К истории компании Богородско-глуховской мануфактуры.
О критике исторических источников в ходе научного исследования
С.В.Ильин, канд. ист. наук, доц. (1997г.)
Историческое знание становится наукой одновременно с критикой самого исторического материала. Недопустимо принимать на веру все то, что содержат в себе памятники письменности прошлого - это требование критического подхода к источникам было сформулировано российскими историками еще в XVIII столетии. Впоследствии его дополнили рядом других ценных указаний.
Не выдергивать отдельные факты, а брать всю их совокупность для всестороннего общественно-экономического анализа призывал ученых-обществоведов В.И.Ленин. Конечно, одному человеку такое не под силу, но требование всесторонности оберегает от соблазна преждевременной систематизации, от ошибок поспешного обобщения, от скоропалительных суждений.
Немало обобщений, сделанных на скудной основе, прочно бытует в нашей историографии. В одном из них утверждается, что накануне Первой мировой войны К° Богородско-Глуховской мануфактуры вошла в сферу влияния одного из крупнейших банков Петербурга.
Слухи о том, что Азово-Донской банк прибрал к рукам одно из морозовских предприятий, стали циркулировать в прессе где-то о середины 1913 года. Они легли на благодатную почву - в глубоко расколотом российском обществе начала ХХ столетия усилились националистические настроения, а Азово-Донокой коммерческий банк считался цитаделью еврейского капитала.
Тема монополий не сходила с газетных полос. Раздавались призывы к обузданию непомерных аппетитов финансовых магнатов, получавших сказочные прибыли. Указывались средства, среди которых и национализация. На Х съезде уполномоченных дворянских обществ 39 губерний /проходил в Петербурге 2-6 марта 1914 года/ звучали речи о необходимости национализировать страховые монополии, и им благосклонно внимали.1
zВерсия о покупке Богородско-Глуховской мануфактуры банком из газет попала в серьезную литературу. Одним из первых, об этом написал Ч.М.Иоксимович.2 затем М.М.Цвибак3, а потом и В.Я.Лаверычев, которому посчастливилось обнаружить архивные данные. казалось бы, её подтверждающие.
"Перед Первой мировой войной Азово-Донскому банку удалось ... распространить свое влияние на одно из крупнейших хлопчатобумажных предприятий центра - Богородско-Глуховскую мануфактуру.
В 1913 году банк приобрел у Кнопов значительный пакет акций этого предприятия. На общем собрании пайщиков 13 мая 1913 года вместо представителя Кнопов Р.Р.Ферстера в члены правления вошел П.А.Морозов. После этого в составе правления остался лишь один /из 5 членов/ представитель Кнопов - Р.И.Прове. Однако зависимость Богородско-Глуховской мануфактуры от Азово-Донского банка определялась не столько участием представителей последнего в предприятии, сколько многомиллионными банковскими кредитами. В мае 1914 года между руководителем Богородско-Глуховской мануфактуры Н.Д.Морозовым и директором Азово-Донского банка Б.А.Каминкой происходили переговоры, подготовленные Я.А.Минцем, о выпуске облигационного займа или дополнительных акций, с помощью которых предполагалось ликвидировать недостаток оборотных средств. При этом Н.Д.Морозов отдавал предпочтение облигационному займу, не желая допускать в предприятие посторонних лиц."4
zК сожалению, все. что написал В.Я.Лаверычев в приведенной цитате лишь частично соответствует действительному ходу вещей, Тем не менее истинным является самое главное - утверждение о затруднительном финансовом положении фирмы Морозовых. Мануфактура вела обширное капитальное строительство и остро нуждалась в оборотных средствах. В этом всякий мог воочию убедиться, заглянув в годичный баланс компании, который она, как и любое другое предприятие, обязанное публичной отчетностью, публиковало во всеобщее сведение,
За два года /1909-1912г.г./ сильно увеличилась, абсолютно и относительно, кредиторская задолженность фирмы /акционерный капитал 10 млн. руб./. Её долг товарным кредиторам возрос на 1,9 млн. руб., денежным - на 1,6 млн. руб., всего, таким образом на 3,5 млн. руб., составив общую сумму 17,8 млн. руб. Долги за дебиторами приросли значительно меньше - на 2,5 млн, руб. /всего 14,7 млн. руб./5 Отсюда следовало то, что компания, основанная З.С. Морозовым, имела ослабленную кредитоспособность.
Справедливость требует сказать, что разрыв между состоянием счетов дебиторов и кредиторов не приобрел угрожающего характера. составив всего 17,35% по балансу на I октября 1912 года. Опасность внезапного общего убытка представлялась маловероятной ввиду крупных резервов /2,7 млн.руб./, накопленных на счетах запасного капитала, особого капитала в распоряжении пайщиков и запасного дивиденда.
