Наши экспедиции 2011 года
М С.Дроздов
В этом году у нашего постоянного водителя Сережи проблемы с машиной. Но выручил мой друг доктор А.Г. Кривенко – купил «Ниву-Шевроле» и по доброте своей и широте интересов согласился нас повозить, а своим интеллектом еще более усилил нашу, и так неслабую (А то! Как самих себя не похвалить!), компанию. Короче говоря, началась с Александром Георгиевичем новая жизнь...
I. 5 января. Воскресенское. Берлюки
За две недели до конференции в Историческом музее, посвященной зодчему А.С. Каминскому, поехали мы к его последнему (ну, одному из самых последних) созданию – колокольне Берлюковского монастыря. В Ямкине на повороте взяли Евгения Николаевича и быстро домчались до Воскресенского. Сфотографировали восстановленную, точнее - вновь построенную, но сделанную хорошо, с любовью, деревянную церковь. Родных бревен там фактически не осталось, а потому реставрированной ее не назовешь. Да три века для дерева - на солнце, ветрах и дождях – убийственны, как еще их простояла?! Обратили внимание на большое количество старых намогильных плит, может, времен даже Ивана Грозного, отрытых, видимо, на месте храма и рядом с ним. Древний погост, стало быть, здесь, древний. Фото пошлем знакомому спецу в Москву, пусть попробует надписи прочитать...
Теперь едем в Берлюки. Мы немало занимались историей этого монастыря – и М.В. Золотарев, и Н.Н. Волкова, и я, хоть ничего не публиковал (вот к конференции кое-что собрал по колокольне), а коллеги мои публиковали, и Е.Н. Маслов в «Богородском крае» хорошие материалы по Берлюкам напечатал и на сайте нашем интересненькое выложил. И были мы здесь множество раз, а все равно тянет, тянет Свято-Николаевская пустынь, притягивают ее могучая колокольня, красавцы храмы, таинственные подземелья, пещеры...
Наша задача была сделать кое-какие обмеры колокольни, в очередной раз оценить ее высоту, попробовать прочитать (и точно) текст на мраморной доске в первом ее ярусе, сделать фотографии современного состояния этого шедевра Каминского и его ученика Борина. По разным причинам полностью удалось сделать только последнее. Но зато приятным подарком всем нам была книжка Александра Панина и др. «История Николаевской Берлюковской пустыни». О ней говорил мне летом или осенью Валерий Морозов, и вот она уже в церковной лавке, в красивой обложке, и цена очень доступная...
II. 7 мая. Следово. Мамонтово. Бывшая Калитинская ферма Морозовых. Ново-Сергиево
Вообще-то, ехали мы с Александром Георгиевичем на бывшую Калитинскую ферму КБГМ (т.е. Компании Богородско-Глуховской мануфактуры, т.е. Морозовых). С Евгением Николаевичем мы когда-то ее жалкие остатки обследовали, пробирались к ней от Лукова озера через пионерлагерь и деревню Калитино. А последнее время что-то в груди ныло, такое предчувствие, что мы и этих остатков не увидим, потому и поехали. И решили заезжать со стороны Мамонтова, так должно быть гораздо ближе...
Но в Мамонтове вовремя не свернули и проскочили на мост через Шерну. Тогда, говорю, давай, Александр, чуть еще проедем и заглянем налево в Следово – на родину крупных фабрикантов наших Залогиных и Тюляевых. Там мы с Масловым тоже бывали, искали старину, может даже какие-то фабрички старые, но ничего не нашли толком. Не нашли ничего такого и сейчас, мы с Кривенко, но на лавочке на высоком берегу Шерны посидели, часовенке, что рядом, поклонились и поехали обратно в Мамонтово.
Свернули, как надо, мимо храма с новым священником из Балобаново, «зверски» сюда переведенным, мимо кладбища разросшегося и еще растущего (это и был в древности погост на Муравьищах), а там 300-400 метров и ... И вот именно. Я места не узнал. Мы ходили тогда с Евгением Николаевичем по заросшему, но сохранявшему свою изначальную форму пруду, обсаженному деревьями, также тогда в значительной степени сохранившимися, мы обследовали остатки старинных аллей, могучие сосны и липы. Теперь пруд раскопан каким-то, опять же, зверским (не по-человечески нынче делают все, по-зверски, и времена - звериные!) образом, берут песок из него на стройку. Многие деревья спилены, на месте, где мы определили нахождение главного дома, и за ним, на обширном пространстве бывших хозпостроек и ферм, теперь что-то трудно передаваемое – огромнейшие, километровые, наверное, складские корпуса - уже готовые и только-только заложенные...
Раньше строили заводы и фабрики, что выдавали не самую красивую, но довольно надежную советскую продукцию. Теперь строят склады для иностранных и весьма некачественных товаров, а если для продуктов – так и просто медленно действующих ядов. Раньше строили по планам и проектам, теперь часто без того и другого, опираясь на «крышующих» (а что еще надо в наше время?!)...
А ферма КБГМ здешняя не простая была. Мало того, что она снабжала рабочих и служащих (больше служащих, конечно) глуховских фабрик молоком, так она была для внуков (а может, и детей) Арсения Ивановича местом летнего отдыха, о чем, например, писала и вспоминала его внучка Аполлинария Константиновна. Лет 30 назад (да, почти) встречался я с ней и говорил в Доме престарелых деятелей культуры (А.К. Соловьева проработала всю жизнь в Ленинке). Хорошо, что не увидит она всего этого, нынешнего...
В расстроенных чувствах возвращаемся. За деревней Боровково свернули в Ново-Сергиево, решил я к своему старому другу-наставнику Петру Петровичу Копышеву заглянуть, «главу преклонить» могилке его на местном кладбище да пожалиться Учителю... Заглянул, поклонился, пожалился. Стало полегче...
III. 4 июня. Ваулово и Завалино
Маршрут был на самом деле такой: ЧГ - Стромынь - Черново - Аленино - Киржач - Ефремово - Бабурино - Власьево - Халино - Фуникова гора – Фетиново - Игнатово - Воскресенское – Конышево – Ваулово - Завалино - снова Ваулово - Мячиково - Абросово - Ефимцево - Головино - Вялово - Перново - Желудево - Панфилово - Новоселово - Тельвяково - Киржач – Аленино - Черново - Стромынь - ЧГ.
Любопытная вещь: если путь наш нарисовать на карте, то получится у нас некая петля, «петля истории», с небольшими шероховатостями, какие на веревках обычно и бывают.
А если говорить про исторические эпохи, пред нами «прошедшие», то это от татарского мурзы Фуника до адмирала, точнее – сына его - генерала Крузенштерна, от фабрикантов Морозовых до космонавта Гагарина, от монголо-татарского до ига нынешнего... Главная же цель была посмотреть, что в Ваулове и Завалине (теперь это Кольчугинский район Владимирской обл., а был Покровский уезд когда-то, Киржач тоже туда же входил, между прочим) осталось от Морозовых и их родственников. Подробности в комментариях и фотографиях (Е.Н. Маслова).
Ну вот, теперь некоторые комментарии к маршруту.
Без 5 минут в 9 часов утра выехали с автобусной остановки, в машине полный комплект. Сегодня обещают нежаркий день и это хорошо... Между Ботово и Стромынью, с правой стороны, дороги горит торф. Уже горит, 4 июня... Хотел заехать в Филипповское, взять у о.Стахия благословение на дорогу, пусть и заочное (к нему ж не подступиться, так народ любит и стремится к нему), но вовремя, как всегда у А.Г., не повернули, а возвращаться уже не стали. Надо будет обязательно заехать, специально, да и на кладбище найти могилу нашего хорошего знакомого, краеведа из Аленино Константина Сергеича.
Грустно рассуждаю об ушедших, а мы уже Аленино проехали, Шерну пересекли, сворачиваем на Киржач, родину фабрикантов Соловьевых и русского ализарина (искусственного красителя такого). В Киржаче проехали через центр. Колокольня монастыря, похоже, уже восстановлена, в самом монастыре тоже понастроено, говорят, много. И сюда надо приехать специально, года два не был, надо посмотреть. Вон торговые ряды отремонтировали, и всякое ощущение их исторической ценности пропало. И так бывает...
За городом едем несколько километров на Кольчугино и резко в Ефремове сворачиваем направо. А если налево, то попали бы в усадьбу Смольнево графов Салтыковых и то ли декабриста, то ли масона (то ли это одно и то же) Колошина, но там Морозовых не было. А кто был последний хозяин – интересно бы знать, может – кто-то из киржачских фабрикантов? Но не Морозовы, конечно...
И потому мы сворачиваем вправо. Дорога – укатанная и неукатанная щебенка, местами весьма крупная, местами потому неприятная, но зато приятная для нас, равнинных и почти болотных черноголовцев, пересеченка, и дали открываются с высоких мест, как все равно едешь из Юрьева-Польского в Суздаль, А местность эта ведь совсем недалеко от нас, если напрямик, то меньше 50 км. Проехали церковь, монастырек даже какой-то, возможно, я как-то пропустил, не видел даже. Это, наверное, было подворье Киржачского монастыря.
Фуникова гора. Интересное название (в соседнем селе узнали, что по имени татарина Фуника, женившегося, однако, на нашей, русской, и здесь обосновавшегося), а район еще Киржачский. А еще это - родовое село Прокудиных-Горских, все мы теперь знаем пионера цветной фотографии, "царского фотографа" С.М. Прокудина-Горского. Горский-то - от Горы, от Фуниковой!... Поговорил с дачником-москвичом и поехали по полевой дороге, как он показал и приехали правильно, в Фетиново.
Пока я в скит ходил, наши осматривали развалины церкви. Потом местный уроженец, но постоянно живущий уже в Киржаче, Валентин Николаевич Самойлов рассказал нам историю этих мест. Местность здешняя, по его словам, самая дремучая во Владимирском княжестве была, и сюда все бежали от татар. Жили здесь неплохо, издавна бортничеством занимались, пчеловодством, да еще и в советское время у всех на участках ульи стояли. Скот был, а соли не было. Скрывая свое местопребывание, по тропкам тайным ходили старики на Владимирку (может и на Стромынку, эта-то поближе) менять мясо на соль. Почему старики? А потому, что если поймают враги – не так жалко, от них уже потомства не жди...
Помещик был, фамилию Валентин Николаевич не помнит, но место, где дом стоял – показал. Пруды сохранившиеся – это от него. Церковь здесь издавна, в приходе и Воскресенское, и Фуникова гора были. А теперь в деревне никто практически зимой не живет. А было три улицы, еще на его памяти, кроме колхоза все ремеслом занимались – валенки валяли, дело нужное и доходное, но вредное очень, кто только одним этим и занимался - от чахотки рано умирал, лежат вон на кладбище заброшенном у разваленной церкви. Восстанавливать храм никто не хочет, знают, что прихода, а значит и дохода здесь не будет... Валентин иконку, однако, в храме поставил. Храм Никольский, как на Руси водится, но где-то пишется и Петровским. А река здесь - Волюшка, как любовно произнес Валентин, хотя теперь на картах пишут что-то другое...
