Дороги митрополита Фотия
В.Д. Огурцов, г. Москва
Детство нашего края
Сеть погостов, сообщавшихся между собой, стала образовываться в Киевском государстве в конце Х века, когда удельные князья начали «ходить в полюдье» — собирать дань с подвластных селений. Полюдье продолжалось несколько осенне-зимних месяцев — и для остановок в пути, отдыха и складирования дани князья организовывали станища и погосты (от слова «гостить»). При погостах постоянно жили смерды — крестьяне, находившиеся на княжеской службе и пользовавшиеся некоторыми привилегиями: смерда нельзя было избивать и истязать без княжеского суда. Жили смерды в деревнях, расположенных в непосредственной близости от погоста.
Каждый погост был не просто временным пристанищем князя. Поскольку князь отправлялся в полюдье с дружиной, со слугами и солидным обозом, на погосте должно было хватать места для всех — здесь должны были быть теплые помещения для жилья, запасы продовольствия, сена и фуража для лошадей. Дань в виде зерна, меда, воска, тканей, мехов, кож, вяленой рыбы, гончарных и кузнечных изделий и т.п. в определенные сроки доставлялась на погост из окрестных селений. Для хранения ее до прибытия князя устраивались погреба и сараи. Для защиты от грабителей погосты обносились валом и частоколом. По мере распространения христианства на погостах стали появляться церкви, дворы причта и кладбища. После нашествия татаро-монголов походы князей в полюдье прекратились, новые погосты не образовывались, а сохранившиеся, если стояли на оживленных торговых путях, расширялись, приобретая функции центров волостей и становясь в некоторых случаях центрами церковных округов.
Погост на речке Рудне, давшей впоследствии название селу, стоял в местности, которая на протяжении ХИ-ХГУ столетий была «спорной»: здесь сходились рубежи трех княжеств — Рязанско-Черниговского, Владимире-Суздальского и Московского. Рязанское княжество образовалось в XI столетии, и рязанские князья, отправляясь в полюдье к северу от стольного города, были своеобразными первопроходцами в этих землях. Это значит, что погосты, возникшие на территории между Рязанью (Переяславлем на Оке) и волостью Гуслица, по своему происхождению — рязанские. Возможно, и название речки — Рудня — пришло сюда из Черниговской земли: дно речки покрыто краснобурым илом, а слово «рудый» в языках южных и западных славян означало «красный», «рыжий». К примеру, в бассейне Днепра отмечается около полусотни гидронимов типа Руда, Рудка, Рудня, Рудница и т.д. [1]. А в северо-восточной Руси речкам с такой же окраской дна обычно давали название Ржавка (недалеко от Шатуры в озеро Святое впадает ручей Ржавец).
Дороги от погоста к погосту, проложенные на «спорной» земле, первоначально служили интересам сбора дани, но со временем стали дорогами военных походов. Достаточно оказать, что в 1177 и 1180 годах владимирский князь Всеволод Юрьевич ходил на рязанскую тогда Коломну из Владимира вдоль реки Поли через погосты у Святого озера и у речки Рудни. Затем дорога шла на деревню Шувой (ныне Красный Ткач), от нее — на село Высокое (ныне г. Егорьевск). Это село известно по документам с 1462 г., но можно предполагать, что в XII в. здесь тоже был погост. Археологические материалы подтверждают наличие вдоль этого пути славянских поселений в XI—XIII вв.
Татаро-монгольское нашествие привело к полному разорению всего феодального хозяйства на Среднерусской возвышенности. Войска Батыя, опустошив Коломну, пошли на Москву; от Москвы по течению Клязьмы — к Владимиру. Не вызывает сомнения, что отдельные отряды батыевцев, обшаривая селения по пути движения орды, делали набеги на погосты: там были запасы сена, продовольствия, вина, оттуда уводили в плен здоровых мужчин и женщин, оттуда забирали всё мало-мальски ценное. По-видимому, не избежал этой участи и погост на Рудне. Археологи, изучавшие в 1962 г. селище близ села Рудня, обнаружили, что между культурными слоями XIII и XV веков существует «пробел». Этот «пробел» — весточка о бедствии, пережитом погостом.
