В Старую Руссу по старому «Серегерскому пути»

о Селигерском пути, Демянском котле и национальной гордости великороссов…

М.Дроздов

На Руси дорог не было. Да, в общем-то, и нет. Были и есть только направления. Или еще – «пути». Путь – он совсем не означает конкретную дорогу или даже систему дорог, он означает некий способ добраться, а то и пробиться до конечного пункта. Из Москвы в Новгород Великий можно было пробиваться через Валдай (как сейчас дорога идет, «Ленинградка», неважная, прямо скажем, хоть и соединяет, вроде как две столицы; питерская группировка, казалось бы, должна сделать что-то приличное к себе на родину, нет, не до этого, все «бобло скоропалительно пилят»). Да, в Новгород, если на машине, мы сейчас так и попадаем - через Тверь-Волочек-Валдай. А во времена Рюриковичей шли или ехали, если могли, через Волоколамск-Торжок-Волочек, минуя Тверь. Но был в допетровскую эпоху и другой путь на Новгород, назывался он Селигерским или «Серегерским», а это означало, что сначала добирались до Селигера, до Осташкова или около того, причем и так можно было, и этак до него добраться. Потом обходили Селигер, кто справа, кто слева, и шли, как правило, к городку Демяну или Деману (нынешнему Демянску, райцентру в Новгородской области, больше известному по Демянскому котлу в последнюю открытую войну), а оттуда к Ильменю. Обычно – через Руссу (потом ставшую Старой), откуда, огибая озеро Словенское с запада, попадали в Новгород (обойти Ильмень и с востока можно было, но там топи…). Вот что такое «Серегерский путь»...

Года три назад мы с Иваном Карпычем и Александром Георгичем уже пробивались по этому пути в Старую Руссу на «Жигулях». И вот 28 июля 2011 года повторяем с Георгичем на «Шеви-Ниве»...

Выехали из Черноголовки в 4-17, еще темновато. По второму (А-107) кольцу пересекаем Ярославку (35 км от дома, время 4-48). Еще через 25 минут в Подосинках выкатываемся на Дмитровском шоссе (65 км). Проскакиваем Деденево, Яхрому. Пол-6 сворачиваем у Дмитрова на трассу А-108, т.е. на Третье кольцо (км 90, наверное, от дома). В Отечественную войну здесь, на окраине Дмитрова, остановили немцев, в город не пустили, отсюда и наступление наше началось. Клин же, к которому приближаемся, был 23 дня под немцами. Проезжаем его в 6-22, на счетчике уже 143 км. Впереди Высоковск, Теряево, Лотошино. В самом начале 8-го «намотали» на колеса 194 км, проехали Теряево, свернули в Иосифо-Волоцкий Успенский монастырь. Тут первая наша остановка.

Монастырь основал в 1479 году преподобный Иосиф, Воин Христов, величайший русский святой, сравнимый по своему значению для нашей церкви и нашего народа только с Сергием Радонежским. Находилась обитель в округе московской, относилась, тем не менее, к Новгородской епархии, но когда случился спор у Иосифа с Новгородским архиепископом Серапионом, то отошла к епархии Московской. Интересно, что Серапион, тоже деятель выдающийся и святой (к тому же - наш земляк, из Пехры-Покровского), был одно время игуменом Стромынского монастыря. Мощи его находятся в Серапионовой палатке, примыкающей к Троицкому собору в Сергиевой Лавре...

При Иване Грозном выстроены в монастыре преподобного Иосифа крепостные стены, выдержавшие в Смутное время натиск польско-литовских войск. При Алексее Михайловиче возвели новые стены и башни (числом 7, очень красивые и ни одна не похожа на другую). Работали в обители исключительно русские мастера. В 15-м еще веке поставили первый каменный соборный храм, сейчас на его месте – Успенский собор (1688-96). В 1688 г. начали надстраивать старую колокольню и надстроили до высоты 75-76 м, 9 или 10 ярусов! Уникальная колокольня стала, однако, наклоняться, может, даже метра на два накренилась. Были приняты специальные меры, причем следил за колокольней знаменитый архитектор А.С. Каминский, он и жил здесь. Наблюдал, наблюдал, а потом выстроил монастырю подворье в Москве на Ильинке, что больших денег стоило, но и доход от аренды огромный был. А колокольню взорвали в 1941г., когда Красная Армия отступала.

