К 145-летию со дня рождения великого русского писателя

Надо ли сбрасывать Максима Горького с Парохода современности?

К. Лихачев

Не дождавшись конца социализма в СССР, 4 июля 1990 года «Литературная газета» опубликовала полемическую статью прозаика, эссеиста, некогда сотрудника Института мировой литературы имени М.Горького, кандидата филологических наук Виктора Ерофеева «Поминки по советской литературе». Позднее прозвучал нестройный хор либеральных голосов в разных печатных органах о том, что подавляющее большинство советских писателей во главе с «буревестником революции» должны быть навсегда исключены из истории русской литературы за то, что они активно сотрудничали с советской властью и избежали сталинских репрессий. Воинствующие либералы до сей поры не могут понять царящего в нашем обществе многообразия суверенных мнений. Если заглянуть в историю нашей культуры, то можно обнаружить, как еще в начале 20 века футуристы громыхали лозунгами: «Долой ваше искусство!.. Сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода современности»…В момент фигуральных похорон приверженцев социалистического реализма «Литературная газета», которая была воссоздана в советский период по инициативе М. Горького, убрала с логотипа его профиль и выходила в таком виде до 2004 года. По прошествии времени все более и более становится ясным то, что скоростные методы, которые хороши при ловле быстро прыгающих блох, совершенно не годятся для оценки важных исторических событий, ввиду их сложности и неоднозначности. В том числе по отношении к такому замысловатому и могучему явлению русской литературы, как Максим Горький, который и поныне остается ее несомненным классиком. Это наглядно подтверждается всей его многогранной и огромной литературной и общественной деятельностью. Из 2013 года, конечно же, виднее, что в бурных событиях XX столетия великий писатель часто занимал не те нравственные позиции, какие нам хотелось бы, но оставленное им творческое наследие превышает его заблуждения.

Алексей Максимович Горький (основной литературный псевдоним – Максим Горький) родился 16(28) марта 1868 года в Нижнем Новгороде. Отец – Максим Савватьевич, по одним, сведениям, столяр-краснодеревщик, по другим, выпускник Харьковского университета, сотрудник пароходной компании; мать – Варвара Васильевна, урожденная Каширина. Когда трехлетний Алеша заболел холерой, то ухаживающий за ним отец заразился коварной болезнью и умер. Несчастье вызвало у матери преждевременные роды второго сына – Максима, прожившего совсем недолго. Впоследствии вина за гибель отца и брата, незаслуженно возложенная матерью на Алешу, превратилась в имя «Максим» с добавлением фамилии «Горький» как оценки начального периода собственной жизни, которые и составили известный всему миру литературный псевдоним.

Горестные события произошли в Астрахани, куда Максим Пешков вместе с родными был направлен нижегородским пароходством в качестве управляющего. Осиротевшей семье пришлось возвращаться в Нижний Новгород к деду по матери – Василию Васильевичу. В трилогии «Детство», «В людях», «Мои университеты» писатель увлекательно рассказал о своем взрослении, о тех физических и нравственных страданиях, которые ему пришлось пережить, начиная с ранних лет. Драки, телесные наказания, зуботычины, беспредельный мордобой и даже убийства – распространенные обычаи русской жизни – не обходили стороной и дом Кашириных. Оба дяди мальчика – Михаил и Яков – до смерти забили своих жен, а один из них – двух. Они же убили любимого Алешей Цыганка. Из-за дележа наследства дедушкиной красильни между родными, а также из-за конкуренции с большими фабриками дело стало убыточным, и семья разорилась. Алеше вместе с бабушкой Акулиной Ивановной пришлось нищенствовать. Светлый образ этой обаятельной русской женщины – один из лучших в отечественной литературе. Конечно, детство, хотя и редко, но дарило мгновения счастья, когда мальчик ловил лесных птиц (а бабушка продавала их на рынке), когда они странствовали по городам и весям в поисках милостыни, и перед ними развертывались картины необыкновенно красивой природы, когда посещали монастыри и храмы, где становились участниками величественных церковных служб и торжественного пения, уносящих ребячью душу высоко – высоко, к небесам… 

