История производства пороха в докапиталистический период (с начала XIX в.)

П. М. Лукьянов

П.М. Лукьянов. История химических промыслов и химической промышленности россии до конца XIX века. Под редакцией академика С.И. Вольфковича, Издательство академии наук СССР, Москва, 1951. Глава VIII

§ 1 Данные о числе пороховых заводов, работавших в начале XIX в. Частные пороховые заводы. Заключение с ними контрактов на поставку казне пороха, масштаб выработки, цены и "кондиции" на изготовляемый ими порох. Штаты порохового завода Беренса, заработная плата, калькуляция себестоимости пороха. Качество пороха частных заводов. Прекращение деятельности частных-заводов в связи с отказом правительства о заключении с ними договоров (1819, 1825 гг.). Закрытие порохового завода Берковича (в 1805 г .), построенного без разрешения правительства, и конфискация у него пороха. О частном пороховом заводе в Грузии (Тифлис). Предложение двух иностранцев (в 1807 г .) вырабатывать для казны порох лучшего качества, чем изготовлявшийся на русских заводах; несостоятельность такого предложения. Частный пороховой завод в Финляндии (середина XIX в.), его деятельность во время Восточной войны.

Данные о состоянии производства пороха в первые годы Х I Х в., найденные нами в опубликованной литературе, за исключением официальных изданий, далеко не всегда заслуживают доверия. Это касается не только масштабов производства пороха, но и числа заводов, работавших в описываемый нами период.

Верные данные о числе заводов помещены в одной из работ Зябловского (1763-1846), который сообщает, что в начале XIX в. в России было пять пороховых заводов: два частных завода в Богородском уезде, при селах Обухове и Успенском (подразумеваются заводы Беренса и Губина), один в Петербурге (подразумевается Охтенский завод), один в Казанском уезде (несомненно, Казанский казенный завод) и один в Глуховском уезде (Шостенский казенный завод) (Е. Зябловский. Статистическое описание Российской Империя в нынешнем ея состоянии, изд. 2, ч. V , 1815, стр. 96, 97.) . Тот же Зябловский в другой своей более ранней работе (Е. Зябловский. Землеописание Российской Империи для всех состояний, ч. II , 1810, стр. 374, 375.) сообщает, что в начале XIX в. в России было девять пороговых заводов: в Херсонской губ. - три, в Московской - два, в Могилевской - два, в Петербургской - один и в Черниговской - один. Неверно утверждение Зябловского, что все пороховые заводы могли изготовить в год 100-150 тыс. пуд. пороха. В период 1801 - 1805 гг. его изготовляли в среднем около 50 тыс. пуд.; лишь в 1807 г . его было выработано 112 тыс. пуд., а в последующие годы менее 100 тыс. пуд.

Другой автор - Арсеньев пишет, что в начале XIX в. было пять пороховых заводов, но грубо ошибается, утверждая, что «количество приготовляемого на сих заводах пороха простирается до 200 000 пудов» ( К. Арсеньев. Начертание статистики Российского государства, 1818, стр. 145.) . Данные о количестве изготовляемого пороха чрезвычайно преувеличены (для 1815-1816 гг. почти в четыре раза, а для 1817 г . - больше чем в два раза). Не заслуживают доверия и данные кн. Голицына (Ив. Голицын. Статистические таблицы Всероссийской Империи, 1807, стр. V. ) , который сообщает, что в 1806 г . в России было одиннадцать пороховых заводов: в Херсонской губ.- три, в Могилевской - два, в Петербурге - два, в Московской губ.- два, в Черниговской - - один и в Казанской - один.

Ни в одном архивном документе, где фигурируют официальные данные, мы не встречали сообщений о нахождении пороховых заводов ни в Могилевской, ни в Херсонской губерниях. В Петербурге в то время работал только Охтенский завод, а первенец Петра I - Петербургский завод в 1801 г . уже был закрыт (П. Столпянский. Жизнь и быт Петербургской фабрики за 210 лет ее существования (1704-1914 гг.). 1925, стр. 44.) . В Московской губ. действительно было два завода, в Черниговской губ.- Шостенский завод.

Необходимо отметить, что русское правительство строго следило за продажей пороха, который отпускался из казны. Частные заводы должны были изготовленный ими порох сдавать (только по нарядам) в казну, а продажа пороха в частные руки строго преследовалась правительством. Возникновение частных заводов без разрешения правительства в то время также было невозможным. Не зарегистрированных правительством пороховых заводов, как правило, в России быть пс могло.

К началу XIX в. в России, как указывалось выше, было следующее число пороховых заводов: три казенных и два частных; в числе казенных были Охтенский, Шостенский и Казанский; частные заводы - Губина и Беренса. Последние, как мы сообщаем ниже, прекратили работу - первый в 1819 г ., второй в 1825 г .

Частные заводы, находившиеся под Москвой, а также казенные - Охтенский и Шостенский заводы использовали водяную силу («вододействующие фабрики»). Однако воды не хватало, и на этих двух казенных заводах использовали также силу лошадей («сухопутные фабрики»). Казанский пороховой завод имел только «коннодействующие» (или «сухопутные») фабрики».

Частные пороховые заводы в общем балансе масштаба производства пороха в первой четверти XIX в. играли скромную роль; они изготовляли в год до 10 тыс. пуд. пороха. Один завод (Беренса) прекратил свою работу в 1819 г ., другой (Губиных) - в 1825 г . вследствие отказа правительства заключить с их владельцами договоры на поставку пороха.

