Рывок к Левитану

М.Дроздов

30-го августа Исааку Ильичу Левитану исполнилось 150 лет. Именно так – «исполнилось», без частицы «бы». Да, его нет уже 110 лет, а для нас он как живой. И все еще во многом неизвестный, хоть и самый знаменитый (наряду с Шишкиным, наверное, только) русский пейзажист.

Отмечали юбилей в этот день на Волге, в Плесе, навсегда ставшем «Левитановским». А двумя днями раньше, 28-го августа, праздновали в Елисейкове, близ Петушков, на речке Пекше, тоже «Левитановской». Наша команда направилась в ту сторону в пятницу 27-го, после обеда. Мы ехали, мы рвались к Левитану. Но с остановками. И, как оказалось, небезынтересными. Вот фрагменты наших путевых заметок (с фотографиями Е.Н. Маслова).

27 августа 2010 г.

На Горьковке (она ж Владимирка, Шоссе Энтузиастов, магистраль Москва-Нижний, автострада «Волга») сразу попадаем в непрерывный поток тяжеленных фур дальнобойщиков и безудержных легковух дачников. Сережа увертывается как-то от тех и других. В самом начале 4-го часа пополудни пересекаем Клязьму, через 4 минуты – Шерну.

Завтра мы должны быть на Левитановском празднике в Елисейкове. Сегодня мы едем в Петушки, точнее - в их окрестности, а куда еще точнее - сами пока не знаем. Все знает Володя Алексеев. Сам он стоит где-то на дороге за Малой Дубной и уже час, наверное, ждет нас. Нас – это Евгения Николаевича, Валентину Александровну, их родственницу Инну, Надежду – жену Михаила Дмитриевича (он же - в Милане, возится с внуком), Сережу и меня.

В районе 80-х км следы недавних пожаров с обеих сторон шоссе. Горело прямо у дороги, нашей главной, стратегической, всегда переполненной транспортом. Становится как-то жутковато. А ведь повернут начальники так, что это они справились, победили, а не погода. На самом деле они-то и есть главная причина этих пожарищ…

Клязьма. Старые Омутищи. Скульптор Баранов

Проскакиваем Плотаву с «выглядывающим из кустов Пушкиным» (так в одной из публикаций написано про здешний бюст Александра Сергеевича). На повороте в Орехово-Зуево забираем Алексеева. Алексеев совершенно неожиданно предлагает ехать к скульптору Леониду Баранову. Я охаю:

– Как к Баранову? Это же мировая величина! И он в Москве работает!

Года три назад с изумлением и восхищением осматривал я его выставку в Старой Руссе. Мы, участники Достоевских чтений, под конец их даже выпивали там, в выставочном зале, а над нами парил Достоевский, гениально задуманный скульптором так парить, правда – там на небольшой высоте …

-Так и к Баранову! – отвечает невозмутимо Володя. Тут же звонит и договаривается. Здесь, в Омутищах, оказывается, дачи нескольких видных москвичей, в том числе и дом-мастерская знаменитого нашего ваятеля…

Не буду описывать увиденное, это не для моего скромного пера. Скажу только, что опять над нами парил Федор Михайлович, теперь уже очень высоко, оглядывая оттуда нас, мелких, и беззвучно как бы спрашивая потомков своих непутевых: Ну что, детки, продали Расеюшку? Может, и не в том укорял нас Достоевский, но явно укорял с высоты своего положения…

Переполненные впечатлениями от придумок и от моделей (!!) Мастера, покидаем его мастерскую. Потрясенные, мы еще бродим по высокому берегу Клязьмы (он, берег, стал заметно подниматься по сравнению с тем, что было в Ногинском районе).

Сотрясая воздух, пролетел «сапсан» нижегородский. Переезд, наконец, после долгого ожидания, открылся. Вопрос интересный: А для народа, не для богатых, какая-нибудь польза от этих «сапсанов» есть? А вреда много. И все же, не смотря на такое противоречие жизни, без четверти в шесть отъезжаем из Старых Омутищ. Старые - потому, что Владимирка исстари проходила через них, а когда барон Дельвиг спрямил дорогу и шоссировал, то у нового шоссе появились Омутищи Новые, от реки уже существенно дальше.

