Евгений Свешников – начальник Глуховки

М. Дроздов, Е. Маслов

Совсем недавно в Глухове снесли «дом Свешникова». Да, он был старенький, даже очень – за сотню лет. «А все-таки жаль...», как пел знаменитый бард по похожему поводу. С каждым сломанным, сгоревшим, просто обвалившимся историческим домом (а этот был, несомненно, историческим) уходит память, и иногда кажется – окончательно, о прежней эпохе, о нашей истории вообще и о конкретных людях. В данном случае – о Евгении Павловиче Свешникове...

Мы очень мало знаем об этой личности – фактически втором человеке Глуховки после хозяина – Арсения Ивановича Морозова. Таковым Свешников стал, правда, только после смерти Ф.А. Детинова в 1913 г., но именно он был правой рукой Морозова в предреволюционные, самые напряженные годы, именно с ним породнился самый богатый человек Руси того времени Н.А. Второв...

Москва, Глухово, Электросталь, Прага – вот некоторые этапы жизненного пути этого деятеля русской промышленности, старовера, благотворителя, оставившего заметный след в нашем городе...

Загадки происхождения

В списке членов Совета Богоpодской стаpообpядческой общины в начале 1909 года Евгений Павлович Свешников указан как «богородский купеческий сын, 45 лет» (ЦИАМ, ф. 54, оп. 104, д. 22, л. 1об.). Стало быть, родился он примерно в 1864 г. Социальное происхождение – богородский купеческий сын – должно означать по идее, что отец его был купцом, а сын самостоятельно торговлей или производством не занимался. Мы, однако, богородского купца Павла Свешникова пока ни в каких списках не встречали. Это может означать и то, что купцом отец был в другом уезде, другой губернии или в Москве. Да, из материала об истории пожарных обществ кроме того, что Е.П. Свешников уже являлся начальником пожарной команды Богородско-Глуховской мануфактуры, узнаем следующее: 7 июня 1896 года в Богородске (Ногинске) на общем собрании в здании Городского общественного Управления были выбраны председатель и члены правления Богородского пожарного общества. Председателем был избран городской староста богородский 2-й гильдии купец Михаил Анисимович Сопов. Начальником же стал зарайский купеческий сын Евгений Павлович Свешников (ЦИАМ, ф. 2223, оп. 2, д. 42, л. 43).

Таким образом, вроде, понятно, что Свешниковы из Зарайска. Тогда это была Рязанская губерния, а места – точно – когда-то старообрядческие, но ставшие с середины 19 века скорее единоверческими (т.е. в составе РПЦ). Меценаты Бахрушины, оттуда происходившие, были в свое время староверами, скульптор Голубкина имела староверские корни...

На старообрядческом Рогожском кладбище по изданию великого князя Николая Михайловича «Московский некрополь» находим следующих захороненных там Свешниковых: «Анастасия Владимировна 1898, 39 лет. Надежда Федоровна (ур. Симонова), 1963, 31. Александр Алексеевич, московский купеческий сын, 1891, 21 год. Артемий Яковлевич, ейский 1 гильдии купец, 1860, 59 лет. Иван Артемьевич, 1863, 35 лет. Иван Федорович, 1890, 43 года. Лаврентий Яковлевич, московский гражданин, 1870, 57 лет. Михаил Яковлевич московский гражданин, 1865, 56 лет. Петр Яковлевич, московский купец, 1850, 32 года. Федор Яковлевич, московский 1 гильдии купец, 1884, 69 лет». Указаний, даже намеков на зарайское происхождение ни у кого нет. А вот в «Красносельском синодике» (списке захороненных в Алексеевском православном монастыре в Москве) имеется немало зарайских, в основном – мещан, Свешниковых. Но смущает явная принадлежность их к «никонианам». Да и почему зарайские купцы и мещане оказались похороненными в Москве – тоже вопрос интересный. Может, они уже и не зарайские были практически? Вот ведь Морозовы – жили давно в Москве, там и хоронились, а считались долго купцами богородскими! Но в данном случае что-то не то. А что – выяснилось совсем недавно, после появления книги известной исследовательницы старообрядчества Елены Михайловны Юхименко «Рахмановы» (Юхименко Е.М. Рахмановы: купцы – старообрядцы, благотворители и коллекционеры. – М. 2013. – 520 с.: илл.)

Не зарайские и не богородские, а московские...

