Альманах "Богородский край" N 3 (2001)

СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ БЕРЛЮКОВСКОЙ ПУСТЫНИ

(Из «Воспоминаний» архимандрита Пимена ¹)

Эта обитель, как говорит предание, основанная около 1600 годов, во времена Самозванцев и междуцарствия, никогда не была ни многолюдна, ни в цветущем положении, и можно сказать, что только еле-еле существовала до начала XVIII века. Во времена императрицы Анны на нее воздвиглось гонение, вследствие притязательности Феофана Прокоповича, и ее окончательно разорили. В 1780 годах ее восстановил блаженной памяти митрополит Платон, любивший восстанавливать обители. Ему обязана Берлюковская пустынь своим существованием; она была совершенно упразднена и обращена в приходскую церковь, из которой и священник даже бежал. Более же всего, после своего восстановления, обязана Берлюковская обитель своим теперешним благолепием о. Венедикту, который настоятельствовал в ней более 25 лет, с 1829 по 1855 год. Он умер в сане архимандрита. Я знал его лично. Он был лет 60-ти, весьма благообразный, роста не очень высокого, бороду и волосы имел небольшие, с проседью. К посторонним он был весьма внимателен и приветлив, для обители неусыпно старательный, в управлении взыскателен и строг, впрочем, не без особых к тому причин: в то время все загородные монастыри были наполнены подначальными монахами, преимущественно московскими. По твердости своего характера, он умел их обуздывать, хотя это и нелегко было и не обходилось ему без скорбей; зато он приобрел доверие владыки и был у него на весьма хорошем счету, как один из самых почтенных настоятелей Московской епархии.

Преемником его был о. Парфений, поступивший в 1855 году. Сравнительно с другими обителями, Берлюковская пустынь при его поступлении была в несравненно лучшем положении, но почему-то установившиеся там порядки пришлись ему не по мысли. Он возымел намерение все преобразовать, переиначить и ввести свои новые порядки, и все это окончилось ничем. Он мало обращал внимания на существенные потребности обители и во время своего настоятельства занимался составлением каких-то проектов и черчением совершенно бесполезных планов.

В 1859 г. на его место определен из просфоряков Троицкой лавры иеромонах Иосиф, который начальствовал по 1865 год. В его бытность в большом холодном соборе, строенном при архимандрите Венедикте, сделаны нижние своды, от чего этот прекрасный храм, бывший прежде довольно сырым, осушился, и за это ему великое спасибо. Но за пещерную церковь поблагодарить его нельзя: лучше бы и вовсе не делал. Эти пещеры в Берлюковской пустыни образовались следующим образом. В 1829 году туда поступил крепостной человек Куманиных по имени Макар. Он был дядькою при детях, а впоследствии поваром. Овдовевши, получил свободу, вступил в монашество и при пострижении был назван Афанасием. Он исправлял должность свешника, украдкою ходил в сосновую рощу и в горе копал пещеры, а в средине оных колодезь. В 1841 году он положил восприять схиму, а при этом был снова наименован Макарием.

Общий вид Берлюковской Николаевской пустыни

Окрестное население имело великое доверие к старцу, и после кончины его (последовавшей апреля 1-го, 1847 года) посещают его пещеры и по своему усердию служат над его могилою панихиды. При этих-то пещерах о. Иосиф и вздумал выстроить церковь, которая и оказалась весьма неудачною. Она разрушается потому, что около оной идет кругообразный пещерный ход, над церковным сводом выведен весьма тяжелый верх, совершенно бесполезный и производящий только давление. Церковь крайне сыра и не совсем безопасна, и потому служения в ней не бывает. Для того чтобы устроить церковь, пришлось тронуть и пещеры, выкопанные старцем, где их распространили, где продолжили, или углубили; словом сказать, их испортили, и ежели не совсем уничтожили, то совершенно исказили.

На место о. Иосифа, которого в 1865 году перевели в Давыдову пустынь, Берлюковская братия избрала себе настоятеля из своей среды, иеромонаха Исайю. Он был родом из московского купечества, полагал начало в Берлюковской пустыни, куда поступил при о. Венедикте, при котором был пострижен и произведен в иеромонаха. Он был поведения трезвого и честного и знаком со всеми порядками обители, и думалось всем, что он будет весьма хороший настоятель. К сожалению, на деле вышло совершенно иное. Отрешившись от мира, он не сумел отрешиться от своей воли, не хотел подчиниться монастырским уставам, и это повело его к самочинной жизни. К тому же он имел еще и большие средства, оставивши у себя капитал. Это его надмевало: он считал себя выше всей братии, зазирал и осуждал каждого, и дошел до такой степени гордости и самомнения, что когда был избран в настоятели, стал считать для себя несовместным пребывание среди такой братии. Он сложил с себя начальство по прошествии не более полугода после избрания. Его превозношение довело, наконец, до того, что он отказался от монашества и возвратился в мир.

После Исайи поступил в настоятели игумен Иона, из Екатерининской пустыни, постриженник Соловецкого монастыря. Он начальствовал с 1865 по 1870 г., пока, по прошению, не был уволен от должности. По увольнении его братия отказались от избрания из своей среды нового настоятеля. Тогда мне сделано предписание, чтобы я представил владыке нескольких кандидатов, в том числе был и Угрешский казначей, о. Нил, которого владыке благоугодно было избрать.

При поступлении отца Нила усмотрены были мною некоторые упущения, на которые я и советовал ему обратить внимание: 1) Церковный порядок, установленный при архимандрите Венедикте, при его преемниках мало помалу изменен. 2) Столбовое пение пришло в совершенный упадок, и все прочее соответственно этому шло по произволу; так, например, в последнее время в великую Четыредесятницу начинали часов в 8 и 9 утра. 3) Для братской трапезы не было определенного времени. 4) Пища и одежда скудные. 5) Церкви содержались с нерадением, а большой прекрасный собор по недосмотру страдал от сырости. Наконец, 6) хозяйство было в явный ущерб обители.

Когда, по прошествии около года после вступления о. Нила, я снова посетил обитель, то нашел видимое улучшение: 1) Церковное служение стали совершать надлежащим образом по уставу, в определенное время. 2) Столбовое пение уже восстановлено. 3) Чин трапезы введен по примеру нашей обители со предношением панагии. 4) Пища и одежда весьма хорошие. 5) Все церкви приведены в совершенный порядок. 6) Строения и здания исправлены. 7) Хозяйство улучшено, и 8) при монастыре открыто училище, по примеру Угреши.

В Берлюковской пустыни есть особенность, которой нет ни в какой другой обители: это ношение чудотворной иконы Христа Спасителя (изображения, называемого Лобзанием Иуды), не только по Богородскому уезду, но и по другим сопредельным, что приносит обители значительный сбор, равняющийся едва ли не третьей части всего получаемого дохода.

Публикация А. Ю. Симонова.

1 Воспоминания архимандрита Пимена, настоятеля Николаевского монастыря, что на Угреше. М. 1877. С. 250—253. Пимен (П. Д. Мясников), скончался в 1880 году, похоронен в Николо-Угрешском монастыре.

Поделитесь с друзьями