Автор касается отношения революционной власти к различным собственникам – «буржуям». Складывается впечатление, что власть сама еще путалась, кого к этому классу причислять. Не касаясь сейчас вопросов справедливости действий власти того времени, хотелось бы обратить внимание на следующее: революция, как мы знаем, это всегда передел собственности. Так что в действиях власти была некоторая закономерность. Напрашивается вопрос, актуальный сегодня: а когда мы сможем доподлинно узнать, как лет двадцать тому назад отбиралась в «частные руки» собственность государственная, общенародная. Интересно будет поговорить при этом и о справедливости, и о нанесенном ущербе. Историки, краеведы хорошо знают состояние архивных фондов царского времени и первых лет, особенно, советской власти. Сможем ли мы узнать историю новейшего времени по нынешним архивам – большой вопрос.

Редакция сайта

1919 год в Богородском уезде

Ирина Селезнева, краевед

При просмотре архивных дел Богородского уезда за разные периоды времени, мое внимание привлекли дела за 1919 год. Среди этих дел были протоколы губернского революционного комитета (ГубРевкома), приказы и инструкции Богородского уездного революционного комитета (далее по тексту Ревком), допросы арестованной буржуазии Богородского уезда и списки местной буржуазии, не зарегистрировавшейся вопреки требованиям Декрета Совета Народных Комиссаров (СНК) от 23.09. 1919 г.

Ревкомы губерний и уездов состояли из 3-5 членов. В ревком обязательно входил председатель Исполнительного комитета Совета рабочих и крестьянских депутатов (далее: в губернии Губисполком, в уезде – УИК), член Исполкома и местный военный комиссар. Ревкомы ведали вопросами обороны и поддержанием революционного порядка. Ревкомы не вмешивались деятельность Исполкомов, связанную с решением текущих вопросов, но при этом требовали выполнять, в первую очередь, те задания, которые они ставили перед Исполкомами.

Для текущей работы Исполнительного комитета использовались все имеющиеся у Исполкомов финансовые и технические средства, а также административные ресурсы.

А вот для решения вопросов, связанных с обороной и поддержанием революционного порядка, Революционные Комитеты финансировались тем военным органом, которым они были созданы - уездные Революционные Комитеты — Губернским Революционным комитетом, а Губернские — Революционным Военным Советом Республики.

Первые Ревкомы появились еще в 1918 году. Это были Губревкомы в Пензенской, Самарской и Казанской губерниях, где тогда было объявлено военное положение. В Московской губернии решение об учреждении Губревкома было принято 26 сентября 1919 года на заседании исполкома Московского губернского Совета рабочих и крестьянских депутатов. Он был создан «для общего руководства борьбой с врагами революции, для защиты рабочих и крестьян от белогвардейских происков». С этой целью Губревком был наделен «широкими полномочиями по проведению в жизнь всех необходимых военных мероприятий». В его состав вошли: член агитационно-организационного отдела губернского бюро РКП (б), член партии большевиков с 1905 года, участник декабрьского вооруженного восстания в Москве В. Л. Сорин; председатель Московского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, член ВЦИК и областной партийной контрольной комиссии С. И. Полидоров; член Московского окружного комитета РКП(б), губернский военком М. И. Минков и др. Губревком подчинялся непосредственно Комитету Обороны Москвы и Реввоенсовету Республики. Вскоре Московским Губревкомом было принято решение об организации революционных комитетов в уездах и волостях губернии. 22 октября 1919 года им был утвержден состав богородского уездного Ревкома. В него вошли Матюшин, Алексеев, Кудинов.

Враги революции были определены 23 сентября 1919 года Декретом СНК Российской Федеративной Советской Республики «Об обязательной регистрации бывших помещиков, капиталистов и лиц, занимавших ответственные должности при царском и буржуазном строе».

В Декрете говорилось, что «Рабоче-Крестьянское Правительство, в интересах самозащиты трудящихся масс», сочло «необходимым по примеру того, что им было сделано по отношению к военным специалистам, работающим в Красной Армии, открыто установить определенный и регулируемый законом контроль над бывшими помещиками и капиталистами, выяснить их наличность, местопребывание и их нынешнее занятие». Декретом предписывалось Народному Комиссариату Внутренних дел «немедленно произвести, на основании особой инструкции, регистрацию указанных выше элементов, за исключением тех из них, которые занимают командные должности в Красной Армии, как уже зарегистрированных», а также «подвергнуть конфискации имущества и каре, полагающейся уличенным в государственной измене, тех из них, которые уклонятся от регистрации».