История подмосковных частных пороховых заводов, старейших в стране, заслуживает внимания. Пороховой завод М. Губина, впоследствии перешедший к его сыновьям П. и К. Губиным, находившийся близ Москвы в Богородском уезде (с. Успенское), по их сообщению просуществовал «более целого столетия» (считая до 1828 г .); он был якобы «учрежден» Петром Великим и «исправно поставлял порох в Москве для артиллерии.... лучшего качества» (ЦГВИА, ф. 503 (Артиллер. департамент), оп. 4, 1828, №344, л. 1.) . Утверждение, что завод Губиных был основан Петром I - неверно.

В 1809 г . с Губиным был заключен контракт на поставку пороха в количестве по 3.5 тыс. пуд. в год по цене 5 р. 75 к. за пуд (из казенной нелитрованной селитры). На «поставку М. Губиным пороха в 1811 - 1812 гг. правительством были разработаны «кондиции» и заключен с ним договор (па выработку 4,5-5 тыс. пуд. ежегодно; из них по 2 / 5 мушкетного и пушечного пороха и 1 / 5 винтовочного). Казна выдавала ему нелитрованную селитру, с учетом потерь («упадка») при литровании, и серу; уголь и бочки для укупорки пороха должны быть поставлены Губиным (ААИМ, ф. Порохов. и парков. отд., оп. X, 1812, №1811, л. 15.) . В контракте (на 1811-1812 гг.) с Губиным, в § 10, было сказано, что если на заводе произойдет пожар (от молнии или другой причины, не по вине владельца завода) пли «плотину прибылою водою разорит», то он, Губин, будет освобожден от уплаты неустойки, предусмотренной в случае невыполнения «наряда», а количество сгоревшего пороха будет зачтено при сдаче его казне (Там же, лл. 99, 99 об .) . Если же взрыв произойдет по вине Губина, то он обязан уплатить деньги и за сгоревшую селитру, и за серу (ЦГВИА, ф. 503, оп. 4, 1828, №344, л. 12 об.) .

В случае невыполнения контракта на поставку пороха Губины должны были уплачивать штраф. Следует заметить, что Губины были состоятельными людьми: они владели в Калужской губ. селом Спасским с 600 «душ» крестьян, землею и «протчими принадлежностями».

Во время вторжения в Россию Наполеона завод Губина был разрушен, но оборудование и готовый порох удалось вывезти. При казенном «наряде» на порох в 1812 г . в 4,5-5 тыс. пуд., там было изготовлено занаряженное количество пороха, так как работы производились, начиная с весны и кончая поздней осенью (Наполеон вступил в Московской уезд в начале сентября 1812 г .) . В 1813 г . завод не только был восстановлен, но и выполнен договор, заключенный казной с Губиным на поставку 4 тыс. пуд. пороха. Какие договоры были заключены с Губиным с 1813 на 1821 г .- вам неизвестно; во всяком случае, завод работал. В период 1814- 1820 гг.. Губины (наследники Губина) поставляли казне ежегодно по 5 тыс. пуд. пороха. Лишь в 1818 г . Губины порох не вырабатывали, так как договор с ними заключен не был (ЦГВИА, ф. 503, оп. 4, 1831, №427, лл. 11, 12.) .

В январе 1821 г , с наследниками Губина - братьями К. и П. Губиными - был заключен контракт на поставку пороха (на 1821 - 1825 гг.) в количестве по 6 тыс. пуд. в год по 11 руб. за пуд (Там же, 1820-1822, № 746, л . 27.) . Следует отметить, что завод Губиных аккуратно выполнял казенные заказы и поставлял порох, вполне удовлетворявший техническим условиям.

В 1826 г . Губины предложили заключить с ними контракт на дальнейшую поставку пороха на три года (1827 - 1829 гг.) на прежних условиях. На их прошении, адресованном в Московское артиллерийское депо, директором Артиллерийского департамента была наложена следующая резолюция: «Казна, имея собственные 3 завода пороховых, как прежде не имела, так и ныне не имеет никакой надобности делать порох на партикулярных заводах» (Там же, 1826, №766, л. 2, 7.).

Однако Губины не успокоились и, несмотря на отказ, сообщили управляющему Военным министерством графу А. Чернышеву, что принадлежавший их отцу, а после его смерти им - Губиным завод, в продолжение многих лет изготовлял для казны порох «лучшего качества». Когда же потребность в порохе сократилась, казна отказала им в заключении с ними контракта на поставку пороха. Губины сообщали, что хотя их завод бездействовал до конца 1825 г ., оборудование завода они сохранили и предлагали изготовлять для казны порох «с понижением прежней цены одного рубля в пуде». Раньше порох Губины отпускали казне по 11 руб. за пуд, получая от казны на 1 пуд пороха 30 фунтов литрованной селитры и 4 фунта серы. Бочки для укупорки «пороха и уголь они употребляли собственные, без взимания за них денег.

На 1826 год генерал-фельдцейхмейстер решил с Губиными не заключать контракта на поставку казне пороха; Губины же предлагали заключить с ними договор на поставку пороха в 1827-1829 гг. по 6 тыс. пуд. в год, по цене 11 руб. за пуд (при казенной селитре и сере).