И все же большие остатки на счетах кредиторов могли породить сомнения в финансовой устойчивости предприятия и вызвать нежелательные последствия, вроде ужесточения условий предоставления кредитов: требования дополнительного имущественного обеспечения, кредитных гарантий личного характера и т.п.
Соответствует действительности и утверждение В.Я.Лаверычева о том, что начиная о 1913 года финансовые документы Компании стал подписывать новый член её коллективного руководства - кандидат директора Яков Александрович Минц, по совместительству работавший заведующим товарным отделом Азово-Донского банка.
Но между ослабленной кредитоспособностью при бесспорной рентабельности и хронической убыточностью в сочетании с плохим состоянием произвогютвенных фондов дистанция очень большого размера.
Вхождение в число директоров промышленного предприятия банковского служащего еще не означает связей финансово-капиталистического характера. Личные унии могут выступать в качестве показателя развития высших форм делового сотрудничества промышленников и банкиров, но могут таковыми и не быть. Похоже, что взаимоотношения Азово-Донского банка и Богородско-Глуховской мануфактуры и есть последний случай.
В сохранившейся делопроизводственной документации компании никаких следов особо тесных контактов между ней и банком на почве финансирования в основные фонды либо широкого промышленного кредитования не выявлено. Они попросту маловероятны, учитывая как производственный облик морозовской мануфактуры, так и специфику операций банка,
Азово-Донской коммерческий банк в 1910-х годах активно внедрялся на рынок Средней Азии и перед мировой войной сделался одним из крупнейших российских торговцев отечественным хлопком. Однако торговля велась им на комиссионных началах и в силу этого обстоятельства финансирование оборота покупателей исключалось. Какая-то часть сырья неизбежно сбывалась им за собственный счет и для подстраховки на случай рыночных затруднений банк обзавелся собственным покупателем своих товаров, став акционером Серпуховской бумагопрядильни - сравнительно небольшого узкоспециализированного предприятия.
К° Богородско-Глуховской мануфактуры выпускала на рынок широчайший ассортимент изделий и нуждалась в больших партиях иностранного хлопка /египетского и североамериканского/ для изготовления высококачественной пряжи, тканей и ниток.
Вся область операций с поставками заграничного хлопка русским потребителям находилась всецело в руках импортеров и широко кредитовавших их лондонских "купеческих банкиров". Следовательно - вне сферы особых интересов коммерческих банков России.
Малоправдоподобным выглядит и суждение о приобретении Азово-Донским банком крупного пакета бумаг К° Богородско-Глуховской мануфактуры от торгового дома "Л.Кноп". Прежде всего обращает на себя внимание тот факт, что банк не значился в списках пайщиков, а Я.А.Минц выступал в правлении и на годичных собраниях акционеров исключительно от своего собственного имени: в списках держателей бумаг всегда указывался не только размер пакета, но и характер держания - от собственного имени или по доверенности какого-либо физического или юридического лица.
Я.А.Минц стал обладателем 20 паев, дающих право на 2 голоса, купив их, всего вероятнее у Р.Р.Ферстера - одного из владельцев фирмы "Л.Кноп", прекратившего свои полномочия в качестве директора правления компании 13 мая 1913 года. Расставание с ним было исключительно теплым - общее собрание акционеров вынесло следующее постановление: " Единогласно выразить сожаление г. Роману Романовичу Ферстер, передавшему свои паи в другие руки, что оно лишено возможности вновь избрать его на должность директора и выразить ему глубокую благодарность за его долголетнее сотрудничество и добрые отношения к фирме".6
zВместо Ферстера директором стал П.А.Морозов, а место Морозова - кандидата директора правления - занял Я.А.Минц.
Не подтверждается документацией компании и версия В.Я.Лаверычева о намерении её руководства прибегнуть к займу на денежном рынке под облигации. Переговоры с банком, о которых он упоминает, сославшись на безымянный архивный источник, если и велись Н.Д.Морозовым, то на собственный риск и страх. Официально он имел право вступать в контакты по поводу размещения займа с посредниками - коммерческими банками - лишь получив санкций общего собрания акционеров и с разрешения Министерства финансов. В архивном фонде Московской Казенной палаты сохранились протоколы общих собраний владельцев паев Богородско-Глуховской мануфактуры за 1910-ые годы. Вопрос о заключении облигационного займа на них даже не ставился. Думрется, вот почему.
Фондовый рынок дореволюционной России отличался малой емкостью главным образом в силу нищеты громадного большинства населения империи. К тому же он был переполнен ценностями высокой степени надежности и ликвидности. Речь идет прежде всего о бумагах русского государственного долга /72 наименования облигационных займов по состояний на I января 1913 года/, акциях и облигациях железных дорог /54 наименования на ту же дату/ с пятипроцентной правительственной гарантией доходности, закладных листах государственных и частных земельных банков. Поддержание высокого курса всех этих ценностей составляло предмет особой заботы российского правительства.