Клязьма. Леоново. Министр Столетов

Храм этот белый, перед Петушками, виден всегда с дороги, но попасть туда не так-то просто. Но Алексеев знает. И вот снова как-то хитро сворачиваем вправо, вроде как даже на окраине Петушков. Едем к храму. В долине, теперь уже слева внизу, за деревьями, Клязьма. Володя показывает место, откуда открывается прекрасный вид в сторону Шатуры. В хорошую погоду, говорит, и она видна даже, а до нее километров 50. Выходим, любуемся, Шатуры, правда, сегодня не видно. Да и не весь дым, наверное, еще развеялся после пожаров. А храм совсем уже от нас близко, но дорога к нему ужасна…

Но вот и Леоново, точнее - погост Крутец. Когда-то он с окружающими деревнями (с Омутищами теми же и с Петушками, и пр.) принадлежал Троице-Сергиеву монастырю. Нынешняя церковь Богоявления построена в 1820 году, позднее благоустроена местным купцом-фабрикантом Кузнецовым, никогда не закрывалась.

В храме как раз служба предпраздничная идет, заходим, людей немного, но хор поет ладно. Уютно здесь, намолено. Отсюда родом, между прочим, российский академик 18-го века химик Соколов, создатель русской химической терминологии. И здесь служил священник о. Николай Столетов. Сын его стал министром высшего образования СССР, его мы все помним. Должен бы быть похоронен на Новодевичьем, а завещал похоронить на родине, и волю последнюю его исполнили.

На кладбище несколько старых купеческих памятников. Смирновы. Кузнецовы. На одном читаем – Крашенинников. Промысловая фамилия. Его, видно, дети фабрику построили при станции Петушки…

Охотбаза «Владимирское»

В 7 часов вечера мы в Петушках, к нам присоединяется Надя Алексеева с пирогом, ею испеченным. Около Успенского храма Кузнецова-сына (построен сыном крутецкого старосты в 1910 г.) сворачиваем налево. Городское кладбище, потом дорога подразбитая, потом большая деревня Кибирево, крутой поворот и вот куда-то упираемся. Оказалось, охотбаза «Владимирское», а время 19 часов 19 минут. Здесь будем ночевать. Алексеевы заранее все спланировали и обо всем договорились. Спасибо им, и за это спасибо!

Уютный двухэтажный домик, правда, без отопления пока, а на улице после недавних перегревов явный холодок, пока бодрящий. Но зато служительница выдает сколько хочешь одеял. Кто берет четыре, кто два. Я – два, и оказался неправ, но почувствовал это к утру. А пока… Расселяемся. Женщины дружно готовят ужин. Я готов помочь, но моя помощь не требуется. Тогда прогуливаюсь с целью рекогносцировки. Шум шоссе слышен и здесь. Даже не шум просто, а музыка какая-то Владимирки (или Горьковки, как угодно)…

Наш возглавитель Евгений Николаевич объявляет: ужин! Поем песни, хоть частенько и по одному только куплету. Вот и рассказы, анекдоты, истории разные пошли в ход. Вспыхивает даже религиозная дискуссия, но тихо, спокойно. Валентина Александровна, наш экспедиционный поэт, читает свои стихи, душевные и с юморком.

«Усталые, но довольные» расходимся по своим комнатам. Удивительно, но факт – у меня в комнате репродукция Левитана! К тому же - «Вечерний звон». Ну что ж, Исаак Ильич, до завтра! Завтра будем тебя величать в Елисейкове.

28 августа 2010 г.

И вот 28-е, Успенье. Вспоминается детство, мы в гостях у тетки, пироги разные, ватрушки, топленое молоко. А через два дня в школу, там санитары проверяют воротнички, уши и руки…

Снизу команда главного: Подъем! Не сразу, но поднимаемся. На завтрак каша пшенная, почти забытая. А вкусная!

