Богородский краевед Иван Алексеев

М.С. Дроздов, Е.Н.Маслов

Нам уже приходилось в очерке по истории краеведения Богородского уезда Московской губернии (области)[1] упоминать, что одним из основателей Богородского института краеведения был Иван Иванович Алексеев, по профессии инженер, по призванию краевед-исследователь. Однако, эта яркая, даже на том ярком краеведческом небосклоне 1920-х гг., личность заслуживает, несомненно, большего внимания. Фактически о нем имеется в настоящее время одна краткая биографическая статья[2], написанная его сыном через много лет после смерти отца и по разным причинам содержащая много неточностей и противоречий. Попробуем дать более подробное описание жизни и трагического конца, а также творческого наследия Краеведа, опираясь на более широкую источниковедческую базу.

Иван Иванович Алексеев родился 13 апреля 1885 г. в городе Богородске в семье фельдшера земской больницы Ивана Алексеевича Алексеева. Нам ничего не известно про мать краеведа. Про отца же знаем, что он в начале ХХ в. имел свой дом на Средней улице (ныне Рогожской), что служил в земской медицине с 27 июня 1872 г.[3] Еще и в 1912 г. он числился фельдшером городской больницы, был, к тому же, действительным членом Богородского общества распространения среднего образования[4]. Поскольку медицина тогда в существенной мере держалась именно на фельдшерах, то можно утверждать, что Иван Алексеевич был заметной фигурой в городе. Когда в 1922 г. отмечался 50-летний юбилей медицинского служения И.А. Алексеева, газета «Известия» 30 июня по этому поводу писала: «…служба его непрерывно протекала в Богородском земстве, где он до сего времени пользуется громадной популярностью не только среди местного населения, но и среди врачей всего уезда». Врачами же в городе и уезде до революции работали, например, П.Я. Сербский, отец основоположника судебной психиатрии в России В.П. Сербского, С.А. Александров – отец будущего знаменитого академика математика П.С. Александрова, такие известные медики как Р.О. Буткевич, А.В. Быстрицкий, Н.И. Зимницкий, П.И. Коноров, Н.Н. Поплавко, Г.А. Николаев, Л.А Дивавин[5].

Юный Алексеев учился в Богородском городском училище. Утверждение сына краеведа о том, что там тогда учились будущие известные писатели Пильняк и Перегудов не соответствует, конечно, действительности, ибо и тот, и другой на 9 лет младше нашего героя и учились в реальном училище, образованном в Богородске в 1907 г.

Сын писал, что «в 1900 году отец поступил учиться в Московское Комиссаровское училище»[6], т.е. когда ему было 15 лет. К этому и к более раннему (1895 г.) времени относятся постановления Богородской уездной земской управы о выдаче отцу И.А. Алексееву пособия «на воспитание сына Ивана в размере 150 рублей ежегодно». В 1900 г. констаруется, что «сын Иван переведен без экзаменов с IV курса на V. Сумма внесена и в смету расходов на 1901 г.» Соответствующие решения напечатаны в «Докладах Богородской уездной земской управы» за 1895 и 1900 гг. Потом была учеба на механическом отделении славного Императорского Московского технического училища (в советское время МВТУ им. Баумана), которое, по словам сына – А.И. Алексеева, Иван Алексеев окончил в 1910 г. В трагических документах следствия через 28 лет, однако, значится, что полного высшего образования у него не было...

Хоть и учился Иван в училищах технического профиля, любил он с детства русскую литературу, историю и географию. С юности волновали его, судя по всему, и общие вопросы философии жизни. Все это впоследствии нашло отражение в его статьях и исследованиях. С периодом учения в МВТУ связан интерес Алексеева к творчеству, идеям и личности Льва Толстого. В «Яснополянскик записках» Д.П. Маковицкого сообщается об общении, пусть и заочном, Л.Н. Толстого с И.И. Алексеевым. Алексеев послал Толстому две маленькие книжечки: «Всемирный христианский студенческий союз» и «В защиту основных принципов»[7] ((). Л.Н. Толстой в апреле 1909 г. писал Алексееву из Ясной Поляны: «… Я ничего не знал о существовании христианского студенческого союза… Нет, «Христианский студенческий союз» интересует меня только с той точки зрения, что еще более утверждает меня в мысли о том, как необходимо в нашем обществе ясное понимание, основанное не на доверии, а на полном соответствии требованиям духовной природы человека»[8].

