Репрессии против старообрядцев в Куровской в 1930-х годах

10 декабря 2007 года

Репрессии против старообрядцев в Куровской в 1930-х годах

С.Г. Балашова, преподаватель истории школы №1 г. Куровское Орехово-Зуевского района.

Старообрядчество. История. Культура. Современность. В 2-х книгах. Книга I . М. 2007. С. 238 – 242.

Тема политических репрессий, гонений на веру в нашей стране в советский период ещё долго будет открывать нам свои страшные подробности. Нет ни одного населённого пункта, где в этот период не пострадали бы люди, не были бы отправлены в сталинские лагеря или же не сгинули на полигонах НКВД, вроде Бутовского. В своём сообщении мне бы хотелось коснуться небольшого, казалось бы, на фоне общих «дел», эпизода, связанного с делом некоторых жителей пос. Куровское, старообрядцев, арестованных исключительно за свою веру.

Сейчас Куровское – небольшой город в южной части Орехово-Зуевского района Подмосковья, с 20 тыс. жителей. Статус города был получен в конце 1952 г ., а с середины XVII в. известна д. Куровская, которая входила в состав Гуслицкой волости. С середины XIX в. в Куровской функционировала фабрика местных уроженцев братьев Балашовых, на которой перед революцией было уже около 1200 рабочих. Именно благодаря этой фабрике, ставшей в советское время комбинатом, Куровская превратилась сначала в рабочий посёлок, а затем и в город.

Куровское входит в состав знаменитых Гуслиц, которые принято именовать «старообрядческой Палестиной». Прежде практически всё население деревни составляли старообрядцы. Разделение внутри старообрядчества не обошло стороной и гуслицкий край. Хотя большинство гусляков были поповцами, принявшими после 1840-х годов священство Белокриницкой иерархии, в наших селениях также проживали беглопоповцы-лужканы и кое-где небольшие группы беспоповцев. Но и поповцы недолго оставались едиными. После обнародования в 1860-х годах Окружного послания огромная масса гусляков его не приняла. В лагере неокружников оказалась и вся д. Куровская. Но чуть позже сами фабриканты Балашовы, тесно связанные с Москвой, снова воссоединились с Рогожским кладбищем, открыв при фабрике моленную, которая стала противовесом неокружнической общественной деревенской моленной. Оба старообрядческих храма были посвящены Преображению Господню.

После 1917 г . для всех верующих Куровской, независимо от окружнической или неокружнической принадлежности, настали трудные времена. Вообще-то страдали все, в маленькой Куровской от репрессий в тот период пострадало более 50 семей. Среди них и известная семья Черкасовых-Афониных, выходцев из д. Костино, потомков местных старообрядческих иконописцев. Но большинство этих людей, репрессированных фактически ни за что, хоть и являлись в значительной части выходцами из старообрядческих семей, но уже (а на дворе вот уже 20 лет была советская власть) в значительной степени отошли от веры. Я же хотела бы остановиться на людях, которые были репрессированы за то, что были верующими, старообрядцами, участвовали в богомолениях. Данная работа написана по результатам поисковой работы клуба «Краевед» 1-й средней школы г. Куровское.

В 1937 г . власти «открыли» в Куровской целую «организацию» верующих старообрядцев-неокружников. Во главе её стоял «священник местной старообрядческой молельни» Архип Озорнов (в деле – Азарнов), уроженец д. Куровская. Архип Давыдович Озорнов, хотя и родился в Куровской в 1872 г ., но священствовать в моленной родной деревни стал незадолго до ареста. Рукополагался он к неокружническому храму-моленной во имя Димитрия Солунского в д. Рахманово, что под Павлово-Посадом. Там он служил примерно до 1935 г ., когда местные власти вынудили его покинуть деревню. По воспоминаниям очевидцев, службы у о. Архипа Давыдовича всегда были замечательные. После ухода о. Архипа рахмановская моленная действовала ещё какое-то время, в ней молились под руководством книжников, а затем власти, надавив на старосту, заставили сдать ключи от неё.

Разумеется, никакой «организации», могущей вызвать беспокойство власти, в Куровской не было. Была группа верующих, которая просто, как это было испокон веков, собиралась на регулярные богослужения, жила необходимой духовной жизнью. Но, видимо, кому-то надо было отчитаться перед вышестоящим начальством, а может быть, кто-то из «организации» чем-то кому-то насолил. Случаи в то время бывали разные. До сих пор ходит версия, что на о. Архипа и его единоверцев донесли старообрядцы, которые не разделяли неокружнические убеждения. Всего было репрессировано 8 человек из этой группы, шестеро из которых были приговорены к расстрелу. Обвине ние им предъявлялось по тем временам страшное, хотя и абсурдное: создание антисоветской повстанческой группы, проведение антисоветской агитации, направленной против власти и её мероприятий. Все 16 опрошенных по делу свидетелей ничего о наличии такой группы и её деятельности не знали, следовательно, они ничего не могли показать по этому делу. Вся вина подсудимых, как мы уже говорили, состояла в том, что они даже под сильным давлением со стороны власти и её приспешников не отказались от своей веры и продолжали богослужения.

