Черноголовская газета № 21 (669) 27 мая 2004 года
Физико-химия биосистем, но и не только…
(Интервью с Г.Н. Богдановым)
М. Дроздов
У меня этот материал помечен 25-м мая 2004 года. Я сейчас не помню – текст этот уже газетный, опубликованный или изначальный мой. Некоторые неполадки говорят, что, скорее всего, – второе. Но прочитал сам только что: а интересно Геннадий Николаевич рассказывает! Надо бы еще с ним поговорить, через 12-то лет…
Не перестаю удивляться – чем у нас в химфизике только не занимались! Вхожу в корпус, на торце которого выложена дата «1964». Его в ИПХФ по давней традиции называют Богдановским или Эмануэлевским, или «химбио». Характерный запах «химбио» напоминает о сотнях тысяч мышей, приносимых в жертву этой самой биохимии во имя сохранения жизни миллионов людей, которым угрожал рак и радиация. Мыши теперь дороги и их разводят сами сотрудники, раньше покупали…
Кабинет был когда-то кабинетом Н.М.Эмануэля, он бывал здесь каждую пятницу, здесь в сохранности остались даже книги его. Заместитель академика по Черноголовке Г.Н.Богданов показывает старые фотографии: молодые лица нынешних стариков, улыбающийся Золотой… Но сегодня у нас речь о самом Геннадии Николаевиче. Ведь ему 25 мая исполняется 70 лет, он по-прежнему в науке, по-прежнему видим на дорожках института его характерную фигуру, слышим его громкий голос.
От всей души поздравляем уважаемого ученого и руководителя со славным юбилеем. И знаем, что к этому поздравлению присоединятся не только многие бывшие и нынешние сотрудники. Но и ветераны черноголовского КВНа, шахматного клуба, театральной студии Ледогоровой. И те многочисленные болящие, которым помог он в свое время своим именем, своими звонками или с помощью Н.М.Эмануэля попасть в самые лучшие больницы и к самым лучшим врачам. Такое не забывается.
А разговор наш (тут сильно урезанный, конечно) тоже коснется медицины, только чуть позже…
Г.С. Богданов с Н.М. Эмануэлем. 1974 г.
Геннадий Николаевич, ну что, как говорится, с Богом начнем? С детства?
– Я родился в Брянске в 1934 году, после страшного голода. Но это я, естественно, не помню. Зато хорошо помню, как немцы бомбили в 41-м город, как мы скрывались на кладбище, как однажды меня взрывной волной прошвырнуло по всей длине коридора в нашем бараке. Помню первую эвакуацию в Ворошиловград, разгромленный состав с беженцами на станции Лиски, до сих пор страшная картина наплывает из глубин памяти: оторванная детская ножка в ботиночке… Потом был Омск. Там радовались Победе, как может, никогда больше в жизни не радовались. Но там я и заболел.
Это было в 45-м? И с этим связано…? (показываю на ногу) .
– Да, победный 45-й, а у меня сепсис. Все думали, что я умру. Но попал в военный госпиталь, там был по ленд-лизу получаемый пенициллин, совсем недавно изобретенный. Меня спасли, а то последствие, что осталось – это небольшая, сами понимаете, плата за жизнь.
На родину вернулись потом? А учились хорошо?
– Через три года возвратились в Брянск. Я же должен был пойти в первый класс 1 сентября 1941 года, а тут такое! В итоге окончил школу только в 1953 году, с медалью, учился всегда хорошо,
Двоюродный брат (сын репрессированного дяди) пришел с фронта без ноги, стоял на костыле у станка, выполнял все нормы. Отец посмотрел и сказал мне: Тебе сынок не вытянуть так, давай-ка получай образование.
И я старался. И не только хорошо учиться, но назло всем обстоятельствам научился танцевать падеграс и падепатр /какие названия-то! – М.Д./, декламировал стихи и знакомился с девушками…
Похороны Сталина помните? А про Берию что говорили?
– Конечно, хорошо помню. Для большинства это на самом деле было неподдельное горе, и все вообще были в полной растерянности: Что-то будет дальше… А вот про Берию как-то особенно и не говорили, сообщения восприняли спокойно.
Итак, Вы, медалист, в 1953 году приезжаете к тетке в Москву и поступаете в МГУ? Как это было?
– Пришлось тогда выдержать так называемое собеседование, которое, быть может, оказалось посуровее иного экзамена. Знаете, что пришлось тогда делать? Соображать на ходу, что такое электролитическое восстановление нитробензола. Рассказывать о фосфорных кислотах. Прочитать басню о критике. Перечислить песни на слова Некрасова!