Внук рос понятливым и сметливым и уже в 6 лет под руководством дедушки овладел основами грамоты. 18 июня 1878 года Алексей Пешков получил похвальный лист Нижегородского Слободского Кунавинского начального училища. Но вскоре учебу пришлось прервать, когда через год умерла его мама. Дед оказался настолько беден, что не мог содержать внука. Отправляя его в самостоятельную жизнь, Василий Васильевич напутствовал просто и убедительно: «Ну, Лексей, - ты не медаль, на шее у меня – не место тебе, а иди-ка ты в люди…» С этого момента сироте пришлось зарабатывать хлеб насущный самому: «мальчиком» в обувном магазине, учеником чертежника, посудником в буфете на пароходе, учеником в иконописной мастерской, пекарем и разносчиком хлеба и т.п. Алеше часто везло на хороших людей. Например, на пароходе «Добрый» он встретился с бывшим унтер-офицером, поваром Михаилом Акимовичем Смурым, сумевшим пробудить в 12-летней душе буфетчика безудержную страсть к чтению. Эту полученную в раннем возрасте веру в могущество человеческого слова и понимание важности книги в существовании человека будущий писатель пронес через все годы и через все свое творчество. Позднее, в 1895-96 гг. в романтическом рассказе «Читатель» он писал: «О если бы явился суровый и любящий человек с пламенным сердцем и могучим всеобъемлющим умом. В духоте позорного молчания раздались бы вещие словам, как удары колокола и, может быть, дрогнули бы презренные души живых мертвецов…» Так автор называл тех, кто сторонится страстного человеческого слова… Всю жизнь М.Горькому приходилось много читать (что он делал очень быстро), когда он занимался самообразованием, чтобы быть «с веком наравне», когда держал руку на пульсе текущего литературного процесса, когда редактировал инициируемые им самим многочисленные издания, когда просматривал, правил многочисленные рукописи начинающих литераторов, когда знакомился с огромной ежедневной почтой. К тому же ему была дана необычайно емкая память, которую его современники называли «лошадиной». Вот как об этом диковинном явлении изложено в письме Л. Андрееву: «Лет с шестнадцати и по сей день я живу приемником чужих тайн и мыслей, словно бы некий перст незримый начертал на лбу моем: …здесь свалка «мусора». Ох, сколько я знаю и как трудно это забыть». Все увиденное, услышанное и прочитанное навсегда оставалось в кладовой его памяти, и, когда требовалось, он мог достать из нее все, что могло понадобиться. Именно любовь к печатному слову, фотографическая память, знание русской жизни, полученное во время многолетнего бродяжничества по Руси в сочетании с настойчивостью, силой воли и неистощимым трудолюбием стали основой чрезвычайного литературного успеха. В лице Максима Горького Россия получила не писателя-самоучку с незаконченным начальным образованием, а самородок огромного литературного таланта, дарами которого мы пользуемся по сей день.

В ноябре 1880 года, когда Волга замерзла, Алексей Пешков стал учеником иконописной мастерской. Здесь обогатились его знания православия. Одновременно в нем росло желание получить настоящее образование. Поэтому молодой нижегородец попытался поступить в 1884 году в Казанский университет. Мечту осуществить не удалось. Пришлось пойти работать. Это была пекарня. «Мое дело – превратить 4-5 мешков муки в тесто, читаем мы в «Моих университетах», - и оформить его для печения. Тесто нужно замесить, а это делается руками. Караваи печеного весового хлеба я нес в лавку Деренкова рано утром, часов в 6-7. Затем накладывал большую корзину булками, розанами, сайками-подковками, два с половиной пуда и нес за город.. У меня не хватало времени в баню сходить, я почти не мог читать, так, где уж там пропагандой заниматься!» Но распространением запрещенных книг он все же занимался, также как самообразованием и чтением нелегальной литературы. Происходило все это в большой библиотеке лавочника А. Деренкова, народовольца по мировоззрению, в которой бывало много студентов, интересовавшихся произведениями запрещенных авторов. В Казани Пешков попал под надзор полиции.

1887 год оказался смертельно памятным для семьи Кашириных – Пешковых: 16 февраля умерла бабушка, 1 мая – дед, а 12 декабря оставшийся в одиночестве внук выстрелил в себя из револьвера. Пуля миновала сердце, но пробила легкое. Нахождение в больнице изменило психологию девятнадцатилетнего юноши от нежелания жить к полнокровной радости бытия и жажде жизни.

Одиночество, скука и однообразие городского существования погнали Алексея на следующий год в путешествие по Руси, которое чаще называют бродяжничеством. Он побывал на Волге, Дону, в Украине, Бессарабии, Крыму, и на Кавказе. Выполнял любую работу, какая попадалась: молотобойца, конторщика в железнодорожных мастерских, рыбака в каспийской артели, певца в хоре и т. п. Перед странником развертывались часто меняющиеся, разнообразные полотна. Глаза мгновенно схватывали все увиденное, а уши – услышанное, и отправляли все это в кладовую памяти. Но прелесть и красота природы не могли затмить несправедливость, насилие, ненависть и зло в человеческих отношениях, и рождали протест в молодой максималистской душе протест, подталкивая рассказать обо всем увиденном как можно большему количеству людей…

В 1892 году в Тифлисе в газете «Кавказ» появился рассказ «Макар Чудра» за подписью Максим Горький. Читатели тепло приняли это произведение, укрепив у автора желание посвятить себя литературе.

