Кончина

Сущностью всей жизни и деятельности четырнадцатого Предстоятеля Церкви Русской было глубочайшее смирение перед волей Божией, соединявшееся с первосвятительской твердостью и монашеским отношением к скорбям, невзгодам и иным неблагоприятным обстоятельствам. Но это смирение, его скромность, застенчивость соединены были в нем с горением духа. Он слышал слова святого апостола Павла: "в усердии не ослабевайте; духом пламенейте; Господу служите; утешайтесь надеждою; в скорби будьте терпеливы; в молитве постоянны" (Рим. 12 11-12). И действительно, горел духом, пламенел ревностью по Дому Божию, которая снедала его. Эта ревность выражалась, прежде всего, в неустанном проповедовании Слова Божия. Во время проповеди Святейший Патриарх Пимен преображался, голос его, и без того мало с чьим сравнимый, выражал его внутреннее воодушевление. Сильный, горячий, слышный в самых дальних уголках храма, он пленял умы и сердца слушателей.

Это было "патриаршество великого молитвенника" [1]. Его называли "Церковник с большой буквы" [2]. Он никогда не добивался высоких церковных постов. На свое служение он смотрел как на послушание, которое должен исполнить до конца, твердо и непоколебимо, подобно истинному воину, стоя на своем посту даже до смерти.

Служение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена, подобно служению Патриарха Тихона, было основано на христианской любви, покрывающей собой все нестроения, как внутри Церкви, так и в ее взаимоотношениях с государством. Подвижническая настроенность Первоиерарха и его смиренномудрие стали теми качествами, которые помогали уверенно вести корабль церковный в окружающем его мире. К этому нужно добавить непоколебимую преданность канонам и уставом Церкви, сложившимся традициям и необычайная любовь ко всему православному русскому укладу жизни.

Святейший Патриарх Пимен был подвижником Церкви и страдальцем за Церковь. Его подвиг для многих был невидим, и хотя его эпоха не была эпохой открытых гонений, но он не мог говорить то, что хотел бы сказать, а это порой бывает тяжелее всего.

Никто из знавших его не скажет, что он был "как трость ветром колеблема", ни перед кем он не пресмыкался. Он никогда не обращался к властям ни с какими просьбами зная, что после этого чем-то обязательно нужно будет поступиться. А участвовать в купле-продаже своих слов и мнений он не хотел [3]. Будучи впечатлительным, естественно, он болезненно переживал все нападки на Церковь. Но, не являясь по природе человеком активной борьбы, он все более и более замыкался в себе, молчал и только близким людям жаловался, что остается совершенно одиноким. Тихо и молчаливо он страдал. Кто-то ждал, что он выступит с ярким протестом. Но он не мог дать того, что в нем не было, да и не время было еще…

Отношение к нему властей было сугубо официальным. Для них он был просто Сергей Михайлович. На приемах они называли его "уважаемый Патриарх". На большее они не были способны.

Патриарху Пимену удалось сохранить церковный мир. Тогда фактически не было церковных расколов, не было грубейших дисциплинарных нарушений в Церкви. Бывали, конечно, частные случаи, но он умел их мудро исправлять. Поэтому в определенном плане он был молчаливым миротворцем. Он вел такую политику, чтобы не навредить Церкви, потому что Церковь и так была лишена всего и вся. И это удавалось ему - притом, что сам он был фактически в заключении. Патриарх ведь не имел права никуда выйти или выехать без санкции определенных структур [4].

Святейший Патриарх Пимен не принадлежал к числу тех святителей Божиих, которые внешне блистают ярким ослепительным светом. Вся слава его была внутри. По характеру Владыка был очень мягкий, легко ранимый, хотя внешне казался суровым, иногда неприступным, величественным. Когда находился в официальной обстановке, становился замкнутым, но как только оставался среди близких ему людей, тотчас появлялись теплота, благородства его сердца, душевная чистота. Бывало, сердился, но быстро отходил, искал причину, чтобы сгладить остроту конфликта. Когда был в хорошем настроении, рядом с ним было удивительно комфортно. Обладал тонким юмором. Был обходителен, старался обходить острые углы, старался, чтобы все вопросы решались мирно, в любви и понимании. Когда это было невозможно, свои решения донести до адресата препоручал другим.

Мало кому было известно, что Патриарх Пимен был поэт в душе, чрезвычайно любил природу, ценил ее красоту, понимал музыку и не только церковную, почти до старости сам писал стихи.

Был весьма непритязателен. Носил скромные облачения, простые панагии. В Богоявленском патриаршем кафедральном соборе служил почти каждое воскресенье, приезжал без встречи и торжественного облачения на кафедре. Заходил сразу в алтарь через его южный вход. Современников Святейший Патриарх поражал своей великой любовью к благолепной службе Божией. Величественная наружность, громкий, приятный голос, отличная дикция, проникновенное чтение утренних воскресных и праздничных зачал Евангелия, Великого канона преподобного Андрея Критского, церковных молитв и акафистов навсегда запечатлелись в душах верующего народа.

Приведем отрывок из воспоминаний прихожанина Богоявленского патриаршего кафедрального собора Е. М. Верещагина:

"Все три Патриарха, за служениями которых посчастливилось быть, - великие молитвенники. Какие бы вымученные декларации в пользу советской власти им ни приходилось произносить, церковный народ все понимал и, стало быть, прощал - прежде всего за молитвенное служение. В среде прихожан было принято за праздничным пасхальным или рождественским столом третий тост непременно произносить за здравие Патриарха. (…)

Когда Патриарх Пимен после долгой-долгой болезни в декабре 1985 года, едва передвигая ноги, снова появился в Елохове, прихожане весьма радовались за него, и характерно суждение: "Для него драгоценна служба Божия, и не служить - в тягость. Тяжелее болезни". Вспоминаю, как Патриарх еще года за два до кончины, явно превозмогая себя и ступая мелкими шажками, все же обходил с кадилом храм, покуда на двунадесятый праздник пелось величание. Он просто купался в любви церковного народа. Знание Патриархом Пименом последований простиралось так далеко, что даже отпуст на Троицу, необычайно длинный и сложный, он мог произнести наизусть. (…)

Письма диссидентов, обращенные к Патриархам Алексию I и Пимену, в которых бичевались очевидные и всем известные факты, отзвука у нас не находили, у Святейшего зажаты рты, они связаны по рукам и ногам, и зачем прибавлять им горя? Мы были единодушны в убеждении, что нам повезло на всех трех Патриархов (Алексия I, Пимена, Алексия II). Никогда ни в чем их не осуждали!

Не осуждали также и Патриарха Сергия, напротив, высоко ценили его заслугу в том, что Церковь все же осталась легальной и тем самым доступной для многомиллионной паствы" [5].

А вот как отзывался о личности и служении Святейшего Патриарха Пимена профессор МГУ А. В. Козаржевский:

"Самородок был. Очень преданный, убежденный человек! Монах в полном смысле слова. Не ханжа, монах по всей строгости. (…) Ему было трудно в золотой клетке, в Чистом переулке. Он раскрывал себя на службе. Он очень любил служить" [6].

***

"Здоровье Святейшего стало заметно ослабевать после его поездки в Карловы Вары осенью 1985 года. Проявлялось это в слабости, которую врачи объясняли обострением сахарного диабета.

Уже тогда, - вспоминал епископ Сергий (Соколов), - я стал думать о способе передвижения Святейшего. О коляске он и слышать не хотел, а ноги идти отказывались. Сразу замечу, что так до самой кончины он ни разу не сел в коляску, хотя кроме самодельных кресел на колесиках, сделанных мною в Лавре, были и фирменные, никелированные экземпляры заграничного производства. Выход был один: носить Патриарха в кресле на руках, что и сделали в первый раз в Московской академии на праздновании 75-летия Святейшего.

На людях Святейший шел сам маленькими шажками, поддерживаемый иподиаконами, и это занимало порой много времени, особенно за богослужением. До 1985 года Святейший служил часто, очень любил посещать чтимые московские святыни и престольные праздники. Проповеди его были, как правило, простыми и проникновенными. Всех покоряли его могучий, ясный голос, прекрасный слух и музыкальные способности.

Известно, что в молодые годы, будучи монахом пустыни Святого Духа Параклита при Троице-Сергиевой Лавре, он управлял хорами в московских храмах. Последний раз особенно проникновенно звучал голос Святейшего, когда он на Благовещение в 1988 году сольно пропел в Богоявленском соборе "Архангельский глас...". Был случай, когда перед Великим постом он также солировал в алтаре "Да исправится молитва моя...". Служить он любил, и поэтому физическая немощь, конечно, доставляла ему много неприятностей. (…)

За здоровьем Святейшего постоянно следили врачи из кремлевской больницы. Они же регулярно направляли Патриарха в подмосковный санаторий, где нам приходилось иногда жить довольно долго. Случалось, что на большие праздники Святейший ехал служить из санатория, как это было и на Благовещение 1988 года.

