Женщины семьи Морозовых:
благотворительность как семейная традиция

Г.Н.   Ульянова,

канд. истор. наук, ИРИ РАН

Генеалогическая устойчивость купеческих династий была залогом благополучия торгового и промышленного дела, начатого представителями старшего поколения. Поэтому роль семейных традиций в жизненном укладе предпринимателей была очень велика. Одной из этих традиций была благотворительность. Морозовы не случайно считались крупнейшими россий­ c кими благотворителями. Они, начиная со второго поколения
(а всего насчитывалось пять), щедро жертвовали на сословные, земские и городские учреждения, разным обществам и учебным заведениям в нескольких губерниях России (главным образом, Тверской, Владимирской и Московской). П.А.   Бурышкин писал в мемуарах: «С именем Морозовых связуется представление о влиянии и расцвете московской купеческой мощи. Эта семья, разделившаяся на несколько самостоятельных... ветвей, всегда сохраняла значительное влияние и в ходе московской промышленности, и в ряде благотворительных и культурных начинаний [1].

Показательно, что среди представителей династии Морозовых мы находим целую когорту женщин, проявивших себя довольно крупными личностями в сфере предпринимательства. Право ве дения купеческой деятельности женщинами обосновывалось в Российской Империи законодательно по законам о лицах купеческого звания, которые гласили: «По смерти начальника семейства может заступить место его вдова, взяв на свое имя купеческое свидетельство, со внесением в оное сыновей, незамужних дочерей и... внуков» [2]. И очень часто, даже при активной деятельности взрослых, умудренных коммерческим опытом сыновей, вдовы формально и фактически вели дела. Таким образом, существенными стимулами филантропической активности являлись: обла дание значительным имущественным состоянием (а по российским за конам браком не составлялось общего владения в имуществе супругов, каждый из них мог иметь и вновь приобретать отдельную свою собственность; приданое жены, равно как имение, приобретенное ею или на ее имя во время замужества через куплю, дар или наследство, признавалось ее отдельной собственностью)   [3], и определенный социальный опыт, обеспеченный воспитанием и преодолением затворнического образа жизни.

Династия славилась женщинами-благотворительницами , сочетавшими крупные пожертвования с активным личным участием в благотворительной деятельности. В списке крупнейших московских благотворительниц – имена десяти Морозовых, как урожденных, так и морозов c ких жен. Это жена Тимофея Саввича Мария Федоровна, ее дочь Юлия, в замужестве Крестовникова, невестка Зинаида, супруга Саввы Тимофеевича; жена Давыда Абрамовича Елизавета Петровна (урожденная Сорокоумовская) и ее дочери Маргарита и Антонида; жена Абрама Абрамовича Варвара Алексеевна (урожденная Хлудова) и его невестка Маргарита Кирилловна (урожденная Мамонтова); жена Сергея Васильевича (внука Захара Саввича) Глафира Афиногеновна; дочь Викулы Елисеевича Екатерина Викуловна Горбунова .

Мария Федоровна (1830–1911), возглавившая в качестве председателя правления после смерти мужа Тимофея Саввича крупнейшее в России текстильное предприятие «Товарищество Никольской мануфактуры Саввы Морозова сын и K 0 », пожертвовала городу Москве более 150 тыс. рублей. Она единственная среди российских купчих была награждена Мариинским знаком отличия за 25 лет (1878–1903) беспорочной службы в благотворительных заведениях [4]. На средства, переданные Московской городской думе, было устроено и содержалось несколько заведений. Особенно щедрыми пожертвованиями отмечен период трагической гибели сына Саввы. В 1908 г. Мария Федоровна вместе со вторым сыном, Сергеем Тимофеевичем, дала средства для постройки двух корпусов Старо-Екатерининской больницы. Корпус для нервнобольных на 101 кровать открылся в 1909 г. Он носил имя Саввы Тимофеевича Морозова. Родильный приют имени Сергея Тимофеевича был открыт в 1908 г. [5]. Тогда же (1908) М.Ф.   Морозова пожертвовала средства на устройство ночлежного дома на 800 чел. и обязалась давать на его содержание по 3 тыс. рублей ежегодно в течение 10 лет. Постройка ночлежного дома возле Брестского вокзала обошлась в 100 тыс. рублей. Этот дом был известен в Москве как «морозовский». Любопытно, что, по желанию Морозовых (а Юлия Тимофеевна контролировала строительство), в ночлежном доме были использованы многие новшества, к примеру, водопровод, канализация и проч. Уже по духовному завещанию Мария Федоровна оставила 50 тыс. рублей на строительство биржи труда имени Т.С.   Морозова (откры­той в январе 1914 г.).

