«Кто не забыт – тот не умер»
К 70-летию великой победы
Евгений Маслов
Несколько дней назад группа богородских краеведов проездом в пушкинское Михайловское вскоре за Порховым (Псковская область) остановились почтить память узников фашистского лагеря «ДУЛАГ-100» – немецкого концентрационного лагеря времен Великой Отечественной войны. К сожалению, ничего не меняется к лучшему в этом месте, где память о зверски замученных советских военнопленных и мирных жителях не может никого оставить равнодушным. Памятник разрушается и его композиция, которая по замыслу создателя должна бы свидетельствовать о том, что память о погибших жива, всё более и более становится уродливой. В музее Порхова, в интернете много материалов о лагере и, скорее всего, люди давно, но безуспешно, обращаются к властям и общественным организациям с требованиями и просьбами возглавить работу по созданию здесь полноценного мемориала. Сегодня, когда фашизм поднимает не только голову, но и оружие, а в мире явственно проявляется глухота к человеческому горю, именно в таких местах надо взывать к тому лучшему и светлому, что ещё осталось в человеке. Прошла одна историческая дата – 70-летие освобождения Советской Армией лагеря «ДУЛАГ-100», грядет другая, общенациональная, дата – 70-летие Великой Победы. Нельзя допустить, чтобы память о замученных советских солдатах, о замученных мирных жителях пропала бесследно. Этого никто нам не простит.
Историческая справка
Порховский пересыльный концентрационный лагерь.
Эти лагеря были страшнее постоянно действующих ШТАЛАГОВ своей непредсказуемостью, отсутствием организованного питания и огромной, не поддающейся счесмертностью.
Порховский ДУЛАГ размещался вблизи железной дороги в бывшем танковом городке с 1941 по 1944 годы. Колючая проволока, как вспоминают старожилы, опоясывала концлагерь в 2 ряда, по периметру стояли железобетонные башни-вышки для охраны зенитных установок. Горожан даже близко не подпускали к лагерю, да они и при желании не могли перебросить через заграждения свои бесхитростные узелки с хлебом. Это уже потом родственникам разрешали забирать домой дышащих на ладан пленных. Внутри уцелевших от бомбежек корпусов (частично возведенных из кирпича Никандровой пустыни) были спрессованы тысячи военнопленных. Те, кому не хватало места, оставались снаружи на холоде, дожде и стуже. Люди гибли. Их вывозили тут же в поле, за территорию лагеря, и сбрасывали в огромные ямы. Лишь немногим удавалось бежать с помощью горожан и <калачевского подполья>.
Сегодня можно только предполагать, сколько сотен тысяч людей прошло через застенки ДУЛАГА. По официальным данным, собранным сразу же после освобождения г.Порхова в 1944г., на основании вскрытия ряда массовых захоронений, здесь погребено как минимум 85 тысяч человек .
http://dulag110.pobeda.vif2.ru/...
Свидетель Давыдов Петр Давыдович рассказал: «Я работал в качестве грузчика в лагере военнопленных, расположенного в военном городке г. Порхова и наблюдал, что в нем происходило. В лагерях советских военнопленных царил полный произвол. Советские люди сознательно уничтожались в массовом количестве. С этой целью в лагерях существовал голодный паек, над советскими людьми всячески издевались, избивали систематически.
Условия были созданы нечеловеческие, вследствие чего была большая смертность среди пленных. Советским людям, содержавшимся в лагерях, немцы давали менее 200 граммов хлеба и 0,5л баланды вместо супа, в котором кроме воды находилось небольшое количество неочищенного картофеля. Такой паек не мог поддержать жизнь человека в течение одного месяца. К тому же немцы заставляли военнопленных выполнять непосильные работы, а именно: разгрузка и погрузка тяжелых грузов, когда тот или другой человек совершенно ослабевал от истощения и переутомления, таких немецкая охранка избивала палками. Что бы быстрее истощить организм человека, немцы при отсутствии работы заставляли людей возить снег на тачках с места на место, только для того, чтобы люди не могли отдыхать. В свободное от работы время пленных ставили на пни и на высокие поленницы дров, чтобы сильнее их продувало ветром, заставляя стоять продолжительное время. Такое издевательство видел лично сам. Мне известен случай, когда в 1942 году немецкий офицер переломил пленному руку в локтевом суставе. Свой зверский поступок немецкий офицер объяснял тем, что указанный пленный пытался перейти с большого лагеря. В лагере была создана большая скученность людей, пленные вынуждены спать на крыше барака, что мною наблюдалось осенью 1942 года. Также военнопленные жили в дровяных сараях летом и зимой. В результате невыносимых условий и зверских издевательств на протяжении всего времени существования лагеря была очень высокая смертность пленных. В лагере ежедневно умирало свыше 11О человек».