Последний раз мы находились в санатории осенью 1988 года, приезжали в Москву лишь на день Ангела Святейшего - 9 сентября. Ходил Патриарх плохо, и мы по 3-4 часа сидели с ним в креслах на солнышке у входа в здание. Отдыхающие очень дружелюбно относились к Святейшему, со многими он был лично знаком. Были и такие, которые открыто брали у Святителя благословение и старались говорить с ним на церковные темы. После прошедшего празднования 1000-летия Крещения Руси авторитет Церкви и лично Патриарха заметно возрос.

Неожиданно в первых числах октября 1988 года врачи обнаружили у Патриарха опухоль кишечника и срочным порядком переправили нас в кремлевскую больницу, что на Ленинских горах. Там было сделано полное обследование больного, и поставлен самый мрачный диагноз. Требовалась немедленная операция. На заседание консилиума врачей были вызваны два члена Святейшего Синода, которым министр здравоохранения Чазов сообщил, что без операции Святейший проживет не более шести месяцев, и кончина его может быть мучительной.

Но приближался праздник преподобного Сергия. Святейший настоял, чтобы его отпустили в Лавру на праздник. Из больницы в Загорск машину Патриарха сопровождал автомобиль реанимации. Служить Святейший уже не мог, но приложился к мощам преподобного Сергия и проследовал в свои покои, где молился за праздничными службами, принимал гостей и возглавил официальный прием. Вечером того же дня мы вернулись в Патриархию, где нас ожидали врачи - профессора и академики во главе с министром Чазовым. В корректной форме Святейшему был объявлен диагноз и предложена операция, на что он ответил: "Лучше в гроб. Нет, категорическое нет!". Все мы очень переживали за Святителя, ибо видели, что операцию он может не перенести. Господь умудрил его: отказавшись от операции, он прожил еще более полутора лет и мирно, безболезненно отошел в путь всея земли [7].

Вскоре Святейший вновь посетил Лавру. В этот раз он приехал на престольный праздник Московской академии и семинарии - день Покрова Богородицы, преподал свое благословение духовным школам и последний раз разделил трапезу вместе с ректором и профессорами.

Еще несколько раз Святейший облачался в полное облачение и участвовал в праздничных богослужениях, пребывая в кресле на своем месте в алтаре собора и лишь на несколько минут поднимаясь и подходя к престолу. Так было на хиротонии наместника Лавры архимандрита Алексия (Кутепова); на всенощном бдении, когда Патриарх последний раз помазывал благословенным елеем молящихся; на Пасху 1989 года он возглавлял пасхальную заутреню и причастился Святых Христовых Тайн за ночной литургией.

Нам было видно, что болезнь прогрессирует, и силы оставляют старца. В марте, Великим постом, когда прошли шесть месяцев, названные врачами, положение здоровья стало действительно критическим. Думаю, не следует особо говорить, что вся Церковь постоянно возносит молитвы о своем Первосвятителе. С тех пор, как Святейший по немощи перестал выезжать в Патриарший собор на богослужения, службы стали регулярно совершаться в Крестовом храме братией Патриаршего дома. (…) Святейший постоянно находился в соседнем зале и таким образом мог молиться за всеми богослужениями. Когда ему стало особенно плохо, мы решили совершить таинство Елеосвящения. Служили собором, горячо молились, и Господь услышал наши молитвы и даровал Патриарху крепость сил еще на один год. По большим праздникам Святейший регулярно причащался Святых Тайн. Он надевал малое облачение и принимал Святые Тайны либо сам, если силы позволяли, либо из рук владыки Алексия. Несколько раз случалось и мне приобщать Святейшего на одре болезни.

На пасхальных днях Святейший окреп настолько, что стал сам выходить на воздух в сад, а однажды я его догнал уже в саду между цветущей сиренью. Мы прошли через двор, мимо гаражей и вошли в парадный подъезд. Скоро о прогулках Святейшего узнали и, воспользовавшись улучшением его здоровья, предложили ему посетить Кремль и зарегистрироваться, как народному депутату. Он не отказался. Чего стоила мне эта поездка, излишне говорить. Святейший дошел лишь только до парадного подъезда Георгиевского зала Кремлевского Дворца, а дальше его пришлось нести на стуле мне и одному сотруднику из охраны Кремля. (…)

Но это был не последний выезд в Кремль. Господь судил Патриарху участвовать еще в праздновании 400-летия Патриаршества на Руси и посетить осенью 1989 года Успенский собор Московского Кремля, где были совершены панихида над гробницами Российских Патриархов и молебен новопрославленным святым: святейшим Иову и Тихону, патриархам Московским и всея Руси. По окончании молебна Святейший поздравил всех с великим торжеством, приложился к раке со святыми останками митрополита Петра и некоторое время находился в алтаре собора перед престолом. Затем иподиаконы пронесли его в специальном кресле вдоль стен собора, поочередно останавливаясь у святых рак святителей Ионы, Гермогена, Иова и Филиппа. На соборной площади Кремля Патриарха ждали многие московские богомольцы. Перед тем как сесть в машину Святейший преподал всем общее благословение.

Вообще осень 1989 года прошла для Святейшего довольно активно. На день своего Ангела (9 сентября) он выезжал в Данилов монастырь, где принимал гостей и дал праздничный обед; в день преподобного Сергия (8 октября) вновь посетил Лавру и последний раз благословил народ с балкона патриарших покоев.

Во время празднования 400-летия Патриаршества трижды посетил Свято-Данилов монастырь: открыл заседание Архиерейского Собора, участвовал в чине канонизации новопрославленных святых, закрыл заседание Собора и в день Покрова Богородицы благословил всех участников торжеств на праздничном приеме.

Вечером 12 октября посетил духовный концерт в концертном зале гостиницы "Россия".

Где бы ни появлялся в эти дни Святейший, москвичи с радостью и со слезами на глазах приветствовали его, сознавая, что может быть последний раз видят Первосвятителя Русской Церкви.

Последней речью-обращением Святейшего было его Рождественское поздравление по ТВ в программе "Добрый вечер, Москва!" и по всесоюзному радио. Голос Святейшего был уже слабым, но он прекрасно сознавал значение его патриаршего слова в эти праздничные и в то же время тревожные дни. Патриарх постоянно находился в курсе всех событий, происходящих в нашей стране, поэтому в Рождественском поздравлении он особо обратился с призывом хранить мир в нашем многонациональном Отечестве.

Наступил 1990 год, последний в жизни Патриарха. Когда силы посещали его, старец с палочкой тихонько ходил по Патриархии. Обычно он доходил один или со мной до Белого зала, молился и целовал образ Пресвятой Богородицы и оставался в зале на несколько часов в кресле возле иконы один.

Надо сказать, что одиночество никогда не тяготило его. Монах с 17-ти лет, он привык оставаться один на один с Богом.

Светские люди, посещавшие его, часто не могли его понять, им казалось, что Святейший чем-то озабочен, расстроен, что он "скучает". Но это не так. Многие годы наблюдая за Патриархом, я убедился, что он совершенно спокойно может часами сидеть один на природе, как это бывало в Одессе, и если когда и приглашал знаком сесть рядом с ним, то, как правило, беседы не получалось. Молился ли он про себя, думал ли о чем? Сказать трудно, но разговорчивый посетитель ему мешал, это было видно сразу.

Постепенно он становился все более молчаливым. Последние месяцы говорил односложно. Но я понимал его и так. Если вечером на пожелание ему "спокойной ночи" он не отвечал, то это значило, что он спать еще не собирается и, скорее всего, снова выйдет к столу или пойдет к иконе Богоматери. Как правило, мои догадки подтверждались. Бывало, я слышал "спасибо тебе, спокойной ночи" часа в 2-3 и тогда мог идти отдыхать. Но сон часто бежал от него, и тогда он не смыкал глаз до утра. Руки его перебирали четки, постоянно висевшие у изголовья постели. (…)

Утром накрывался завтрак, и мы ждали Патриарха к столу. Последние месяцы кушал он плохо, и скоро его пищей остались лишь два сырых яйца и бульон, хотя на столе всегда было обилие различных деликатесов. Стараясь утешить старца, архиереи постоянно привозили и присылали ему с епархии свежие фрукты и даже заморские яства, которых прежде я никогда не видел. В последний год в декабре и январе из Парижа привозили свежие клубнику и малину. Но все это часто оставалось нетронутым.

Было время, когда Святейший принимал очень много лекарств: в гранулах, порошках, таблетках. Они явно надоели ему.

Примерно за год до кончины он категорически отказался от всех лекарств. Осталась лишь одно средство от диабета, которое я давал ему каждое утро по таблетке после святой воды и антидора. Врачи постоянно продолжали наблюдать его, делали анализы, собирались на консилиумы, чем доставляли ему немало беспокойства.

