Родные края

Материалы по краеведению, архивные документы, легенды и были о посёлке Обухово

2005 год
 

Посвящаю эту книгу моему отцу – Андрианову Евгению Алексеевичу

От редактора составителя

Уважаемые читатели!

Перед вами сборник статей, рассказов, воспоминаний и легенд о поселке Обухово и его жителях. Многим из нас интересна история нашей малой Родины, и очень важно оглянуться назад, заглянуть в прошлое, с которым непосредственно связано настоящее и будущее.

В этой книге о поселке (я надеюсь, что она будет не последней) и его жителях материал собирался Евгением Андриановым, краеведами Ногинского района и нашими земляками, которые откликнулись на просьбу и принесли в редакцию газеты «Обуховский вестник» свои записи, фотографии и стихи. Многие заметки для этого сборника были взяты из газет разных лет и мне, как редактору – составителю, хотелось донести эти малые крупицы истории поселка, до подрастающего поколения обуховцев, чтобы частичка истории нашей малой родины не забылась, не истерлась из памяти людей.

Листая страницы сборника, перед нами мелькают судьбы, горести и радости, подвиги и достижения наших земляков.

Обухово – поселок, о котором еще многое не рассказано, и редактор не претендует на полноту исторических исследований в надежде на новые изыскания юных краеведов.

В слове «памятник» отчетливо слышится его корень-память. И дело не только в том, что, то, или иное сооружение воздвигнуто в память, но еще и в том, что, помня об этом событии, лице, людях, которые жили до нас, мы ощущаем свою связь с прошлым и ответственность перед будущим. Зачем мы вновь и вновь обращаемся к прошлому человечества? Что дает нам история? Ясно одно: тот, кто не интересуется историей, прошлым, обедняет свое настоящее.

Но времена меняются. Меняется и наше отношение к своей культуре. Восстанавливаются по всей стране храмы, открываются музеи. Наверное, не все обуховчане знают, что было на месте теперешнего поселка Обухово три–пять веков тому назад. Историю малой Родины не преподают в школе, а хотелось, чтобы первый урок, в первый осенний день был именно История моей малой Родины.

По всей вероятности, не все слышали, что в XV–XVII веках, а может быть и раньше здесь было поселение, так как доподлинно известно, что церковь ПЕТРА и ПАВЛА стояла на берегу Клязьмы еще до польско-литовского разорения, а это начало 17 столетия. Есть достоверное упоминание об Обухово на Клязьме, которое встречается в писцовой книге 1573–1574 гг. по Московскому уезду, в котором сказано: «…за Степаном за Кузьминским: треть дер. Сазонова на р. Клязьме, что осталось за продажею у Дьяка у Василия Щелкалова у села Болшова: пашни пахотные 5 четье, да пер. 5 четье в поле, а в дву потому ж сер. Земли, сена 50 коп., лесу пашенного здес… Пуст. Обухово: пашни пер. 20 четье с осм., да лесом поросло 4четв. с осм. в поле…» /ф. 1209, оп.1 Писцовые и переписные книги/.

Не один день мне пришлось провести в Архивах, в надежде найти подтверждение того, или иного события давних лет.

…Это затягивает. Ты приходишь в Архив, дом с большой буквы, где хранятся редкие материалы о тех далеких временах, в которые жили наши предки. Начинаешь листать материалы, старинные рукописи, что-то записывая и дальше, дальше – до тех пор, пока не мелькнет знакомое название, имя. И с замиранием сердца читаешь и находишь небольшое упоминание о родных местах и радуешься, прочитав несколько строк летописцев о родном крае – с. Обухово, Петровский Погост, д. Шалова, д. Стулова, Хупавна и др., и сердце ликует вместе с тобой, что этот день не зря потрачен на изыскания.

Сегодня мне хотелось бы представить читателю небольшую частичку истории нашего поселка, собранную также из архивных документов Центрального Российского Архива Древних Актов, из Военно-исторического Архива и др.

Редактор-составитель выражает искреннюю признательность депутату Московской областной Думы Александру Николаевичу Шарову за помощь в издании книги.

Большое спасибо помощнику депутата Людмиле Валентиновне Сидоровой.

Особая благодарность – Борису Алексеевичу Чистову, Юрию Ивановичу Алёшину, Валентине Ивановне Пышковой, Анатолию Ивановичу Букину, Константину Романовичу Захарову, Ларисе Гавриловне из семьи Грибовых и всем, кто откликнулся и принёс свой материал и фотографии в редакцию газеты «Обуховский вестник».

Отдельная благодарность директору типографии «Шерна» Пучкову Владимиру Васильевичу и дизайнеру - верстальщику книги Ирине Александровне Дикарёвой.

Приношу извинения читателям за некоторые возможные неточности в указании дат и фамилий на фотографиях, т.к. многие из них не подписаны и пришлось восстанавливать по памяти людей.

Наталья Левая,
член Союза журналистов РФ

 

Из прошлого нашего края

На реках на Шалове и Клязьме

… Меня иногда берет досада, что я до сих пор ничего не написал о нашей Обуховской церкви святых апостолов Петра и Павла. В разных газетах рассказывал об истории Троицкой церкви, что в Ивашево, о храмах в селах Воскресенском, Бисерове, Стромыни, Кудинове.

Храм Петра и Павла начало ХХв.

Рассказывал и о Берлюковской Пустыни, а вот о своем родном храме, в котором много лет назад меня крестили и миропомазали, не написал ни строчки. А причина тут простая: почти нет об этом никакого исторического материала. Храмозданная книга, этот основополагающий документ, составляемый при возведении храма и содержащий в себе его последующую историю, пропала после закрытия и разорения Петро-Павловской церкви.

Достоверно знаю, что нынешняя наша церковь на высоком правом берегу Клязьмы, где впадает в нее река Шаловка, была построена и освящена к богослужению до 1812 года. Когда еще наполеоновские войска собирались в поход на Россию, и по взятии ими Москвы, заполонили разбойничьими отрядами маршала Нея и наш Богородский уезд. Но тогдашняя деревянная церковь Петра и Павла уцелела от набегов врагов, которые жгли и грабили селения вдоль Большой Владимирской дороги и, несомненно, побывали и в церковной округе. Впрочем, французы вряд ли пропустили такой лакомый и богатый кусок, как наша церковь: наверняка ее внутреннее убранство было тоже разграблено мародерами и фуражирами «великой армии».

Нынешняя каменная церковь, построенная на месте деревянной, живет уже более 185 лет /1817г./, но это только бабушка или даже прабабушка той, которая впервые была возведена в этом глухом лесном урочище много веков назад.

Место для нее было выбрано неспроста. Здесь, при слиянии двух когда-то полноводных и рыбных рек Шаловки и Клязьмы издревле селились люди. И сейчас на берегу Шаловки, в районе так называемых «панов» находят следы древнеславянского селища 11-12 веков: каменные ножи и скребки, наконечники стрел и копий, остатки горнов, в которых наши предки выплавляли железо из болотной руды. В исторических документах первое упоминание о церкви св.Петра и Павла относится к 17 столетию, ко времени, которое предшествовало набегам отрядов польско-литовских самозванцев на Московскую землю. И в то время во всем нашем Богородском крае было всего четыре храма, в том числе и наш Петро-Павловский. Об этом я узнал, когда читал очень редкую книгу В. и Г. Холмогоровых «Исторические материалы о церквах и селениях 16-18 ст.» (выпуск VI, Вохонская десятина. Москва, 1888г.), вот что в ней было сказано:

«Из давних лет до разорения Литовского в том Рогожском стану было церквей: только в начале церковь во имя Воскресения Христова, с приделом Дмитрия Селунского да великомученика Георгия, что было село Павлово, ныне же именуется Вохна, да другая во имя Иоанна Богослова, что меж рек Шерны и Клязьмы, третья во имя Николы чудотворца, что ныне Берлюковская Пустынь, четвертая Петра и Павла, на реках на Шалове и Клязьме, на устьях».

Упоминание в этой летописи Рогожский стан – это будущий со времен Екатерины Второй - Великой уездный город Богородск. В советское время (с 1930г.) Ногинск. Село Павлов-Вохна – нынешний районный центр Павловский Посад, а церковь Ивана Богослова расположена в с.Богослово у самой кромки Владимирского тракта, в семи верстах от Богородска в сторону Нижнего Новгорода.

Выходит, что на месте нынешней церкви при слиянии Шаловки с Клязьмой была деревянная церковь, возникшая здесь еще до смутного времени на Руси, до «разорения литовского», как сказано в летописи, т.е. до воцарения на российский престол в 1613 году малолетнего отрока Михаила Федоровича, первого из династии Романовых, управлявшей Россией 300 с лишним лет. Не исключено, что после этой церкви, до нынешней, каменной, были и еще не одна на том же месте: в те времена часто случались пожары и на месте сгоревшей тщанием прихожан в скорости строился новый храм.

Далее мой рассказ будет продолжен на основании отрывочных воспоминаний старожилов Обухова. Они, конечно, не дадут полной картины церковного благоденствия в иные времена безбожия и упадка в годы советские, но все же смогут отразить некоторые любопытные штрихи истории. Храм Петра и Павла был самым «именитым» в обширной округе Богородского уезда. Несмотря на то, что в нескольких верстах от него действовали церкви в селах Ивашево, Балобаново, Кудиново, Бисерово, Лосино-Петровском, на речке Воре стояла недалекая совсем, Николаевская Бирлюковская Пустынь к Петру и Павлу собирались верующие с берегов Клязьмы от Богородска до Купавны и Монино. Главный колокол церкви, купленный на московской ярмарке старостой прихода М.М.Бруновым за 20 тысяч рублей, оглашал своим мощным гулом окрестность в 16 верст и был слышен в уездном городе. Великолепным было внутреннее убранство, стенная роспись и иконостас храма. Недаром его часто обворовывали. Рассказывают такой случай. Сторож почуял неладное, когда уже воры, перепилив прутья решетки, забрались внутрь церкви. Сторож не стал поднимать тревогу, а взял потихоньку кувалду и поставил железные прутья на место. Разбойники оказались как в мышеловке и сидели там до утра, пока не собрался народ, и их не изловили.

 

Храм Петра и Павла 2002 г.

Несколько лет назад храм восстал из руин. Сегодня красавица церковь видна со всей округи. Купола светятся на солнышке, играя золотистым светом на голубом небе.

Из архива Е.Андрианова

 

С древности вокруг церкви было кладбище. Сейчас с боку ее алтарной части можно поглядеть на самый, пожалуй, старинный сохранившийся надгробный памятник, поставленный богородскому купцу Полякову и его супруге – мещанке «Обуховской подгородной порохового завода слободы». Недалеко от этого места была выстроена двухэтажная церковно-приходская школа, в которой до революции учились ребятишки из заречных деревень Стулово, Ельня и других.

Точную дату закрытия церкви Петра и Павла я так и не смог определить: где - то в 30-х годах. Со стоном разбивались о землю колокола. Ярко пылал костер из икон и хоругвей. Народ безмолвствовал…

Несколько сохранившихся памятников членам семьи Михаила Брунова

 В "Московских церковных ведомостях" за 1900 год в статье "Из села Петропавловского, на Клязьме, Богородского уезда", читаем:

 

"27 июля, в день памяти св.великомученика Пантелеймона, с разрешения Епархиального Начальства, был совершен крестный ход из села Петровского. Крестный ход совершается ежегодно в означенный день, кругом с. Петровского, Обуховской Подгородной Слободы, Порохового завода, фабрик: ковровой Брунова и суконной Тюляева и большого селения "Шагово" / Шалово/ в память избавления от холеры в 1892 году. В означенной местности не было ни одного случая заболевания холерой, несмотря на скученность населения, вследствие фабричного производства, - тогда как во всех соседних селениях были нередки случаи не только заболеваний, но и смерти от холеры. В благодарение милующему Господу и установлен крестный ход, при чем раз и навсегда положено совершать его на день целителя Пантелеймона.

Накануне 26 июля, к 6 часам вечера в храм села Петропавловского, к слову сказать, отличающийся редким благолепием и величием, отделанный и прекрасно содержимый ктитором онаго, фабрикантом В.И.Бруновым, были нарочито принесены чтимыя и чудотворныя иконы: из Берлюковской пустыни Спасителя: "Лобзание Иуды", из Махрищскаго монастыря чудотворные иконы: Тихвинской Божией Матери и Стефана преп., из соседних сел: села Троицкаго - Ратманова несколько св. икон, две пары серебряных хоругвей и чтимая икона: "Достойно есть"- древний дар Афонского монастыря, из села Тимонина также несколько св. икон и хоругвей и часть мощей в ковчеге святителя и чудотворца Николая.

В 7 часов вечера начался благовест ко всенощной.

Затем началось торжественное всенощное бдение, которое совершал местный настоятель о. Протоиерей Н.А.Ансеров. Расставленные на амвонах св. иконы, хоругви, полное освещение храма, великое служение - все это производило глубокое впечатление - хотелось не только молиться, но и молитвенно плакать. На другой день в 6 часов утра начался благовест к литургии. Еще до звона задолго стал собираться народ и быстро наполнил обширный храм до такой тесноты, что становилось невозможно пройти, народ окружил храм и снаружи. Предстоящие богомольцы молились от глубины сердца, просили, благодарили и молитвенно возносили хвалу Творцу Небесному. В 9 часов литургия окончилась, и крестный ход вышел из храма. Было несено до 10 пар серебряных хоругвей, несены были иконы, бывшие в храме из других храмов и многочисленные местного храма. Во главе крестного хода был протоиерей Н. .А.Ансеров и все священники, диаконы и псаломщики в дорогих облачениях.

По выходе из храма крестный ход проследовал кругом церкви и затем направился по селу Петропавловскому, в середине которого был приготовлен шатер и место для икон; все было убрано зеленью и цветами и усыпано песком. Здесь был отслужен молебен с водосвятием - прочитано три акафиста. Отсюда крестный ход направился к фабрике ктитора М.Брунова, он тянулся на версту, такая была масса, богомольцев. На просторном дворе фабрики Брунова было приготовлено открытое место для св. икон, при чем все было устлано дорогими коврами, посередине возвышался стол, кругом которого тоже все было устлано коврами. Здесь был отслужен молебен по окончании которого, крестный ход последовал далее к Обуховской слободе. Обуховская слобода - селение, очень обширное и богатое строением. Затем крестный ход прибыл на фабрику Тюляева, на середине главного двора был устроен помост, весь обшитый красным и алым сукном, и все место для молебна устлано коврами. На этой фабрике были отслужены молебны и в других местах: у спален и казарм рабочих, у квартир служащих. Везде был образцовый порядок, благодаря распорядительности управляющего фабрикой К.Н.Вознесенского - видимо здесь не только ждали, но и долго по - христиански приготовлялись к принятию святыни. Отсюда крестный ход приблизился к границе Обуховской слободы, было 2 часа дня; здесь был отслужен молебен, после чего все иконы были несены к селению Шалово, стоящему на шоссе. Посреди села было совершено молебствие, а затем крестный ход. Наконец крестный ход прибыл к часовне, принадлежащей Берлюковской пустыне, стоящей на шоссе. Кончился молебен.

Несмотря на продолжительность моления и очень жаркую знойную погоду, не чувствовалось усталости, так был велик подъем духа. Крестный ход кончился... Нас все время поражала особенная, благоговейная тишина и религиозная настроенность простого народа. Русский православный, верующий народ чтит важные знаменательные дни посещения Господня: глубока, чиста и тверда вера народа”.

Свящ. О. Введенский

 

На снимках - крестный ход /2002 год/

 

С 2002 года традиция в день Святого великомученика Пантелеймона - 9 августа возродилась вновь. И теперь каждый год Крестный ход от церкви св. Ап. Петра и Павла проходит по поселку до часовенки, возведенной в 2002 году в честь памяти погибших воинов /на снимке/.

 

Пороховой завод на Клязьме

О поселке Обухово история оставила мало нам сведений, если не считать некоторые архивные данные.

Что же представляла в старину та местность, на которой расположен наш поселок? По сведениям известных ногинских краеведов А.Смирнова, Е.Андрианова, Б. Чистова здесь находилось небольшое селение, жители которого занимались изготовлением деревянной посуды – бочек, кадок и т.п. Мастера этого промысла назывались купорами, что означает – бочары, бондари. И, как утверждали краеведы – поселение бондарей на берегу Клязьмы, получило свое название – Купор. Материалом для работы служил дубовый лес и при выработке песчаного карьера вблизи поселка Обухово, обнаруживались остатки дубовых стволов, коряг, пней, что указывает о былом существовании здесь обширной дубравы. Да и сторожилы поселка от своих дедов и прадедов памятовали, что деревушка Купор располагалась якобы близ современной Набережной улицы.

В конце 17 века большие земляные угодия на местах, которые находятся в пределах Обухово, деревень Балобаново и Аборино принадлежали родовитым князьям М.Плещееву и Ф. Баратинскому. Они в окружной меже своей владели в общей сложности огромным земельным и лесным массивом в 2914 десятин. Вначале следующего столетия, то есть уже в 18 веке, около 40 десятин из этого владения было изъято казной /в настоящее время это место, вокруг суконного производства/. На этом земельном участке, а именно в 1708 году, возник пороховой завод, за год до знаменитой Полтавской баталии. Первый владелец завода английский коммерсант Андрей Стельс, пользовавшийся особым покровительством Петра I /на фото/ . Еще в 1700 году Стельс выполнял различные поручения Петра, в частности подряжал в Англии пушечных дел мастеров. В первые годы 18 столетия на этом земельном участке стоял полотняный завод, он вырабатывал простое и парусное полотно для казенного ведомства. Известно, что в эти петровские времена Россия находилась в периоде развития речного и морского флота.

Сюда, на этот завод, были привезены казенные или посессионные крестьяне, как их тогда называли. Часть мастеров по полотняному делу были взяты с Московского, тогда уже большого полотняного завода. Около завода крестьяне построили из выданного им леса хаты и оборудовали новое поселение, которое стало потом называться подгородной слободой. Подгородными или обельными слободами в то время назывались поселения, занимаемые казенными - поссессионными крестьянами. Они, как тогда говорили, "сидели" на государственной земле и работали на казенных заводах. По преданию кроме казенных - посессионных крестьян на пороховой завод принимались беглые люди /бежавшие от помещиков/ и каторжные, которым за согласие работать было обещано прощение. Пороховой завод в 1708 году выдал первую партию своей продукции – около ста пудов артиллерийского пороха, или по нынешнему счету 16 тонн.

В 1710 завод вырабатывал уже 34814 пудов. В этом же году царь Петр за верную службу Стельса перед отечеством жалует коммерсанту имение Глинково, расположенное неподалеку, с деревнями Вачутиной, Мишуковой, Кабановой и Громликовой .

На фото: План порохового завода.

В 1712 году Стельс получил от казны крупный аванс, и предложено ему было поставлять ежегодно около 180 тонн «пушечного зелья».

Местность, на которой был основан казенный полотняный завод, а затем пороховой резко отличалась от других в Подмосковье по своему географическому и экономическому положению. Здесь выгодно пересекались многие пути. Учитывались при этом: близость столицы- 40 верст, рядом проходит сибирский тракт «Владимирка», от него на юг уходит большая дорога - «большак», связывая Владимирку с Касимовским трактом и Носовихинской дорогой. И самый важный, в прошлые времена, был торговый речной путь - река Клязьма.

В материалах старых архивов – казенные пороховые заводы всегда упоминаются с бумажными, как спутниками. На бумажной фабрике рядом с заводом производилась бумага специально для упаковки пороха. Кроме того, часть своего товара поставляли «пороховщикам» и текстильные фабрики, расположенные в округе от Истомкина до Лосино-Петровского. Их полотно шло на мешки и кули.

Основное производство завода располагалось на правом берегу Клязьмы, в местечке, которое с 1775 года стало называться Обуховской подгородной слободой. К этому времени в документе Московской межевой канцелярии нынешнее, Обухово описывается так: «Под поселением /слободой/ 8 десятин 225 сажен, а всего с сено косами, неудобствами 40 десятин 1490 сажен. По ревизии душ 138 мужска и 143 женска роду. Стоит на правом берегу речки Клязьмы. Дом содержателя деревянный. Сад регулярный. Пороховой завод, а при нем для делания пороха семь машин, осьмая селитренная. Действует во все годовые времена. Ставится в главную артиллерию. При том заводе находятся одни рабочие люди, довольствующиеся заработанными деньгами».

В 1708 ГОДУ Обуховский пороховой завод прочно занял лидирующее место по выпуску пороха в России. В последующие годы артиллерийское ведомство заключает контракт со Стельсом на ежегодную поставку 20 тысяч пудов пороха. Монополия Стельса сильно ударила по конкурентам. Заводы в Глинках, в Успенске быстро затоварились. Тем временем, Стельс продолжает увеличивать производство, он в почете у Петра. В то время, попавшие в опалу конкуренты организовали блокаду пороховому заводу в Обухово. В результате Обуховский завод остался без сырья и в 1712 году Стельс умер. Его жена Варвара Стельс продает завод и уезжает с детьми в Англию. Имение Глинково в 1717 году брат Варвары продает князю Алексею Григорьевичу Долгорукову.

От Стельсов завод перешел в руки других иноземцев Я.Рухтеру и Д.Бергузину в 1712 году, а затем в 1736 году – к родственнику Рухтера – Андрею фон Амстелю. В 1763 году этот “пороховой директор” просил Правительствующий Сенат разрешить ему купить деревни с крестьянами в количестве 50 человек, мотивируя уменьшение числа работающих на заводе, вследствие частых взрывов /во времена двух взрывов в 1761 году погибло более 40 человек/. Сенат отказал. Фон Амстель умер, и завод перешел в руки его зятя Казимиру Мейеру. Приводится один из архивных документов того времени: “Казенный пороховой завод, который состоит в содержании иноземца Казимира Богданова сына Мейера. По ревизии душ 138 мужска да 142 женска роду. Всего 40 десятин 1490 сажен. Стоит на правом берегу реки Клязьмы. Дом содержателя деревянный. Сад регулярный. Пороховой завод, а при нем для делания пороха 7 машин, осьмая селитренная. Действует во все годовые времена. Ставится в главную артиллерию. Мушная мельница о 4 поставках. Покосы средственны. При том заводе находятся одни рабочие люди, довольствующиеся одними заработанными деньгами”.

В 1769 ГОДУ завод был куплен вдовой М.Раушерт, а с 1788 года перешел к ее дочери, жене майора Ефимовой Неддергофовой. Затем заводом управлял второй муж дочери - Адам Беренс. В некоторых источниках упоминается, что с нашествием Наполеона на Москву в 1812 году завод взорвали, чтобы не оставлять его неприятелю, но точного подтверждения тому мною не обнаружено. После войны Беренс влез в долги, которые не смог погасить до самой смерти в 1819 году. С того времени завод прекращает производство пороха и продается на торгах. Из истории известно, что кроме порохового завода в Обухово, в то время были пороховые заводы: - в селе Успенском, Филимона Аникеева, на реке Клязьма. В "Словаре географическом Российского государства", изданном в 1808год А.Щекотова, можно прочесть следующее: что “Успенское село, Московской губ., при р. Клязьме, принадлежащее фамилии Мусиных-Пушкиных.

Достойно примечания к тому, что в нем, при пороховом заводе, еще в 1781г. заведена бумажная фабрика". Ранее были еще на реке Воря с 1670 года завод Елизара Избранта у деревни Глинково; в 1704 году был перевезен на реку Воря, близ усадьбы Савинской из Москвы завод купца Пороховщикова. О двух основных, сказано: "Пороховых заводов два в селах Обухове и Успенском. Пороху по подряду с артиллерийским Депо ставится до 10000 пудов, селитра доставляется на заводы из оного же Депо. Рабочих при сих заводах и трех бумажных и одной ситцевой фабрик с приписными 1479 человек".

В другом документе, который описывает Старую Купавну, сказано: "неподалеку от оного села Купавны есть также несколько, частным людям принадлежащих пороховых мельниц, на кои селитра покупается из Украины, а сера из чужестранных государств. “Бумажных три - в селах Глинках, Обухове и Успенском. Из покупаемого в Москве и других местах материалу вырабатывается в год до 58000 стоп сортов бумаги, продающейся в Москве. Ситцевая одна в селе Успенском. На 150 станах вырабатывается ситцу выбоек, платков и миткалю до 20000 ценою на 100000 рублей”.

В ведомости о состоянии бумажной фабрики Казимира Готфрида Мейера, Московской губернии, Доблинского стана, урочища Обухово за 1769 год указывается, что означенная фабрика, деревянного строения, имеется одна машина для бумаги, еще машина для сушения бумаги, белильная, черпальня, клейня. Имеются расчеты - сколько с первого по четвертый сорт бумаги выпущено, и на какую сумму. Также в ведомости о состоянии бумажной Обуховской фабрики премьер майорши Ефимовой Неддергофовой, Московской губернии, при Обуховском пороховом заводе за 1797-1801 годы описывается: “Оная фабрика строения каменного, черпальная метров в длину 13, ширину 7 сажень,1 аршин. Деревянная белильная длиною 6 сажень, 1 аршин, попершину 4 сажени”. Много описаний всех помещений. Всего работающих - 173 человека.

А В ОПИСАНИИ за 1801 - 1802 годы – уже наследники майора Андрея и девицы Анны Адамовых – детей Беренсов, есть полный отчет о работе фабрики.

Открывая «ревизские сказки» за 1816 год находим запись, - "что марта девятого дня, Московской губернии, Богородского уезда, надпорного Советника Петра и Мейера Андрея Адамовых, детей Беренсова Обуховского порохового их завода о состоянии мужска и женска пола мастеровых и рабочих людей. Всего в Обуховском пороховом заводе, в те годы, мастеровых и рабочих мужского пола – 324, женского – 366 людей". Чаще других встречаются фамилии наших предков: Чернов, Балуев, Михайлов, Никифоров, Иванов, Васильев.

В 1811 году, когда предприятием владели Беренсы, на нем работали – литровальщики, крутильщики, стиральщики и даже – плотинный мастер.

Порох, изготовленный в Обухове, стоил на 80 процентов дешевле, чем выработанный на других заводах. В начале 18 века он был высокого качества, и казна охотно принимала его на нужды армии, но завод был частным и потому не состоял в ведении Артиллерийского ведомства, а был лишь пороховым «уговорщиком».

Несмотря на качество и внушительные объемы производимого взрывчатого вещества, завод в Обухове был полукустарным предприятием с тяжелым и невыгодным ручным трудом. В первой половине XIX столетия в разных губерниях России стали строиться более современные «снаряжательные» заводы, такие как: Казанский, Охтенский, Шостенский, с большей производительностью и прибылью. И пороховой завод на Клязьме тихо прекратил свое существование. Казенные крестьяне подгородной Обуховской слободы в связи с остановкой завода и фабрики переносили тяжелые времена, оставшись без средств существования. Они уходили на заработки в другие места, разрабатывали новые земли или уезжали совсем из слободы.

В 1852 ГОДУ эту землю получил в аренду купец Анисим Пименович Тюляев под постройку суконного заведения, но это уже другая страница истории нашего края.

Архивные документы и другие источники: РГАДА “Генеральное межевание” 1759г.; «Экономическ. Примечан. Московской Межевой Канцелярии» 1848 г.; “Статистическое описание Московской губернии” 1812г. С.Чернов; «Географический словарь Московской области». М.Солнцев.1967г.стр.220; РГАДА ф.277 оп.2.государств. мануфактур-коллегия. Там же ф.1711. Там же ф.271 оп.2, №-758. Карцов Я.Р.”Воен. истор. обзор Северной войны” СПб,1851г.; Музей артиллерии и инж. Войск СПб ф. 2; РГАДА ф. 1309, оп..3 часть 79, Ед.хр.35774.; “Экономич. Прим. Моск. Меж. Канцелярии” 1848г.; В.Янин «Русск. Город» 1976г. изд. стр.61. Материалы краеведа Е.Андрианова «Пороховой завод на Клязьме». Выдержки из записок краеведа А.Смирнова. Материалы из Военно-исторического музея артиллерии, г.СПб.

Материал подготовлен Левой Н. Е.