Рахмановы – один из самых известных московских старообрядческих родов, нашего, кстати, гуслицкого, богородского происхождения. Так вот в родстве с ними были, оказывается, московские купцы-старообрядцы Свешниковы, и у Павла Артемьевича Свешникова (его нет в «Московском некрополе», а отец есть) и его жены Анфисы Ивановны были, по крайней мере, сын Евгений (Геня) и дочь Агния, жили они на Нижней Хапиловской улице. «Геня» Свешников, судя по всему, и есть «наш» Евгений Павлович, а его сестра Агния была замужем за Сергеем Карповичем Рахмановым. О значении же Рахмановых в московском купеческом мире говорит тот факт, что будущий шеф Е.П. Свешникова Арсений Иванович Морозов сватался, можно сказать, к Александре Карповне Рахмановой, но та «уклонилась от ухаживания богатого жениха» (с. 61). Впрочем, ставшая женой Арсения Ивановича Любовь Степановна тоже была в свойстве с Рахмановыми. Все у старообрядцев-миллионеров тесно переплелось, и нет ничего удивительного, что рано, похоже, потерявший отца (судя по фото, весьма культурного человека) Евгений Свешников оказался под крылом у Морозовых.

но родом владимирские

По Е.М. Юхименко основатель московского купеческого рода Яков Семенов Свешников (1772-1847), прадед Е.П., происходит из деревни Высоково Ставровсеой волости Владимирской округи. Из тех же примерно мест, из деревни Угрюмихи ведет свое происхождение и хорошо известный в свое время в Орехово-Зуеве (там до сих пор сохранился его дом ) Степан Никифорович Свешников, до 1917 года занимавший должность управляющего фабриками Товарищества Викулы Морозова в м. Никольском, женатый на Марфе Ивановне, много занимавшейся благотворительностью, сам – действительный член Богородского общества распространения среднего образования, видный деятель поморской церкви брачного согласия, участник первого Поморского Собора в 1909 году.

Очень вероятно, что Свешниковы из Высоково и Свешниковы из Угрюмихи были родственниками. Во-первых, обе деревни Угрюмиха (км в 8 к югу от Собинки) и Высоково (км в 10 к югу от Владимира) находятся на правобережье Клязьмы, в Судогодском в свое время уезде, на расстоянии между ними по прямой не более 20-25 км. Во-вторых, и тот, и другой Свешниковы изначально были староверами. Различие же в принадлежности к разным ветвям старообрядчества не удивляет. Ибо у Морозовых, например, и не только у них, в роду были и поповцы, и беспоповцы, и единоверцы потом, и просто безбожники. В подтверждение тому дальний родственник Свешниковых Анатолий (фамилию не указал), разыскивающий любые сведения о них, на форуме Самстара год назад сообщал, что соседняя с Угрюмихой «деревня Лёвино ранее также была старообрядческой, но кажется, принадлежала к другому согласию». Тогда получается очень интересно – два родственника (пусть и дальних: Евгений Павлович мог бы быть троюродным или четвероюродным племянником Степану Никифоровичу) были топ-менеджерами в двух морозовских фирмах, причем управляли одними из крупнейших в России фабриками...

Кстати, мы когда-то путешествовали с орехово-зуевским краеведом В.Н. Алексеевым по малоизученному правому берегу Клязьмы от Собинки в сторону Радужного. Уже после этого закрытого городка, в Судогодском районе Владимирской области, проезжали владимирское городское кладбище с не совсем подобающем ситуации названием "Улыбышево". Мы не знали тогда, что за этим огромным погостом и находится Высоково – родина Свешниковых. Оказывается, что и другое наименование кладбища – "Высоково"!

Подробности... из доноса

С какого года проживал Евгений Павлович в Глухове – мы пока не знаем. По времени самое раннее упоминание о его должности, но скорее всего общественной (пожарная команда), нам уже известно – это 1896 год. Кем он был на Глуховской мануфактуре в 1898-99 гг. (а то и раньше) мы узнаём... из доноса! Да, из доноса некого Григория Вялова и других великому князю Сергею Александровичу от 18 января 1899 г. Вот что говорится в нем о Свешникове: «...Управляющий по постройке Евгений Свешников раскольник женился на учительнице православной христианке г-же Жебелевой, которая совращена в раскол хозяином Арсением Морозовым...» (ЦИАМ, ф. 16, оп. 89, д. 29).

