Из книги Н.В.Фоломеевой «Земля Павловопосадская», М., 2004 г.
Степуринское чудо
(Вохна древлеправославная)
В.Ф. Ситнов
Летом 1903 года по личному указанию Николая II церковью проводилась шумная и пышная кампания по прославлению канонизированного преп. Серафима Саровского (в миру Прохор Мошнин 1759-1833 гг.) в связи с открытием его мощей. Для популяризации нового святого по российским городам и весям были направлены "слуги Божии"- миссионеры. Один из них заехал в дер.Степурино Богородского уезда Московской губернии.
На деревенской сходке он рассказывал о разных чудесах о.Серафима, о животворном источнике в Саровской обители, об открытии мощей преподобного и т.п. Миссионеру удалось сагитировать местных крестьян не работать и праздновать 19 июля - в день прославления угодника Божия. Не убедил миссионер лишь Якова Ивановича Ситнова, который, как и все старообрядцы, не считал святыми подвижников господствующей церкви. По традиции староверы признавали и почитали "дониконовских святых и страдальцев за древлее благочестие", описанных в так называемом "Винограде российском". Посему Яков Иванович заявил, что 19 июля будет работать.
Еще накануне наметил он вывозить сено из Затишья, а то, не дай Бог, дожди, - тогда пропадет весь укос. Как сказал, так и сделал, а про сходку скоро забыл совсем.
Летний месяц пролетел в трудах и заботах. С солнышком вставал неутомимый крестьянин, молился Богу, работал в поле, на ланке, либо в светелке за станом, помогал жене Марии Дмитриевне смотреть за хозяйством, учил уму-разуму, наставлял всякому ремеслу своих недорослей Афанасия и Ивана, а вечером опять молился...
Жизнь шла своим мудрым и естественным ходом по раз и навсегда установленным правилам "Домостроя". В старообрядческой среде они оставались незыблемыми, ибо жизненная сила и справедливость их была доказана и подтверждена многовековым опытом. Не забывай Бога, почитай родителей и старших, блюди нравственную чистоту и порядок в доме, люби домочадцев, будь добродетелен и трудись со старанием - и тогда "... будет на вас милость Божья и Пречистой Богородицы, и великих чудотворцев, и наше благословение отныне и до скончания века, и дом ваш, и чада ваши, и имение ваше, и богатство, какие вам Бог даровал от ваших трудов,- будут благословенны и исполнены всяческих благ во веки веков. Аминь".
Мир и лад царили в старообрядческих семьях, живущих по этим правилам. Не оставляло благополучие и семейство Ситнова. И вдруг в середине августа нагрянула беда - откуда не ждал.
... Ясным воскресным днем прохаживался Яков Иванович по шумному павлово-посадскому базару. Разноцветным людским муравейником кипели торговые ряды. Чего тут только не было! Продавалось и покупалось все: от иголки - до гробовой колоды, выдолбленной из целой сосны.
Кстати, колоды эти, которыми практически монопольно торговали Булычевы, пользовались у павловского обывателя неизменным спросом, который объяснялся добрым качеством товара и его потенциальной необходимостью (по известным обстоятельствам) для каждого "раба Божия".
В желающих примерить этот "товар" не было недостатка. Степенные бородатые мужики деловито втискивались спиной в прислоненные к стене душистые сосновые колоды, упирались там пятками и макушками, вытягивали руки по швам либо складывали на груди и, блаженно закрыв глаза, сосредоточенно замирали. А иной раз просили еще и крышкой накрыть... Трагикомическое это зрелище неизменно собирало толпу любопытствующих.
- Ну, как, Микола?- не открывая глаз, спрашивал из гроба кандидат в покойники своего спутника. Тот отступал шага на три, придирчиво щурился, заходя с разных сторон и заключал:
- Ладная, однако, домовина, кажись, Кузьма, в самую пору...
Если товар нравился, начинали "рядиться" с хозяином за цену. Многие запасливые староверы порой по нескольку десятков лет хранили облюбованные колоды на чердаках и в чуланах.
Яков Иванович помирать не собирался и потому не искушал судьбу подобными примерками. Проходя скобяной ряд, он задержался у прилавка с беливскими топорами, оптом скупленными Бадиным у заезжих гусляков на последней ярмарке.