В примечаниях к «Дневникам Софьи Андреевны Толстой. 1910»[9] упоминается статья И.И. 1914 г. «Небеса разные –люди одни (мысли, встречи, воспоминания)» о связях с толстовцами-японцами. Это любопытный и важный для будущего факт: Алексеев был знаком и состоял в переписке с Д.П. Конисси (1862-1940), японским толстовцем, человеком очень интересной судьбы. Воспитанник Российской духовной академии в Токио, он учился затем и в России, где принял христианское имя Даниил (Петрович), неоднократео встречался и переписывался с Толстым. Им впервые переведен на русский язык главный памятник даосизма - книга «Дао дэ цзин», вышедшая в 1894 г. под редакцией Л. Толстого.

В 1921 г. в «Вестнике литературы» было опубликовано письмо Толстого И.И. Алексееву от 14 декабря 1908 г.[10] Отметим, что и в наше время иногда цитируется переписка Алексеева с Толстым. Так, учебное пособие[11] приводит выдержку из упоминавшегося уже письма великого писателя студенту Алексееву 13–17 апреля 1909 г.: «… люди нашего времени позволяют себе говорить серьезно о веровании в божественность Христа и о всем том, что вытекает из этого удивительного утверждения»[12]. Как хорошо известно, в последние годы жизни Толстой выражал недоверие к официальной церкви, а то и откровенно называл церковь творением лукавого.

Можно думать, что похожие настроения (мы полагаем – по поводу официальной церкви, но не веры) были и у студента, а потом у молодого «почти инженера» Алексеева. Какое-то время спустя он стал горячим поклонником «философии общего дела» и «воскрешения человечества» Н.Ф. Федорова. Мы не знаем, как он пришел к учению Федорова: через Толстого (что возможно, но маловероятно), самостоятельно или через кого-то из последователей Учителя. Но известно, что в 1911г. он переписывается с ближайшим другом и учеником Федорова Н.П. Петерсоном, когда-то, как и Учитель, преподававшим в Богородске, и в том же году публикует в газете «Богородская Речь» большую статью о Федорове[13]. Публикует, однако, под псевдонимом, И. Плеснев. Автор обращается к землякам с призывом всегда помнить о великом мыслителе, который провел 6 лет в Богородске.

Пока трудно точно сказать, чем занимался Алексеев до Первой Мировой войны, но совершенно ясно, что и во время учебы и после он немало времени проводил в родном городе. Отражением этого является и указанная статья в местной газете, и видимо, не одна она. Алексеев явно писал не только о том, что касалось Богородска. Да, под тем же псевдонимом «И.Плеснев» находим в «Богородской Речи», например, еще статью «Забытая область искусства»[14], посвященную древней иконописи в связи с выставкой, открывшейся 9 января 1912 г. в Академии Художеств в Петербурге. Автор показывает здесь тонкий вкус и свою осведомленность в художественных вопросах. И одновременно резко критикует правящую церковь за равнодушие к родной старине: «Приходится только изумляться, до какой степени невежественны эти церковные старосты и, в особенности, «учителя жизни», - отцы духовные, в области уважения к старине. Последним ничего не стоит на церковном амвоне «разделать» какого-нибудь философа, в 10 минут не оставить камня на камне от социализма, в одной тощей проповеди смести с лица земли всю западную богословскую науку и т.д., но как только речь заходит о своем родном, русском, - бесследно исчезает все их напускное геройство. Спорить со старообрядцами не умеют, о русской литературе говорят глупости, искусства совершенно не понимают».

И все это, к сожалению, было правдой. Но и подобной тематикой наверняка не ограничивалась публицистика «И.Плеснева»: мы не располагаем полным комплектом богородской газеты, да и, возможно, у Алексеева были и другие псевдонимы. Плеснев же, судя по всему, местная фамилия (может быть, по линии матери?). Во всяком случае, в Великую Отечественную войну много погибших Плесневых - именно из Ногинского района (в Купавне, например)....