Далее по маршруту пришлось буквально пробиваться, по дороге, по которой уже и на тракторах не ездят, а мы проехали, точнее – проехал Александр Георгиевич, а мы-то шли пешком... И пришли в Воскресенское (район уже Кольчугинский, а приход был раньше фетиновский, а еще раньше своя церковь была, о чем само название деревни говорит). Шла с нами и женщина из Игнатова, она тоже добавила к местным легендам кое-что. Деревня их раньше, мол, называлась Изгнатово, значит – изгнанные откуда-то в ней жили. По-современному, значит, беженцы...
Из Воскресенского вырвались на асфальт, через несколько минут мы уже в Ваулове.
В Ваулове с 1859 года, еще при крепостном праве и при Савве Морозове Первом, была раздаточная контора, а потом что-то типа фабрички – небольшой филиал могучей Никольской мануфактуры Морозовых. Наверняка она давала небольшой процент продукции, но доставался он дешевле, чем в Орехово-Зуеве, а потому фабриканты не брезговали и домотканым полотном («бумагой», вернее, т.е. хлопчато-бумажной тканью, а не льном, конечно).
В советское время фабричка сохранялась, потом психбольницу сделали (улица и сейчас Больничная называется), лет 14-15 и больницы уже нет, развалины одни. Походили по развалинам, посмотрели на старую часть, на советскую пристройку, на домики окружающие, часть которых явно из тех, Морозовских времен. И тут печальное зрелище. Но хотел, Дроздов, Вауловскую фабрику Морозовых посмотреть – вот смотри!..
Зашли в магазин. Спиртное не продают, только пиво: лицензию не продлили... Но и мы не пьем уже сколько дней, ничего, перенесем, вот пивка немножко хватим...
Привал устроили на красивом месте, вот тут все приятно глазу, приятно и пиво типа «Козел» – хорошее пиво. Натуральные молочные продукты фирмы «Избенка» замечательны тоже...
Теперь - вторая цель нашего путешествия – усадьба Крузенштернов-Ненароковых Завалино, от Ваулова всего километрах в семи-девяти. Поначалу село принадлежало Кологривовым, они выстроили церковь Казанскую, но ныне сущую построили уже Акинфовы, а точнее Елизавета Федоровна, урожденная Грибоедова, тетка поэта и дипломата (вот еще след зримый грибоедовский в Покровском уезде!), и было это в 1815 году. Сын ее стал Владимирским губернским предводителем дворянства, а потом и сенатором. И сватом знаменитого мореплавателя: на дочери сенатора женился сын адмирала. Так здесь оказались Крузенштерны. На их приемной дочери Елизавете женился в свою очередь Василий Федорович Ненароков, так здесь оказались Ненароковы. Николай Васильевич Ненароков женился на племяннице Саввы Морозова Алевтине Геннадьевне Карповой, так Завалино стало как бы еще ближе к Ваулову. Может, Савва сюда заезжал тоже, а сестра-то его Анна Тимофеевна – точно уж была...
У Казанской церкви три надгробных памятника восстановлены – два Крузенштернов и один – Ненарокова-старшего, сына же его, владимирского вице-губернатора, расстреляли в 1919г., могила его неизвестна, а жена сына умерла 43-х лет, спустя два месяца после расстрела мужа, похоронена в Донском монастыре. Между храмом и бывшей усадьбой запущенный пруд, отдельно от реки, между прочим. Мужики местные, с утра уже хорошо принявшие и очень даже властью довольные (что сразу и высказали: работать не заставляют, как коммуняки, а в магазине местном всего – залейся, и недорого, лицензия тут есть!), рассказали, что еще на их памяти вокруг пруда была дорожка прогулочная, а к воде ступени каменные вели. Сейчас ничего нет. От усадьбы шикарной когда-то остались, как обычно в таких случаях, старые липы, признаки какие-то аллей, флигель двухэтажный (теперь в частном владении, одет в сайдинг, конечно), хозяйственная каменная постройка (что-то типа склада продуктов). На месте главного трехэтажного дома (лет 15 назад еще стоял) яма и заросшая бурьяном гора строительного мусора. В первом этаже почта была и магазин, в верхних люди жили, вид был изумительный – рассказала женщина, когда-то в нем жившая...
Из Завалино едем немножко назад, снова через Ваулово. Дальше речка с былинным именем Вольга, деревня Мячиково, потом еще селения (все вдоль Вольги), в одном мелькнула очень интересная деревянная часовня (в Абросове?), но наш строгий водитель гонит, не тормозя. В Головино (уже Петушинский район) все же остановил, вышли, осмотрели храм, который, вроде даже восстанавливается, внизу все та же Вольга. К созданию в 1880-е гг. храма, закрытого в хрущевские времена, руку приложил московский купец Лепешкин. Здесь же умер, если говорить о купцах, последний, наверное, представитель славного владимирского рода Н.С. Муравкин. Хорошая фамилия...
В Перново, в 5-6 км от Покрова, сворачиваем вправо, с дороги Кольчугино-Покров на дорогу Покров-Киржач, летим к Новоселову. Не доезжая, делаем поворот влево и через километра два въезжаем на территорию мемориала. Оставляем машину, идем дальше пешком. Здесь закончилась земная жизнь первого космонавта планеты, нашего, русского, Юры Гагарина, может – самого знаменитого человека в мире (в свое время, конечно, сейчас и у нас не все молодые знают)... У памятника веселится свадьба, пьют шампанское. Даже не знаю – хорошо это или плохо. Как-то не очень вяжется с мемориалом, конечно. Это как в Пасху: народ на кладбище прет, что не приветствуется в такой день, но все же идет-то народ на кладбище, как-никак - к предкам своим. Так и здесь. Не в стриптиз еще едут, а к Гагарину...
До Киржача отсюда не очень уже далеко, промчались быстро, «петля» наша захлестнулась. На выезде из города заправились и «со свежими силами» до Черноголовки долетели в миг. Вернулись в ЧГ в начале 6-го вечера, т.е. отсутствовали 8 часов с небольшим, проехали 240 км. Неплохое путешествие получилось...
IV. 19 июня. Гаврилов Посад
Да, 19 июня несколько неожиданно для себя и совсем неожиданно для других мы с Александром Георгиевичем взяли и «рванули» в Гаврилов Посад (не путать с Гавриловым Ямом, тот км на 90 севернее и ближе к Ярославлю, а этот ближе к Владимиру, но считается в Ивановской обл.).
Мы, вслед за П.П. Копышевым, полагаем, что дорога наша местная, именуемая когда-то Стромынским трактом (теперь, вблизи Москвы она называется Щелковским шоссе), отслужив свою службу Владимиро-Суздальскому княжеству и Московскому государству, начала служить русской текстильной промышленности, зарождавшейся, а потом и бурно развивавшейся не только в Подмосковье, но и на территории нынешней Ивановской области, а тогда - в Шуйской округе, в самое Шуе, в Иванове и Вознесенском и многих других промышленных селах. Производство, если оно не натуральное (при котором товар кем производится, тем и потребляется), кроме сырья, станков пр. оборудования требует (и не может существовать!) без путей сообщения, по которым поступает сырье и т.п., а увозится товар на рынки (ярмарки и пр.). Так вот самая прямая дорога, что вела в указанные края – это наша Стромынка, только проложенная уже из Юрьева Польского не на Суздаль, а на Гаврилов Посад, далее – на Тейково и Иваново.
Моя давняя мечта была проехать как бы по прямой (ну, на мелкомасштабной карте так оно и есть, а на самом-то деле это весьма извилистая и даже ломаная нынче линия) Москва-Иваново, но всегда смущал участок между Юрьевом-Польским и Тейково. Где-то там дислоцируется ударная, лучшая и секретная (и то, и другое, и третье в славном прошлом), но всем теперь (и прежде всего американцам, хозяевам) хорошо известная (это и Главный проверял не так давно: не скрывается ли там чего от них) Тейковская дивизия РВСН. По этой, видимо, причине, нет прямого пути из Юрьева в Гаврилов Посад (будем обозначать ГП далее), а может - и по другой причине – но пути нет. И вот Александр Георгиевич мне и говорит: путь есть, сделали! И даже распечатку чьего-то маршрута показывает. Ну, такие данные, конечно, надо проверять, вот мы и рванули как-то вдруг на разведку боем, причем дальнюю разведку…
Рванули, стало быть, пол-девятого. Пол-десятого проехали Ефремово ( 57 км ) за Киржачом (прошлый раз свернули здесь вправо, на Владимирские, так сказать, проселки). В 10 часов мы на плотине в Кольчугине ( 89 км ), а еще пол-одиннадцатого не было – мы уже в Юрьеве (что-то ок.120 км). Впрочем, не так уж мы и «рвали», средняя скорость получилась км 60. Да, еще. Наблюдение. В пути было хорошо видно, как резко уменьшается количество машин на дороге после Киржача - последнего места густого обитания москвичей-дачников. А после Кольчугина дорога, считай, пустая.
В Юрьеве походили по валам городским, по монастырю, осмотрели главную достопримечательность - Георгиевский собор 1234 г . (за три-четыре года до нашествия, успели!), украшенный резьбой каменной, да еще с разным и символическим смыслом. Город, кстати, как вымерший - ни туристов, ни паломников, ни местных в этот час. Кто-то обозвал Юрьев душой Владимирской обл., но сегодня «душа» отдыхала или пребывала в полудреме какой-то после тяжелой, видно, субботы. Правда, на фабрике у реки курился то ли дымок то ли парок из какой-то трубы, и я подумал – неужели жива?! Неужели! Так и не поверил, хотя «Авангард», говорят, работает. Но только не понял я от кого он, Авангард этот, ведет начало - от Козьмы Прохорова или от местных купцов Ганшиных? Ладно, разберусь…
Выезжаем через Красное. По моим представлениям, едем по древнейшему тракту Центральной России, что вел из Суздаля в Ростов или наоборот, ибо Ростов древнее. Но едем совсем немного, сразу за этим, когда-то, наверное, действительно красивым, а ныне совершенно обычным, почти слившимся с городом селом, сворачиваем вправо...
Городище слева, т.е. на траверсе село Городище, но было, видно, в древности и городище. Говорят, что именно здесь поблизости случилась печально знаменитая (а чего хорошего, когда русские русских бьют, а кто-то из-за угла посмеивается?!) Липицкая (по реке Липне) битва. В ней сошлись, не шутя, а насмерть дружины братьев - сыновей Всеволода Большое Гнездо. На стороне одного были Ростов, Новгород, Смоленск, Торопец, на стороне второго - Владимир, Суздаль, Переславль, Муром, Юрьев. Владимирцы потерпели в этой битве сокрушительное поражение, потеряли по разным оценкам от 9 до 17 тысяч человек. Но вот вопрос: есть ли здесь речка Липня? Смотрим на карту. Речки Липни здесь нет, она будет дальше на нашем пути. Любопытное тоже наблюдение.