Наступил последний Великий пост в жизни Святейшего. Ежедневно на первой неделе Патриархия оглашалась великопостными песнопениями, читался Великий канон святого Андрея Критского. Бывало, Патриарх неукоснительно совершал сам все эти службы. Тысячи москвичей специально приезжали в Богоявленский собор и Троице-Сергиеву Лавру, чтобы услышать великолепное, поражающее до глубины души чтение Великого канона Святейшим отцом. В этом году канон читали клирики Патриаршего Крестового храма.

В среду и пятницу первой седмицы поста до слуха Святейшего доносились серебристые звуки детских голосов, исполнявших за Преждеосвященной Литургией "Да исправится..."

Начиная с этого времени дети воскресной школы при Богоявленском соборе стали регулярно участвовать за богослужениями в Крестовом храме Патриархии. Маленькие мальчики в стихарях пономарили и выходили со свечами, девочки пели за литургией и читали. Все это особенно оживляло богослужение и приносило всем радость.

По благословению Святейшего в один из великопостных дней в Крестовом храме был совершен монашеский постриг ближайшего сотрудника Патриарха отца Владимира Шишигина. Совершил постриг архиепископ Алексий (Кутепов), назвав новопостриженного Дионисием.

Первые три недели поста Святейший чувствовал себя сравнительно неплохо, тихонько ходил, подписывал множество документов и наградных грамот к празднику Святой Пасхи. В пятницу, 16 марта, было решено на следующий день выехать в Данилов монастырь и разделить радость праздника в честь преподобного Даниила Московского с братией монастыря.

Вечером в 11 часов я уложил Святейшего в постель и, пожелав хорошего отдыха, напомнил ему о планах завтрашнего дня. Но ночью меня срочно позвали к Святейшему. В час ночи монахиня Зинаида увидела, что Патриарх вновь сидит за столом и его сильно знобит. У него резко поднялась температура, что иногда случалось и раньше, и о поездке, конечно, теперь не могло быть и речи. Ночью я долго сидел у постели, держа его дрожащие руки в своих руках и предчувствуя, что это осложнение есть начало конца. Утром я служил литургию и приобщил Святейшего Святых Христовых Тайн. После этого я дал ему жаропонижающее лекарство и уже не отходил от него.

Температура спала, но сильная слабость осталась, и с этого дня (17 марта) Святейший уже не мог самостоятельно вставать и ходить. Еще несколько дней он кушал сам, но скоро руки его ослабли, и я начал кормить его с ложечки. Дело осложнялось и тем, что надо было подписывать массу поздравлений и наград к празднику Пасхи. Святейший молчал и лишь глазами показывал, что у него еще есть силы и он готов немного поработать. Я клал перед ним документы и следил, как он все более слабеющей рукой ставил свою подпись. Но наступал момент, когда подпись уже нельзя было узнать, и тогда я благодарил Святейшего и предлагал ему отдохнуть и закончить работу в другой раз.

В один из этих дней Святейший последний раз возглавил заседание Священного Синода, на котором митрополит Ювеналий доложил об окончании работ по подготовке канонизации отца Иоанна Кронштадтского. Ближайший Поместный Собор нашей Церкви должен был причислить его к лику святых.

Приближалась Пасха. Общественные организации решили приурочить к этому празднику Неделю милосердия и попросили, чтобы Святейший по телевидению обратился к пастве с призывом активно принять участие в этом благом деле. Помимо меня была подготовлена речь и оговорено время съемок.

Кажется, была уже шестая неделя Великого поста. Я, конечно же, осознавал, что это мероприятие уже не по силам Святейшему, но в глубине сердца надеялся на чудо. Ведь представлялась еще возможность с экрана телевизора, может быть, последний раз, обратиться Патриарху к своей огромной многомиллионной пастве. Поэтому я надел на Святейшего парадную рясу, дорогую панагию и куколь и посадил его в Синодальном зале.

Пригласил корреспондентов и телевидение. Предварительно Святейший кивком головы дал понять, что согласен зачитать речь, которую я вслух несколько раз прочел ему. Включили юпитеры. Заработала камера. Но чуда не произошло. Я видел, как Патриарх сосредоточенно читал речь про себя. Но и это было ему трудно. Скоро он начал глубоко и учащенно дышать, и мне пришлось срочно проводить прессу за дверь.

Прошло Благовещение и Вербное воскресенье. Святейший причастился Святых Христовых Тайн. Наступила Страстная седмица с ежедневными замечательными богослужениями. Забот прибавилось в связи с мироварением, которое совершается, как известно, в первые три дня Страстной седмицы. О всех предстоящих службах было доложено Святейшему, и он, сознавая свою немощь, дал благословение освящать святое миро в Великий Четверг в Богоявленском соборе митрополиту Ювеналию. Тогда же Патриарх изъявил желание пособороваться, для чего на Великий Вторник был приглашен духовник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Кирилл.

Вечером во вторник отец Кирилл поисповедовал Святейшего, а потом всех сотрудников Патриархии, после чего было совершено таинство Елеосвящения. Его совершил архиепископ Алексий (Кутепов) в сослужении архимандрита Кирилла и архимандрита Агафодора, настоятеля Крестовых Патриарших церквей.

Святейший Патриарх сидел в Синодальном зале, рядом с храмом, и усердно молился. В Великий Четверг литургия в Крестовом храме совершалась архиерейским чином архиепископом Алексием, который после евхаристического канона прочел положенные молитвы на освящение святого мира.

Небольшой сосуд с вновь сваренным миром я поднес к Святейшему Патриарху, и он, как это полагается, осенил его трижды крестным знамением. Сразу же этот сосуд был отвезен священником в Богоявленский собор, где большую часть новосваренного мира освятил митрополит Ювеналий. Миро, освященное Патриархом и митрополитом, было перемешано и запечатано в специальных сосудах для хранения и последующей раздачи по епархиям. Архиепископ Алексий причастил Святейшего Святых Тайн.

Незабываемо торжественно прошло ночное пасхальное богослужение. В нем участвовали дети воскресной школы, для которых были сделаны специальные облегченные хоругви. Патриархия наполнилась удивительно мелодичным звоном переносной звонницы. Пасхальные песнопения перекрывались детскими голосами, радостно восклицавшими: "Воистину Воскресе!" Святейший был слаб и лежал в постели. Все двери были открыты, и поэтому он мог слышать последнюю пасхальную заутреню в своей жизни. Когда мы подошли с ним похристосоваться, он плакал.

В понедельник Светлой седмицы Святейшего пришли поздравить с праздником Пасхи председатель Совета по делам религий Ю. Н. Христораднов со своими заместителями. Секретарь протопресвитер Матфей отслужил краткий молебен и провозгласил многолетие. Дети воскресной школы пропели пасхальные песнопения и получили из рук Патриарха по красному яичку. Из архиереев на поздравлении в Синодальном зале Патриархии присутствовали митрополит Питирим и архиепископ Алексий.

Всю неделю Патриархия оглашалась колокольным звоном и пасхальными песнопениями. Святейший таял на наших глазах. Консилиум врачей констатировал ослабление сердечной деятельности. Анализы были плохие. В одно из посещений врачей прозвучала откровенная фраза: "Патриарх живет только молитвой". (…)

Иногда к нему подходили архиереи, чтобы получить его благословение на труды и сказать ему несколько ласковых слов. Как правило, это был либо митрополит Владимир (Сабодан), управляющий делами Московской Патриархии, либо архиепископ Алексий, председатель Хозяйственного управления, работающий постоянно в соседнем здании и проявляющий особую сыновнюю заботу к престарелому Патриарху.

Мне запомнился один из последних официальных приемов, если его таковым только можно назвать. Святейшего посетил новый епископ нашей Церкви владыка Филарет (Карагодин), бывший его иподиакон, много трудившийся в первые годы патриаршества. Он преподнес Святейшему скромную, но очень чтимую Патриархом "Касперовскую" икону Богоматери. Этот образ стоял на столике перед глазами Святейшего до самой его кончины. Видно было, что Святейшему очень приятно видеть своего бывшего иподиакона в архиерейском достоинстве. Улыбка озарила его лицо, и он даже сказал несколько ласковых слов молодому владыке.

В выходной день, 1 мая, за завтраком я понял, что дни Святейшего сочтены. Уже около месяца я кормил его с ложечки преимущественно жидкой пищей. В этот день Святейший глотал с большим трудом, внезапно начинал кашлять. За весь день он смог проглотить несколько ложек бульона, аппетит полностью отсутствовал. На следующий день повторилось то же.

Поздно вечером 2 мая мы решили утром непременно причастить Святейшего. Он выразил свое согласие. Ночью были привезены просфоры из Данилова монастыря. Я не отходил от старца до трех часов ночи, наблюдая, как его тревожный сон (он тяжело дышал) прерывается каждые пятнадцать минут кашлем.