Кроме своих широко известных церковнопевческих "крюковых" книг, отменного домотканного бумажного товара и доброго хмеля. Гуслица славилась еще и великолепными крепчайшими топорами да колунами, производство которых велось в здешних краях еще с XVII века. Выделывались топоры из знаменитой демидовской стали, на отковку каждого уходило порой до трех часов. И хотя стоил такой товар недешево, спрос на него был велик.
В лучшие времена в Запонорской и Дорховской волостях было до 400 горнов с 1100 рабочими. Шли топоры во все соседние с Московской губернии и даже в Санкт-Петербург. Беливские мастера, частые гости павловских ярмарок, гордились и хвастались тем, что за их товаром приезжают купцы чуть не из заморских стран. Однако, в конце ярмарок по лени или нерасторопности отдавали они нераспроданные топоры и колуны за бесценок, освобождая возы для собственных покупок.
Так случалось не только с топорами. Местный книготорговец С.Д.Подкопаев у тех же гусляков оптом скупал их знаменитые крюковой нотации певческие "Праздники", "Октоихи", "Ирмологии", "Стиховники", имея впоследствии немалый барыш на перепродаже этих рукописных шедевров и прочих древних фолиантов заезжим и местным ревнителям старой веры. В лавке Подкопаева завсегдатаями были павловские старообрядцы Люсины, Щепетильниковы, Козловские, Ширины, Кустаревы и другие, подбиравшие здесь богослужебную литературу для своих домашних моленных.
По базарным дням у лавочки собиралось изрядное количество обывателей, желающих приобрести свежие, доставленные с первым московским поездом, газеты и журналы. Так было и на сей раз. Только почему-то больше и громче обычного кричали тут и там подряженные за гривенник мальчишки-книгоноши. Размахивая своим бумажным товаром, они во все горло заманивали покупателей очередной сенсацией:
- Не проходите мимо! Чудо в деревне Степурино! Покупайте! Ужасная смерть старовера! Крестьянин Ситнов сражен насмерть! Чудо святого Серафима! Покупайте! Не проходите ..."
Яков Иванович вздрогнул. Слова "чудо" и "смерть" резали воздух и привлекали любопытных покупателей. Пачки каких-то тоненьких книжек в руках мальчишек таяли на глазах. Павловский обыватель не проходил мимо скандалов и сплетен, хоть как-то скрашивающих скучный и монотонный провинциальный быт.
Ситнов, сунув монету продавцу, почти вырвал из его рук брошюру и стал лихорадочно ее разглядывать. Называлась она "Чудеса при открытии мощей преподобного Серафима Саровского".
Изданная в московской типографии И.Д.Сытина, книжка была неплохо оформлена. В декоративной двухцветной рамке на мягкой обложке - картинка с изображением часовни в лесу. В самой книжке после портрета преподобного Серафима на трех десятках страниц шло перечисление и описание чудес, случившихся у святого источника в Саровском монастыре и прочих местах. Чего там только не было!..
Яков Иванович, не вчитываясь в описание этих чудес, быстро пробегал глазами по строчкам и лишь с 31-й страницы стал читать внимательнее. Вот что там было написано:
"... грозны суды Божии над теми, кто, смежив очи свои, не только не верит и не хочет верить в святость угодника Божия, но в ослеплении своем дерзает хулить праведника, глумится над его святостью.
18-го июля, накануне дня прославления угодника Божия, крестьяне деревни Степурино, Богородского уезда (деревня находится близ Павловского посада), постановили на сходе в день прославления преподобного Серафима не выходить на полевые работы. Все изъявили свое согласие на это, кроме старообрядца Ситнова, который начал глумиться над преподобным... Вдруг в самый разгар надругательств Ситнов пошатнулся и упал. Когда наклонились к нему, оказалось, что он мертв. Крестьянами овладел благоговейный ужас. Весть о событии быстро пронеслась по окрестным деревням. Местные старообрядцы, смущенные смертью Ситнова, воздержались от работ 19-го июля".