Красиво, красиво Владимирское Ополье! Справа по пути Энтузиаст (у нас шоссе, у них - просто, одиночка). Слева Юрково, храм в нем. Вообще, много храмов в этих краях было. И есть. Только не все далеко восстановленные. А надо ли все восстанавливать, если храмов много, а народа теперь мало? Вопрос, конечно, непростой. Лучше бы РПЦ, пока еще хоть русской называется, попробовала встать на защиту этого самого русского, коренного народа, как в былые времена. Тогда было бы и кому, и для кого храмы строить и открывать...
Указатель: поворот на Гаврилов Посад (ГП), 19 км. Въехали в Ивановскую область. Первое селение в Ивановской области - Скомово Гаврило-Посадского района. «За бортом» - Скомовское плоскогорье с самыми высокими в районе холмами (перепад высот - от 125 до 304 м!)... Река Воймига – какое красивое имя, что-то северное в нем слышится, карельское! Село Владычино, ну, это ясно, наше... Село Пиногор, уж не по-гречески ли местные говорят? Что-то тут не то. Почти все поля вспаханы, непривычно уже для нашего взора зеленеют посевы, трактора, как писали в советское время, «ведут обработку». Чудеса какие-то. Да и вообще - какая тут власть!?...
Продвигаемся уже вдоль железной дороги Москва-Иваново-Кинешма (в связи с ней всегда вспоминаю «наших» Лубны-Герцыков, инженера Казимира Антоновича, ее строившего). Переезжаем пути у ЖД-станции Осановец и дальше едем вдоль ЖД и речки Липни.
Большое село Осановец, с дороги просматривается почти все. Здесь тоже, видно, «претендуют» на Липицкую битву, благо Липня-то рядом. Так оно и есть! Просто невозможно не обратить внимание на большой крест у дороги и не остановиться. Рядом с крестом камень, на нем надпись о том, что где-то здесь и произошла самая кровопролитная в истории Руси междоусобная битва и что только со стороны владимирцев пало 9233 человека, в основном из суздальских полков. Удивительная точность. Последняя фраза на камне, однако, никаких возражений не вызывает: «Вечная память нашим пращурам!»
Относительно конкретного места этой битвы, как, впрочем, и очень многого другого, - до сих пор масса неясностей. Вот потерял Ярослав Всеволодович в битве (с тестем своим - дедом Александра Невского!) свой шлем (в «Оружейной палате» нынче), а через 6 столетий нашла его крестьянка Ларионова у села Лыкова. Нашла и принесла старосте, тот – священнику, ну а тот прямо Александру I отправил. Император вызвал А.Н. Оленина (того самого, в дочь которого влюбился Пушкин, да еще как: «Я вас любил: любовь еще, быть может...» или: «Не пой, красавица при мне...». Пушкин очень хотел жениться, а она отказала. Может, и потому, что была, между прочим, двоюродной сестрой Анны Керн. Опять, как и 600 лет назад, все переплетено, перепутано, породнено!). Оленин и установил связь находки с Ярославом Всеволодовичем и Липицкой битвой. Только вот что интересно: находится Лыково на весьма приличном расстоянии и от Городищ, и от Осановца! Может, одной битвы и не было, а было несколько стычек, в разных местах, поэтому и одно это генеральное место краеведы найти не могут?!
Ну, ладно, краеведы для того и созданы, чтобы выяснять отношения, мы же пока едем и едем…
Но вот и ГП показался, перед ним еще одни Городищи (через полчаса после первых), фактически в черте уже города. Проехали мы сюда с неким «крюком» на север. ЖД идет тоже не прямо на Посад, а с «крюком» в противоположную сторону. Может, и не было более или менее прямой дороги на самом деле из Юрьева на ГП? Или было много разных дорожек, а одной приличной не было? Ведь как говорили: «В России дорог нет, а есть направления»…
Что про ГП можно сказать? Мы можем только какие-то впечатления попытаться передать. А вот из интернетовских источников узнали, правда, уже после поездки, что:
- Город Гаврилов Посад как село Гавриловское упоминается в Докончании (договоре) великого Московского князя Василия Васильевича II Темного с Галицким князем Дмитрием Шемякой в 1434 году.
- Что первым предприятием в Гавриловской слободе была крахмальная и пудреная фабрика Г. Жилина и что императрица Екатерина II пользовалась только этой пудрой. По этой причине, или по какой иной, в 1789 г. императрица переименовала Гавриловскую слободу в Гавриловский Посад и наделила городскими правами.
- Что братья Николай и Павел Синебрюховы, основавшие в 19-м веке знаменитую пивоваренную компанию в Финляндии – местного происхождения.
- Что Гаврилово-Посадский район образован в 1929 году. В настоящее время здесь два городских (ГП и пос. Петровский) и четыре сельских поселения (типа прежних сельсоветов), всего же - 89 населенных пунктов.
- Что в районе родились пять Героев Советского Союза, а также известные профессора кузнечного дела А.И. и Ю.А. Зимины.
- Что в ГП находится Ильинское подворье Свято-Введенского монастыря г. Иванова и что у них есть свой сайт.
- Что ЖД-станция Гаврилов Посад находится от Иванова в 75 км , от Москвы в 240 км . По автодорогам Иваново от ГП в 80 км, Суздаль в 27 км , Юрьев-Польский в 40 км, Тейково в 50 км , Ростов Великий в 150 км .
Но это мы узнаем позже, а сейчас благополучно въехали в Гаврилов Посад и через весь город со многими старинными сохранившимися (но сохранившимися плохо, прямо скажем, да и сколько же им сохраняться?!) домиками едем на конезавод. Это главная достопримечательность ГП.
Дворцовый конный завод возник тут чуть ли не при Иване Грозном, первое же письменное упоминание о заводе относится к 1632—1633 гг. В 1787 году был построен конюшенный двор из кирпича, где содержалось более 500 голов лошадей. Архитектурный ансамбль бывшего дворцового конезавода впечатляет и сейчас. Представьте себе каменное каре, точнее – прямоугольник, метров так 150 на 300, с воротами на все стороны и вышкой со шпилем, а на шпиле не крест и не ангел, и не кораблик, а лошадка на дыбах!
Это 1787 год, эпоха Екатерины Великой. А в 1829 г. завод закрыли. Но спустя 57 лет, при Александре Великом, вновь организовали государственную заводскую конюшню, в советское время - Государственный племенной конный завод «Гаврилово-Посадский». Именно на нем уже в середине 20-го века вывели новую породу лошадей - прославленных владимирских тяжеловозов...
На них-то мы и полюбовались, подойдя к загонам. Жеребцы ухоженные, здоровые, красивые, породистые, в белых чулках… Полюбовались мы на них, потрепали даже, печенье скормили, что было. Замечательные жеребцы! Только вот для кого же их производят сейчас? Ведь это по факту рабочие лошади, а не скаковые и не беговые. Значит, все-таки кто-то покупает их для работы в своем хозяйстве? Наверное...
Понравился нам конезавод. И окрестности его, речка Ирмес (тоже Элладой «отдает»). Ирмес впадает в Нерль, ту самую: Покров на Нерли… Еще понравилось, что за рекой на обширных полях работали трактора. Удивительно это было (как и работающая фабрика в Юрьеве) и приятно… И вообще городок ГП оставил приятное впечатление.
* * *
Вот и проехали, «продлили» экспериментально Стромынку нашу древнюю км на 40 в сторону Старого промышленного района. И даже по еще более древней дороге немного проехали: ведь древнейший в Северо-Восточной (Владимирской) Руси – это, конечно, Ростово-Суздальский тракт. Уже затем, видимо, появился тракт Стромынский - от Москвы через Юрьев-Польской (и Гавриловскую слободу, как считают в ГП) выводивший на Суздаль. «Русел» у всех путей наших тогда явно было немало. А какие были самые древние – может сказать, видимо, только археология дорог, которую еще надо с помощью современной поисковой техники развить и «поставить на ноги». Смотреть металлические, керамические и органические находки, брать керны, измерять плотность грунта и строить поперечные разрезы древних дорог…
Обратную дорогу не описываем, ехали тем же путем, да еще дождь начался, да еще пробка гигантская автомобильная от деревни Аленино до деревни Черново заткнула Стромынский тракт.
Всего проехали 332 км. И потратили на эту разведку боем (удачную весьма!) чуть меньше 8 часов. Пока все.
V. Святогорская Успенская лавра
Вы не слыхали о такой? Но знаете зато, что Святогорский Успенский монастырь в Пушгорах, где похоронен Пушкин и его родители, - совсем не лавра? Нет, нет, дорогие мои друзья, речь идет об Украине, точнее – о Донбассе, еще точнее - почти о границе Донецкой и Харьковской областей. И, конечно же, на Украине вам знакомы и Киево-Печерская, и Почаевская лавры. Оказывается, с 2004 года к ним присоединилась и третья лавра – в донецком городе Святогорске. Монастырь – или Святогорская Успенская пустынь – существовал там - на (и в) высоком меловом правом берегу Северского Донца – издавна и именно так: «на» и «в» берегу - в меловых пещерах. Первые монахи поселились в них в 14-м или 15-м веках, а то даже и в 11-м, хотя письменное упоминание об этой местности относится только к 1526 г. В 1787 г. Екатериной II Святогорский монастырь был упразднён, но в 1844-м по указу Николая I восстановлен, причем по чину и уставу знаменитой Глинской пустыни (тогда - Курской епархии ). В последующее время он достиг небывалого расцвета, стал одним из крупнейших в Российской империи , духовным центром Слободской Украины и Донского казачества, принимавшим, как говорят, до 15-20 тысяч паломников из всех губерний Империи в церковные праздники и до 80 тысяч ежегодно. В нем обитало 300 монахов, а перед самой I Мировой войной, говорят, чуть ли не 600.
В 1922 г. монастырь, как водится, был «ликвидирован», а на его месте образован «Дом отдыха для трудящихся Донбасса». И вновь открыта была Святогорская обитель только через 70 лет, а в 2008-м состоялось прославление «Собора святых отцов, во Святых Горах на Донце просиявших» (17 святых). Сейчас на территории Лавры находятся: собор Успения Пресвятой Богородицы (1859-1868); церковь Покрова Пресвятой Богородицы (1850); церковь преподобных Антония и Феодосия Печерских (1846); церковь святителя Николая Чудотворца (1851); часовня святых Кирилла и Мефодия (дата постройки неизвестна); часовня святого апостола Андрея Первозванного (не позже 1850); деревянная церковь Всех Святых Всехсвятского скита (дата постройки неизвестна). Кроме того Лавра строит храм во имя святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского на его родине в селе Адамовка . В 1997 г. в обители вновь зазвонили и колокола, их ныне только на главной колокольне 17. Самый большой – Игуменский - весит более 6 тонн.