Управляющий Военным министерством Л. Чернышев в октябре 1828 г . сообщил Артиллерийскому департаменту, что надобности в заказе пороха Губиным нет, и предписал в просьбе их о заключении контракта на поставку пороха казне отказать, так как порох, изготовленный на заводе Губиных, будет стоить на 3 руб. в пуде дороже, чем казенный (Там же, ф. 508 (Артиллер. департамент), оп. 4, 1828, №344, лл. 1, 3-6, 14.) .

В то время работал и другой частный (Обуховский) пороховой завод, принадлежавший сначала Беренсу, а затем его сыновьям П. и А. Беренсам. Завод, как мы уже сообщали выше, находился в Богородском уезде на р. Клязьме. Есть сообщение, что этот завод якобы был «пожалован» Петром I предкам Беренсам (Там же, 1818-1824, № 5, л . 21.) . Это, однако, неверно. Завод этот, как мы писали выше, когда-то принадлежал Амстелю, затем Мейеру, у которого был куплен вдовой Раушерт, и т.д. На каких условиях (и сколько) поставлял Беренс порох в первые годы XIX в., нам неизвестно. По-видимому, столько же, сколько поставлял завод Рубина.

Правительство в начале XIX в. благожелательно относилось к частным владельцам пороховых заводов. Так, в 1802 г . военный министр А. Аракчеев предложил Беренсу сверх наряда изготовить еще 1000 пуд. пороха. При этом за первую половину этого наряда, т.е. за 500 пуд., цена была увеличена в сумме 30 коп. за пуд, а за вторую половину - на 50 коп. в пуде (ЦГВИА, ф. 503 (Артиллер. департамент), оп. 4, 1832, №455, л. 4.) .

В 1809 г . Артиллерийская экспедиция сообщала Государственной военной коллегии, что военный министр А. Аракчеев, исходя из общего на изготовление пороха «наряда» на 1809 г . в количестве 77 тыс. пуд., решил заключить контракты с владельцами пороховых заводов - с Беренсом, а также с Губиным на поставку ими пороха по 3500 пуд. каждому, ценой по 5 р. 75 к. за пуд (несомненно, при доставлении им бесплатно казенной селитры). Если же не будет недостатка в селитре, то к общему наряду в 7 тыс. пуд. предполагалось добавить еще 2 тыс. пуд. При учете стоимости серы в 11 руб. за пуд., при отпуске ее указанным частным заводчикам по 4 руб. за пуд, казна будет терпеть убыток на сере; порох же, учитывая этот убыток, будет обходиться казне по 6 р. 57 к. за пуд.

Считалось, что это не будет выгодным для казны, но учитывая, что серу сами заводчики приобрести не смогут, а бочки для укупорки пороха входили в его стоимость, условия для приобретения по указанной цене у частных пороходелов являлись приемлемыми, а цена не являлась «неумеренной».

На докладе Артиллерийской экспедиции Аракчеев наложил следующую резолюцию: «Согласен с мнением экспедиции». На заказанный частным заводчикам порох были выработаны «кондиции, на коих надворный советник и коммерции советник Губин обязуется приуготовлять в 1809 году порох; Беренсы 2500 и Губин тож число». В «Кондиции» было сказано, сколько должно быть изготовлено пушечного ( 2 / 5 ), мушкетного ( 2 / 5 ) и винтовочного ( 1 / 5 ) пороха, каковы должны быть пропорция составных частей пороховой смеси, величина «упадка» (т.е. потеря селитры, поскольку она была казенной), качество угля, качество бочек, наконец, условия, которым должен был удовлетворять порох (испытание его мортиркой).

В «Кондиции» было зафиксировано, что в случае взрыва за селитру и серу «взыскания с них не чинить». Предписывалось производить «исследование случившегося произшествия (т.е. взрыва или пожара.- П. Л.) и того, что селитру и серу во время сего нечаянного и неотнебрежения последовавшего в заводе пожара спасти было невозможно, и она действительно сгорела». Если же сера и селитра сгорят от взрыва на заводе (заводчики «обязываются принять меры», чтобы взрывы не происходили), «штрафу за невыставку пороха с них не взыскивать», но они должны были недоставленное количество пороха, по числу сгоревшей селитры, доделать из собственной селитры, которая все же отпускалась казной по «продажной цене». Заводчики обязывались серу и селитру хранить «в безопасном отдалении» от всех «фабрик» (здесь подразумеваются бегуны), сушилен, «крутилен», «разымочных» и других производственных зданий. В «Кондиции» даже было записано, какая (по весу) должна быть «закладка», т.е. вес пороховой смеси, помещаемой одновременно на бегуны, и время ее обработки. Цена пороха (с укупоркой) определялась в 5 р. 75 к. за пуд (при казенной селитре) (ЦГВИА, ф. 5, оп. 4/76, св. 318, 1809, №858, лл. 1-3 об., 7 об., 8; 10.) . Как видно из этой «Кондиции», условия, на которых Губины и Беренсы должны были поставлять казне порох, были довольно льготными.

На 1811 - 1812 гг. с Беренсом был заключен контракт, аналогичный с контрактом, заключенным с Губиным (см. об этом выше); он должен был поставлять порох в количестве 4,5-5 тыс. пуд, в год (ААИМ, ф. Порохов. и парков. отд., оп. Х, 1812, №1811, л. 15.) .