Прочитав эти строки, потрясенный Яков Иванович остановился и выпрямился. Растерянность его через мгновение сменилась возмущением. Старовер-правдолюбец решил немедленно восстановить справедливость. Он поднял книжонку высоко над головой и, перекрывая говор толпы, крикнул: "Обман! Мошенство! Граждане-господа, не верьте этой книжке! Вас обманывают, - Ситнов жив! Это я - Яков Ситнов из Степурина! Поглядите: я - жив! Не верьте мошенству!"
Некоторые с опаской обернулись на него, видимо, принимая Якова Ивановича за сумасшедшего. Он же, потрясая книжкой, сделал несколько шагов и так же громко повторил свое возмущённое заявление еще раз. Потом еще. Выкрики "Обман!" и "Мошенство!" привлекали и волновали обывателя куда больше, чем "чудо" или "смерть". Толпа моментально удвоилась.
Вдруг кто-то резко одернул Ситнова за плечо, и над самым ухом его раскатился рык: "Пр-р-рекр-р-ратить богохульство!" Яков Иванович обернулся. Над ним громоздился краснолицый, толстощекий, усатый полицейский, который тоном, не допускающим никаких возражений, рявкнул: "Вы ар-рестованы! Следуйте за мной!"
В городском полицейском участке Ситнов тщетно пытался объяснять и доказывать свою правоту. В те времена и с более состоятельными "раскольниками" обходились в участке без нежностей, а разглагольствования какого-то непокорного деревенского чернокафтанника вызывали у стражей порядка явное раздражение. Не желая вникать в суть дела и выслушивать доводы Ситнова, его водворили в арестантскую камеру.
Попав за решетку. Яков Иванович крепко задумался над своим отчаянным положением: как же ему теперь выбираться из навалившейся на него беды, и как вообще все это могло случиться?..
А происходило все, оказывается, так. Через несколько дней после той злополучной степуринской сходки сообщение о ней было опубликовано в "Ведомостях Санкт-Петербургского Градоначальства" №160 от 24 июля). Там при изложении вышеописанного "чуда" говорилось, что "богатый старообрядец Ситнов стал насмехаться над нелепым, по его мнению, постановлением и обещал работать в празднуемый день". Не успев окончить своих издевательств, он упал замертво. И более того, якобы "тело Ситнова через час после смерти совершенно разложилось". Подобный финал воспринимался чрезвычайно эффектно.
Нелепую, но эффектную выдумку перепечатали и некоторые другие российские газеты и журналы, в частности, "Петербургский Листок" (№198 за 1903 г .). Затем ''чудо'' попало во второй том "Православного путеводителя" (стр. 416-417). При создании книги о чудесах Серафима Саровского ее авторы ухватились за газетные сообщения о степуринском чуде и вставили его в свой труд. Проверять факт никому не пришло в голову. Никто не предполагал, что в случае несоответствия факта действительности, какой-то простой темный мужик, запуганный властями и жандармами, осмелится доискиваться правды в высших инстанциях.
Однако, незадачливые "чудотворцы" не знали одного обстоятельства. Яков Иванович, действительно, был потомственным крестьянином-хлебопашцем и образование имел всего лишь начальное. Но от природы он обладал немалым практическим умом, отличался любознательностью и начитанностью. Как "записной" старовер Ситнов имел гордый и твердый характер, закаленную волю и особую, унаследованную от предков, истинную высокую духовность.
Все эти качества в сочетании с исключительным трудолюбием, выделяли его из односельчан, вызывали к нему уважение и доверие. Помимо всего прочего Яков Иванович был незаменимым уставщиком в семейной моленной, построенной еще в прошлом веке. Обустроенная в традициях "древлего благочестия", она была предметом фамильной гордости Ситновых. С разрешения хозяев здесь молились многие односельчане и старообрядцы из окрестных деревень.