В настоящее время в монастыре подвизается более 100 монахов. Каждый день в обители начинается с 6 часов утра чтением утренних молитв и Полунощницы. В Покровском же храме, как нам сказали, ни днем, ни ночью не умолкает чтение Неусыпаемой Псалтыри. В крестных ходах здесь участвует до 10 тысяч человек. Всех приезжающих в обитель паломников кормят бесплатно, по возможности предоставляют гостиницу. Братия обители молится и трудится. Трудится в столярной, пошивочной мастерских, кузне, пекарне, пасеке, огородах, в саду, на просфорне, братской и паломнической трапезах, в гаражах, экскурсоводами и на других послушаниях.
Святые горы - притягательный духовный очаг Восточной Украины и юга России. Привлекает Лавра сейчас (привлекала и ранее) множество людей, верующих и просто интересующихся. Среди них и великих личностей. Здесь были Чехов, Бунин, Василий Немирович-Данченко. Святым горам посвящено одноименное стихотворение Тютчева .
Когда случилось этим летом, в июле, мне быть в гостях у родственников в Луганской области, то, конечно, и мы решили в Святогорск съездить. И поехали. И были потрясены красотой нам открывшейся картины. Ранее среди всех виденных монастырей какой-то особой, цветной, фантастической сказкой казался мне замечательный Псково-Печерский монастырь. Но здесь, поверьте, впечатление еще более сильное. Особенно поражает храм святителя Николая на верхушке меловой скалы. Это как Ласточкино гнездо в Крыму, но только Духовное гнездо, над всей необъятной округой парящее и ее окормляющее.
Интересно, что пещеры с кельями монашескими здесь расположены в горе ниже Никольской церкви, но выше Успенского собора и основной «площадки» монастыря. О пещерах, однако, чуть позже. А сейчас два слова о соборе.
Успенский храм велик, и молящихся в нем всегда великое число. В резном пятиярусном иконостасе иконы, писанные на золоте. И паникадила здесь тоже вызолоченные, витиеватые, очень, видно, дорогие. У двух главных святынь - Святогорской иконы Божьей Матери и раки преподобного Иоанна Затворника горят десятки лампад. После слабосильных и не очень стройных хоров, что приходилось слышать во многих приходских церквях, за душу берет и как бы поднимает вас над землей мощное, слаженное и искусное монастырское пение. Не великий знаток и ценитель я, но и пение в Святых горах мне понравилось, и дикция чтецов и служителей показалась четкой и выразительной. Служба транслируется по динамикам, все хорошо слышно и вблизи собора: народа много и внутри, и вне.
Теперь о пещерах. Вход в пещеры прямо напротив входа в собор. Проходы узкие, белые, отполированные многочисленными касаниями. Впереди идет экскурсовод, за ним тянутся паломники со свечками. Ощущается подъем вверх. По бокам, то там, то здесь монашеские кельи с крошечными окошками для воды и еды, кое-где иконы с горящими перед ними свечами.
Внутри горы три пещерных храма. Внизу скалы вырублен храм во имя Алексия, человека Божия. Но это уже попозже, а первые монахи выкопали церкви и кельи в верхнем ярусе. Через маленькие оконные проемы в них проникает свет, освещающий нишу для иконы, вырубленную в меловой скале лежанку, ступеньку, проемы для дверей. Кельи соединяются с квадратным залом, свод которого опирается на массивный столб в центре. Здесь была (еще до 1632г.) первая (Успенская) подземная церковь Святогорского монастыря. А еще в незаметном месте внутри меловой горы расположена церковь преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских. В 2001 году возле нее устроили скит.
В конце подземного пути, на самом верху, храм святителя Николая. Паломники выходят на свет Божий и видят восхитительную картину: Северский Донец, склоны гор, яркую растительность. Вот уж действительно «лепота». Кто-то сказал: Это лучшее место на Земле! Здесь легко дышится. И не надышаться, и не насмотреться на эту красоту после суровых, холодных пещер.
Впрочем, в пещерах я лично не был (в тот день были закрыты, а может мы не дождались), это я по рассказам других, бывавших... А вот сверху горы (не с верхушки, но все же с некоторой высоты) я смотрел на то, что творилось внизу. Чехов в очерке «Перекати-поле» писал о монастыре, в частности - о ночной картине расходящегося из храма народа: «Я возвращался со всенощной. Часы на святогорской колокольне, в виде предисловия, проиграли свою тихую, мелодичную музыку и вслед за этим пробили двенадцать. Большой монастырский двор, расположенный на берегу Донца у подножия Святой Горы и огороженный, как стеною, высокими гостиными корпусами, теперь, в ночное время, когда его освещали только тусклые фонари, огоньки в окнах да звезды, представлял из себя живую кашу, полную движения, звуков и оригинальнейшего беспорядка…» Это ночью. Ну а днем «живая каша» движущегося внизу народа еще ярче, еще живописнее и вызывает прямо какой-то восторг от такого огромного количества православных людей.
В общем, чувство восторга постоянно сопровождает вас в Лавре. «Так что – спросите вы - все так прекрасно в монастыре этом?» В общем – да, но и отдельные, как говорится, недостатки тоже имеются. И этот храм бывает, говорят, закрыт, как почти и все наши православные храмы днем (а в Европе почти все и почти все дни открыты!). И слишком бросается в глаза стремление к излишней красивости, яркости, роскоши даже. По мне, уж точно в монастыре все это не нужно. Когда бываю на родине Сергия Радонежского в Варницах – у меня такое же чувство – чрезмерности. Как бы не для людей, не для нас делается, а ради чего-то другого. Некоторые считают, что здесь все поставлено на коммерческую основу. Ну, уж явно не все, хотя бы из того, что я рассказал или пересказал, следует, что не все. А вообще, конечно, такая тенденция в нашей Церкви не просто имеется, а набирает силу, да уже и набрала. Однако, не будем об этом, это проблема не Святых гор...
А теперь о Чехове любимом и его пребывании на «брегах Донца». На стене бывшей, видимо, монастырской гостиницы висит памятная доска, еще советская: «Здесь в 1887 г . жил великий русский писатель Антон Павлович Чехов». Уже после посещения Лавры, покопав в литературе и в интернете, прочитав очерк Ангелины Демьянок , выяснил кое-какие подробности.
Оказывается, 27-летний Чехов побывал в Святогорской обители, возвращаясь в Москву из родного Таганрога, города юности. Он полмесяца гостил у знакомых в Рогозиной Балке, небольшом хуторе Донецкого края или, как он называет, «донецкой Швейцарии». В начале мая через нынешний Краматорск прибыл в Славянск, оттуда двинулся в Святые горы. И был, судя по всему, тоже в восторге от увиденного и прочувствованного. Я уже цитировал его путевой набросок о Святогорском монастыре «Перекати-поле», вот еще отрывочек оттуда, все равно лучше Чехова не скажешь: «Тропинка от монастыря до скита, куда я отправился, змеей вилась по высокому крутому берегу то вверх, то вниз, огибая дубы и сосны. Внизу блестел Донец и отражал в себе солнце, вверху белел меловой скалистый берег и ярко зеленела на нем молодая зелень дубов и сосен, которые, нависая друг над другом, как-то ухитряются расти почти на отвесной скале и не падать. По тропинке гуськом тянулись богомольцы. Всего больше было хохлов из соседних уездов, но было много и дальних, пришедших пешком из Курской и Орловской губерний; в пестрой веренице попадались и мариупольские греки-хуторяне, сильные, степенные и ласковые люди, далеко не похожие на тех своих хилых и вырождающихся единоплеменников, которые наполняют наши южные приморские города; были тут и донцы с красными лампасами, и тавричане, выселенцы из Таврической губернии».
А вот как описывает Чехов уникальный крестный ход «на лодках», в котором участвовал он 9 мая, на Николу Вешнего: «…Оба берега — один высокий, крутой, белый с нависшими соснами и дубами, с народом, спешившим обратно по тропинке, и другой — отлогий, с зелеными лугами и дубовой рощей, — залитые светом, имели такой счастливый и восторженный вид, как будто только им одним было обязано майское утро своею прелестью. Отражение солнца в быстро текущем Донце дрожало, расползалось во все стороны, и его длинные лучи играли на ризах духовенства, на хоругвях, в брызгах, бросаемых веслами. Пение пасхального канона, колокольный звон, удары весел по воде, крик птиц — всё это мешалось в воздухе в нечто гармоническое и нежное. Лодка с духовенством и хоругвями плыла впереди. На ее корме неподвижно, как статуя, стоял черный послушник».
Можно ли быть неправославным человеком и так писать? – спрашивает в своей статье о Чехове А. Демьянок . И сама отвечает: Нельзя! И мы не спорим с ней.
В письме к родным Антон Павлович писал с восхищением: «Место необыкновенно красивое и оригинальное: монастырь на берегу реки Донца у подножия громадной белой скалы, на которой, теснясь и нависая друг над другом, громоздятся садики, дубы и вековые сосны. Кажется, что деревьям тесно на скале и что какая-то сила выпирает их вверх и вверх… Кукушки и соловьи не умолкают ни днем, ни ночью…». А потом заключает: «Напоэтился я по самое горло: на пять лет хватит»...
Было это век с четвертью назад, но во многом чеховское описание верно и поныне. Слава Богу за все! Он любит нас, но и наказует для воспитания, чтобы лучше думали тем главным (кроме души, конечно), что Он дал человеку – головой. Что будет с нами и страной нашей, мы не знаем. Знаем, что нас разъединяют с Украиной, все сильнее и сильнее. Что нас убивают втихую, а унижают открыто. А пока еще мы живы и пока не требуют на украинской границе дипломатических паспортов - будет возможность – соберитесь, слетайте, съездите в эти Святые горы. Не я, легкомысленный и неумелый, а великие Чехов и Бунин, русский гений Тютчев вам советуют! Вдохновитесь там, одухотворитесь, «напоэтитесь». Уедете оттуда с крыльями за спиной!
VI . В Старую Руссу по старому «Селигерскому пути»
VII . По-над Шелонью и не только
VIII . Путешествие по выставкам
После пребывания в провинции, пусть и весьма культурной когда-то, захотелось хоть на короткое время окунуться в столичную выставочную жизнь, тем более, что давно знакомые говорили о прекрасной выставке «Святая Русь» на Крымском валу. Ну, вот 13-го августа мы с Евгением Николаевичем и окунулись. И посмотрели три аж выставки.
А. «Святая Русь» у Крымского моста
Первым делом, конечно, пошли на Крымский, в новую Третьяковку. И хоть хвалили мне «Святую Русь» знающие, понимающие люди, такого я все же не ожидал. Впечатление от этой уникальной по масштабу (и значимости!) выставки шедевров русского искусства -допетровского в основном времени - было потрясающим.