В ответ на этот донос московский губернатор сообщает московскому генерал-губернатору от 8 марта 1899 г. следующее: «Московский купеческий сын Евгений Свешников, помощник управляющего фабрикой – раскольник, приемлющий священство; с 1888 года состоит в браке по расколу с верейской мещанкой Елизаветой Жебелевой и брак их записан в метрическую книгу пристава 2-го участка Рогожской части г. Москвы. Отец Елизаветы Свешниковой Андрей Жебелев – православный, а мать – раскольница. Елизавета девочкой 8-ми лет поступила на воспитание к своей тетке, также раскольнице, проживавшей в Москве. Когда совершилось совращение ее из православия в раскол, пока не добыто точных сведений, но по моему распоряжению об этом производится дознание. До вступления в брак с Евгением Свешниковым Жебелева служила около двух лет учительницей в Глуховской фабричной школе; дети Свешниковых воспитываются в расколе».

23 марта 1899 года губернатор добавляет некоторые подробности по этому поводу: «В дополнение к представлению от сего 8 марта за № 1190, имею честь представить Вашему Императорскому Высочеству, что как ныне оказалось по собранным сведениям, упоминаемая в том представлении Елизавета Андреева Жебелева, по мужу Свешникова, при рождении своем была крещена по православному вероисповеданию в гор. Верее в Ильинской церкви; после смерти отца ее она 12-ти летним ребенком была отдана на воспитание своей бабушке (по матери) Анне Мартыновой Богдановой, ныне умершей, и проживающей в Москве на Коровьей площади, д. бывший Живаго. Ввиду того, что как мать Елизаветы Жебелевой, так и бабушка ее, принадлежали к раскольникам Рогожского кладбища, то и Жебелева была воспитана в том же согласии. 20 лет она поступила учительницей в фабричную школу Морозова в с. Глухове и вскоре вышла замуж за купеческого сына Евгения Павлова Свешникова, при чем брак их с соблюдением всех законом установленных формальностей был записан в метрическую книгу пристава 2-го участка Рогожской части, лит. Б, в 1888 году за № 18».

Последние документы весьма серьезны и информативны. В них Евгений Павлович назван уже московским купеческим сыном, а должность его – помощник управляющего фабрикой (вернее – фабриками ). Управляющим был известный в Богородске Федор Андреевич Детинов. В ведении помощника, видимо, состояло и строительное отделение. С 1888 года он женат на Елизавете Андреевне Жебелевой (1866-67 года рождения), у них уже двое, по крайней мере детей, рожденных, скорее всего, в конце 80-х – в 90-е гг. Можно уверенно думать, что на Глуховке он раньше ее, значит – раньше 1886 года.

Еще о родственниках

Из этих же источников узнаем и о том, что у Свешникова была младшая, видимо, сестра помимо Агнии, по мужу Рахмановой. Об этой сестре Анне Павловне, до замужества жившей в семье брата, доносчики доносят: «Директор бумагопрядильни г-н Ротклифф англичанин женился на раскольнице г-же Свешниковой пред совершением законного брака оба они сначала перешли в православную церковь, и венчались в Константинополе в православной церкви. По приезде из Константинополя на фабрику к раскольнику хозяину Арсению Морозову перешли в раскол г-н и г-жа Радклифф». На что губернатор разъясняет: «Великобританский подданный Джемс Ратклиф англиканского вероисповедания, состоит на фабрике в Глухове директором прядильного отделения, женат на купеческой дочери Анне Павловой Свешниковой вторым браком; Свешникова – раскольница поповщинского толка. Поводом к заявлению о том, что Ратклиф и Свешникова совратились в раскол из православия, принятого ими в Константинополе, вероятно, послужило следующее обстоятельство. В 1894 году Ратклиф и Свешникова отправились в заграничное путешествие; до отъезда за границу Свешникова проживала у своего брата Евгения Свешникова. По возвращении из-за границы, когда Свешникова поселилась на жительство в квартире Ратклифф, на фабрике начали распространяться слухи, что Ратклифф и Свешникова приняли в Константинополе православие и вступили в законный брак; в интимных беседах со своими знакомыми как Ратклифф, так и Свешникова не только не опровергали этих слухов, а, напротив, утверждали, что они действительно вступили в брак, будто бы приняв православие в Константинополе; но большинство лиц относилось к этим заявлениям с полным недоверием, так как многие хорошо знали, что Ратклифф женат на англичанке и вступить во 2-ой брак без формального развода, не мог, что впоследствии, а именно в апреле 1896 года, при рождении у Свешниковой ребенка, вполне подтвердилось, так как на обращенное к ней требование о предъявлении документов, она должна была сознаться, что состоит в незаконном сожительстве с Ратклиффом и что она как была старообрядкою, так таковой и осталась. От незаконной связи с Ратклиффом Свешникова имеет двух дочерей: Марию и Анну, просвещенных Св. Крещением по обряду православной церкви. Свое желание воспитывать дочерей в православной вере Свешникова мотивировала тем, что хотя она и не видит особого различия между православием и старообрядчеством, но, тем не менее, должна признать, что общество во многом ограничивает права женщин-раскольниц, почему если бы она решилась воспитывать своих дочерей в расколе, то тем самым она только усугубила бы несчастное положение своих дочерей, как незаконнорожденных. В законный брак Ратклифф и Свешникова вступили только в 1898 году в мае месяце, причем брак совершен в Московской англиканской св. Андрея церкви» (ЦИАМ, ф. 16, оп. 89, д. 29, лл. 12-16, документы представлены нам в свое время С.В. Ильиным). В указанной англиканской церкви, недалеко от консерватории, мы недавно были, она действует, там же устраиваются и органные концерты...