26 сентября 1919 года Народным Комиссариатом Внутренних дел была выпущена инструкция «О порядке регистрации бывших помещиков, капиталистов и лиц, занимавших ответственные должности в царском и буржуазном строе». Инструкцией определялся порядок регистрации лиц, указанных в Декрете СНК от 23 сентября 1919 года. По ней под обязательную регистрацию попадали все те, кто участвовал в государственном управлении царской Россией и те, кто создавали ее экономику.

Подлежащие регистрации люди в 2-х недельный срок, по получении на местах этой инструкции или по опубликовании ее, обязаны были лично, или через других лиц, предоставить в уездные или городские отделы управлений Исполнительного комитета письменное заявление в 2-х экземплярах, в котором должны были содержаться следующие данные:

а) фамилия, имя, отчество, возраст и адрес проживания;

б) прежнее общественное, служебное и имущественное положение;

в) нынешний род занятий, служба, источник средств к жизни;

г) состав своей семьи с указанием имени, отчества, фамилии, возраста, занятия (нынешнего или прежнего) и адрес каждого члена, с указанием также всех отсутствующих членов семьи со всеми из указанных выше сведений, какие известны заявителю. Под членами семьи понимались не только родители, супруги, родные и приемные дети, но и родные братья и сестры.

В Московской губернии Отдел управления Московского Губсовдепа для реализации положений Декрета в уездах губернии 26 сентября 1919 года выпустил циркуляры за № 9564 и № 9566.

В Богородском уезде плакат с Декретом Совнаркома и инструкцией Народного Комиссариата Внутренних дел был напечатан и развешен в городе Богородске вместе с совместным Постановлением отдела УИК Богородского Совдепа и Богородской уездной Советской рабоче-крестьянской милицией от 3 октября 1919 года.

В Постановлении отдела УИК Богородского Совдепа и Богородской уездной Советской рабоче-крестьянской милиции предлагалось всем гражданам, попадающим под действие Декрета Совнаркома и проживающим в городе Богородске и его уезде, явиться в 2-х недельный срок со дня выхода Постановления с соответствующими заявлениями для регистрации в канцелярию Управления уездной Советской рабоче-крестьянской милиции, расположенной в бывшем доме купца Зотова (затем здесь располагался уездный комитет РКПб, затем Горком КПСС, сейчас – музыкальная школа). Наблюдение за своевременной явкой на регистрацию в г. Богородске возлагалось на участковых начальников милиции, а в уезде - на начальников милиции волостей и сельские Советы. Постановление было подписано заведующим отделом УИК Богородского Совдепа Игнатовым и начальником Богородской уездной Советской рабоче-крестьянской милицией Денисовым. В Богородском уезде регистрацию прошли всего 16-ть его жителей.

Как я уже писала выше, Ревкомы ведали вопросами обороны и поддержанием революционного порядка. Поэтому ход выполнения положений Декрета Совнаркома от 23 сентября 1919 года «О регистрации бывших помещиков, капиталистов и лиц, занимавших ответственные должности в царском и буржуазном строе» в губерниях и уездах, жестко контролировался Ревкомами.

9 октября 1919 года на заседании московского Губревкома всем Ревкомам уезда было предоставлено право подвергать высшей мере наказания – расстрелу всех, злостно или преднамеренно уклоняющихся от перерегистрации кулаков и «буржуазных элементов». Также в уездные ревкомы губревком отправил запрос о помещениях, подходящих для устройства губернского концентрационного лагеря принудительного труда.

11 октября 1919 года московский Губревком заслушивает доклад Кокушкиной о перерегистрации в губернии бывших чиновников, крупных собственников и т.д. Вероятно, в докладе выступающей прозвучало, что на местах не спешат выполнять Декрет Совнаркома, поэтому Губревком потребовал от всех уездных Ревкомов и отделов УИКов «строжайше выполнять все декреты, циркуляры и инструкции центральных и губернских властей о перерегистрации бывших чиновников, крупных собственников и т.д.»

23 октября 1919 года Богородский Ревком, заслушав доклад заведующего уездного отдела УИК Совдепа о перерегистрации буржуазии в уезде, дал недельный срок отделам УИКов волостных Совдепов и г. Богородска на выявление в волостях и городе незарегистрированной буржуазии.