Деревня Шалово

"Памяти старшего незабвенного друга, неутомимого краеведа Николая Николаевича Ширшикова посвящает автор"

Здесь, при слиянии двух когда-то полноводных и рыбообильных рек Шаловки и Клязьмы издревле селились люди. И даже в наши дни на берегу Шаловки, при подходе к поселку Сосновый бор находят следы древне-славянского селища, которое открыл и описал известный русский археолог, исследователь подмосковной древности Богданов.

На речном берегу, прямо на поверхности земли, попадаются остатки каменных ножей и скребков, нако- нечники стрел и копий, глиняные черепки домашней посуды, можно увидеть и углубление горнов, в которых наши далекие предки, жившие тут в ХI – ХII веках, выплавляли железо из болотной руды, в изобилии залегавшей в лесных низинах по окраинам рек и озер. В древние времена на месте деревни Шалово и сопутствующего ей поселка Обухово стоял дремучий лес.

Некоторые краеведческие источники считают, что местность эта отстоявшая от первопрестольной Москвы прямо на восток без малого на полсотни верст, стала сильно заселяться работными людьми во времена Петра I, когда царь стал “насаждать” в наших краях фабрично-заводскую промышленность. Именно здесь в первом десятилетии 18I века /как мы уже писали ранее/, были поставлены около деревни Шалово, в Обуховской подгорной слободе, пороховой с бумажной фабрикой для выделки мешков для пороха и лосиный заводы (обработанные шкуры лосей шли на форменное обмундирование кавалеристов петровской армии). Однако и до того, как в междуречье Шаловки и Клязьмы появились каторжники, разные "гулящие люди" и казенные крестьяне, строившие эти заводы, местность не была безлюдной и в лесной глуши ее стояли мужицкие поселения в пять-шесть дворов, объединенные одним церковным приходом. У нас к таким деревенькам можно отнести Ельню, Стулово и Шалово, имеющих давнюю историю еще до правления Петра I . Из летописного свидетельства можно сделать вывод, что если на правом возвышенном берегу Клязьмы, где в нее впадает речка Шаловка, еще до Польско - Литовского нашествия на Русь в числе очень немногих (всего четыре) на территории Богородского потом уезда (Рогожский стан) уже стояла церковь святых апостолов Петра и Павла, то и в округе ее существовали поселения, одним из которых была деревня Шалово.

Точной по времени даты ее основания, разумеется, нет, и на это может указать только ее месторасположение. Утлые избёнки деревни растянулись версты на полторы по обеим сторонам дороги, прозванной в народе просто "Владимиркой" и вошедшей в историю с невеселой славой каторжного тракта. А тракт этот был один из самых древних транзитных путей древней Руси, соединявший Киевские земли с княжествами Москвы и Владимира. По всей вероятности в те же незапамятные времена на этом месте уже стояли какие-то избушки поселян, и возвышалась своей маковкой придорожная часовенка утешение путников в дальней и опасной дороге.

Опасной потому, что, по преданию на этом самом месте "шаловали" разбойники, грабили и убивали купцов, едущих со своими товарами на Волгу в торговый Нижний Новгород и к татарам в богатые азиатские земли. В памяти народной сохранилось имя одного из таких наиболее зловредных лиходеев - это некий Кандей, который подстерегал свои жертвы на - переправе через Шаловку и у гиблого места под названием Чернушка, где теперь Радиоцентр. Можно было думать, что от разбойных слов "шаловать", "шалить" и произошло название деревни Шалово. 0днако есть и другая версия, будто еще в средневековье, при царе Иване Грозном, деревушка наша принадлежала должностному "государаву" слуге - кручине Афанасию Шаловскому. И по его имени получила и свое прозвание, но точных сведений об этом нет.

Брод, а потом мост через речку Шаловку никак нельзя было ни обойти, ни объехать и это придавало деревне, особое "караульное" значение. С давности здесь, в сорока верстах от белокаменной, был учрежден сторожевой пост или пикет, выполнявший роль нынешней таможни. В начале Х VIII столетия он состоял из одного пешего и одного конного охранников, оберегавших "безопасность и благополучие" вверенной им территории и взимавших дорожные подати с проезжающих.

В середине XIX века Шалово было во владении помещика колежского асессора В.Г.Высоцкого. В книге К.Нистрема "Указатель селений Богородского уезда" сказано, что в 1852 г . в деревне было 32 крестьянских двора, по переписи в них проживало 95 мужчин и 93 женщины. Стоит, как говорится в документе, по Владимирскому тракту. Крестьяне жили в ужасной бедности, в покосившихся избенках с соломенными крышами, с пузырями в окнах вместо стекол. Наделы земли давали только на мужчин, хлеба своего не было, а потому поселяне ткали на своего помещика, который занимался и промыслом, парусину из привозного хозяином смоленского и ярославского льна. Со временем жители Шалова переходили на работу на суконную фабрику А.П.Тюляева и ковровую М.М.Брунова, основанных в 1852 и в 1860 г .г. в Обуховской слободе.

Богородский уезд один из крупнейших в Подмосковье, начинался в старых границах от Московского уезда и простирался до реки Киржач на линии Владимирской губернии. В составе уезда было 17 волостей, и самая большая из них по территории была Шаловская волость, образованная в 1861г. после отмены крепостного права. В ее состав входило 46 населенных пунктов, в том числе 41 деревня, три села : Старая Купавна, Балобаново, Троицкое, два церковных погоста - Петропавловский и Троицкий. В границы волости входили такие населенные пункты, кроме близлежащих деревень - Истомкино, Колонтаево, Псарьки, Благовещенье, Загорново и др. Некоторые из них были очень малочисленные по составу населения. Интересно отметить, что наименование отдельных сел и деревень сто пятьдесят лет назад были другими, например: Село Троицкое называлось село Ротманово, нынешняя деревня Алексеевка - Сипино, Каменка - Каменный вражек, Купавна - Демидово, Кашино - Убежище (где скрывались беглые с порохового завода)…

На территории волости, в пяти верстах от Шалова, в Купавне, существовала почтовая станция, вторая от Москвы (первая была в Горенках), на которой останавливались проезжающие по Владимирке и меняли тут лошадей. Здесь же в Купавне, был расположен и военный-этап, и оба эти учреждения были под началом и наблюдением Шаловского волостного правления. На этом этапе останавливались для отдыха и принятия пищи войсковые соединения, здесь же были устроены и специальные арестантские помещения для политических и других ссыльных, уходящих по этапу "во глубину сибирских руд".

В Шаловской волости было развито ручное ткачество. Малоземелье, низкая урожайность полей толкали крестьян на побочные заработки и ремесла. В Шалове, как и в других деревнях, возникали светелки, их заводили местные богатеи. Они строили помещения, устанавливали в них ручные ткацкие станы, нанимали на работу местное население. Вырабатывали бумажные ткани, сарпинку, тик, парусину, миткаль, кашемир, некоторые ткачи умели работать и шелковые изделия. Всего в деревнях Шаловской волости в конце XIX века насчитывалось 1700 ткацких станков в избах, помимо имевшихся в светелках.

Органы Советскои власти в Шаловской волости начали функционировать 28 июня 1918 года. И первым председателем волостного Совета был Обуховский большевик Иван Ручкин, впоследствии пострадавший во время культа личности Сталина.

Ныне старинной русской деревни Шалово - не существует. Она превратилась в одну из окраинных улиц рабочего поселка Обухова, расположенную вдоль шоссе Москва — Нижний Новгород.

Из архива Е.Андрианова

Только миновать бы Чернушку...

"Только миновать бы, проехать Чернушку", - эти слова я часто слышал от нашего соседа дяди Яши в раннем детстве, в начале 20-х годов, когда тот запрягал в подводу свою кобылу, чтобы ехать на базар в уездный Богородск. Так говорили и другие мужики из Обуховской слободы, из деревень Шалово, Балобаново, Афанасово и других, расположенных западнее уездного города. Пугало их лесное урочище, расположенное между мостом через речку Шаловку и старинной деревней Псарьки. В этом глухом месте собирался разбойный народ, гулящие люди, грабившие и одиноких путников, и возы с какой-нибудь кладью, и даже целые обозы, шедшие по Большому Владимирскому тракту из Москвы и в Москву.

Тракт этот вошел в русскую историю не только как истоптанный кандальниками и политый горючими слезами, гонимых в каторжную Сибирь. Владимирка имела и другую, по-своему светлую сторону. Об этом красочно рассказывает мемуарист 19 века П.И Богатырев в своих воспоминаниях, описывая поездку на знаменитую Нижегородскую ярмарку:

"К "Макарию" летела тройка за тройкой. Сперва ехали простые служащие, потом приказчики - молодежь, а потом уж и хозяева. Особенно молодежь - приказчики да хозяйские сынки - ехали весело. Села на этом пути были богатые, большие. Постоялые дворы - так в пору боярину жить, а насчет угощения так разве птичьего молока только да рыбьих яиц нет, а то, чего душа хочет, того и проси. А в пути - ароматные, благоухащие ночи, залитые серебряной луной. В лесу - тишь таинственная, и разливается оттуда нега, а впереди - дорога, дорога скатертью в бесконечную даль". Вот в такие ночи, да и светлым днем нередко, останавливали на Владимирке благостых купцов, осторожных промышленников, молодых ухарей-приказчиков, а то и просто мужиков и баб "добры молодцы" с кистенями и дубинами. Обирали до нитки, а потом, награбленное появлялось где-нибудь в белокаменной, на Хитровом рынке.

Другой мемуарист М.И. Пыляев в книге "Старая Москва", впервые вышедшей сто лет назад, писал: "По Владимирской дороге еще известны в устных рассказах похождения знаменитых воров и удальцов, как, например, Федотыча, Козьмы Рощина, Перфильича, Краснощекова и Веревкина; кто не слыхал, как Федотыч ходил один на сотню подвод обозных...". В Богородском уезде для таких удальцов было заветное местечко - Чернушка - наверное, и прозванное так в народе от черной беды, настигавшей здесь путников пеших и конных.

В 1919 году, по предложению первого наркомпросса А. В. Луначарского, Большая Владимирская дорога была переименована в Шоссе Энтузиастов, в память проходивших по ней кандальников. Разбоя на ней стало меньше, а потом злодейства кончились и вовсе, когда на Чернушке было принято решение строить мощную советскую радиостанцию имени Коминтерна. Строили ее московские специалисты, а в качестве рабочей силы - землекопов, грабарей, плотников, каменщиков - выступали, главным образом, мужики близлежащих деревень Псарьки, Ельня, Стулово, Афанасово...

29 апреля 1925 года Богородская уездная газета "Голос рабочего" писала: "Со вчерашнего дня Центральная московская радиостанция им.Коминтерна в пос. "Радиостройка" под Богородском значительно улучшила технику своих передач. Сотрудники под руководством начальника станции тов. Хомича собрали фильтр, благодаря этому совершенно исчез фон станции - шум машин, сильно мешавший раньше радиопередаче. Голос и музыка передаются значительно чище и лучше. Сейчас в Нижегородской лаборатории им. Ленина под руководством проф. Бонч-Бруевича строится для нашей станции новый передатчик. С его установкой радиостанция им.Коминтерна будет самой мощной в мире, т.к. будет иметь в антенне 45 киловатт мощности".

Сейчас на пути автострады Москва - Нижний Новгород, на месте лесной чащобы, вырос целый городок "Радиоцентр", в котором живут высококвалифицированные специалисты и рабочие, обслуживающие радиотрансляционный узел. Это уже внуки и правнуки тех, кто рыл котлованы и монтировал высотные мачты на радиостанции в 20-х годах.

Из архива Е. Андрианова

Суконная фабрика Анисима Тюляева

 

Начало истории текстильной промышленности нашего района уходит в глубь 18 столетия. В конце того же века ясно определилась текстильная специализация крестьянского населения наших мест. Так, во время учреждения города Богородска и уезда /1781- 82 г.г./ на этой территории насчитывалось несколько крупных, по тому времени, шелкоткацких заведений. Такие селения как-Павлово, Фряново, Купавна, Ямкино и др., становились к началу ХIХ века уже заметными очагами развития текстильного производства. Начальными ячейками ручного ткачества являлись жилые дома и крестьянские избы, в которых помещались ткацкие станы, мотальни, сновальни и прочие приспособления. Но к середине ХIХ столетия начали появляться специальные для этой работы помещения, называемые где "фабриками", а где "светелками" потому что в них было светлее от нескольких окон или от свечного, а затем керосинового освещения, вме сто лучинного, в обычных избах.

Наибольший размах развития текстильного производства в Богородском уезде произошел во второй половине XIX столетия. Так, если в 1843 году в уезде насчитывалось 110 текстильных предприятий, при общем числе рабочих 20416 человек и при годовой выработке товаров на сумму свыше 5,5 млн. рублей. В начале 1880 года по уезду насчитывалось 22288 ткацких станов, что составляло 48,8 процента от количества станов всей Московской губернии. Ранее в газетах я уже рассказывал читателям о схематическом плане Обуховского порохового завода, найденном в архивах Н. Н. Ширшиковым.

Второй интересный документ, тоже обнаруженный им, называется так: "План дачи Обуховской гор. Богородска подгородной слободы показанием участка земли мерою 11 десятин (десятина равна 1,2 гектара) 147 сажен (сажень — около 1,5 м ) отданного по приговору общества 30 января 1852 года в арендное содержание потомственному, почетному гражданину Анисиму Пименовичу Тюляеву".

С того времени приобретает наш родной поселок, особенно его старинные улицы по берегу Клязьмы и в центре примерно тот вид, который во многих местах сохранился и поныне с его "родимыми пятнами" деревянных трехоконных домиков. Земля под предприятие, торговые и иные заведения и жилые дома покупалась у местных владельцев, помещиков или снималась под аренду и ценилась очень дорого.

Под застройку домика отводилось рабочему, за наличный расчет только пять квадратных сажен. Неудивительно, что избы А. Тюляева: стояли впритирку, подпирая друг друга крышами, и такая скученность жилья порождала большие пожары, которые пытались утихомирить привозимой из недалекого Берлюковского монастыря чудотворной иконой Христа Спасителя. И все же, "красный петух" безжалостно опустошал рабочую слободу: в 1873 году сгорело 20 домов, в 1880— 150, а через три года 70 домов. После этих пожаров на постройку дома стали давать по 10 квадратных сажен. Ни садов, ни огородов не было: на эту "роскошь" земли не хватало. Население было исключительно фабричное, некоторые не имели своего жилища и ночевали, кто, где мог.

Основатель суконной фабрики, как говорится в архивах, был разбогатевший на ткачестве в "светелках" крестьянин деревни Следово Богородского уезда, "заглода", так называли таких богатеев, как А.П.Тюляев. /На фото: План дачи/. Ещё в 1819 году он открыл в Москве ручную фабрику для выработки суконных и шелковых тканей. Но для него в белокаменной не хватало воды, и Тюляев, оставив свое дело в Москве, перенес фабрику в Обуховскую слободу, где был устроен на Клязьме небольшой водяной двигатель. В Москве разворотливый богородский мужик стал купцом 1- гильдии, и в возмещение земельного «дара» в Обухове, полученного от казны, обязался поставить часть сукна в Комиссариатское Депо для военного ведомства. В 1870 году сын Тюляева — Николай Анисимович образовал "Торговый дом Тюляева с сыновьями"./ Е.Р.Богданов" Бого- родск и Богородский уезд, Моск. Губ" 1904г. /. Эта фабрика изго- товляла тогда бухарские и азиатские сукна. Уже в 1871 году на тюляевской фабрике было занято 1500 рабочих, в числе которых 530 женщин и 90 малолетних детей. А в справочнике по переписи 1897 года сделана следующая запись: "В 9 верстах от Богородска на реке Клязьме расположена Обуховская слобода, замечательная по двум находящимся в ней фабрикам: одна их них принадлежит торговому дому Анисима Тюляева и производит сукна на общую сумму 893 тысячи рублей, на ней работает 600 человек рабочих..." Уменьшение кадрового состава суконной фабрики за четверть века более чем вдвое можно объяснить непрерывным совершенствованием тюляевского производства, постоянной заменой ручного труда всевозможными механизмами, машинами и новыми

Строительство плотины на р. Клязьма /на рубеже XIX - XX в.в./

станками. О тех днях, о жизни обуховских мастеровых сукноделов сохранился любопытный официальный документ. Это “Правила распорядка по Обуховской суконной фабрике”, подписанные 21 января 1897 г . собственноручно хозяином Тюляевым и состоящие из 30 пунктов. Один из первых пунктов говорит: "Работа на фабрике производиться будет в следующем порядке: дневные рабочие и мастеровые начинают работу в 5 часов утра и продолжают до 8 часов утра же, затем на завтрак полагается один час, потом после завтрака должны явиться на работу в 9 часов утра же и работать до 1 часа дня, на обед полагается два часа, далее после обеда должны являться на работу в три часа дня и работать до 7,5 вечера".

На фото: хозяин фабрики А.Тюляев и рабочий Н.Зуев /слева/.

Таким образом, рабочий день на "суконке" составлял 11 с половиной часов, другие же 29 пунктов "Правил" полностью направлены на всевозможные ущемления личных прав и человеческих свобод членов фабричной артели. В ответ на притеснения хозяев Обуховские рабочие не раз поднимали голос протеста, устраивали стачки и забастовки. Стачками и массовыми выступлениями суконщиков начался в Обухове и 1917 год.

Из архива Е. Андрианова

Где стоял дремучий лес

Время открывает нам все новые и новые странички истории нашего родного поселка Обухово. Не так давно собирательница нашей старины, одна из основательниц краеведческого музея при ковровом комбинате Нина Петровна Ленинская познакомила меня с интересным документом. Это справка Государственного исторического архива Московской области, составленная в 1959 году, в которой рассказано о становлении коврового производства в Обуховской подгородной слободе, а заодно приводятся и малоизвестные сведения о прошлом нашего селения на берегу Клязьмы. Эти сведения в кратком изложении мне хочется довести до любознательных читателей.

Как мы уже сказали, в древние времена на месте нынешнего поселка стоял дремучий лес. Первое поселение состояло из заключенных – беглых крестьян: «гулящих людей», которые строили на берегу полноводной Клязьмы пороховой и лосиный заводы, потребные царю Петру для его военных целей. Название Обухова «пороховым заводом» и до сего времени сохранилось у старожилов окружающих деревень, в которых иногда можно было слышать такой вопрос: «Ты с порохового что ли?», т.е. из Обухова? Позже сюда стали стекаться работные люди из Владимира, Рязани и других губерний, чтобы трудиться на этих заводах. Ковровая фабрика была основана в 1857 году, но имеются сведения, что такая существовала и ранее, только стояла она не на теперешнем месте, а ближе к Обуховской слободе. Фабрика выдала первую продукцию в 1860 году.

Руководство фабрики, начало ХХ века.

П ервая, построенная Бруновым фабрика, состояла из 12 бревенчатых строений, крытых железом и только одно здание было двухэтажное с кирпичным низом. Налево от дороги, ведущей в слободу, стояли два ткацких корпуса и сновальня, через дорогу размещались надворные постройки и мастерские для крашения и отделки товара. Всем производством заведовал сам владелец предприятия московский купец 2-й гильдии Михаил Матвеевич Брунов. Постоянное место жительства хозяина и его сыновей было в Москве, где семья имела магазин и гостиницу. Начальниками цехов были, главным образом, иностранцы; главным инженером красильного цеха, например, был англичанин.

Основатель династии ковровых фабрикантов Бруновых в Обуховской подгородной слободе Михаил Матвеевич скончался в1891 году, оставив своим потомкам хорошо налаженное прибыльное хозяйство, которое имело свои конторы и склады в Москве, Варшаве и на Нижегородской ярмарке. Фабрикой стали распоряжаться его сыновья – Иван, Иосиф и Алексей. Развитию производства более всего способствовал Иван, который в 1896 году и основал в память своего родителя “Торговый дом Михаила Брунова и наследники”. После смерти Ивана во главе предприятия становится его сын Василий Иванович, который энергично приступил к расширению производства ковровых изделий и парусины, которая была тогда в большом ходу. В 1913году он покупает в Костромской губернии льнопрядильную фабрику из 8000 веретен, которая снабжала Обуховское предприятие сырьем. После Октябрьской революции 1917 года В.И.Брунов уехал в Польшу, где и до сих пор проживают члены бруновской династии, которые, кстати сказать, не проявляют особого интереса ни к земле своих родителей, ни к своему предприятию.

Из архива Е.Андрианова

Ковровая фабрика Михаила Брунова

Как-то в руки попалась мне старая газета "Московские ведомости" за 1904 год, в которой я прочитал рекламное объявление "Торгового дома Брунова - наследники". Вот что было сказано в этой рекламе: “Торговый дом производит: - механическую выработку ковров, дорожек, трипов, скатертей, одеял, мохеров, сидений и подушек, бархатных, плисовых, булавочных — японских, испанских, шотландских, польских и других всевозможных фасонов, рисунков и размеров. Ткани шерстяные, джутовые, мебельные, каретные, стенные и столовые и грубые подкладочные, холсты, серпянки и тики. Товары имеются в огромном количестве во всех складах торгового дома. Конторы: Москва, Никитская улица, дом Греческого монастыря; Варшава, Белинская улица, дом № 16; Нижегородская ярмарка, шоссе, мебельный склад". Вот такое рекламное объявление в столичной газете прочитал я на удивление наших современников: ведь не только из нашей обыденной жизни, но и из памяти давно выветрило даже название тех изделий, что производились в Обухове сто лет назад.

Хозяин фабрики М.Брунов с супругой.

А ковровой фабрике в том году исполнилось со времени основания всего 44 года, хотя ее предисторию можно начать с эпохи Петра Великого. В ткацких помещениях станки были поставлены в два ряда вдоль стены. Отопление - голландские печи. Крашение производилось в двух холодных тесовых сараях, со сквозной крышей без потолка.

Э ти и другие первоначальные производственные постройки будущей процветающей мануфактуры представ- ляли вид полукустарных мастерских с примитивным оборудованием, низкой производительностью.

Но в 1877году была построена совершенно новая фабрика, в корпусах которой до сих пор размещаются основные производства обуховского коврового комбината. На новой фабрике было установлено 180 ткацких станков, из которых 20 были с жаккардами, остальные подвязные с батанами шириною от одного до трех аршин. В 1882 году застой охватил всю промышленность обширного Богородского уезда, многие предприятия останавливались, но Брунов выстоял в этот кризисный период, сократив производство и некоторую, часть рабочих. В начале ХХ столетия у Бруновых было заведено механическое ткачество.

Комбинат. 1984 г.

… В 1918 году фабрика стояла из-за отсутствия топлива, но затем была пущена. Ей было присвоено имя советского государственного и партийного деятеля Я. Э. Рудзутака, который неод нократно бывал в Богородске, Щелкове, Обухово и который в 1938 году был объявлен "врагом народа" и расстрелян. После воссоединения с Обуховской тонкосуконной фабрикой в 50-е годы ковровый комбинат носил имя В. И.Ленина, а в конце ХХ века ОАО “Ковры Обухова”.

В конце 2002 года эти предприятия оказались банкротами и были распроданы, а помещения сданы в аренду новыми хозяевами / от ред./

 

Газета "Моск. Вед за 1904г.; «Гор. Богородск Богород. Уезд» за 1904г.;

"Фабрично-заводская пром. России. Перечень ф-к и з-дов". СПб.1897г. стр.86-87 №-1751, изд. Мин-ва Фин. Департамента торговли и мануфактур и "Фабрично-зав. пред. Рос. Империи" /СПб. 1909г. №-658-к/;

Солнцев Н. "Все Подмосковье",1967г., стр.220.

Из архива Е. Андрианова

Бархат, ситец и парча

В 1991 году купавинский краевед, член географиче- ского общества А.Куликова писала о промышленных выставках в России, которые стали проводиться с конца двадцатых годов XIX столетия. Хозяева предприятий нуждались в рынках сбыта, и такие выставки служили хорошей рекламой для их изделий. Здесь можно было показать товар лицом, продемонстрировать его ассортимент и качество, рассказать о масштабах производства. Со временем промышленные выставки стали такой потребностью развивающегося российского капитализма, без которой уже нельзя было обойтись. В связи с этим стал даже выходить специальный «Журнал мануфактур и торговли». Первая мануфактурная выставка состоялась в Петербурге в 1829 году. На ней было представлено 346 экспонатов. Её участники — фабриканты, заводчики, мастера и худож- ники, представившие наиболее «галантные» изделия, были награждены медалями, деньгами и «публичной похвалой». Такой похвалы была удостоена и продукция Фряновской шелковой мануфактуры тогдашнего Богородского уезда.

Это предприятие было основано еще в 1735 году оборотистым немецким купцом И. Шерманом в селе Фряново на речке Мележе на границе с Владимирской губернией. Вторая выставка проходила уже в Москве в ноябре 1831 года и располагалась в залах Кремлевского дворца. На ней экспонировалось 531 изделие различных отраслей промышленности России. Было много образцов продукции, производимой тогда на предприятиях Богородского уезда. Здесь были товары химического завода Е. Босса, основанного за десять лет до этого в селе Михалево, таких же заведений В. Гладилина из деревни Шелепиха и М. Жеребина из села Докторово близ Купавны (сейчас здесь всем известный фармацевтический комбинат «Акрихин»).

Но наибольшее количество самых разнообразных и удивительных экспонатов представили на выставку предприятия Богородского уезда, выпускающие шерстяные, шелковые и хлопчатобумажные ткани. Те же фряновские фабриканты Лазаревы прислали на выставку полушелковые материи, кисеи, ситцы, платки газовые, штофы и ленты. Все это поражало посетителей разноцветьем и воздушностью материала, искусным переплетением всевозможных рисунков, буйной фантазией умельцев. С тех пор фряновская мануфактура получила почетное право изображать государственный герб на своих изделиях.

Большой популярностью на московской выставке пользовались изделия шелкоткацкой фабрики щелковского предпринимателя Ивана Соловьева с сыновьями, основанной в деревне Авдотьино в 1795 году. Чего он только не привез под своды Кремлевского дворца! Здесь были бархаты и материи по персидскому образцу, парча и штофы, даже кушаки и ленты к Георгиевским крестам и другим орденам. Особенное восхищение посетителей выставки вызвали тканые полотна для риз и иных одеяний священнослужителей. Производили впечатление и хлопчатобумажные крепы с небольшой в то время полукустарной фабрики купца Ивана Синицына, из села Осеево.

Весной 1896 года проходила в Нижнем Новгороде знаменитая Всероссийская промышленная и художественная ярмарка. Ее в самом же начале посетил молодой, только что начинающий свою долгую литературную жизнь Максим Горький, который затем регулярно, изо дня в день, давал в газеты свои заметки, всесторонне освещая представленную на выставку экономику тогдашней России. В одном из своих газетных репортажей М. Горький упоминает сукна и другую продукцию купцов братьев Бабкиных из Купавны и Тюляева из Обухова. У торгового дома Анисима Тюляева была еще фабрика в Петровской слободе, нынешнем городе Лосино-Петровском, на которой работало свыше 1000 человек. Суконные ткани, производимые на этой и Обуховской фабрике, отличались высоким качеством, добротностью и шли на обмундирование армии, на экспорт в Монголию и Китай.

«Эти фабриканты, — писал Горький о Тюляеве с сыновьями, — дали образцы своей удачной попытки пустить в Китай материю ярких цветов, что-то среднее между сукном и шевиотом». Блеснула на Нижегородской выставке своим товаром и Фряновская шелковая и ситцепечатная мануфактура, которая уже после 1830 года стала принадлежать купцам братьям Николаю и Павлу Рогожиным. У них особенно выделялись изяществом отделки плис, бязь, платки с рисунками в китайском стиле.

По материалам из газет:
"Время" 1991 г. /Е.Андрианова/;
"Ногинские вести" 1991 г./А.Куликовой/;
«Время» 1992 г. /А.Ерофеевой/.