Друг юности - волость Сенег
Жизнь на погосте стала возрождаться во второй половине XIV в., когда москвичи начали пользоваться для перехода в бассейн Клязьмы более удобным, по сравнению с прежним, водным торговым путем. Прежний шел из Москвы по Яузе, затем — волок из Яузы в Клязьму. Новым же путем суда спускались по реке Москве до устья Нерской, поднимались до верховьев ее и через волок попадали в реку Ушму, а из нее — в Клязьму [2].
Очевидно, в эти времена богатеющая область по Ушме была дана в вотчину российским митрополитам. Из стана Сенег, относившегося к Владимирскому уделу, была выделена митрополичья волость, получившая название Сенег (Сеньга, Сенежская). Но Московское княжество находилось во власти ордынского хана и без его ведома раздача земель была невозможна. Сохранились сведения о том, что митрополиты Петр, Феогност и Алексей ходили в Орду за получением от ханов жалованных грамот на имения [3]. В духовных грамотах Ивана Калиты (1336 и 1339 гг.) Сенежская волость не упоминается. Следовательно, уже тогда она не принадлежала Ивану Калите, хотя он был великим князем Московским и Владимирским.
Приключения у соседа
Киев, разграбленный и сожженный во времена татаро-монгольского нашествия, лежал в руинах и зарастал бурьяном, поэтому местопребыванием российских митрополитов стала Москва, а кафедральным собором митрополии значился Успенский собор во Владимире. На доходы от Сенежской волости митрополиты содержали свой двор и слуг, ибо жалование им не платил ни константинопольский патриарх, назначавший на должность, ни московские князья.
После смерти в 1406 г. митрополита Киприана, бывшего на Российской митрополии с 1390 года, на эту должность в 1408 г. был назначен Фотий [4]. Он посетил Киев в 1409 г., поскольку именовался митрополитом Киевским и должен был посетить то, что сохранилось из киевских святынь, затем в 1410 г. был в Москве.
Еще в 1408 г. по почину великого князя Московского Василия Дмитриевича во Владимир была отправлена группа мастеров для обновления иконостаса и настенных росписей в соборе. В составе группы были известные московские иконописцы: Даниил Черный и Андрей Рублев. К 1410 году работы в соборе были закончены, и митрополит Фотий в следующем году отправился во Владимир. События 1411 года, относящиеся к поездке Фотия во Владимир, известны по Патриаршей или Никоновской летописи [5]. В изложении эти события выглядят так.
В конце июня митрополит прибыл во Владимир и находился там до начала июля. 2 июля после вечерней службы в соборе Фотий, в сопровождении свиты, выехал из Владимира, направляясь в свою волость Сенег. На следующий день, когда Фотий уже был на Преображенском погосте у Святого озера, что в митрополичьей волости, прискакали вестники. Они сообщили, что несколько часов назад, в полдень, отряд татар напал на Владимир. Узнав о недавнем отшествии из Владимира митрополита, они снарядили погоню.
Получив эту весть, Фотий немедленно покинул погост и ушел лесными тропами в сторону Сенежских озер. Погоня за Фотием оказалась безрезультатной, татары вернулись во Владимир и включились в царящий там разбой и грабеж.
В знак благодарности Богу за избавление от татарского плена Фотий поставил церковь в честь Рождества Богородицы в лесу, на берегу озера Сенег. В своей волости он находился до 3 августа, а затем отправился в Москву. При церкви была образована пустынь, где остался жить иеромонах Пахомий — болгарин, состоявший в свите Фотия.
Пресса откликнулась на происшествие через 400 лет. Летописная легенда об этих событиях привлекла внимание историков, и Н.М. Карамзин, пересказав ее в Истории Государства Российского (Т. 5. СПб, 1817. С. 198), в примечании 211 заметил: «Озеро Свято и ныне известно в Владимирской губернии, также и село Синжаны, где, как вероятно, были Сенежские пустыни» [6]. После Карамзина места, где пребывал в 1411 году митрополит Фотий, стали находить одно за другим, не стесняясь возникавших при этом противоречий.