Интеллектуальная и духовная жизнь уездного Богородска 1900-1910-х гг. была, скорее всего, довольно скромной, как и в большинстве подобных мест Российской империи. Вряд ли кто помнил тут, до статьи Алексеева, «великого мечтателя» Федорова. Тем не менее, именно здесь стала выходить первая в Московской губернии уездная газета. Фактическим редактором ее был кадет Н.М. Суходрев, зять А.Ф. Детинова (ближайшего сотрудника хозяина огромной Богородско-Глуховской мануфактуры А.И. Морозова). Кадеты имели в городе и уезде довольно сильные позиции. Местная интеллигенция была настроена либерально. Ставший вскоре родственником (тестем) Алексеева врач Быстрицкий, и, видимо, большинство (не такое уж многочисленное) других интеллигентов, в юности были «немножко революционерами», ну а потом сохраняли либеральный, западнический, совсем не русский и православный дух. Достаточно сильны здесь были, благодаря Морозову, и старообрядческие общины. В определенных кругах прославился Морозовский хор. В Богородске (и Егорьевске) выходил журнал «Старообрядческая мысль». А в Реальном училище учащиеся издавали свой журнал, недаром из него вышло два известных, уже упомянутых писателя – Пильняк и Перегудов. Функционировали в городе отделение Русского Технического Общества, Общество распространения среднего образования, построившее два прекрасных учебных заведения...

Валентин Свенцицкий, епископ Михаил (Семенов) и Иона Брихничев, лидеры так называемых «голгофских христиан», искали здесь, в среде интеллигенции и старообрядчества, сторонников своей секты, оказавшейся на деле антиправославной, антигосударственной и космополитической. Правые и православные силы представлял о. Константин Алексеевич Голубев, протоиерей местного собора. Московский губернатор и масон В.Ф. Джунковский в своих воспоминаниях характеризовал его как человека крайне правых взглядов, «резкого и неумеренного в своих суждениях». Он активно занимался политической деятельностью, являлся председателем Монархического общества города Богородска и Богородского отдела Союза русского народа. Ныне – святой РПЦ, он был расстрелян в 1918 г., в то время как либералы тогда, по крайней мере, все остались живы. Ныне в городе поставлен храм во имя его...

Ну вот, показалась жизнь Богородска времен юности Алексеева скромно-провинциальной, а набралось-то в конце концов не так и мало всего интересного в культурной и духовной среде города (особенно, отметим, - в пореволюционное, страшное, голодное, разодранное время). Скучной и рутинной, возможно, называли ту жизнь потому, что никто не «копал» тогдашнюю историю по-настоящему, а только, и сразу, «по определению», ругал. Но возвращаемся к нашему герою. В какой интеллектуально-политической «нише» он находился в 1910-е гг.? Думаем, что в либеральной, конечно, но с некоторым романтико-мистическим уклоном. Последовавшие вскоре события многое изменили...

По сведениям сына, вскоре после начала Первой Мировой войны И.И. Алексеев был мобилизован в армию и служил на снарядном заводе в Днепропетровске (тогда – Екатеринославе). По-видимому, это был Нижнеднепровский металлургическоий завод бывший Гантке, изготовлявший в годы войны детали для снарядов, шрапнельные «стаканы», ручные гранаты и пр. В начале 1915 г. за этим предприятием закрепили военнообязанных рабочих, а в августе 1917 г. Временное правительство продало завод Южнорусскому металлургическому обществу. К осени того года выпуск продукции сократился в 5 раз в сравнении с 1914 г. В апреле 1918 г. в Екатеринослав входит германская армия, советская же власть устанавливается в конце 1919 г.

Вот только после этогг, как считал его сын, и смог И.И. Алексеев вернуться в родной город и устроиться на Электрометаллургический завод, основанный Н.А. Второвым в соседнем поселке Затишье, ныне г. Электросталь. Завод носил тогда имя инженера Н.И. Беляева (1877–1920), создателя отечественной легированной стали. Есть, опять-таки, некоторые сомнения в дате возвращения Алексеева. Связаны они вот с чем. В пореволюционное время в Богородск несколько раз наведывался и устраивал встречи с учащимися и с верующими один из ярых христианских проповедников, общественный деятель, публицист, представитель, а потом и руководитель Российского студенческого христианского движения (РСХД) В. Ф. Марцинковский (1884-1971). В своих воспоминаниях он писал, что в Богородске «один из членов нашего Московского Христианского Студенческого кружка организовал в последнее время небольшую группу молодежи, интересующейся вопросами Евангелия». По приглашению кружка Марцинковский там и выступал. В 1920 г. на диспуте в Политехническом музее Москвы оппонировал самому Луначарскому. За свою деятельность неоднократно арестовывался, а в 1923 г. был выслан за границу.