Да, вот это «собеседование»! А что представлял из себя университет в 1953году?
– Абитуриентов тогда селили в студгородке на Стромынке, студентами мы уже жили в ГЗ (Главном здании – М.Д./, хотя еще семестр ездили с Ленгор на Моховую на старый химфак. Зато когда оказались на новом, то восторгам не было конца. Да и общежития наши новые казались раем для студентов. Представляете, холодная и горячая вода /в Москве еще большая редкость тогда – М.Д./, все удобства тут же, убирают горничные, к телефону вызывают звоночком…
Кто запомнился на фимфаке? С кем Вы учились?
– Лекции по органической химии нам читал … сам президент АН СССР! «На Несмеянова» в Большую химическую заранее занимали места, набивался научный народ со всей Москвы, невиданное дело. Надо сказать, что и замещавший его Реутов тоже делал это с блеском. Прекрасно помню и других профессоров: В.И.Спицына (неорганика), Ребиндера (коллоидная химия), Волькенштейна (квантовая механика). Мне нравилась теория органической химии, все эти гомолитические или гетеролитические разрывы. На 3-м курсе я пошел к Реутову, у него на кафедре и сделал дипломную работу. Аспирантствовала там Ира Белецкая, теперь академик, заведующая кафедрой. Кстати, секретарем комитета комсомола у нас в университете был тогда будущий председатель Верховного Совета Лукьянов. В дипломе у меня ни одной четверки, и оказался я в Несмеяновской аспирантуре.
Что это такое «Несмеяновская аспирантура»?
– А.Н. Несмеянов всегда поддерживал смежные науки, на грани, в частности, химии и биологии. Это он построил Пущино (да и к Черноголовке руку серьезно приложил). Лучшая часть нашего выпуска была направлена к нему в аспирантуру, при Президиуме АН. Нам читали серьезные курсы биологии, биохимии. Жили мы на улице Вавилова …
А когда впервые услышали об Эмануэле, как попали в ИХФ?
-Как ни странно, о человеке, который сыграл в моей научной судьбе решающую роль, я, когда учился на химфаке, совершенно не слыхал. Все знали, что была кафедра кинетики, что ею заведовал Семенов, а что фактическим руководителем и главным лектором был Эмануэль, и не подозревали. А узнал уже в аспирантуре от своего сотоварища Юры Норикова, он и привел меня в первый корпус. Ну, сначала, конечно, были Блюмберг и Майзус, а уж потом быстрый, высокий, красивый Николай Маркович. Он только начал заниматься противораковыми и противолучевыми препаратами. Засадил меня за большой обзор литературы, Л.П.Липчина и Н.П.Коновалова консультировали по медицинской стороне вопроса. Но тему – «хинолы» – я придумал себе сам и под руководством Николая Марковича диссертационную работу выполнил – по типичным ингибиторам-антиоксидантам.
Ну вот, Геннадий Николаевич, приближаемся и к Черноголовке…
-Да, вы знаете, Миша, первый раз я был в Черноголовке еще аспирантом в 1961г. В кафе «У Розы», первом и единственном очаге культуры, среди сплошь молодежи, состоялась моя научно-популярная лекция. На улице Первой вся левая сторона уже была построена, на правой стоял, вроде, только один дом №2, а дальше шли огороды, еще дальше – очистные сооружения. Все это произвело довольно тоскливое впечатление, и главный вывод был тогда у меня – без жены тут делать нечего. Нужно срочно жениться!
Правильно ли я понимаю общую картину? В ЧГ уже прочно обосновались Мержанов, Манелис, Дремин, Стесик и др. Нина Петровна Коновалова была здесь представителем Эмануэля и ютилась с маленькой группой в еще меньшем мышатнике на первой площадке.
– Там в 1962 году и начались мои исследования кинетики опухолей…
А переезд в новый тогда корпус, в котором 40 лет уже работаете, помните?
– И этот, и соединенный с ним корпус бывшего ИНХП заказывал и «проталкивал» Николай Маркович. В нашем должен был разместиться лишь один виварий. Но тут приняли постановление о создании ИФТТ и Эмануэль уступил второе здание временно Курдюмову, потом в нем и ИНХП поместилось, и к нам корпус уже не вернулся.