В Петушках на праздничной службе. Народа много, а храм намоленный, как и в Леонове, но народа тут гораздо больше, как-никак, а Петушки – город. Очень нарядный храм, оформлен и расписан в стиле церковного модерна, а лучше, наверное, сказать – в неорусском стиле. У В.Алексеева есть фильм об этом храме. Тут многое от киевского Владимирского собора, но все поменьше. Архитектор неизвестен, однако…

Древний Осовец

Володя везет нас в Осовец. Почти въезжаем в Лакинск (по-старому Ундол), но сворачиваем направо резко… Изумительное по красоте место. Тут уже не просто высокий берег у Клязьмы, а горы какие-то. Когда-то, по преданию, Владимир Мономах именно здесь хотел Владимир, стольный свой град, основать. Потом передумал, еще ниже спустился по течению. Сельское кладбище нынче здесь, на высоте. Вечный покой. А внизу довольно стремительное течение, вечное движение. Солидные памятники наверху. Бахаревы. Кто это? Местные помещики?

Храм полуразрушенный. А было когда-то их два, зимний – так вообще грандиозный! Лазаем по холмам, не наглядимся на красоты. Сережа подъезжает, забирает нас силой, можно сказать. Едем мимо психбольницы, большой и неопрятной. Никаких особых заборов нет, тихие больные бродят, где хотят. Но что характерно: потухшие взгляды больных мало чем отличаются от небольных во всех остальных деревнях. И городках. И городах, пожалуй…

Проезжаем Копнино, Заречное, Митрофаниху. Митрофаниха - родина адмирала Горшкова, создателя нашего океанского флота. Его родина или его предков? Ну, не так важно, корни владимирские, ундольские, суворовские, Суворов в морском деле тоже понимал. Мысли опять грустные: не знает, конечно, адмирал на Новодевичьем, что нет у нас ни океанского теперь флота, и никакого на самом деле флота нет.

Печально все это. Так ведь и мчимся сейчас по дороге обратно к Петушкам, к Пекше, к «певцу грусти и печали». Исаак Ильич, мы к тебе, подожди немножко! Влетаем в Елисейково. Уже все заставлено машинами…

Елисейково. Левитановский праздник

Если совсем уж конкретно, то великий наш пейзажист здесь не жил. Но наверняка гулял. Не с Вестой, так с Софьей Петровной. Впрочем, народная молва, полагала, что художник, он же и заядлый охотник, бывал и в наших местах, между Богородском и Черноголовкой, бродил с ружьишком по болотам здешним, прежде дичью обильным. Да и есть ли в России места иные, где бы такие слухи и легенды не ходили?!

Конкретно Левитан жил и прожил полгода в сельце Городок в 5 км отсюда. Теперь это все называется поселение Пекша Петушинского района Владимирской области, а раньше был Покровский уезд Владимирской губернии, соседний с нашим когда-то Богородским уездом Московской губернии.

Так почему все же Елисейково? А вот почему. Лет 20 назад обосновался в этой местности московский предприниматель Владимир Иванович Косярумов. Обосновался и начал создавать Левитановский центр, проводить Левитановские праздники (ставшие, пожалуй, со временем настоящими фестивалями искусств), построил Музей русского пейзажа им. Левитана.

Каждый год (а в этом году в 19-й раз) в последние выходные лета собираются здесь люди из Москвы и Владимира, Петушков, Покрова, Орехово-Зуева. Ездят теперь сюда и ногинские, электростальские и черноголовские жители – мы, например. Вот и сегодня, 28-го августа, сошлось и съехалось в Елисейково под тыщу, наверное, человек, а уж полтыщи не меньше, Володя по количеству машин прикидывал.

Наряду с основателем присутствует местное начальство, отличный духовой оркестр из Владимира, множество художников, включая профессоров живописи, немало поэтов, краеведов, членов так называемого Левитановского движения, московских и владимирских музейных работников, в том числе из Третьяковки тоже. На 150-летие Художника прибыли специально, из Москвы и Парижа, родственники Левитана - потомки его сестры Терезы Берчанской (пишут фамилию по-разному - и Бирчанской тоже). Замечаем и вчерашнего нашего знакомого и доброго экскурсовода Леонида Баранова, и художника по фарфору Михаила Обрубова с женой Галей, и отличного фотографа из Орехово-Зуева Таню Алексееву, и других наших знакомых.

Открытие

Главное событие дня - открытие памятника Левитану. Его создателем является владимирский ваятель, Заслуженный художник России Игорь Черноголазов. Он выступил перед публикой, как и другие представители художественных кругов, властей и пр. и пр. Родственницы Исаака Ильича в моей краткой с ними беседе признали, что бюст очень схож с их великим предком, они благодарны и автору, и заказчику – В.И. Косярумову. А я надеюсь, что когда-нибудь здесь, в одном из живописных уголков, на одной их тропинок, что натопчут будущие многочисленные туристы-любители русского пейзажа, появится еще одна скульптура – Левитан с Кувшинниковой на этюдах. На пленере, на вольном, значит, воздухе, на берегу Пекши...