Так вот, членов РСХД в Россси в то время было очень немного, а по некоторым сведениям Алексеев таковым был, он, по-существу, имеенно с вопросом объединения христианской молодежи и обращался к Л.Н. Толстому. Поэтому с большой вероятностью тем самым членом РСХД в Богородске и являлся И.И. Алексеев. Тогда возвращение его с Юга России надо отнести к более раннему периоду. Как бы-то ни было, об этой стороне жизни и деятельности Алексеева мы знаем очень мало, как и о его деятельности производственной на заводе «Электросталь».

А вот о краеведческой работе говорят многочисленные его публикации в местной, и не только, прессе. С 1920-х гг. главным занятием Алексеева, для души, не ради денег, становится краеведение. Он собирал материал по крохам, обширные его знакомства помогали в этом. Так он нашел сведения об истории строительства и открытия железнодорожной ветки к городу(???), о народоволке Т.И. Лебедевой, о матросе Железнякове, о партизанах 1812 года. Но он был не просто собиратель, он был исследователь. Он исходил пешком весь Богородский уезд.

В бывшей усадьбе Глинки он обнаружил ( и оценил художественные достоинства) надгробие на могиле П.А. Брюс работы Мартоса (с 1934 г. в собрании Музея архитектуры, скорее всего – с подачи именно Алексеева). Сын ошибочно написал о надгробии самого Я.В. Брюса, что конечно не верно, ибо тот похоронен был в кирхе на Немецкой улице (там ныне ЦАГИ). Прасковья Александровна, супруга графа Якова Александровича Брюса, урожденная Румянцева (1729-1796) – дама, однако, не менее интересная, чем Брюсы. По сведениям И.А. Хомутова, П.А. Брюс приходилась сестрой графу П.А. Румянцеву-Задунайскому (отцом его считали Петра Первого). По линии своей матери Прасковья Александровна происходила из семьи президента Юстиц-коллегии А.А. Матвеева, женой которого была княжна Барятинская, из рода Рюриковичей. Прабабкой Прасковьи Александровны была светлейшая княжна Евдокия Гамильтон. По линии своей прабабки Прасковья являлась прямым потомком короля Ирландии Эдварда Брюса. Равноапостольные святые княгиня Ольга и князь Владимир – тоже ее предки. Вот чье надгробие нашел и сохранил (вместе с останками!) наш Алексеев. Мы, однако, отвлеклись...

Примерно в это время, в 1920-е гг. Иван Иванович женился. Избранницей его стала хорошо ему известная с юности по отцовской службе Софья Александровна Быстрицкая. Она была дочерью местного врача, заведующего земской больницей в Богородске Александра Васильевича Быстрицкого (1861-1927). В свое время Быстрицкий был близок к народовольцам, высылался в Сибирь под гласный надзор. С 1902 г. он с семьей жил в Богородске, где работал совместно с И.А. Алексеевым и был близко знаком со всей семьей Алексеевых. В 1925 г. у Софьи Александровны и Ивана Ивановича родился сын Александр.