Многие древние книги и иконы Х IV -Х VII вв. приобретал для моленной сам Яков Иванович, имевший прирожденный вкус и особое чутье к предметам старины. Сам же вел он службы с присущей ему ревностью и тщанием, замечательно пел по "крюкам" и выучил этому всех своих домашних. Послушать редкой слаженности и стройности церковное пение четырех братьев Ситновых с домочадцами собиралось порой полдеревни, многие просились в ученики…
Как старообрядец - "беглопоповец" Яков Иванович был постоянно озабочен поисками достойного священника для своей моленной. По этой причине он часто бывал в московских "беглопоповских" приходах, а иногда наведывался "за наукой" и на Рогожское кладбище, где близко познакомился с умнейшим Михаилом Ивановичем Бриллиантовым - известным начетчиком и видным идеологом старообрядчества. Тот, сразу оценив незаурядную личность степуринского старовера, проникся к нему уважением и симпатией. Чувства эти были взаимными, и вскоре между знакомцами завязалась переписка.
Случилось так, что Бриллиантову и пришлось вызволять Якова Ивановича из-за решетки, поскольку именно к нему приехали за помощью перепуганные сродники арестованного. У Михаила Ивановича накопился уже немалый опыт улаживания конфликтов старообрядцев с гражданскими и церковными властями.
Он приехал в Павловский Посад как официальный представитель Рогожского духовенства. Но это не произвело особого впечатления на местных блюстителей порядка. Бриллиантову, со всей его юридической грамотностью и дипломатическими способностями, стоило немалых трудов убедить полицейское начальство в нелепости и несостоятельности причины ареста Ситнова. Последним решающим аргументом в пользу пострадавшего явился, видимо, безымянный конвертик, "случайно забытый" просителем на краешке стола полицейского надзирателя...
Через три дня Яков Иванович с сыном Афанасием приехал на "Рогожку" к своему избавителю. Отец и сын прилюдно поклонились ему в ноги, и такие душевные святые слова нашел благодарный крестьянин, что растрогал смущенного Бриллиантова до слез.
Но необычная история эта с освобождением Якова Ивановича не закончилась. Хотя он и выпущен был на свободу, но права на жизнь формально не имел. Для всех, кто читал в газетах или книжке сообщение о его смерти, Ситнов был мертв. Конечно, местные жители не верили в "степуринское чудо", поскольку знали, что ничего подобного в их деревне не происходило. Однако уже в Богородске могли оказаться обманутые. А ведь Якову Ивановичу приходилось бывать не только в уездном центре. В Заходе и Гуслице он заказывал иконы и книги для моленной, бывал во многих городах Московской губернии и за ее пределами, собирался посетить Макарьевскую ярмарку в Нижнем Новгороде. Большую переписку вел он с иногородними "беглопоповцами".
Как же теперь ему ехать куда-то? Не ровен час, проверят документы, вспомнят про "чудо" да заберут, как самозванца. При мысли о возможном новом аресте Яков Иванович впадал в уныние. Чего доброго, еще обвинят в подрыве авторитета нового святого, которому сам царь-батюшка молился, да сошлют в Сибирь! Мало ли там нашего брата - староверов…
Попробовал Ситнов написать опровержение в газеты. Не тут-то было. Официальная печать не обратила внимание на протесты простого крестьянина. В Синод обращаться было явно бесполезно, как и писать жалобу "на Высочайшее имя", ибо трудно было надеяться, что Николай II допустит опровержение книги, в которой позволил напечатать свою фотографию. Он снят там с царицей в окружении народа во время посещения Саровского монастыря.
И тут совсем было отчаявшемуся степуринскому староверу пришел на помощь еще один его московский знакомый. Это был хранитель отделения рукописей и старопечатных книг знаменитого Румянцевского музея Григорий Петрович Георгиевский (1866-1948 гг.). Познакомившись как-то на выставке древних книг, они поддерживали дружеские отношения на основе общего интереса. Нередко на консультацию Георгиевскому привозил Яков Иванович приобретаемые им книжные раритеты, которые неизменно вызывали живой интерес, а порой и восторг ученого. Григорий Петрович часто расспрашивал Ситнова о Богородском крае и давно собирался совершить археографическую поездку в Гуслицу. Обещал при случае заглянуть и в Степурино.
Г.П.Георгиевский, узнав о беде Ситнова, дал ему мудрый совет. Выход из положения, кажется, был найден.