Основная часть экспонатов, на ней представленных, демонстрировалась в прошлом году в в Наполеоновских залах Лувра, и с такой полнотой, говорят, духовная и художественная культура Древней Руси демонстрировалась в Европе впервые. Там в добавок к нашим прилагались еще и вещи из европейских собраний, после чего в Лувре даже захотели организовать специальный отдел древнерусского искусства (организуют ли?). Но и у нас, оказывается, такой обширный и прекрасно подобранный ряд памятников никогда прежде не был собран в пределах одной экспозиции!
У нас, по сравнению с Парижем, выставили еще некоторые экспонаты, к примеру, - икону «Богоматерь Толгская» и гигантскую «батальную» фреску из ГТГ. В Москве изменили и построение выставки (в Лувре был чисто хронологический принцип), здесь она включает в себя 7 тематических разделов, в том числе: «Рождение в духе» про крещение Руси, «Под покровом Богородицы», «Заступники и наставники» - о святых на Руси, «Свет в пустыне» - о монастырях, «Святое в повседневном». Но реально, скажу я, захваченные какой-то влекущей к небесам силой, вы границ этих разделов даже не замечаете. И ничего страшного нет, что вы не знаете, в каком из них сейчас находитесь. Потому как вы видите копии знаменитых фресок Софии Новгородской и Ферапонтова монастыря, фрагменты архитектурного кружева владимирских соборов, надгробные изображения наших святых, парсуны первых наших царей. Вы видите макеты монастырей, Соловецкого, в частности, и особо впечатляющую своим размером и качеством изготовления модель Смольного монастыря в Питере (еще перед основной экспозицией)...
С трепетом вы рассматриваете древние манускрипты. Часть их из бывшего собрания московского купца А.И. Хлудова. Высокая книжная культура была на Руси, и высокую традицию рукописной книги долго сохраняли старообрядцы, во многом - наши богородские, в местности, Гуслицами именуемой. Книги в витринах раскрыты на определенных страницах, но с помощью видеоэкранов их можно «перелистать», посмотреть, что там дальше...
И, конечно, вы любуетесь прекрасными иконами. Такими, что даже не самому опытному человеку становится ясно, какое это великое искусство - иконопись. Некоторые из них обладают настолько сильным магическим действием, что на них действительно невозможно не молиться. Многие иконы, здесь выставленные, имеют не только духовное значение, но и историческое, яркий пример – «Битва новгородцев с суздальцами». Есть «икона-чертеж» Троице-Сергиевской лавры, «иконы-календари» и «иконы-справочники». А вот большая икона с изображением 120 чудотворных русских икон. Это ли не чудесный «справочник»?! Удивительно и приятно было, что там рядом (рядом!) изображены две иконы Божьей Матери, мне всю жизнь как бы сопутствующие – Старорусская и Кипрская (Стромынская)...
Народ толпится около оклада рублевской «Троицы». Хранится он в Сергиевом Посаде и представляет собой истинный шедевр русского прикладного искусства, так что и на самом деле надо рассматривать отдельно великую икону и этот замечательный, украшенный драгоценными камнями, оклад. Много на выставке древнерусского художественного, лицевого шитья: это изумительные по исполнению воздухи, покровы, пелены, плащаницы. Русские женщины – мастерицы шитья воистину были кудесницами, ну а лучше сказать – великими искусницами. Мы удивляемся, как иконописцы мельчайшие детали вырисовывали кисточкой. А наши женщины то же делали иглами и цветными нитками! Ну разве они не художницы?!
450 произведений древнерусской иконописи, книжной миниатюры, монументальной живописи, ювелирного дела, лицевого шитья и т.п. представлено здесь из наших музеев. А также один ценнейший экспонат из Лувра, ушедший от нас в 1933 году: часть парадного облачения - оплечье с изображением Воскресения и Сошествия во ад, принадлежавшее Андрею Боголюбскому. Важен этот экспонат еще и потому, что князю славному, подло убиенному, в этом году отмечаем мы 900-летие.
И это, и все, что видим мы здесь, в огромном зале «новой Третьяковки», не просто впечатляет, а поднимает, воодушевляет нас. Очень нужная, душеполезная, выставка. А потому странным несколько кажется, что во всех околовыставочных текстах указывается, что проходит она «по инициативе Президента Российской Федерации Д.А.Медведева», что это он разрешил перевезти ее из Парижа в Москву. Так что ж теперь за хлеб и воду мы должны быть век благодарными Президенту? А ведь подобные выставки – это хлеб и вода нации, в нормальной стране они должны устраиваться регулярно, «сами по себе», без каких-то высочайших позволений. Ну, это мы так считаем: что такое для русских людей должно быть само собой, как воздух. А вот в либеральной-то печати другие мнения высказываются, а то и превалируют. П ишут, что организация выставки обошлась федеральному бюджету в 120 млн. руб., явно намекая, что на русское искусство тратится слишком много средств. Пишут, что все показанное – демонстрация собственной благости, упрекая нас в нескромности какой-то, видно. Полагают, что выставка эта «образованности нашей сегодняшней публики безмерно льстит — и тем почти обесценивает себя самое». И вообще – вопрошают, явно риторически: «Все это духовное благолепие в очень осязаемом материальном воплощении (и в убранным пурпуром витринах) напомнит, если кто забыл, про непобедимый духовный мир. Но зачем?»
Неглупые, но холодные головы (и такие же, видимо, души) говорят, что "Святой Руси" никогда на самом деле не было, это всего лишь «умозрительная модель идеального общественного и духовного устройства».
Да, это образ идеальный, в действительности далеко не всегда реализовавшийся, но это было то, к чему стремились, это был главный духовный ориентир русского народа, который ныне лишен вообще каких-либо ориентиров. А выставка на Крымском указывает верное направление или уж, по крайней мере, напоминает о нем.
Не было, говорите, никакой «Руси Святой»? Думаю, что после этой выставки вы никогда такого не скажете. Не успели посмотреть? Осенью она открывается в Русском музее. В Питер, друзья, в Питер!
Это - изумительно! Это - как Святогорская лавра !
PS. Мы ничего не сказали об участниках выставки. А их много - 20 отечественных музеев, 4 библиотеки и 1 архив (РГАДА). Среди них ГТГ, ГРМ, ГИМ, ГЭ, Музеи-заповедники и просто музеи Новгорода, Пскова, Владимира и Суздаля, Вологды, Сергиева Посада, Кириллова, Ростова, Ярославля, Сольвычегодска, «Московский Кремль» , «Коломенское», «Новый Иерусалим» и др.
Так, только один Владимиро-Суздальский музей-заповедник представил, например, 11 драгоценнейших предметов нашей истории и культуры, среди которых – Золотые врата (да, прямо так!) Рождественского собора Суздальского Кремля (13 век), икона Богоматерь Владимирская (1385-1408), икона Покров Богородицы (15 век), Богоматерь Максимовская (1299-1305), а также фрагменты белого резного камня Владимира, Боголюбова и церкви Покрова на Нерли (12 век). И каждый музей постарался, выставил выдающиеся памятники русского искусства. Вот лишь бы не отобрали у древлехранилищ наших государственных все это богатство. Тогда, как бы не уверяли нас в справедливости и пр., большинство народа уже его, богатство это свое, народное, не увидит.
Б. Выставка работ А.Е. Власова в ЦДХ
Уходя со «Святой Руси», мы вдруг увидели афишу «А.Е. Власов. Живопись. Галерея АРТ-СОЮЗ, ЦДХ, 1 этаж. 25 июля – 31 августа 2011». Да это ж известный советский художник, по происхождению «наш», богородский, Арсений Евтихиевич Власов, названный в честь Арсения Ивановича Морозова, учившийся азам искусства у Морозова другого, Ивана Иваныча! Завернули, конечно, в ЦДХ. И снова удивились - встретила нас там сама дочка художника - Людмила Арсеньевна. Она знает Евгения Николаевича: он не раз встречался с ее отцом в Ногинске, но смерть помешала побеседовать им основательно. А мог бы А.Е. рассказать многое и о своем отце, близком к Арсению Ивановичу человеке, и о Богородске 20-х годов. Но не успел...
Но не все в Ногинске живут или жили, и не все знают, кто такой А.Е. Власов. Вот краткая биографическая справка о нем:
Живописец, член Союза художников СССР, мастер поэтического (и не только) пейзажа А.Е. Власов (1914-1997) родился в г. Богородске Московской губернии. Учился в училище Памяти 1905 года в мастерской профессора Г.В. Федорова. Его учителями также были В. Бакшеев, Н. Крымов. В 1939 г. поступил в Московский художественный институт им. Сурикова. Обучался в мастерской профессора Крамаренко. В 1945 г. вступил в члены СХ СССР. Работал в реалистической манере в разных жанрах. Окончил Московский государственный художественный институт им.В.И.Сурикова в 1948 г. Участвовал в художественных выставках с 1940 г. С 1945 г. - активный участник всесоюзных, республиканских, зональных смотров. В 1950-е гг. для Казанского вокзала был исполнен заказ – крупное (4 м х 6 м) полотно «Московский ордена Ленина университет», украшавшее вокзал в течение 40 лет и растиражированное в виде почтовой открытки.
При жизни художника состоялось десять персональных выставок. После 1990 г. работы А.Е. Власова экспонировались в США, Англии, Франции, участвовали в аукционных продажах в Англии и Франции. Его произведения представлены во многих музеях страны, вошли в частные коллекции США, Англии и Франции.
Ну а на этой выставке представлены работы 1930-90-х годов разных жанров, но в основном пейзажи, из разных мест (художник много ездил по стране) – здесь и Сибирь, и Север, Крым, и родной Богородск. Лирические вещи сменяются индустриальным пейзажем, тщательно проработанные панорамы - легкими импрессионистическими набросками. Тут есть, что выбрать по душе. Меня лично заинтересовала и душевно задела, вызвала воспоминания о почти уже забытом картина «Артек. Пионерский костер. 1957». Напомнил мне этот «Костер», что было у нас в «Кипарисном» (ближайшем к Гурзуфу лагере Артека) в 1963-году на Всесоюзном слете юных туристов. Всё так, через 6 лет после этой картины, и сохранялось еще тогда...
От картин Власова как-то светло на душе, если они даже изображают ночной костер. Добрые его картины. Да, пожалуй, и большинство картин, и других живописцев, в этой галерее добрые и теплые. Тут нет ни грязного андеграунда, ни заморочек последних лет.
Людмила Арсеньевна провела нас по выставке, показала еще много картонов, сообщая разные подробности о творчестве отца, подарила нам буклеты. Ну а мы вспомнили, что были на могиле Власова, исследуя старообрядческий участок Ногинского кладбища, где лежит Художник рядом с родителями Евтихием Афанасьевичем (1880 – 1943) и матерью Анастасией Дмитриевной (1884 – 1956). Отец художника был одно время чуть ли не правой рукой Арсения Ивановича Морозова, его доверенным в Одессе, потом в Богородске. Вот обо всем этом и не успел поговорить Евгений Николаевич с Арсением Евтихиевичем...
