и там. Например, помогал автобусное сообщение с Москвой наладить. Наладили. Тогда…
А как он косит! О, это поэма! Как-то попробовал я косить траву около нашего корпуса, уж больно высокая поднялась она - первый этаж стала закрывать. Ну, как я, городской, косил, не будем вспоминать, но вот что интересно. Все наши ростовчане, рижане, москвичи и прочие ко мне подваливали, смеялись, и всем казалось, что это легко, и каждый хотел попробовать. Ну, я (помните, как Гекльберри Финн забор красил?), поломавшись немножко, косу отдавал, и дело продвигалось. Но, честно говоря, все они косили "так себе", как и я, и очень быстро убеждались, что не так все просто. Но вот идет по тропинке к корпусу А.Н., и он, естественно, не может пропустить такое ("Я ли вам не свойский, я ль не деревенский…"), берет косу, что-то подправляет, брусочком проводит, поплевывает на руки и начинает… Вот это песня, вот это косарь! Короче говоря, он все и скосил…
Потом как-то мимоходом увидел в его мемуарах, неопубликованных, а весьма интересных, целую главку о косьбе. Как он в военное время, когда отец был на фронте, стал старшим в семье и обеспечить скотину пропитанием было одной из главных его задач. Смачно, со знанием и без городской романтизации, описывает он тяжелую эту и нужную работу. С 5-ти до 9-ти утра (утренний "росяник") и с 5-ти до 9-ти вечера (вечерний "росяник") - косить, а в промежутке сушить - перетряхивать, переворачивать, собирать в копны и в стога. Ночевать в шалашах. Перевозить сено зимой, в санях, высоченными копнами… Да, увлекательные и не сухие получились у А.Н. воспоминания, о детстве, родителях, сестре и трех братьях, учителях и товарищах. Замечательно описано прямо райское плавание летом 1955 года к Новой Земле и адское (в шторм попали!) возвращение оттуда осенью… Но отвлеклись мы, впрочем, от жизненного пути героя повествования, нашего юбиляра, точнее - перескочили, вернулись назад. А надо бы… А надо бы, наверное, не только о сенокосе. И о загранпоездках, редких когда-то и притягательных, чего греха таить, надо сказать пару слов.
За границей, да, за границей "неказистый паренек из Костромы" (это писал о нем "Московский комсомолец" лет 50 назад, хорошо тогда писал, да так и было), а потом "маститый профессор", оказался первый раз в 1966 году - и сразу в Италии, на Международном конгрессе по радиационным исследованиям. Далее были Польша, Англия, США, Франция, Япония. Оказалось, что посетил в сумме немало стран, встречался с большими людьми. Вы знаете, кто такой Джордж Кистяковский? Думаю, что и А.Н. знал только, что тот - крупный американский ученый, один из отцов их Бомбы, советник по науке и друг президента Эйзенхауэра. Когда же А.Н. Пономарев и В.Л. Тальрозе побеседовали с Джорджем, то выяснилось, что он наш, Георгий Богданович! В 17 лет с кадетским корпусом эвакуирован Врангелем в Европу. Там, а потом в Америке, сделал блестящую научную карьеру, стал всемирно знаменит…
С любимой и единственной. А.Н. и Т.И. Пономаревы. Свадебное фото 1956 г.
Настало время поговорить о семье и хобби. Жаль, что теперь только в телеграфном стиле. Ничто человеческое не чуждо и Ардальону Николаевичу. Верная подруга его - Таисия Ивановна - из той же "Менделавочки", что и он сам, кандидат наук, всю жизнь проработала в Химфизике в отделе полимеров. Недавно отмечали они 50-летие своего брака. У них двое детей, 6 внуков. Неплохой, согласитесь, по нашим временам, результат. А еще у А.Н. честно нажитый более чем 50-летним научным трудом и ставший легендой ОСР радикулит. Временами побеждаемый.
А хобби? Да, есть, как у всякого нормального человека. Даже не меньше двух, по крайней мере. 1) Игра в шахматы. Ни одного турнира в отделе не проходило без его участия. И сейчас поигрывает… 2) Музыка. Это уже не хобби даже - страсть. На этой почве познакомился с несколькими выдающимися певцами. Благодаря ему выступали они и в Доме ученых, для всех. С К.П. Лисовским (не путать с шоуменом!) в самых лучших отношениях…
Перестав быть директором, вернулся Ардальон Николаевич к непосредственной работе экспериментатора, как когда-то, в конце 50-х годов. Конечно, сейчас масса проблем, буквально с каждой пробиркой, но… С удовольствием для себя отметил (а другие, со стороны, - с удивлением, но отметили тоже), что не потерял навыки исследователя-экспериментатора. И это в 75 лет! Я других примеров не знаю. Возможно, и есть, дай Бог, чтобы были, но не знаю.
Так что такое Пономарев? Не теряющий бодрости, занимающийся экспериментом и 42 года подряд ведущий научные семинары ОСР-СФМСХР-ФИНЭПХФ? Это - живой пример для нас! Дальнейших Вам успехов, Ардальон Николаевич!
Поделитесь с друзьями