Яков Иванович Ратклиф – большой специалист по прядению, наладил и производство ниток на Глуховке, проработал здесь 17 лет, умер в 1905 году. Между прочим, именно он познакомил глуховских обитателей с английской игрой футбол. Но у нас разговор не о нем, а о его шурине. Вот ведь как – стали родственниками русский старовер и английский протестант!

В связи с родственниками Евгения Павловича до сих пор остается невыясненный вопрос о том, является ли его родней (или только однофамильцем) выдающийся советский хормейстер Александр Васильевич Свешников (1890-1980)? Он с 1911 года преподавал пение в фабричном училище, попозже руководил хором Богородск–Глуховской мануфактуры. Когда он приезжал в Глухово на 50-летие 10-й школы, никто не догадался или не посмел спросить его об этом. Родом он, правда, из Коломны, но всякое ведь бывает, мы уже и видели...

Не полностью прояснена пока и ситуация с другими Свешниковыми – свойственниками Морозовых. Двоюродная сестра Арсения Ивановича Морозова Елизавета Васильевна (родилась в 1850-е годы) была замужем за Свешниковым Николаем Евдокимовичем (1846-ок. 1917), московским 2-й гильдии купцом, торговавшим мануфактурой. По нашим соображениям, он – двоюродный брат отца и, значит, двоюродный дядя – самого Евгения Павловича. Таким образом, «наш» Свешников совсем не прост, ибо состоял в свойстве с Морозовыми. И тогда тем более понятно, что его появление в Глухове на фабриках КБГМ в качестве одного из высших служащих, а потом – фактического распорядителя явно не было случайным.

Свешников достаточно часто упоминается в дневниках служащего БГМ В.И. Виноградова за 1898-1904 гг. Об этих дневниках, их авторе и издателе мы уже писали. Важная деталь: Свешников именуется там просто Евгением Павловичем, без фамилии, как и Арсений Иванович (а вообще – немногие). Интересно, что в пасхальную ночь крестный ход из старообрядческого храма в конторе БГМ обязательно шел «к Евгению Павловичу»!..

Мало, все еще мало знаем, но, тем не менее, происхождение, образ и роль Евгения Павловича понемножку вырисовывается.

Книги, велосипед, автомобиль

Итак, Свешников Евгений Павлович, не позднее 1886 года работает на БГМ, занимает важные посты, после смерти Детинова в 1913 году он становится на его место в табели о рангах Глуховской мануфактуры. В отличие от Детинова образование у него было явно «повышенное». Об этом может говорить (намекать), например, следующий факт: он являлся лично ответственным за такой очаг культуры как библиотека при фабрике КБГМ (ЦИАМ, ф. 17, опись 84, дело № 375). Показательно и то, что Евгений Павлович владел в городе ни каким-то, а именно книжным магазином. Газета «Богородская Речь» 31 июля 1911 г. сообщала, что «в магазине Е.П. Свешникова к 1-му августа заготовлены учебники для всех учебных заведений г.Богородска, а также и все письменные принадлежности для учащихся. Магазин открыт от 8 час. утра до 8 час. вечера».