В. Выставка «Из истории российской фотографии» в МДФ
После ЦДХ и приятного общения с Людмилой Арсеньевной перешли мы с Евгением Николаевичем Крымский мост, перекусили в кафе на задах бывшего Катковского лицея и двинулись по Остоженке. Потом пошли к восстановленному Зачатьевскому монастырю, а, обогнув его, оказались в Бутиковском переулке. И там увидели большое скопление охранников и милиционеров (полицейских). По переулку гарцевало на коне какое-то подобие Дартаньяна. Среди фешенебельных современных домов для нынешней «элиты» оно, это подобие, выглядело особенно фантастично, видно на это и был расчет режиссера. А вообще, этот небольшой переулок (длиной 290 м) назван не по бутикам, которых здесь не имеется, а по текстильной фабрике братьев Бутиковых, которой тоже сейчас не имеется, но которая была когда-то поблизости. Любопытно, что переулок сохранял свое прозвание и в советское время: видно, не дошло, «куда надо», что Бутиковы – миллионеры, а Александра Ивановна Бутикова еще и первая жена П.П. Рябушинского (того самого, «костлявая рука голода»). Фабрику, однако, бутиковскую, мы искать не стали, а вернулись на Остоженку, точнее - Остоженку, 16, в МДФ. МДФ – это Московский дом фотографии.
Выставка называется просто - «Из истории российской фотографии» . Каким-то боком посвящена она Русскому фотографическому обществу (1894-1930), а на самом деле, наверное, Союзу фотохудожников России (с 1991 г.). Последнему как раз 20 лет.
Очень интересны дореволюционные снимки, сделанные иногда по забытым каким-то хитрым технологиям. И оригинальные фотографии, и самые знаменитые фотографы здесь представлены. Фото советского периода, прямо скажем, отобраны по определенной схеме, в этом легко убедиться. Увидите и Солженицына, и даже русский секс, очереди, искаженные, трагические лица. Почти все фото с известным подтекстом... И все это было, чего уж тут отказываться, сами были свидетелями. Но было ведь много и другого. Вот другого-то, доброго, светлого, вы здесь почти не увидите, это вам не галерея «АРТ-СОЮЗ», здесь «демократическая» цензура. О чень любят сейчас у нас демонстрировать всяческие фотографии эпохи перестройки и до: как плохо жили, то, сё. А почему-то не устраивают фотографии нынешней жизни: миллионы бомжей, наркоманов, гастарбайтеров, бандитов, дебильные морды олигархов, мэров, прочих начальников...
При всех отмеченных «недостатках», выставка по качеству, по формальным разным показателям хороша и интересна, и посмотреть ее еще можно и даже нужно, она действует до 4 сентября.
А двумя или тремя этажами ниже выставка видеопортретов человечества «6 миллиардов Других». Смысл всего этого проекта такой, что, 6 этих миллиардов не хуже нас, а в общем где-то и лучше, т.е. МДФ нас тоже к толерантности приучает. Вы скажете, что русский и так последнего негра ставил выше себя и отдавал последнее? Но, видно, этого мало. Вот заполнили почти всю столицу южане, вот придут нас защищать натовцы – так чтоб не «возникали», не сопротивлялись ни тем, ни другим. Да мы и не сопротивляемся, и не рыпаемся, нас убивают, а мы еще и радуемся – работать никто не заставляет, а водки – залейся... Ну, ладно, не будем о печальном. Пункты А и Б нашего субботнего путешествия нас порадовали, а в В наступило, как говорится, отрезвление. И к лучшему: отрезвление это всегда хорошо. Хоть и тяжеловато.
IX . В края рязанские, или Регион 62
Был конец августа и стояла, наконец-то, человеческая, приятная, да чего говорить - прекрасная - погода. В края рязанские мы с Володей отправились из Черноголовки утром, не так и рано, было уже начало 8-го. Ехали через Ногинск(с обязательной пробкой у моста, мэр, наверное, через мост не ездит) и Электросталь (без пробок и узких горл почему-то), потом по Второму кольцу почти на юг. В Бронницах выскочили на Ново-Рязанку или, по-другому, М-5, она же – трасса «Урал». Теперь наш путь лежал на юго-восток.
Хронометраж такой: в 7-12 отъехали от моего дома, в 7-57 выехали из Электростали, в 8-33 – в Бронницах на мосту через Москву-реку, в 9-05 – в Коломне.
Тут и начинается наш многосерийный слайд-фильм "В Спасск, в Спасск, в Спасск". Спасск - это городок за Рязанью, родина Володиной матери, туда и летим, в 62-й регион. Но сначала – Коломна...
Серия 1. Коломна.
Коломна и есть Коломна, город большой, древний, чистый, аккуратный, с трамваями, кремлем, монастырями и многочисленными храмами. Но Коломна – это не только храмы, не только родина святого Филарета Московского. Здесь братья Струве основали Коломзавод, на котором построены почти все наши тепловозы. Это сейчас, а начинали с паровозов да мосты строили - через Москву-реку, через Оку, Днепр, Литейный мост через Неву в Питере. В Питере Струве и похоронены. А вот приемный сын одного из братьев - барон Крюденер-Струве - во Франции упокоился, перед этим и депутатом Госдумы побывал при царе и губернатором Пскова при Юдениче...
Проезжаем воинский мемориал. Орудие могучее и ракеты стоят, не очень большие, но и не маленькие, и несколько необычной формы. Коломенские, оказывается, изделия. Замечательного конструктора с замечательной фамилией Непобедимый! Были б и мы непобедимые, да начальники продали, и Россию, и нас всех... Но мы уже Оку переезжаем по мосту. Справа высоченные новые строения бывшего цементного завода Липгарта (Второв, правда, к своим рукам перед революцией фирму прибрал, теперь же все у иностранцев). Тут где-то и его, Липгарта, бывшая усадьба, полуразрушенная. Слева от моста - Троицкая церковь в византийском стиле конца 19-го века. И хоть монументальная, мощная она, но иностранные небоскребы справа ее, однако, давят...
В 9-35 въезжаем в Луховицы, видим задорный плакат: «В России три столицы – Москва, Питер, Луховицы». Не комментируем. И в 9-59 пересекаем реку Вожу. Ту самую, на которой в 1378 году войска князя Дмитрия, еще не Донского, разгромили первый раз монголо-татар. Не успели мы осознать важность предтечи Куликовской битвы, как через минуту сворачиваем с трассы влево. В 10-15 мы в Константинове...
Серия 2. Константиново.
Автомобильный компьютер показывает : ехали 3 часа, проехали 195 км, средняя скорость 60 км/час, средний расход бензина 9,8 л /100 км (для Вовиного джипа – неплохие показатели). Выходим, разминаем ноги, идем к реке.
Ока-красавица! Нет слов у обычного русского жихаря передать эту красоту. Но нашлись такие слова у деревенского паренька Сережи Есенина! И стал он любимым поэтом русского народа, потеснил всех именитых и встал рядом с Пушкиным. И никакие Бродские и Евтушенки уже не потеснят его...
Вот и «помещичья» усадьба, последняя владелица которой - "Анна Снегина", она же Лидия Ивановна Кашина, она же Лида Кулакова. Кулаковы здесь были уже после наших, богородских, Куприяновых. Но про них здесь все еще толком не знают почему-то. Надо напомнить: После «настоящих» помещиков Нарышкиных, Голицыных, Долгоруковых, Балк-Полевых и Олсуфьевых (для Богородского края тоже, между прочим, не чужих) года с 1879-80-го по 1897-й усадьбой в Константинове владели купцы Куприяновы из Богородска. Сергей Григорьевич Куприянов построил здесь земскую школу, многое сделал для благоустройства Казанской церкви. Потом у Куприяновых начались экономические трудности, и они продали усадьбу владельцу «Кулаковки» на Хитровом рынке И.П. Кулакову, так здесь появилась «Снегина»...
Зашли мы и в церковь эту Казанскую, где крестили Есенина. Поставили свечи за упокой души раба Божьего Сергия. И в дом Есениных сходили, и у памятника ему сфотографировались, и по улице деревенской широкой прошлись. Да чего тут особенно описывать? Место известное, известное всей России! И сравниться, наверное, с ним может только Пушкинский заповедник.
В 11-11 отъезжаем из Константинова, а сюда все прибывают и прибывают машины. Народ едет к своему Поэту. «Мир таинственный, мир мой древний, Ты, как ветер, затих и присел. Вот сдавили за шею деревню Каменные руки шоссе». Держалась, Сергей Александрович, русская деревня еще кое-как и после тебя, до последнего времени даже держалась, и вот не выдержала, и не из-за шоссе...
По одной из «каменных рук» отбываем.
Серия 3. Иоанно-Богословский монастырь.
Говорят, что здесь часто бывал юный Есенин. Я что-то сомневаюсь, что часто, но явно бывал, поскольку древнейшая обитель Рязанской земли находится недалеко от Сережиной родины, километров 10, говорят, для деревенских тогдашних – не расстояние. Водили наверняка, если не родители, то дед с бабкой. « Не за песни весны над равниною Дорога мне зеленая ширь - Полюбил я тоской журавлиною На высокой горе монастырь...»
Монастырь древний, но неизвестно, что было бы с ним, пришедшим в полный упадок в середине 19-го века, если бы году в 1860-м не купил бы здесь неподалеку имение Давид Иванович Хлудов, московский купец 1-й гильдии. Происходил он из Егорьевска (тогда в Рязанской губ.) и даже одно время был там городским головой. А еще был он хорошим знакомым мною упоминавшегося владыки Филарета (Дроздова) и, как тогда выражались, «ревнителем христианского благочестия». На его средства реконструируют Иоанно-Богословский собор, возводят новый Успенский, строят трёхэтажный братский корпус, устроивают богадельню на 150 человек с домовым храмом и пр. и пр. Он помогал не только этому монастырю и строил храмы не только здесь. Говорят, что истратил Давыд Иванович на церковную благотворительность до 2 млн рублей и умер уже небогатым, а потому свободным и чистым человеком.
Походили мы по монастырю, были в одном из соборов, открытом, подивились благолепию и внутри, и снаружи. На восстановленное монастырское кладбище, конечно, я внимание обратил. Большое впечатление произвели и две колокольни – древняя шатровая, невысокая, и новая (это значит -1901г.) 76-метровая, почти как Иван Великий, и тоже на деньги Хлудова построенная, уже после смерти его. Монахов тоже видели. Не знаю как сейчас, а при архимандрите Виталии (умершем в 1915 году в возрасте почти ста лет!) здесь были очень строгие правила, даже свое особое вечернее правило. Ну а в 1930 году насельников монастыря всех арестовали и сослали в Казахстан. Вернули обитель РПЦ только через 58 лет, и тут уж постарался в восстановлении его архимандрит Авель. Теперь в покоях первого настоятеля музей монастырский...