Монастырь этот, как, впрочем, и любой другой, выполнял много функций. Здесь в заключении сидели и Вассиан Косой, и Максим Грек, и царь Василий Шуйский, потом польские пленные, еще позже – пленные французы. Погребены здесь были князья Волоцкие, сам преподобный Иосиф, глава опричников Малюта Скуратов. Имел монастырь, оказывается, отношение и к моей малой родине. В 1513 г. здешние монахи получили грамоту, освобождающую их от пошлин при покупке старорусской соли. Раз в год имели они право ездить в Руссу и закупать там 150 возов (4500 пудов) соли беспошлинно. Часть ее продавали, и опять без уплаты пошлин, на Волоке, во Ржеве и в селе Дегунине.

В советское время устроили в бывшей обители детский дом. В 1989г. монастырь возвратили РПЦ, с 1999г. он - ставропигиальный. До ноября 2003 г. настоятелем его был митрополит Питирим, один из немногочисленных выдающихся (и оболганных, конечно) иерархов Церкви. С его благословения в 1994 г. провели мы в монастыре и около него несколько детских «разведческих» лагерей. Вспоминаю до сих пор владыку, наши разговоры с ним. И вспоминаю вкус простой и аппетитной монастырской пищи...

Примерно пол-8-го отъезжаем от преподобного Иосифа. Т.е. почти буквально – дело в том, что два года назад у входа в монастырь открыт памятник преподобному Иосифу. Не знаю, как другим, мне его трехметровая и строгая фигура понравилась...

Село Ярополец. Едем мимо владений тестя Пушкина. Теща - Наталья Ивановна Гончарова - похоронена, между прочим, в монастыре, в котором только что мы были. А внебрачный брат тестя лежит у нас, в только что помянутой Стромыни...

От Клина до Лотошино, судя по карте, 87 км. Вот мы и на территории Лотошинского района, самого малонаселенного в Московской области. До революции был он, в основном, в Тверской губернии. Хозяева Лотошина князья Мещерские (в родстве и с Гончаровыми) выпускали отличные сыры – «Мещерский» и «Тильзит», а еще неплохую водку «Лотошинку». Ну, а коль решили Отечественную войну вспоминать (да как на нашем маршруте ее не вспоминать!?), то сообщаем, что немцы стояли тут три месяца. В более западной Старице, однако, только полтора, в Твери - два месяца. В Лихославль, Торжок их не допустили, в Кувшиново и Осташков - тоже...

Далее Лотошина поток автомобилей все редеет и редеет, а затем начинается то, что называется уже не «ехать», а «пробиваться». Пробиваемся на Старицу через Афанасово (Московская обл.) и Гурьево (Тверская обл., родина предков нашего хорошего знакомого Володи Гурьева), т.е. как раз по прямой Москва-Осташков, это значит, что мы уже на Серегерском пути-направлении...

Пол-9 перекусываем на «спутниковой» дороге в Старицу. «Спутниковой» - потому как на снимке с космоса она есть, а на земной карте отсутствует! Автобус из Лотошино в Старицу, тем не менее, ходит. Асфальта на границе областей нет, но пока все терпимо. Машины крайне редки, тишина, птички поют, цветочки украшают заброшенные поля...

Гравий кончается, начинается снова асфальт. Видим на дороге указатель: «На место Бортеневской битвы». Мало про нее что слышали, но на стеле пояснение: «22 декабря 1317 года в битве при Бортенево тверские рати под руководством князя Михаила Тверского одержали блистательную победу. Это первое подробно описанное в источниках сражение, в котором русичи разгромили ордынскую конницу, заставили «неволею отступить в стан" и взяли татар в плен. За эту победу Михаил Тверской был казнён в Орде. Благодарные потомки нарекли Михаила Святым. Да пребудет вечно чистым и незабвенным имя его в сердцах наших! Поклонимся павшим!»

Тут, конечно, надо еще разбираться. Потом выяснили, что на самом-то деле «Великий князь Владимирский и Всея Руси» Михаил Ярославович, племянник Александра Невского, разбил здесь не совсем татарское, а русско-татарское войско, а больше даже, наверное, московское – конкурента своего и двоюродного своего племянника (внука Александра Невского), московского (второго всего по порядку) князя Юрия Даниловича. Тот-то не просто получил от нового хана Узбека ярлык, а, главное, женился на его сестре! И решил Тверского наказать, а получилось наоборот: Юрий бежит с Бортенева, а жена его, сестра Узбека, попадает в плен к тверичам и при загадочных обстоятельствах умирает (провокация какая-то, видно). Хан, конечно, вызывает Михаила на ковер, и тот едет на верную смерть, зная, что иначе последует карательный поход: «Лучше мне одному погибнуть, чем земля русская будет разорена". В общем, святым не зря признан. Жена у него тоже святая – Анна Кашинская. Сын их Дмитрий Михайлович носил прозвище Грозные Очи. Он Юрия Данилыча в Орде через 8 лет и прикончил, и сам, конечно, был казнен. Жили тогда князья мало, лет по 40-50. Юрий этот, между прочим, Коломну к Москве присоединил, а в Новгородских пределах крепость Орешек основал.