Всё это было

До революции в Обухове была лишь одна начальная школа, и учились в ней, главным образом, дети богатеев и служащих фабрик. Ковровщик Брунов говорил, что девочек вообще обучать совсем не надо: работать на станке - они могут и неграмотными, мальчику грамота нужна только в солдатах. Поэтому у рабочих подавляющее большинство детей были неграмотными и такими шли на фабрику к станкам и машинам в 9-10 лет. Совершенно изменились быт и труд обуховских пролетариев за годы Советской власти. Об этом красноречиво говорят социологические данные 20-х годов, во времена первых пятилеток и послевоенного периода. Об этом можно рассказывать, но для примера мы возьмем тут пятилетний отрезок развития поселка и комбината за 1966-1970 гг. Большинство из - них (160 чел.) учились в 8 - 10кл., что, несомненно, говорило о тяге молодежи к знаниям, к образованию. Кроме того, при комбинате действовал вечерний (сменный) текстильный техникум, из которого к началу пятилетки было выпущено190 человек. Окончившие этот техникум без отрыва от производства стали лучшими специалистами средней квалификации на родном предприятии, к их числу можно отнести — начальника цеха М. К. Фигурина, начальника планового отдела В.И.Рыбкина, старшего мастера Г. М. Дубину, и многих других.

Кроме того, в заочном текстильном институте учились 50 обуховчан, успешно сочетая образование с производительным трудом.

До революции в Обухове работали один врач и четыре учителя, в 60-х годах в поселке насчитывалось более 100 учителей и 60 врачей и среднего медперсонала.

А как проводили время скудного досуга рабочие Бруновской фабрики? Как скрашивали темную и неуютную бытовую обстановку? Летом по воскресным дням на берегу Клязьмы пели песни, водили хороводы. Мужчины и парни играли в карты, в орлянку, там заливали водкой и горе и радость. В дни получки процветала пьянка, в кабаках пропивались последние рубли и семья обрекалась на голод.

После войны в Обухове был отстроен прекрасный Дом культуры, - тогда один из лучших в Ногинском районе. В нем - богато и красиво отделанный зрительный зал на 600 мест, два фойе, спортивный и читальный залы, буфет, комнаты для кружковой работы, библиотеки - технической литературы на 8600 книг с числом 318 читателей и художественной литературы на 12000 изданий.

Выпускники техникума –1952 – 1957 г.г.

Из 1100 читателей этой библиотеки было 800 рабочих от станка. Были еще библиотеки технической и художественной литературы непосредственно и на ковровом комбинате. В поселке имелось два стадиона — один у стен Дома культуры, другой — в живописном уголке, в роще, на берегу р. Клязьма. Прекрасный пионерский лагерь располагался в Сосновом Бору. Его начальник Н.Новожен писал в газете "Обуховский шерстяник" 7 июня 1966 года: «Этим летом, более 600 ребят будут отдыхать в нашем лагере, а для тех, которые не смогут прибыть к нам, фабком - организовал пионерский лагерь в поселке, который станут посещать 200 ребят».

При Брунове, Тюляеве жили рабочие скученно. “Свои” квартиры в Обуховской слободе были маленькие, ветхие, грязные. Люди, живущие в казармах, были ещё в худшем положении: теснота, антисанитария, в воздухе висит брань, крик детей, заполнившие узкие, но длинные коридоры между кам орками, в которых - ящик из-под пряжи, выпрошенный у мастера, нередко был единственной «мебелью», где хранились незатейливая посуда и хлеб. Спали на полу или на палатях.

Через полвека в поселке можно было уже увидеть улицы городского типа, жилой фонд, достигал 30 тысяч квадратных метров. Только за «Хрущевскую семилетку»

вырос общественный жилой фонд на 10 тыс. кв. м. В 1966-1967 г . г. поселок был полностью газифицирован, в нем имелась густая сеть благоустроенных детских садов и яслей и потребность в них была полностью обеспечена.

На фабрике Брунова в основном производилась механическая выработка ковров шерстяных с отделкой «крашением». Этой традиции предприятие следовало и в советское время. Однако темпы выпуска продукции стремительно возрастали год от года. Вот некоторые сравнительные данные.

В 1917 году вырабатывалось 315 тысяч кв. м, ковровых изделий, в предвоенном 1940 г . — 609 тысяч, т. е. в два раза больше, в 1965 г . З млн. 464 тыс. кв. м., а в конце тогдашней пятилетки их было выпущено 4 млн. 130 тысяч кв. м. Таким образом, по сравнению с дореволюционным временем выработка продукции комбината по ковровым изделиям выросла в 11 раз.

Как известно, с конца 50-х годов, тонкосуконная фабрика имени В. И. Ленина и ковровый комбинат были объеденены в одно предприятие коврово-суконный комбинат им. В.И.Ленина. Если в 1917 году на «суконке» вырабатывалось 900 тысяч погонных метров платочных изделий, то в 1940 г. — уже 1 млн. 849 тыс., а в 1965 г . — 5 млн. 219 тыс.м. В 1970 году суконное производство вырабатывало 5 млн. 657 тыс. погонных метров, что было в семь раз более дореволюционного уровня. Это было тридцать лет тому назад.

Пионерский лагерь

В то время директор комбината Григорий Иванович Ходоров писал в газете «Обуховский шерстяник»: “Исторические решения ХХIII съезда партии, где Директивы по новому пятилетнему плану вызвали новый мощный подъем трудовой энергии и творческой активности в коллективе предприятия. Намечены новые рубежи.

И нет сомнения в том, что наш коллектив сделает все, чтобы обеспечить выполнение пятилетнего плана, приблизить светлое будущее нашей страны”.

Из архива Е. Андрианова

Фабрика Вороцкого в Обухово

Наш поселок, который в старину назывался Обуховской подгородной слободой из-за близости к уездному городу, с давних пор являлся одним из промышленных центров Богородского края. Этому во многом способствовало его удачное географическое расположение: с северной стороны населенный пункт огибала судоходная река Клязьма, с другой стороны пролегала Большая Владимирская дорога, идущая к торговому Нижнему Новгороду, в Заволжье и далее в Сибирь и азиатские владения. От Обухова на юг тоже шел тракт, выходивший на Носовихинскую дорогу, соединявшую Москву с Гуслицей и другими восточными землями. И не случайно еще в Петровские времена в слободе по берегу Клязьмы возник Пороховой завод с бумажной фабрикой, а в середине XIX столетия появились мануфактурные заведения — суконная и ковровая фабрики. Об этих предприятиях история донесло до нашего времени немало достоверных сведений.

Но мало кто знает нынче в поселке, что у нас существовали в прадедовскую пору и другие текстильные заведения, в частности, льноткацкая фабрика И. В. Вороцкова. Упоминание о ней я встретил в сборнике исторических документов «Рабочее движение в России в XIX веке» (том 3, ч. 1, стр. 741, 745, 808. Госполити з дат, 1952 г .) Вот что сказано об этом заведении в сборнике - «Вороцкова И. В. льноткацкая фабрика в слободе Обухово Шаловской волости Богородского уезда Московской губернии основана в 1880 году. В 1884 г на 75 ткацких станках выделывалось 1500 кусков парусины и 1000 кусков бумажных тканей. Производительность 14000 рублей в год. Рабочих 125 человек».

Фабрику нельзя было отнести к числу мелких или кустарных предприятий, если, например, учесть, что ковровое заведение Брунова, основанное двумя десятилетиями раньше, имело в 1885 году всего 117 рабочих.

По какой же причине попала Обуховская фабрика Вороцкова в сборник архивных документов, отражающих начало революционного движения молодого пролетариата России? На этот вопрос отвечает помещенный в книге «Отчет за 1887 год фабричного инспектора Московского округа Н. Я. Никитинского в департамент торговли и мануфактур». В отчете говорится о различных злоупотреблениях местного фабриканта в отношении своих рабочих, о нарушении им тогдашнего трудового фабричного законодательства. Там, в частности, указано, что если по всей Московской губернии на каждого рабочего штраф падает в год в среднем в размере 57,6 копейки, то на фабрике Вороцкова он достигает немыслимой суммы в 10 рублей 44,33 копейки. Но не только один этот факт говорит о нещадной эксплуатации хозяином рабочей артели и его самоуправстве. Вот полная цитата из отчета инспектора Никитинского в столичный департамент: «Фабрика И. В. Вороцкова была посещена первый раз 4 июня 1887 года моим помощником Кастальским; на все многочисленные нарушения закона было обращено внимание заведующего фабрикой и указаны способы исправления их.

Вторичное посещение фабрики, 12 августа 1887 года, помощником Кастальским было вызвано двумя сообщениями мирового судьи 2-го участка Богородского округа от 30 июля и 1 августа за № 3029 и № 3 079 о постоянных нарушениях закона от 3 июня 1886 года и Закона о малолетних на фабрике Вороцкого, следствием чего поступают к мировому судье непрерывные жалобы рабочих на хозяина. Помощник Кастальский обнаружил при этом втором посещении ряд важных нарушений законов, почему составил протокол».

Нам неизвестны подробности «многочисленных нарушений», установленных тогдашними законами, правил со стороны хозяина льноткацкой обуховской фабрики. Но и без того из приведенной цитаты ясно, что рабочим Вороцкова, включая в их число и малолетних детей, жилось не сладко, ежели они не раз и не два обращаясь с жалобами на драконовские порядки даже к мировому судье в уездный город Богородск.

В каком же месте нашего поселка сто с лишним лет тому назад располагалась льноткацкая фабрика И. В. Вороцкова? Старожилы, наверное, помнят длинное одноэтажное здание красного кирпича, похожее на барак или конюшню, что стояло в переулке между старой почтой и нынешней поликлиникой, позади сегодняшнего магазина коопторга. Здесь по всей вероятности и была эта фабрика, в которой размещалось 75 ткацких станков. Помнится, в начале 30-х годов в это помещение ученики близлежащей школы ходили на уроки труда.

Из архива Е. Андрианова,1980г.

О чём рассказала старинная гравюра

Перед нами гравюра виньетки фирменного бланка Обуховского торгового дома "Михаила Брунова Н-ки» начала первого десятилетия XX века. Старожилы поселка сразу узнают на ней окрестности родной фабрики: Клязьма, Шаловка, вдалеке очертания Петропавловской церкви. Отчетливо видны - фабричный двор и три корпуса фабрики: ковровый, ткацкий, прядильный, складские и хозяйственные постройки, контора, казармы и бараки рабочих, подводы с лошадьми, перевозящие сырье и готовую продукцию.

Торговый дом имел обширную сеть рекламы, сбыта и хранения своих товаров. Главный склад и контора ковровой фирмы находились в Москве, были также склады на Нижегородской ярмарке, внутри Гостиного двора в С.-Петербурге и на Королевской улице в Варшаве. Подсобные предприятия, льнопрядильная и ткацкая фабрики были в Костроме. Обуховские ковровщики и в прядении, и в крашении, и в ткачестве, и в художественном исполнении своего товара были настоящими умельцами. Жаль, что история нам не оставила имен этих талантливых самородков.

Не случайно обуховские ковры издавна отличались высоким качеством, сочностью и яркостью красок, а сам хозяин фабрики имел титул купца первой гильдии и был поставщиком императорского двора. Торговому дому Бруновых было предоставлено право изображения государственного герба на своих изделиях.

Как мы уже писали - трижды на промышленных и художественных выставках обуховские ковры были удостоены золотых медалей: в 1890 г . на Всемирной Парижской, в 1896 г . на Всероссийской в Нижнем Новгороде, в 1899 г . на франко-русской выставке "Красного креста" в Санкт-Петербурге. Дважды "за трудолюбие и искусство" ковровые изделия обуховских мастеров были награждены золотой медалью министерства финансов.

Долгие годы не тускнели краски обуховских ковров. В ассортиментном кабинете при Обуховском комбинате висел набивной ковер, подаренный музею С. И. Фрыгиным. Ковру 130 лет, он ровесник комбината.

Великолепен юбилейный ковер "Бегство Наполеона из России", сделанный в 1912 году в честь 100-летия Отечественной войны и украшающий ныне дом в Обуховской слободе В. И. Перовой. Прошло много лет, а сочность красок и прочность основы ковра успешно выдержали экзамены времени. Обуховцы всегда гордились, что их ковры создают уют в помещениях атамоходов "В. И. Ленин" и "Сибирь", что огромный нежно-голубой ковер устилает пол одного из залов Кремлевского Дворца съездов, что по стометровой ковровой дорожке, сработанной их руками, на бетонной полосе аэродрома шел Юрий Гагарин с рапортом Родине о завершении первого космического полета.

Б. Чистов, учитель - краевед, 1985 г.

 По следам старинной карты

Недавно один из любителей старинных редкостей позволил автору этих строк познакомиться с документом времен Екатерины Второй — с "Российским атласом из сорока четырех карт состоящим и на сорок на два наместничества Империю разделяющим, сочиненным Ал. Вильдбрехтом, гравированным и напечатанным при Горном училище в 1792 г . в Санкт-Петербурге". Формат атласа равен размеру листа сегодняшней газеты "Известия". На первой странице его большая развернутая "Карта Генеральная Российской Империи" и дальше карты наместничеств северной, средней и южной полос империи. Каждая карта имеет красиво оформленную виньетку с культурно-экономической тематикой данной местности. Нас, естественно, заинтересовала прежде всего карта Московской губернии и, в частности Богородского уезда. Всматриваясь в карту, мы видим множество церквей и часовен (их более 20), обилие озер и мелких речушек, впадающих в Клязьму и в настоящее время заметно обмелевших или высохших. Своеобразная картина народной жизни ярко предстает перед нами. Населенные пункты в основном сохранили свое название, но претерпели большие изменения в историческом развитии. Клязьма в то время была значительно шире и у Обухова имела небольшой островок длиною около 200 метров .

 

Островок на Клязме

В 1852 году, использовал этот островок А.Тюляев, купец деревни Следово, построил в Обухове суконную фабрику. Была сооружена турбина, и фабрика сначала работала на водной энергии. В царское время рабочие фабрики собирались на образовавшемся полуостровке, который старожилы называли "кулигой", на революционные собрания, в честь чего в 20-е годы фабричное объединение огородников, организованное здесь, было рабочими названо "Маевка". Зимой тут всегда заливали каток, где отрабатывали свое мастерство любители хоккея с мячом.

Селение Купор

Оказывается, рядом с Обуховкой находилось селение Купор, вероятно, весьма древнего происхождения.

Судя по местоположению островка, оно было в районе нынешней Набережной улицы поселка, впоследствии слилось с Обуховым и утратило свое название. Кстати, Купор обозначает бондарь. По-видимому, в этом селении жили мастера, изготавливающие бочки для засолки рыбы, овощей и для продажи проезжающим по Клязьме.

 

Галльская слободка

Карта напомнила нам и о борьбе богородских партизан под предводительством крестьянина Вохонской волости Герасима Курина против кирасиров маршала Нея в славном 1812 году.

Священник Московского Успенского собора И. С.Божанов, укрывавшийся от бесчинств и мародерства французов в с. Бисерово, в своих воспоминаниях писал: "Целая дивизия со всеми военными орудиями вступила в Купавну. Она была назначена, как говорят, зимовать здесь. Неприятель начал делать всюду по окрестностям разъезды для добычи провианта и фуража". Итак, в Купавне французы останавливались на постой, видимо, на месте нынешней Комиссаровской улицы, которую старожилы иногда нет-нет да и называют по старинке Галльская (т. е. французская) слободка.

 

Курганы "Паны"

Коренные жители Обухова и окрестных селений, курганы на правом берегу речушки Шаловки, там, где на карте обозначена часовня Петропавловская, называют "Паны". Из поколения в поколение обуховцы рассказывают, что в 1812 .году здесь были погребены французы, погибшие в боях с партизанами. Вероятно, это солдаты корпуса незадачливого маршала Нея, изрядно потрепанного партизанами Курина в конце сентября в районе с. Вохны. Партизанское войско тогда наголову разгромило карательную экспедицию и 1 октября 1812 года вступило в Богородск, который в панике оставили напуганные непрошеные гости. Известно, что богородские партизаны контролировали Владимирскую, Стромынскую и Старо-Московскую дороги. Обо всех передвижениях неприятеля партизанские наблюдатели сообщали Курину, а где позволяли условия, боевые группы народных мстителей делали внезапные вылазки, что и произошло в окрестностях Обухова.

 

Шалопановка

Несомненно, французов обуховцы называли паны, поскольку им нередко приходилось слышать это иноземное обращение от польских уланов, входивших в формирования наполеоновской конницы. Значит, пришельцы, как в Купавне, так и в Богородске, останавливались на постой где-то и в Обухове. Французы-квартирьеры, подыскивая жилье, безусловно, называли наши русские избушки по-своему "шале", что в переводе обозначает сельский домик. И вряд ли к "шале" панов разрешалось близко подходить посторонним. Французы рыскали по окрестным селениям, заготовляя провиант и фураж. Не хотели русские мужики отдавать свое добро: уходили в леса, угоняли скот, не подчинялись врагу и пошло ругательское слово "шелопайн". Так и пришили обуховские мужики, мастера бойких прозвищ, иноземные слова к их хозяевам, окрестив слободу, где они стояли, "Шалопановкой", (теперь Рабочая улица). Расположена она на восточном краю села, как и Купавинская Галльская слободка, что тактически вполне целесообразно было для расквартирования французских солдат: рядом Владимирская дорога, водопой для лошадей на Шаловке в Обухове и на Озерках в Купавне, неприятель на востоке, в стороне Богородска.

 

Историческая поправка

До последнего времени было распространено местное предание о том, что, когда к Богородску двинулись наполеоновские войска, все жители деревни Бездедово ушли в партизанский отряд, даже старики, осталась деревня без дедов, и стали ее называть Бездедово. Карта внесла поправку в историю названия деревни, существовавшей еще в 1792 г. Поведение же жителей ее в грозную годину Отечественной войны 1812 года вряд ли могло быть иным.

 

Герои песни

О горячих схватках обуховских партизан с французами говорят различные находки (в разное время) оружия и предметов экипировки в Клязьме, Шаловке, в курганах, в окрестных болотах, а рабочий Обуховского комбината Мамкин нашел в п. Обухово пушку времен Отечественной войны 1812 года и передал, ее в Ногинский краеведческий музей. Не случайно в Обухове распространена фамилия Вохонцевых, потомков героев-земляков. Ведь существует любопытная песня, которой около двух веков. Она посвящена Богородскому, народному ополчению и была найдена краеведом- пенсионером Я. М. Борисовым в бумагах предводителя

дворянства Богородского уезда Н. Н. Киселя-Загорянского. Вот отрывок из этого замечательного народного творения:

"Как в осеняю да во пору, шел француз к мому двору,

Бонапартов генерал, Богородск завоевал...

В ополчение кого как: кто с конем, а кто и так...

Кто — в едину, кто — селом,

Кто — дубиной; кто — ружьем.

Крепко бились гусляки, мужики - лесовики.

Ополченцев тысяч пять поклялись на смерть стоять ".

К таким размышлениям мы пришли, путешествуя по следам старинной карты.

Б. Чистов, учитель-краевед. 1971 г .

Наша история

В справочнике по переписи 1897 года сделаны следующие записи: «В 9 верстах от Богородска на реке Клязьме расположена Обуховская слобода, замечательная по двум находящимся в ней фабрикам: одна из них принадлежит торговому дому Анисима Тюляева и производит сукна на общую сумму 983 тысячи рублей, на ней работает 600чел. рабочих. Другая фабрика фирмы М. Брунова есть одна из крупнейших ковровых фабрик. Она производит ковры на общую сумму 560 тыс. рублей.»... Затем перечисляется ассортимент изготовляемых фабрикой товаров, среди них: ковры, скатерти, одеяла, льняные и джутовые холсты, плюшевые и бархатные изделия, ревентухи, серпянка, тик и др. (Е. Богданов. Справка по переписи 1897 года). Из этого мы узнаем объем выпускаемой этими фабриками продукции более 100 лет тому назад.

После Октябрьской революции Шаловская волость была упразднена и большинство ее населенных пунктов было включено во вновь созданную пригородную волость (В это время в Богородском уезде вместо 17 было образовано 6 волостей: Аксеновская, Васильевская, Карповская, П. Посадская и Пригородная). В 1925 году в поселке Обухово было 428 домов, принадлежащих частным л ицам. Кроме того, в это время хозяева домовладений сдавали в наем 454 квартиры фабричным рабочим. Всего в поселке проживало 3867 человек.

Бывшая торговая лавка братьев Малёминых по ул. 3 Интернационала /2004 г./

В купеческой слободе, которая шла от Владимирского шоссе до фабрики, было 7 домов крестьянских и один купецкий. Во всех домах проживало 30 человек. В деревне Шалово было 90 крестьянских домов и 76 домов, принадлежащих прочим лицам из слободы Обухово. Всего в деревне проживало 552 человека. (Справочник переписи населения Богородского уезда 1926 года) .

В Обухово в период 1925-1926 годов были сельсовет, школа-семилетка, два детских сада № 10 и 12, детские ясли им. Октябрьской Революции, больница, ясли им. Колонтай, детская консультация, почта, телефон, О.Б.магазин «Конкордия», частные торговые заведения 3-го разряда-15. Кроме того: сельское кредитное общество, жилищное строительное товарищество, товарищество рыбаков, сельскохозяйственный трудколлектив, артель огнестойкого строительства, рабочий клуб, 2 библиотеки при фабрике им. Рудзутак и при фабрике им. Ленина. С 1925 года обе фабрики приступили к генеральной реконструкции. В 1938 году указом президиума ВЦИК Обухово преобразовано в рабочий поселок. Население в 1959году составляло 7,8тысяч человек.

(В этом материале использованы архивные сведения, собранные в библиотеках и хранилищах).  

Фабрикант Тюляев

В октябре 1905 года произошли крупные волнения и забастовки рабочих на текстильных фабриках Анисима Тюляева, расположенных в подгородной слободе и в Петровской слободе (ныне город Лосино-Петровский). Рабочие представили письменные обращения к фабриканту и свои требования, на которые Тюляев дал «ответы». Каковы же были эти требования, и что на них ответил владелец предприятий? Надо сказать, что суконные фабрики «торгового дома А. Тюляева» были крупными предприятиями Московской губернии /на фото: фабрика 2004 г./ Их производительность в 1890 году доходила до 800 тысяч рублей, а количество рабочих на тот же год составляло 1060 человек.

Поэтому неудивительно, что Октябрьская всероссийская политическая забастовка 1905 года всколыхнула и сравнительно большой коллектив обуховских текстильщиков. Они предъявили своему хозяину не только экономические, но и политические требования и, прежде всего, потребовав установления 8 часового рабочего дня, что являлось коренным вопросом русского рабочего движения.

Вот с чего начинается «Коллективное требование» рабочих к фабриканту Тюляеву: «Хозяева! Вот мы все рабочие представляем вам свои требования, в которых выясняем свои истинные нужды. Подумайте над ними и выясните нам благоприятные для нас ответы. Наши требования – требования насущные. Без них мы не можем обойтись. Мы не требуем, чтобы вы признали нас за людей. Дайте нам возможность жить по-человечески. Мы обращаемся к вам мирно, мирно просим и с вашей стороны отнестись к нашим требованиям. Не заставляйте же нас прибегнуть к более сильным средствам…» В этом обращении и вопль задавленных нуждой и бесправием людей, их мечта «жить по-человечески» и ярко выраженное революционное стремление к беспощадной борьбе за свои права «более сильными средствами».

Рабочие представили хозяину 11 требований. Наиболее важные из них следующие: 8-часовой рабочий день; поденная плата за работу в фабрике от 70 – 75 коп.; квартирная плата в размере 1 руб. в месяц; поденная плата женщинам в размере 50 коп. в день; половина заработка каждого рабочего должна выдаваться по случаю старости или болезни.

Свое обращение обуховские рабочие закончили следующими словами: «Ответ на наши требования должен быть дан 20 октября 1905 года к 12 часам дня».

Что же ответил Анисим Пименович Тюляев на эти требования? Он восемь раз написал слово «не согласен» и только трижды - «согласен». С чем же соглашался фабрикант? Он готов был предоставить задавленным нищетой рабочим еженедельную бесплатную баню, держать в казармах бесплатно хозяйского истопника и установить при фабрике бесплатный куб для кипятка.

Сущие гроши затратил на выполнение этих требований фабрикант, чей годовой доход перевалил в начале века за миллион рублей. Его ответ – явное издевательство, насмешка над нуждами рабочего люда. Выше говорилось, сколько требовали рабочие поденной платы за работу на фабрике. Сколько же они получали на самом деле? Мужчины от 44 до 65 копеек в день, а женщины 26 копеек. Такое кошмарное положение рабочих царской России и привело в октябре 1905 года к всеобщей забастовке. Революционная борьба масс продолжалась развиваться с огромной силой и привела к декабрьскому вооруженному восстанию, к первой русской революции 1905 - 1907 г .г., которая явилась, по словам В.И.Ленина, генеральной репетицией Великой Октябрьской социалистической революции.

Из архива Е.Андрианова

Фотографии наших земляков

Василий Иванович Чертков муж Марии Васильевны Грибовой /слева/

Мария Михайловна Титова, 1912 год

 

Мария Васильевна Грибова /1885 г.р./ и её муж Василий Иванович Чертков

Фото 1899 г. 22 августа

На обратной стороне написано: Алексей Леонтьевич Крапов Левин Алексей Дмитриевич, Скворцов Филипп Филимонович

Довоенные фото работников фабрики им. Ленина

Левичев Алексей /слева/

Наталья Михайловна Чистова /приблизительно 1917 г./

Мария Михайловна Чистова /в замужестве Титова/ 1915 г. фотография С.М.Михалева

Паспортная книжка Василия Ивановича Черткова, выдана 20 июня, 1911г.

Друг В.И.Черткова Е.Окунев 21.05.1905 год.

В.Чертков /справа/ и его друг Е.Окунев

Приглашение на свадьбу 1878 год:

Василий Герасимович и Мария Егоровна Грибовы приглашают в день бракосочетания сына своего Василия Васильевича с девицею Елизаветой Ивановною Бруновой

Покорнейше просят Вас пожаловать к ним на бал и вечерний стол сего Сентября 27 дня, 1878 года в 7 часов вечера. Венчание имеет быть в приходской церкви Петра и Павла, а бал в деревне Шалове в собственном доме.

 

Революция

1905 год. Забастовка в Балобанове

Первая русская революция 1905- 1907 г .г. всколыхнула рабочие и крестьянские массы всех уголков России.

Как ныне показывают архивные документы, революционное движение коснулось и нашей местности. В частности, в нем участвовали рабочие мелких текстильных фабрик, расположенных в дер. Балобаново /на месте нынешней макаронной фабрики/, а также рабочие бывшей суконной фабрики Тюляева и фабрики нынешнего города Лосино - Петровска.

Ниже мы публикуем документ из Дела московского губернатора за 1905 год по Богородскому уезду, стр.329. Рапорт богородского уездного исправника 25 октября 1905 г. Его превосходительству господину Московскому губернатору: 24 октября в 3 часа дня в деревне Балобановой на мелкоткацкой фабрике Липина забастовали все рабочие в числе 41 человека, и в тот же день в 8 часов вечера забастовали все рабочие в числе 70 человек, на фабрике Чадина, там же и такой же. Рабочие фабрики Липина предъявили приставу 4 стана список своих требований, список при чем представляю. Точно такие же требования, за исключением п.п.5, 10, 11, 12, словесно предъявили тому же приставу и рабочие фабрики Чадина. Липин согласен, теперь же удовлетворить п.п. 7, 9, 10, 11 и 12 и уничтожить харчевой амбар; Чадин просил дать время для обсуждения требования. Все рабочие - местные крестьяне, живут на своих квартирах, работают сдельно ткачами, вырабатывают от 4 до 12 рублей в месяц, заработок в зависимости от приватных /частных, неофициальных/ бесплатных работ и прогулов, вызываемых отсутствием основы или утка. Суточное дневальство на фабрике - окарауливание и очистка помещения /подметать и выносить сор/ приходится не менее 2 раз в месяц каждому ткачу. Помимо сего, рабочие Липина жалуются на расплату /сравнительно частую/ вместо денег харчами. Чадин кроме фабрики имеет раздаточную контору основ, сейчас раздает до 80 станов.

Сего числа в контору фабрики Тюляева в Обуховской слободе явился управляющий вспомогательным отделением фабрики, находящимся в Петровской слободе, 5 стана, П.С. Барков и представил письменные обращения рабочих к фабрикантам и требования рабочих отделения, каковые с предполагаемым ответом фабрики Тюляева при сем представляю.

