Род Морозовых: 1770 – 1917 гг.

М.С. Дроздов, канд. физ.-мат. наук, ИнЭПХФ РАН

В своем сообщении я коснусь проблем происхождения морозовского рода и дела, многочисленных мифов об этом семействе, попытаюсь дать общую характеристику династии и привести некоторую статистику, наконец, перечислю наиболее интересных родственников, появившихся у Морозовых за 120 лет.

Обычно историю Морозовых начинают с Саввы Васильевича (1770–1860 гг.). Хрестоматийные сведения о нем – крепостной крестьянин с. Зуево, пастух, извозчик, рыбак, ткач-кустарь, пешком ходивший в Москву продавать свой товар, затем владелец мелкого заведения – широко известны. В 1797 г. он женился и начал работать самостоятельно, заложив основу огромного морозовского фабрично-торгового дела. Основатель династии и есть основатель, но корни любой семьи уходят глубоко, почти в бесконечность. В Орехово-Зуеве старожилы знают, что до революции и даже до войны на местном кладбище, недалеко от берега Клязьмы, существовало захоронение отца Саввы Васильевича, а может, и матери. Судя по всему, Савва I отдал должное родителям, поставив бедным крестьянам, и фамилией-то по настоящему не обладавшим (она появилась, скорее всего, в 19-м веке), весьма приличный памятник.

Широко распространено мнение, что помещиками – хозяевами Морозовых были Рюмины. Действительно, в 1820 г. выкупаться на волю Савве Васильевичу пришлось у Николая Гавриловича Рюмина. Но во второй половине 18-го века (и в начале 19-го) Зуево, как и многие другие селения вдоль Владимирской дороги, принадлежало старинному роду Всеволожских, в то время как родоначальник Рюминых рязанский мещанин Гаврила торговал с лотка пирожками в Рязани.

По-видимому, есть возможность, изучая ревизские сказки и другие документы помещиков Всеволожских, «углубить» родо­словие Морозовых. Можно попытаться установить таким образом и некоторых родственников Саввы Васильевича по материнской линии. Такое «углубление» позволило бы разобраться и с старообрядческими корнями Морозовых. Кто они в 18-м веке? Отец Саввы Василий уже был старовером-поморцем, как считал Чулков, или история та же, что у Рябушинских, когда православные после 1812 г. перешли в «раскол»?

Пока же очень немного известно о первых Морозовых. Зато существует много легенд. Недостаток «документальной истории» восполняется мифами. Семья вчерашних выходцев из крестьян обрастала многими легендами, как самые древние титулованные роды. И это уже само по себе знаменательно, говорит о знаменитости семьи. Тому, что происхождение Морозовых и их богатства окутано густым легендарным покровом, немало способствовал М.   Горький своим очерком «Савва Морозов» (впрочем, как и созданию излишне революционного образа Саввы II Тимофеевича). Но факт остается фактом – и в 20-м веке морозовская мифология продолжала пополняться – в народе распространялись упорные слухи, что тот же Савва II не умер в 1905 г., а остался в живых и ходит по земле под другим именем (очевидная параллель с кончиной Александра I ), что революция творилась на деньги Морозовых и т.п.

Среди легенд о Морозовых и рассказ о пяти рублях, с которых началось все дело, и ограбление с убийством, и фальшивые деньги, и секрет замечательной краски, изобретенной Морозовыми, и золотая крыша морозовского дома, и многое другое. Правды здесь, как и всегда в подобных случаях, один процент, но характерно, что сами Морозовы не стремились особенно разрушить эту легендарную оболочку вокруг себя. Более того, мне самому пришлось слышать в Морозовской семье такую версию об их происхождении, по которой они являются... потомками боярыни Морозовой. Конечно каждый, кто хоть сколько-то серьезно занимался историей Феодосии Прокопьевны Морозовой (урожденной Соковниной, 1632–1675), понимает, что это невозможно, но совершенно понятно и то, какое значение в старообрядческой среде имел даже только один слух о таком родстве.

Распространенным в 19 веке было и мнение о том, что один из первых Морозовых – незаконный сын помещика Рюмина. Уже сказан o , что Рюмины появились в Зуеве довольно поздно, да и сравнение годов жизни возможных участников амурной истории полностью исключает эту версию. А вот в дальнейшем жизнь продолжала сталкивать Морозовых и Рюминых. Морозовские владения на Воздвиженке, одной из самых престижных улиц Москвы, разместились в 1880-е годы совсем недалеко от усадьбы бывших их хозяев. Но самое интересное, что появилась и реальная кровная связь. В 1895 г. сын Викулы Елисеевича и правнук Саввы Васильевича Иван Викулович Морозов (1865–1933) женился на артистке балета Императорского Большого театра Варваре Вороновой (1875–1937). Варвара Александровна была внучкой Григория Воронова – сына, хотя и внебрачного, того самого Рюмина, от которого Морозовы откупились на волю. Таким образом соединились потомки бывших крепостных и бывших по мещиков.