Как помощник (заместитель), а потом и главный администратор Глуховки, Евгений Павлович являлся и устроителем различных культурно-спортивных мероприятий. С 1893 года он член Богородского клуба велосипедистов (ЦИАМ, ф. 16, оп. 126, д. 134, л. 2). А это, кроме всего прочего, значит, что ответственность за велотрек в Глухове, один из лучших и вообще немногих в России, тоже на Свешникове. Да что там вело- ?! Он один из первых в губернии перешел на авто! Судя по имеющимся данным, он был страстным автомобилистом, по крайней мере – любил автодело. Интересные сведения имеются в этой связи в ЦИАМе. Как вы думаете, сколько автомобилей было в Богородском огромном уезде в 1914 году? Ну, не мучайтесь. Так вот, в первом и втором из 5 станов, на которые уезд делился, их не было совсем, в третьем и четвертом – по одному, в пятом стане – 12, в том числе – у Свешникова – «легковой открытый». Заметим, что у предводителя дворянства Кисель-Загорянского имелось три автомобиля, но это – предводитель дворянства, камергер Высочайшего Двора, действительный статский советник, а потом и губернатор! А Свешников проделывал в этом смысле трудный путь от коллежского регистратора к титулярному советнику, на чем его карьера на госслужбе и закончилась...

Покровитель спорта

На Свешникове лежали не только фабричные заботы, но и, в частности, развитие спорта и вообще внефабричная, так сказать, деятельность населения Глухова. И если зачинателем футбольной игры на Глуховке был Ратклиф, то возрождением и развитием после некоторого периода упадка (и даже запрещения) местный футбол обязан ему. В современной публикации это описывается так: «Только в 1910 году с позволения Московского генерал-губернатора на Глуховке была официально создана футбольная команда. Увлёкшемуся футболом сыну управляющего фабриками Богородско-Глуховской мануфактуры Е.П. Свешникова Павлу удалось убедить своего отца, с лёгкой руки которого возникло общество любителей футбола, созданное исключительно из конторских служащих».

А вот кое-какие документы по этому поводу. 1 марта 1911 года Е.П. получает от футболистов-любителей письмо: «Милостивый Государь Евгений Павлович! В прошлом 1910 году уже поздней осенью у нас в Кучине и при фабрике Компании в местности Кавказ собралась группа футболистов свыше 20-ти человек, но дальнейшей разработке и обеспечению нужд для игры в футбол воспрепятствовала наступившая зима и по этому делу пришлось молчать до сих пор. А теперь вот наступившая весна возбудила вопрос поднять с большей энергией. Средства для покупки мяча и других необходимостей есть – они собраны у нас с членов, входящих в состав этой футбольной команды; но теперь самое главное – это место для игры в футбол. Мы просим Вас, Евгений Павлович, разрешить нам играть на небольшой лужайке при местечке называемом «Бароновский поселок». Лужайка эта отстоит на очень близком расстоянии как от Кучина, так и от Кавказа и совершенно свободная. Мы, новосоставленная команда – футболисты под именем «Кучинцы-кавказцы», были бы очень благодарны если бы Вы удовлетворили покорнейшую нашу просьбу. Остаемся с почтением в ожидании от Вас скорого ответа футболисты “Кучинцы-Кавказцы”» (ЦИАМ, фонд 711, опись 9, дело 40, лл. 1-2). Подписали Горяинов Михаил, Свешников Павел, Сумароков Михаил и др., всего 23 человека. Среди футболистов встречаем много фамилий, которые и сейчас, как говорится, «на слуху» – ткачи, красильщики, слесари – Спасский, Гусев, Благодарев, Низовский… Напомним читателям, что Кучино здесь – не то, что под Москвой в Железнодорожном, а в нынешнем так называемом Тарбееве – там и сейчас существуют Кучинские улицы.