Рабочие Липина и Чадина ведут себя в высшей степени сдержанно, и я исключаю возможность каких- либо беспорядков с их стороны, если не будет на них воздействия со стороны неблагонамеренных лиц. По словам Баркова в Петровской слободе /Лосиный завод тоже/ забастовали рабочие всех фабрик: Шишова -300 чел., Белова -400 чел., Галкина- 100 чел., Н.Г.Шорина- 100чел., Шорина- 30чел., Жеребцова- 60чел., и все они прибыли в отделение фабрики Тюляева, где и сняли рабочих. Рабочие настроены враждебно против фабрики Белова- в среде рабочих много вооруженных железными закладками и каменьями.

О вышеизложенном имею четь донести вашему превосходительству.

Уездный исправник Гранский. Секретарь М.Розанов №-493 Октября 25 дня 1905г.

 

На заре Советской власти

2 марта 1917 года из Москвы поступил экстренный выпуск газет, на первых страницах которых большими буквами было написано "Да здравствует свободная Россия!". 3 марта рабочие фабрики Брунова послали своих представителей в город Богородск (ныне Ногинск) с целью ознакомления с обстановкой. Из Богородска рабочие вернулись с представителями Глуховской мануфактуры и тут же собрали митинг, на котором избрали делегатов на уездное совещание. После митинга рабочие с красными знаменами пошли на соседнюю фабрику Тюляева (ныне суконное производство), где также был организован митинг. Выступавшие рабочие говорили о свержении самодержавия, о свободе, об организации Советов рабочих и солдатских депутатов. Один оратор сказал: "Товарищи! В России нет больше царя, но чтобы стать полными хозяевами своей судьбы, потребуется еще большая борьба с капиталистами". Утром 25 октября 1917 года из Москвы было получено известие о начале вооруженного восстания. Фабрики перешли под полный контроль рабочих.

В конце июня 1918 года в Богородске на уездном съезде Советов был принято решение о формировании отрядов Красной Армии, а 7-го ноября того же года впереди праздничных колонн демонстрантов маршировал первый отряд красноармейцев-текстильщиков, в котором находились и рабочие обуховских фабрик. Много пришлось потрудиться рабочим для пуска фабрик. Не хватало сырья, не было топлива, материалов. В проводимых по призыву партии субботниках принимали участие все рабочие обуховских фабрик.

В это время на предприятиях создавались партийные организации и ячейки Ленинского Союза Молодёжи. Созданные партийные организации при содействии фабкома и комсомола внедряли на фабриках новую социалистическую трудовую дисциплину, организовали политико - массовую работу. Приступили к проведению лекций, докладов и бесед по всем актуальным для того времени темам. Открылись клубы, библиотеки, детские ясли, стадионы. Комсомольцы и несоюзная молодежь с большим увлечением приступили к общеобразовательной и политической учебе. Многие из них пошли учиться в технические - школы, рабфаки и совпартшколы, - а некоторые с желанием пошли в деревни для организации и проведения в них культурно- просветительной работы. Фабрики приступили к нормальной работе, ежегодно наращивая темпы производства и увеличивая выпуск продукции. В результате успехов индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства создалась возможность для оснащения фабрик новым оборудованием отечественного выпуска и устойчивого снабжения сырьем, полуфабрикатами, топливом и вспомогательными материалами.

На основе развернувшегося социалистического соревнования, коренного улучшения производственных, бытовых и культурных условий для работающих, а также благодаря постоянному внедрению новой техники и повышению квалификации рабочих, с каждым годом повышалась производительность труда и увеличивался вы-пуск продукции.

На фото: комсомольцы Богородска 1920 г. Е.Андрианов, газета "Обуховский шерстяник", 1973 г.

Ни холод, ни голод не были помехой

На всех этапах революционной борьбы русского народа, как в период завоевания власти, так и годы строительства коммунизма, наша молодежь всегда шла в первых рядах рабочего класса. Поэтому еще во времена революции 1905 года Ленин указывал партийным организациям: “Время военное. Молодежь решит исход всей борьбы... основывайте молодежи сотни кружков...

В России людей тьма, надо только шире и смелее, смелее и шире, еще раз шире и еще раз смелее вербовать молодежь”. ( История ВЛКСМ, часть 1 стр. 4.).

Летом 1917 года на 6 съезде РСДРП, когда партия брала курс на вооруженное восстание, в решении съезда «О союзах молодежи» было сказано: «Съезд считает необходимым, чтобы партийные организации на местах обратили самое серьезное внимание на дело организации молодежи». Вскоре после этого решения 18 августа 1917 года в Петрограде была создана первая конференция для организации Союза молодежи. Присутствовало на ней 179 делегатов от 13тыс. комсомольцев.

На конференции были приняты Программа и Устав социалистического союза рабочей молодежи. 8 октября 1917 года в Москве начала работу 1-я Московская общегородская конференция, на которой также были приняты Программа и Устав Союза рабочей молодежи III Интернационала. К осени 1917 года комсомольские союзы возникли во всех городах страны. Комсомольцы 1917 года принимали самое активное участие в боях за победу Октября. В городе Богородске и на предприятиях уезда, на Глуховке также были созданы комсомольские организации. Комсомольцы вступали в отряды Красной гвардии, в отряды рабочей милиции, уходили добровольцами на фронт. В августе 1918 года в Москве было создано оргбюро по подготовке и созыву Первого Всероссийского съезда рабочей и крестьянской молодежи. День открытия этого съезда, 29 октября 1918 г ., и стал днем рождения комсомола.

К концу 1918 года в Богородске и на предприятиях района было 10 комсомольских союзов и 5 организаций . Комсомольцев в них насчитывалось 885 человек.

16 февраля 1919 года в Богородске состоялся Богородский уездный съезд союза рабоче-крестьянской молодежи, на котором делегатов было 44 человека. Съезд открыл комсомолец Глуховки Даниил Барулин. Делегаты заслушали доклад о Всероссийском съезде и приняли решение: “Богородский уездный съезд всецело присоединяется ко всем его решениям и постановлениям. Все организации союзов рабочей и крестьянской молодежи Богородского уезда переименовываются в Российский коммунистический союз молодежи и принимают его Программу и Устав”. На основе принятого Устава на съезде был избран Богородский уездный комитет в составе семи человек: Даниил Барулин - от Глуховской организации, Василй Колганов - от Дрезненской, Юлиан Рубчак - от электропередачи, Михаил Мальков и Никита Батуркин от – Загорновской, Николай Нестеров - от Истомкинской организации.

Союз молодежи Богородска, 25 апреля 1920 г.

На всех предприятиях в те годы молодежь участвовала в хоровых и драматических коллективах. Коллектив художественной самодеятельности обуховских фабрик выезжал с концертами и постановками в Глухово, Истомкино, Купавну. А как активно проходили тогда субботники и воскресники, с боевыми песнями. Комсомольцы благоустраивали дороги, мосты, приводили в порядок фабричные дворы. В порядке шефства над школьниками комсомольцы собирали средства и вещи для детей красноармейцев и сирот, которые, не имея обуви и одежды, не могли посещать школу. Большую работу проводили комсомольцы по ликвидации неграмотности. Вспоминая сейчас о кипучей, дружной работе комсомольцев 20-х годов ясно себе представляешь,что ни голод, ни холод не были помехой в работе дружных и веселых комсомольских организаций.

Комсомолки - Зинаида Лебедева и Елизавета Смагина /1924г/.

Многих комсомольцев Богородска не стало, но с какой радостью и уважением друг к другу встречаемся мы, комсомольцы 30-х годов.

На ковровом комбинате жил Сергей Михайлович Гуськов, в поселке Купавна — Михаил Степанович Морозов, в Москве — Владимир Алексеевич Малемин. Хорошо помню Владимира Алексеевича с 1917 года, когда он подростком работал в прядильном цехе коврового комбината, а я тогда был проборщиком в ткацком отделе... Осень 1917 года. Во многих городах нашей страны на предприятиях возникают организации революционной молодежи. Восьмого октября в Москве состоялась первая общегородская- конференция «Союза молодежи Третьего Интернационала». В Обухове об этом стало известно, и вот в конце 1917г. — в начале 1918-го у нас в поселке, на ковровой и суконной фабриках образовалась группа по созданию молодежных организаций. В эту группу входили Владимир Малемин /на фото/, Михаил Роганов, Сергей Гуськов, Василий Сударев.

Владимир Малемин, комсомолец 20 х годов.

Тогда-то и появились в Обухове молодежные организации. Назывались они по-разному и еще неясно представляли себе, чем следует заниматься. После выше упомянутого Богородского съезда Комсомола, на котором был принят Устав, перед ними появилась четкая и ясная программа действий и уже в конце 1919года в нашем поселке была создана комсомольская организация. Большую работу по её созданию провел вернувшийся в поселок революционно- настроенный моряк И. П. Туляков. К началу 1920 года обуховская комсомольская организация благодаря активной деятельности Малемина, Роганова, Гуськова и других вожаков настолько, выросла, что у нас и поселке был создан подрайком комсомола, и Володя Малемин был избран секретарем. На этой ответственной работе он находился до 1922 года. В комсомоле мне работать с Володей Малеминым не пришлось. Весной 1919 года я добровольно ушел на фронт, и связь с поселком до 1922 года была прервана. После окончания гражданской войны я опять в 1922 году вернулся в родное Обухово. Много лет прошло с того времени, когда в поселке были созданы комсомольские организации, но и сейчас радостно вспомнить о тех боевых годах и делах Обуховской комсомолии.

 

Первые большевики Обухова

К 1920 году в поселке Обухово действовала небольшая ячейка партийцев - большевиков, состоявшая в основном из вернувшихся с фронтов гражданской войны революционных бойцов, и местных активистов.

На фото: 1 Всероссийский съезд Работниц 1918 г.

В начале же этого года по решению Богородского уездного комитета РКП(б) из числа членов партячейки при бывшей ткацкой фабрике М. Брунова был создан Бруновский подрайонный комитет партии. Он подчинялся Богородскому уездному комитету РКП(б). В партийном архиве Института истории партии МГК и МК КПСС сохранились некоторые документы, рассказывающие о работе Бруновского подрайонного комитета партии.

Из них видно, что коммунисты Обухова, проводили среди рабочих фабрик Брунова и Тюляева, кустарных артелей, а также среди крестьян окружающих- деревень большую политическую и организаторскую работу, настойчиво осуществляли ленинскую политику смычки города с деревней, боролись за укрепление Советской власти, за помощь фронту за установление рабочего контроля над промышленностью. В архиве имеется протокол №- 9 «срочного заседания Бруновского бюро подрайкома партии от 30 апреля 1920 года» на заседании присутствовали тт. Иванов, Кадуков, и Малышев. Порядок дня состоял из двух пунктов: 1. Те леграмма губкома партии. 2. Текущие дела. По первому вопросу тов. Кадуков сообщил, что согласно распоряжению Московского губернаторского комитета РКБ (б) подрайон должен мобилизовать одного товарища в распоряжение губкома партии. Бюро подрайкома постановило срочно послать в распоряжение губкома партии Балуева Николая как подходящего товарища.

Второй вопрос был посвящен обеспечению пайком семей товарищей, посланных на фронт.

Постановили: войти в Богородский уездный комитет партии с ходатайством об удовлетворении красноармейским пайком семей товарищей, ушедших по мобилизации партии на фронт.

В то время молодая Красная Армия, отстаивала завоевания Октябрьской революции, громила на западе республики белополяков и помощь фронту была одной из забот партии. К этому вопросу возвращается, в частности, Обуховский подрайком на общем собрании коммунистов 18 октября 1920 года. Обсудив доклад РКП(б) «О неделе помощи Красному фронту», собрание постановило: “Мы, члены и кандидаты партии означенного подрайонного комитета, всеми силами посредством обширной агитации поможем сбору теплых вещей в пользу Красного фронта.” На собрании 18 октября, согласно протоколу № 14, присутствовало 12 человек. Вот их фамилии: Малышев, Логинова, Репин, Кулышев, Рыбкин, Жаров, Козлов, Стахеева, Черепанова, Сидончиков, Малемина, Спелова. Это были подлинные вожаки масс, стойкие, представители обуховского пролетариата, много сделавшие для укрепления Советской власти в родных местах. Кроме вопроса о помощи фронту, собрание заслушало доклад о текущем моменте, который сделал т. Кулышев, и разрешило два текущих вопроса. Первый – продовольственная политика. По докладу представителя МК РКП(б) т. Фатейлевича коммунисты Обухова приняли резолюцию «Повести обширную агитацию среди местного крестьянского населения по выполнению продовольственной разверстки». Второй вопрос был посвящен подготовке к проведению массовых митингов 19 октября на фабриках Брунова и Тюляева.

Полнокровной жизнью жили коммунисты 20-х годов, решая различные вопросы повседневности, активно, по-боевому вторгались в самую гущу действительности. Показательно в этом отношении собрание подрайонного комитета от 7 октября 1920года. На этом собрании присутствовал представитель городского уездного комитета РКП(б) т. Полетаев. Он сделал доклад о текущем моменте, рассказал о внутреннем и международном положении страны в связи с приближающимся праздником 3-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Второй вопрос порядка дня — изучение и разъяснение Устава РКП(б). Затем собрание обсудило ход подготовки к трехлетней годовщине Октябрьской революции и решило руководствоваться в этом материалами газеты «Известия ЦИК» от 6 октября 1920 г . Среди текущих дел рассмотрен вопрос о распределении литературы среди членов и кандидатов партии. На этом собрании был избран секретарь подрайонного комитета партии. Им стал т. Репин Г. Все протоколы заседаний бюро и собраний подрайкома скреплены круглой печатью с надписью: «Российская коммунистическая партия (большевиков). Бруновский подрайонный комитет».

Тяжелое, но и вдохновенное время досталось первым большевикам Обухова — отстаивать завоевания Октября, налаживать хозяйство, делать первые шаги в светлое будущее Страны Советов. Об этом и напоминают нам пожелтевшие листки архивных документов.

Е.Андрианов, краевед /1979г./

В те далёкие годы

В 1922 году центральный орган РКП(б) газета «Правда» проводила Всесоюзный конкурс на лучшего красного директора промышленных предприятий страны. В ходе конкурса на газетных страницах регулярно печатались обстоятельные статьи о наиболее умелых и опытных руководителях фабрик и заводов, чей опыт мог быть полезен другим товарищам руководящего звена. В частности - в «Правде» были опубликованы поучительные материалы о трех директорах предприятий нашего бывшего Богородского уезда, который и тогда занимал в Московской губернии одно из первых мест по развитию текстильного производства. Это директор Глуховской хлопчатобумажной мануфактуры И. Н.Угаров, директор Истомкинской ткацко-отделочной фабрики Н. П. Четвериков (расстрелянный во время сталинских репрессий в 1937 г .) и директор Обуховской ковровой фабрики им. Рудзутака А. Ф. Бычков. Сегодня мы знакомим читателей с материалом «Правды» 80-летней давности о нашем замечательном земляке.

Красный директор А. Ф. Бычков

После двухлетнего пребывания в продотряде, начинает свой рассказ "Правда" столяр Бычков возвратился на родную фабрику в пос.Обухово, где он родился и вырос. В апреле 1921года, когда коммуниста Бычкова назначили директором, фабрика находилась в очень тяжелом положении. Здесь не было топлива и денежных средств, не хватало продовольствия, сырья и вспомогательных материалов. Требовалось не только восстановить полуразрушенное предприятие, но и наладить дисциплину в коллективе и повести его на выполнение производственных задач. Тем более- что на фабрике шла борьба двух лагерей. О дни считали, что до подвоза топлива фабрику надо остановить, а другие утверждали, что при создавшемся положении фабрика вообще не может работать и ее надо закрыть.

Но энергичный и решительный новый директор отвергает такие рассуждения и начинает с заготовки топлива. На первое время, на топливо он использует старую обгоревшую кладовую при фабрике и несколько сажен дров берет взаймы у местного Обуховского исполкома. Принимает срочные меры к заготовке и вывозке дров с отведенного участка в Стуловском лесу за речкой Клязьмой, а также в обмен на фабричную продукцию /мешки и парусину/. Приобретает дрова у разных учреждений и организаций Богородского уезда, а главное Бычков закупает 20 тысяч пудов пня и 50 тысяч пудов торфа и тем самым обеспечивает фабрику топливом на продолжительное время.

Вместе с этим, говорится далее в газете «Правда», директор приобретает материалы, запчасти, принадлежности и вводит в строй новые станки и машины, повышает их производительность. Далее через Богородско-Щелковский текстильный трест добивается снабжения сырьем, которое на фабрику стало поступать регулярно.

Хозяйство директор ведет рачительно, экономно. Проводя закупки, обмены, заготовки, ремонты, учитывая расход топлива и материалов, он взял под свой контроль и бережет каждый фунт и каждую копейку, ввел нормы расхода фуража на конном дворе, а до него все шло без учета и экономии. Отмечая старательную и плодотворную работу А. Ф. Бычкова, «Правда» пишет: "К ак хозяйственник т. Бычков настоящий тип красного директора - достойный директор".

Учитывая положение на производстве, он вводит в работу и новые отделы: пущен ковровый цех, готовится к пуску отбельный и механическая мастерская. Дисциплину тов. Бычков повышает не административным методом, а личным примером. Он всегда докажет и убедит рабочего в причинах затруднений на фабрике.

Уделяя много внимания ремонту и установке нового оборудования, красный директор Бычков заботится и об условиях жизни рабочих в поселке - ремонтирует казармы и квартиры, стала работать мельница на речке Шаловке, вошла в эксплуатацию баня. Далее в "Правде" отмечается, что на работе Бычков - настоящий директор, а не бюрократ и каждый рабочий, служащий в любое время могут к нему обратиться с просьбой или за советом.

В конце газетной статьи приводится красноречивая сравнительная таблица работы Обуховской ковровой фабрики им. Рудзутака за год работы директора.

Число веретен в1921г.- 2373 в 1922г. 4060

Число ткацких станков 61 89

Количество рабочих 735 1112

Выработка пряжи (в пудах) 3 58 2397

Выработка ткани (в кв.арш.)4989 195234

Производительность на одно

веретено 0,14пуда 9,26пуда

"Таковы заслуги красного директора А.Ф.Бычкова, как организатора - хозяйственника, который пользуется большим уважением и авторитетом среди рабочих Обуховской ковровой фабрики".

Такими словами заканчивается статья о нашем земляке, напечатанная в газете "Правда" от 7 декабря 1922 года. Бычков принял "бразды правления" предприятием.

Е.Андрианов, “ОШ”1983 г.

Газета рабочего посёлка

Передо мною две посеревшие от времени, ломкие на сгибах газетные страницы. Ничего удивительного: 28 сентября исполнится 60лет с того дня, как они сошли с печатного станка Богородской типографии промторга и поступили читателю. Именно в этой типографии печаталась в то время газета «ОБУХОВСКИЙ ПОЛЕТАРИЙ», а эти две странички, третья и четвертая, (первые две не сохранились), что сейчас лежат на моем письменном столе, в музей Обуховского комбината принес несколько лет тому назад один из представителей старинной рабочей династии Вохонцевых, сохранивший эту реликвию до наших дней. Между прочим, эта фамилия мне встретилась в одной из заметок пожелтевшего газетного листа, как и фамилии других потомственных обуховских текстильщиков: Бессудновых, Фигуриных, Туляковых, Дудениных, чьи потомки сейчас продолжают дело своих отцов и дедов, но уже в других и, к сожалению, далеко неблагоприятных условиях для радостного и плодотворного труда.

Первый номер газеты «Обуховский пролетарий» вышел 8 августа 1929 года. В это время в целях приближения партийного и советского руководства к местным предприятиям и особенно в деревне к активно создававшимся колхозам в стране проходило первое административное районирование. Вместо губерний и уездов создавались области, округа и районы. В связи с упразднением уездов были ликвидированы и уездные газеты, в том числе и наша Богородская «Голос рабочего», выходившая с сентября 1919 года. На первых порах в районах газет совсем не было, и взамен их выпускалась в Москве окружная газета «Московский большевик». В Ногинском же районе, крупном промышленном секторе, было решено издавать две многотиражные газеты. Одна из них – «Глуховка» - выходила на Глуховском хлопчато-бумажном комбинате и, по сути дела, отражала жизнь районного центра. Вторая выпускалась в рабочем поселке Обухово и была рассчитана на жителей «Обуховского подрайона». Издавать ее было поручено Обуховскому потребительскому обществу, и выходила она с авгута 1929 года по май 1930-го года два раза в месяц и печаталась на четырех страницах.

В редколлегию «Обуховского пролетария» входили ставший потом главным инженером и директором коврового комбината А. К. Осипов, а также первый председатель поселкового Совета И. И. Ручкин и активисты-общественники Гуськов, Князев, Кумирова, Федоров, Васильев, Иванов и другие партийцы.

В первом номере газеты было напечатано приветствие Богородского райкома ВКП/б/, с призывом сплотить пролетарские массы на выполнение пятилетнего плана и мобилизовать бедняцко-середняцкие слои крестьянства на социалистическое переустройство деревни. По существу, это приветствие было и партийной директивой, которой в дальнейшем руководствовалась редколлегия в своей практической работе. Новая газета по боевому освещала жизнь поселка и прилегающих к нему селений, работу предприятий и колхозов, смело вскрывала недостатки в хозяйственной деятельности, бичевала их виновников.

В первом номере напечатано сообщение об очередной районной конференции Богородской партийной организации. Из него мы узнаем, что в середине 1929 года в ней числилось 48 партячеек и 3153 коммуниста, в том числе 883 кандидата в члены ВКП /б/. С первых же номеров газета активно пропагандировала первый пятилетний промфинплан, печатает материалы под рубрикой «Рабочие должны знать пятилетку своей фабрики». Под этой рубрикой опубликована, в частности, интересная статья А.Осипова «Лицо фабрики им.Рудзутака через пять лет». В ней называются такие цифры: число рабочих за годы пятилетки увеличится с 1903-х до 2657 человек, а производство ковровых изделий должно возрасти с 6965-ти квадратных метров до 365-ти тысяч квадратных метров в год, т.е. увеличиться более чем в 50 раз. Как известно, эти рубежи были в то время не только достигнуты, но и перекрыты.

Большое внимание газета уделяла и первым колхозам, которые тогда были созданы буквально в каждой деревне, даже в Сосновом бору на «Мызе». В газете много информации о подписке на государственный заем индустриализации, о кооперативных делах и спорте, партпросвещении и работе школы, ячейки «Осоавиахима», о досуге поселковой молодежи. Была в газете и постоянная рубрика «Будни и новости поселка» и «Новости по Обуховскому подрайону». В том же номере газеты, о котором сказано в начале статьи, помещено тринадцать коротких, но содержательных информаций на самые различные темы. Здесь говорится и о переходе местных магазинов на двухсменный режим работы, что очень удобно трудящимся, об установке радиотрансляционного узла в Обухове и о плане строительства в поселке водопроводной сети, о том, что общество потребителей отпускает в кредит рабочим и служащим мебель…

О разнообразной тематике газетных выступлений и заголовки заметок: «Нет контроля за работой магазинов», «Овощами будем обеспечены», «За халатность – под суд», «Объявим бойкот картежникам» и др. Не забывала газета и поэзию. В этом же номере опубликована любопытная поэма Григория Аверьянова «Половодье» - о буднях тогдашних деревенских комсомольцев, о их работе, учебе и любви. Такова газета «Обуховский пролетарий» - прародительница многотиражки “Обуховский шерстяник” и нынешней поселковой газеты «Обуховский вестник», пользующейся большой и залуженной популярностью у населения Обухова благодаря бескорыстным стараниям выпускающих ее энтузиастов.

Е.Андрианов, 1991 г.

Обуховская старина

В наше неустроенное время невольно предаешься воспоминаниям. Детские годы особенно остро и надолго сохраняются в памяти. Как живые картины далекого прошлого всплывает, например, жизнь в Обухове 20-30-х годов, тогда еще небольшом поселке с двумя фабрикам жили по-своему интересно и содержательно в духе тех лет. Немало было местной интеллигенции, среди которой встречались яркие таланты. Тогда очень стремились к знаниям и культуре. Многие увлекались музыкой, пением, различным художеством и, конечно, спортом. На фабрике им. Рудзутак (так назывался ковровый комбинат) был хороший драматический кружок, где часто ставились спектакли. Очень популярна была пьеса «Разлом» на остросоциальную тему, «Черный яр», а также классика. Активисты кружка Николай Афонюшкин, Федор Тимохин, Сергей Осипов, симпатичный и всегда аккуратный Иван Иванович Лебедев, Леонид Казаков, природный юморист, незабываемый Бессуднов и многие другие с большим старанием исполняли театральное действо, может не всегда удачно, но искренне, так что публика принимала их тепло. Особенно запомнился мне Николай Зеленов, совсем еще молодой, высокий и тонкий юноша с веснушками во все лицо. Очень живой, он был душой этого кружка и не только самозабвенно исполнял многие роли, но и рисовал декорации, занимался лепкой. Николай Иванович много лет заведовал клубом и работал киномехаником. До чего приятна была его симпатичная сестренки Маруся, такая же рыжеватая. Уважали ее за простоту и душевность. Была она одной из первых пионервожатых на фабрике.

Иван Михайлович Битов организовал при клубе замечательный хор, которым дирижировал Василий Кириллович Латровкин (бывший церковный регент в церкви св. Петра и Павла), где обязательно пела приятная на внешность, маленькая Полина Клименко. Братья Дворниковы - Филлипп, Константин и Дмитрий еще студентами увлекались шахматами, успешно выступали в турнирах. Один парнишка лет 14-ти часто - наблюдал несмело за игрой взрослых. Заметив это, кто-то из братьев научил его играть в шахматы. Прошло немного времени, как застенчивый паренек легко и быстро стал обыгрывать многих и даже побеждать на турнирах — это был Николай Федоров. Став учителем, Николай Васильевич долгое время руководил шахматным кружком, ни раз завоевывал звание чемпиона по шахматам и шашкам. Николай Васильевич серьезный изобретатель, имеет патенты государственного значения, и вообще интересный собеседник и оригинальный человек. Настолько скромен и открыт, что, с первого взгляда, может показаться простоватым.

Для меня недавнее знакомство с ним неожиданная находка. Он много помнит о старом Обухове. Приятный и гостеприимный человек, сколько в нем такта, во всем чувствуется культура.

Какие были на фабриках сильные духовые оркестры.

Театральный коллектив

На комбинате дирижировал Обуховский А., с невозмутимым видом, знаток своего дела, а на суконке— помню Князева, тонкий, подвижный, лицом похожий на китайца. До него руководил оркестром поляк Мицкевич, весьма образованный и знающий музыкант.

В довоенные годы из рощи на все Обухово лились чарующие звуки вальса, марши — эти красиво исполнял духовой оркестр, мощные и густые звуки которого проникновенно поднимали настроение. Жаль, что теперь мало приходится слышать духовую музыку, а ведь она имеет свои несравнимые прелести (многое из хорошего стало не в моде). Жители поселка, после праведных трудов, с удовольствием шли туда приятно провести свой досуг, где так много было зелени, красоты и аромат обширного цветника (особенно, запах табака). А воздух напоен свежестью от Клязьмы. Ее спокойное течение удивительно смягчало вашу душу. Здесь царили тишина и покой, как в другой мир попадаешь. Публика с наслаждениям не спеша гуляла по извилистым дорожкам тенистого парка, слышны неторопливые, протяжные голоса, иногда сдержанный смех - будто боясь потревожить природу.

Другие любили покататься на лодках по реке, купались тогда ещё в чистой воде. О порядке и чистоте в парке заботился Николай Иванович Зеленов. Пожилые обуховцы до сих пор с благодарностью вспоминают об этом. Несколько лет назад довелось мне быть у него. Боковые окна квартиры, как нарочно, обращены к роще. Невольно зашел разговор о былой красоте этого райского уголка, от которого теперь остались "рожки да ножки". Он посмотрел на совершенное разорение, и на его лице (наверное, в который уже раз) явилась глубокая печаль...

Струнно-музыкальный кружок, 1925 год, руководитель Семенко Алексанр Васильевич

Спрашивается, как люди не смогли уберечь такое богатство, лишив себя прекрасного места отдыха. Безусловно, наступят хорошие времена. Парк и стадион восстановят, и может быть в лучшем виде. А сейчас, как хорошо бы насадить там деревья. Им нужно время, чтобы вырасти и людям будет, где отдохнуть.