Алексеев был активным корреспондентом различных, теперь уже советских, органов печати. Его статьи публиковались в московских журналах «Красная Нива», «Наши достижения», «Хочу все знать». Он активно сотрудничал с Богородской (Ногинской) газетой «Голос рабочего». Из местных краеведов он был самым плодовитым автором, опережая и М.П. Смирнова, и М.Г. Фиалкина. Он поместил в периодической печати большой ряд статей о населенных пунктах, промышленных предприятиях края, таких его жителях как Т. Лебедева, Н.Ф. Федоров, Б. Пильняк, И.И. Степанов-Скворцов, о Циолковском и др. Его надо считать также одним из создателей газеты в пос. Затишье. Сначала она называлась «Электростальские огни», затем «Электросталь», а затем «Ленинское знамя». Писал он много и вполне по-советски. Сохранилось свидетельство, что «ударник печати, рабкор газет «Правда» и «Электросталь» в день 20-летия газеты «Правда» получил премию как неустанный боец за дело строительства социализма». Бойцом на этом фронте, Алексеев, наверное, стал, но членом партии не был…

Огромной заслугой Ивана Ивановича было участие в основании Богородского института краеведения. Институт изучал экономику, быт, историческое прошлое и природные богатства Восточного Подмосковья, выпускал печатные труды и альманах «Богородский край». И в его выпусках можно найти немало публикаций Алексеева. Кроме всего прочего, он был первым библиографом исторических материалов Богородского уезда, Ногинского района и Электростали. Большая часть альманахов «Богородский край» 1928 г. выпуска опубликованы на сайте «Богородск-Ногинск. Богородское краеведение».

Институт краеведения и богородские краеведы получили широкую известность также с «подачи» И.И. Алексеева. В конце сентября 1927 г. он от имени Института посылает в Сорренто А.М. Горькому письмо с рассказом о делах краеведов в Богородске. Уже 10 октября пришел ответ, в котором, кроме одобрения местных сил, пролетарский писатель формулировал и общие установки: «...краеведение – дело, значение которого не может быть преувеличено ...должны знать ...все процессы, загадочно совершающиеся в ней (нашей земле) ...должны изучить все силы ее творчества, знать жизнь растений и микробов так же математически точно, как хотим знать людей». Алексеев отсылает в Сорренто труды Института краеведения. На этот раз ответ Горького был оглашен на уездном съезде краеведов 29 декабря 1927 г. Вот его текст: «Разрешите, уважаемый Иван Иванович, просить Вас передать Богородскому институту краеведения сердечную мою благодарность за присланные мне издания трудов института. В письме ко мне эти труды названы были «скромными». Мне кажется, я представляю с достаточной ясностью, чего эти труды стоят, как велика их ценность и как много вложено в них действительной глубокой любви к своей стране и активной веры в ее великое будущее. Позвольте мне от души пожелать институту бодрости духа и дальнейших успехов в работе. Знаю, что настанет время, когда эта работа будет оценена с удивлением перед работниками и с полным сознанием ее важности для рабочей России. Мой привет, А. Пешков». Съезд не только вынес благодарность «Инженеру человеческих душ», но и присвоил ему звание «Почетного члена Института краеведения», удостоверение которого было вручено Горькому уже лично 12 июля 1928 г. по приезде его в Москву. Но сначала Алексеев сообщил Горькому о решении съезда, и из Сорренто пришла бандероль с книгой «Мои университеты» с автографом и фотографиями дома писателя и его самого - тоже с автографом.

Хорошо был знаком Иван Иванович и с советскими писателями Б.А. Пильняком (Вогау) и А.В. Перегудовым. Они дружили, о чем свидетельствуют групповые фотографии, где запечатлены Пильняк, Перегудов и Алексеев с совсем еще маленьким сыном. С Борисом Пильняком Алексеев познакомился в Богородске, а переписываться с ним стал позже – уже в период становления его писательской славы. Именно в письме к нему Пильняк написал: «… В моей памяти годы, проведенные в Богородске, лучшие годы моей жизни, ибо там – не только легко и радостно мне жилось, но и там возникло мое писательское дарование, там я написал мои вещи, «Жуковка» и «Шибаевский парк», и «Затишье»…». (Письмо от 14 октября 1923 г.//Б.А. Пильняк. Письма. Том II: 1923-1937. – М. 2010. С. 107). Названия перечисленных первых работ Пильняка – это все наши, богородские топонимы. С Александром Владимировичем Перегудовым дружба носила, скорее всего, другой, более постоянный характер, если еще учесть, что Перегудов жил недалеко – в Ликино-Дулево.