Возвратившись в родной Нижний, путешественник работал письмоводителем у присяжного поверенного А. Ланина, который много помог своему подчиненному в вопросах самообразования. Не бросал Алексей и литературный труд, печатаясь в местных газетах. Здесь произошла памятная для начинающего литератора встреча с В. Г. Короленко, который, по словам молодого человека, «научил его писать». По рекомендации известного писателя Пешков устроился в «Самарскую газету», написал большое количество фельетонов. Самара стала для Алексея и литературной школой, и местом женитьбы на корректоре издательства Екатерине Павловне. Их сын Максим умер в 1934 году при невыясненных обстоятельствах.

Широкая известность к М. Горькому пришла в последнее пятилетие 19 века, когда в «Русском богатстве», «Новом слове», «Русской мысли»» появились рассказы «Челкаш», «Старуха Изергиль», «Мальва», «Коновалов» и др. Его романтические произведения, в особенности «Песня о Соколе» и «Песня о Буревестнике» особенно волнительно встречались молодежью. Напечатанные двухтомник «Очерки и рассказы» и роман «Фома Гордеев», быстро разошедшиеся по России большими тиражами, а затем переведенные на иностранные языки, довели славу автора не только до европейского, но и до мирового уровня. Известный в тот период литературный критик С. Венгеров писал: «Полный романтических порывов, Горький сумел найти живописную яркость там, где до него видели одну бесцветную грязь, и вывел перед изумленным читателем целую галерею типов, мимо которых прежде равнодушно проходили, не подозревая, что в них столько захватывающего интереса». А вот отзыв скупого на похвалы А. Чехова: «Вы спрашиваете, какого я мнения о ваших рассказах. Талант несомненный, и притом настоящий, большой талант. Меня даже зависть взяла, что это не я написал.»

Последовавшие после прозы пьесы «Мещане», «На дне», «Дачники», «Враги» и другие значительно увеличили размеры уже приобретенного признания. Например, драма «На дне», поставленная в Московском художественном театре, а затем в Берлине, Вене, Мюнхене и на других мировых сценах имела просто сенсационный успех. Она взорвала устоявшееся людское равнодушие мощным гимном человеческому достоинству.

Когда в 1899 г. писатель оказался в Петербурге, то круг его знакомых пополнился общероссийскими известностями: И. Репиным, Л. Толстым, А. Чеховым, В. Вересаевым, И. Буниным, А. Куприным и др. Вскоре литератор встал во главе издательства «Знание», которое привлекло и массового читателя и писателей демократического круга.

Вскоре из-за участия в антиправительственной деятельности Горький с М. Андреевой уезжает в США. Именно в Америке была написана «Мать» - некогда первое произведение социалистического реализма, ныне отвергаемого, поскольку с социалистическим прошлым покончено, и страна строит капитализм. Если оценивать общественную позицию автора по этому и другим произведениям, то он, скорее, борец за социальную справедливость, нежели за социализм. Там же были созданы очерки «В Америке» и «Мои интервью», напечатанные в сборнике «Знание» в 1906 г. Вот как увлекательно звучит диалог писателя и железнодорожного миллионера в памфлете «Один из королей республики»:

« …что же вы делаете с вашими деньгами?..

– Я делаю ими еще деньги.

– Зачем?

– Чтобы сделать еще деньги…

– Зачем? – повторил я.

Он … с оттенком некоторого любопытства спросил:

– Вы – сумасшедший?

– А вы? – ответил я вопросом.»

Как изменилась идеология нашей интеллигенции! Теперь она не задает подобных вопросов, а ищет спонсоров… Приводимый отрывок полезен и для отечественных толстосумов, особенно, если они будут принимать его на ночь в качестве снотворного, чтобы не снились кошмары, связанные с исчезновением собственного богатства.

7 лет прожил в эмиграции писатель в основном в Италии на острове Капри. Вместе с Луначарским он занимался подготовкой партийных кадров и каждодневно продолжал сочинять художественные произведения, как привык это делать всю жизнь. Среди них пьеса «Васса Железнова» (первый вариант), повести «Жизнь ненужного человека»…