А. Миняев “ОВ”1992 г.

Здравоохранение в посёлке

Здравоохранению Богородского края исполнилось 170 лет, первая больница в уездном Богородске была открыта в 1830 году. В поселке Обухово в начале 20 века /1913г,/ было две маленьких больницы. Хозяин ковровой фабрики Брунов содержал 8 женских мест и 4 мужских. Хозяин Тюляев содержал 4 женских места и 2 мужских. В то далекое время работал один врач, два фельдшера и одна акушерка. Они обслуживали все население поселка и прилежащих деревень. В 1917 году эти два стационара соединили и передали в ведение наркома здравоохранения. В больнице было 18 коек и заведовал ею по 1920 год Николай Иванович Добрынин. С 1930 года в больнице было уже 50 коек для больных и, заведующим был Сергей Дмитриевич Полозов, который организовал физио и зубной кабинеты. Лаптев Василий Петрович работал в больнице с 1913 года – фельдшером, а с 1920 по 1921 заведующим больницей. В 1930 году заведующим аптекой и физио кабинетом. В 1936 году была организована поликлиника. В 1945 году главным врачом Обуховской больницы был назначен Владимир Александрович Семенов, который проработал в ней до 1961 года. Владимиру Александровичу достались послевоенные, полуразрушенные помещения, из 50 коек в стационаре 15 было родильных, размещенных в аварийном здании на территории комбината. На участке работало всего три врача. Молодой врач, добился переезда стационара в другое помещение, где была открыта еще и клиническая лаборатория и рентген кабинет. Капитально отремонтировано здание поликлиники, родильное отделение. Приехали врачи: рентгенолог, хирург и др. В 1946 году была получена первая санитарная машина для обслуживания больных и открыт пункт неотложной помощи.

За отличную работу в 1948 году Семенов В.А. был награжден значком «Отличник здравоохранения», а в 1949 году «Отличник санитарной обороны». Также в 1949 году значками «Отличник санитарной обороны» и «Отличник здравоохранения» были награждены врачи - Матулевич Е.Ф., Масленников В.И., медсестры- Игнатьева П.Н., Астафьева М.И., Жукова М.Н., фельдшер- Лаптев В.П. Коллектив Обуховской больницы неоднократно награждался грамотами за хорошую работу. Много лет службе народу отдала Главный врач больницы Матулевич Елена Федоровна /на фото – в белом халате, рядом председатель поселкового Совета Галина Федоровна Хайкина/. С 1961 года и до начала 90-х эта энергичная женщина заведовала больницей.

“ОВ”, 2002 г.

 

 

Из истории наших селений

 

На старинных картах

… На месте нынешней Комиссаровской улицы в Купавне была "Галльская слободка". В ней проживали иностранные мастера, нанятые хозяином суконной фабрики. Такая же слободка, только "Немецкая", и у фабрики Тюляева в Обухове.

Любопытен "Перечень населенных пунктов Московской губернии", созданный по итогам переписи 1859 года, где даны все селения тогдашнего времени. Например, наш знаменитый Стромынский тракт шел из Москвы через Измайлово на Ледово, Медвежьи Озера, Райки, Громково, Мизиново, Фомино (Черноголовка), Коровино (Остромынь, Стромынь) и далее через Киржач в Юрьев Подольский и Шую. Троицкий тракт вел из Богородска в Троице-Сергиеву лавру через Душоново, Огуднево и Петровское. В 1969 году в архиве отдела главного архитектора Ногинского горисполкома была обнаружена карта-план Богородска съемки 1855 года. Каким же был уездный город в те годы? Площадь его застроенной части составляла 74 десятины 566 саженей (примерно 80 гектаров ). С запада город кончался там, где сейчас Докторский и Огородный переулки. С юга граница проходила по нынешней Комсомольской улице. Железной дороги тогда не было. Восточной окраиной Богородска была сегодняшняя улица Володарского, северной - река Клязьма. Вся промышленность города (без Глуховки, Истомкина и Успенска) была представлена фабрикой Елагиных, располагавшейся в восточной стороне (ныне Ново-Ногинская).

К сожалению, план беден пояснениями, на нем нет и названий улиц. На карте всего четыре надписи. В здании, где сейчас размещен банк были присутственные места. Подписаны названия двух церквей – Богоявленской и Кладбищенской. На углу теперешних улиц Февральской и 9 Января красуется надпись "Винный подвал". Старая Владимирская дорога проходила с востока по одноименной улице в Успенске и далее по нынешнему шоссе Энтузиастов. В этом месте она была широкой и тянулась по густому лесу. Здесь тогда не было никакой застройки. Село Успенское располагалось только вдоль берега Клязьмы, далее Владимирка шла по Рогожской улице и, миновав город, напротив нынешнего педагогического училища пересекала "шоссе из города Москвы".

Там, где сейчас проходят улицы Железнодорожная и Нижегородская и пересекающие их переулки, было общественное пастбище. О безотрадном прошлом напоминает надпись "Огород этапной команды", который находился у Клязьмы напротив Огородного переулка. О том же говорят и подписи на плане за городской чертой: "Владение князя Волконского", "Земля села Загорново, владение господина Щелкан", "Земля села Благовещенского, владения господина Бехтина", "Земля церковнослужителей города Богородска" и т.д.

Ручей Лавровка именовался почему-то речкой Шеварна. Более половины городских угодий - 443 десятины - было покрыто сплошным лесом, причем свыше 80 процентов его приходилось на ель.

План Богородска, составленный за несколько лет до отмены в России крепостного права, передан в краеведческий музей, где желающие могут посмотреть его, сравнив прошлое с сегодняшним днем индустриального Ногинска.

“ЗК”, Е.Андрианов, 1975 г.

 Фрагменты Богородской старины

И да простит меня автор статьи, что без ведома его и его близких, включила её в книгу, считая очень интересной для подрастающего поколения. /Ред./

Иногда полезно заглянуть в хронику прошлой жизни, хотя бы для того, чтобы почувствовать "дух" былой поры, эпохи. Это любопытство к "мелочам" былой жизни, в какой - то мере способствует расширению исторического познания и тем самым углубляет, путем сравнения, наши понятия о жизни, о настоящем времени и пробуждает интерес к будущему... Память о прошлом - первое условие для воспитания в людях патриотизма.

***Спустя шесть лет после учреждения Богородска, его территория исчислялась 1015 саженями в длину и 625 саженями в ширину, что составляло около двух квадратных километров. В том же 1787 году в городе имелась одна начальная школа, в которой обучались дети некоторых зажиточных мещан и ремесленников, постигая в ней только лишь зачатки российского языка и катехизис.

*** В течение всей истории Богородска / почти до 1930г./ в городе проводились две ежегодных Никольских ярмарки, приуроченные к церковным праздникам -Николиным дням / Никола вешний -9 мая, Никола зимний -6 декабря по ст. стилю/. Ярмарки эти отличались многолюдностью съезда на них продавцов и покупателей. В 1905 г ., пользуясь массовостью зимней ярмарки, местные члены организации ГСДРП, революционеры И.Бугров и М.Залетова, организовали на Базарной площади / ныне пл. Бугрова/ большой митинг с призывами к борьбе против самодержавия.

*** Со временем учреждения города / 1781 г ./ и до середины XIX в. в нем существовал огромный деревянный дом, в котором размещались все так называемые "присутственные места" как- то: городское управление, канцелярия городничего, суд, казначейство, уездная дворянская опека и др., здесь же были винный и хлебный склады.

***Первый двухэтажный деревянный жилой дом появился в городе только между 1850 и 1860 годами на Мещанской /ныне Комсомольской/ улице. Близ него был позднее построен железнодорожный вокзал.

*** У входа на бывшую базарную площадь со стороны центральной Московской улицы / ныне ул. III Интернационала/, близ магазинов Торгового ряда стояла большая каменная часовня с золоченым куполом и ажурной оградой. Почти напротив нее действовали два трактира владельцев Камзолова и Панкратова.

*** Та аптека, что на углу улиц III Интернационала и бывш. Розы Люксембург, которую ногинчане называют "старой аптекой", была открыта в 1908 году фармацевтом по фамилии Гиль. Он по сведениям местного старожила П.В.Дорофеева, был довольно расторопным провизором и быстро приобрел у горожан доверие и авторитет своей безотказностью, пользовал их порошками, микстурами и примочками от всех болезней и недугов. Торговля в аптеке шла бойко, чему не могли не завидовать мелкие городские торговцы. Однажды один из таких завистников, желая скомпрометировать Гиля, послал в его аптеку своего мальчика- посыльного с запиской отпустить для него полфунта гвоздей. Гиль, сразу разгадал подвох и незамедлительно упаковал в аптечную упаковку просимые гвозди, которые то ли случайно, то ли про запас оказались в аптеке.

*** Ночью 19 апреля 1911 года в городе сгорел дотла двухэтажный дом булочника А.Е.Егунова. В доме находилась пекарня и булочная. Убыток был исчислен в 15 тыс. руб., а застрахован дом был на 19 тысяч. Так что погорелец оказался в выигрыше от пожара на сумму в 4тыс.ру6лей.

*** В 1911 году движение пассажирских поездов из Богородска в Москву совершалось четыре раза в сутки /между 7час. 40 мин. утра и 8 час. 16 мин.вечера/. Время в пути составляло в трех первых рейсах по 80 минут, а в последнем вечернем рейсе 120 мин. /Тут при сравнении с современным движением электричек следует учесть, что ныне от Ногинска до Москвы стало раза в два больше остановок, чем их было в начале ХХв./.

*** День 20 апреля / по новому стилю 3 мая/ назывался в России днем Белой ромашки, в который повсеместно проводился сбор добровольных пожертвований деньгами в пользу больных чахоткой. В этот день в 1912 году в Богородске было собрано 1 603 руб.75 коп., да в пригороде /в основном Глухове, Истомкине, Успенском/ 1057руб.3коп.

В числе этих подаяний оказались фальшивый 1 рубль и сломанный нательный серебряный крестик, завернутый в бумажку с надписью: " Жертвую все, что имею".

*** В начале ХХ века в России стали распространяться импортные мотоциклы /в нашей местности их прозывали "Фыкалками"/. Дошла эта дорогая новинка и до Богородска, будучи доступной только для сынков богачей. И впервые на центральных улицах города появились "механизированные" лихачи, удивляя залихватской ездой жителей и наводя страх на извозных лошадей. В конце же мая 1911 года ими был сбит на улице мальчик, что вызвало большую сенсацию и что, надо полагать, является началом истории дорожных происшествий в городе по вине " механизированных транспортных средств".

***По большим праздничным и "царским дням" в Глухове, перед въездом на наплавной в то время мост через Клязьму, устраивалась деревянная арка, украшенная флагами и еловыми ветками. Вверху арки из тех же веток изготовлялся вензель, внутри которого была вписана аббревиатура из четырех букв: КБГМ, что означало " Компания Богородско-Глуховской Мануфактуры". Рабочие Глуховки высмеивали эту надпись такой расшифровкой: "Кобыла бежала, глазами мигала" и другими.

***До 1917 года в городе Богородске уездным предводителем дворянства был "камер-юнкер двора е.и.в. статский советник и он же старший директор и председатель уездного отделения общества попечителей о тюрьмах" Н.Н.Кисель- Загорянский.

*** Здание, в котором ныне размешается районная администрация, в 90-х годах XIX века принадлежало фабриканту Памфилову. После 1896 года это здание было приобретено земством, отремонтировано и переоборудовано, а в 1913 году там разместилась Бого-родская земская управа. В 1917 году в нем расположился Богородский уездный Совет рабочих и солдатских депутатов.

П.Копышев - краевед /газета "ЗК" 1985 г./

На большом Владимирском тракте

Начало XVI столетия. На правом берегу Клязьмы, где река делает крутой поворот, расположился Рогожский Ям, село ямщиков. Со всех сторон его окружали труднопроходимые, буреломные леса, в которых зимой ночами выли волки, а медведи подходили к самым избам. Но через него с запада на восток, до самого Нижнего Новгорода на Волге проходила большая почтовая дорога - старинный Владимирский тракт. По бревнам деревянных настилов, проложенных через гати и непролазные грязи, шли в белокаменную столицу и из нее обозы с различной кладью, застревая в ухабах, ломая спицы колес, уходивших по ступицу в вязкую жижу.

По подлинным ревизским сказкам, хранящимся в Центральном государственном архиве древних актов, 200 лет назад в селе Рогожи проживало 198 человек. Село было «взыскано монаршей милостью», и 5 октября 1781 года именным указом Сенату Екатерина II Великая повелела главнокомандующему в Москве «открыть Богородский уезд», переименовав село Рогожи в город Богородск с населением 120 душ не считая детей и постройками: церковью, богадельной, питейным домом и 40 жилыми домами. Об этом – в полном собрании законов Российской империи, /С.Петербург, 1830 г ., т.21, №15245./.

В то время в Богородске был построен каменный присутственный дом, в котором размещались городские и уездные учреждения, в центре образована Базарная площадь, где временами воздвигался эшафот для объявления приговора негласного суда. Архитектурный же облик Богородска сложился много позднее, примерно, в 1890-1914 годах. Ранее же самым распространенным типом жилищ являлась бревенчатая рубленная изба. Частые пожары, уничтожавшие чуть ли не полгорода, много раз изменяли его лицо. Из старых построек, сохранившихся на улице III Интернационала, - банк, деревянное здание рядом с милицией, жилой дом, принадлежавший купцу Шалаеву около 1-го дома Советов. Это был город купеческо-мещанский. Характерными были названия улиц, именуемые в честь предприимчивых толстосумов и церквей: Тихвинский и Богоявленские переулки, Шалаевский тупик, Царская улица, самая старинная – Рогожская. На месте 5-го дома Текстилей были пруды, они же были и между двумя церквами на теперешней Рабочей улице. В 1883 году был утвержден и опубликован герб Богородска. На золотом поле щита, в левом верхнем углу размещен герб Московской губернии, а по щиту расположены шесть красных ромбов, изображающих инструмент для намотки шелка.

Богоявленский собор в Ногинске, наши дни

На верху щита серебряная башенная корона о трех зубцах. В центре города в то время были расположены лавки, лабазы и особняки купцов, а на окраинах ютились рабочие богородских фабрик, которые по весенним и осенним утрам, утопая в грязи, тащились на свои предприятия зарабатывать хозяйские гроши.

На главной улице были расположены постоялые дворы. Сюда прибывали постояльцы из уезда и останавливались проезжавшие на перекладных по Большой Владимирской дороге.

Такой двор обычно представлял двухэтажное здание с тремя окошками наверху и внизу; верх занимали хозяева двора, а низ – постояльцы. В этом помещении большой стол стоял в переднем углу, а кругом широкие лавки, покрытые домоткаными половичками. В красном углу висели иконы – складни, а пред ними теплилась лампада. В базарные дни здесь скучивалось множество людей. Лошади размещались на широком вымощенном булыжником дворе под навесами с кормушками. На въезде и выезде из Богородска стояли кузнецы, где ковали лошадей и ремонтировали повозки. Когда еще не было железной дороги, в Москву ездили на тройках с подвешенным под дугой у коренника колокольчиком. Повозка представляла некий дилижанс, в который усаживались 6-8 пассажиров. Чтобы к вечеру успеть в первопрестольную, из Богородска выезжали рано утром. Путешествие было не из приятных. Зимой пассажиры корчились от стужи, а летом задыхались от жары и пыли.

Так жили в Богодродске сто и более лет назад. Но изменения все-таки происходили. В середине 19-го столетия, число жителей возросло до 1258 человек, а число домов до 256. В городе было уже три улицы и 13 переулков. Возникают и промышленные заведения – две хлопчатобумажных, шелковая и табачная фабрики, а также красильный завод. Особенно быстро развивалась Морозовская мануфактура за рекой Клязьмой в Глухове. В 1720 году это сельцо принадлежало стольнику Гавриле Жеребцову, и в нем стоял всего один двор. Через полвека сын Гаврилы построил на речке Черноголовке мельницу, остатки которой в виде плотины сохранились до наших дней. В 1842 году Захар Морозов, сын известного по всей России Саввы, перенес из Богородска в купленное у Жеребцовых Глухово, красильно-белильное предприятие и начал строить здесь новую фабрику – бумагопрядильную. В 1890 году на четырех фабриках, принадлежавших потомкам Саввы Морозова, было занято уже 39 тысяч рабочих, производивших изделий на 25 миллионов рублей в год. Сто лет назад, в конце XIX века, мануфактура стала самой крупной текстильной фабрикой в Московской губернии, а город Богородск по концентрации рабочих среди городов России в это время занимал пятое место, уступая только обеим столицам, Риге и Ивано-Вознесенску, далеко оставив позади такие крупные города, как Киев, Одесса, Ростов –на –Дону и другие.

В те годы к Богородску были приписаны подгородские слободы. Это Спасская слобода в двух верстах от города, Чудинская – в 16 верстах, Фряновская – в 35 верстах, Купавинская – в 16, Обуховская – 10, Петровская - 17 и Улитинская слобода – в 23-х верстах от Богородска в нынешнем Павло-Посадском районе. «В настоящее время, - писал в своей книге «Описание города Богородска Московской губернии с уездом и святынями» в 1899 году библиотекарь Московского архива Иван Федорович Токмаков, - Богородск, расположенный на красивом берегу Клязьмы, окруженный со всех сторон хвойными лесами, чистенький и уютный городок, производит на каждого приезжающего хорошее впечатление, еще усиливающееся необычным нашим уездным благоустройством . Довольно правильные улицы почти все вымощены, на городской площади новые каменные ряды с башенными часами, на краю города, обращенном к реке, роскошный парк и масса садов в самом городе. Впечатление благоустройства довершается отсутствием на улицах города пьяных в праздничные дни, несмотря на соседство фабрик. Вообще рабочие Богородска и окрестностей резко отличаются благообразием и какой-то особой степенностью в речах и поступках».

Таким был наш город, ныне районный центр, в стародавние времена…

 

Подушная переп.1742 г.;

Статис. Опис. Моск. Губ. 1811 г.,

Справ. Богор. Уезда 1904 г.,

Эконом. Прим. Моск. Межев. Канц.1848 г.,

Указат. Селен. и Уездов Моск. Обл.по докум. Полиц.1852 г. /

Из архива Е.Андрианова

Ногинск сегодня

 

Улица III Интернационала

 

Фонтанная площадь 2004г.

Владимирка

Вот уже более ста лет железная дорога связывает Щелково, бывший волостной городишко Богородского уезда, с Москвой. Но мало кто из щелковцев держал путь до столицы по шоссе Энтузиастов, бывшей старой Владимирскй дороге — Владимирке.

Восемнадцатью заставами еще издревле прикрывалась Москва от вражеских набегов. На восток глядела она караульнями Рогожской, Преображенской, Семеновской, прикрывшись околицами и посадками. Отсюда по Владимирскому тракту мчались на ямских тройках, в кибитках и возках, катили в пышных упряжках и «в пыли на почтовых» и петербургский щеголь, и «генерал с будущим», и курьер, возвещающий о прибытии его превосходительства. Гремя по бревнам деревянной дороги, проложенной через гати и непролазные грязи, тащился помещичий «поезд», чтобы, свернув после фабричной Купавны налево, осесть в подмосковной усадьбе, где-нибудь в Глинках, в родном имении графа Якова Брюса. И каждое утро в темени и изморози рассвета, ежась от холода, вливалась в «матушку-Москву» голодная, лапотная, оброчная Русь. И так же по утрам, когда раннее солнце начинало освещать верхушки куполов московских церквей, через Рогожскую заставу навстречу этой бездомной Руси двигались далее на восток, в проклятые хмари Сибири, к рудникам Нерчинска и Чары недруги царей и императоров — политические ссыльные. Отсюда, от Рогожской заставы, через сельцо Горенки, начиналась истоптанная кандальниками угрюмая Владимирка, вошедшая в историю своей невеселой славой. Этот проклятый этапный путь, где молчаливые глухие леса, придвинувшиеся к тракту, только и слышали стон колодников, шел по старому торговому пути через бывший Богородск, Владимир, Нижний, затем за Волгу в далекую Сибирь.

Автодорога Москва-Н.Новгород, 2004 г.

По этой- дороге провезли в Илимский острог закованного в кандалы первого русского республиканца, автора «Путешествия из Петербурга в Москву» Александра Радищева, приговоренного Екатериной II за дерзкие мысли к смертной казни, а затем помилованного Сибирью.

В далекий Нерчинск шли пешком декабристы - Сухинин, Модзалевский и Соловьев, провожаемые общим сочувствием. Основная же масса декабристов была направлена из Петербурга в Ярославль, Нижний Новгород, а там уже в Сибирь. По Владимирской дороге проезжал и А. С. Пушкин в 1829-1830 и 1833 годах. Его поездка в злополучном холерном 1830 году в Болдинское имение Нижегородской губернии оказалась наиболее плодотвор- ной для творчества. В деревне Ожерелки ныне Орехово - Зуевского района в светелке ткача состоялась вынужденная остановка А. С. Пушкина вследствие карантина. Теперь в Ожерелках стоит бюст А. С. Пушкина в память об этом событии.

А. И. Герцен познакомился с Владимиркой, отправ- ляясь в 1835 году под жандармским конвоем в ссылку из Москвы в Пермь. А в 1837 году он останавливался полулегально в селе Большое Буньково, что в десятке километров к востоку от Ногинска. Позже по Владимирке возвращался из ссылки Т. Г. Шевченко.

Это были самоотверженные бойцы, сознательно и смело принявшие на себя тягчайшие испытания во имя свободы человека. Шли они мужественно, с твердой верой в лучшее будущее своего Отечества, с надеждой, что их подвиг не будет забыт.

И недаром в 1919 году по инициативе наркома просвещения А. В. Луначарского было принято решение переименовать Владимирку в шоссе Энтузиастов в честь тех, кто своей кровью и муками подготовил Октябрь.

Во второй четверти Х1Х века была начата реконструкция Владимирки. Дорога стала покрываться щебенкой. Новая дорога была проложена более прямолинейно, минуя порой населенные пункты, как это стало с Купавной, через которую проходила старая Владимирка. Здесь-то в районе Купавны и сохранился до нашего времени нетронутый, девственный участок старой дороги, столь охотно посещаемый нынче группами местных туристов.

В годы Советской власти эта дорога преобразилась. После Великой Отечественной войны была произведена полная реконструкция дороги. Шоссе получило новое бетонное покрытие с двусторонним движением, новые железо-бетонные мосты. Готовясь, встретить гостей Московской Олимпиады 1980 года, она еще более преобразилась. Были оборудованы стоянки для автомашин, места отдыха, обновлены дорожные знаки. Умельцы, художественной мастерской из Тбилиси декоративно оформили разноцветной мозаикой павильоны на остановках автобусов. Не узнать сейчас те места, где начинался путь энтузиастов новой жизни, ссылавшихся в цепях в Сибирь .

Из архива Е. Андрианова

На Богородской земле

Русская православная церковь и весь российский христолюбивый народ, почитают Сергия Радонежского (1314- 1392 г .г.), человека, вписавшего яркие страницы в летопись родного Отечества, внесшего большой вклад в освободительную борьбу против татаро-монгольского ига, в развитие культуры и укрепление Российского государства. Выдающийся церковный и политический деятель, он был основателем всемирно известной Троице-Сергиевой лавры, отстоявшей всего в тридцати верстах от границ нашего бывшего Богородского уезда. Эта обитель стала местом паломничества русских царей и императоров, деятелей культуры и искусства, простого народа. Преподобный Сергий был также и основателем на древней богородской земле двух Стромынских монастырей во имя св. Успения, которые были заложены им в конце XIY столетия по просьбе великого князя Московского Дмитрия Ивановича Донского в память побед его ратников над войском ханов Золотой Орды. В этих благочестивых начинаниях правой рукой и верным помощником Сергия Радонежского был его ученик и сподвижник преподобный Савва Стромынский, первый настоятель Успенской обители, где и закончилась его подвижническая жизнь.

Первый Стромынский монастырь был построен в 1379 году в честь победы русских ратей над татарами на Рязанской земле, на реке Воже. Здесь летом 1378 года князь Дмитрий Иванович со своим войском впервые вступил в открытую схватку с конницей татарского мурзы Бечича и нанес неприятелю сокрушительное поражение. Эта победа стала примечательна тем, что Русь, подвластная Золотой Орде впервые организованно выступила против ханского засилия. Постоянно находясь в близком духовном общении с князем Дмитрием, игумен Радонежский отец Сергий горячо воспринял его благочестивое желание устроить в честь этой победы монастырь. Местом для него был избран недалеко от Стромынского тракта берег речки Дубенки, в тридцати верстах от Троице-Сергиевой лавры на юго-восток, и "при щедром даянии князя обитель была очень скоро устроена". В так называемом "Летописце Рогожском" об этом историческом событии рассказано так:

"Игумен Сергий, преподобный старец, поставил под 6886 и 6887 годами от сотворения мира (что соответствует 1378 и 1379 годам нашего летосчисления - Е.А.) церковь во имя св. Богородицы честного св. Успения и монастырь устроя и келии возгради на реке Дубенки на Стромыни".

После великой победы русских войск под предводительством Дмитрия Донского над Мамаем на Куликовском поле в 1380 году московский князь в благодарность Богу за эту победу положил устроить еще обитель во имя Успения Богоматери и снова просил содействия преподобного Сергия. Тот исполнил и это благочестивое желание князя Дмитрия, и тоже на реке Дубенке на Шавыкинской островной пустоши к северо-западу от Троице-Сергиевой лавры, была устроена еще одна обитель во имя св. Успения.

Если о святой жизни Сергия Радонежского наши читатели знают из разных источников достаточно полно, то о Савве Стромынском следует сказать несколько слов в его светлую память. Наша православная церковь каждый год, отмечает день его преставления 1 февраля. Еще в ранней юности, будущий преподобный Савва принял пострижение на монашество от "собирателя земли русской" Сергия Радонежского. Савва был жизни праведной и по преданию, записанному в летописи, был духовником всему братству Троицкого монастыря, руководимого Сергием Радонежским. Долгие годы он был и духовником князя Юрия Дмитриевича Звенигородского.

В газете "Московские епархиальные ведомости" №- 40 за 1870 год была напечатана заметка священника села Стромыни о. Павла Фаворского о тогдашнем положении Стромынского монастыря. Он писал: "Ныне по заросшей дерном поверхности земли заметно основание Успенского храма. Тут видно место св. алтаря, а на горнем месте куст ивы охраняющей святое место. На южной стороне храма, за правым клиросом, существует разрушающаяся деревянная часовня, потом к западу видно место трапезы, паперти и колокольни... Несколько сохранившихся и тщательно охраняемых белого камня плит с древними неясными изображениями, под которыми погребались иноки".

Но в памяти народной живут и привлекают почтительное внимание православных давно изглаженные временем святые места и их обитатели. "Это монастырище - говорит дед внуку, указывая на рвы и курганы в открытом поле где-нибудь у негромкой речки Дубенки. - Это святое место, - добавляет он. - Здесь подвижники благочестия трудились, молились, постились, здесь потом сложили они кости свои". Е. Андрианов. 1989г. “ЗК”

Родные просторы

Родившийся в начале 20-го века, Николай Николаевич по праву считал себя ровесником революционных преобразований в России.

В 1917г. принимает участие в работе милиции; весной 1919 года добровольно уходит на фронт и после окончания гражданской войны, демобилизовавшись, осваивает рабочую профессию.

Неугасимая вера в светлое будущее привела его, по Ленинскому призыву, в 1924 году, в партию коммунистов. Учеба в Комвузе им.Я.М.Свердлова и Московском институте Красной профессуры открыла перед Н.Ширшиковым широкую дорогу в область агитации и пропаганды коммунистических идей. В первые дни Великой Отечественной войны был призван в ряды действующей армии.

Длительная армейская служба закалила характер политбойца. Вернувшись после демобилизации в родное Обухово полковник в отставке Н.Н.Ширшиков работает секретарем парторганизации на суконном производстве, редактором многотиражки "Обуховский шерстяник", председателем поселкового Совета, директором Ногинского краеведческого музея. Общественность района достойно оценила многолетние заслуги Н.Н.Ширшикова: ему было присвоено звание Почетного гражданина пос.Обухово и гор.Ногинска. Весь жизненный путь Николая Николаевича, это образец верности служения обществу.