Иван Иванович работал на заводе Электросталь в Бюро по связи с потребителями. Сама эта должность была связана с многочисленными контактами, перепиской, встречами. Но уже не по должности , а по велению души был знаком инженер Алексеев со многими интересными людьми и со многими знаменитостями. Отзвуки увлечения еще Федоровскими идеями, наверное, можно найти в дружбе его с К.Э. Циолковским. Сын вспоминал: « С Константином Эдуардовичем Циолковским мой отец познакомился в мае 1925 г. в Московском политехническом музее, когда там проходил диспут об его цельнометаллическом дирижабле... Решался вопрос о применении новых марок сталей для создания дирижабля. Тогда отечественная металлургия, в том числе и на заводе «Электросталь», только еще приступала к созданию качественных сталей. Через два месяца после диспута И.иИ. написал К.Э. Циолковскому письмо, в котором сообщил, какие, по его мнению, марки сталей могли бы быть применены при постройке цельнометаллического дирижабля. Циолковский ответил. Завязалась переписка». В ноябре 1933 г. И.И. Алексеев сообщал Циолковскому в письме, что завод «Электросталь» расширяется и что успешно осваиваются новые марки высококачественной стали. Циолковский присылад и свои фотографии, и книги, последнюю – незадолго до кончины в 1935-м. Заметим, что связями «калужского мечтателя» с Электросталью и другими схожими вопросами в настоящее время много занимается краевед Б.П. Филимонов, будем ждать его публикаций на эту тему.

Исходя и из официального положения на «Электростали» и из журналистско-краеведческой деятельности И.И. Алексеева не приходится удивляться, что статья об Электростали в первом издании Большой Советской энциклопедии (том 69) была написана именно им. Скорее всего на этой почве он знакомится с О.Ю. Шмидтом, главным редакторм БСЭ после Бухарина. Но нашими академиками и литераторами не ограничивается круг знакомств краеведа. В 1935г. он приглашал посетить завод знаменитого французского писателя Ромена Роллана, и хотя тот приехать не смог, прислал потом книгу «Кола Брюньон» с автографом. Письмо же свое он заключил следующими словами: «Дружески жму Вашу руку и прошу Вас передать мою благодарность и братский привет Вашим товарищам с завода «Электросталь», которые являются и моими, а также рабочим города Ногинска. Преданный Вам Ромен Роллан. Вильнев. Швейцария. 20 августа 1935 г.»

Человек общительный и многим интересующийся, с широким кругозором, Иван Иванович, любил писать письма, в том числе, как мы уже видели, великим людям. Перечислим, отчасти повторяясь, только некоторых его адресатов. Начав с писем к Толстому и Петерсону, Алексеев был связан перепиской со многими известными деятелями культуры и науки: А. Луначарским, М. Горьким, А. Перегудовым, М. Пришвиным, К. Циолковским, одним из первых авиаторов Б.И. Россинским, академиком О. Шмидтом, Э. Синклером, Р. Ролланом, с революционерами-народниками М.Ф. Фроленко и Н.А. Морозовым, с японским профессором Д.П. Конисси, с последователями Федоровского учения М.Н. Петерсоном (с сыном Н. Петерсона), В.А. Кожевниковым, Н.А. Сетницким. Последнему писал в Харбин. По старой дружбе переписывался с Конисси после отъезда того в Японию. Писать за границу официально не запрещалось. Но и не приветствовалось. Тем более, если пишешь в «милитаристкую Японию», а он, похоже, переписывался или пытался переписываться. Закончилось это трагически. Его обвинили в шпионаже в пользу Японии.

«Японских шпионов» перед войной хватало. Еще одним сделали и Алексеева. Его арестовали 20 февраля 1938 г. 29 июля 1938 г. Комиссия НКВД и прокурора СССР приговорила выдающегося краеведа к высшей мере за «систематическую шпионскую деятельность в пользу японской разведки». 20 августа 1938 г. он был расстрелян в Бутово.

Возможно, что гибель Алексеева была одним из звеньев в смертельной цепи. Раньше его, 16 ноября 1937 г., был арестован органами НКВД за контрреволюционную деятельность и постановлением НКВД СССР от 1 декабря 1937 г. осужден один из первых сталеваров Электростали И. И. Сухаржевский. 20 февраля 1938 г. – наш Алексеев. А 29 сентября 1938 г. - еще один Алексеев, Павел Константинович, 1889 г. рождения, технический директор завода «Электросталь». Его расстреляли 15 апреля 1939-го, реабилитировали в 1956-м...