Когда было вскрыто духовное завещание Марии Федоровны, то документально подтвердилось, что она по праву считалась одной из богатейших женщин в России – ее имущество оценивалось почти в 30 млн. рублей, из которых почти 6 млн. руб. ей перешло по наследству от мужа, скончавшегося в 1889 г. [6]. Это была не только культурная женщина, знавшая языки и литературу , но, как представляется, блестящий руководитель, зорко просчитывавший стратегию ведения фамильного дела. Когда смотришь на фотографию, где она предстает этакой властной барыней в окружении четырех приживалок, то на память приходит образ из романа Боборыкина «Китай-город»: тетка главной героини Анны Станицыной Марфа Николаевна, среди приживалок которой перечислены генеральша, майорша и некая родственница – «жена злостного банкрота».

Основа богатства Марьи Федоровны была заложена еще ее прадедом Андреем Симоновым, который состоял в 3-й гильдии московского купечества уже в 1795 г. [7]. В 1802   г. Андрею с семейством было дозволено именоваться «Симоновы». Дед, Иван Симонов, купец 2-й гильдии, имел крупную шелко- и бумаготкацкую фабрику в Москве. С 1830-х   гг. на ней выпускался только хлопчатобумажный товар. Предприятие унаследовал отец Марии Федоровны – Федор Иванович, который также завел две крупные ф-ки в Московской губ.: в с.   Колюбакине Рузского уезда (куплена у сенатора Челищева) и в с.   Константинове Подольского уезда. В 1840-х гг. Ф.И.   Симонов считался одним из крупнейших московских фабрикантов – он владел тремя предприятиями с общим числом рабочих более 1300 чел.   [8]. После смерти в 1872 г. единственного брата Алексея (купца второй гильдии) Мария Федоровна получила наследство в виде трех лавок [9]. Ее единственная сестра Надежда умерла раньше в 1863 г. Мы видим, что по отцу Мария Федоровна являлась москвичкой не менее, чем в четвертом поколении, и фактически ей досталось все, нажитое Симоновыми прежде. Кроме того, она состояла в родстве с известным благотворителем и меценатом К.Т.   Солдатенковым – ее мать, Мария Константиновна, была его двоюродной сестрой.

Еще маленькой девочкой Мария Федоровна была свидетельницей благотворительной деятельности своих родителей. Когда в Москве в конце 1830-х годов стали возникать под эгидой Ведомства учреждений Императрицы Марии школы рукоделия, где в течение 4-х лет обучения девочки из бедных семей, главным образом сироты, могли научиться портновскому делу, то в числе первых школ была так называемая «Симоновская». Она просуществовала вплоть до 1917 г., то есть, действовала почти 80 лет. В пореформенный период попечительницами этой школы были Мария Федоровна и ее дочь Ю.Т.   Крестовникова, и, например, в 1890 г. в школе (размещалась на Арбате в Денежном переулке) было 34 живущих в интернате и 44 приходящих ученицы [10].

В период русско-турецкой войны, когда сбор пожертвований шел на большом подъеме и стал объединяющим началом для многих москвичей не только купеческого происхождения, кроме подписки для сбора 1 млн. руб., открытой одновременно в Купеческом и Биржевом обществах, работал с ноября 1877 года по 1 июля 1885 созданный московскими Купеческим и Биржевым обществами Комитет для оказания помощи семействам убитых и раненых офицеров, организованный М.Ф.   Морозовой и А.Ф.   Акса­ковой на срок 8 лет («по истечении которого наименьшие двухлетние дети достигнут десятилетнего возраста, возможного для помещения их в учебные заведения») [11].