25 октября 1919 года заведующий отделом Управления Богородского Совдепа Игнатов разослал заведующим отделов управления волостных Совдепов телефонограммы, предписывающие в 5-ти дневный срок составить списки проживающих в волостях не зарегистрировавшихся «бывших помещиков, капиталистов и лиц, занимавших ответственные должности при царском буржуазном строе», указать чем они занимаются и чем занимались ранее. Все подготовленные списки волости должны были передать с нарочным в отдел Управления Богородского Совдепа. В волостях тянули с выполнением предписания уездных властей. Только к 10 ноября 1919 года в отдел Управления Богородского Совдепа поступила большая часть запрашиваемых списков от волостных Совдепов и от г. Богородска. Всего по Богородскому уезду в списки уклонившихся от регистрации бывших помещиков, капиталистов, бывших чиновников и лиц, занимавших ответственные должности в царской России, было включено 198 жителей Богородского уезда.

В этих списках в числе прочих были и фамилии людей из деревни Новая Купавна, из села Старая Купавна, из сельца Докторово, входящих ныне в муниципальное образование «Город Старая Купавна».

10 ноября 1919 года в отдел УИК Богородского Совдепа Богородским Ревкомом была отправлена выписка из протокола заседания Богородского ревкома от 9 ноября 1919 года для «неуклонного исполнения».

Выписка предписывала отделу УИК Богородского Совдепа в срочном порядке всех людей, попавших в списки не зарегистрировавшейся буржуазии, и людей, еще не попавших в эти списки, арестовать, препроводить в местную тюрьму и одновременно с этим начать расследование о причинах их нерегистрации. Требование ревкома было выполнено. Милиция арестовывала попавших в списки людей дома, на рабочих местах. Если их не было дома, то объявляли в розыск. Тюрьма в Богородске оказалась не готова принять сразу такое количество арестованных. После медицинского обследования арестованных в Богородский Ревком от начальника Богородской уездной тюрьмы начали поступать письма, со списками заключенных, у которых после обследования были выявлены болезни, требующие лечения вне стен тюрьмы. В этих письмах в ревком тюремный врач настаивал, что из-за существующей скученности людей в тюрьме количество больных среди арестованных будет расти.

21 ноября 1919 года начались допросы арестованных. Вопросы в протоколах допроса были стандартные: Ф. И. О., возраст, место рождения, место проживания, полученное образование, чем занимался до 1917 и после 1917 года, семейное положение, наличие собственности, партийность, была ли судимость и объяснение, почему не зарегистрировался согласно Декрету СНК от 23 сентября 1919 года.

Несколько стандартных вопросов допроса, а за ними вся жизнь человека, разбитая 1917 годом на до и после. Судите сами.

Захар Александрович Голубенцев. 50 лет. Родился в городе Рыбинске Рыбинского уезда Ярославской губернии. По образованию- инженер-химик. До 1917 года был заведующим Т/Д Докторовский химический завод в сельце Докторово Шаловской волости Богородского уезда. Как член правления Т/Д имел пай в 5000 руб., земли при заводе было 230 десятин, рабочих-75 человек. Т/Д имел годовой оборот 20 000 руб. После национализации завода в 1919 году становится директором-распорядителем Государственного Докторовского химического завода. Жены и детей не имел. Беспартийный. Судимостей не имел. Был арестован 19 ноября 1919 года за неявку на регистрацию и препровожден в тюрьму г. Богородска. Допрошен 21 ноября 1919 года помощником начальника полиции г. Богородска. Свою неявку на регистрацию объяснил тем, что Декрет читал, но «в Декрете сказано было, что регистрация происходит по опубликовании на местах инструкций», которых он не получал и не читал, поэтому и не явился на регистрацию.

Дмитрий Алексеевич Богоявленский. 51 год. Родился в селе Щапово Глебовской волости Коломенского уезда Московской губернии. До 1917 года был настоятелем Свято-Троицкого храма в селе Старая Купавна Шаловской волости Богородского уезда. После 1917 года продолжал быть священником. Имел дом и землю (240 квадратных саженей). Был женат. Имел 9 детей. Беспартийный. Судимостей не имел. Был арестован за неявку на регистрацию и препровожден в тюрьму г. Богородска. Допрошен 25 ноября 1919 года помощником начальника полиции г. Богородска. Свою неявку на регистрацию объяснил тем, что Декрет не читал, и объявления местного сельского Совета о регистрации не видел.

Петр Васильевич Лобанов. 42 года. Родился и жил в деревне Новая Купавна Шаловской волости Богородского уезда. Образование получил начальное. До 1917 года имел кондитерскую и мелочную лавку с годовым оборотом 10 000 рублей. После 1917 года занимался хлебопашеством. Имел дом и 4 десятины земли. Был женат, имел 6 детей. Беспартийный. Судимостей не имел. Был арестован за неявку на регистрацию и препровожден в тюрьму г. Богородска. Допрошен 25 ноября 1919 года помощником начальника полиции г. Богородска. Свою неявку на регистрацию объяснил тем, что Декрет не читал и объявления на месте о регистрации не видел.