В три часа ночи, видя, что он не спит, я подошел к нему. Глаза его были ясные и радостные. Он приветливо помахал мне рукой, но сделать несколько глотков воды отказался. С трех часов ночи до утра у постели дежурил отец Петр.

В восемь часов утра владыка Алексий начал литургию. Служили поскору. Пели я и архимандрит Никита. Когда мы с владыкой подошли к постели, Святейший очень внимательно смотрел на нас и причастился как-то особенно сосредоточенно. Я приподнял его на подушке и дал несколько глотков теплой воды. Слава Богу, в этот момент кашель не мучил его.

На 3 мая Святейший благословил созвать заседание Священного Синода. Поэтому этот день должен был быть хлопотным. С утра был приготовлен Синодальный зал. Обед, который обычно проходил в присутствии Святейшего, на этот раз решено было провести в другом зале Патриархии.

Сразу после службы я весь ушел в хозяйственные хлопоты: накрывал стол, носил со склада продукты. Синод начал заседание в десять часов утра в соседнем здании, в апартаментах Управляющего делами.

В двенадцать часов я навестил Святейшего. Он лежал спокойно и сосредоточенно смотрел вдаль. Я предложил ему попить чаю, на что он дал согласие. Сделав чай и налив его в специальный поильник (его Святейший сам привез из Карловых Вар как сувенир), я приподнял старца и стал аккуратно поить. Первый глоток он сделал хорошо, но второй вновь вызвал кашель. Еще раз я подошел к Патриарху в два часа дня. Предложил попить. Святейший смотрел так же ясно и сосредоточенно. Он погрозил мне пальцем, и я понял, что пить он не хочет.

В пятнадцать часов было назначено начало обеда Священного Синода. Столы были готовы. Но вот меня зовет матушка Ирина и говорит, что надо поправить подушки у Святейшего, требуется его приподнять. Я подошел к нему, предложил немного посидеть, на что он глазами дал согласие. Поправили постель. Учитывая, что Святейший сидит, я вновь предложил ему попить и послал матушку Зинаиду за чаем или бульоном. Я приподнял Святейшего и посадил в стоящее рядом кресло. Мне помогала матушка Ирина.

Я еще держал его, когда вдруг лицо его побледнело, и глаза остановились. Матушка Ирина, почуяв беду, кинулась за доктором. Лечащий врач Святейшего Лариса Николаевна Логинова была в соседней комнате. Еще не сознавая случившегося, я попытался успокоить Святейшего, держа его в своих руках. Он трижды глубоко вздохнул и затих.

Так мирно отошел ко Господу 14-й Патриарх Московский и всея Руси Пимен на девятнадцатом году своего первосвятительского служения. Здесь же, в соседней комнате, был архиепископ Алексий, который сразу же надел епитрахиль и прочел разрешительную молитву над головой почившего. Он же прочитал последование на исход души.

Приехавшая через десять минут специальная реанимационная бригада констатировала смерть.

Вместе с отцом Петром я уложил Святейшего на его одр, и пришедшие члены Священного Синода отслужили первую заупокойную литию над телом почившего, предваряя ее гимном Воскресшему Христу. Многие плакали...

Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего блаженнопочившего Святейшего Патриарха Пимена. Вечная ему память" [8].

 

Телеграммы соболезнования Священному Синоду Русской Православной Церкви прислали Президент СССР М. С. Горбачев, Председатель Верховного Совета СССР А. Лукьянов, Председатель Совета Министров СССР Н. Рыжков, Председатель Президиума Верховного Совета РСФСР В. Воротников, Председатель Совета Министров РСФСР А. Власов. Соболезнования поступили от Предстоятелей всех Православных Церквей, от Глав других христианских Церквей и объединений, от руководителей ряда стран, от государственных деятелей, представителей науки и культуры.

В заседании от 3 мая 1990 года под председательством Преосвященного митрополита Киевского и Галицкого Филарета, Патриаршего Экзарха всея Украины (глава 4 , параграф 13 Устава об управлении Русской Православной Церкви), Священный Синод с глубокой скорбью констатировал, что 3 мая 1990 года в 15 часов на 80-м году жизни и на 19-м году первосвятительского служения в Патриаршей резиденции в городе Москве почил о Господе Святейший Патриарх Московский и всея Руси ПИМЕН.

В соответствии с главой 4 , параграфа 13 Устава об управлении Русской Православной Церкви совершили избрание Местоблюстителя Патриаршего Престола.

Из шести постоянных членов Священного Синода (глава 4 параграф 13) тайным голосованием в два тура Патриаршим Местоблюстителем избран Преосвященный митрополит Киевский и Галицкий Филарет, Патриарший Экзарх всея Украины.

Постановили: 2. В соответствии с главой 4 параграф 15 Устава об управлении Русской Православной Церкви Преосвященному митрополиту Крутицкому и Коломенскому Ювеналию вступить в самостоятельное управление Московской епарихией.

3. Отпевание Святейшего Патриарха Пимена совершить в Богоявленском патриаршем соборе 6 мая с. г., а погребение, согласно его завещанию, - в Свято-Успенском соборе Троице-Сергиевой лавры.

С 3 мая за каждым богослужением во всех храмах Русской Православной Церкви совершались панихиды по почившем.

Вечером по Всесоюзному радио и по Центральному телевидению было сообщено о кончине Святейшего Патриарха Пимена.

В 19 часов в Патриархию прибыло руководство Совета по делам религий при Совете Министров СССР во главе с его председателем Ю. Н. Христорадновым, который выразил глубокое соболезнование Синоду Русской Православной Церкви.

4 мая, утром, у гроба Святейшего в Крестовом храме архиепископ Зарайский Алексий совершил Божественную литургию и панихиду. В 16.30 митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир совершил литию, священнослужители подняли гроб с телом Патриарха на плечи и под пение Святый Боже... внесли его в стоявший во дворе катафалк.

В 17.00 траурный кортеж прибыл в Богоявленский патриарший собор. На встречу гроба Святейшего Патриарха в полном облачении вышли постоянные и временные члены Синода, Патриарший Местоблюститель Митрополит Киевский и Галицкий Филарет, Экзарх всея Украины, митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий, митрополит Минский и Гродненский Филарет, Патриарший Экзарх всея Белоруссии, митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий, митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир, управляющий делами Московской Патриархии, митрополит Одесский и Херсонский Леонтий архиепископ Смоленский и Калининградский Кирилл, председатель Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата, епископы Пермский и Соликамский Афанасий, Брестский и Кобринский Константин, настоятель собора протопресвитер Матфей Стаднюк, духовенство.

Открытый гроб с телом усопшего был поставлен на патриаршей кафедре. У гроба, покрытого патриаршей зеленой с красными источниками и золотыми херувимами - свечи, рипиды, предносный крест, белоснежный патриарший кукуль, дикирий и трикирий.

Пением Христос воскресе... началась заупокойная лития. Ее возглавил Патриарший Местоблюститель Митрополит Филарет. Звучного соборного хора почти не было слышно - пел весь многотысячный сонм молящихся.

В 18 часов началось заупокойное богослужение - парастас, которое в сослужении клириков совершили члены Синода.

По окончании вечернего богослужения для всех молящихся был открыт доступ ко гробу Святейшего для прощания.

В изголовье был поставлен аналой, перед которым московское духовенство непрерывно, и днем и ночью, читало Евангелие и совершало заупокойные молитвы.

5 мая Божественную литургию и панихиду в Богоявленском соборе совершил митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир в сослужении духовенства.

В 13 часов проститься со Святейшим прибыл Святейший и Блаженнейший Илия II, Католикос-Патриарх всей Грузии, который также совершил панихиду.

Вечером, в канун 3-й Недели по Пасхе, всенощное бдение в соборе совершили члены Священного Синода. По окончании всенощной литию у гроба почившего Первоиерарха совершил Блаженнейший Митрополит Пражский и всей Чехословакии Дорофей, обратившийся ко всем присутствовавшим в соборе со словом о почившем Предстоятеле Русской Церкви.

Наступило 6 мая, воскресенье, - последний день прощания с Патриархом. Божественную литургию в Богоявленском соборе совершили члены Священного Синода.

Почтить память усопшего Предстоятеля Русской Православной Церкви в патриарший собор прибыли Председатель Верховного Совета СССР А. И. Лукьянов, Председатель Совета Министров РСФСР А. В. Власов, председатель Совета по делам религий при Совете Министров СССР Ю. Н. Христораднов, председатель Совета по делам религий при Совете Министров РСФСР Л. Ф. Колесников, представители общественных организаций, народные депутаты, члены дипломатического корпуса.