В древности обитель, однако, не здесь была, а в километре-двух отсюда, там, где бъет Святой источник. Мы сначала-то именно туда попали. Там еще и пещеры сохранились, но пока в них не пускают. А вот купальня, а лучше сказать купель, ну, не с ледяной, но очень холодной водой, не только устроена удобно для паломников, но еще и смотрится красиво и фундаментально. И все это в живописном дубовом лесу. Вода нас взбодрила. Может, и не смыли грехи свои мы, но освежились на славу, как заново родились! Говорят, источник даже от рака людей исцелял...
Поднимаемся на горку. Прекрасный вид на монастырь отсюда. Перекусываем. Самолеты взлетают, идут на посадку: где-то аэродром, видимо, недалеко. И это возвращает нас снова в наше время, в нашу суету.
Хронометраж: до 12-25 были на источнике, после – в монастыре. В 13-10- «по газам», из монастыря. Пол-2 на трассе. В 13-40 въезжаем в Рязань, но едем, и долго, по объездной дороге. Заправляемся. В 14-22 мы на 200-м, даже уже 201-м километре от Москвы, от Красной площади. И только в 14-25 пересекаем снова официальную, видно, границу Рязани. На 238 километре река Истья, она нам еще встретится...
Серия 4. Кирицы.
14-55- Кирицы, дворец слева от дороги. По указателю 2 км до него, а реально - полкилометра. Это за сегодня уже третья (или четвертая даже?) сказка наяву, на этот раз «архитектурная сказка Шехтеля», а можно сказать - сюита, поэма. А пожалуй – и целая симфония, которую практически (кроме..., кроме Старожилова, комплекса, еще более грандиозного) и сравнить не с чем... Только и удивляешься, как в такие молодые годы, не имея формального права проектировать и строить, он, Шехтель, такое задумал и воздвиг для молодого же С.П. фон Дервиза! Хотя, наверное, что-то тут, на этой огромной территории, осталось и от предыдущих хозяев Смольяниновых, и от последних – Горчаковых. Но за дело...
Итак, осматриваем решетку замечательную и столбы, восстановленные, но как-то внизу обрывающиеся, входим на территорию через официальную санаторную (здесь уже давно детский санаторий) проходную. Видим многочисленные, хозяйственные, скорее всего, постройки, но сворачиваем влево, проходим мимо бокового фасада, мимо пандусов с одной стороны и площадки интересной (с нее вид на верхний пруд хорошо открывается) с другой. Идем, глазея во все глаза и, наверное, рты открыв, вдоль главного фасада полуготического-полутеремного дворца к оси всего этого сказочного нагромождения. Здесь спускаемся по реставрированным лестницам в партер, к таинственным когда-то гротам. Полазив по ним, понизу проходим около мавританской беседки, слабо сочетающейся со всем остальным (но этим диссонансом и привлекающей). Где-то тут внизу и речка Кирица, за ней где-то и Проня, ну а конкретно перед нами глубокий овраг и заросли. Выбираемся наверх...
В общем, выбираемся из оврага наверх, как раз к орлу-балкононосцу на углу дворца. Сам Шехтель придумал или подсмотрел где-то, но впечатляет орел этот, впечатляет. А рядом и мост через овраг. Мне показался он, мост т.е., гораздо более древним, чем Дервиз с Шехтелем, а может даже и чем Смоляниновы и предыдущие немцы-заводчики. От моста вымощенная битым кирпичем дорога вела на станцию не простой уже, а железной дороги, что отец владельца-заказчика построил по английскому образцу. На выезде из имения стоят полуразвалившиеся "средневековые" Красные ворота . Напоминают они такие же, что были потом у Викула Морозова в Одинцове-Архангельском, да и все, конечно, викуловское напоминает здешнее дервизовское, только поменьше. «Впарил», похоже, Франц староверу нашему юношеский свой проект. Но переработанный, конечно, а не так уж прямо. Ну, отвлеклись мы, а до ворот этих «Красных», между прочим, почти 2 км. Ладно, не пойдем,к тому же - какой-то начальничек местный нас даже и на мост не пустил.
Обходим дворец сзади. Вот ведь зад здания, а и тут фасады, иначе их не назовешь. Причем разнообразные, пусть и более простые. А еще олени, пионеры-туристы, медведи, все тут, в скульптурном виде. А дальше, в парке и за ним, современные лечебные корпуса, врачи в белых халатах. Вот в глубине парка и памятник мелькнул. Фон Дервизу? Пригляделись: нет, Ленину. А санаторий-то, если уж на то пошло, устроен существенно позже, при Сталине...
Еще бы ходить и ходить, смотреть и смотреть, запечетлевать в памяти, фотографировать, но и ехать надо. Впрочем, в интернете сейчас, за последнее буквально время, выложили очень много фоток, гораздо лучше моих и с подробностями, деталями. Пруды здешние красиво спланированы, но теперь они как бы отделены от усадьбы. А трасса нынешняя наоборот - слишком близка ко дворцу... И все равно: Кирицы – очередное чудо на рязанской земле, нами в этот день увиденное, по значимости для меня лично, может, даже первое. Чудо действительно! Но со всеми характерными признаками нашего смутного, мутного и откровенно грязного времени. Хамскими, например, надписями везде и всюду. И тут они, на Великом Франце! Или вот еще: то, что реставрировано, уже начинает снова разрушаться. А ведь деньги дает (давал) Росатом, и раньше эта могущественная организация потребовала бы у исполнителей соответствующее качество. Впрочем, реставрация не завершена, да и завершена вряд ли будет: так много здесь всего, что требует восстановления...
15-40, выезжаем из Кириц (Спасского уже района, между прочим) и всего через 7 минут с трассы М-5 сворачиваем на Старую Рязань и Спасск.
Серия 5. Старая Рязань
В 16-00 мы на крутом берегу Оки, на обширном ровном поле, обрамленном могучими валами. На этом месте и была Рязань до 1237 года. А в том году Батый разорил ее, и высокие валы не спасли горожан от лихой татарской конницы и страшной расправы. Молодых в полон, конечно, увели, а кто постарше - порубали, старые никому не нужны. Крепость была сильной, но не было воеводы достойного (Коловрат в Чернигове переговоры вел) и помощи соседской, а город был деревянный, его, наверное, просто и сожгли, ворота же разрушили китайскими стенобитными машинами. Теперь здесь только памятный крест. Да развалины храма начала 20-го века (на деньги здешних Стерлиговых построенного, но, может, и недостроенного). По одной из версий, его взорвали в 1943 году на кирпич, которым мостили дорогу на Курскую дугу. Такую вот последнюю и страшную службу сослужил России этот храм. А может, и не так все было. Молча стоят на ветру обломки арок церковных. Издали напоминают Стоунхендж, только наш, русский, трагический...
В 16-29 отъезжаем, спускаемся вниз. На Подоле древнего города сохранилась церковь 18-го века. Заходим в храм, священник служит заказной молебен, густо кадит, ладана не жалеет, хорошо... Пониже храма раскинули свой лагерь археологи, копают здесь не первый год. Еще ниже Ока. За рекой Спасск.
Серия 6. Спасск
По плашкоуту (так здесь называют понтонный мост) перебираемся на ту сторону, на левый берег Оки. Она тут метров 250-300, а когда разливалась раньше, так на километры! В 17 часов, по-простому в 5, мы в Спасске. В 17-09 у дома знакомых Вовы. Пока он входит в курс местных дел, я фотографирую...
В Спасске нет и 8 тысяч жителей (до революции и того было меньше, тем не менее, уездным значился городок), а еще недавно насчитывали 10 тысяч. Напомнил он мне многими деталями любимый мой сказочный Плес. Честно скажу: не ожидал я такого здесь увидеть. Старица Оки (затон), крутой опять же берег, улочки безлюдные, песчаные, утопающие в березах. И умирающие деревянные домики как бы последний передают привет от той, старой Руси. Прогимназия была, однако, и реальное училище в Спасске. Вагнер отсюда, искусствовед (тот самый: Вагнер, Чугунов. «По Оке от Коломны до Мурома». Но и не только...), в его предках и композитор немецкий, и русские святые. Музей у них его имени. Отсюда и Мышкис, что написал Зельдовичу «Элементы прикладной математики», когда жил в общаге ФРТК на Физтехе. А из уезда и сам Циолковский! Там тоже музейчик, в Ижевском, отец был там лесничим. Русаки, скажете, еще те, все трое. Были, скажу, и чисто русские, конечно, но про них особо не пишут. Вот, например, 16 Героев Советского Союза вышли из маленького Спасска и района! И все русские. А вообще, ситуация типичная для нас. Русской национальной интеллигенции не создали, не вырастили ни Николай, ни Иосиф. И это была их главная ошибка, и за это оба поплатились...
Ночевали у родственников Володи на улице Крупской, но сначала баню топили и в нее ходили, выпивали, конечно, закусывали арбузом и вели какие-то странноватые для такого случая богословско - краеведческие разговоры. Все вместе и сразу, по-русски...
Ночью в Спасске звенящая, как красиво говорят, тишина. В Плесе, помню, ночных звуков гораздо больше, поскольку, наверное, больше туристов и суеты на набережной.
На следующий день.
На следующий день «отходим» от бани, потому не спешим... Прощаемся с добрейшими тетками Владимира. Забегаем на рынок местный. Последний поразил. Это самое сильное, пожалуй, неархитектурное впечатление всей поездки: на рынке в Спасске нет южан! Ни одного! Поразительно, просто убийственно! Как это может быть?! Я так и не понял. Изумление мое можно сравнить только с тем, что я испытал несколько лет назад, увидев в церкви недалеко от Фрязино белокурого (точнее – светлорусого) православного священника...
На прощание заехали на кладбище. Из четырех церквей в городе сохранилась одна, кладбищенская, деревянная. Зато не закрывавшаяся никогда, намоленная. Рядом с ней Володины предки лежат...
Удивительно-приятный городок! Не зря, не зря, «гнали» мы сюда 260 или около того км. И это тоже своего рода сказка, которой скоро не будет, с последними этими домиками - с резьбой и крылечками... В 11-10 отъезжаем. Снова Ока, плашкоут, Старая Рязань. Путешествие продолжается...
Серия 7. Срезнево
Выезжаем на М-5 и сворачиваем не направо к Рязани и Москве, а налево к райцентру Шилово. Едем по горячей рекомендации Гали, родственницы Володи, да и мне самому интересно. 12-21- Срезнево, храм, церковный домик.
Думал всегда, что Срезневские - поляки, гордые и заносчивые. Ан нет, рязанские, священнический род, корни в Срезневе, отсюда и фамилия. Сам академик славянской филологии, Измаил Иванович, тут, правда, был один раз в жизни, в гостях у племянницы, но так ему понравилось, что велел себя похоронить именно в Срезневе. Завещание исполнили три сына - статистик, изобретатель-фотограф и метеоролог, тоже ребята нетривиальные, в истории оставшиеся. Через 10 лет местный священник что-то типа библиотеки-музея здесь построил (сейчас снова действует, но при нас было закрыто). А в 1905 году новую, каменную, Казанскую церковь в селе освятили, сейчас она почему-то помимо кирпичной обнесена еще одной оградой, металлической. И внутри ее металлический черный крест на фоне белых стен. Подумалось почему-то - по нам по всем...