Сегодня предлагаем нашим читателям очерк о родном крае Н.Н.Ширшикова .

С давних времен район восточного Подмосковья славился и удивлял своей сказочной красотой: непроходимыми смешанными лесами, множеством светлых, изобилуюших рыбой озер и рек. Среди них, например, Бисерово озеро, которое за чистоту зеркальных вод сравнивали с прозрачным бисером. Поблизости от него еще два озера ледникового происхождения: — Медвежье и Ямкинское. Далее Глуховское озеро, Луковое, Святое в селе Заозерье. Прекрасны протекающие в лесах и лугах реки: Клязьма, Воря, Пружонка, Дубенка, Шерна. Близость Москвы и исторически известной дороги Владимирки, которая была и почтовой и торговой на тысячи верст, привлекали крупных феодалов и родовитых князей приобретать в этих местах большие земельные угодья и строить в этих красивых местах свои родовые имения.

Земельные угодья по левому берегу реки Клязьмы и деревня Бездедово принадлежали князь- ям Долгоруковым, земли с сельцом Балобановом и дерев ней Аборино — князю Борятинскому.

Население Обуховской подгородной слободы, как и в окружаюших селах и деревнях, жило очень и очень бедно. Песчаная почва без удобрений давала скудные урожаи, и потому, чтобы как-то прокормиться и не умереть с голоду, в нашем районе очень широко было развито светелочное и надомное ткачество.

В силу объективного закона расслоения крестьянства из среды бедных выделялись зажиточные крестьяне. Они строили просторные избы, устанавливали ткацкие станки, на которых вместе с членами их семьи работали ткачами, сновальшиками, мотальшиками и наемные рабочие. Так возникло кустарное светелочное ткачество. Эти предпри- имчивые зажиточные крестьяне раздавали по весу пряжу ткачам и надомникам и также по весу от них принимали сотканные ткани. Некоторые из таких разбогатевших крестьян становились фабрикантами. Так, например, в деревне Гаврилово нашего района крестьянин А. Ф. Елагин еше в 1812 году построил ткацкую фабрику, а в 1890 году перенес ее в г. Богородск.

Обуховские фабриканты Тюляев и Брунов коммерчески учитывали все благоприятные условия, способствующие как быстрому росту производства, так и получению максимальной прибыли. Одним из условий было наличие хорошо подготовленных рабочих текстильщиков, ведь в каждом доме деревень Балобаново, Бездедово, Стулово, Кашино, Шалова, Колон- таева и других много лет стояли ткацкие станки, на которых все члены семьи могли хорошо работать. Крестьяне этих деревень имели неболь- шие наделы земли, сеяли рожь, просо, сажали картофель. В этом случае можно было платить им очень малую зарплату. К тому же большинство рабочих жили в своих домах, поэтому владельцы фабрик не беспокоились о предоставлении жилья рабочим. В качестве исключения из этого правила для тех, кто не имел жилья, на фабриках Тюляева и Брунова были построены две казармы /на фото/, по одной на каждой фабрике. В этих казармах были маленькие комнатки по 7- 10 кв. метров, в которых ютились семьи рабочих по 5-7 человек.

Я очень хорошо знаю жизнь и быт в этих казармах, так как в одной из них жили мои: дедушка и бабушка, отец и мать. Хорошо помню и работу на фабрике Тюляева, на которой я начал работать с 10 лет, в 1910 году.

Рабочий день начинался в 5 утра. С 8 часов до 9 был перерыв на завтрак. Он состоял из куска ржаного хлеба, намазанного подсолнечным маслом, а из куба можно было брать кипяток. На завтрак никто домой не ходил. С 9 часов опять работа до 13 часов, а с 13 до 15 часов второй пере- рыв, уже на обед, затем снова работа до 18 часов 30 минут.

Жизнь и быт жителей села Балобаново со всеми их радостями и горестями в старое дореволюционное время очень хорошо помню с моего раннего детства.

Из всего большого села не более полутора десятков дворов были зажиточными или полузажиточными, а все остальные — малоземельные, и бескоровные семьи, кото- ые работали, включая и детей с 12-ти лет, на фабриках Тюляева и Брунова.

В дошкольные и школьные годы жил я у деда по матери в его маленьком домике. Работал дед красильщиком у Тюляева. И когда ему была предоставлена возможность, перейти в казарму, свой дом он продал К. Бабахину, который старый дом сломал и построил новый, добротный. Мальчики соседних дворов были моими товарищами. Это Андрей Зюзин, Куприян Батулов, два брата Громовы, Гриша Вакуров и многие другие.

По бедности родителей купленных игрушек ни у кого из нас не было, но игры все же были. Играли мы по принципу: голь на выдумки горазда (бытовала тогда такая пословица). Вот и играли ребята в забытую теперь игру бабки. Зимой на льду гоняли кубари. Катались с гор на санках, а так как у многих настоящих санок не было, то изо льда вырубали круг, в боку круга проделывали дырку, чтобы продеть веревку, и за нее ввозили в гору эти самодельные, ледяные санки. О лыжах тогда невозможно было и мечтать: они были очень дорогие. Однако на фабрике много было старых, бочек. Взрослые рабочие разбирали эти бочки, а согнутые доски становились "лыжами". А летом еще гоняли мы палочками обручи.

Во второй половине XIX столетия в Балобанове была открыта трехгодичная церковно-приходская школа. Она помещалась в маленьком деревянном домике. Школа эта размещалась на небольшой возвышенной площадке, в нескольких метрах от современного обелиска — памятника воинам жителям Балобаново, погибших в Великую Отечественную войну.

Первый год наша группа школьников училась в этой школе, а второй и третий год в новой каменной.

Как живо представляю каждого одноклассника, товарища детства по школе. Впереди всех сидит Василий Чадин, рядом с ним руки в карманах, стоит Гриша Вакуров, прижались к учительнице Нюшенька Чадина и Дунечка Зимина, Марина Комиссарова, Илья Громов положил руку на плечо Саши Беляева — сына балобановского священника.

Не всем удавалось окончить и три года школы. Особенно редко эта участь выпадала на долю девочек. Им приходилось нянчить меньших братьев и сестер. Окончивших школу, ждала тоже нелегкая участь.

Казалось бы, после тяжелого и утомительного дня, ни о каком веселье не могло быть и речи. Однако широкая, добрая и веселая русская душа вырывалась на волю и проявлялась в народных песнях, красивых танцах, хороводах и в лихой пляске. В большие летние церковные праздники и в дни короткого бабьего лета около старой, мною уже упоминавшейся школы устраивались пляски и хороводы. Красиво и нарядно разодетые женщины и девушки ходили по кругу и хором, все вместе распевали чудесно мелодичные русские народные песни. А сколько в них народной, бытовой правды! Недаром М. Горький говорил, что сказка - выдумка, а песня - правда.

Продолжая воспоминания о крайней бедности рабочих тюляевской и бруновской фабрик, хотелось бы привести и такой факт. Часто даже ходиков ни у кого из рабочих не было. Поэтому в 4 часа 30 минут утра по казарме, по всем трем этажам ее, бегал хожалый и во всю силу своих легких свистал в полицейский свисток. Просыпались все и кому надо на смену и кому не надо, просыпались дети. Кроме свистка хожалого, на все начала, на перерывы в сменах гудели на фабриках паровые гудки. Рабочие отличали каждый голос гудка: это гудок у Тюляева, это у Брунова.

Вечером группами с фабрик расходились рабочие по деревням. Так шли они и в Балобаново. В то отдаленное время Балобаново было значительно дальше от Обухова, чем в наши дни. Северная сторона главной улицы оканчивалась у большого тогда ручья, который теперь обмелел и еле заметно протекает к реке Клязьме. С правой, северной, стороны дороги, по северному склону возвышенности, где ныне песочно-гравийный карьер, с давних времен росли могучие вековые дубы. Эта красивая зеленая дубрава от самой фабрики доходила до Балобанова и называлась она - Юркино.

На всей площади теперешнего карьера, до самой обочины дороги, было богатое огородное хозяйство огородников Тумановых. Проходя мимо этого поля, можно было только удивляться, как могли Тумановы из года в год добиваться высоких урожаев овощных культур.

В реках Шаловке, Клязьме, Воре было очень много рыбы. Иногда рабочие с фабрик в очень немногие свободные часы любили посидеть с удочкой на берегу. С южной стороны дороги на Балобаново, на том месте, где и теперь стоит домик Алексея Михайловича Вакурова, росла огромная древняя сосна. Эта сосна восторгала своей могучей кроной не в один обхват стволом и вековой, седой своей древностью.

От той примечательной сосны, по большому тогда и широкому лугу, где теперь построены совхозные дома и гаражи, где разместилась совхозная сельхозтехника, весело шумел листвой молодой лес и кустарник. Лесок этот, в котором было очень много грибов и ягод, назывался Мишенькин уголок. Этот молодой лиственный лесок примыкал к Балобановскому хвойному лесу, который назывался поповский лес, и подходил он вплотную к церковному кладбищу.

В темные и дождливые дни эта дорога доставляла дополнительные заботы и трудности усталым идущим с работы рабочим. Хорошей обуви, зонтов и непромокаемых плащей ни у кого из них не было. Так промокшие от головы до пят шли они на работу и домой с работы.

Еще тяжелей и мучительней эта дорога была зимой. В те отдаленные годы снегу выпадало значительно больше, чем теперь, и дорогу постоянно переметало. Нередко в темное время, в пургу и метель люди сбивались с дороги уходили от нее в сторону, а то и в Мишенькин уголок. Как не вспомнить стихотворение А.С.Пушкина "Бесы"?

- Хоть убей следа не видно. Сбились мы, что делать нам? В поле бес нас водит, видно, да кружит по сторонам.

Чтобы избавиться от "бесового" наваждения, нашлись суеверные люди, и на упомянутую сосну. На ее ствол прикрепили три иконы, у центральной из них, подвесили лампаду и в праздничные дни зажигали ее.

Дорога из Балобанова в Обухово, а затем в Богородск была многолюдной. По ней с монинских фабрик, с Лосино-Петровской слободы рабочие шли и ехали.

Рассказывая о домашних условиях, хочется заметить, что большинство деревянных маленьких домиков покрыты были соломой. Оттого в деревне часто случались пожары. В печах мылись, парились и жарили. С умом делали деды и прадеды такие большие печи. Русская печь была еще и панацеей от всех болезней, она помогала от всех простудных заболеваний и от холода. Как славно было полежать на горячих кирпичах замечательной дедовской печки, да еще и с лежанкой.

“ОШ” 1987 г.

Догорга к храму

По всей Руси сияют купола Православных храмов, история их вызывает большой интерес у жителей. За десятки и сотни лет наши предки приходили сюда со своими горестями и радостью. Храм открывает свои врата навстречу человеку в духовный мир.

Одним из многих Российских храмов, является храм села Балобаново.

Храм имеет три престола - в честь Святой Троицы, Успения и Покрова Божией Матери. Церковь поставлена в 1903 году по заказу и на средства купца Липина, имевшего в Балобанове лентоткацкую фабрику. Храм отличается необычностью архитектурного облика: он выстроен в духе стилизации под византийские, древнерусские и закавказские архитектурные формы. Особенно редким для Подмосковья является ориентация на традиции зодчества Закавказья. Храм возведен из красного кирпича. Граненый барабан с приземистым серебристым шатром (именно эти элементы наиболее характерны для закавказской церковной архитектуры) перекрывает квадратное пространство храма. К основному зданию примыкает западный притвор с одноярусной звонницей с тремя проемами. Южный и северный фасады церкви имеют фигурное завершение и декорированы узкими окнами, расположенными полукругом. Особую нарядность храму придает большой рельефный крест по центру фасада.

Колокольный звон оглашает округу, призывая прихожан в храм. Отец Николай отдает все силы и энергию приходской общине и воссозданию церкви Св.Троицы. Работа проделана огромная. Он мечтает открыть церковно- приходскую школу, в которой будут обучать не только точным наукам, но и рукоделию, столярному, военному делу. Будет открыта библиотека.

Еще 10 лет тому назад состояние храма было весьма и весьма печально, нужен был срочный ремонт, а для этого требовались огромные денежные вложения. И люди откликнулись - сегодня храм восстал из руин. Новая кровля, обновленные стены, окна, а войдя внутрь - арочные окна и мозаичное стекло - глядя на все это чудо не хочется уходить. Стены, купол, роспись - не оставляют каждого прихожанина равнодушным, хочется подольше побыть здесь, в этой атмосфере тишины и благодати. И не перестаешь удивляться - как и чьими руками, все это сделано.

Мы знаем, что это архитектурный памятник, единственный в Подмосковье древневизантийского стиля и что ему 100 лет. Много это или мало? Вспоминая по книгам прошедший век можно сказать - это большая жизнь, прожитая храмом вместе с нашими отцами, дедами и уже нашими внуками. Дорога к храму открыта всем.

Храм живет своей святой жизнью и так будет всегда!

Храни Ангел хранитель наш ХРАМ.

2003 г. “ОВ”, Н.Е.

Купавна

Более шестисот пятидесяти лет отделяют нас от того времени, когда в документах XIY века впервые прозвучало слово КУПАВНА. Словарь «Живаго великорусского языка» Владимира Ивановича Даля так объясняет это слово: «Купавка, купава, купавинка, купавна — желтый весенний болотный цветок». Отсюда, видимо, пошло название небольшой речушки, а по ней названо и первое поселение. В Договорной грамоте с братьями великий князь Московский Симеон Иванович в 1353 году перечисляет села, которые он оставлял за собой, в том числе называет «село новое на - реке Купавна». Но что это за село? В переписных книгах 1648 года в селе Хупавна (Купавна) при Троицкой церкви были «во дворе поп Иван, во дворе дьячок Левка Обросимов, пономарь Сидорко Обросимов, во дворе просвирница Степанидка, селе числилось крестьянских и бобыльских 34 двора, а в них 65 человек » (Переписная книга 9809 л . 410-411). Большую известность село Купавна получает в XYIII столетии, с перенесением сюда купцом Данилой Земским шелковой фабрики с Таганки в Москве, положившей начало существующей ныне ордена Ленина Купавинской тонко-суконной фабрики имени К. Н. Акимова. В первое время фабрика была небольшой: её капитал составлял сто тысяч рублей с количеством работающих не более пятисот человек, которые вырабатывали в год шесть тысяч аршин шелковой ткани. В 1803г. фабрика перешла во владение князя Юсупова и количество рабочих составляло 1300человек, а капитал возрос до 265 тысяч рублей. Кроме ткани вырабатывались кавалерийские ленты, шторы, шали и пр. Изделия пользовались большим спросом и продавались в магазинах Москвы, С.Петербурга и шли на Восток. В конце XYIII века шелковая фабрика в Купавне представляла предприятие со сложной организацией труда. В 1819году фабрика перешла на сукноделие.

В 1815 году в сельце Дохтурово, близ Купавны, швейцарец Карл Августович Претер строит химический завод для обслуживания красителями и химической продукцией текстильные фабрики Московской губернии. На землях этого завода спустя сто с лишним лет создается в 1935 году крупнейший химико-фармацевтический завод со странным неслыханным названием «Акрихин».

До Октябрьской революции Купавна была небольшой мещанской подгородной слободой города Богородска. Население едва достигало 6000 человек, а весь жилой фонд составлял едва 500 частных домов, принадлежащих в основном полурабочим, полукрестьянам.

Каждый двор, хотя и был тесно связан с фабрикой или заводом, занимался сельским хозяйством. Жители слободы владели не только усадьбами, но и полевой землей с покосами, и даже лесными делянками. 0чень небольшая часть проживала в так называемых фабричных казармах. Свободное время рабочие проводили в трактирах, чайных, да кабаках, которые в изобилии содержались местными богатеями

М. Эдемский. «Купавинский Текстильщик»,1967 г.

 

 

Вельможа - предприниматель

Во времена, когда Купавинская фабрика находилась во владении государственной казны (1792 — 1803 г .г.) большой выгоды она не приносила и лишь поэтому, правительство искало возможность передать ее на выходных началах кому-либо из “охочих людей”.

В 1796 году князь Н. Б. Юсупов был назначен президентом мануфактур - коллегии и произведен в действительные тайные советники, а через год он получает пост главного директора мануфактур-коллегии. Именно в этот период у Н. Б. Юсупова появляется решение приобрести у казны Купавинскую фабрику, которая своими шелковыми изделиями завоевала всероссийскую известность. Расставшись с мануфактур-коллегией, Юсупов назначается министром удельного департамента. Карьера его идет в гору. А в 1803 году этот екатерининский вельможа получает в потомственные владения Купавинскую шелковую фабрику, преследуя цель поднять производство и добиться еще более высокого искусства в шелко - ткацком деле. Но через короткое время не только юсуповская Московская канцелярия, но и сам ее хозяин приходит к мнению, что «не господское дело заводить фабрики и владеть ими, а труд крестьян удобнее использовать, сдав их в аренду подрядчикам» (К. В. Сивков. «Очерки по истории крепостного хозяйства и крестьянского движения в России в первой половине Х1Х века», стр. 178—179).

В письме к князю В. П. Кочубею 19 мая 1822 года Н. Б. Юсупов жаловался: «...По дешевизне иностранных мои товары, можно сказать, совсем не продаются, а лежат во множестве в кладовых и магазинах; я должен ежедневно выдавать наличные деньги для того только, чтобы еще больше накоплять бесполезных товаров, мертвый капитал составляющий». (“Московский край в его прошлом” за 1930 год, Сивков. «Крепостная суконная фабрика в Архангельском в начале Х1Х века»).

Анализируя приходную часть бюджета Московской канцелярии -Н. Б. Юсупова, следует отметить рост ее. И в то же время доходы, получаемые с Купавинской фабрики, колебались. Например, самый высокий доход она дала накануне Отечественной войны — в 1810 году, который составил небывалую цифру 272424 руб. и самый низкий в 1815— 54276 руб.

Из года в год доля дохода, приносимого Купавинской фабрикой в бюджет Юсупова, падала: 1806 г . — 35,4 % и 1827 — 3% . Основной же доход приносило ему все же земледелие . (К. В. Сивков. Бюджет крупного собственника - крепостника первой трети XIX в ека. «Исторические записки"т. 9, 1940г.)

Достаточно сказать, чтобы судить о размерах доходности с крестьян, что Н. Б. Юсупову, не считая украинских поместий, принадлежало свыше 200 тысяч десятин (по данным 1831 года — свыше 230 десятин), расположенных в 13 российских губерниях.

Наиболее крупные поместья находились в Курской, Ярославской, Московской, Нижегородской, Воронежской и др. В юсуповских владениях проживало свыше 17 тысяч крестьян мужского пола, расселенных почти в 200 селениях. По седьмой ревизии (переписи) число крестьян мужского пола составляло 21 тысячу душ. Годовая сумма оброка составляла 120 тысяч рублей, или 5 руб. 12 коп. с души. Всеми делами заведовала у вельможи «Домовая Московская канцелярия его сиятельства». Полагаясь целиком на ее распоряжение, все же Н. Б. Юсупов не был удовлетворен ее работой. (А. Н. Насонов. Юсуповская вотчина в 19 веке. Доклады Академии Наук СССР. Январь — февраль 1926 год).

М. И. Эдемский Газета «Купавинский текстильщик»,1979г.

Часовая фабрика

Документы Днепропетровского архива свидетельствуют, что фабричное производство часов в России относится к концу XYIII века, и некоторое отношение имело к Купавне.

История такова. В свое время князь Потемкин – Таврический пригласил шведского часового мастера Нордштейна, предоставил в его распоряжение 39 мальчиков – детей крепостных крестьян и поручил открыть часовую фабрику.

Такая фабрика открылась в имении Потемкина – Дубравна (быв. Смоленской губернии) в 1784 году. На фабрике было установлено 33 специальных станка для производства деталей часов, здесь же проходила их сборка.

Фабрика работала 15 лет, а после смерти Потемкина ее из имения Дубравна предполагалось перевести на юг в Екатеринославль, но по неизвестной причине перевели под Москву в село Купавна. Здесь фабрика находилась с 1799 года в содержании иностранных мастеров Нордштейна и Оллера. Она занимала отдельный каменный корпус рядом с корпусами шелковой фабрики князя Н.Б.Юсупова, на ней работало 79 фабричных – 46 мужского и 33 женского пола. Позднее о часовой фабрике в Купавне упоминается в Московском статистическом сборнике, где говорится: «Часовая фабрика в с.Демидово (Купавна тож) казенного ведомства. На ней делается в год 180 часов разных сортов, 100 дюжин пил и 25 металлических инструментов. Несколько часов отправляются в кабинет его императорского величества».

Разграбленная французами в 1812 году Купавинская шелковая фабрика уже в 1813 году возобновила работу. Но что касается часовой фабрики, то после французского нашествия она вовсе прекратила свое существование.

 Г. Журавлев. Газета “Купавинский текстильщик”, 1978 г.

Ванька – ключник Богородского уезда

С давних пор, со времен крепостничества, живет на Руси народная песня о Ваньке-ключнике, удалом молодце - помещичьем дворовом парне, который своими русыми кудрями, веселым и дерзким нравом прельстил молодую жену своего старого барина и был за то до смерти замучен жестоким князем. В иную пору песню эту распевали в деревнях и в рабочих слободках, в трактирах и на ярмарках больших городов. И пел ее не только простой люд, но и мещане, купцы, дворянское сословие. Вот почему сохранились десятки вариантов этого знаменитого образца народного песенного творчества. Такие многочисленные тексты в свое время собрал известный русский фольклорист А.И. Соболевский, который напечатал их в 1895 году в Петербурге в сборнике «Великорусские народные - песни».

Впервые, песня про Ваньку-ключника была записана вскоре после отмены крепостного права. Автор музыки, как и сочинитель стихотворных строф, неизвестен. В нем прославляется молодечество, дерзкий вызов крепостного человека своему господину и даже издевательство над ним. С другой стороны присутствует и традиционная мораль — " ключник — злой разлучник", «князь не давал жену в позор». Ярко рисуется в ней и жестокая расправа с крепостным рабом, оскорбленным неверностью жены, всевластного мужа. Интересно отметить, что сюжет песни о Ваньке-ключнике был использован Н.А. Некрасовым в стихотворении «Огородник».

…На левом берегу реки Клязьмы расположена Волхонка, место, теперь запущенное, но когда-то имевшее привлекательный пляж и тенистый парк с вековыми деревьями. Здесь еще с XYIII столетия, до того, как Богородск стал уездным городом, располагалось летнее поместье князя Алексея Микитьевича Волконского, одного из родоначальников известного рода российских дворян, из которого вышел и "мятежный" декабрист Сергей Волконский. Неведомо, с самим ли князем Алексеем Микитьевичем произошла история, воспетая в песне о ключнике или с его родичами, но как говорят, что в конце XIX века на Волхонке, в длинной липовой аллее можно было видеть древнее дерево, на котором якобы был повешен старым барином Ванька-ключник, соблазнивший его юную жену. И, чтобы можно было это дерево отличить от других, ствол его на высоту человеческого роста был обит железным листом. Дерево это к нашему времени, конечно, не сохранилось, как и многое из того, чем была примечательна эта старинная княжеская усадьба. Такова легенда.

С памятью о Ваньке-ключнике связано и другое место в бывшем Богородском уезде. Это старинное сельцо Каменка, нынешняя окраина города Электроугли на Горьковской (Нижегородской) железной дороге. В архивных документах Каменка упоминается как: деревня Королькова Александра Андреевича, коллежского советника и Акулова Порфирия Матвеевича – полковника- крестьян 238 душ мужского пола и 210 женского, 69дворов. 34 версты от столицы; 24 версты от уездного города близ Носовихинского шоссе. /Указатель селений и жителей, уездов Моск. Губ. К.Нистрем, 1852г./ Здесь находился трехэтажный дворец, настоящий средневековый замок, обнесенный двух метровой высоты белокаменной стеной, по углам которой возвышались шестиметровые сторожевые башни с бойницами. Внутри их размещались винтовые лестницы, площадки для стражи и крепостных пушек. Под этим замком размещались просторные подвалы и тайные ходы. Рассказывали, будто бы скрыты в этих подземельях сокровища, но найти их невозможно.

И ещё рассказывали сторожилы, в 16 столетии это поместье принадлежало князьям Черкасским. Они б ыли родственниками Марии Темрюковны Черкасской (дочери Кабардинского князя Темрюка Айдарова), которая с 1561 года стала второй женой Ивана Грозного и русской царицей.

Из рода в род передавались легенды о том, что в этих тайных казематах был замучен одним из князей Черкасских и Ванька-ключник — злой разлучник. По этому поводу в «Иллюстрированном путеводителе по окрестностям Москвы», изданном в 1926 году, было сказано: «По местным преданиям в подземельном ходу, частично сохранившемся, простирающимся на 2 километра, жестокими князьями замучивались крепостные. В одной из темниц подземного хода казнили воспеваемого Ваньку-ключника»… Но это легенда.

Е.Андрианов газета “Время”,1991г.

Вишняково

По писцовым книгам 1682 года эта небольшая деревня принадлежала князю В. В. Голицыну, который сдавал ее в аренду, «из оброка в оброк» подьячему Ивану Вишнякову. От этого-то «государева человека» и получила деревня свое прозвание.

Находилась деревня на глухой проселочной дороге, которая начиналась от Рогожской заставы в Москве, от села Носовиха, по которому так и называлась дорога.

Многое повидала эта дорога. Облюбовал ее особый люд, те, кому сподручнее было провезти свой товар украдкой, не платя подорожную подать. Шли по ней за лучшей долей беглые крестьяне, калики-перехожие, попы-растриги, староверы, недовольные гонениями на блюстителей древнего благочиния. Частенько в своих шапках, под нательными рубахами несли они и «грамотки» от своих единомышленников из Рогожской и Преображенской общин, призывающие к бунтам и открытому выражению недовольства.

По подушной переписи 1742 года Вишняково числится во владении Московского Андроньева (Спас-Андроньевского) монастыря, а затем переходит в веденье Московской комиссии экономии. В деревне в ту пору насчитывалось 23 двора, в которых проживало около 300 человек. По сообщению Московской городской полиции в 1852 году, в Вишнякове уже было 70 дворов с населением в 552 человека. Когда, в 1925 году в Богородском уезде проводилась перепись населения, то в этой деревне значилось 238 хозяйств с населением 1099 человек.

Как и большинство старых русских селений, Вишняково не раз сгорало дотла от пожаров, но возрождалось вновь, лишь в середине XIX века «переехало» на новое место — по правую сторону дороги.

Издавна, местные крестьяне занимались ручным ткацким промыслом, чтобы хоть как-то одолеть нужду, обостренную малоземельем. Работали на богатых купцов — братьев Орловых из села Милет и на И.П. Егорычева из деревни Большое Васильево. Получали кустари из раздаточных контор основу, уток, ремиз, ставили в своих светелках ткацкие станы и вырабатывали ткани — парусину, сарпинку, холстину. Готовый товар сдавали хозяевам, получая за это от 10 до 12 рублей в месяц. Но постепенно ткацкий промысел стал сменяться другим — изготовлением кирпича из белой глины. Этому во многом способствовала постройка железной дороги от Москвы до Нижнего Новгорода. Наиболее крупными мастерскими по изготовлению кирпича владели вишняковские богатеи — Г. И. Илларионов, Н. Я. Калашников, Т. С. Ратников, Е. И. Кулаков. На их «заводиках» работало свыше 230 наемных рабочих.

В 1931 году в деревне был организован колхоз имени С. М. Кирова. Ныне Вишняково территориально входит в состав Кудиновского сельсовета, а рядом образовался новый поселок — Вишняковские дачи.

А. Смирнов, «Волхонка» 1996г.