А. И. Лукьянов от имени Президента СССР М. С. Горбачева, Верховного Совета и правительства СССР, а также от имени Верховного Совета и правительства Российской Федерации выразил глубокое соболезнование Священному Синоду, всему клиру и мирянам Русской Православной Церкви в связи с кончиной Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена. В своем слове он, в частности, сказал:

"С именем покойного Патриарха связана крупная страница в истории Русской Православной Церкви и всего нашего общества. Всем чадам Русской Православной Церкви он завещал любить свою Родину, защищать ее, трудиться во благо ее. Эти слова, принадлежащие покойному Патриарху, характеризуют его как великого патриота нашего Отечества, как человека, заботящегося о благе людей, об их духовном мире. Очень много сил положил Патриарх на то, чтобы в мире жили все народы нашей страны, чтобы к этому стремились все Церкви, расположенные на ее территории. Мы высоко ценим деятельность Патриарха по защите прав человека, по возрождению милосердия к человеку. Миротворческая деятельность покойного Патриарха оценена высокими наградами нашей Родины, высшей наградой Всемирного Совета Мира. Патриотом, подлинно духовным пастырем и останется Святейший Патриарх Пимен в сердцах верующих, в сердцах всех советских людей. Еще раз выражаю глубокую скорбь по поводу кончины Святейшего Патриарха Пимена".

В Книге соболезнований А. И. Лукьянов оставил запись:

"Память о Патриархе Пимене будет жить в сердцах советских людей. Патриарх - пастырь, человек, заботившийся о благе ближних, о мире в обществе и на всей планете,- таким покойный Патриарх останется в нашей памяти".

По окончании заупокойной Божественной литургии те же архиереи совершили чин отпевания почившего Патриарха.

Надгробное слово Патриаршего Местоблюстителя Митрополита Киевского и Галицого Филарета, Патриаршего Экзарха всея Украины:

"Христос воскресе!

Блаженны мертвые, умирающие в Господе (Откр. 14, 13).

Ваши Святейшества, досточтимые архипастыри, отцы, братья и сестры!

Как отверзу уста свои, когда навсегда сомкнулись уста Первосвятителя нашей Церкви? Каким языком исповедую судьбу Божию, когда умолк язык Святейшего Отца нашего, возвещавшего нам глаголы Жизни Вечной?

Вот и наступил день, когда надлежит нам расстаться здесь, на земле, с нашим Первосвятителем.

Безмолвно стоит перед нами его гроб, но и в своем безмолвии он красноречиво проповедует, напоминая нам всю долголетнюю и многоплодную жизнь в Бозе почившего Святейшего Патриарха Пимена.

Едва исполнилось ему 15 лет, когда пламенное желание посвятить себя служению Богу привело его в Московский Сретенский монастырь, откуда, возрастая от силы в силу, он был для многих образом чистого и непорочного благочестия (Иак. 1, 27), молитвы, нестяжательности, смиренномудрия и милосердия.

В трудные времена, в годы испытания для нашей Церкви вера в Промысл Божий и усердная молитва укрепляли его духовные силы в несении нелегкого жизненного креста.

Мы не можем описать сейчас все труды и духовные подвиги в Бозе почившего Святейшего Патриарха. Внутренняя жизнь его, как и всех ревнителей благочестия, запечатлена глубокой тайной. Мы же поведаем лишь о том, чему сами были свидетелями.

В течение двадцати лет Святейший Патриарх Пимен окормлял Русскую Православную Церковь, продолжая ответственное и святое дело своих славных предшественников - всероссийских Патриархов.

Его первосвятительство ознаменовалось развитием подлинно добрых отношений между Церковью и государством, сопровождалось заботой о духовном возрождении общества, которое в условиях стремительных перемен, происходящих в нашей стране, привело к совершенно новым благоприятным возможностям жизнедеятельности Церкви, возрождению тысяч приходов, открытию целого ряда монастырей и освящению новых храмов, появлению новых духовных школ, расширению участия духовенства и верующих в делах милосердия и благотворительности.

Активным было участие Святейшего Патриарха Пимена в разработке подготавливаемого Закона о свободе совести и религиозных организациях, принятие которого, как мы надеемся, поможет "современному человеку обрести полноту жизни, обрести спасение".

Именно в дни его первосвятительства Русская Православная Церковь, вся наша страна праздновали 1000-летие Крещения Руси. Это торжество как свое восприняли и разделили с нами Церкви, религиозные и общественные организации всего мира.

Следует по справедливости сказать, что период Патриаршего правления блаженнопочившего ознаменовался деятельным участием нашей Церкви в жизни православной Полноты, в развитии братских отношений с Церквами других конфессий, в умножении нашего вклада в экуменическое движение, ставящее своей целью единство христианского мира.

Образ Святейшего Патриарха Пимена, верного сына Отечества, сохранится в наших сердцах как человека, глубоко сочувствовавшего успехам дорогой Родины и тяжко скорбевшего при ее неудачах, охранявшего единство и согласие находившегося под его первосвятительским омофором народа Божия, творившего мир среди всех людей Земли и наипаче соотечественников, неустанно вдохновлявшего чад Церкви нашей на дела любви, милосердия и миротворчества.

Уместно будет напомнить и об участии Святейшего Патриарха Пимена в инициативах по проведению регулярных встреч Глав и представителей Церквей и религиозных объединений в СССР по наиболее важным вопросам современной жизни.

Мы всегда будем помнить глубокую скорбь Святейшего Патриарха в связи с обострением национальных отношений в нашем государстве, его стремление к уврачеванию сего тяжкого недуга, к чему он и призывал в своем обращении к участникам недавней встречи религиозных руководителей нашей страны, посвященной межнациональным отношениям.

Вполне закономерным было избрание Святейшего Патриарха Пимена народным депутатом СССР, но резкое ухудшение состояния его здоровья, к сожалению, не позволило ему должным образом участвовать в депутатской работе.

Последние месяцы жизни Святейшего Патриарха омрачили церковные нестроения в епархиях Западной Украины, вызванные экстремистскими устремлениями и насильственными действиями на этой территории католиков восточного обряда, а также называющих себя "украинскими автокефалистами".

Уповая на милость Божию и Его всесильную помощь, мы верим в преодоление церковных нестроений, в разрешение сложной межрелигиозной обстановки, о чем так печаловался новопреставленный Первосвятитель.

Болезнь, одолевавшая в последнее время Святейшего Владыку, была крайне тяжела для него. Оставаясь до самой последней минуты жизни в полном сознании, он никогда не высказывал ни малейшей тени недовольства, или ропота, или нетерпеливости.

Во время недуга своего, пока позволяли силы, он стремился сюда, в свой патриарший собор, позднее молился в Крестовом храме своей резиденции, а к концу, уже редко вставая с одра, он всегда слушал литургию, совершаемую в его домовом храме. А с каким благоговением он принимал Святые Тайны! Так было и в тот последний свой пасхальный день жизни, 3 мая, когда он, причастившись Святых Христовых Тайн по окончании Божественной литургии, вскоре скончал свое жительство и вошел во гроб в зрелости, как укладываются снопы пшеницы в свое время (Иов 5, 26).

Святейший Владыка! Здесь, в патриаршем соборе, ты в течение нескольких десятилетий возносил к Престолу Всевышнего пламенные молитвы за твою всероссийскую паству. Теперь паства твоя предстоит у гроба твоего и возносит молитвы о упокоении твоей души. Помолимся, возлюбленные братья и сестры, о упокоении души почившего о Господе Святейшего Патриарха Пимена, о прощении его вольных и невольных грехов. Ибо нет человека, который бы жил на земле и не согрешил.

Пусть Человеколюбивый Господь упокоит его в селениях праведных, где нет ни печали, ни слез, ни воздыхания, но жизнь бесконечная.

Христос воскресе!"

 

Во время отпевания слово соболезнования произнес Католикос - Патриарх всей Грузии Илия II:

"Мы прибыли из Грузии, из древней Иверии, удела Пресвятой Богородицы, чтобы разделить вашу скорбь по поводу кончины нашего возлюбленного во Христе брата Святейшего Патриарха Пимена. Воистину, как говорит святой Симеон Новый Богослов: "Начало жизни у меня есть конец, конец - начало, я не знаю, откуда прихожу, не знаю, где нахожусь, и не ведаю, куда опять завтра пойду". Такова судьба каждого человека. На грузинском языке не говорят, что человек умер, а говорят - изменился. И ныне, в час последнего прощания, перед нами встает светлый образ Первосвятителя, который воистину был добрым пастырем всероссийской паствы. Я с любовью вспоминаю годы учебы в Московской Духовной Академии, когда Святейший был наместником Троице-Сергиевой Лавры, когда мы, студенты и наши преподаватели, с любовью ходили слушать красноречивые и глубокие по содержанию проповеди тогда еще полного сил молодого наместника. Особенно мы любили присутствовать на совершаемых им монашеских постригах. Потом его епископская хиротония и, наконец, 19 лет тому назад интронизация на Патриарший Всероссийский престол Первосвятителя, Когда мы со стороны смотрим на жизнь Святейшего Патриарха Пимена, то видим только величие и славу, вспоминаем торжественные богослужения, но не видим тяжелых испытаний, которые он перенес, бессонных молитвенных ночей, слез и страданий, того тяжелого креста, который нес он на своих раменах.