На заводе Беренса в 1811-1812 гг. работали в три смены. Одна «бегунная фабрика» была предназначена «для стирания материалов», т.е. для измельчения серы, селитры и угля; шесть «фабрик» были предназначены «для делания самого пороха». На этих семи «фабриках» в смену работали 9 человек, или всего 63 человека. Кроме того, в «крутильне» было занято 16, в сушильне и разымочной - 25, в цехе литрования селитры был 1 мастер и 14 «литровальщиков». На заводе было 6 учеников, 2 решетных и «ситных» мастера, при них 2 рабочих; поскольку завод использовал энергию воды, был один «плотинной» мастер. Всего на заводе Беренса было занято 134 человека (квалификация четырех рабочих нам неизвестна). Заработная плата, по сообщению Беренса, была 1 руб. в день (Там же, л. 6.) , что вызывает сомнение, так как, во-первых, она слишком велика, а во-вторых - заработная плата всем рабочим не могла быть одинаковой.

Работа на заводе Беренса, так же как и на казенных заводах, была сезонной: она начиналась 1 апреля и заканчивалась 1 ноября. Исключая воскресные и «табельные» дни, работа велась в продолжение 170 дней. Беренс, исходя из этих данных, считал, что только заработной платы он был должен уплачивать в год 22 780 руб., или на 1 пуд пороха (при выработке в 5 тыс. пуд.) 4 р. 55 3 / 5 к. Стоимость «заведения» (завода) Беренс определял в сумме 150 тыс. руб., считая 15% на капитал - на 1 пуд пороха приходилось 4 р. 50 к. Расчет Беренса не выдерживает никакой критики: он считал амортизацию на срок в один год, в то время, как оборудование завода и здания могли прослужить 5-10 лет, если, конечно, они не погибнут от взрыва. Стоимость бочек на 1 пуд пороха - 66 2 / 3 коп. На 1 пуд пороха - 6 фунт . угля (из расчета 2 руб. пуд) - 30 коп. Потеря (при литровании) селитры 1 фунт , и серы 24 зол.- 50 коп., одежда пороховщикам, «разные материи» - 30 коп., перевозка пороха с завода до Москвы и селитры из Москвы на завод - на пуд пороха - 25 коп. Всего почти 11 р. 7 к. Несомненно, все эти, исчисленные Беренсом, расходы чрезвычайно завышены. Ему нужно было убедить казну, что порох на его заводе обходится дорого.

Порох, выработанный на заводе Беренса, был хорошего качества и «бил выше указанных (в кондиции. - П. Л. ) фут»; казна охотно принимала порох его выделки (ААИМ, ф. Порохов. и парков. отд., оп. X, 1812, №1811, л. 162.) . В период с 1813 по 1819 г . контракты, заключенные с владельцами этого завода, полностью выполнялись. Завод ежегодно поставлял казне по 5 тыс. пуд. пороха. В конце 1819 г . завод, вследствие смерти владельца, прекратил свою деятельность (ЦГВИА, ф. 503 (Артиллер. департамент), оп. 4, 1831, №427, лл. 11.) . В 1820 г . оказалось, что наследники - владельцы этого завода (где числилось большое число крепостных) задолжали большие суммы разным лицам, и завод «по долговым претензиям» (по суду) подлежал продаже. В 1820 г . был назначен торг (с аукциона) «для удовлетворения арендателей».

Поскольку для армии, расположенной в центральных губерниях России, требовали порох (в количестве 20-25 тыс. пуд. в год), возить который из Петербурга, с Украины или из Казани было невыгодно, Артиллерийский департамент сообщал, что он «находит нужным и полезным, чтоб сей завод куплен был в казну для артиллерии, а не поступил бы в продажу в партикулярные руки». Стоимость завода по оценке определялась суммой в 201 тыс. руб., долги же Беренсов составляли свыше 700 тыс. руб.

Дело о покупке казной завода Беренсов тянулось довольно долго. В 1823 г . Беренсы умерли. Московское артиллерийское депо в 1823 г . сообщало, что в течение трех лет (начиная с 1820 г ., когда встал вопрос о покупке) завод «пришел в неудобное для казны положение», почему покупка его «признается невыгодной». Наконец, окончательно в феврале 1824 г . Александр I «предложенную покупку его завода в казну, как безполезную» отклонил.

При заводе Беренсов числилось 690 человек крепостных (из них 324 мужского пола). Была составлена опись с ценами всего принадлежащего Беренсам имущества; крепостные мужского пола, вне зависимости от их возраста, были «оценены» в сумме 200 руб., а женского -100 руб. «за душу». При пороховом заводе была и бумажная фабрика; в описи фигурируют «строения бумажного заведения», где были установлены ролы с медными шинами, водяные колеса, черпальня, белильная, саморезка, клейня и т.д.) (Там же, 1818-1824, №5, лл. 21, 22, 28-30, 32, 39, 47 об., 50, 88, 105, 108.) .

Выше мы уже писали о рассмотрении правительством вопроса, выгодно ли заказывать порох владельцам частных заводов или нет. По архивным данным, относящимся к 1812 г ., себестоимость пуда пороха на Охтенском заводе составляла 24 р. 22 3 / 4 к., на Шостенском - 21 р. 21 1 / 4 к. и на Казанском - 24 р. 12 1 / 4 к. Покупная же стоимость одного пуда пороха, изготовленного на частных заводах, была меньше стоимости казенного в среднем на 44,5 коп., а если учесть доставку его в Москву с казенных заводов, то порох владельцев частных пороховых заводов стоил якобы дешевле на 1 р. 34 1 / 2 к. (ААИМ, ф. Порохов. и парков. отд., оп. X, 1812, №1811, лл. 23-25.)