Ну а деревни (или села) Бортенево нынче нет, только памятник там. Думали мы с Александром заехать на мемориал, да решили, что на обратном пути. Так, правда, и не заехали после Старицы. А сейчас она впереди. Но пока проезжаем Степурино, когда-то торгово-ремесленное и большое по нынешним временам село, с полтыщи жителей, наверное. Церковь тут Флора и Лавра, много всяких учреждений, а было, говорят, и два завода. В октябре-декабре 41-го здесь немцы стояли, Бортенево-то тогда и сожгли.

Речку переезжаем с любопытным названием – Жидоховка! От Степурино до Старицы 23-километровая дорога, очень прямая, на удивление даже. Наверное - не очень старая. Да вот и Старица уже. Монастырь внизу у Волги, приходские храмы, бюст маршала Захарова. Переезжаем Волгу. Снова старинные постройки... В этом замечательном городке, так нам понравившемся прошлый раз, сейчас не останавливаемся. В 9-25 выезжаем из него, по указателю «На Берново». В 10-19 у нас остались «за кормой» станция Старица (ЖД линия Торжок – Ржев, почти бездействующая ныне), деревни Братково, Степино, Илейково. Да, еще пропустили Дарьино, там как раз поворот на Берново, на «Пушкинское кольцо Верхневолжья».

Дом Вульфов (из 30 комнат) в бывшей усадьбе Берново пережил, на удивление, и революцию, и войну. Гостил здесь Пушкин не раз. И развлекался, и «Евгения Онегина» писал. К омуту на речке Тьме хаживал, вдохновение там для «Русалки» своей искал. А лет через 60 в соседнем имении Панафидиных (родственников Лики Мизиновой) появился художник Левитан. И омут тот увековечил в своей знаменитой картине.

Вот мимо чего и кого мы проезжаем. Но не сворачиваем: у нас еще впереди много километров...

Тем временем, дорога после Илейкова портится, портится окончательно. Проезжаем еще как-то Бабино, Орешки, Нисконицы, и перед нами... практически бездорожье. На часах 10-37, на счетчике 362 км. Мы хотим «прямым путем» попасть в Ельцы, лежащие на трассе Ржев-Осташков, а там уже до Селигера не так недалеко. Но для того надо из Нискониц пробиться в Коробово, километров 7 по дороге, которой, собственно, нет. А на карте есть! Три года назад, на «Жигулях», мы, быстро оглядевшись и поняв, что проехать тут можно только на «Кировце», сразу отвернули в сторону Кувшиново. Ну а сейчас, на «Ниве-Шевроле», решили все-таки испытать счастье. И, надо сказать, машина достойно себя показала, выезжала, не ломаясь, из фантастических рытвин и самых настоящих болот. Да, машина упорно не ломалась, но в середине, наверное, этого ужасного «бездорожного пути» сломались мы, люди, - настолько тяжело было ехать - и повернули назад, на все то же Кувшиново. По лесовозной, разбитой, но все же проезжей дороге Орешки - Страна Советов (как вам название?!) – Сокольники добрались до райцентра Кувшиново.

Про Кувшиново, ничего из себя уж особенно интересного не представляющего, все же надо привести несколько фактов, для меня лично, во всяком случае, весьма любопытных. Оказывается, никакого Кувшинова до 1910 года не было, а было село Каменное. В этом году появилась железнодорожная станция Кувшиново, а одноименный город появился только в 1938. Причем советскую власть почему-то не смутило, что райцентр они назвали в честь московских купцов-миллионеров Кувшиновых, у которых здесь были весьма современное по тому времени целлюлозно-бумажное производство, народный дом, больница, которые и ЖД сюда провели из Торжка. Ну и, несколько тоже неожиданно, жил здесь пару месяцев сам Горький. А квартировал-то, оказывается, в доме Ожегова - в том самом, где попозже родится «Ожегов-словарь»!