Поэтому разместить на выгодных условиях частный облигационный заем на отечественном рынке ценных бумаг представлялось архисложной задачей даже для первоклассных фирм. Соблазнить потенциальных держателей можно было только высоким номинальным процентом в сочетании с низким эмиссионным курсом, и то не всегда.
В то время как государственные займы в 80-90-ые годы XIX века путем конверсии из 5-6% были обращены в 4%, займы промышленных предприятий выпускались под 5% годовых и даже выше /товариществом Шелковой мануфактуры в Москве, например, под 5,5%/. эмиссионный курс, т.е. цена, по которой бумага попадала к первому держателю, даже в период невиданно высокого экономического подъема второй половины 90-х годов устанавливался на предельно низкой отметке.
Одним из первых среди текстильщиков стало занимать деньги под облигации Товарищество мануфактур Н.Н.Коншина в Серпухове. Свой первый заем на номинальную сумму в 3 млн. руб., назначенный к выпуску в 1897 году, товарищество целиком продало Московскому Купеческому банку по курсу 96 рублей за 100 номинальных, не считая комиссии.7 Таким образом, 5% заем обошелся фирме Н.Н.Коншина фактически в 9% годовых - очень дорого, принимая во внимание, что средний ссудный процент в ту пору колебался около 6%.
Бумаги выпускались купюрами в 1000 рублей номинальных, следовательно изначально были предназначены для солидной денежной публики. Доход от облигаций облагался 5% налогом, что также понижало их ликвидность / т.е. способность к безубыточной реализации в короткие сроки/.
Официальная оценка облигаций товарищества Н.Н.Коншина, произведенная министерством финансов в начале 1900- годов, составила 92 рубля за 1008 - и это цена бумагам одного из лучших текcтильных предприятий не только в России, но и в Европе!
Свой второй облигационный заем в сумме 1,5 млн. рублей номинальных товарищество Н.Н.Коншина вообще не предложило к реализации на рынке. Он в полном обьеме был выставлен в качестве обеспечения соловексельному кредиту, открытому в Московском Купеческом банке 5 Февраля 1901 года в размере 1,1 млн. руб. Не удовлетворившись таким залогом, банк потребовал личных кредитных гарантий от главнейших пайщиков, каковые и были предоставлены Н.Н.Коншиным-старшим и торговым домом "Л.Кноп".9
zТочно такая же ситуация повторилась и в 1907 году c третьим займом. В журнале заседаний Совета Московского Купеческого банка записано постановление от 3 июля 1907 года: "Открыть кредит товариществу мануфактур Н.Н.Коншина в форме специального текущего счета на срок 9 месяцев с поручительством торгового дома "Л.Кноп" под обеспечение 5% облигациями товарищества мануфактур Н.Н.Коншина на номинальную сумму 1.027.500 рублей с оценкой таковых в 70% их номинальной стоимости.10
zОчень большое неудобство для эмитентов заключалось в законодательном требовании ипотечного обеспечения облигационным займам. На все недвижимое имущество предприятия, не только настоящее, но и будущее, накладывалось запрещение отчуждать его в другие руки вплоть до полного погашения займа. Для Богородско-Глуховской мануфактуры, крупного земельного собственника, владевшего 10 тыс. десятин земли, это обстоятельство имело первостепенное значение.
Из всего вышеизложенного следует, что суждение о финансово-капиталистическом характере связей К° Богородско-Глуховской мануфактуры с Азово-Донским банком должно считаться недостоверным, пока не доказано противное.
1. Труды Х съезда Уполномоченных Дворянских обществ 39 губерний. Пг.: 1914 С.23
2. Иоксимович Ч.М. Мануфактурная промышленность накануне мировой войны. Вып. I М.:1915
З. Цвибак МЛ. Из истории капитализма в России. Хлопчатобумажная промышленность в XX веке. Л.:1925
4. Лаверычев В.Я. Монополистический капитал в текстильной промышленности России /1900-1917г.г./ М.:19б3 С.47
5. ЦГИА г.Москвы Ф.51 ОП.Ю Д.Д. 2803 и 2804 "Финансовые отчеты за 1908-1909 и 1913-1914 гг.
б. Там же. Д.2804 Протокол заседания общего собрания владельцов паев. Л.6
7. ЦГИА, г.Москвы Ф.673 ОП.8 Д.8 Протокол заседания правления от 17 июля 1897 года. Л.39
8. Богородский край. Альманах. 1996 №I С.18
9. ЦГИА г.Москвы Ф.253 ОП.1 Е.Х. 134 Журналы заседаний Совета. Л.Л.190об-191
10. Там же. Е.Х.238 ЛЛ.27-28
Поделитесь с друзьями