Вопрос о стоимости пороха, выработанного на казенных и частных заводах, в то время являлся все же спорным. По докладу генерал-майора Жуковского (в 1826 г .), порох частных владельцев пороховых заводов якобы стоил казне дороже казенного пороха. При ревизии дел Артиллерийского департамента (за время с 1813 по 1826 г .) Жуковский установил, что на приобретенном за это время от частных пороходелов порохе, в количестве 94 тыс. пуд., казна имела убыток в сумме 375 тыс. руб. (К. Каменев. Цит. соч., период второй, 1894, стр. 70.) Однако с этим заключением Артиллерийский департамент не согласился, и более тщательное изучение этого вопроса показало, что порох, изготовленный частными заводами (учитывая, что они получали серу и селитру от казны), стоил не дороже казенного (ЦГВНА, ф. 503 (Артиллер. департамент), оп. 4, 1832, №445, л. 14.) . По одним опубликованным данным, порох, изготовлявшийся на двух частных заводах (Губина и Беренса), был дешевле на 6% , чем изготовленный на казенных заводах (Зап. Русск. технич. о-ва, вып. II (технические беседы), 1871, стр. 35.) .

Как мы писали выше, правительство монополизировало продажу пороха. Владельцы частных пороховых заводов не имели права продавать порох частным лицам даже в том случае, если они изготовляли его сверх количества, установленного контрактом. Если правительство узнавало, что порох изготовляется без его ведома, оно подвергало конфискации и порох, и оборудование таких предприятий. Приведем один случай, когда правительство закрыло частный пороховой завод, построенный без его ведома.

В 1805 г . Артиллерийская экспедиция Государственной коллегии сообщала военному министру, что в Минской губ. в своем имении Грозове. Слуцкого повета (близ г. Несвиж), действительный статский советник и кавалер М. Беркович окончил постройкой «пороховую мельницу», оборудованную ступами, и с июля 1805 г . делает на этой «мельнице» до 100 пуд. пороха в год; по рапорту самого Берковича, его порох был «в доброте такой, каковой проба при том представлена». Сообщалось, что в будущем «завод может увеличить производство пороха вдвое, «и не будет ли угодно начальству тот порох в казну Е. И. В. принимать». Дальше, однако, приводились законы, согласно которым выработка пороха разрешалась только «пороховым уговорщикам». Так, сообщалось, что по закону от 23. XII 1730 г ., а затем и от 20. V 1734 г . порох могли изготовлять только «пороховые уговорщики», и продажа его частным лицам запрещена. Приводился текст из закона от 28. VII 1792 г . (аналогичного закону, изданному еще Петром I в 1719 г .), где сказано, что «позволяется каждому в собственных его землях искать, копать, плавить, варить и чистить всякие металлы... и минералы» и т.д. (См. т. I настоящей монографии, 1948, стр. 108.) Указывалось, что в перечислении того, что можно изготовлять, порох в этом указе не упоминается, а потому Слуцкий нижний земский суд постановил «выделанный порох перевесить и при выработке пороха в количестве 15 009 пуд., было истрачено 29170 человеко-дней (ЦГВИА, ф. 503. оп. 4, 1833-1835, №467, л. 10.) или на один пуд пороха было затрачено 1,94 человеко-дня. На других заводах затрачивали тогда примерно то же количество человеко-дней.

Кроме денежного вознаграждения за работу, рабочие (видимо, все, кроме мастера, окончившего «Школу для образования мастеров и подмастерьев порохового, селитренного и серного дела», организованную в 1830 г . при Охтенском заводе) получали бесплатно помещение и питание. Даже и в этом случае заработная плата погонщиков лошадей - фурлейтов (2 руб. в год!) кажется чрезвычайно низкой. Рабочие этой квалификации получали по 2 руб. в год и на других пороховых заводах. Все же эта заработная плата вызывает сомнение, так как в 1782 г . рабочие этой квалификации получали в год по 6 р. 24 к.

В 1803 г . Александр I назначил начальником (инспектором) всей Артиллерии А.А. Аракчеева, известного своей жестокостью; он не пользовался симпатиями даже у офицеров - в большинстве активных сторонников палочной системы в армии. В 1808 г . Аракчеев был назначен военным министром. Однако, в области пороходелия Аракчеев проводил полезные мероприятия и о работниках пороховых заводов проявлял некоторую заботу, во всяком случае б о льшую, чем его предшественники. Так, в 1803 г . Аракчеев, указывая на трудность работы на пороховых заводах и «ежеминутную» опасность пребывания на них, выхлопотал прибавку для рабочих этих предприятий в размере 10 коп. в день (одному рабочему), что при сезонности производства (170 рабочих дней) составляло 17 руб. или равнялось примерно их прежнему годовому заработку, который для пороховщиков варьировал от 12 до 18 руб. в год (К. Каменев. Цит. соч., период первый, стр. 43.) . Для низкооплачиваемых рабочих (например, фурлейтов) эта прибавка в несколько раз превышала их основной заработок.