Взяв в Игнатьевском волостном правлении справку с места жительства. Яков Иванович поехал с ней на Варварку (№102) к московскому нотариусу и попросит его засвидетельствовать, что он, Ситнов, находится в живых. Поскольку к справке были приложены ходатайства его именитых знакомых (в том числе - Георгиевского и Бриллиантова), нотариус П.А.Соколов принял крестьянина без промедления.
- Прошу садиться, господин Ситнов, - почтительно пригласил Соколов. - Я познакомился со всеми вашими документами, но, сделайте одолжение, расскажите мне всю историю по порядку.
Выслушав рассказ, нотариус улыбнулся:
- Так, так... Стало быть, вы, господин Ситнов, в некотором роде - покойник? Занятно... Ну, да ничего. Постараемся по просьбе общественности вас оживить! Вот что, приезжайте-ка к нам, уважаемый, через пару дней за удостоверением...
Ровно через два дня, 27 сентября 1903 года, Яков Иванович держал в руках удостоверение, в котором было официально засвидетельствовано, что он - это, действительно, он и находится в живых. Полученный документ мог избавить его от ареста. Это уже полдела. Однако нужно еще было опровергнуть печатную ложь, распространенную в миллионах экземплярах по всей России. И снова мятежному старообрядцу помогли советы ученых друзей.
29 сентября московский нотариус князь Иосиф Генрихович Массальский оформил Ситнову копию его удостоверения, с которой тот поехал на Сретенку в типографию Х.Бархударянца и сделал заказ: отпечатать документ большим тиражом. С печатным злом решено было воевать его же оружием.
Заказ был выполнен к середине октября, и уже через несколько дней редакции газет и журналов обнаружили в своей почте официальные нотариальные свидетельства, фактически опровергающие "степуринское чудо". Принципиальный старообрядец не поленился разослать этот неоспоримый документ в достаточном количестве по всем своим знакомым и церковным приходам многих городов и весей России. Делал он это несколько лет подряд.
Однако, печатные опровержения "чуда" в российской официальной периодике появились лишь через три года. И первым сделал это так называемый "Изборник Народной Газеты" - печатный орган старообрядцев. Во втором своем номере за 1906 год он опубликовал статью "Подлог чуда" и поместил фотографию Якова Ивановича. Приведя известное описание степуринских событий 1903 года из "Ведомостей Санкт-Петербургского Градоначальства" (см. выше), "Изборник" писал:
"Чудесное" наказание Ситнова рассматривалось как проявление особой святости Серафима Саровского.
"Московские Ведомости" не замедлили написать ряд статей ругательных по адресу старообрядцев и хвалебных по адресу "благочестивых" миссионеров. Им начат вторить "Русский Листок", а затем поддакнули и другие органы печати.
Чудо совершилось воочию - чего же еще больше? Проверить кому-либо сообщение и в голову не пришло, и вскоре басня стала ходить из уст в уста и даже попала в житие Серафима Саровского!
Между тем, конечно, все описание газеты представляет собой вымысел от начала до конца. Правда только в одном: действительно, есть деревня Степурино и действительно живет в ней старообрядец Яков Иванович Ситнов. Все остальное - ложь и подлог. Я.И.Ситнов не только не разлагался через час после смерти, но даже и не умирал. Он жив, здоров и невредим. На днях он был в нашей редакции и, рассказав о наглой выдумке изуверов, представил удостоверение своей личности, надлежащее нотариальное свидетельство и свой портрет, который мы и помещаем здесь..."
"Степуринское чудо" и его опровержение сделали Ситнова человеком известным и популярным среди старообрядцев не только Богородского уезда. В деревню приходили письма практически из всех соседних с Московской губерний, с Украины и даже из далекой Сибири. "Воскресший" старовер аккуратно и с удовольствием отвечал всем своим "корреспондентам" на специально заказанных бланках с типографским "грифом" в левом углу:
"Яков Иванович Ситнов. Павловский Посад. Московской губернии, Игнатьевское волостное правление, деревня Степурино". И справа еще раз: "Деревня Степурино... дня 190... года". В общем, все как в лучших домах... Экземпляр этого бланка до сих пор хранится в семейном архиве Ситновых, как впрочем, и печатное "Удостоверение", подписанное князем Массальским.