Марья Федоровна жертвовала многим обществам и учреждениям, среди которых Московский университет (50 тыс. руб. в 1889 г. на 5 коек имени Т.С.   Морозова в гинекологической клинике) [12], Строгановское училище, Общество поощрения трудолюбия, Иверская община сестер милосердия (12 тыс. руб. на терапевтическую клинику в 1903 г.) и др. В дешевой столовой при Владимирском доме трудолюбия дважды в неделю выдавались бесплатные обеды в память покойного Тимофея Саввича, на что Мария Федоровна ежегодно давала по 1300 руб. [13]. Вообще, регулярные, приносимые из года в год пожертвования она делала ряду заведений, в том числе с 1895 г. ежегодно давала по 1000 руб. участковому попечительству о бедных Мясницкой части [14]. По завещанию отошло 800 тыс. руб. богадельне имени Т.С.   Морозова при фабриках в с.   Никольском, устроенной ранее, в 1890   г.

Надо сказать, что Мария Федоровна неукоснительно следовала христианским обрядам и обычаям. Как известно, одной из форм религиозного поведения в сфере благотворительности является раздача денег бедным. В русском сознании существовала вера в то, что после смерти бедняки «отмолят» душу благотворителя, своими обращениями к Богу очистят ее от грехов мирской жизни. С другой стороны, существовал старый русский обычай наделять нищих на церковной паперти после панихиды «поминальной» милостыней и устраивать в зажиточных семействах особые поминки для нищих и бедных – всех, кто зайдет во двор дома умершего [15]. Все эти детали Мария Федоровна предусмотрела в своем завещании. Душеприказчики ее заказали некрологи в шести центральных газетах, таких, как «Русские ведомости», «Новое время», «Русское слово», «Голос Москвы», «Московские ведомости», «Московский листок». Она заказала читать по себе сорокоусты в 10 церквах и монастырях. Особенно щедрыми были мелкие денежные раздачи, которые были сделаны в день похорон, а потом повторились на 9-й, 20-й, 40-й дни. Можно сказать, что уникальный характер эти раздачи носили из-за своих масштабов: деньги, харчи на поминовение и др. получили более 26 тыс. чел. – работники на морозовских фабриках и члены их семей. Конечно, деньги были небольшие, по 15, 30 или по 60 коп. – приблизительно размер дневного заработка, – но широта этих раздач, конечно, впечатляет. Что касается поминальных обедов, то, по воле покойницы, были оплачены обеды в двух бесплатных столовых, где питались бедняки, – в народной столовой Торлецкой и в Стрекаловской столовой на Хитровом рынке – всего на 1000 чел. (300 в одной и 700 в другой). Причем, интересно, что в квитанциях вписана фраза «от г-жи Неизвестной». Эти обеды повторились через полгода и через год.

Дочь Марии Федоровны Ю.Т.   Крестовникова делала в городской думе все заявления о предстоящих пожертвованиях от имени матери, брата и других членов семьи, всецело распоряжалась переданными ей средствами и заключала договоры с поставщиками и строительными фирмами при устройстве благотворительных заведений [16]. Лично она внесла на муниципальные нужды более 60 тыс. руб., в том числе на ее деньги был выстроен в 1908   г. корпус для хроников в Старо-Екатерининской больнице, носившей имя ее умершей дочери А.Г.   Воскресенской. Активный выход на общественную арену этой деятельницы демонстрирует, как могущество ведущих предпринимательских династий сметало барьеры, существовавшие для купчих в предыдущие исторические эпохи. В немалой степени для Юлии Тимофеевны общение с муниципальными деятелями и самостоятельные деловые акции по устройству городских благотворительных заведений были, по нашему мнению, также связаны с высоким социальным статусом ее мужа Г.А.   Крестовникова – председателя Московского биржевого комитета с конца 1905 г., члена Государственного совета от промышленности и торговли с 1906 г., председателя ряда съездов представителей промышленности и торговли.

На средства З.Г.   Морозовой был выстроен открытый в 1913   г. дом дешевых квартир имени Саввы Морозова (затрачено 70 тыс. руб.), а ранее, в 1898 г., открыты детские ясли . Имя Саввы Морозова носил и корпус на 32 кровати, построенный на средства (20 тыс. руб.) сестер Антониды и Маргариты Морозовых для родильного дома Старо-Екатерининской больницы. Их мать, Елизавета Павловна, в свою очередь вложила немало сил и средств (более 150 тыс. руб. в 1896–1897   гг.) на поддержание и расширение богадельни имени своего супруга Д.А.   Морозова.