В 1812 г . на Охтенском заводе было затрачено 52 168 человеко-дней. За каждый рабочий день, согласно предписанию Аракчеева, было уплачено по 10 коп., или сверх установленной заработной платы всем рабочим завода дополнительно было выдало 5216 руб. Такая же надбавка была выдана и рабочим Шостенского завода: за летний сезон 40 083 человеко-дня и за зимнюю работу - 391 человеко-день. Рабочим Казанского завода (за 39 811 человеко-дней) было дополнительно выдано почти 4000 руб. (ААИМ, ф. Порохов. и парков. отд., оп. X, 1812, №1123, лл. 2 об., 16, 22, 29 об.)

Аракчеев ввел премию за экономию расхода сырья (т.е. за уменьшение «упадка» - потерь селитры и серы). В 1812 г . Охтенскому заводу было выдано 4175 руб., сэкономленных на сырье против установленного регламента. Большая экономия, а в связи с ней и большие премиальные деньги были выданы мастерам и пороховщикам того же Охтенского завода в 1815 - 1810 гг. ( К. Каменев. Цит. соч., период второй, стр. 44.) В 1812 г . персоналу Шостенского порохового завода было выплачено в форме «наградных» почти 1300 руб. Пороховому мастеру было выдано 100 руб., пороховым подмастерьям - одному 30 руб., второму - 50 руб., пороховым ученикам по 7 руб. каждому. Пороховщики получали разные наградные, в зависимости от их стажа: 2 - по 20 руб. каждый, 3 - по 15 руб., 2 - по 10 руб., 3 - по 7 р. 50 к. - 8 руб. и 48 пороховщиков - по 2 руб. каждому. Даже каждому фурлейту было выдано по 1 руб. (ААИМ, ф. Порохов. и парков. отд., оп. X, 1812, №1123, лл. 44, 44 об.) .

В 1828 г . на трех казенных заводах вследствие экономии сырья была получена экономия в сумме 9 тыс. руб. Тогда на Охтенском заводе старшим унтер-офицерам было выдано премиальных от 25 до 100 руб., младшим - по 10 руб. Подмастерья-пороховщики Шостенского завода получили по 35 руб., пороховые ученики - от 10 до 25 руб., пороховщики в зависимости от числа проработанных дней - до 3 руб. Все эти рабочие были вольнонаемными. Солдатам было выдано по 1 руб. (и меньше). Пороховому мастеру 14-го класса Казанского завода было выдано 300 руб. (!), старшему подмастерью - 70 руб., младшим - от 43 до 50 руб., пороховым ученикам 30-40 руб., пороховщикам - по 10 руб., мастеровым - 6 руб. и ниже (минимум 2 р. 50 к.), фурлейтам - от 2 р. 50 к. до 4 руб. (редко 5 руб., чаще всего 2 р. 50 к.) ( ЦГВИА, ф. 503, оп. 4, 1828, №357, лл. 61, 88, 97, 108, 117 об.) .

В 1833 г . рабочим Казанского завода вследствие экономии сырья также были выданы премиальные от 25 до 50%, а некоторым «пороховщикам» даже 100% от их заработной платы. Здесь следует отметить, что некоторые фурлейты имели премиальные, составляющие 200% от их (правда, мизерного) заработка (Там же, 1833-1835, №487, лл. 86 об., 87, 97, 103 об.) .

Относительно высокую заработную плату, как мы писали выше, получали пороховые мастера (100-150 руб. в год). Однако были пороховые мастера, получавшие в год и по 500-550 руб. Это видно из следующего архивного документа (Там же, 1828, №56, лл. 1, 1 об., 2, 4.) . В конце 1828 г . Военное министерство ходатайствовало перед Артиллерийским департаментом об изменении «жалованья» трем мастерам Охтенского порохового завода: двум пороховым мастерам 14-го класса - Зенкову и Бордакову и одному серному мастеру, также 14-го класса - Иванову, получавшим по 150 руб. в год. Министерство мотивировало свою просьбу так: «Принимая в уважение отлично усердные труды их по производству пороховой и серной работ и того, что оне ежеминутно подвергаются опасности лишиться жизни... тем более, что оне по бедному состоянию при получении 150 руб. в год жалованья, не могут себя содержать, имея при том большое семейство». Прибавка испрашивалась весьма значительная - по 350 руб. в год каждому. Министерство указывало при этом, что другие пороховые мастера («их предместники») - Сенцов и Диченков - получали по 550 руб., а мастер серного дела Бездон - 500 руб. в год. В начале февраля Николай I (только он мог решить этот вопрос, так как «штатное жалованье» было значительно меньшим) дал разрешение на увеличение им заработной платы до просимой суммы.

Емкость одного короба составляла немногим менее 2 куб. м . По Менделееву, «казенный короб» угля занимал объем - 22 65З куб. верш. (или 70 1 / 4 куб. фут.); вес короба угля (из сосны) составлял около 20 пуд., из березы - 25 пуд. Очевидно, общепринятый в промышленности «короб» значительно отличался от «казенного», так как несколько дальше в этой же работе Д.И. Менделеева указывается, что на Юго-Камском доменном заводе, где применялся только «кучный» способ углежжения, из 1 куб. саж. сосновой древесины получали около 20 куб. арш. угля. Емкость одного короба равнялась 10 куб. арш. Вес одного короба соснового угля составлял 27 пуд., елового - 24 пуд. и березового - 34 пуд. (Д. Менделеев. Уральская железная промышленность в 1899 году, 1900, стр. 44 и 171.)