Свешников ответил положительно, поспособствовал молодым спортсменам (и не только конторским). Это отразилось в документах Глуховского спортивного кружка, в которых речь уже шла не только о футболе, но и о гимнастике, легкой атлетике и «свободном плавании» (ЦИАМ, фонд 711, опись 9, дело 40, лл. 1-19). В 1914 году энтузиасты с помощью уполномоченного кружка коллежского асессора Николая Николаевича Поплавко, и не без участия, конечно, Свешникова, уже занимались официальной регистрацией Устава своего кружка-общества. Интересно, что в Орехово-Зуеве почетным членом (причем первым) аналогичного спортклуба, по данным Л.Сыроежкиной, был упоминавшийся С.Н. Свешников, а футбол там был «заведен» англичанином А.В. Чарноком.

Наш же Свешников, Евгений Павлович, был хорошо известен не только спортивной общественности Глухова и Богородска, но и Москвы. Первое Русское Гимнастическое общество «Сокол» в Москве приглашало его, например, «принять участие в качестве судьи при розыгрыше конькобежных состязаний в 1911/12 году». Ему также был вручен Почетный билет, «дающий право бесплатного пользования катком во всякое время» (ЦИАМ, ф. 711, оп. 9, д. 40, л. 6).

Пожарная охрана

Ранее говорилось, что Е.П. отвечал за пожарную охрану Глуховки, в связи с чем им была даже написана книжка «Противопожарная организация при фабрике КБГМ» (Богородск, 1906). А вот начальником Богородского пожарного общества он был по общественной, так сказать, линии. В уже цитированном очерке истории Общества читаем о Свешникове: «Образованный, инициативный, болеющий душой за дело, он приложил много усилий для приобретения пожарного инвентаря, лично принимал участие в обучении пожарных, разрабатывал инструкции и правила по тушению пожаров и должностные обязанности для чинов городской пожарной части». Пожарное дело – важное и отважное. На смотрах пожарных команд (у каждой свой номер и свое знамя!) он ехал верхом во главе команды, за ним на линейке – брандмейстер, за тем – трубный ход, багровый ход, бочки с водой. Именно при Свешникове в 1902 г. была введена должность брандмейстера городской пожарной части, и в городе появился первый профессиональный пожарный – знаменитый С.В. Сальников. При нем, да, скорее всего, и по его инициативе, снят и кинофильм, запечатлевший парад пожарных команд Богородска 15 мая 1914 года. Надо бы внимательно просмотреть его, наверняка мы увидим там и Свешникова, и Сальникова...

Благотворительность

Оставил Е.П. свой след в истории Богородска и по части благотворительности. Член комитета, член-жертвователь Елизаветинского Благотворительного Общества, он в 1898 году на свои пожертвования открывает в Богородске детские ясли. Попечительницей их многие годы была его сестра – Анна Павловна Ратклиф (Отчет Богородского комитета Елизаветинского благотворительного общества за 1900 г. – Богородск. 1901). Таким образом, Свешников являлся видным общественным деятелем в Богородске. Определенную роль играл Е.П. и в создании и деятельности упоминавшейся в начале нашего очерка Богородской старообрядческой общины (1906). Он был одним из ее учpедителей, а затем и членом ее Совета.

Недвижимость

Теперь вернемся к состоянию Свешникова, к недвижимости и т.п. Судя по телефонному справочнику БГМ 1905 года, за ним значатся служебный кабинет, квартира и дача. Про дачу в Глухове у нас сведений нет, а про квартиру, т.е. его дом (принадлежал, видно КБГМ, потому и назывался квартирой), скажем, что он был из всех самым близким к конторе, к кабинету Арсения Ивановича Морозова. Это всё, вероятно, Свешникову не принадлежало... Но позднее ситуация стала меняться, он становится значимым собственником. И это оказалось неким поворотным моментом для семьи...

По-видимому, в 1910-е годы материальное положение Евгения Павловича укрепилось до такой степени, что он начал приобретать земли и леса в округе Богородска. По крайней мере, мы знаем, что ему стали принадлежать «дачи» (скорее всего, здесь в смысле – лесные дачи, т.е. участки) в местности, называемой Затишье. Эти участки в довольно скором времени были проданы крупнейшему московскому предпринимателю Николаю Александровичу Второву под постройку новых заводов. Павлопосадский краевед В.Ф. Ситнов со слов своих предков красочно рассказывал о приезде Свешникова на автомобиле в Степурино для покупки лесов в районе нынешней Электростали (местность там когда-то принадлежала рогожским ямщикам, а потом их потомкам – в том числе – степуринским).