Святейший Владыка, прости нас за нашу близорукость!

Святейший Патриарх Пимен всегда был примером духовности и церковности. Его присутствие в 1977 году на моей интронизации в Грузии я воспринял как знак особого благоволения Божиего. Святейший Патриарх Пимен вышел из Лавры Преподобного Сергия, и сегодня он вновь возвращается туда. И ныне, в час перехода от времени к вечности, мы возносим молитву: "Господи, Боже наш, Сам на земли жизнь его прославил еси, Сам же и исход жития его со святыми Твоими праведными учини. Аминь".

Христос воскресе!"

От имени Вселенского Патриарха соболезнования выразил митрополит Швейцарский Дамаскин:

"Матерь-Церковь обращается в эти священные минуты к клиру и народу Русской Церкви и вместе с апостолом Павлом говорит: "Если один член страждет, то все тем страждет". Переход приснопамятного Патриарха туда, где нет ни печали, ни воздыхания, совпадает с поразительными изменениями, которые стремительно осуществляются в Советском Союзе и странах Восточной Европы и начертывают новые, обнадеживающие перспективы для всего человечества. Русская Церковь поставлена перед трудным и творческим вызовом. Знайте, что Вселенский Патриархат, все православные люди соучаствуют в ваши молитвах, разделяют вашу печаль".

От Православной Церкви Америки соболезнования принес ее Предстоятель Блаженнейший Митрополит всей Америки и Канады Феодосий:

"С любовью я вспоминаю о своих встречах с Его Святейшеством. Под Его архипастырским водительством Русская Православная Церковь оказала огромную помощь американскому Православию. Я молю Бога о том, чтобы Русская Церковь-Мать и дочерняя Американская Церковь во взаимном доверии и любви продолжим являть всему миру наше историческое и духовное свидетельство о Святом Православии".

Слово соболезнования произнес представитель Его Святейшества Папы Римского кардинал Иоанн Виллебрандс:

"Его Святейшество просил передать его искренние соболезнования по случаю кончины Святейшего Патриарха Пимена. Он водительствовал паству как добрый пастырь в то время, когда, казалось, померк дневной свет. Мы надеемся продолжать не только богословские, но и практические контакты, ведущие к разрешению многих проблем.

В течение долгих лет его Предстоятельства расширились отношения между Католической и Русской Православной Церквами.

Мы надеемся, что сможем и впредь обмениваться богословскими идеями, что практические проблемы будем изучать сообща в духе веры, надежды и любви, стремясь исполнить волю Бога, Который есть Путь, Истина и Жизнь".

Архиепископ Усик Сантурян огласил соболезнование Верховного Патриарха и Католикоса всех армия Васкена I:

"Более тридцати лет я имел от Господа духовное утешение знать покойного. Своим мирным нравом и кротким сердцем он воистину воплощал гуманизм великого русского народа, являясь образцом преданности Богу и Церкви Христовой. От всего нашего народа в Армении и находящегося в рассеянии я выражаю глубокую скорбь и соболезнования Русской Православной Церкви. Благословенна память праведников!

Патриарх Пимен воплощал также со всей полнотой дух экуменизма, который исходил не только от сегодняшнего идеала и братства всех Церквей, но и от собственного его человеколюбивого и доброго духа, евангельской любви ко всем братьям во Христе, независимо от их вероисповедания.

Так он жил, трудился и молился как Патриарх Русской Церкви, как служитель народа, как самоотверженный сын матери Родины, как защитник великой богоугодной идеи мира. Так и расстается Патриарх Пимен с этим миром, до конца исполнив свой долг. Он целую жизнь "подвигом добрым подвизался, течение совершил, веру сохранил", а теперь готовится ему венец правды".

Подходит к концу чин отпевания. Под пение Трисвятаго гроб с телом был обнесен вокруг собора.

Около 15 часов траурный кортеж машин отбыл в Троице-Сергиеву Лавру.

Члены Священного Синода в полном облачении встретили у Святых врат гроб с телом почившего священноархимандрита Лавры. Вдоль пути к собору стояли братия монастыря, учащиеся духовных школ, духовенство, многочисленные паломники. В Успенском соборе члены Священного Синода совершили последнюю перед погребением панихиду, во время которой братия Лавры и воспитанники Духовных школ нескончаемым потоком подходили прощаться с почившим.

Носителем духа святой Руси назвал Святейшего Патриарха Пимена в своем слове Перед началом панихиды митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир сказал слово:

"Заканчивается последний земной путь нашего Святейшего Патриарха. По воле Божией и по своему собственному желанию, Святейший прибыл в Лавру, в дом Живоначальной Троицы, под покров Божией Матери, в место, освященное молитвами и подвигом преподобного Сергия Радонежского. Прибыл, чтобы уже до второго пришествия Христова никуда не уходить. С Лаврой связана его жизнь: от пострига в Лаврском скиту до ее наместника и священноархимандрита. Лавру он любил. Находясь тут, он отдыхал душой. Благо, что он нашел здесь свое последнее пристанище.

Когда-то, на заре своей молодости, еще будучи послушником, в подряснике, Святейший был запечатлен на известной картине Павла Корина "Русь уходящая". Мы уйдем, Русь же была и будет в веках. Святейший Патриарх был носителем духа Святой Руси - это дух поиска Христа, стремления ко Христу и воплощения Его воли в конкретных исторических условиях. Сегодня вся наша Церковь молится Воскресшему Христу Жизнодавцу об упокоении души усопшего новопреставленного Святейшего Патриарха Пимена. В Воскресшем - наша уверенность в нашем общем воскресении, в том, что правда Его - правда навеки, и слово Его - истина есть. Это Он сказал: "Истинно говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного" (Мф. 18, 19). Вся Церковь просит Господа об упокоении Святейшего Патриарха - и упокоит его Господь. Мы же, братия, помыслив нашу короткую жизнь, от души попросим у Христа усопшему упокоения, нам же - мира и Божественной милости. Пускай будет ему упованием - Отец, прибежищем - Сын, покровом - Дух Святый. Аминь".

Затем с надгробными речами выступили Блаженнейший Дорофей, Митрополит Пражский и всей Чехословакии, от Александрийской Православной Церкви - архимандрит Феодор Хоревтакис, от Болгарской Православной Церкви - митрополит Ловчанский Григорий.

Гроб с телом обносят вокруг Успенского собора Лавры, братию которой долгие годы возглавлял Святейший. Процессия спускается в крипту под Успенским собором. Звон колокола возвещает, что гроб с телом Патриарха внесен в храм под Успенским собором во имя Всех святых, в земле Российской просиявших, и опущен в могилу рядом с гробницей его предшественника Святейшего Патриарха Алексия. На нетленную жизнь прихожду днесь... Святительство твое да помянет Господь Бог во Царствии Своем, всегда ныне и присно и во веки веков. Аминь.

После погребения Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена во время поминальной трапезы в Патриарших покоях Лавры со словами в память покойного выступили: Святейший и Блаженнейший Католикос-Патриарх Илия II, от Антиохийской Православной Церкви - епископ Филиппопольский Нифон, от Сербской Православной Церкви - епископ Нишский Ириней, от Румынской Православной Церкви - митрополит Крайовы и Олтении Нестор, от Элладской Православной Церкви - митрополит Закинфский Пантелеимон и другие [9].

Смерть Святейшего Патриарха Пимена и в церковных, и в общественных кругах многими осознавалась как вполне определенный рубеж в послереволюционной истории Церкви, как окончание эпохи, объединенной именами Патриархов Тихона, Сергия и Алексия. Патриарх Пимен стал последним Патриархом советского периода отечественной истории. Вместе с ним ушли в прошлое и те церковно-государственные отношения, что сохранялись в последние семь десятилетий.

 

Слово митрополита Антония Сурожского 6 мая 1990 года:

"В четверг 3 мая скончался Святейший Патриарх Московский и всея Руси Пимен. Патриарх Пимен - один из последних представителей эпохи беспощадного преследования тех, которые отказывались смириться с коммунистической догмой и утверждали свою веру в Бога. Он родился за четыре года до первой мировой войны, формировался в эпоху предпринятого Лениным давления на всех верующих, и затем жил в те годы, которые американский историк Роберт Конквест назвал "большим террором": в эпоху Сталина, Берии, Хрущева, Брежнева, Андропова... В разгар сталинских преследований он не побоялся стать монахом, позже - священником, а потом был избран и хиротонисан во епископа.