Теперь, коснувшись проблем происхождения Морозовых, ждущих еще своего исследователя, перейдем к характеристике рода в целом. Элементарный анализ более или менее полного генеалогического древа этого семейства уже позволяет сделать любопытные выводы, предлагаемые вашему вниманию.

Как хорошо известно, у Саввы Васильевича и Ульяны Афанасьевны ( I поколение рода) было 5 сыновей, по старшинству – Елисей (1798–1868), Захар (1802–1857), Абрам (1806–1856), Иван (1812–1864) и Тимофей (1823–1889), и одна дочь Варвара (в замужестве Скороспелова), о которой пока мы мало что знаем. Будем рассматривать, как чаще всего это и принято, в основном мужские линии потомства. Итак, первоначально налицо 5 ветвей ( II поколение) рода, но линия Ивана Саввича обрывается на его сыне Сергее (1861–1904, III поколение) и в IV – V поколениях существуют 4 ветви. О 4-х ветвях морозовского рода обычно и говорят, называя их по именам основателей или главных деятелей Викуловичи (по сыну Елисея Саввича Викуле, 1829–1894), Захаровичи, Абрамовичи и Тимофеевичи. После окончательного разделения фабрик в 1872 г. каждой из ветвей принадлежала своя фирма: Товарищество Викулы Морозова с сыновьями, Компания Богородско-Глуховской мануфактуры, Товарищество Тверской мануфактуры, Товарищество Никольской мануфактуры Саввы Морозова сын и К 0 , соответственно. Пожалуй, здесь будет уместно хотя бы очень кратко охарактеризовать эти ветви и фирмы, поскольку они различались не только местоположением фабрик.

Викуловичи были старообрядцами-поморцами (брачниками). В Москве им принадлежали замечательные особняки в Введенском и Леонтьевском переулках, под Москвой – усадьбы в Архангельском-Одинцове и Иславском. Кроме всего прочего, их стараниями построена детская Морозовская больница. Алексей Викулович был очень крупным коллекционером.

Захаровичи отличались твердостью старой веры (поповцы белокриницкой иерархии), жили весьма скромно. Внук Захара Давыд Иванович (1848–1896) издавал в Москве ряд газет и журналов, в том числе «Русское обозрение». Арсений Иванович (1850–1932) – один из главных рогожских авторитетов, строитель множества старообрядческих храмов и школ, жил постоянно в Глухове при фабриках, которые в техническом отношении считались одними из лучших в мире.

Абрамовичи стали единоверцами, а затем и чадами главенствующей Православной церкви. Их Тверская мануфактура получала перед революцией самые большие доходы в России. Их особняки на Воздвиженке, на Пречистенке, на Смоленском бульваре до сих пор украшают Москву. Крупнейшие меценаты Михаил (1870–1903) и Иван (1871–1921) Абрамовичи собрали замечательные коллекции живописи.

Тимофеевичи, поповцы белокриницкой иерархии, продолжали дело отца и деда. Известнейшими промышленниками и общественными деятелями были Тимофей Саввич (1823–1889) и Савва Тимофеевич (1862–1905). Никольская мануфактура в Орехово-Зуеве – самое большое морозовское предприятие, особняк С.Т.   Морозова на Спиридоновке – один из самых дорогих в Москве.

Пять поколений морозовского рода (это практически все, родившиеся до 1917 года), начав с нуля (точнее, с легендарных 5   рублей!), подняли свое фабричное и торговое дело на небывалую высоту, обеспечили заработком много десятков тысяч рабочих семей, справедливо заслужили славу самых крупных благотворителей и меценатов, оставили после себя лучшие фабрики России и множество различных учреждений.

Судьба же самих Морозовых описывается, однако, не столь восторженно. Причем, мы не имеем в виду политического аспекта (это само собой).

Вернемся к нашему анализу. Он показывает, что у Морозовых еще до революции наметился регресс воспроизводства мужчин-наследников. По приблизительной росписи рода, опубликованной Н.А.   Филаткиной и мной, с учетом женских линий динамика семейства следующая: I поколение – 1, II (дети) – 6, III (внуки) – 31, IV (правнуки) – 88, V (правнуки) – 125 человек. Как видим, геометрической прогрессии, конечно, не получается, но заметный прирост в целом все время есть. Однако, если рассматривать только взрослых мужчин, то раскладка иная: I поколение – 1, II – 5, III – 12, IV – 19, V – 16 (максимум – 19 человек), в VI поколении трудно насчитать и восьмерых. Мужское потомство VI поколения достоверно представлено только у двух ветвей (Викуловичи и Захаровичи).