Когда в России была объявлена политическая амнистия в 1913 г., писатель вернулся на Родину и сразу принялся активно работать: редактировал издания – «Звезду», «Правду», «Просвещение», основал журнал «Летопись», в работе которого участвовали будущие известные писатели В. Шишков, М. Пришвин, Ф. Гладков и др. По возвращению были созданы «Сказки об Италии», сборник рассказов «По Руси», две части трилогии «Детство», «В людях». Первую мировую войну в отличие от большевиков, фактически выполнявших волю Германии, желавших поражения своему Отечеству и призывавших превратить войну империалистическую в войну гражданскую, Горький считал коллективным безумием, ведущим к гибели миллионов людей. Октябрьский переворот подвергал резкой критики в статьях в «Новой газете», собранных затем в книгу «Несвоевременные мысли». Вполне естественно, что эта работа с 1918 года в течение всего советского периода не переиздавалась. Протесты писателя вызывали антидемократические действия Ленина и Троцкого, необоснованные, без суда и следствия репрессии, кровавый, не знающий пощады красный террор, учиненные властью грабежи, поджоги дворянских усадеб и уничтожение культурных ценностей в соответствии с большевистским лозунгом: «Мир – хижинам, война – дворцам!» Несмотря на резкую критику пролетарской власти, Горький самым активнейшим образом участвовал в создании «новой культуры», включая охрану памятников культуры, организацию Рабоче-Крестьянского университета, учреждении Большого драматического театра (долго носившего его имя, а ныне переименованного в честь Г. Товстоногова), открытии «Дома искусств», образовал издательство «Всемирная литература. В годы гражданской войны он спас от голодной смерти и необоснованных преследований многих ученых, писателей, художников.

В 1921 г. Горький по состоянию здоровья и очень настойчивому совету Ленина уехал на лечение в Италию, где продолжает интенсивный литературный труд. Это были – окончание трилогии «Мои университеты», роман «Дело Артамоновых» и начало эпопеи «Жизнь Клима Самгина».

В 1928 г. литератор побывал на Родине по приглашению Сталина. А через 3 года приехал в СССР окончательно. Это уже был совсем другой человек. Если ранее ему казалось, что правда в социальной справедливости и человеческое достоинство, то теперь он считал, что о негативных явлениях в большевистской России, как о болезнях роста, в печати не может быть речи, а следует только пропагандировать достижения советской власти. И уже с 1929 года стал выходить инициируемый им журнал «Наши достижения».

В 1930 г. писатель закончил хрестоматийно известный очерк «В. И. Ленин», начатый еще в 1924 г. Теперь мы документально знаем о том, что оба вождя Октябрьского переворота – Троцкий и Ленин были платными агентами иностранных разведок и действовали в интересах Германии, Англии и США вопреки блага России, что из-за развязанных ими красного террора и гражданской войны погибли миллионы граждан, что ими заключен позорный Брестский мир с Германией с потерей большой территории и выплатой огромной контрибуции, что по их распоряжениям совершались многочисленные преступления против человечности. Разумеется, автор не обладал той информацией, которая известна всем сегодня, и поэтому, хочется верить, искренне заблуждался. С современных позиций, горьковский очерк выглядит, как попытка выдать желаемое за действительное, а говоря проще, как обыкновенная ложь. Восхваляющее социалистические достижения, но совершенно не отвечающее действительности, такое мнение сложилось у пролетарского писателя после посещения Соловков, строительства Беломоро-Балтийского канала и других объектов: в нем главное не несчастье невинно осужденных людей, а перековка преступников в строителей социализма…

Наверное, самое трагическое состоит в том, что горьковскую фразу – «Если враг не сдается – его уничтожают!» большевики использовали не только в борьбе с инакомыслящими, но и для издевательств над невинными жертвами развернувшегося произвола…

Как и ранее, писатель необычайно энергично проявлял себя и в общественной жизни, и в творчестве. Не все однозначно оценивают его активность в организации союза писателей СССР и проведении 1-го учредительного съезда, открытии новых газет, журналов, издательств, ведении огромной переписки с начинающими литераторами и другими гражданами, бесконечном редактировании многочисленных изданий и рукописей молодых авторов, поездки по стране и т. п. С его рабочего стола в театр уходили пьесы – «Егор Булычев и другие», «Достигаев и другие», «Васса Железнова» (последний вариант), а в печать – литературные портреты современников. Лишь оставалась незаконченной четырехтомная эпопея «Жизнь Клима Самгина» - энциклопедия сорока предоктябрьских лет русской жизни…

18 июня 1936 года Максим Горький, как все привыкли его называть, скончался. Его провожали, по сообщению прессы, 700 тысяч человек (!). Урну с прахом покойного установили в стену Московского Кремля. От его французского друга Ромена Роллана пришла телеграмма: «Горький был первым высочайшим из мировых художников слова, расчищавшим пути для пролетарской революции, отдавший ей свои силы, престиж своей славы и жизненный опыт…Подобно Данте, Горький вышел из ада. Но он ушел оттуда не один. Он увел с собой своих товарищей по страданиям». Наверное, утверждение французского писателя останется справедливым и для нашего времени, если слова «пролетарская революция», трагическую цену которой за 70 лет мы уже можем правильно определить, необходимо заменить на « достойную жизнь». Что касается Парохода современности, то и команда, и пассажиры подтверждают свою заинтересованность в творческом наследии Максима Горького и не собираются его сбрасывать в открытое море.

Поделитесь с друзьями