Об Иване Ивановиче никаких сведений долго не было. Его вдова Софья Александровна (она как жена «врага народа» не могла долго работать по специальности преподавателя) после 1956 г. направила письмо генеральному прокурору Руденко с просьбой разобраться, что же произошло с ее мужем. Только через год пришел ответ: «И.И. Алексеев посмертно реабилитирован». Реабилитирован, по справке, в 1958 г. А в 1993 г. сын, отставной военный, имел возможность в ФСБ ознакомиться с делом своего отца. Отец обвинялся по 2-м статьям Уговного кодекса 58-6 и 58-10 в шпионаже в пользу Японии и антисоветской пропаганде. Резидентом, которому якобы отец передавал секретные данные о заводе «Электросталь», был назван... японский профессор Конисси.

Нам сейчас протоколы допросов недоступны. И только из документов «Мемориала» узнаем некоторые подробности. Образование у Ивана Ивановича значится «незаконченное высшее», т.е. он в МВТУ не доучился по каким-то причинам до конца или не стал выполнять дипломную работу. То, что он беспартийный, никого из нас не удивляет, кем еще мог быть толстовец и федоровец? Впрочем, немало бывших либералов вполне потом уживалось и с партией, и даже в партии. Последняя должность Алексеева звучит несколько странно: инженер (технический директор) бюро связи с потребителями на заводе «Электросталь». Значит, он фактически возглавлял это бюро, но над ним был еще директор «политический». Проживали Алексеевы уже не в Богородске-Ногинске, а в самом поселке Электросталь. Улиц, видимо, там еще было мало и адрес совсем прост: д. 16, кв. 7. Что-то там сейчас?!

Жизнь сложилась так, что сын Александр Иванович скончался в начале 2000-х гг. в Доме престарелых, его сын – еще раньше. Потомства их не осталось. Остались разрозненные труды Краеведа (которые еще предстоит собрать вместе) да некоторые вещи, переданные сыном в Электростальский городской музей. Род Алексеева прервался. Дело же, практически начатое именно им, продолжалось и продолжается краеведами современными и музейными работниками. В музее Электростали хранятся рукописные лекции И.И. Алексеева конца 1920-х гг., его удостоверения, пропуск в Ленинскую (Румянцевскую) библиотеку, туда, где когда-то работал Н.Ф. Федоров. Здесь и переписка его с Р. Ролланом, А.В. Перегудовым, фотографии, книги с автографами их, а также А.М. Горького, К.Э. Циолковского, М.М. Пришвина и др.

Иван Иванович по-прежнему с нами!

[1] Дроздов М.С., Маслов Е.Н. Богородские краеведы (краткий исторический обзор) // Третьи всероссийские краеведческие чтения. М., 2009. С.41-45.

[2] Алексеев А.И. О жизни Ивана Ивановича Алексеева // Альманах «Богородский край». 1997. №1 (5). С.75-77.

[3] Доклады Богородской уездной земской управы . Богородск, 1900.

[4] Отчет о деятельности Богородского общества распространения среднего образования за 1912 г. Богородск, 1913.

[5] Маслов Е.Н. К истории уездного здравоохранения // Альманах «Богородский край». 2001. №3 (11). С.21-38.

[6] Алексеев А.И. О жизни Ивана Ивановича Алексеева // Альманах «Богородский край». 1997. №1 (5). С.75-77.

[7] У Толстого. Яснополянские записки Д.П. Маковицкого. Книга третья. – М. 1979. С. 395, 505.

[8] т. 79. С. 161-163

[9] «Дневникам Софьи Андреевны Толстой. 1910»Москва, «Сов. писатель», 1936 г., стр. 298

[10] Вестник литературы. С.

[11] В.А. Луков и др. Литература. Практикум. Часть 2-я. Русская литература. М., Издательство Московского гуманитарного университета, 2007

[12] Толстой Л.Н. Полн. собр. соч. В 90 т. М., 1955. Т. 79. С. 162.

[13] Плеснев И.

[14] №9 от 26 февраля 1912 г.

Поделитесь с друзьями