Свернув на Кувшиново, мы прилично изогнули, таким образом, свой путь, что лишний раз говорит о том, что в России есть только «общие» направления, а прямых путей нет. Обойдя райцентр как-то хитро по краю, вырываемся на трассу Торжок-Осташков. И уже по приличной дороге в 14-14 достигаем родины Леонтия Магницкого. Заправляемся. На спидометре 505 км, хотя от Москвы до Осташкова в справочнике указано 375 км. Ехали мы, с остановками, с разными приключениями и по неважным дорогам, почти 10 часов. Самые лихие москвичи долетают досюда по «Новой Риге» и через Ржев за 3,5 часа (45 мин по Москве, 45 мин до Волоколамска,1 час до Ржева, 1 час до Осташкова), менее лихие, но тоже ребята скорые – за 4,5 часа. Ну а мы не спешим, мы исследуем, наслаждаемся и даже изыскиваем новые пути там, где их нет...

В городе многолюдно, как всегда летом. И москвичей гораздо больше, чем местных – осташей. Везде висят объявления типа: «Рыбалка, лодка, черви». В общем, понятно: город живет исключительно за счет туристов, продавая им свои красоты, древности и червей для рыбалки. Раньше, правда, тут еще кожи выделывали, а на секретном острове Городомля в ЗАТО "Солнечный" выпускали какую-то сверхважную космическую продукцию. Выпускают ли теперь?

Не получив, естественно, ответа, не задерживаемся, покидаем город в 14-40. Его древности и соседняя святыня Нилова Пустынь нам неплохо знакомы (я первый раз был здесь с детьми еще в 1990-м).

Огибаем озеро слева. А передохнём в Свапуще, на крайней западной точке Селигера, до нее полсотни км. Едем уже по местам, занятым в 1941-м немцами. Но Осташков и восточный берег мы им тогда не отдали.

В поселке Свапуще (когда-то - перевалочном пункте грузов со стороны Осташкова в сторону Старой Руссы и наоборот) купаемся, перекусываем. Любуемся этой частью Березовского плеса. Кажется, однако, что воды нынче меньше, чем в позапозапрошлый год, а камыша и водорослей больше. Может, показалось...

Тут и дворянские усадьбы - князей Шаховских - были когда-то, но в войну все сожжены. В начале 42-го года отбили наши Свапуще. А поскольку Полновский плес до августа-сентября у немцев был, то все перевозки грузов для фронта и вывоз раненых шли водным путем, и в основном через этот поселок. Весной того года местные жители построили 8 причалов здесь и узкоколейку в район Марёва Новгородской области.

От Свапуще дорога разветвляется в три стороны. Одна ведет влево – к истоку Волги, до него примерно 15 км. Другая сворачивает направо в деревню Залучье, а когда-то (с конца 12-го века, если не раньше) - новгородский городок-крепость Березовец.

Он стоял на вершине водораздела Балтики и Каспия. Три версты волока между Селигером и верховьями недалекой здесь реки Щеберихи, впадающей в Полу (а далее там и Ильмень), были ключом к этой ветви великого и трудного „Серегерского” пути. И ключом этим владел городок Березовец, а волостью здешней - знаменитая Марфа-посадница. Местные жители занимались и торговлей, а у большинства были катки и струги: кормился народ на волоке. Когда же москвичи или тверские «притягивали» Селигер к себе, появлялись незамедлительно здесь новгородские лихие ушкуйники. И пограбив кого надо (и не надо), статус-кво восстанавливали. В 15-м веке, однако, ослабевшая крепость окончательно оказалась под властью Москвы. Значение Березовца и «Серегерского пути» стало падать. После Смутного времени, в 1620 году, Березовский погост стоял уже пустым, а потом и вообще начала действовать Вышневолоцкая водная система...

Но о развилке дорог. Третий путь - средний, он идет от Свапуще на Рвеницы и далее в Новгородскую область, раньше его называли Старорусским трактом. По нему можно попасть и в Новгород, и в Питер, и этот путь постепенно становится «вторыми воротами» между Тверской и Новгородской областями. По нему и выезжаем в 15-53 –после купания в Селигере и небольшого отдыха. На счетчике 571 км.

Движение, по сравнению с тем, что было перед Свапуще, очень редкое. А вот почти два века назад, когда академик Н.Я. Озерецковский в 1805 г. ехал на Селигер этим путем, по тракту зимой двигались тысячи обозов. В нынешнее время по натурным измерениям в летние рабочие дни в поселок въезжает-выезжает до 600 машин, около 100 - в сторону Волговерховья, около 400 – Залучья и около 100, в том числе все лесовозы, – в сторону (или из) Новгородской области. Кстати, о лесовозах. Отъезжая все дальше и дальше от Селигера, погружаемся в сплошные леса, но не очень-то и густые. И единственную хозяйственную деятельность, которую мы наблюдаем на всем протяжении нашего пути, – это следующую: мужики пилят и вывозят лес, строевой и нестроевой, всякий. Воруют самостоятельно или официально – не знаем, но лесам расти не дают. А когда-то все огромное пространство между Тверью, Смоленском и Новгородом (более верно, наверное, сказать – Старой Руссой) занимал Оковский или Оковецкий лес. Возможно, от угро-финского слова «оки», обозначающего реку. Может, и правильно - рек и болот здесь множество. Весной 1238 года этот лес спас от батыева разорения Новгород Великий.