У академика редкое, если не редчайшее, русское имя Измаил. Я знал только об одном еще Измаиле – сыне В.А. Мазырина, «странного архитектора странного дома», как я его обозвал когда-то (речь, поясню, о бывшем Доме «Дружбы народов» напротив «Арбатской»). Был тот Измаил Викторович инженером, большим спецом по смазке, одним из авторов капитального «Справочника машиностроителя». Ну а питерский Измаил прославился тоже справочником, но из другой совсем области - трехтомными « Материалами для словаря древнерусского языка по письменным памятникам».
На могиле академика мы были и знаменитому слависту поклонились. В полном порядке могила. Рязанцы Срезневскому благодарны, он ведь, кроме словаря своего знаменитого, хоть и недоконченного, и всего остального прочего, один из первых опубликовал «Сказание об Евпатии Коловрате». Том самом, что не успел к осажденной старой Рязани, погнался за Батыем, на верную смерть погнался, дрался неистово и трепку ему устроил знатную, и пал смертью героя в неравном, конечно, бою. Русский богатырь, болярин Ипатий Неистовый... Прах его в старорязанской земле, вчера, может мы с Львовичем по нему ходили. Евпатий, между прочим, тоже Львович был. А по сути - Лев!
Пишу это и вдруг слышу: Поменьше, поменьше, гражданин Дроздов, ложно-патриотической этой вашей риторики, а то ... Оглядываюсь – никого, потом понял - внутренний голос. Что-то я на самом деле разволновался. Но все, все, успокаиваюсь...
12-44 – отчаливаем из Срезнева, 12-50 - возвращаемся в какой раз на трассу "Урал", теперь уже делаем поворот направо. Смотрю на километровые столбы, наша крайняя точка удаления от Москвы - 273 км. Записываю. Движение из Москвы очень интенсивное, очень много сегодня автовозов, а вот и колонна автокранов идет (наши или тоже уже заграничные?)...
Сказочные Кирицы снова пролетаем, успеваю щелкнуть фотоаппаратом. Тут же большое селение Сушки, отсюда родом отец нашего черноголовского краеведа Н.Д. Овечкиной Д.С. Аверин, много лет проработавший главным врачом в Авдотьинской больнице около Берлюков. Где-то из этих мест и Р.П. Соколова, недавний директор 82-й школы, и директор ИПХФ РАН академик С.М. Алдошин. Собрались в нашем академгородке люди со всей Руси великой, и рязанских среди них немало.
Но план наш еще не выполнен. Ищем теперь поворот на Истье... 13-12 - река Проня, село с красивым названием Добрый Сот. Как потом выяснилось - одно из древнейших сел земли Рязанской. 13-17 - поворот на пос. Истье, бывший металлургический (!) завод.
Серия 8. Истье.
Увидели поворот, свернули. Истье - не очень прибранный поселочек или даже большое село. В этих местах, оказывается, водилась руда. Какая-никакая руда, а заводик железоделательный построили при Петре, домны даже были, развалины одной еще можно найти. Из металла здешнего в окрестных же селах иголки делали, может - еще что-то, потом даже какое-то машиностроение завели, это для рязанской земли редкость.
Стасов, отец, здесь тоже работал, как и в Питере, и в Руссе моей, церковь построил и дом хозяина. Интересная это тема – «Прифабричные усадьбы», все хочу за нее взяться, да растекаюсь, как всегда, по древу краеведения. Упоминал только что больницу сельскую в Авдотьине, а была-то ведь когда-то усадьба купца Соловьева, рядом буквально с фабрикой его. А домик Арсения Ивановича Морозова в Глуховском парке? Опять же - при мануфактуре. И во Фрянове у Залогиных дом по соседству с избами мастеровых. У таких усадеб свои особенности, конечно, были, и быт свой...
Но растекаюсь, растекаюсь мыслью, и теряю нить путешествия, ну, чуть не потерял... И фотоаппарат «к бою» не приготовил по-настоящему, он уже «заикается», а самое главное у нас еще впереди. Экономлю "кадры", не фотографирую... Да, к сожалению, металлургию, пусть и бывшую, пропускаем. Стремимся в конное хозяйство, в конское, так сказать, царство фон Дервизов. Кстати, как по возвращению домой уже узнал, Добрый Сот тоже зря мы так быстро проскочили. И там был конезавод, и его питомцы неплохо себя показывали на бегах в начале 20-го века, заработали хозяину Сушкину побольше 16 тыс. руб. Я Сушкиными интересуюсь, кто же это такой – из знаменитой тульско-московской купеческой семьи или местный, из села Сушки? Упоминаются в текстах А.К. Сушкин и Михаил Григорьевич Сушкин. Буду выяснять...
Серия 9. Старожилово.
В Истье спрашиваем, как выехать на Ряжскую дорогу, выезжаем, сворачиваем, немножко ошибаемся, возвращаемся чуть назад, вот и он - поселок Старожиловского конезавода, на часах 13-41... Но что это - едем к кавалерии, а попадаем на флот! Глазам своим не верь, но надпись подтверждает: адмирал Василий Михайлович Головнин (1776-1831 гг.). Стоит на постаменте, с трубой, как положено адмиралу, к тому же путешественнику, ученому и писателю («Записки флота капитана Головнина о приключениях его в плену у японцев в 1811, 1812 и 1813 гг. с приобщением замечаний его о Японском государстве и народе»). Тут недалеко, выясняем, детство его прошло. Так что местный адмирал. А кавалерия - вон она, чуть подальше.
Отъезжаем от памятника, от брачующихся пар и... да, это действительно чудо! И те конезаводы, что видел я в Московской, Псковской и Ивановской областях, бледнеют и просто теряются перед этим созданием Архитектора. И говорить здесь нечего, надо смотреть! Хотя бы на фотографии, хотя бы и на мои, неважные (в интернете есть гораздо лучше)...
Но что-то не видно больших масс конских. Включив в действие свои контактные способности, удается разузнать, что основное поголовье лошадок сейчас в поле, что разводят здесь породу «русскую верховую», а покупают в основном наши миллионеры, причем покупают прекрасных лошадей задешево, по цене - от 90 до 200 тыс. На это идут, поскольку заводу не на что иначе жить, в прошлом году продали только 65 голов, а в этом - с его неопределенностями экономическими и политическими - еще меньше...
Спустя какое-то время после путешествия нашего узнал, что продан Старожиловский конезавод. В иностранные руки. Правда ли? Поверить теперь легко...
Но и не кони даже замечательные были для меня в Старожилове самым интересным и удивительным! А грандиозность, почти необозримость всего архитектурного комплекса, в который помимо фантастического главного сооружения входят отдельные, особые, видно, конюшни, выгоны, кузнеца (как маленький дворец!), насосная станция и водонапорная башня (как замок средневековый!), всяческие склады, жилые дома для сотрудников непростых и для простых, селькохозяйственные постройки, бани и пр. и пр., много десятков строений! И это при том, что выполнено все виртурзно, с выдумкой и в едином одновременно стиле. И если это Шехтель (а сходятся сейчас все к этому), и если это не Шехтель, а другой выдающийся архитектор, то при таком объеме работ должны они были работать обязательно с помощниками и должны были быть эти помощники тоже величинами яркими. Я фотографировал, фотографировал..., и вот случилось то, чего и боялся: выскочило «Поменяйте батарейки». И одновременно: «Кончилась память». Память кончилась, когда мы были у огромного железобетонного, закрытого землей погреба сферической формы...
Потом мы ездили по поселку, искали дом якобы хозяина (Дом пионеров, или по-нынешнему как-то иначе), искали церковь и видели на всей территории множество краснокирпичных домиков, что построил П.П. фон Дервиз для рабочих своего конезавода, и это, их количество и качество, тоже поражали. Бывший владелец Павел Павлович, брат Сергея Павловича, разносторонне образованный человек, меломан и коллекционер, после революции преподавал на кавалерийских курсах при бывшем собственном конезаводе. Среди его учеников был и Г.К. Жуков. Жуков, как все знают, стал маршалом, а Павел Павлович стал сельским учителем математики и умер в 1943 году на станции Максатиха, не зная еще, кто победит в той страшной войне. Малоизвестная станция эта - на Бологово-Рыбинской железной дороге, между Бежецком и Удомлей (вот они-то в русской культуре известные). В Максатихе работал, почти под открытым небом и почти всю войну, авиаремонтный завод, эвакуированный из моей родной и недалекой (для авиации) Старой Руссы, почему я и знаю эту станцию, где упокоился бывший миллионер, эстет и интеллектуал. «Жизнь – обман с чарующей тоскою, Оттого так и сильна она, Что своею грубою рукою Роковые пишет письмена»...
В Соху (собственно имение П.П. фон Дервиза) и тем более в Перевлес ехать у нас уже не было времени, но не было и психических сил воспринимать еще что-то после этой потрясающей, грандиозно-грациозной, по другому не скажешь, архитектурной картины. И в Сохе и в Перевлесе тоже были конюшни, в последнем - М.М. Бочарова. 17 бежавших на ипподромах в 1901-10 гг. его лошадей принесли ему выигрышей на 63295 руб.50 к., из них одна кобыла Бурливая - на 15259 руб. У П.П. Дервиза результаты по этой части (но только по этой!) были существенно скромнее: общая сумма выигрышей 2509 руб. 21 к., лучшая лошадь Бука – 1607 руб.21к. Но и успехи Бочарова были несравнимы с другим рязанским коннозаводчиком – Н.И. Родзевичем. У него бежала 41 лошадь, а общая сумма выигрышей – 344129 р., один Барин–Молодой выиграл 38092 р.
Все это, конечно, я уже позже узнал, в Черноголовке, а тогда, в субботу 27 августа, в 14-45 мы выехали из Старожилова. До Рязани добрались по Ряжскому шоссе, а дальше - прежним путем.
В 4-55 - выехали из Коломны, 5-23- проезжаем Бронницы. На Втором кольце очень напряженное движение. И вдруг среди огромных фур и пижонских джипов появляются один за другим неуклюжие на вид квадрациклы, штук восемь, целый клуб. Чего только в дороге не увидишь! В 5-42 - последняя остановка, остатки кофе допиваем, потом заправляемся. В 6-21 – переезжаем по путепроводу ЖД Москва-Нижний, в 6-37 – в Ногинске, в 19-05 – в Черноголовке.
Забыл посмотреть на спидометр, но больше 700 км проехали. За два сказочных дня. Спасибо, Володя!
XI. Куда?
Еще не решили. Много куда хотелось бы, и надо, съездить...
Поделитесь с друзьями