История Черноголовской округи

В незапамятные времена поселились древние славянские племена по берегам речки Черноголовль, впадающей в Клязьму. И сейчас в этих местах остались курганы - следы стоянок наших далеких предков. Впервые же в письменном источнике "Черноголовская дворцовая волость" упоминается в духовном завещании Великого князя Московского Ивана Даниловича Калиты 1327 года. Уезжая в Золотую Орду, в Астрахань на Волге, на поклон татарскому хану и опасаясь за свою жизнь, князь завещал Черноголовль и многие другие окружающие это селение деревни своей любезной супруге княгине Ульяне. Почти семь столетий миновало с тех пор, как эти края повидали на своем веку и наездников татаро-монгольского хана Батыя, скачущих по Стромынскому тракту (ныне Щелковское шоссе) на Москву, и польско-литовские разнобойные отряды, идущие на осаду Троицко-Сергиевой святыни, ринувшиеся после захвата белокаменной столицы на Владимирскую губернию. Через разорение и пожарища, через голод и мор прошел черноголовский люд, но держался за родовое гнездо, не бросал его в лихие годины, возрождал из пепла и отстаивал.

Административное и культурно-историческое значение здешним поселениям придавало то, что образованы они были на древних торговых дорогах, до сего времени оживленных интенсивным движением. Тракты эти - Стромынский, Хомутовский (Москва - Юрьев-Польский), Троицкий (Богородск - Ногинск - Сергиев Посад) и Мало-Черноголовский. Южнее проходила знаменитая Владимирка, с которой Черноголовка соединялась через Богородск Троицкой дорогой. Наиболее значителен для развития - Стромынский тракт (нынешнее Щелковское шоссе), история которого уходит в глубокую древность. Впервые в летописи была упомянута Москва, и он соединял города Киевского княжества с Северо-Восточной Русью. Неудивительно поэтому, что все населенные пункты вдоль Стромынки крайне интересны своим прошлым для любознательного путешественника. Полагают, что дорога начиналась от Кремля и по московской улице Стромынке выходила на тракт, который через село Стромынь, восточнее Черноголовки, шел на Владимир и Суздаль.

Не могут не заинтересовать и не привести в восхищение исторические достопримечательности старинных сел и деревень Черноголовской округи. Здесь, прежде всего, следует отметить село Авдотьино, вблизи которого на берегу речки Вори, впадающей здесь в Клязьму, расположен Николаевский Берлюковский мужской монастырь. Неподалеку от Берлюков расположено село Воскресенское, тоже со своей достопримечательностью. Это деревянная церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы, построенная в 1705 году по указу русского царя Петра Великого.

В русской истории широко известно имя ближайшего сподвижника Петра Великого, героя Полтавской баталии, "ученого книжника и чудодея" графа Якова Брюса. После смерти императора он на усадьбе Глинковская мыза на речке Воре создал свою подмосковную резиденцию - богатое имение с парками и прудами, где сейчас расположен санаторий "Монино". А неподалеку от него в городе Лосино-Петровский находится старинная барская усадьба Никольское-Тимонино с древней церковью Святого Николы Угодника, которую посещал великий русский поэт М.Ю.Лермонтов, когда приезжал сюда из недалекой Москвы к своей возлюбленной Наталье Ивановой, ей юный поэт посвятил букет прекрасных лирических стихотворений 1830 - 1832 годов.

Что ни деревня, что ни село в Черноголовской округе, - то живая история подмосковной земли и какая-то частица жизни и творческой судьбы многих выдающихся людей Отечества. Немало интересного можно рассказать и из прошлого самой Черноголовки и таких близких к ней селений, как Стромынь, Макарово, Ивановское, Ямкино, Фряново и других, оставивших свой скромный, но незабываемый след в русской истории. Без сомнения, каждый, приезжающий в Черноголовку, стремится посетить Троице-Сергиевскую лавру, примерно в 80 километрах от поселка на север. Основанный монахами еще в XIY столетии, ныне этот монастырь, окруженный крепостными стенами, является официальной резиденцией патриарха Московского и всея Руси Святейшего Алексия II и местом сосредоточения паломников и туристов со всего земного шара.

Многотрудна и хлопотлива в наше беспокойное и скудное время жизнь и работа обитателей Черноголовки. Но часто и отдохновение, и творческий заряд черпают они в историческом прошлом, в богатой и живописной природе края, который для многих и многих из них стал родным, близким и любимым, как частица великой и необъятной матушки-России.

По страницам “Черноголовской газеты” 1995 г.

Авдотьино

Богородское селение Авдотьино расположено в московскую от Черноголовки сторону в пятнадцати километрах северо-западнее Ногинска, у речки Вори. Селение, по-видимому, довольно древнего происхождения, так как близ него археологами обнаружен славянский могильник, а в окрестностях, по берегам Вори, несколько славянских селищ XI - XII веков. В конце XYIII столетия Авдотьино находилось во владении князя Долгорукова, который продал его расторопному купцу Соловьеву. Тот и открыл здесь бархатное шелкоткацкое производство. По архивным документам 1866 года в Авдотьине числилось 18 дворов с наделом крестьянской земли на 80 душ. Кроме того, в Авдотьине в те годы существовала Авдотьинская мыза из семи домов, три из которых были каменные. Жителей на мызе было 4 человека, и имелось там 6 лошадей и две коровы. Надо полагать, что эта мыза была имением одного из двух купцов Соловьевых. По данным земской статистики, на двух Соловьевских фабриках в конце 70-х годов XIX века годовая выработка шелковых товаров оценивалась на сумму свыше 600тыс.рублей.

С историей Авдотьина связаны и биографии немалого числа знаменитых людей России, оставивших благодарный след в памяти потомков. В частности, один из его владельцев князь Василий Васильевич Долгоруков отличился своим геройством в Отечественной войне 1812 года. Он был предводителем петербургского дворянства, президентом Вольного экономического общества, воспитателем декабристов - братьев Бесстужевых.

Не забытой страницей в истории русской общественной мысли и культурной жизни вошли и представители рода Каржавиных из того же Авдотьина. О них рассказывается в одной из глав книги В.И. Рабиновича "Во след Радищеву", выпущенной издательством "Мысль" в 1986 году.

...Несколько лет тому назад в Авдотьине состоялось торжественное и отрадное для многих сельчан событие; была освящена старинная часовня, многие годы стоявшая в центре деревни в полной разрухе и небрежении. Немало стараний, энергии и настойчивости потратил на ее восстановление и обустройство местный старожил Иван Иванович Каржавин. Вряд ли он, совершая благое дело, знал, что является далеким потомком "предстаточного к Московской ямской Рогожской слободе Старорогожского Яму ямщика Василия Никитина сына Каржавина". Рогожская или Ямская слобода стояла на реке Клязьме между Владимирским и Стромынским трактами, и с 1781 года по указу Екатерины II Великой была преобразована в Уездный город Богородск. К этой слободе и был приписан авдотьинский крестьянин Василий Никитич Каржавин, несущий в качестве ямщика "государеву почтовую службу" - ямщицкую гоньбу по Стромынке в сторону Киржача на Владимирской земле и обратно до самой первопрестольной. А приведенную выше запись, сохранившуюся в фондах Центрального государственного исторического архива (бумаги В.И. Баженова - Ф.В. Каржавина), сделал в одном из документов сын авдотьинского ямщика Федор Васильевич Каржавин - "ныне с. Петербургской первой гильдии купец, 2- го января 1745 года рождения".

Е. Андрианов,1992 г.

Кудиново

В конце двадцатых годов, собираясь в первопрестольную столицу, вставали еще затемно. Ведь надо было пешочком, по глухой лесной дороге, пройти одиннадцать верст до станции Кудиново и там, на железной Нижегородской дороге сесть в поезд, который и доставит путников в Москву, иного пути не было: пешком по Владимирке — далеко, а до Монино поезда еще не ходили. Пожалуй, по этой причине жители Обухова и были хорошо знакомы с Кудиновской округой и ее деревнями еще с 60-х годов XIX века, когда была построена «Нижегородская», возившая и обуховчан в белокаменный город.

В далекие от нас годы село Кудиново стояло среди непроходимых болот. Здесь, начиная с XYI -го столетия, добывали глину, делали посуду. Само село под названием Авкудиново известно из писцовых книг с 1585 года, по-настоящему же этот край стал обживаться с первой половины XYIII -го века. Начиная с 1726 года, мы уже находим в писцовых книгах ряд селений в Кудиновской округе. В северном направлении появляется посельцо Колунтаево — ныне Колонтаево - с известным красивым Домом отдыха. В нем тогда было семь крестьянских дворов, которыми владел князь Василий Толстой. Вторая половина посельца Колунтаева принадлежала уже другому князю — А. В. Хованскому и имела всего – четыре двора.

При такой малочисленности крепостных душ господа все же неплохо обустроили свои поместья. В. И. Толстой имел в Колунтаеве большой сад и оранжерею с южными растениями, а также мельницу на реке, вытекающей из озера. С южной стороны от Кудинова среди густых сосновых лесов возникают деревни Сафоново и Исаково, принадлежащие родственнику матери Петра Великого — А. С. Нарышкину, а также и другие деревеньки — Васильево и Каменка (Любимовское). Во всех этих населенных пунктах проживало по 50—70 человек крепостных крестьян, которых бояре привезли в эти глухие углы для охраны своих владений, для устройства охотничьих забав.

В 1865 году о селе Кудиново знаменитый путешественник П.П.Семенов- Тянь- Шаньский в своем труде "Россия в 1865году" писал:"Село Кудиново Покровское, Богородского уезда, Московской губернии в 17 верстах от уездного города, 700 душ населения, 90 дворов, церковь… В 6 верстах расположена Купавна с 4 тысячами жителей, замечательной по своей суконной фабрике братьев Бабкиных, основанная в 1736 году. " В 1872 году в село прибыли новые купцы, братья Жоховы Федор, Василий, Иван, Гавриил. Их отец работал управляющим на Дулевском фарфоровом заводе М.Е.Кузнецова. Нажив немалый капитал, они решили построить завод в Кудинове, благо там были большие запасы белой глины. Братья купили у сельского Кудиновского общества участки земли, построили три деревянных и один каменный дома для себя. Открыли торговлю бакалейными товарами, построили пекарню, склады и в 1875 году около деревни Белой основали кирпичный завод. На нем работало 142 человека, были установлены пресса, паровой автомобиль, бегуны для заготовки глины, печь "Гофман", сушильные сараи. С тех пор кирпичный промысел принял широкое развитие.

В этот период, особенно при железнодорожной станции Кудиново, в поселке "Горка", в с. Кудиново и д.Белая возникли торговые лавки и чайные. В чайных совершались разного рода сделки купли и продажи кирпича, глины, камня.

По сведениям товарной конторы железной дороги в 1913 году было отгружено со станции Кудиново 9млн.штук кирпича, не считая самовывоза и 4057 пудов глины.

 Статьи А.Смирнова и Е.Андрианова из газет: “ОВ” и “Путь Октября” за 1990 г.

Мамонты у деревни Аборино

Многие из жителей Обухова хорошо знают Аборинский водоем, расположенный невдалеке от поселка в живописной долине реки Клязьмы. Он занимает площадь более 100 гектаров. Отсутствие промышленных стоков, хорошая естественная фильтрация воды в песчаных грунтах, разнообразный рельеф дна, благоприятный тепловой режим и красота окрестностей озера создают здесь прекрасные условия для отдыха людей и спортивного рыболовства. По данным контрольного отлова, сделанного в начале 90-х годов в водоеме обитает карп весом до 12 кг, щука до 5 кг, окунь до 2 кг, карась до 1 кг . Вот почему в погожие деньки на берегах водоема всегда много не только веселых и крикливых купальщиков, но и, тихого, сосредоточенного народа — любителей рыбалки. Сюда, на лоно природы, приезжают не только из Ногинского и Щелковского районов, но и из Москвы.

Это сегодняшний день водоёма. А образовался он в течение, примерно, четырех последних десятилетий, в результате выработок обуховского опытно-промышленного карьера, который снабжал песком и гравием многие строительные организации Москвы и Московской области. Годами и десятилетиями мощные земснаряды, гнали из глубин земной толщи по трубопроводам на эстакаду пульпу — смесь воды и грунтовых отложений. В ней-то работники предприятия и обнаруживали иногда диковинные находки, относящиеся к древним эпохам развития жизни на Земле.

При разработке карьера земснаряды сначала отмыли огромные стволы окаменевших дубов. В начале 60-х годов я видел эти дубы возле домов в дер. Балобаново. Жители охотно использовали их для топки печей: дуб горел, словно каменный уголь, давал много жару. Летом 1979 года экскаватор, грузивший песок с эстакады в автомашину, высыпал вместе с ним в кузов необыкновенную дубину, довольно увесистую, длиной около метра. Нижняя утолщенная часть — это корень молодого дубка, а верхняя утонченная часть для удобства захвата рукой была сколота каменным теслом. Без сомнения, эта палица принадлежала древнему обитателю здешних мест и применялась им как орудие охоты или войны. Вместе с дубиной в куче песка оказался и толстостенный металлический ковш, который, видимо, предназначался для литья и выделки железа из болотной руды, которая в большом количестве неглубоко залегала в наших местах по глинистым отвалам оврагов и берегов рек. Помнится, в том году московские ученые для активистов креведческого музея провели несколько интересных бесед, связанных с находками в песчано-гравийном карьере. Мы тогда узнали, что найденные в нем кости - это останки шерстистого мамонта, жившего здесь в Юрскую эпоху, когда, река Клязьма только прокладывала себе путь по Среднерусской равнине, петляя и извиваясь среди холмов и долин, оставляя, вдоль русла множество стариц, омутов и озер. Несколько таких, заболоченных ныне омутов, до сих пор находятся на левом берегу Клязьмы напротив Обухова.

Е. Андрианов, “ОШ”,1990 г.

Петровская слобода

Город Лосино Петровский в далеком прошлом- Петровская слобода, возникшей при впадении речки Вори в Клязьму как поселение крестьян, приписанных для работы на казенном заводе, еще во времена Петра Первого. Именно там, в начале XYIII столетия /1708г./ была построена небольшая фабрика, которая выпускала предметы армейской амуниции из лосиных кож - детали верхней одежды (лосины), перчатки, ранцы и т.п. Первые несколько лет фабрика выпускает небольшое количество кож и царь Петр разрешает увеличить число работающих /за счет крепостных крестьян/ на фабрике в связи с чем увеличивается объем производимой продукции. Первым арендатором Лосиной фабрики был купец Максим Попов /1720г./ К концу царствования Петра Алексеевича ( 1725 г .) лосиный завод выделывал до 10 тыс. кож в год, а чтобы еще выше поднять производительность, примерно в это же время Афанасий Гребенщиков взял в аренду фабрику у прежнего хозяина. Администрация в 1737г. построила на берегу Клязьмы деревянный амбар, который увеличил выработку кож за счет ввода в строй зольных и дубильных приспособлений. Через три года с этой же целью была построена плотина длиною 84 и шириною 10 сажен со всеми приспособ­лениями: с отрубами, косорубами и земляною дамбою. В то же время рядом с первым амбаром на речном берегу было возведено три таких же деревянных, но они уже были оборудованы машинами. Они приводи­лись в движение водой, и топтание кож ногами рабочих, как было раньше, было заменено пестами. Процесс выделки лосины был полностью механизирован.

Население Петровской слободы росло медленно. В 1785 году оно состояло из 582 человек, проживавших в жилых корпусах - казармах и в 79 дворах. Так как завод относился к военному ведомству, при нем были 19 человек военнослужащих, их жен 18 человек и детей 33 обоего пола. Лосино-кожевенный завод в Петровской слободе просуществовал почти полтора­ста лет, а его продукция нужна была армии и крестьянскому хозяйству и мануфактурам.

После закрытия фабрики жители слободы записались в мещанское сословие. Вторая половина 18 столетия характеризуется развитием кустарного крестьянского про­мысла и торговли. Таким ремеслом славился Богородский уезд, куда Петровская слобода и входила, наравне с другими населенными пунктами северо-восточного Подмосковья. Небольшие шелко­ткацкие предприятия были в деревнях Осеево, Фряново, Чижово и других. В 1785 году крестьянин деревни Осеево Василий Шишов основал по соседству мануфактуру ручного про­изводства.

Таким образом, места вокруг Петровской слободы явились важным промышленным пунктом, который быстро разрастался с сере­дины XIX столетия, пополняя ряды рабочего класса со всей обширной округи. На этой почве в то время возникла на берегу речушки Звероножки шел­коткацкая фабрика Н.И. Шишова, ставшая ба­зой Монинского камвольного комбината. В селе Глинки была основана крупная бумаго-прядильная фабрика. В 1859 году население Петровской слободы состав­ляло 2200 человек, и боль­шинство из них работали на местных фабриках, а также на Обуховской и Городищенской суконных.

В годы первой пятилетки был построен в пределах слободы Монинский камвольный комбинат, вошедший в строй в 1928 году. В том же году слобода была преобразована в рабочий поселок Лосино-Петровский, а в 1951 году - в город.

Е. Андрианов, газета «Время» 1993г .

Усадьба чародея Брюса

В пяти километрах от железнодорожной станции "Монино" расположена одна из самых старых усадеб Московской области – Глинки, принадлежавшая графу Якову Вилимовичу Брюсу, знаменитому сподвижнику Петра Великого по военным и государственным делам, оставившего о себе в народе память как о маге и чародее. Пушкин назвал его русским Фаустом. Сейчас в ней расположен санаторий - "Монино". Красота природы, окружающей отдыхающих и лечащихся людей, благотворно влияет на их здоровье, как и весь старинный архитектурный ансамбль этого удивительного места, который с небольшими изменениями сохранился еще с первой трети 18 столетия до наших дней. В этот ансамбль входят небольшой двухэтажный каменный дом с лоджиями и бельведером в стиле итальянского барокко, который строил в свое время знаменитый русский архитектор М.П. Еропкин, около него садовый павильон, где располагалась лаборатория Брюса, кладовая, кордегардия, конюшня, оранжереи и все это постепенно погружается в тенистый парк с квадратным прудом. Родился Я.В. Брюс в России - в 1670 году. Службу царю Петру начал еще в потешных войсках, а в 1697-1698 годах сопровождал будущего императора за границу. При проведении реформ Петр поручил Брюсу ведать горной, металлургической и другими отраслями промышленности. Одновременно с этим, по заданию государя, он составлял глобусы земной и небесной сфер, переводил на русский язык научные книги. Во время войны со шведами Брюс командовал артиллерией петровской армии, принимал участие в Полтавской битве. О нем упоминает А.С.Пушкин в поэме «Полтава» в числе других “птенцов гнезда Петрова”. За успехи в ратных делах Брюс получил звание генерал - фельдмаршала, а по заключении мира со шведами Петр присвоил ему титул графа. Петр I умер в1725 году. Вскоре Я.В. Брюс выходит в отставку и переезжает из Петербурга в Москву. Здесь, в полсотне верст от белокаменной, вельможа облюбовал для себя в лесной глуши, на берегу прозрачной Вори, впадающей в этом месте в Клязьму, сельцо Глинки. До 1710 года с деревнями Вачутино (Марьино), Кабаново и Мишуково оно принадлежало Дворцовому ведомству, а в том году была пожалована Петром английскому коммерсанту Андрею Стельсу, который тогда владел пороховым заводом в Обуховской подгородной слободе недалеко от Богородска "за его к нам Великому Государю верную услугу".

Глинки сменили нескольких хозяев, и в апреле 1727 года им становится граф Брюс, купивший имение с деревнями, насчитывавшими 62 крестьянских двора и 226 душ крепостных мужиков, у его очередного владельца князя А.Г. Долгорукова за 4500 рублей. Позднее Брюс и его наследники добавляют к своему имению деревни Мизиново, Боково, Кармолино и Новую.

В приобретенной усадьбе Яков Вилимович сказочно украсил свой дворец и липовый парк, в котором были установлены по аллеям мраморные скульптуры героев древней мифологии. Будучи крупным ученым - физиком, химиком, астрономом, Брюс в своей лаборатории проводил удивительные опыты. Он также издавал календарь, в котором предсказывалась погода "по Брюсу". Занимался геральдикой и баллистикой, разрабатывал для армии строевой устав, изучал процесс чеканки монет, приглашал из-за границы специалистов для работы в России. Его портрет по праву помещен первым в капитальном труде "История Академии наук СССР", ибо во многом благодаря его усилиям стало возможным основание этого учреждения.

"Причуды" графа давали повод населению окружающих сел и деревень называть его колдуном и чародеем. Распространились слухи, ставшие легендой, что он создал живую воду, которая воскрешала мертвых, что он летящего дракона превратил в каменную глыбу. Легенды остаются легендам, а катание летом на коньках было действительно. Мелкие искусственные водоемы в Глинках зимой промерзали до дна, этот лед засыпали слоем опилок, застилали соломенными матами и он на этих прудах хорошо сохранялся. Стоило только убрать ночью опилки - и утром каток готов для гостей.

В Глинках ученый собрал богатейшую библиотеку и кунсткамеру с редкостными экспонатами, а перед смертью все свои научные труды, книги, рукописи и всевозможные диковинные предметы, он завещал передать Российской Академии наук. На 38 подводах вывозили из Глинок все это неоценимое богатство в Москву, а затем в Петербург, в кунсткамеру Академии. Умер Яков Вилимович в 1735 году.

Имение Глинки унаследовал племянник бездетного графа Александр Романович Брюс сын старшего его брата Романа. Потом в 1760 году Глинки переходят по наследству его сыну - Якову Александровичу Брюсу, а от того - единственной несовершеннолетней дочери Екатерине Яковлевне, опекуном которой по просьбе отца стал В.П. Мусин-Пушкин.

Наследница Брюсов была одной из богатеиших невест России. Опекуну, видно, не хотелось выпускать из рук богатое наследство. Через два года при достижении подопечной Катеньки 16-летнего возраста он женит на ней своего сына Василия Валентиновича. Екатерина Яковлевна вскоре поняла, что ее попросту обобрали. Она уезжает и живет за границей, возбудив дело о разводе и возврате имений, составивших ее приданое. Дело по инстанциям тянулось несколько лет и было разрешено в пользу семьи Брюсов императором Павлом Первым. Но и после этого Екатерина Яковлевна продолжала жить в Италии, доверив свои имения управляющим. Только в 1815 году она решила наконец, продать усадьбу Глинки с деревнями.

С того времени и вплоть до 1918 года село Глинки находилось в собственности семей купеческого сословия – Усачевых, Алексеевых, Колесовых, Малининых.

Ныне Глинки славятся в Подмосковье не только образцовым санаторием- здравницей, но и интереснейшим музеем, созданным краеведами-энтузиастами в одном из зданий в честь Я.В.Брюса - потомка королевского шотландского рода и семьи, много веков назад отправившейся в поисках счастья в далекую Московию.

 

РГАДА, Фонд 1209.Оп.2. Ед.хр.9902. Жалованная грамота А.Стельсу на имение Глинково;

там же. Фонд 1250 .Оп. Ед.хр.3. Купчая на имение Глинково Я.В.Брюса.

 

Газета “Яблоко Подмосковья”1996 г. Евгений Алексеевич Андрианов, газета “Время” 1988г. Анна Федоровна Ерофеева

 

 

 

Ведёт тропинка в сельцо Родинки

О месте рождения царицы Натальи Кирилловны /1651 – 1694гг./, второй жены Алексея Михайловича Романова, матери «царя – плотника» великого преобразователя Руси Петра I, споры продолжаются и по сей день. Однако на факт рождения её, ещё в 1865 году, в местечке Родинки указал в своем "Географическом статистическом Словаре Российской империи" известный русский путешественник, географ и исследователь П.П. Семенов-ТяньШаньский. За­тем в своем знаменитом многотомном научном труде "Живописная Россия", изданном сто лет назад, в томе 1, стр. 290, он написал следующее: "В шести верстах от села Кудиново расположена большая слобода Ку­павна с 4 тысячами жителей, замечательна по своей суконной фабрике братьев Бабкиных, производящей товаров на один миллион 600 тысяч рублей. В 4-х верстах от Ку­павны находится село Родинки - это родина матери Петра Великого Натальи Кирилловны Нарышкиной, второй жены царя Алексея Михайловича".

На это указывает, в частности, автор "Адреса-календаря Богородского уезда Московской Губернии на 1905-й год" (стр. 7) Н. Солн­цев, говоря, что Наталья Кирилловна "родилась и выросла в Богородском уезде, в селе Воскресенском, недалеко от Купавны в поместье своего отца и брата боярина Ивана Кирилловича, которое и стало называться "Родинки".

НАРЫШКИНЫ - старинный дворянский род, особенно возвысившийся в связи с браком царя Алексея Михайловича на девице Наталье Нарышкиной, воспитанной в доме известного в истории боярина, руководителя русской дипломатии Артамона Матвеева, приверженца "западников". Мемуарист XIX века М.И. Пыляев в своей книге "Старая Москва" указывает, что еще в 1463 году к великому князю Иоанну Васильевичу III выехал из Крыма Нарышкин и был при нем окольничим. Потомки его Нарышкины, находясь в русской службе наместниками, воеводами и в иных знатнейших чинах, жалованы были от государей вотчинами и другими почестями. Отец девицы Наталии Кириловны Полуектович служил в рейтарских полках под начальством боярина Матвеева. У Нарышкиных было много поместий в разных местах Подмосковпой стороны. Недалеко от Черноголовки, например, в начале XIX столетия деревней Гаврилово владела "полковника и кавалера жена" Анна Васильевна Нарышкина. Из этой деревни, из крепостных вышли будущие основатели и владельцы нынешней Ново - Ногинской фабрики купцы и благотворители Елагины. Село Воскресенское, Родинки тож или Родиново, упоминается в книге поместных и вотчинных земель за 1690 год, в которой сказано, что село это является вотчиной боярина Ивана Кирилловича Нарышкина, а после его смерти - его жены Прасковьи Алексеевны Нарышкиной. Из ревизии Московской губернии 1742 года известно следующее:

"Село Воскресенское, Родиново тож, боярина Дмитрия Ивановича Нарышкина с выделенною церков­ною землею, 7 дворов, 33 мужских душ. 970 десятин земельных угодий. Село на правом берегу речки Чуденки. Церковь каменная Воскресения Христова. Церковная земля на правой стороне речки Купавки. Земля песчаная. Крестьяне на пашне". Бывал ли царь Петр Алексеевич, прозванный Великим, на родине своей матушки? Ведь его многое связывало с нашим Богородским краем, а он любил наезжать в гости к родным и друзьям-соратникам.

В историческом музее, краевед А.И. Смирнов обнаружил рукописную тетрадку в 17 листов под названием "Записки княжны Евы Васильевны Вяземской" - внучки владельца шелковой фабрики в Купавне Д.Я. Земского. Александр Иванович сделал выписки из этой тетради, где есть упоминание, что царица Наталья Кирилловна родилась в наших местах, "рядом с Купавной". Упоминает княжна и то, что на фабрике ее дедушки, основанной по именному повелению царя Петра в 1718 году, "был царь Петр Великий не раз в Купавне у моего дедушки Д.Я. Земского на столе, и молился в церкви".

ИЗ ЭТИХ любопытных, записок княжны узнаем, что начало торговли России с Персией было открыто купавинским предпринимателем Д.Я. Земским. Когда царь в беседе с ним за вечерним застольем сказал, что очень хочет завести торговлю с Персией, то Земской, по словам его внучки, ответствовал: "Государь, дозволь это дело мне, я человек богатый, построю корабли и начну торговлю". Дальше в "Записках" рассказывалось, как готовилась эта экспедиция. "Она была первой. Она воротилась назад с большими товарами и подарками, да дарами от персидского хана".

Судя по тексту, "Записки" были написаны в московском Новодевичьем монастыре, куда Ева Васильевна Вяземская постриглась под старость и стала называться Александрой. Таковы, как сказал наш великий поэт, "дела давно минувших дней, преданья старины глубокой".

Е. Андрианов. «Черноголовская газета»1991 г.

Богородское село Рязанцы

Если ехать из Черноголовки прямо на север по старинной дороге когда-то связывавшей Богородск с Троице-Сергиевой лаврой, то попадешь в русское, незаметное селение Рязанцы на берегу речки Мележи, впадающей в Шерну.

Более двух веков стоит в нем Троицкая церковь, давшая и другое название поселению Троицкое. В этом храме 13 августа 1840 года венчался со своей суженой славный русский композитор, автор знаменитого романса "Соловей" Александр Александрович Алябьев, за пять лет до этого вернувшийся из сибирской ссылки, которую отбывал по ложному обвинению в убийстве. Из места заточения он сообщал на полицейский запрос о будущем жительстве, что "направляется в Московскую губернию, Богородского уезда, село Рязанцы подполковника Исленьева..."