Согласно постановлению тройки УНКВД от 26 сентября 1937 г . по делу №9296 были приговорены к расстрелу: Азарнов (Озорнов) Архип Давыдович, Буров Анисим Иванович, Щербаков Михаил Игнатович, Хахаев Игнатий Николаевич, Глухов Иван Романович, Родин Максим Анисимович. Приговор приведён в исполнение на следующий день, 27 сентября 1937 г . Ещё 2 обвиняемых по делу «организации», Иван Маркелович Родин и Матвей Григорьевич Сушонов, были приговорены к заключению на 10 лет каждый. Постановлением №2499 Президиума Московского областного суда все 8 человек 28 ноября 1958 г . были реабилитированы.

Согласно документам о реабилитации и т.п., которые мы смотрели у родственников этих людей, они были: Озорнов Архип Давыдович, 1872 г .р., уроженец д. Куров ская, к моменту ареста – священник местной старообрядческой моленной; Глухов Иван Романович, 1887 г .р., уроженец пос. Куровского, перед арестом не работал; Родин Максим Анисимович, 1885 г .р., уроженец д. Куров ская, до ареста работал счетоводом Куровского текстильного комбината; в материалах об аресте указана и «вина» – «старообрядец»; Щербаков Михаил Игнатьевич, 1887 г .р., уроженец д. Куровская, «к моменту ареста являлся дьячком Куровской старообрядческой церкви»; Буров Анисим Иванович, 1886 г .р., уроженец д. Радование Куровского (ныне – Орехово-Зуевского) района, до ареста - рабочий Куровского комбината; Хахаев Игнат Николаевич, 1872 г .р., уроженец с. Богородское Куровского района, к моменту ареста – пенсионер; Родин Иван Маркелович, 1900 г .р., уроженец д. Куровская, к моменту ареста не работал; Сушонов Матвей Григорьевич, 1890 г .р., уроженец д. Поминово Куровского района, до ареста работал токарем Куровского комбината.

Как видно, все проходившие по делу являются старообрядцами-гусляками, родом или из самой Куровской, или же из других гуслицких селений. Согласно изысканиям членов клуба «Краевед», только четверо из 8 приговорённых к расстрелу значатся расстрелянными и похороненными на Бутовском полигоне. Это о. Архип Азарнов, И.Р. Глухов, М.А. Родин, М.И. Щербаков. По всей видимости, там же должны лежать и остальные, поскольку и приговаривались, и расстреливались они в одни и те же дни.

Жертвами репрессий стало множество старообрядцев нашего гуслицкого края. Во всех деревнях, а старообрядческие храмы-моленные были практически везде, старожилы рассказывали нам о священниках, начётчиках, просто верующих, которые были арестованы в годы гонений на веру. Причём многие рядовые верующие подвергались арестам только за то, что молились по домам, когда деревенская моленная была уже закрыта.

Рассказывают, что однажды, приблизительно в годах 1937– 1938-м, на станции Куровская на недолгое время остановился поезд, который сопровождали части НКВД. В вагонах этого состава находились в основном священники и верующие, которые вдруг запели «Волною морскою», да ещё дружным, слаженным хором, красивыми голосами, что произвело сильнейшее впечатление на тех, кто оказался рядом.

Не все представители духовенства и активные верующие были арестованы. Были и те, кому всё же удалось избежать такой участи. Но некоторым из них пришлось очень несладко. Од ним из них был последний священник моленной в соседней с Куровской д. Заволенье о. Ерофей Дремин. Моленная в этом крупной гуслицком селении и важном духовном центре местного неокружничества была закрыта в конце 1930-х годов. Отец Ерофей не был арестован, но местная власть устроила ему такую жизнь, что он просто мог позавидовать тем, кого отправили в лагеря. Сразу после закрытия моленной его «раскулачили», выселив с семьёй из дому. Батюшку приютили прихожане, поселив в одной из деревенских банек. Через какое-то время сельские коммунисты решили, что священнику с его большой семьёй в бане слишком комфортно, и выгнали их оттуда. На этот раз удалось найти пустующий погреб. Причём было это уже в холодное время года. Прихожан о. Ерофея запугивали, дабы они не могли оказывать ему и его семье помощь, а самого батюшку травили, как только могли. После очередного подобного изгнания с «незаконно занимаемой площади» сердце пожилого больного человека не выдержало.

Работа по изучению истории нашего старообрядческого гуслицкого края продолжается. Она приносит каждый раз новые интереснейшие находки. Появляется и новый материал о старообрядцах, которые пострадали за веру и в 1930-х годах, и в периоды царских гонений.