Одна Святоезерская пустынь была обнаружена в Гороховецком уезде Владимирской губернии в 60 верстах к северо-западу от уездного города, а от Владимира — в 135 верстах к северо-востоку [7]. Там есть озеро Святое, возле которого существовал женский монастырь с церковью в честь Иверской иконы Божией Матери и с приделом в честь преподобного Афанасия Афонского. В историю этой обители вписан сюжет о пребывании на Святом озере митрополита Фотия в 1411 году [8].
В описании прихода Покровской церкви на реке Сеньге (Покровский уезд Владимирской губернии) тоже присутствует имя митрополита Фотия:
«Сюда любил удаляться и митрополит Фотий. Заслышав о нашествии татарского царевича Талыча на Русь, он укрылся сюда в 1411 году и, в благодарение Богу за свое спасение, воздвиг на берегу озера Свята (? — В. О.) церковь в честь Рождества Пресвятой Богородицы. Здесь впоследствии образовался Святоезерский монастырь (? — В.О.). На берегу озера Свята в церкви Преображения Господня погребен ключарь Владимирского Успенского собора Патрикий, замученный татарами во время разграбления ими собора в 1411 г.». Кроме Покровской церкви с приделами в честь Святителя и Чудотворца Николая и в честь Ахтырской иконы Божией Матери здесь была церковь в честь святомучеников Флора и Лавра [9].
Преображенская церковь на погосте у Святого озера еще как-то просматривается в документах и справочниках [10], но церковь в честь Рождества Богородицы, однажды упомянутая при здешних местах в Никоновской летописи под 1411 годом, исчезла. Очевидно, искать ее следует, анализируя летописную легенду при совмещении известных из летописи фактов с географическими особенностями местности.
Следопыты ищут церковь Рождества Богородицы
Поездка Фотия из Владимира к озеру Святому вполне поддается хронометражу, если принять в качестве дополнительных аргументов некоторые величины.
На широте г. Владимира восход Солнца 2—3 июля происходит около 5 часов, заход — около 22 часов. Вместе с утренними и вечерними сумерками продолжительность светлого времени суток составляет около 18 часов.
Скорость движения кортежа митрополита по грунтовой дороге — около 15 км/час; скорость движения всадника по такой же дороге — около 25 км/час (галоп); скорость пешехода — около 4 км/час.
Расстояния: от Владимира до поворота с «владимирки» к озеру Святому (с. Ундол) — около 25 км; от Ундола до переправы через Клязьму (д. Жохово) — около 15 км; от переправы до Спасо-Преображенского погоста — около 50 км. Переправа через Клязьму на плотах — 2 часа.
Итак, 2 июля около 19 часов митрополит Фотий со свитой, охраной и слугами (всего — не менее 50 человек) выехал из Владимира и достиг погоста перед переправой через Клязьму к 22 часам. Здесь митрополит заночевал. 3 июля около 8 часов кортеж был на берегу Клязьмы, 2 часа ушло на переправу, и около 14 часов Фотий прибыл на Преображенский погост.
Около 12 часов того же дня царевич Талыч напал на Владимир. Около 13 часов гонцы поскакали из Владимира к Фотию, чтобы предупредить о грозящей ему опасности. Примерно через 4 часа они были у Фотия на погосте. Около 17 часов Фотий покинул погост и пошел с проводниками в укрытие.
По-видимому, проводники повели Фотия в сторону Москвы. Было несколько причин для выбора такого маршрута. Преследователи, переправившись через Клязьму, могли разделиться: одна группа могла поскакать к Преображенскому погосту, т.е. по пути, которым проследовал Фотий, а другая к Покровскому погосту на речке Сеньге. Поэтому отход на север, к Покровскому погосту, был связан с риском попасть в руки татар. Кроме того, Покровский погост находился близ торгового пути (на волоке между реками Нерской и Ушмой), и места эти не были настолько глухими, чтобы здесь можно было бы надежно укрыться. Если проводники повели Фотия в сторону Москвы, то, пройдя за 5 часов светлого времени 15-20 км, они благополучно добрались до погоста, стоявшего в верховьях речки Рудни.