Кстати, об интенсивности движения в провинции. Насколько она мала далеко не в самом захолустном поселке Свапуще, можно понять только в сравнении. На Щелковском шоссе в районе Черноголовки нашей она по крайней мере в 10 раз больше, а при выезде из Москвы - раз в 100 больше. Про Горьковку, Рязанку или Минку уж не говорю.

Пол-5 мы уже в Молвотицах Маревского района, одно время бывших и райцентром. Перед поселком (или большим селом) пересекаем речку Щебериха (помним: часть водного Серегерского пути), которая до этого была все время справа от нас. Отсюда 32 км до Демяна (Демана) древнего. Да и здесь древних городищ и курганов хватает. Молвотицы - один из старейших населённых пунктов Новгородской области. В устье речки Стабенка сохранилось городище с высотой вала до 20 м, а около деревни Сопки - целая группа из 11 курганов. А еще в этих местах много наших солдат лежит в земле. Да и немцев тоже. Молвотицы после тяжелых, крайне напряженных боев освободила в марте 1942 г. 139-я стрелковая дивизия, сформированная из московских добровольцев, костяк ее был с завода им. Хруничева...

В 17-05 въезжаем в Демянск. Что сказать про Демянск? Маленький городок, в войну полностью разрушенный, потому и без памятников архитектуры ныне. Он полтора года, с осени 41-го, был под немцами. Ну, немцы – это немцы, они до Волги тогда дошли, а вот в 1922-м году захватил Демянск, оказывается, небольшой эмигрантский белогвардейский отряд полковника Павловского, или закордонная банда, как хотите, называйте, по своим воззрениям. А до государственной границы отсюда минимум 300 км! Можно, казалось бы, восхититься, но когда узнаешь, что выпустил полковник из тюрьмы всех уголовников и убил 192 горожанина, то невольно возмутишься...

В 1941-м году 16-я немецкая армия через Старую Руссу и Демянск пробивалась (не пробилась!) к Валдаю и, главное, к Бологое - как важнейшему ЖД узлу Северо-Запада. И, очень вероятно, у командующего фон Буша всплывала идея и о Селигерском пути к Москве. Всплывала эта мысль, видимо, и у наших: недаром в Демянске еще в августе 41-го побывали Ворошилов с Ждановым, а в сентябре - командующий Северо-Западным фронтом Курочкин. Но пребывание высоких лиц не спасло и не прославило город, и стал он известен, конечно, из-за Демянского котла.

После нашего наступления в начале 1942 г. под Демянском в "котел" попало семь дивизий 2-го армейского корпуса 16-й армии группы армий «Север» – почти 100 тысяч солдат и офицеров под командованием генерала графа Брокдорфа-Аленфельда. С целью деблокирования корпуса 21 марта 1942 г. немцы группой из пяти дивизий начали операцию «Мостостроение». Войсками прорыва командовал генерал фон Зейдлиц-Курцбах. В Сталинграде он попадет в плен и перейдет на нашу сторону. Это потом, ну а тогда в жесточайших боях он за месяц с лишним прошел 30 километров от Старой Руссы до села Рамушево на Ловати. Навстречу ему пробивалась лучшая, наверное, фашистская, самая любимая у Гитлера - 3-я дивизия СС "Тотенкопф" во главе со своим командиром Эйке. Потеряв практически весь личный состав, оправдав свое название «Мертвая голова», все-таки пробилась. Бои были не просто ожесточенные, а жесточайшие, пленных, говорят, не брали обе стороны. Судьба не только окруженных, но, пожалуй, и всей группы армий «Север» висела на волоске. Зейдлиц и Эйке спасли положение. Образовался Рамушевский коридор. Он имел ширину не больше десяти километров, весь простреливался нашей артиллерией. Ловать временами была красная от немецкой и нашей крови. Это не преувеличение, об этом говорили местные жители через 20 лет после войны.