Яков Иванович обзавелся новыми знакомыми, у которых нередко гостил, и, чтобы не есть хлеб даром, исполнял обязанности уставщика. Из этих поездок он порой привозил подаренные пли купленные по случаю старопечатные и "древлеписьменные" книги и иконы для степуринской моленной.
Библиотека его по количеству раритетов скоро превзошла многие храмовые собрания в округе. Кроме манускриптов Х V -Х VI вв. (в том числе и пергаменных) гордость библиотеки составили привезенные с Украины львовский "Апостол" и заблудовское "Учительное Евангелие" первопечатника Ивана Федорова, "Хронограф" начала Х VII в., первое многотомное издание "Истории государства Российского" Н.Карамзина и многие другие редкие книги, посмотреть на которые не раз приезжал в Степурино уже ставший профессором Г.П.Георгиевский.
В один из таких приездов ученый обнаружил в библиотеке Ситнова московский Служебник 1633г. с вкладной записью предков А.С.Пушкина. Вот этот автограф:
"Положил сию книгу Служебник думной дворянин Гаврила Григорьев Пушкин в дом пречистыя Богородицы Знамению, да к Николе чюдотворцу в Косимовском при священнике Стефане; и кто впредь по нем будет у престола Пречистыя Богородицы и ему по сей книге служить, а за Гаврила Григорьевича и за его дети и за весь дом его Богу молить и родителей их поминать, а хто сию книгу вынесет из церкви и закорыстуца ею да будет проклят... И вовеки аминь" И далее - еще: "Служебник акольничего Степана Гавриловича в дом пречистыя Богородицы Знаменью, да к Николе чудотворцу в Косимов".
Это был тот самый, описанный "В Борисе Годунове" мятежный Гаврила Пушкин, что призывал московский люд целовать крест Лжедмитрию. Добавочная запись сделана рукой его сына (1).
- Надо же!- удивлялся Георгиевский. - Окольничьнм у самозванца был, а потом - глядь, - и в думных у Романовых оказался! Ловко...
Видно, Гаврила Пушкин под старость свои молодые грехи замаливал, потому именно после 1633 г . и пожертвовал эту книгу в храм во спасение души. Богатые да именитые грешники часто так делали... Право, хоть роман пиши.
Таким образом, Ситнов оказался владельцем редкого автографа далеко не последнего героя Смутного времени и реального персонажа пушкинской трагедии "Борис Годунов".
После разорения моленной и смерти хозяина самая ценная рукописная часть книжного собрания была передана Е.А.Бобкову для библиотеки Рогожского кладбища, а остальные книги и иконы отдали в старообрядческий Корневский храм, настоятелем которого был священник о.Даниил Ильич Березин - близкий родственник Я.И.Ситнова по материнской линии. Остатки Степуринских древностей были розданы случайным лицам, разного рода "музейным работникам", "реставраторам - любителям" и т.п., то есть безвозвратно утеряны.
Несколько лет назад отдельные интересные случайные находки из степуринских книг (включая вышеназванный "Хронограф") были переданы автором археографической экспедиции МГУ для отдела редких книг и рукописей Научной библиотеки университета. После изучения и описания они пополнили уникальную Московскую территориальную коллекцию редких изданий и рукописей книжного собрания библиотеки.
После своей "чудесной" смерти Яков Иванович прожил еще тридцать лет и три года и умер в возрасте 76 лет. Жил бы он и дольше, но страстное сердце старообрядца не вынесло сразу трех - последних и самых жестоких - ударов судьбы: он похоронил жену, затем новая власть отняла у него сначала моленную, а потом сына.
Похоронили Якова Ивановича по древлеправославному обряду рядом со всеми его предками и сродниками на филимоновском старообрядческом кладбище, от которого нынче остались одна или две оградки да несколько ушедших в землю безымянных гранитных плит со стертыми надписями, такими же, как наша память...
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Эта книга была вновь обнаружена в 1983 г . И.В.Поздеевой и подробно описана в каталоге. См.: Русская рукописная и старопечатная книга в личных собраниях Москвы и Подмосковья М.,1983.
Поделитесь с друзьями