По данным В. Бокова, один короб угля весил (в зависимости от применяемой для углежжения породы дерева) от 24 до 31 пуда (В. Боков. Углежжение в лесах Пермской губ. Горн. журн., т. V, октябрь № 10, 1897, стр. 64.) .

В прошлом знали, что теплотворная способность древесного угля значительно выше древесины. Еще в 1786 г . заведующий Старо-Русскими соляными промыслами Ф. Канкрин писал (Ф. Канкрин. Перьвые основания искуства горных и соляных производств. ч. III, 1786, стр. 52, 53.) : «Известно, что и самым сухим лесом по причине находящейся в нем влажности никакого сильного плавильного жара производить, и при многих плавильных работах со-всем его употреблять не можно. По-чему надлежит водяные части из дерева выгонять, а горючее с произрастаемою землею плотно совокуплять, сия работа называется угле-жжением; произшедшее же черное, рухлое, древесному виду подобное и легко без дыма и сильного пламени загорающееся вещество (называется) углем».

Этим самым Канкрин указывал на преимущество применения угля по сравнению с древесиной «при многих плавильных работах».

Значительно позже (около 100 лет тому назад) писали (И. Шелгунов и В. Греве. Лесная технология, 1858, стр. 35.) : «Наибольшее пирометрическое действие производит углерод... Поэтому, чтобы данному объему дерева сообщить способность наивысшего пирометрического действия, необходимо удалить из него водород, кислород и воду, как основные причины слабой степени жара дерева».

Углежжение на рубеже XV - XVI веков было развито в Копорском и Ямском уездах, близ Финского залива, Лужской губы и Копорского залива, где работало около 200 «домниц». Были «домницы» (около 1500 г .) в районе р. Мги (Мга - река Петербургской губ., впадающая с левой стороны в р. Неву. А. Щекатов. Словарь географический Российского государства, ч. IV, отд. I, 1805, стр. 209.) и р. Назии («Назия - река, впадающая с Полуденной стороны в Ладожское озеро, или в Ладожский канал, недалеко от Шлиссельбурга» (цитировано по А. Щекатову. Словарь географический Российского государства, ч. IV, отд. 1, 1805, стр. 475).) , впадающей в Ладожское озеро; были они и в бассейне р. Мологи, в Устюжне, Туле, Кашире, Серпухове (XVI век).

Доменные печи («ручные домницы») были построены еще в 60-х годах XVII века в селе Дедилове (на р. Шиворони) близ Тулы; для этих «домниц» изготовляли в больших количествах древесный уголь (П. Любомиров. Очерки по истории металлургической и металлообрабатывающей промышленности в России, 1937, стр. 4.) . В то время были и другие заводы, потреблявшие значительные количества древесного угля (вепрейские, каширские, близ Малого Ярославца и др.). Следует отметить, что еще в царствование Алексея Михайловича угольные мастера были русские.

Углежжением занимались (XVII век) и в Новгородской губ., где крестьяне выделывали железо. Это производство имело место и в XVIII веке - «и доныне в Новгородской губ. в разных уездах многие крестьяне оным промышляют» (Ежемесяч. соч., т. I , 1755, стр. 332.) . Вообще всюду, где существовало производство железа (Тихвин, Карелия, Тверская губ. - Череповецкий уезд, Архангельская, Тульская губ. и др.), было и углежжение (А. Мещерский и Б. Модзалевский. Свод материалов по кустарной промышленности в России, 1874, стр. 497, 502.) .

Углежжение было развито в Устюжне Железопольском в XVIII веке, где существовал железный промысел. Там еще в 1630 г . железнопольским кузнецам было предписано изготовить 55 тыс. ядер, в 1631 г . - 63 тыс., а в 1682 г . - 338 тыс.! (И. Гамель. Описание тульского оружейного завода в историческом и техническом отношениях, 1826, стр. 5.) . Когда был дан государев указ выковать ядра, «кузнечишки» Якушка Белясь да Гапка Безмин с товарищами писали, что «железо и уголья дороже старого прошлого 140 (1632) году... и лесу на уголье мало готовлено» (И. Соколовский. Промышленность России XVII - XVIII веков. Уч. зап. Казанск. ун-та, кн. 3, 1890, стр. 32 (ч. неофициальная).) .

Древесный уголь изготовлялся в далеком прошлом относительно в больших количествах. Так, в «Росписи, сколько собрано из Замосковских волостей оброчного угля», относящейся к 1609 г ., было сказано о сборе 223 коробов угля. Уголь выжигали тогда в селе Новом Рожественском, в волостях Раменницы, Горельской, Гуслицкой, Загорья, Куньевской, Гвоздковской, в селе Хотевич (Сборник кн. Хилкова, 1879, стр. 89 (№19).) .

В XVIII веке вследствие слепого преклонения перед всем чужеземным иногда приглашали иностранных мастеров для жжения угля (В. Железнов. Указатель мастеров, русских и иноземцев, горного, металлургического и оружейного дела, работавших в России до XVIII века, 1907, стр. 4, 10, 19, 43, 49, 51, 57. Крепостная мануфактура в России, ч. 1, 1930 (Тульские и Каширские железные заводы), стр. 13, 14, 135.) . Однако, процесс углежжения совершенно не требовал приглашения иностранных специалистов. В «Переписной книге от 1647 г .» Юрия Телепнева по Тульским заводам указывается, что жжение угля могло бы с успехом выполняться и русскими мастерами: «А уголья де жечь и без немецких мастеров мочно русским людям и с угольная дело будет. А уголье де жечь горазди русские работные люди: Иван Федоров, Гришка Иванов, Филька Семенов» (Крепостная мануфактура в России, ч. 1, 1930, стр. 16.) .