Гитлер запретил выводить свои войска с Демянского выступа, направленного на Москву и отвлекавшего непропорционально большое количество советских сил. Мясорубка «малого Вердена» работала день и ночь. По некоторым опубликованным данным только окруженный немецкий корпус в тяжелейших (и для них тяжелейших, не все коту масленица!) боях за Рамушевский коридор потерял около 40-50 тысяч человек, а наши, наши... Сведения о потерях в боях за Демянский котел очень неполны и противоречивы, говорят, что наши общие потери составили 280 тыс, только вот общие ли? Истинные суммарные потери немцев тоже неизвестны, только сравнительно недавно, в связи с восстановлением их кладбищ, стал открываться реальный масштаб их потерь под Старой Руссой и Демянском. Надо сразу сказать, что дисциплинированные и хорошо вооруженные немцы, с их накопленным, многолетним уже, военным опытом, дрались умело и смело. И то, что враги так воевали, только увеличивает роль нашей Победы, при всех наших огромных (а потом уже и сравнимых) потерях. Победить лучшую в мире армию – дело сверхсерьезное. И сверхстрашное. И это великое дело совершили наши отцы, дядья, деды и прадеды. И пока живы мы, их потомки, никаким Резунам, Бежановым и прочим многочисленным «историкам»-либерастам, НТСовцам и власовцам не удастся убедить нас в обратном...

Итак, 28 июля 2011г., спустя 70 почти лет, мы находимся внутри бывшего Демянского котла. Через Демянск протекает река Явонь, приток Полы, по выезде из города она справа от нас. Между Аркадово и Зарей переезжаем и саму Полу. Теперь она тоже справа по курсу, и так до Лозниц, где мы делаем крутой поворот на Залучье. На границе Демянского и Старорусского района у деревни Корпово слева остается огромное немецкое военное кладбище. Дорога здесь хорошая, а местами – просто отличная. Мы, правда, так и не поняли – что это - новая строится или старая ремонтируется? И даже удивились такому в наше время. Неужели это прокладывают трассу к самому большому немецкому кладбищу Новгородской области?

Через 50 км, в Залучье, бывшем райцентре, мы как бы из котла выбираемся. Но приближаемся к месту еще более жуткому, к Рамушевскому коридору. Вот поворот на Дубки. Тут, совсем недалеко, около бывшего военного поселения Сутоки на Шубинской Робье, км в 4-5 от Ловати, в 20 км от родины композитора Рахманинова и км в 10 от родины скульптора Томского, в августе 42-го года погибли знаменитые снайперы Наташа Ковшова и Маша Поливанова. Погибли героически: подорвали себя, гранатами, вместе с врагами. Девчонки из той, 139-й, дивизии, что освободила за 5 месяцев до этого Молвотицы.

Едем через места тяжелейших боев - для нас, но и для немцев тоже: мы стремились перерезать Рамушевскиий коридор, а те - удержать. И, дорогой ценой, но удержали. Проложили даже узкоколейку, вроде. И когда, после Сталинграда, 31 января 1943 года Гитлер дал разрешение оставить Демянский выступ, то их войска вышли, если не образцово, то весьма успешно. И заняли позиции на той, левой, стороне Ловати.

У нас это называлось 2-й Демянской наступательной операцией (15—28 февраля 43г.). Наши заняли тогда Демянск, Лычково, Залучье. И вот как символично получилось: в этих действиях участвовал лейтенант Неустроев, будущий капитан, Герой Советского Союза и командир батальона, бравшего в 45-м Рейхстаг (это его разведчики Кантария и Егоров водрузили там Знамя Победы). Впоследствии он вспоминал и о феврале 43-го года на берегах Ловати, об упорных боях, переходящих в рукопашные, в частности - за Высотово, где-то северо-западнее Ляховичей. Я потом смотрел на карте, очень подробной: нет этого села. Может он ошибся с названием? Но нет сейчас в этих местах, между Ловатью и Полой, и большинства довоенных деревень и деревенек, многих десятков и даже сотен... Нет...

А Рамушево, давшее название одному из самых страшных эпизодов 2-й мировой войны, еще есть. Проезжаем по селу. На другой стороне реки было когда-то богатое имение графа Беннигсена, а еще ранее – упоминавшегося нами академика Озерецковского. Сейчас - это даже не «графские развалины», а просто непролазный бурьян...

Путь от Демянска до Руссы (96 км по указателю) занял у нас час или чуть больше. За этот час мы «пронзили» смертельное пространство первого нашего и не совсем удавшегося «котла». И душераздирающее время двух с половиной лет непрерывной и неторопливой работы адской мельницы войны. Перемалывающей полки, дивизии и армии. Тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч человек...