Алексей Иванович Егунов. 46 лет. Родился в г. Богородске Богородского уезда Московской губернии. Жил в доме жены в деревне Новая Купавна Шаловской волости Богородского уезда Московской губернии и в городе Богородске в доме № 7 по улице Тихвинская. Образование получил домашнее. До 1917 года был булочником. Годовой доход булочной был от 7000 до 8000 рублей. После 1917 года-крестьянствовал в деревне Новая Купавна. Жил в доме жены, оцененном по страховке в 25 000 рублей. Имел крестьянский надел земли-3 десятины. Жена Анна Семеновна-39 лет, служит в учреждении, дети: дочери Таисия-15 лет и Зоя-13 лет, учатся. Беспартийный. Судимостей не имел. Был арестован за неявку на регистрацию и препровожден в тюрьму г. Богородска. 20 ноября 1919 года был допрошен 9-м отделением уголовного розыска по Богородскому уезду.

Яблоков Константин Михайлович. 43 года. Родился и жил в селе Старая Купавна Шаловской волости Богородского уезда Московской губернии. Образование получил общее. До 1917 года был мелочным торговцем. Был женат, имел 6-ть детей. В собственности у него был дом и надел земли (2,5 десятины). Беспартийный. Судимостей не имел. Был арестован за неявку на регистрацию и препровожден в тюрьму г. Богородска. 21 ноября 1919 года был допрошен помощником начальника полиции г. Богородска за неявку на регистрацию. На допросе сообщил, что на регистрацию он «явился своевременно, но очевидно перепутали регистрационные карточки».

Читая протоколы допросов, невольно вспомнила известную цитату из статьи чекиста Мартина Лациса, опубликованной в 1918 году в журнале «Красный террор»: «Мы уже не боремся против отдельных личностей, мы уничтожаем буржуазию как класс... Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Совета оружием или словом. Первым делом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия. Вот эти вопросы должны разрешить судьбу обвиняемого…».

С 21 ноября 1919 года Богородский уездный ревком начал выносить решения. Яблокова Константина Михайловича, Егунова Алексея Ивановича, Богоявленского Дмитрия Алексеевича, Лобанова Петра Васильевича, Богородский ревком постановил освободить, как «неподходящих под регистрацию».

Решением Богородского ревкома от 21 ноября 1919 года Голубенцева Захара Александровича члены ревкома постановили отправить в концентрационный лагерь до окончания гражданской войны с конфискацией имущества, но письма работников Государственного Докторовского химического завода и Центрального правления Государственных заводов Основной химической промышленности в Богородский уездный ревком спасли его от этого наказания. В день вынесения решения ревкома по нему, общим собранием работающих на заводе была принята резолюция в адрес ревкома, в которой было подчеркнуто, что Голубенцев «ни в чем предосудительным до сих пор замечен не был, никаких замыслов против Советской власти не имел и не имеет вообще, чужд всякой политики, мы рабочие завода жаждем увидеть т. Голубенцева поскорее у дела на заводе». Голубенцев З.А. был освобожден 26 ноября 1919 года Богородским ревкомом «на поруки как неподходящий под регистрацию».

Были ли справедливыми указанные гонения на «буржуев» - нет, конечно. Как правило, это были люди грамотные, знающие свое дело, и главное – многие из них сами создали свое «дело», которое кормило семью, создавало рабочие места… Знает ли человеческая история примеры справедливых революций – это уже другая тема.

Источники:

1. ГКУ МО ЦГАМО. Ф. 2152. Оп. 1. Д. 2
2. ГКУ МО ЦГАМО. Ф. 2152. Оп. 1. Д. 4.
3. ГКУ МО ЦГАМО. Ф. 2152. Оп. 1. Д. 7.
4. ГКУ МО ЦГАМО. Ф. 2152. Оп. 1. Д. 14.
5. ГКУ МО ЦГАМО. Ф. 2152. Оп. 1. Д. 15.
6. ГКУ МО ЦГАМО. Ф. 2152. Оп. 1. Д. 17.
7. ГКУ МО ЦГАМО. Ф. 2152. Оп. 1. Д. 18.
8. ГКУ МО ЦГАМО. Ф. 2152. Оп. 1. Д. 20.

Поделитесь с друзьями