После кончины М.А.   Морозова его вдова Маргарита Кирилловна пожертвовала в 1905 г. 60 тыс. руб. на здание детского приюта на 100 детей (был открыт в тот же год), с условием, чтобы заведение носило имя покойного мужа. Кроме того, она в 1910 г. передала 60 картин из коллекции Михаила Абрамовича в дар Третьяковской галерее.

Глафира Афиногеновна пожертвовала 10 тыс. руб. на палату в богадельне имени мужа, Сергея Васильевича Морозова.

Варвара Алексеевна (урожденная Хлудова) исполняла попечительские обязанности в десяти обществах и заведениях, была создательницей в 1883–1884 гг. знаменитой общедоступной Тургеневской библиотеки (вложила в это более 50 тыс. руб.). В 1887   г. В.А.   Морозова внесла полмиллиона руб. на устройство психиатрической клиники медицинского факультета Московского университета, в 1897 г. – 10 тыс. руб. на постройку 2-го Рогож­ского начального женского училища, в 1907–1914 гг. – более 70   тыс. руб. на создание университета Шанявского. В 1902 г. она передала в ведение города Москвы устроенное ею ранее начальное училище с ремесленными классами (недвижимость была оценена в 150 тыс. руб.).

Екатерина Викуловна (в замужестве Горбунова) передала в 1905 г. городу Москве устроенный ею бесплатный родильный приют на 15 кроватей с амбулаторией и приняла на себя все
по­­сле­дующие расходы.

Кроме благотворительных взносов в светские учреждения одновременно делались крупные пожертвования Рогожской старообрядческой общине (в рамках данной статьи мы, однако, их не коснемся). На общем собрании Рогожской общины 1910 г. женщины-Морозовы были названы «главнейшими благотворительницами Рогожского кладбища».

Рассмотренные генеалогические экскурсы, дополненные статистической и историко-экономической информацией, показывают, что, когда для 3-го, 4-го и 5-го поколений влиятельных купеческих династий благотворительность стала осознанной семейной традицией, то роль женщин в ней была весьма значительной. Ведь участие в филантропии демонстрировало как в рамках сословия, так и на более широкой городской арене, бесспорные положительные качества выдающихся предпринимательских семей: заботу о неимущих, высокую общественную активность, единство и неизменность в проявлениях гражданских качеств. В конечном счете, все это было призвано порождать в общественном мнении образ крепко спаянной и незыблемой династии .

Начав проявляться еще в рамках сословной корпорации в дореформенный период, семейные традиции постоянно воспроизводили определенные поведенческие стереотипы, одним из которых стало участие в благотворительности. Повторим, что размер пожертвования в известной степени отражал в общественном мнении финансово-экономическую стабильность фирмы.

1 Бурышкин   П.А. Москва купеческая. М., 1991, с. 124.

2 Свод законов. Т.  I Х, ст.   514.

3 Там же. Статьи 1148, 1153, 1130.

4 ЦИАМ. Ф.   357, оп. 1, д. 11, л. 175–176.

5 Современное хозяйство города Москвы. М., 1913, с.   123 и 142.

6 Петров   Ю.А. Документы о личных состояниях крупных московских капиталистов конца Х I Х–начала ХХ вв.// Вопросы историографии и источниковедения дооктябрьского периода. М.,1992, с.193–194.

7 Материалы для истории московского купечества. Ревизские сказки. М., 1887, т. V , с.256–257.

8 Самойлов Л. Атлас промышленности Московской губернии. М.,1845, с.11, 28, 114.

9 ЦИАМ. Ф.357, оп.1, д.11, л. 3.

10 Сборник справочных сведений о благотворительности в Москве. М., 1901, с. 38.

11 ЦИАМ. Ф.   143, оп.1, д.   75, л. 17 об.

12 Там же. Д. 11, л.164.

13 Там же. Ф.357, оп.1, д.11, лл. 177 и 181.

14 Там же. Л.103.

15 См., например, воспоминания купчихи – Авдеева   Е.А. Записки о старом и новом русском быте. СПб., 1842, с.123–124. Этот же обычай описан в романе из московской купеческой жизни – Басанин М. Торговый дом «Бахвалова сыновья» // Исторический вестник. 1916, тт.143–145.

16 См.: Стенографические отчеты о собраниях Московской городской думы. М., 1907, с. 338; то же, М., 1908, с.214. Отчет о деятельности Московской городской управы в 1907 году. М., 1908, с.198.

Поделитесь с друзьями