За окном мелькают памятные знаки, стелы, кресты, братские кладбища в селах и деревнях Залучье, Коровитчино, Кобылкино, Рамушево, Редцы, Малые Горбы, Давыдово... Наши гибли, мерзли, страдали, но уперлись и вглубь бывших огромных Новгородских владений врагов не пустили. Не дали пробиться им между двумя столицами, отрезать окончательно Ленинград и зависнуть над Москвой с севера. Это те, те самые «парни безусые» из известной песни, что «замерзали на льду» многочисленных здесь рек, болот и озер, что лежат здесь в многочисленных братских могилах и без могил, что не дали и не пропустили, спасли страну и нас, потомков, и тех, кто теперь в многотысячных тиражах и с экранов телевизоров обсерают их Подвиг и нашу национальную гордость...

Все ближе и ближе к Старой Руссе. Вот и аэродром, вот и самолеты на аэродроме. Есть! Значит, еще есть у нас авиация. Ну, что-то еще осталось. Это наш славный и родной 123-й АРЗ. За ним район города, который мы в детстве называли «Шанхаем», потом, с другой стороны, начинается курортная территория. К ней примыкает участок, принадлежавший в свое время Анне Григорьевне Достоевской. Верная была и добрая жена. И хозяйственная: прикупила и землицы в Руссе... Мы приближаемся к центру города, путь наш близится к концу...

28 июля сегодня, 28.7.2011. Подумалось, что надо, наверное, в контексте всей нашей поездки, вспомнить и про то, что происходило в родном городе 70 лет назад. Пусть и задним числом, но «вспоминаем», пошарив по книгам и интернету...

28 июля 1941 года враг уже 20 дней был во Пскове, занял Сольцы, попал там в окружение, отбился, рвался вперед, но до Руссы еще не добрался. В сообщении Совинформбюро за этот день говорилось о боях только на Смоленском и Житомирском направлениях, «на остальных направлениях и участках фронта крупных боевых действий не велось. 2 августа в сводке упоминалось Порховское направление. Но вот 6 августа 1941 года на 46-й день войны войска группы армий «Север» вплотную подошли к Старой Руссе. Гальдер в своем дневнике записывает, что среднесуточные потери немецких войск к этому дню составили 5790 человек (потери все время растут и у немцев, к 3 августа они были в среднем 5628 человек в сутки)...

Штурмовал Старую Руссу 10-й армейский корпус генерала Хансена. Наши же вцепились в курортный этот и важный с разных точек зрения городок, бои разгорелись жестокие. Современные «историки»-«россияне» обычно злорадствуют и иронизируют по любому поводу и 1941-го, и 1945 года, а вот немецкий исследователь Пауль Карель пишет об обороне Руссы: «Молодые ленинградские рабочие, никогда прежде не бывавшие на передовой, вместе с обстрелянными солдатами частей советской 11-й армии оказали упорное сопротивление, отражая атаки немцев в рукопашном бою. Каждый метр земли доставался с боем, в ход шло все — ружейные приклады, штыки, лопатки, пистолеты и огнеметы. Врытые в землю советские танки, бьющие продольным огнем пулеметы и снаряды тяжелой артиллерии, в конечном итоге, заставили немцев остановиться».

Взяли немцы город только через 4 суток, на 50-й день войны. Они вышли и к Ловати, а 12-го августа от Ловати были отброшены контрударом 34-й армии генерала Качанова по приказу главного начальника на Северо-Западе Клима Ворошилова. Руссу тогда наши не вернули, но продвинулись «мимо нее» на 60 км, напугали немцев так, что под впечатлением этого «Ворошиловского удара» Гитлер приказал снять с «Центра» и передать группе армий «Север» моторизованный корпус из состава 3-й танковой группы, наступавшей в Московском направлении. Летнее наступление на столицу СССР фактически было остановлено. Генерал Гот всю жизнь потом считал, что именно из-за этого не удалось тогда взять Москву. Вот какое серьезнейшее последствие имел неудачный, казалось бы, контрудар 34-й армии. А неудачный – потому, что противостоявшие нашим и получившие подкрепление моторизованные дивизии Манштейна (тут уже и знакомая нам дивизия СС «Мертвая голова») и пехотные дивизии Хансена 19-22 августа ударили в открытый фланг и тыл зарвавшейся 34-й армии, фактически разгромили ее и затем отбросили остатки ее за Ловать.