Ладно, помечтать не вредно, но что же сейчас творится на территории бывшей земской школы? Торжественная процедура открытия - только начало обширного Праздника, посвященного юбилею Левитана. В программе его просмотр выставок живописных работ, презентация книги о Левитане во Владимирском крае, большой концерт, традиционное угощение гостей на Левитановской поляне.

- Все? – грозно спрашивает командор. Да, все в машине. Проходит мимо скульптор Баранов с женой и помощником, приветливо машет нам рукой. Он уезжает, и мы вслед. Дождик усиливается.

А хорошо, что такой Левитановский центр на Владимирской земле существует! Существует, по сути, благодаря одному человеку (и немногочисленным его помощникам). И хорошо бы, если нашелся такой же человек в Тверской области. И к Плесу и Пекше добавилась бы Удомля…

Владимирка

Левитан Левитаном, а перекусить хочется. Останавливаемся в придорожном кафе «Владимирка», заказываем горячий чай, доедаем и допиваем из того, что осталось. По крыше навеса стучит дождь - как партия ударных в непрерывно звучащей симфонии Горьковки.

Рядом с кафе висит транспарант "Владимирка - дорога печали". Или «скорби», что-то в этом духе. Это, оказывается, музей под открытым небом, открытый утром, когда мы были в Осовце. Тут сохранился кусок старой, нешоссированой дороги, и представить этот кусок в виде некой экспозиции прямо на природе – идея, конечно, неплохая. Выставленные тексты, правда, вызывают некоторое сомнение, а без схемы не все найдут и собственно самоё старую «Владимирку». Но лиха беда – начало! Все можно поправить.

Мы с Евгением Николаевичем измерили ширину – около 20 м от канавы до канавы, не такая уж узкая дорожка. Почему только вот она – «дорога печали»? Гнали лихие ямщики, почтари, купцы летели в Нижний на ярмарку, шли воинские части, тысячи богомольцев, бывало, проходили, один за одним тянулись караваны с товарами. И это дорога печали? До появления железных дорог – Владимирка - главная сухопутная экономическая артерия, связывающая Центр с Сибирью. И это – путь скорби?

– «Ну, а кандальники, каторжники?» – скажете вы. Да было, до начала 1860-х годов (потом возили по железке в тюремных вагонах), но сколько их было? Пусть даже в год на каторгу отправляли максимум 10 тысяч человек, это в среднем в день 30 чел, а если партиями через 10 дней, то по 300 человек. Все это – ничтожная цифра по сравнению с нормальными людьми, передвигавшимися по шоссе. Кстати, политических везли, а не вели. А среди остальных ссылаемых были в основном уголовники – убийцы и т.п. Так кого жалеем до сих пор?! Себя бы пожалеть нам: нас уничтожают, а мы еще и рукоплещем…

А что же наш любимый Левитан с его знаменитой печальной «Владимиркой»? Ну, прежде всего, умонастроение художника вполне соответствовало тогдашнему (и всегдашнему) естественному, в какой-то мере, и в какой-то мере - поверхностному, критицизму и критиканству интеллигенции, и нечему тут удивляться. Удивительно было видеть в этой среде светлые и даже радостные картины. И такие были. Были и у Левитана. А кроме того, если присмотреться, не такая она уж и суперпечальная, эта «Владимирка», про нее наговорено больше. Посмотрите на этот ее остаток, оглядитесь вокруг… А вообще-то да, в дождь да туман невесело сегодня все это смотрится…

Конец

Через 27 часов мы снова в Ногинске. Еще через полчаса я дома. Усталость взяла свое, прилег. Снилось: Пушкин, Достоевский и Левитан на небесах, в свободном парении. Внизу огромная психушка, местами полыхающая, небуйные обитатели ее невозмутимо медитируют. Спадает огромная простыня, все накрывая. И над вечным этим покоем тихо звучит музыка духового оркестра…

Поделитесь с друзьями