Мы мало знаем о том, что происходило в те трагические годы. Он служил в армии, был дважды арестован, в общей сложности провел десять лет в советских тюрьмах и концлагерях, но никогда не поколебался, никогда не отступился от веры и никогда не скрывал ее. Мы мало знаем о тех днях его жизни, потому что о многом, что происходило тогда, никогда не говорилось, а также потому, что он был человеком застенчивым, скромным, учтивым и деликатным - и бесконечно, отчаянно одиноким. Как можем мы выносить суждение о людях, мужчинах и женщинах того поколения? Мы на Западе не имеем понятия о том, что значит с детства расти, а потом жить под сенью смерти, под угрозой ареста и пытки. Помню, мне в России говорил друг, что первыми его воспоминаниями детства были душераздирающие крики в ночи, когда КГБ приходил забирать соседей, друзей, родственников. Страх въелся в их кости. Некоторые не могли его перебороть; другие, как глубок ни был страх, превозмогали его изо дня в день и стояли перед лицом безбожного мира свидетелями Божиими: в ужасе, но верные. Думается, Патриарх был одним из таковых.

И когда я слышу, как люди, никогда не бывшие ни под какой угрозой опасности, критикуют и осуждают его и его современников, мне вспоминается отрывок из фольклорного "Жития Моисея". Видя неверность евреев в пустыне, Ангелы Божии возопили: "Доколе, Господи, Ты будешь терпеть их? Прокляни их!" - и Господь ответил: "Только тогда Я отвергну их, когда мера грехов их превзойдет меру их страдания".

В то же время Патриарх Пимен не был просто пассивен: многие годы, когда здоровье его уже было подорвано, он оставался человеком молитвы. Он не только участвовал во всех многочисленных и подчас изнурительно долгих богослужениях, но молился и постился у себя тайно, веруя - справедливо - что невозможное людям возможно Богу, Который Единый может претворить сердца каменные в сердца плотяные. Однажды я спросил одного верующего в России, чего он ожидает от Патриарха: "Чтобы он был молитвенником перед лицом Божиим за нашу землю. Патриарх - печальник перед Богом, а не администратор". И Печальником он действительно был - до последнего момента, когда, по выражению древних римлян, он "сложил с себя бремя жизни": свободный от оков больного тела, тягот режима, оков того, что он называл своей "золотой клеткой" - клеткой всякого правителя, всякого иерарха, всякого человека, несущего бремя громадной ответственности. Он лично ничего не предпринял, чтобы использовать те возможности, которые "перестройка" открыла перед Церковью: он уже был слишком изнурен и слишком болен к этому времени. Но он молитвенно предстоял перед Богом за свою Церковь, и за свою землю, и поистине за весь мир, чтобы свобода и мир были дарованы всем народам, всем, кто верит в Жизнь. И это же он будет делать и теперь, в Свободе Вечности" [10].

 

Слово архимандрита Иоанна (Крестьянкина) в 1-ю годовщину смерти Святейшего Патриарха Пимена 3 мая (20 апреля) 1991 года:

"Христос воскресе!

Други мои, сегодня 3 мая (20 апреля), и многие из нас помнят, что именно в этот день, год назад отошел в жизнь вечную ко Господу 14-й Первосвятитель Русской Православной Церкви Святейший Патриарх Московский и всея Руси Пимен.

Год назад, как и ныне, Церковь огласилась песнопениями пасхальной радости, - радости о победе жизни над смертью. И над гробом почившего патриарха решительным утверждением звучали слова пасхального канона - "смерти празднуем умерщвление, жития вечнаго начало! Христос воскресе!" Скорбь о кончине, о разлуке растворилась и была побеждена пасхальным радованием.

А странное сочетание двух песнопений - пасхального и погребального - наполняло сердца раздумьем о смысле жизни: как завершение жизни становится одновременно и началом новой жизни.

Жизнь кончилась, да торжествует жизнь!

За этот прошедший год не раз наша память и любовь возвращались воспоминанием к деятельной жизни и образу первосвятителя. Мы вспоминали о нем особенно в его памятные дни еще и потому, что, отстраняясь временем от последних дней его жизни, мы вернее и глубже видим теперь: кто был рядом с нами, кем он был для нас, какое великое дело совершил он и каких трудов и подвигов стоило ему все это.

Мы много говорили уже о значении его жизни и трудов, но еще ни разу не касались сокровенного, последнего подвига Святейшего Патриарха - его умирания в Господе. А ведь именно смерть - логическое завершение всей прожитой жизни - отражение ее. И если смерть грешника люта, то для праведника и "жизнь - Христос, и смерть - приобретение". Ибо приобщается он последнему Великому Таинству и видит Бога не гадательно, но лицом к лицу и слышит: "Приидите благословенные Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царство от сложения мира..."

И говорить о смерти Божиих людей надо, и знать, и помнить о блаженной кончине их нам с вами необходимо. Ведь и мы не так далеки от великого страшного последнего дня своей жизни, - дня перехода в вечность. И не может человек не страшиться этого дня, ибо для каждого из нас "смерть - дело-то небывалое". И однажды в жизни явится она к нам и не спросит нас, готовы ли мы к встрече с ней. Ведь совсем не напрасно говорит апостол Павел слова, которые должны бы напечатлеться в сердцах наших: "Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их, Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же". И воззрим на кончину их жизни - она обогатит нас опытом, подготовит и к своей мирной христианской кончине.

Святейший Патриарх Пимен умер на 80-м году жизни. И мирная христианская кончина его не была ни скоропостижной, ни безвременной: долгие годы недугов и немощей лишили патриарха возможности самостоятельно передвигаться, много говорить, участвовать зримым образом в общественной жизни и даже богослужениях. Болезнь сделала его, казалось бы затворником.

Но так ли это?

Посмотрим поближе на жизнь Святейшего в этот последний период. С осени 1985 года в здоровье Святейшего появились первые признаки грядущей немощи - отказались повиноваться ноги. Обычный ритм и образ жизни пришлось видоизменить, приспосабливаясь к своим возможностям. Прежде он много служил и посещал многие храмы на престольные праздники: московские святыни были дороги ему, они подкрепляли силы его в часы паломничества к ним. И вот от многого пришлось отказаться.

Но зато Крестовый храм в честь Владимирской иконы Божией Матери, находящийся рядом с комнатой патриарха, - стал местом постоянных богослужений, за которыми он молился.

В Великий пост 1988 года последний раз проникновенно прозвучала в алтаре Богоявленского собора молитва первосвятителя вашего: "Да исправится молитва моя..." - и тем же постом в день Благовещения архангельское приветствие вознес он Пресвятой Владычице нашей Богородице:

"Архангельский глас вопием Ти, Чистая..."

И по голосу его никто из присутствующих еще не мог заподозрить, что это последнее его соло, последний дар Богу его певческого таланта.

Болезнь все прогрессировала и вела свое наступление быстро, а Святейший продолжал трудиться с той исключительной ответственностью, что и раньше, только перенеся труды свои на молитвенный подвиг в затворе и к письменному столу, за которым неукоснительно сам решал все дела. Силы его питало Святое Причастие.

В октябре 1988 года врачи дают мрачные прогнозы прогрессирующей болезни и обещают ему полугодовую мучительную кончину. Предлагаемую операцию Святейший отклонил кратким: "На все воля Божия, нет, категорическое нет!"

И продолжал трудиться, будто не было решительного определения о нем.

Несколько раз приступал он к Таинству Елеосвящения (Соборования) в те дни, когда все: и сам он, и окружающие - видели, что жизнь готова прерваться. .

Врачи отступили, их средства были бессильны, по их определению Святейший жил только молитвой.

В Великий пост Святейший продолжал свои труды - подписывал многочисленные грамоты ко дню Святой Пасхи, просматривал множество документов. Возглавил заседание Священного Синода, на котором окончились работы по канонизации отца Иоанна Кронштадтского.

Он жил и трудился уже целый год после определенного ему врачами срока.

На Страстной седмице во вторник Святейший попросил его пособоровать, и к нему был приглашен Духовник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Кирилл, который его поисповедовал. Таинство Елеосвящения совершали соборно во главе с архиепископом Зарайским Алексием.

В Великий четверг после евхаристического канона Святейший Патриарх сам прочитал молитвы, положенные на освящение святого мира, и благословил небольшой сосуд с вновь сваренным миром, осенив его трижды крестным знамением.

После этого архиепископ Алексий причастил Святейшего Святых Христовых Тайн.

Торжественно прошло ночное пасхальное богослужение. Звонкие детские голоса учеников воскресной школы Богоявленского собора радостно восклицали:

"Воистину воскресе!"

А Святейший, уже совсем слабый, молился, лежа в постели, в последнюю пасхальную заутреню в своей жизни, на глазах у него были слезы.

Второго мая вечером Святейший попросил причастить его Святых Тайн. И в 8 часов утра 3 мая владыка Алексий начал последнюю в жизни Святейшего Патриарха Пимена Божественную литургию.

Причащался Святейший как-то особенно сосредоточенно.

После литургии Святейший благословил назначенное заранее на 10 часов утра этого дня заседание Священного Синода. И собрались "преемники апостолов от конец", благословенные на труды последним его первосвятительским благословением, благословением Божиим собрались к смертному одру того, кто 19 лет был отцом отцов и благословлял их дела и начинания.