13 и 20-го августа Информбюро сообщало о боях на «Старорусском направлении». Никаких подробностей, тем более отрицательных, конечно, не говорилось. А гробанули 34-ю ужасно, к немцам попала даже наша секретная «Катюша», но... в страшных тех боях каждый день, быть может, стоил на самом деле месяца последующей войны... Павшие тогда на таких дальних подступах к Москве и Ленинграду спасали обе столицы. И в известной степени, при всех еще потом случившихся бедах, спасли...

Русса до войны была одним из самых красивых, благоустроенных и культурных районных городов России. Что выдержал мой город в войну передать невозможно. Его штурмовали немцы, а наши обороняли, потом много раз штурмовали наши, немцы оборонялись, бомбили его и немцы, и наши. При освобождении, в феврале 44-го года, города, считай, уже не было. Понять это сполна могут, наверное, только те, кто жил в Сталинграде или Ржеве. Да, Руссу отстроили, построили фактически заново, но довоенные красота и уют сюда уже в принципе не могли вернуться. И только вечное украшение Старой Руссы - две реки – Полисть и Порусья - по-прежнему несли и несут свои воды в Ловать и Ильмень.

Что-то, чувствую, многовато патетики в этих путевых, вроде бы, записках. Не по жанру. Тем не менее, добавлю еще. Нынешний враг ничуть не лучше того, что был 70 лет назад. Тогда в руках у русских имелось хоть какое-то оружие, сейчас мы обезоружены. Нас лишили нашей истории, нас лишили пафоса - советского, гражданского, но самое главное – русского! А без Истории, без Пафоса, без Легенды, без Мифа – нет народа. Остается лишь сброд... Поэтому и приходит на память, и не забывается то время, когда народ был Народом...

«Ш-Нива» Георгиевича сворачивает в центре города с Минеральной улицы к Соборному мосту. Пересекаем Порусью, видим Полисть. В 18-22 мы у родительского дома на Калининой улице, одной из немногих в городе, сохранившей свое дореволюционное имя (по понятной, в общем-то, причине).

Наше путешествие закончено. Впереди баня, купание, общение с старорусскими друзьями. Накрутил Александр за день 732,5 км...

Ну а тему «Серегерский путь в русской истории и в нашей судьбе» можно продолжать и продолжать. И, кстати, надо будет поискать в источниках - за сколько дней московское войско доходило этим путем до «Русы»? Мы, не спеша и по «тихим» дорогам, потратили на всю дорогу 14 часов. Могли бы и меньше...

P.S.

Через две недели мы возвращались обратно, чуть изменив маршрут: из Осташкова поехали на Ржев, а уже оттуда – на Старицу. Сэкономили таким образом 2 часа времени и 17 (всего-то!) км, но, главное, полюбовались потрясающим видом на Волгу в районе Ельцов.

В Старице, приглянувшейся еще при первом посещении в 2008 году, остановились подольше. Посидели в кафе, немножко прогулялись. Там на Левобережье были когда-то крепости князя Михаила Тверского и царя Ивана Грозного, ныне стоят Борисоглебский собор и храм Параскевы Пятницы. На другой стороне Волги - Успенский монастырь с одноименным собором, Введенской, Иоанно-Богословской и Троицкой церквями. Только потом уж узнали мы про пещеры вблизи города, склады с оружием в них, про спелеологов, бандитов, местный промысел ломания камня и т.п. Столько здесь всего древнего, интересного, красивого, что кажется вполне вероятным без особо уж больших, наверное, вливаний превратить город в «тверской Суздаль». Правда, неизвестно – «кормят» ли туристы Суздаль, или он, как и вся почти Россия, на дотации? Да и вкладывали деньги в него еще при Союзе...

P.P.S.

И все-таки хочу прикинуть – за сколько в старину добирались люди в Москву из Руссы или Новгорода (разница уже небольшая по сравнению с общим расстоянием) или наоборот – из Москвы в Руссу по Серегерскому пути? Пусть расстояние по рекам, озерам, дорогам полевым и лесным, разбитым и кривым составляет около 700 км (напрямик же - 460 км). Если принять среднюю скорость передвижения - пешком ли, на лошадях ли, по суше ли, на стругах ли по воде – порядка 5 км/час, то получается, что нужно двигаться 140 часов. В день реально быть в движении 10 часов, причем это близко к максимуму. Отсюда и вытекают 2 недели езды или ходьбы. А поскольку надо устраивать и «дневки», как говорят туристы, то потребуется недели две с половиной на все. Это похоже на правду: Ломоносов прошел и проехал зимой 1739/31г.г. из Архангельска в Москву около 1300 км за менее чем месяц или около того, т.е. на половинное расстояние он и потратил как раз две-две с половиной недели...

Поделитесь с друзьями