Итак, основу династии составляло немногим более пятидесяти мужчин Морозовых, причем в V поколении увеличение числа взрослых мужчин (впрочем, как и взрослых женщин) по сравнению с предыдущим поколением прекратилось, т.е. IV поколение свою историческую задачу в семейном плане не выполнило. Очень важное обстоятельство заключается в том, что среди этой элиты Морозовского рода Захаровичи составляли более трети, Викуловичи – около четверти, Абрамовичи и Тимофеевичи в сумме давали треть, а Ивановичи – несколько процентов. В некоторых поколениях до половины взрослых мужчин Морозовых приходилось на потомков Захара Саввича. Поэтому нет ничего удивительного, что в VII – VIII коленах на территории России, скорее всего, только Захаровичи продолжают род Морозовых. Самым младшим из всех Морозовых является Николай Николаевич, 15 лет отроду, учащийся банковской школы в Москве, спортсмен, скромный, симпатичный парнишка. Он – прапра­­праправнук Саввы I и правнук Ивана Давыдовича (1883–1940).

Из предыдущего ясно, что число детей было максимальным в III и II поколениях. Вот несколько примеров. По имеющимся данным, у сестры Саввы Тимофеевича Анны Тимофеевны Карповой (1849–1924) было 18 детей, у Ивана Захаровича (1823–1888) – 17 детей, у Викулы Елисеевича – не меньше 12. Выживали, конечно, не все. И если у Анны Тимофеевны, профессорской жены, из 18 выжило 15 детей, то у купца 1-й гильдии Ивана Захаровича – вряд ли больше 3 из 17.

Обобщенным показателем здоровья человека является длительность его жизни. Взглянем с этой точки зрения на выделенный нами «основной корпус» Морозовых, т.е. полусотню взрослых мужчин, которые и вершили все дела. Сразу бросается в глаза, что мало кто из них может сравниться с Саввой I : старик прожил 90 лет и до самого конца твердо сохранял главенство в семье и деле. Его сыновья уже жили существенно меньше, в среднем 58,6 лет. Средняя продолжительность жизни главной когорты ( II – V поколения) еще меньше – всего 49,6 лет, причем у Викуловичей она 54 года, у Тимофеевичей – 53 года, Захаровичей – 51 год, Ивановичей – 47,5 лет, Абрамовичей – 42,5 года. Как видим, жили Морозовы не долго. Не отличались здоровьем и многочисленные Захаровичи, а у Абрамовичей ситуация вообще была катастрофическая. Действительно, права поговорка, что здоровье и за миллионы не купишь. Тем не менее, были в семье и относительные долгожители. Прежде всего к ним относится недавно умерший внук Саввы II , журналист и писатель, полный тезка своего деда Савва Тимофеевич (1911 – 1995), полгода не доживший до 84 лет. Глава богородско-глуховских Морозовых Арсений Иванович (1850–1932) – прожил 82 года, брат Саввы II , меценат Сергей Тимофеевич (1860–1944) – 84 года, знаменитый коллекционер Алексей Викулович (1857–1934) – 77 лет.

Мы часто говорим «Морозовы, семья Морозовых, Морозовская династия». Фактически же речь должна идти о четырех династиях с устойчивой воспроизводимостью, передачей семейной и производственной власти, своей легендарной историей. Внутри каждой ветви были тесные семейные отношения, однако между собой два орехово-зуевских, богородско-глуховский и тверской кланы общались не так часто. Причины вполне естественные: Морозовы к началу 20-го века по степени родства значительно удалились друг от друга – это троюродные, а то и четырехъюродные братья и сестры, племянницы и племянники, дяди и тети. Кроме того, если не отталкивающим, то и отнюдь не сближающим фактором стало то, что Морозовы принадлежали как бы к трем конфессиям. Взаимоотношения, за очень небольшим исключением, были ровные, но троюродные братья есть троюродные, а не родные. Поэтому, быть может, и не было особого стремления к объединению, потому и не существовало никогда концерна Морозовых. И даже в близкий для многих из них Московский банк не сумели собраться Морозовы, среди его учредителей оказались только А.Г.Карпов (племянник Саввы II ) и И.А.Морозов. Парадоксально, что объединение двух из четырех морозовских мануфактур – Никольской и Викуловской – все-таки произошло, но только в 1918   г., когда это уже никому не помогло.

Перед революцией все Морозовы, кроме глуховского главы и незыблемого рогожского авторитета Арсения Ивановича, жили в Москве. В адресных справочниках тех лет значатся не менее 22 морозовских адресов, включая вдов и одиночек. Полных семей, однако, было всего около десятка. За всю же историю рода до 1917 года образовалось более 50 семей с фамилией Морозовы. В связи с этим встает еще один вопрос, на котором мы и закончим наше сообщение – на ком женились и за кого выдавали замуж дочерей Морозовы?