Порховский краеведческий музей, ф.11-В, №268 о.ф., л.9
Свидетель Лунева Евгения Александровна рассказывает: «Немецкая аптека, где я работала, должна была обслуживать больных военнопленных, но функции свои не выполняла. В лагере свирепствовала эпидемия тифа с 41 г. по 44 г., но мер к лечению советских людей санитарная команда не принимала. По указанию штабс-аптекаря Мютнера лекарства для лазарета не отпускались, за исключением лекарств с истекшим сроком действия».
Порховский краеведческий музей, ф.11-В, №2026нв/76
Свидетель Михайлов Павел Михайлович показал:
«Были случаи, когда немцы хоронили живых советских людей. В 1942 году, осенью, немцы на 5подводах везли трупы военнопленных с вокзала. Я стоял у своего дома и видел, как на одном возу лежал человек и махал одной рукой, высунутой из-под трупов, давая знать, что он еще живой. Это немцы видели, но не обращали внимания. Военнопленные содержались в 3-х этажных домах, окна которых были заложены кирпичом и имели отверстия примерно 10 на 15. В 1941 году, несмотря на сильные морозы, красноармейцы были вынуждены находиться на улице круглые сутки. Они собирались группами человек по 20, ложились на снег, прижимаясь, друг к другу и так спали ночью. Много пленных не имели шинелей и сапог, сидели на морозе, замотав ноги тряпками. Однажды - продолжает Михайлов, - по городу Порхову немцы вели группу пленных, а сзади несли одного, так как идти сам не мог, он попросил, чтобы его положили на землю и дали отдохнуть, увидев это, немецкий конвоир подстрелил его. Это я видел лично сам».
Порховский краеведческий музей, ф.11-В, №268 о.ф., л.Ю
Свидетель Никольский Валериан Михайлович рассказал:
«....с 6 сентября 1941г. По 3 октября 1943г. Я находился под стражей в лагере. Причина ареста неизвестна. В лагере царил полный произвол. В моем присутствии немецкий офицер по имени Рудольф, ради своего развлечения заставлял советского гражданина по имени Михаил кушать сырую, только что опаленную мышь. И человек под угрозами съедал. Немецкий офицер систематически издевался над Михаилом, заставляя глотать камни и ледяную воду, в октябре Михаил умер от истязаний и истощения.
....два унтер офицера, один из них Рудольф, однажды ночью вытащили ни в чем неповинного заключенного, который спал, и тут же у барака застрелили.
....в лагерь привели двух человек в военной форме и, не продержав их сутки, расстреляли без суда и следствия в 100 метрах от барака. Перед расстрелом с указанными двумя мужчинами, я разговаривал, и они мне сказали, что суда не было».
Порховский краеведческий музей, ф.11-В, №268 о.ф., л.11
Свидетель Никулин Леонид Дмитриевич, работавший в лагере с октября 1941г. по август 1943 г. в качестве слесаря - водопроводчика, сообщил, что в лагере была очень большая скученность людей, кроме того, рассказал следующее: «Когда помещение освобождалось от людей, тогда немецкая охрана ходила и собирала трупы. Пленные ходили по ним и лежали на них, так как не было места, куда их сдвинуть. Я видел, как немцы каждый раз собирали не менее 20 трупов в одном помещении, а всего их в лагере было пять. В моем присутствии немцы подошли, взяли красноармейца, лежащего без движения, и понесли к автомашине, этот человек стал шевелить руками и ногами. Я, видя это, сказал: " что он еще живой", на что мне ответили: «ничего, там дойдет», бросили еще живого на трупы и увезли на кладбище.
Таких случаев, выбрасывания еще живых пленных, лично наблюдал 5-6 раз».
Порховский краеведческий музей, ф.11-В, №268 о.ф., л. 9
Свидетель Осипов Дмитрий Васильевич показал: «Работал, я в качестве водопроводчика в лагере военнопленных. Были случаи, когда красноармейцев, находившихся у окна, где получали пищу, пристреливали из пистолета за попытку получить второй кусочек хлеба. Таких случаев расстрела я наблюдал более 10».
Порховский краеведческий музей, ф.11-В, №268 о.ф., л.Ю
Из письма
«…Сегодня ни мне, ни моему дедушке некуда прийти на обширной заброшенной территории порховского "Дулага-110", чтобы возложить цветы и постоять в молчании у несуществующего (недостроенного) обелиска. По-моему, то, что сейчас происходит в Порхове, безнравственно и несправедливо. Говоря словами известного поэта Егора Исаева: советский народ пронес сквозь годы войны тяжелую боль и горе, но не сломился, и "миру мир принес не в дар, а в память, чтоб ее беречь". Так почему же мы не бережем эту память?»
Из письма Ольги Матвеева, студентки исторического факультета ПГПИ (http://www.voskres.ru/...)
Поделитесь с друзьями