Автор летописного рассказа описал два события, произошедших 3 июля одновременно: бесчинства татар во Владимире и перемещения Фотия в Сенежской волости. Быть свидетелем обоих событий автор не мог. Следовательно, одно или оба события он описал со слов (в пересказе). Летописцу было известно, что волость называется Сенег, что в волости есть озеро с таким названием и что есть еще несколько безымянных озер в местах, куда редко ступает нога человека. Туда, «на озера свои Сенежские в крепкие места», по мнению летописца, ушел Фотий с Преображенского погоста. Эти озера и «крепкие места» были и в районе речки Рудни. Даже в настоящее время местность здесь изобилует болотами, сезонно образующимися озерцами и зарослями кустарника и деревьев различных пород.
За месяц пребывания в Сенежской волости Фотий, очевидно, не сидел все время в лесной чаще. Безусловно, он имел связь с «большой землей» и уже 4-5 июля мог знать о том, что опасность татарского плена миновала. Получив такую весть, Фотий принял решение о постройке церкви в честь Рождества Богородицы. Вообще-то, по случаю избавления от какой-нибудь беды или по случаю иной большой радости, относимой к Божьему промыслу, помазанник Божий или высшее духовное лицо ставили не церковь, а часовню (от слова «час» — случай). Вопрос в том, поставил ли Фотий эту церковь сразу же по получении приятного известия или потом, когда собрался покинуть приютившие его «крепкие места».
Если сразу, то место это было подходящее — погост в лесу на истоках речки Рудни, где не было церкви или она обветшала и разрушилась. Устройство церкви на погосте в данном случае было уместно: это не часовня «по случаю», а забота российского митрополита о спасении душ православных христиан, не имеющих храма.
Если же Фотий поставил церковь на выезде из своей волости по пути в Москву, то и в этом случае он должен был обратить внимание на погост в верховьях Рудни: дорога на Москву из волости Сенег шла через Рудню к Ильинскому погосту, а дальше - выход на Рязанский тракт.
Монаха Пахомия, оставленного при новоустроенной церкви, митрополит, по-видимому, благословил на миссионерскую деятельность в округе и организацию приходов. Этот монах был не просто персоной в свите Фотия, но был товарищем его по монашеской жизни задолго до того, как Фотий получил назначение на Киевскую митрополию. Не так много было у Фотия верных ему людей, чтобы оставлять их в непроходимых болотах и в безлюдных местах только ради отшельничества.
Что касается путей сообщения Сенежской волости с соседней — Гуслицкой, то, к сожалению, приходится ссылаться на более поздние документы. В 1680 г., когда здесь проходила граница между Московским и Владимирским уездами, межевые книги этой части Гуслицы отметили «дорожку, что ездят из Володимерского уезда к Москве», «Мальковскую дорожку», «дорожку, что ездят из деревни Ровенской к Москве». Эти дорожки вели к Ильинскому погосту [11]. В 1688 г. из Патриаршего дворцового приказа были выданы священные сосуды и Чиновник (архиерейский служебник). Их выдали «Гуслицкой волости Ильинскому попу Михаилу для освящения новопостроенной церкви Флора и Лавра, что в Володимерском уезде в Патриаршей домовой Сенежской волости» [12]. Очевидно, Ильинский погост являлся тогда центром церковного округа, благочиния. В округ входили и церкви Сенежской волости, а священник Ильинской церкви имел право совершать архиерейские службы. Надо полагать, что между Ильинским погостом и церквами округа существовали достаточно удобные пути сообщения.
Церковь в честь Рождества Богородицы, построенная на Рудне, дала имя не только погосту, но и расположенной неподалеку деревне, населенной людьми, обслуживавшими погост. Вместо длинного слова «Богородицерождественский», относившегося к погосту, в просторечии употребляли более короткое — «Богородицын», а деревню называли не «Богородицынская», а короче — «Богородская».
Церковь нашли - что дальше?