Рядом со Второвым

Когда началась Мировая война и фронту понадобились миллионы снарядов, энергичный Н.А. Второв один за другим возводит снаряжательные заводы, в том числе – вблизи Богородска у полустанка Затишье. В огромной промышленной империи Второва руководить этими заводами стал его сын Борис. В том же местечке Затишье Второв начинает строить электрометаллургический завод. Именно для строительства этих заводов Свешников и продал Н.А. Второву принадлежащие ему («какому-то интендантскому чиновнику», как где-то написано совершенно неграмотно) здесь земли. Более того, способствовал приобретению потом еще дополнительных участков под будущее производство электростали. Кстати, у Второва был заключен договор с Глуховской мануфактурой о поставке металлической стружки и вообще железного лома на завод «Электросталь». Стоит отметить, что отношения Второвых и Морозовых были далеко не простыми, племянник Арсения Ивановича Николай Давыдович весьма нелестно отзывался об отце Н.А. Второва. И в том, что во время войны происходит сближение двух мощных купеческих кланов «виноват» Свешников. И взаимные, конечно, экономические интересы... Свешников стал настолько тесно работать с Второвым, что в некоторых делах представляет его. Основополагающие документы подписывает сам Н.А. Второв, а некоторые, менее важные – Е.П. Свешников! Так, под «Договором Богородской уездной земской управы с Н.А. Второвым об обеспечении медицинской помощью рабочих, занятых на строительных работах завода «Электросталь» от 16 июня 1916 г. стоят следующие подписи: «По доверенности контрагента ГАУ Потомственного почетного гражданина Н.А. Второва титулярный советник Евгений Павлович Свешников. Председатель управы И.Н. Лего. Члены: И.В. Леонов и И.И. Брюквин» (ЦИАМ, ф. 12, оп. 2, д. 299, л. 23).

Вот в этот период весьма близкого сотрудничества с Н.А. Второвым, скорее всего, и случилось важное событие в семье Свешниковых. Его дочь Елизавета Евгеньевна выходит замуж – не много не мало – за сына самого Н.А. Второва – Бориса! Елизавета воспитана была, конечно, в старой вере, что, однако, не помешало браку с представителем церкви главенствующей, впрочем, наверняка тогда от церковной жизни весьма далеким...

Смутное время

В 1917 году в документах БГМ, хранящихся в Московском областном архиве, фамилия Е.П. еще встречается. В «Списке лиц, имеющих право участия в Собрании избирателей гласных в Богородскую Городскую Думу на 4-летие с 1917 по 1921гг. (Московские губернские ведомости, 21.01.1917г., № 6) находим, что на этот период Е.П. Свешников владеет домом со строениями, стоимость владения 8616 руб. Не совсем ясно, идет ли речь о том глуховском доме вблизи конторы, выкупленном, например, у КБГМ, или это что-то новое, собственное с самого начала, причем в самом Богородске, а не Глухове. Скорее всего, второе...

После 1918 года имя Свешникова исчезает из документов. Мы не знали, что с ним произошло. И вот когда появилось в интернете первое описание заграничного архива Б.Второва, мы снова увидели имя Евгения Павловича. Об архиве, семейном и деловом, чуть позже, а сейчас... о компании эмигрантско-философской!

В эмиграции

Примерно в то же время из «Воспоминаний» знаменитого русского философа Н.О. Лосского (Лосский Н.О. Воспоминания: Жизнь и философский путь /предисловие и примечания Б.Н. Лосского. – М., 2008. С. 200) мы узнаем, что в 1920-х годах в Чехословакии, в городе Збраславе (ныне – район Праги) его семья проживала в одном доме с семьей «московского промышленника» Евгения Павловича Свешникова. Вот что конкретно пишет философ: «С весны 1924 г. до осени 1925 г. мы жили в Збраславе; затем с весны 1926 г. до весны 1928 г. опять поселились в Збраславе... В Збраславе мы жили на набережной Влтавы в доме, принадлежавшем Ф. Прохазке. Часть нижнего этажа была отдана под ресторан, а остальные комнаты сдавались внаем, так что дом этот был подобием отеля и назывался „Velka Hospoda". В „Velka Hospoda" комнаты сдавались по цене сравнительно дешевой, и многие русские эмигранты перебывали в нем: кроме нас, там в различные периоды жили инженер-путеец Николай Николаевич Ипатьев (в доме которого в Екатеринбурге был убит Государь Николай П и его семья) с женою, московский промышленник Евгений Павлович Свешников с семьею, проф. Ефим Лукьянович Зубашев с женою, В.В. Водовозов с женою Ольгою Александровною (дочерью профессора Введенского), проф. А.В. Флоровский с женою, генерал С.А. Щепихин с женою и сыном».