Мы переехали с первой площадки на вторую в марте 1965. На новоселье были Эмануэль, Дубовицкий, Золотой. Нас тогда в группе у Нины Петровны работало уже не меньше 20 человек…
Вы, как человек общественно активный, наверняка играли и в общественной жизни не последнюю роль. Припоминаю, как мы небольшой бригадой выезжали в свое время в Ногинск на заводы читать лекции по линии общества «Знание». Вы рассказывали про состав сливочного масла и с чем его едят, Веретенников – о ракетных двигателях, ну а я, самый молодой, про русских женщин и их роль во французской живописи…
– Да, и мне это приятно вспомнить, и думаю, что мы делали неплохое дело…Вы правы, Миша, я был секретарем комитета комсомола, перед Алфимовым. Был в парткоме, был депутатом Ногинского горсовета, старался не пропускать, мне было это интересно. Да, меня Ледогорова пригласила в спектакль «Город на заре», а еще раньше был КВН…
КВН?! Вот-вот, давайте про КВН! Читателю будет особенно интересно: 60-е годы, КВН в Черноголовке. Кто инициировал и участвовал, что делали Вы?
– Инициатором был Рустэм Любовский. В первом КВНе соревновались две площадки ФИХФ, я, кстати, участвовал за первую площадку, вместе с Манелисом, Дреминым, Станиловским.
Второй раз ФИХФ сражался против всего остального мира, т.е. ИФТТ и ИНХП. У меня была роль поэта, я выходил с огромным бантом и декламировал /артистически читает на память свой текст сорокалетней давности – М.Д./…
Тогда уж, Геннадий Николаевич, и про поэзию немножко. Я слыхал, что Вы чтец-то были первоклассный.
– В университете и в аспирантском общежитии на Вавилова устраивал я камерные вечера поэзии серебряного века, и сам сочинять стал, особенно к юбилеям, особенно увлекался акростихом, один раз придумал для симпатичной итальянки акростих на английском, а другой – для внучки, про древний Шумер, о котором они проходили в школе.
Но вернемся к науке и Черноголовке. Несколько слов о Федоре Ивановиче, пожалуйста.
– Федор Иванович дал нам квартиру в новостройке – доме №16 через полгода после моего появления, я даже заявления не писал. Вообще же, если охарактеризовать его сверхкратко, то надо сказать о его хватке – хватке железной во всем, чем он занимался. И еще об отцовско-хозяйском, до дрожи, отношении к Черноголовке. Был сам тому свидетель: Около первой поликлиники увидел Федор Иванович на бетонной дорожке, только что проложенной, следы детские. Запричитал что-то, тут же присел и принялся ладонью заглаживать, чтоб все у него было отлично…
Г.Н. Богданов. Май 2004 г.
Не берусь расспрашивать сейчас Вас о сотрудниках лаборатории и отдела, к юбилеям о всех напишем. Ну а вот пару примеров каких-то нестандартных судеб могли бы Вы назвать?
-Пару фамилий, пожалуй, и назову: Миша Порканский и Витя Карцев. Первый был аспирантом в Черноголовке, сделал диссертацию, защищать не стал, уехал в Америку, открыл в Калифорнии клинику челюстно-лицевой хирургии и преуспел … Второй был у нас заведующим лабораторией, ушел в бизнес, основал «Биоскрин», никуда не уехал и преуспел, не порывая, между прочим, с наукой и поддерживая даже ее…
А что бы Вы считали особенно важным в своих исследованиях, которые, наверное, трудно отделить от работы всего отдела?
– Мы значительно продвинули, усовершенствовали изначальные представления нашего общего учителя Н.М.Эмануэля. Особенно интересны были работы вместе с покойным теперь членом-корреспондентом двух Академий Ю.Г.Шапошниковым по физико-химическим и медико-биологическим аспектам огнестрельных ран. Они увенчались открытием (с приоритетом 1982 года) и монографией «Огнестрельная рана». В ней помещены, в частности, выдержки из дневника Шапошникова, где часто упоминается Черноголовка, наш отдел, наши сотрудники …
Ну и последний на сегодня вопрос. В свое время гремело в Черноголовке имя Наташи Богдановой. Это ваша дочь?
– У нас с женой две дочери. Старшая Наташа – мастер спорта по художественной гимнастике, о ней вы наверное и говорите. Младшая Юля пела в детском хоре Калики. Я с ними, спортивной школой и хором объездил в свое время весь Союз. Обе дочери окончили химфак МГУ, обе – кандидаты химических наук, обе живут в Москве, а я – четырежды дед и у меня все внучки.
Ну что ж, Геннадий Николаевич, спасибо за интервью, уверен, что оно будет интересно черноголовцам. Ведь сейчас совсем уже небольшая доля жителей поселка связана с наукой и история ее становления все больше и больше становится Легендой нашего города. Особая Вам благодарность, за то, что помогли многим, и мне в том числе, со здоровьем. Будьте здоровы и Вы и живите долго!
Поделитесь с друзьями