Дальше — не менее интересно. Влияние руднинской церкви Рождества Богородицы оказалось таким сильным, что после церковной реформы Патриарха Никона (1652 г.), раскола Церкви и выделения из нее старообрядчества церковь на Рудне стала «никонианской». Старообрядцам запретили строить свои церкви, но в большинстве старообрядческих деревень Гуслицкой волости престольным праздником остался праздник Рождества Богородицы (8 сентября ст. ст.). А в начале XIX в. в деревне Селиванихе, несмотря на запреты, была построена каменная молельня, посвященная Рождеству Богородицы [13].
100 лет тому назад священнику Н. Скворцову, изучавшему историю церквей Богородского уезда, крестьяне села Рудня показывали место, где прежде была церковь. Это место — в двух верстах от села, на горе. Там сохранились камни, выполнявшие роль фундамента деревянной церкви. Согласно легенде, церковь сгорела от удара молнии. Причт и прихожане построили новую церковь на том месте, где она находится и сегодня [14]. Произошло это в конце XVIII столетия. Погост, стоявший у истоков речки Рудни, «спустился» по течению на 2 версты, дал деревне церковь, деревня стала селом, а погост исчез, оставив память о митрополите Фотий и поставленной им в 1411 году церкви.
Легенды живучи
В середине XIX столетия монах Парфений выбирал в Гуслице место для строительства Спасо-Преображенского монастыря. Встретился со стариками из деревни Куровской и они сказали ему, что в 15 верстах от Куровской, на Рудне, есть церковь, которую поставил митрополит Фотий [15]. В 1978 г. автор этих строк, выйдя из электрички на станции Авсюнино, стал спрашивать дорогу к селу Рудня. Весьма пожилой местный житель охотно рассказал, как добраться до села, а на вопрос сохранилась ли там церковь и насколько она старая, ответил: «Которая стоит — не очень старая, а первую-то поставили лет шестьсот назад». Жители села Рудня тоже считают, что их церкви не менее шестисот лет.
Данное исследование замышлялось как подтверждение либо опровержение легенды. По-видимому, опровержения не получилось.
[1] 1 Мурзаев Э. Словарь народных географических терминов. М., 1984. С. 486. (Здесь и далее прим. автора.)
[2] 2 Веселовский С., Снегирев В., Коробков Н. Подмосковье. Памятные места в истории русской культуры Х1У-Х1Х вв. М., 1955.
[3] 3 Новиков Н. Древняя Российская Вивлиофика. Ч. 6. СПб, 1773. С. 448—482.
[4] 4 Фотий — митрополит киевский и всея Руси; родом из Пелопоннеса. Скончался в 1431 году, оставив после себя большое число поучений и посланий. Признан святым, мощи его почивают под спудом в Успенском соборе московского Кремля (ППБЭС. Том II. Репринтное издание. М. 1992. С. 2259) (прим. ред.).
[5] 5 ПСРЛ. Т. XI. С. 215. (Здесь и далее прим. автора.)
[6] 6 Село Синжаны находилось в Меленковском уезде Владимирской губернии, примерно в 140 км от границ волости Сенег. Название села было известно Карамзину в связи с его членством в Комитете по сооружению храма Христа Спасителя: село как вымороченное имение было приписано ж Комитету и «зарабатывало» деньги на строительство храма (прим. автора).
[7] 7 Ныне это место находится на территории Ивановской области (прим. автора).
[8] 8. Семенов П. Географическо-статистический словарь Российской империи. Т. IV. СПб, 1873. С. 525.
[9] 9 Добронравов В. Владимирская епархия. Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии. Владимир, 1879. Вып. 4. С. 489.
[10] 10 Семенов П. Материалы для истории Владимирской епархии. Вып. 4. Владимирская десятина. Владимир, 1894. С. 68—69.
[11] 11 РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ед.хр. 271. Л. 78,84об, 85об.
[12] 12 Семенов П. Материалы... С. 65—66.
[13] 13 В советские времена молельня была превращена в колхозный склад, со временем она разрушилась и была окончательно разобрана в 80-е годы (прим. автора).
[14] 14 Скворцов Н. Уничтоженные в Богородском уезде церкви. // Московские церковные ведомости, 1901. № 37.
[15] 15 Парфений, игумен. Сказание о начале и настоящем положении Спасопреображенского монастыря. М., 1863.
Поделитесь с друзьями