Далее Лосский кратко говорит о так называемых Збраславских «пятницах» : «В Збраславе во время квартирного кризиса жило много русских эмигрантов. Потребность в общении привела к тому, что установился обычай собираться еженедельно по пятницам в 5 вечера в „Velke HospodS". В хорошую погоду собрания эти происходили в саду под высокими развесистыми деревьями... В дурную погоду собрания переносились в зал ресторана. Збраславские «пятницы» приобрели большую популярность. На них приезжали русские также из Праги, так что число участников доходило иногда до ста человек. Сидя за ресторанными столиками, мы беседовали о самых различных вопросах, затем кто-либо читал краткий доклад, не более чем получасовой, и он подвергался обсуждению. Темы докладов брались из самых разнообразных наук и областей жизни. Иногда прочитывалось какое-либо новое еще ненапечатанное художественное произведение, например два раза читал Е.Н. Чириков...» Уже в другом источнике также находим фамилию Е.П. Свешникова среди участников этого сообщества В.Ф. Булгакова, М.В. Васнецова, Н.Н. Ипатьева, Н.О. Лосского, П.П. Потемкина, Н.С. Тимашева, В.В. Стратонова и др.

Мы пока не знаем, где и когда нашел последний, как говорится, приют Евгений Петрович. На Сент-Женевьев его нет. В некрополе Ольшанского кладбища в Праге на 2-м городском участке значатся Свешниковы Мария (1871-1927) и инженер Андрей Евгеньевич (1898-1975). Про Марию можно только гадать, а Андрей явно сын, место рождения у него обозначено – Москва (реально, скорее всего, Глухово). Сын из социалистической Чехословакии явно мог приезжать в СССР, в наше Глухово. Спросить, правда, об этом некого. Хотя, как сказать – возможно, живы внуки или правнуки Евгения Павловича?

Французский архив

Во французском архиве зятя Е.П. – Бориса Второва хранятся письма и некоторые документы Свешникова. В частности, одно из дел 1922-1933 гг. на 50 листах содержит переписку Б.Н. Второва с семьей Свешниковых, письма Бориса Елизавете Евгеньевне Свешниковой-Второвой, письма Е.П. Свешникову, письма Софье Свешниковой (трудно сказать, кто это, возможно – дочка?) и С.И. Второвой. В другом деле хранятся письма Е.П. Свешникова Б.Н. Второву (1919-1933гг., 63листа). Вот бы почитать их, сколько там интересного и важного для исследователя! Но уже из описи архива можно понять, что переписка двух деятелей и родственников закончилась в 1933 году. Скорее всего, переписка шла между Прагой, где, по-видимому, продолжал жить Свешников, и Парижем, где жил Второв (хотя все это надо проверять – т.е. изучать данный архив), ну а роковой 1933 год, наверное, означает кончину пражского адресата, т.е. Евгения Павловича.

Заключение

Да, многое до сих пор неясно, в том числе – как, когда, при каких обстоятельствах умер и где похоронен этот нетривиальный человек, один из столпов глуховско-богородского общества. Много лет напоминал о нем не очень приметный деревянный двухэтажный дом сзади бывшего управления Глуховской мануфактуры (потом – комбината) в Аптечном переулке.

Это здание являлось свидетелем и революционной эпохи. Еще до октября 1917 года, в мае месяце, администрация Глуховской мануфактуры выделила этот дом для Исполнительного Комитета Совета рабочих депутатов фабрики (ЦИАМ, ф. 2446, оп. 1, д. 44, л. 1). Администрация предоставила Совету и соответствующий инвентарь, пишущую машинку и даже возможность «представителям Совета бесплатно обедать в помещении Собрания приказчиков». Уже после Октября здесь заседал революционный совет Глуховки, различные комиссии и комитеты Совета рабочих депутатов, в числе которых была и рабочая комиссия, сохранившая мануфактуру в целости в период послереволюционной разрухи.

На доме была мемориальная доска, напоминавшая о Ревкоме. Исчез дом, исчезла и доска. Наша статья – чтобы не исчезла память о Евгении Павловиче Свешникове...

Поделитесь с друзьями