В 3 часа дня Святейший встал, ему помогли пересесть в стоящее рядом кресло. Он трижды глубоко вздохнул и затих. Так мирно отошел ко Господу 14-й Патриарх Московский и всея Руси Пимен на 19-м году своего первосвятительского служения.

Крестный путь завершен, и Воскресший Христос принял душу его от великих трудов и подвигов в вечную радость.

"Блаженны умирающие о Господе".

Посмотрите, дорогие мои родные, чада Божии и Церкви, на кончину жизни наших первосвятителей, начиная от ныне канонизированного Святейшего Патриарха Тихона, его преемников Святейшего Патриарха Сергия, Святейшего Патриарха Алексия и до ныне поминаемого Святейшего Патриарха Пимена.

Неужели праведная их в Боге жизнь не откроет пред нашим взором чуда промыслительного действия руки Божией, покоящейся на наших первосвятителях, а через них на нашей Церкви и на нас.

Святейший Патриарх Тихон в день радостного праздника Благовещения Пресвятой Богородицы завершил свой крестный путь, терновым венцом которого были и клевета, и откровенная ложь, и заточение.

Отслужив у престола Божия свою последнюю Божественную литургию, он в тот же день со словами: "Слава Тебе Боже, слава Тебе Боже, слава Тебе Боже", предал многострадальную праведную душу свою в руце Божий.

Не прошло и века, как весь мир, верующий и не верующий, объявил его избранником Божиим и святым угодником.

Святейший Патриарх Сергий.

Не явил еще Господь миру вполне его сокровенного подвига. Он продолжает нести и по смерти тяготу непонимания от многих, а часто и откровенной лжи.

Но кончина его? Разве ни о чем не скажет она нам? Да она - Божие свидетельство о нем. В день кончины он служит свою последнюю Божественную литургию, причащается Святых Христовых Тайн, совершает своими рукам последнюю архиерейскую хиротонию, чтобы сказать в тот же день Господу: "Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко..."

Святейший Патриарх Алексий.

Труды и труды, труды, превышающие меру сил 93-летнего старца. Службы Великого поста и ожидание великого праздника. "Общее воскресение прежде Твоея страсти уверяя..." желанием служить в этот день Божественную литургию и читать Евангелие лицом к народу.

Но встретил народ своего патриарха в этот день праздника с вербами и горящими свечами, уверяющими о воскрешении друга Божия Лазаря и о воскресении патриарха, всю жизнь от юности отдавшего Богу,

"И взирая на кончину жизни их, подражайте вере их..."

Таковы наши патриархи, наши пастыри, наши отцы. Такова наша Церковь!

И память о них, память о приснопоминаемом ныне Святейшем Патриархе Пимене для нас с вами, дорогие мои, должна быть особенно живой. Ведь они трудились и воссылали о нас и о Церкви нашей свои первосвятительские молитвы ко Господу при жизни, а блаженная кончина их свидетельствует о том, что теперь они имеют власть дерзновенно молиться о нас пред Престолом Божиим.

Так будем же, дорогие мои, и мы постоянно воссылать Господу сердечные моления об упокоении в обителях райских тех, кто всю жизнь свою отдали Русской Православной Церкви, перенесли тяготы, зной и мраз, и скорби трудов, кто смиренно через монашеское послушание вынес то, что невозможно было вынести человеческими силами.

Но сила Божия вела свою Церковь, и сила Божия вручала кормило Церкви тому, самоотверженно делал Божии дела, кто вел народ Божий к вечности путем заповедей Господних через страдания. Вечная им память!

Душа его, в Бозе почившего Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена, ныне поминаемого, во благих водворится и память его в род и род. Воистину воскресе Христос!" [11]

7 июня 1990 года в слове перед молебном на открытии Поместного Собора Русской Православной Церкви Патриарший Местоблюститель сказал:

"Завершился жизненный путь блаженнопочившего Патриарха Московского и всея Руси Пимена, окормлявшего нашу Церковь на протяжении двадцати лет. Под его водительством вписаны в историю нашей Церкви многие памятные события, связанные с благодатным процессом развития нашей церковной жизни, с нашим деятельным участием в жизни Православной Полноты и в поиске путей воссоздания вероисповедного единства ныне разделенного христианства, с усилиями по возрождению духовно-нравственных сил нашего общества. Вечная и благодарная ему память!" [12]

3 мая 1991 года Русская Православная Церковь возносила молитвы о почившем года назад Святейшем Патриархе Московском и всея Руси Пимене.

В этот день Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II совершил заупокойную молитву в Крестовом храме в Патриархии.

Заупокойную литургию и панихиду в Богоявленском патриаршем соборе совершил архиепископ Солнечногорский Сергий с соборным духовенством.

В храмах Троице-Сергиевой Лавры, священноархимандритом которой был почивший Святейший Патриарх Пимен, Божественные литургии и панихиды о нем совершили: в Покровском академическом храме - архиепископ Дмитровский Александр в сослужении учащих и учащихся, раннюю в Сергиевском трапезном храме - епископ Владимирский и Суздальский Евлогий, позднюю - епископ Подольский Виктор с братией Лавры. В храме Всех святых, в земле Российской просиявших, под Успенским собором, где находится гробница Святейщего Патриарха Пимена, литургию и панихиду совершили наместник Лавры архимандрит Феогност и инспектор Московской духовной академии архимандрит Сергий13.

Завершая повествование о нелегком жизненном пути четырнадцатого Первосвятителя земли Русской, приведем слова Святейшего Патриарха Алексия II:

"Патриаршество - это трудный подвиг. И сегодня я на своем посту ощущаю, насколько тяжела ответственность и за судьбу Церкви, и за судьбу каждого ее архипастыря, священнослужителя и мирянина. Поэтому уверен, что как по-настоящему церковный человек, монах, покойный Патриарх Пимен немало сердечных молитв вознес ко Господу за всю Полноту Русской Православной Церкви, Главой которой ему судил Господь быть в нелегкое для нее время" [14].

---

[1] Софроний, архимандрит. Духовные беседы. М., "Паломник". 2003. с. 32.

[2] Последний старец. Ярославль. Центр Православной культуры святителя Димитрия Ростовского. 2004. с. 503.

[3] В газете "Русская Мысль" № 3071 от 02.10.1975 (с. 14) за подписью "Наблюдатель" было опубликовано "Свидетельство о Поместном Соборе Русской Православной Церкви 1971 г. в Москве". В обстоятельном разборе публикации архиепископ Василий (Кривошеин) пишет: "Неправда, будто бы патр. Пимен человек "психически и физически сломленный". Дай Бог, чтобы у "Наблюдателя" было бы столько мужества и силы духа, как у Святейшего!". Церковь владыки Василия (Кривошеина). Нижний Новгород. Издательство Братства во имя св. Александра Невского. 2004. с. 148-153.

[4] Соколов Николай, протоиерей. "Я вспоминаю о нем каждый день…". // Альфа и омега № 2 (43). М., 2005. с. 245.

[5] Любартович В. А. Юхименко Е. М. Собор Богоявления в Елохове. История храма и прихода. М., ЦНЦ "Православная Энциклопедия". 2004. с. 229-231.

[6] То же с. 231-232.

[7] Из воспоминаний Митрополита Владимира (Сабодана): "Патриарх беспокоился обо всех своих духовных чадах, лишь о собственном здоровье забывал. Поэтому и имел букет недугов. Уже в конце жизни ему предложили операцию, подозревая неладное. А у него сердце больное, диабет. Не знали, что делать. Посоветовать в таком случае никто не решался. Вечером Патриарх спросил: как бы я поступил? Я от души ответил: "Отслужить наутро Литургию и положиться на волю Божию". Положились на волю Божию. Утром отслужили Литургию. Патриарх причастился, а после сказал, что отказывается от операции. Когда пришли врачи, принял их. Они осмотрели Патриарха, спросили, не болит ли там, не болит ли тут. Он все стерпел и отказался от операции. Угостил врачей шампанским, и попрощался. Прожил еще два года". Пастырь. Митрополит Владимир (Сабодан) глазами современников. К., 2000. с. 74.

[8] Сергий (Соколов), епископ. Правдой будет сказать…Новосибирск, 1999. с. 106-128.

[9] Журнал Московской Патриархии, 1990, № 8, С. 7-15.

[10] Антоний, митрополит Сурожский. Слово об избрании Патриарха Пимена. // Альфа и омега № 2 (43). М., 2005. с. 242.

[11] Иоанн (Крестьянкин), архимандрит. Проповеди. М., Издание Свято-Успенского Посково-Печерского монастыря. 1994. с. 68.

[12] Журнал Московской Патриархии, 1991, № 9, С. 12.

[13] Журнал Московской Патриархии, 1991, № 9, С. 29.

[14] Журнал Московской Патриархии, 1991, № 9, С. 32.

Поделитесь с друзьями