(стр. 268-285)

…Несомненно, что это скипидарное масло было выработано в России; от портов Белого моря, через которые к нам в то время доставляли товары из-за границы, Устюг, Сольвычегодск и Тотьма находятся довольно далеко.

О канифоли (вернее, живице) как продукте торговли сообщается в «Торговой книге», относящейся к 1575-1610 гг. В § 43 этой книги сказало: «Серы еловые чистые, показав образец, ценою говори в бочьку по 10 ефимок» (Временник, кн. 8, 1850, стр. 6; Зап. отд. русск. и словян. археол. о-ва, т. I, 1851, отд. III, стр. 134.) . Этот товар русский «Колмогорских (т.е. холмогорских. - П. Л. ) мест... как Немцам продают», т.е. в то время русская живица уже являлась предметом экспорта.

В списке материалов и красок, потребных для росписи церкви Григ. Неокесарийского (1669), значились скипидар и терпентин. Цена скипидара, купленного у Мелентьева в Москве, - 1 фун. 6 алт. 4 ден. (20 коп.), а терпентина - 20 алт. фунт (60 коп.) (РИБ, т. 23, 1904, Дела тайного приказа, кн. 3, стр. 4.) .

Хотя в XVII веке скипидар и привозился из-за границы (для медицинских целей), но указанное вовсе не означает, что в то время (XVII век) в России не вырабатывался этот продукт. То же относится и к канифоли. Несомненно, что эти продукты не только изготовлялись в количестве, вполне достаточном для удовлетворения внутренней потребности, но и служили предметом вывоза за границу.

М. Чулков сообщает: «До 1710 года разных чинов Русские люди и Иноземцы, Еловою серою, т.е. Канифолью, маслом Скипидарным, по откупам промышляли, и отпуская за море от города Архангельского платили пошлины» (М. Чулков. Историческое описание Российской коммерции, т. I, кп. II, 1782, стр. 56-57.) . С декабря 1715 г . по распоряжению Петра I «еловой серы, и калефонии, и масла скипидарного промысл отдан был на откуп» голландцу Матвею Барцу на один год (указ из Архангелогородской губернской канцелярии от 3.Х 1715 г .), с установлением определенных пошлин (см. о них ниже). Эти товары разрешалось Барцу «в Вологде и в Вологодском уезде и в других Архангелогородской губернии городех и уездах по вольною ценою и тое серу, и ис той серы и из других припасов переделанную калефонию за море отпускать, а переделанное скипидарное масло у города Архангельского и в других городех продавать», а если продажи там не будет, отправлять «за море» (ЦГИА, ф. 3 (Коммерц-коллегия), оп. 1, 1721, №43, л. 1. ) .

В декабре 1716 г ., т.е. ровно через год после отдачи промысла Барцу «на откуп», последний был аннулирован. Несмотря на попытки указанный промысел снова сдать «на откуп», в 1717, 1718 и 1719 гг. желающих его взять не оказалось.

Отпуск серы еловой (живицы) и канифоли «за море» в период 1717-1719 гг. представлен в табл. 123 (в скобках - т) (Там же, л. 6 обр.) .

Во втором десятилетии XVIII века, несмотря на существовавшее уже в то время у нас производство канифоли, имел место ввоз ее в Россию. Так, в «табели о вывозных из России и привозных из-за моря товарех» сказано, что в 1718 г . было ввезено 30 бочек терпентина (ЦГАДА, ф. каб. Петра I, 1719, отд. 2, ч. 1, кн. 43, лл. 177-184.) . Стоимость заграничного терпентинного масла в Москве, по данным купца Мариергера, составляла 18-20 гривен за пуд (P. Marperger. Moscowitischer Kauffmann, das ist ausfuhrliche Beschreibung der Commercien, 1705, Lubeck, S. 72; 2 Auflage, 1723, S. 221.) .

Таблица 123

Первыми крупными предпринимателями, изготовлявшими канифоль, скипидар и гарпиус, были ландрат А. Савелов и бр. Дмитрий и Данила Томилины, организовавшие в 1720 г . химический завод (Об истории организации этого первого в России химического завода см. т. I настоящего труда, стр. 56-61.) . В указе Петра I (от 10. VII 1719 г .) было сказано, что означенным лицам позволено строить заводы «в Московском уезде, в Дворцовых, в Черноголовской, и в Куньевской волостях, во Твери, и в Медынском уезде, на которых варить, и делать им Скипидар, Калифонь, Гварпиюс» (ЦГАДА, ф. Берг-коллегии, №1, 1719, л . 85. Здесь «калифонь» - канифоль, «гварпиюс» - гарпиус. Искажение этого последнего слова - вина писаря.- П. Л. ) .

На этом заводе было выработано следующее количество продуктов лесохимии (в т) (Там же, ф. Берг-коллегии, 1730, дело 613, лл. 735-738.) (табл. 124).

Таблица 124 

(стр. 476-477)

Поделитесь с друзьями