В то время селом владел отставной подполковник Владимир Михайлович Исленьев, участник войны 1812 года, награжденный за боевые заслуги золотой шпагой с надписью “ За храбрость ” . Известно, что его родной брат тульский помещик А.М. Исленьев был изображен Л.Н. Толстым в лице отца Николеньки Иртеньева - героя повести "Детство". Замужем за Владимиром Михайловичем была Наталья Алек­сандровна Алябьева - родная сестра композито­ра. У нее и прожил с 1835 по 1840 год автор "Соловья". Здесь, на Богородской земле, за старинным фортепьяно создавал он свои романсы на стихи Пушкина и Лермонтова, Дельвига и Жуковского...

Само название Рязанцы (Резанцы, Резаново) говорит о том, что в древности поселение было основано выходцами из Рязанского княжества. На территории Московской губернии названия такого рода встречались довольно часто. С 1646 по 1870 год владельцами Резаново бессменно были столбовые дворяне Исленьевы. Раньше же на этом месте у речки Мележи была пустошь Завражье, которая в 1695 году стала деревней. Позднее в ней была построена деревянная церковь Св. Троицы, отчего и деревня стала назы­ваться по храму селом Троицким, Завражье тож. К концу XVIII столетия деревянная цер­ковь в селе Рязанцы-Троицкое приходит в вет­хость и на средства владелицы усадьбы М.В. Исленьевой строится холодный каменный храм во имя того же престола. После закрытия этого храма в советское время, в 1922 году, в нем были найдены ценнейшие для истории нашего Богородского края документы. Из клиросной ведомости Троицкой церкви за 1867 год мы, например, узнаем "...построена в 1784 году тщанием помещицы Исленьевой, а в 1851 году усердием прихожан и посторонних доброхотных дателей вновь построена теплая двухпредельная трапеза и колокольня. Зданием каменная, с таковою же колокольнею, крепка, покрыта железом. В 1863 году церковь обнесена железною оградою".

По праздникам и воскресным дням жители окрестных селений слышали изумительный по красоте перезвон дюжины колоколов разных размеров. Со временем были проведены отдельные исправления входов и паперти. В 1905 году устроено духовое отопление и расширена входная арка по проекту богородского архитектора И.Благовещенского.

Е.Андрианов, “БВ” 1994г.

Деревня Кутузово

В писцовой межевой книге за 1690 год имеется запись о том, что при размежевании земель пустошь Кутузова находилась или граничила с межой большой вотчины земель вдовы Ивана Кирилловича Нарышкина, Прасковьи Алексеевны, которая владела селом Родино, позднее Родинки. В 1748 году эта пустошь называлась сонным покосом Ивана Федоровича Кутузова и находилась на левом берегу Клязьмы. В 1852 году по купчей крепости деревня Кутузово была во владении жены коллежского асессора Анны Михайловны Карийской. В деревне было 27 дворов оброчных крепостных крестьян. Здесь проходил знаменитый Владимирский тракт. Он тянулся мимо деревни Новой, Щемилово, далее через Кутузово в старую Купавну. Долгое время следы древнего сибирского тракта можно было найти в Старой Купавне. Архивные записи с 1690 года по 1852 год подтверждают, что название деревни вероятнее всего вошло в историю по имени владельца пустоши. Она была небольшая — кончалась у моста через речку Купавинку. А от этого моста начиналась деревня Демидово, которая по переписи 1748 года называлась селом Демидово-Купавна .

 А.И.Смирнов. ”ЗК”, 1987 г.

Тимохово – деревня графа Разумовского

Сейчас это место по всей Московской области знаменито, прежде всего, чудовищной свалкой промышленных и бытовых отходов, крупнейшей, по мнению специалистов, во всей Европе. С утра тянутся через Балашиху из столицы вереницы больших и малых самосвалов, везущих в своих железных коробах все мыслимые и немыслимые отходы человеческого бытия. Все это загоняется в глубь многострадальной матушки - земли, а водители сотен грузовиков, ждущих своей очереди опорожниться, конечно, и не подозревают о том, что наименование этому зловещему спруту дала небольшая деревенька Тимохово, история которой некиим образом связана и с прошлым Балашихинского района.

Жителям Балашихи хорошо известна старинная усадьба Горенки с сохранившимся дворцом, флигелями и службами, в которых когда-то размещался замечательный ботанический сад с оранжереями многих редких растений. В XYIII столетии усадьба принадлежала богатейшему вельможе того времени, генерал-фельдмаршалу, не венчанному супругу императрицы Елизаветы Петровны графу Алексею Григорьевичу Разумовскому. По подлинной подушной переписи 1742 года Разумовскому в Богородском уезде принадлежала и деревня Тимохово, известная в летописях еще с первой половины XYII века.

В графские времена в деревне находилась двухэтажная деревянная дача для барской охоты с хозяйственными постройками и псарней для гончих и псовых собак. Вместе с деревней граф имел 1765 десятин леса. Из них три десятины занимали болотные угодия. Эти леса и болота изобиловали разным зверьем и птицей и были весьма привлекательным местом для охотной забавы.

В Тимохове, кроме дворовых людей, охранявших владения Разумовского, жили и его крепостные крестьяне. Здесь стояло 15 оброчных мужицких изб, в которых проживали 78 человек (по той же подушной переписи 1742 года).

В первой четверти XIX столетия Тимохово было куплено у прежних хозяев участником Отечественной войны 1812 года генералом Григорием Ивановичем Бибиковым, чье родовое поместье находилось недалеко, на территории нынешнего Щелковского района. Купил генерал эту деревеньку вместе со всей землей и со всеми крепостными, проживающими в ней. После смерти владельца хозяйкой усадьбы стала его вдова Мария Николаевна, и при ней в 1852 году в Тимохове было 14 крестьянских хозяйств с населением 174 человека. После отмены крепостного права крестьяне получили земельные наделы за выкуп. Они платили барыне оброк, государству - подать.

С 1885 года хозяином всей округи стал богатый фабрикант из Раменского П.Е.Малютин. Около деревни Тимохово он начал разработку торфяных болот для обеспечения дешевым топливом своей фабрики. Работали на торфяниках сезонные рабочие из Рязанской губернии, они же в зимний период возили формованный торф на санях- розвальнях на малютинскую фабрику в Раменское и другие места, куда его продавал хозяин. После Октябрьской революции 1917 года все торфоразработки перешли в собственность советского государства. С 21 апреля 1918 года уже было создано объединенное управление "Главторф"...

По переписи 1926 года в деревне Тимохово было 54 двора с населением 314 человек. Через два года здесь был создан колхоз имени Н.К.Крупской, в нем было уже 58 дворов, но жителей не прибавилось.

Из архива Е.Андрианова

Берлюковская колокольня

Мало кто из жителей Черноголовки, проезжая по старинному Стромынскому тракту в сторону Москвы, пересекая по мосту речку Ворю, не вглядывался в силуэт Берлюковского монастыря с высокой колокольней, стремительно взлетающей в небо. Как сказано в летописи, "издавних лет до разорения литовского" стояла здесь церковь Николы Чудотворца, а в Смутное "безгосударево" время на Руси возник в этом месте, на крутом берегу Вори, впадающей тут в Клязьму, и сам монастырь, названный потом Николаевской Берлюковской Пустынью. За четыре столения своего существоения святая обитель пережила многие годы и упадка, и расцвета, не раз была покинута монашествующей братией и вновь восставала из разрухи и небрежения. Многовековую историю монастыря, подчас трагическую, вместе с другими его строениями и сооружениями разделила и монастырская колокольня. Сейчас ее купол утрачивает последние листы кровли и превращается в скелет. А были времена, когда эта звонница царственно возвышалась над всей округой, призывая жителей окрестных селений протяжной мелодией своих колоколов к благочестивой жизни и старанию во труде.

Та колокольня, что и сейчас, несмотря на обветшалый вид, поражает наши взоры своим величием, имеет своих бабушек и даже прабабушек. Впервые упоминание о колокольне Берлюковской Пустыни мы встречаем в описи ее имущества, составленной в 1764 году по указу Комиссии о церковных имениях поручиком Василием Вакселем. В этой описи сказано, что при монастырщине "колокольня деревянная, крытая тесом, на двух столбах, пристроена к церкви с западной стороны; колоколов 4; из-под колокольни входное крыльцо в церковь". Эта звонница была пристроена к самому древнему храму обители - каменной, двухпрестольной, одноглавой и тоже крытой в то время тесом церкви во имя Живоначальныя Троицы с приделом во имя святителя Николая Чудотворца, по которому и Берлюковская Пустынь получила поименование Николаевской.

Колокольня была неказистой, "на двух столбах" и, естественно, не удовлетворяла духовное начальство, стремившееся к пышному великолепию церковных сооружений. В 1779 году в управление Московской епархией перевели из Твери Преосвященного архиепископа Платона (в миру П.Г. Левшина), который за время своего полувекового правления основал, возобновил и привел в цветущее состояние не одну святую обитель на подмосковной земле. Платон был незаурядной личностью: талант организатора и административного деятеля счастливо сочетался в нем с талантом писателя и историка, его высоко ценила и чтила императрица Екатерина Великая. Решив в полной мере восстановить недалекую от Москвы Берлюковскую Пустынь, Преосвященный, лично обследовав монастырщину в том же 1779 году, составил для игумена обители Иоасафа перечень того, что нужно сделать для ее обновления, и один из пунктов этого перечня гласил: "Зделать колокольню повыше с папертью".

Однако дело это было трудное и сложное, требовало больших денег, и не сразу было выполнено. Еще в 1806 году настоятель обители доносил владыке Платону, что "в монастыре колокольня хотя бы и могла стоять, но больше нового колокола, который висит на столбах, одержать не может, почему и желательно было бы нынешним летом оную колокольню, разобравши и сделавши прочный для нея фундамент, перестроить в старом виде" . На это митрополит Платон сделал следующую резолюцию: "Стараться нынешним летом построить колокольню вновь такую же, как нынешняя, только паперти для народу сделать пошире нынешней, на кошт монастырский и прочих вкладчиков усердных, при чем и мы даем вкладу от себя 100 рублей".

Но прошло с этого указания Платона около двадцати лет, и новая каменная колокольня была довершена только летом 1827 года при настоятеле Берлюковского монастыря иеромонахе Иоанникии. Прошло еще почти четверть века, и уже при другом настоятеле отце Венедикте, в 1851 году "построена каменная колокольня, двухъярусная, не очень высокая, крытая железом для большого колокола весом в 1006 пудов, стоившего 12 тысяч рублей". Так сказано в описи монастырского имущества второй половины 19-го столетия.

Сейчас, наверное, никакого следа не осталось от всех этих монастырских звонниц, что радовали когда-то монашествующую братию и поселян окружающих деревень колокольней мелодией веков. И их место заняло, без сомнения, самое примечательное сооружение Берлюковской Пустыни - колокольня конца XIX -го столетия. И это поистине грандиозное строение - его высота 104 метра - было возведено всего за четыре года. В основание этой колокольни вделана железная доска, на которой вязью начертано: "Начата сия колокольня постройкою 22 июня 1895 г . Закончена кирпичною кладкою благопоспешением Всечестного игумена Адриана и прочей братией на средства, пожертвованные Ф.Н. Самойловым и А.И. Лялиным и благотворителями обители сияв 1899 года июля 30 дня". Еще через год в помещениях и на ярусах строения были закончены все отделочные работы, и 11 июля 1900 года состоялось освящение колокольни. Московские купцы, владельцы имений в Богородском уезде, денег и золота не пожалели: и теперь, крест, колокольни озаряет своим сиянием лесные окрестности на десятки верст.

Проектировал колокольню Берлюковской пустыни знаменитый Московский архитектор Александр Степанович Каминский. В столице им построены десятки зданий, среди которых Третьяковский проезд (у ГУМа), дом С.П. Третьякова на Пречистенском бульваре, здание Биржи на Ильинке и многое другое.

Е. Андрианов, 1992 г. “ЧГ”

По указу Петра Великого

Исполнилось 285 лет с того дня, как была освящена к богослужению церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы в старинном Богородском селе Воскресенском. Много десятилетий этот древний бревенчатый храм, воздвигнутый когда-то в лесной глухомани неподалеку от Николаевской Берлюковской пустыни, был в полном небрежении и упадке. Крыша его протекала, бревна подклети подгнили, большая часть внешней галереи и крыльцо рухнули. Об утвари и говорить нечего: внутреннее убранство церкви растаскивали мешками... Но вот позапрошлым летом картина вокруг ветхого здания изменилась: оно оделось в строительные леса, неподалеку появились штабеля бетонных блоков, и окрестность огласилась стуками топоров и визжанием пил. Приходской совет действующей рядом каменной Воскресенской церкви решил восстановить и ее деревянную «старшую сестрицу», которая, как гласила табличка, давно была взята под охрану государства, но под этой «охраной» медленно и верно разрушалась. Ориентировочная сметная стоимость реставрации — один миллион 200 тысяч рублей (по старым ценам).

... А я застал этот храм еще в относительном благополучии, когда его еще не коснулась рука современных варваров. Было это в начале 60-х годов, когда мы вместе с известным писателем и знатоком русской старины В. Солоухиным объезжали на его громыхающей «Победе» с разбитым стеклом глухие места бывшего Богородского уезда. Внешне церквушка казалась мало примечательной и уже тогда порядком обветшала. Построенная на подклети, она когда-то с трех сторон была обнесена галереей на консолях, часть которой осталась только с фасада. Однако внутри все сохранилось, как и было в начале восемнадцатого века. Поклонник и собиратель всяческих русских древностей, Владимир Алексеевич не мог унять своего восторга. Особенно поразила его резанная из дерева миниатюра библейской сцены «Тайной вечери», на которой фигуры двенадцати апостолов и самого Иисуса Христа свободно вынимались и вставлялись на свое место. Долго рассматривал писатель брачные венцы жениха и невесты, сделанные не из позолоченной, как позднее делалось, золоченой жести, а из цельных кусков дерева, что указывало на их прапрадедовское происхождение.

Когда свет из распахнутой двери осветил дальний угол, оттуда словно глянули на нас чьи-то очи. Это была фигура Параскевы Пятницы в полный рост, а рядом с нею стоял такой же Николай Чудотворец. Сначала подумалось, что они слеплены из глины, но оказалось, что это тоже резная работа из дерева. Это были образы далеких предков нынешних жителей села Воскресенского, реликвии прошлого. Было время, когда христианство не одобряло объемных скульптурных изображений святых, считая это отголоском язычества. Но, несмотря на это, народ продолжал творить искусной рукою прекрасных полуязыческих идолов из любимого своего материала — дерева. И эти фигуры двух святых относились к глубокой древности. История этой церкви не менее удивительна, чем само убранство ее. В фондах Ногинского краеведческого музея хранится выписка из старинной летописи. В ней мы находим вот такое место:

«В нынешнем 1705 году ноября месяца дворцовой Черноголовской волости села Воскресенского, Покровс- кой церкви поп Лука с приходскими людьми подали челобитную, а в челобитной их написано: в нынешнем 1705 году октября в 27 день в том селе Воскресенском деревянная церковь во имя Покрова Пресвятыя Богородицы волею Божию сгорела, ныне же они обещались на том церковном месте погорелом построить вновь церковь во имя Покрова Пресвятыя Богородицы, деревянную. Великий государь Петр Алексеевич пожаловать их велел на церковное строение, готовить лес и церковь строить, и о том церковном строении дати им благословенную грамоту по Указу Великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича всея Руси Самодержца... А алтарь сделать круглый. А в церкве в алтарной стене царские двери были бы посреди».

Имеется и другой редкий документ о строительстве Воскресенской церкви. Это копия архиерейской храмозданной грамоты, основного документа на возведение храма, в котором говорится: «Божией милостью Великий Государь и великий князь Петр Алексеевич всея Великая и Малыя и Белыя России Самодержец в нынешнем 1705 году ноября месяца били челом Великому Государю и Преосвященнику Стефану митрополиту Рязанскому и Муромскому...».

И далее столь же витиеватым языком и столь же пространно излагается прошение царя Петра о построении деревянного храма на границе двух уездов — Московского и Владимирского в сельце Воскресенском.

ЛЮБОПЫТНО отметить, что здешние землища в те времена принадлежали роду столбовых русских дворян Нарышкиных, из фамилии которых вышла мать Петра Великого царица Наталья Кирилловна — жена царя Алексея Михайловича, второго из династии Романовых. Вполне возможно, что отсюда и заинтересованность Петра Великого в восстановлении церкви, сгоревшей в октябре 1705 года, о чем докладывал в своей челобитной воскресенский поп Лука с прихожанами.

Далее в «Храмозданной грамоте» указано: «1706 года октября в 27 день открыли церковь во имя Покрова Пресвятыя Богородицы». Таким образом, постройка храма продолжалась после пожара ровно год, день в день. По тем временам для этих безлюдных мест, лесных урочищ церковь была довольно внушительных размеров: ее высота от земли до маковки примерно 25 метров, стены срублены и толстенных бревен, из таких же стволов, стесанных с боков, выстланы полы и потолки. Этот храм, заложенный по повелению Петра Великого, старше, чем всемирно известные храмы в Вычегде и Кижах, которые были возведены позднее.

Е. Андрианов. ”Волхонка”,1992 г.

 Клязьма – русская река

Неприметна сейчас Клязьма, но в давнюю пору река была широкой, полноводной и всем своим обилием угодливо служила человеку. С незапамятных времен селились на ее берегах наши предки, слагали о ней легенды. Рассказывают, например, такую.

У Клязьмы было двое детей: кареокая дочь Воря и ясноокий сын Киржач. Под старость Клязьма соскучилась и позвала к себе детей. Воря без препятствий дошла до матушки и спокойно отдалась в ее объятия. А против Киржача встала войной гора . Долго они бились недалеко от Клязьмы. Киржач одолел гору и бурно обнялся с матерью. Но это предание.

История же, археологические раскопки говорят нам о том, что Клязьма на протяжении многих веков была неразрывно связана с возник- новением и разви тием русской нации и ее сердцевины - Московского государства. Она и начинается малозаметным истоком у села Ковригино Солнечногорского района и впадает устьем в Оку в пределах Горьковской области, пробежав по территории Подмосковья 245 километров . Наиболее богата Клязьма левыми притоками. Обильно питают своими водами старшую сестру так называемые "малые" реки: Уча, Воря, Лавровка, Черноголовка, Загребка, Шерна, Большая Дубна и другие. И только четыре речушки вбегают в нее по правому берегу: Радомля, Шаловка, Волхонка и Дрезна.

Земли шести крупнейших районов Подмосковья орошают воды Клязьмы и ее притоков: Балашихинского, Пушкинского, Щелковского, Ногинского, Павлово-Посадского и Орехово-Зуевского. В этих благодатных местах люди появились более девяти тысяч лет назад, в послеледниковый период. Жил тут древний человек и позже - в каменном и бронзовом веках. Затем сюда вторглись пришельцы-скотоводы фатьяновской культуры. Их могильники обнаружены археологами у селений Громково, Мизиново, Каблуково, Лосиный Завод, Бер-люки и других. Долгое время здесь жили финно-угорские племена, как раз и давшие привычные нашему уху, названия: Клязьма, Воря, Уча, Шерна и др. В раннем русском средневековье река Клязьма стала границей между восточнославянскими союзами племен – вяти- чами с юга и кривичами с севера. Потом эти земли поочередно принадлежали суздальским боярам, владимирским, московским князьям, Троице-Сергиеву монастырю и лишь по решению императрицы Екатерины Великой они стали принадлежать государственной казне. Когда появились первые русские деревни на Клязьме. Трудно сказать. Еще очень мало изучен этот период. По-видимому, не позднее начала XI века. Об этом, в частности, говорят раскопки курганных могильников на Богородской земле. В это время Клязьма была важнейшим звеном в водном пути с запада на восток. По ней плыли караваны судов, тяжело груженых товарами. Их путь пролегал с пасмурной Балтики на Волгу и Каспий, к жарким берегам Персии и Аравии.

В 1115 году князь Андрей Боголюбский, один из выдающихся государственных деятелей Древней Руси, сын основателя Москвы Юрия Долгорукого, поднялся от Киева по Днепру и, использовав волоки, вышел в верховья Яузы и по Клязьме дошел до Владимира, сделав его стольным городом Владимиро-Суздальского княжества. Перенесение на северо - восток политического центра Руси имело большое значение для образования самостоятельного русского государства.

Монголо-татарское нашествие оставило глубокие следы и на берегах Клязьмы. Крестьяне нашего края в полной мере испытали удав тугого иноземного аркана, ярость отрядов Батыя и других ордынских ханов, двигавшихся по Клязьме на Москву. По этой реке пролег путь московского князя Ивана Даниловича Калиты в далекую Золотую Орду, когда впервые в 1327 году он отправился на поклон к хану. Князь избрал именно водный путь: Клязьмою в Орду и дальше до Астрахани по Волге. Сухим путем через безводные степи ехать было трудно и опасно, легко заплутаться, натерпеться голода и зноя, попасть в руки к разбойнику-татарину. Реками же дорога была более спокойная, сытная и привычная. И в течение своего княжения князь Иван несколько раз благополучно добирался на своих дощаниках до Орды.

Река связывала Московское государство с его окраинами и азиатскими странами.

Значительную роль играла Клязьма в экономике восточной части Московской губернии и в XIX столетии. В военном обозрении за 1853 год, составленном для Генерального штаба русской армии, говорится, что в Московской губернии широко известна пристань на Клязьме в деревне Меленки Богородского уезда. Здесь ежегодно строилось до 20 больших барж-дощанок, поднимавших до 3000 пудов груза. 0тсюда баржи, груженные глиняной и фарфоровой посудой из Гжели и различными товарами из Москвы, шли на Нижегородскую ярмарку в Казань, Астрахань, вверх по Каме к пермякам и чуди. Весной же к пристани в Меленках приплывали мелководные баржи, привозившие в центральную область хлеб и соль с Поволжья.

Долго славилась Клязьма всевозможной рыбой. Власти Богородсюго уезда даже сделали рыбную ловлю одной из важных статей дохода местного бюджета. Право на рыбную ловлю в реке продавалось с торгов, причем в договоре оговаривалось: "Съемщик имеет полное право ловли рыбы всякими снастями, исключая непозволительные отравы".

Как уже было сказано, еще в стародавние времена предприниматели начали возводить на берегах Клязьмы и быстро развивать свои фабрики и мануфактуры. При этом хозяева предприятий не считались с интересами природы и хищнически использовали источники водоснабжения для нужд производства. Они безжалостно вырубали леса по берегам Клязьмы и других рек, спускали в них ядовитые отходы, плотины постепенно разрушались. В сборнике исторических документов "Рабочее движение в России в XIX веке" напечатан рапорт помощника начальника жандармского управления в Богородском уезде ротмистра Васильева московскому начальству (1886 год), в котором сказано:

"Река Клязьма и притоки ее Воря и Шерна, по течению которых расположено большинство фабрик, портятся спуском в них всевозможных отбросов производства: на протяжении их можно встретить окраску воды всевозможных оттенков, остатки, блестки керосина и прочее. Особенно сильно портится вода в реке Клязьма на протяжении границы Московского уезда до впадения в нее реки Вори благодаря неудачному расположению ситценабивной фабрики товарищества "Рабенек и сыновья".

Все это пагубно отражалось на Клязьме: она мелела, рыба в ней гибла. С постройкой в 1863 году железной дороги Москва - Нижний Новгород Клязьма, как судоходная река, потеряла прежнее свое значение, а со временем перевозки и вовсе прекратились.

Из архива Е. Андрианова

На берегах тихой Вори

Полноводными, прозрачно чистыми и обильными рыбой были в старину так называемые малые речки нашего Богородского края. Обуховские старожилы помнят, например, как на берегу студеной речушки Шаловки, у самого моста на Владимирском тракте, под пологом ветвей могучей сосны в одночасье был сбит-сколочен дощатый сарай. Вскоре оттуда запахло дымком и еще каким-то непривычным для здешних мест ароматом. Это небольшая артель мужиков начала варить рыбий клей, который тогдашние мебельные мастера-краснодеревщики днем с огнем искали по всему свету. Была значит, рыбешка в светлой Шаловке, ныне превращенной в темный поток, если артельщики занялись здесь прибыльным для них промыслом. Рыбными были и другие речки нашего района - Купавинка, Бизяевка, Белая, Дубенка, Мележа, Воря, несущие свои воды в добрую русскую реку Клязьму. О Воре хочется рассказать особо.

Эта речка, левый приток Клязьмы совсем, небольшая, если сказать точнее, длина ее составляет 99 километров . Между тем, она протекает по территории трех смежных районов северо-восточного Подмосковья - Загорского, Щелковского и Ногинского. Обычная малая река средней полосы России, деревушки, сбегающие по косогорам, перелески, заросли ольхи, плакучие ивы, спустившие свои ветви к воде, светлые лужайки, поросшие щавелем и цветами, украшают ее берега.

Не только великолепной природой, но и богатой историей выделяется Воря и ее окрестности. Голыгино, Городок, Спасо-Торбеево, Воря-Богородское, Савинское-все эти и другие селения тесно связаны с русской стариной, хранящие и до сих пор постройки барских усадеб.

Отличает Ворю от других малых речек то, что вода в ней во многих местах остается еще родниково - чистой и незамутненной отбросами хозяйственной деятельности человека. Потому и рыбка, большая и малая, еще водится в ней к усладе рыболовов окрестных мест и приезжих любителей посидеть на крутом берегу с удочкой. Конечно,

рыбка имеется, хотя и не то, что было в стародавние времена. Вот что в частности, рассказывает одно из преданий, связанных с историей Берлюковской Пустыни.

Во второй половине XYIII столетия эта обитель по ряду причин пришла в полное, запустение, осталась "без богослужения и всякого призрения." Недалеко же от Берлюков, в село Савинское, принадлежавшее, екатериненскому вельможе, сенатору и видному масону, другу издателя и просветителя Н.И. Новикова князю В.И. Лопухину, часто наезжал отдохнуть от мирских и божеских дел владыка Московской епархии митрополит Платон. Живописное расположение монастыря привело владыку в восхищение, и он решил восстановить разрушенную оби- тель. В одно утро радушный хозяин имения Лопухин,желая доставить гостю удовольствие, предложил посмотреть, как будут ловить рыбу в реке Воре мужки его деревни. "Я задумал, - говорит митрополит князю,- что если есть Божие произволение на обновление обители, ловитва будет обильна, не оборвется мрежа".

"Ну други, дружнее заводите невод!" - крикнул Лопухин крестьянам. Началась ловля. Вот притянули невод к берегу, стали тащить его и насилу вытащили, но не разорвалась мрежа. " Вижу, вижу-говорит преосвященный Платон, - что есть рыба. Так можно будет, чем жить тут и монахам. "Так во время рыбной ловли на Воре было принято решение о восстановлении Берлюковской Пустыни.

В верхнем течении Вори расположена знаменитая усадьба-музей Абрамцево, в 1843 году ее приобрел известный русский писатель С.Т. Аксаков с "собственной речкой Ворей, с собственными лесами, полями, лугами, болотами". В этом живописном Подмосковном местечке с хозяином усадьбы встречались Н.В. Гоголь, И.С. Тургенев, Ф.И. Тютчев. Им, вероятно, читал Сергей Тимофеевич свои "3аписки об ужении рыбы", другие очерки о природе. Страстный рыболов, С.Т. Аксаков долгие часы, проводил на речке Воре. В одном из стихотворных опытов он писал:

Сидеть и ждать с терпеньем страстным,

Закинув удочки мои в зеленоватые струи,

В глубь Вори тихой и неясной…

И надо полагать, "негромкой красоты" речушка Воря дарила отменный улов. Живший и работавший впоследствии в Абрамцеве большой русской художник М.В.Нестеров писал: "Как-то с таррасы абрамцевского дома моим глазам неожиданно представилась такая русская красота: слева лесистые холмы, под ними извивается аксаковская Воря, там где-то розовеют дали, вьется дымок, а ближе капустные малахитовые огороды. Справа золотистая роща. Этот пейзаж с Ворей вошел в известную картину художника "Видение отроку Варфоломею", посвященную Сергию Радонежскому.

Е.Андрианов 1979 г. “ЗК”

Поделитесь с друзьями