Мы попытались проследить ситуацию, начиная с первых представителей рода. Не везде пока можно достоверно установить происхождение «морозовских женщин», но в целом выводы можно сделать достаточно четкие. Уже выбор Саввы I – Ульяна Афанасьевна – характерный трезвый, мужицкий подход к этому делу. Не бедную и не неумейку взял в жены себе основоположник, если народная память сохранила легенды о пяти рублях – ее приданом – и замечательном уменье красить ткани. И первых сыновей, видимо, он женил на таких же невестах, скорее всего, своего крестьянского, но крепкого десятка. Абраму, женившемуся в середине 1830-х годов, найдена была купеческая дочь, землячка из Богородского уезда, Дарья Давыдовна Широкова. Ее сестра вышла замуж за Герасима Ивановича Хлудова, значит, не беден был купец Широков. И тут уж приданое явно не 5 рублями исчислялось. Ну, а последний сын Тимофей оженен был совсем выгодно, даже сверхвыгодно. За молодой Марией Федоровной Симоновой (1830–1911) стояли не только капитал и фабрики ее отца Федора Семеновича, но и родство с Солдатенковыми. Дела Морозовых, и без того идущие неплохо, продвинулись так сильно, что с этих пор их нигде и никому нельзя было игнорировать.

Следующие поколения женились, как правило, на ровне себе (или, соответственно, выдавались замуж). В родство и свойство к Морозовым попал почти весь цвет московского купечества, сначала из старообрядцев, а потом и обычных православных. Брак уже упоминавшейся Анны Тимофеевны и приват-доцента Г.Ф.   Карпова открыл новую страницу семейных связей – выход на дворянство. Сам Т.С.   Морозов упорно отказывался от дворянского звания, хотя такие возможности были, но большая часть его внуков уже была потомственными дворянами. Среди породнившихся таким образом с Морозовыми дворянских родов назовем только несколько: Кривошеины, Лихачевы, Ненароковы, Смольяниновы, Головнины, Кавелины, фон Мекки, Назаровы и пр.

Однако, родство с дворянами совсем не было самоцелью Морозовых. Достигнув в 20-м веке высочайшего положения среди русских предпринимателей, они не заискивали перед власть имущими и не пополняли свои капиталы путем браков. У них все было. И свадьбы 1900 – 1910-х гг. доказывают это. Брачные партнеры Морозовых – и выходцы из старинного купечества, и потомственные дворяне, и люди свободных профессий, православные и старообрядцы, и потомки иностранцев.

Вместе со свободой выбора появляется и явление, больше распространенное в дворянской среде, – браки родственников, хотя в данном случае достаточно далеких. Так, Федор Геннадьевич Карпов был женат на своей троюродной сестре Маргарите Давыдовне Морозовой, а двоюродные братья Николай Давыдович и Петр Арсеньевич Морозовы были женаты на своих троюродных тетках Елизавете и Елене Владимировнах Чибисовых. Клан Морозовых настолько разросся, что стали возможными браки внутри этого клана. Это в какой-то мере, если не признак династии, то нечто такое, что сближает эту купеческую династию с царскими.

Цари не цари, а царские министры в родне у Морозовых оказались. Как и купцы Царские. Но более важно, что родственниками Морозовых стали выдающиеся представители русского делового мира, крупные меценаты и благотворители Симоновы и Солдатенковы, Кочегаровы и Миловановы, Хлудовы и Сорокоумовские, Нырковы, Крестовниковы, Зимины, Кузнецовы, Горбуновы, Кокоревы, Рябушинские, Мамонтовы, Красильщиковы, Соловьевы, Расторгуевы и многие другие.

В заключение хотелось бы сказать следующее.

Я счастлив, что судьба свела меня с потомками почти всех ветвей замечательного морозовского рода, а также с такими знатоками купеческой и старообрядческой жизни как А.П.   Линьков, М.И.   Чуванов, В.П.   Ларин. Многих из них уже нет в живых. Вечная им память и благодарность.

Д.   Шишмарев. Краткий очерк промышленности в районе Нижегородской и Шуйско-Ивановской железных дорог. Птб, 1892.

Записи бесед автора с О.И.Свидерской, С. Т. Морозовым, Е.Н. Андриканисом, О. Мосс, С. К. Соловьевой и мн. др. потомками и родственниками Морозовых, 1983–1995 гг.

М. Дроздов. Малоизвестный фонд Рогожского кладбища (опубликовано в сокращении в ежемесячнике «Накануне» №1, 1995 г. под названием «Московские древлеправославные»).

Морозовы. Династия фабрикантов и меценатов. Опыт родословия». Ногинск (Богородск), 1995. Составители Н. Филаткина и М.   Дроздов.

Вся Москва. Адресная и справочная книга на 1915 г. М., 1915. См. также это издание за 1894–1914, 1916–1917 гг.

Поделитесь с друзьями