Морозовы - промышленники и общественные деятели

И.В. Поткина, Институт российской истории РАН

Фамилия Морозовых была на слуху у современников, о них много говорили и писали. И это вполне естественно: клану Морозовых не только принадлежали четыре крупнейшие текстильные фабрики России, но на их средства были построены и содержались многие благотворительные, просветительские и культурные учреждения Москвы. Интерес современников к известной фамилии понятен, но вот часто высказываемые мнения были противоречивыми, замешанными на слухах, далеких от конкретных персонажей и, увы, отражали обывательскую, расхожую точку зрения. С этим мы сталкиваемся, даже читая книги таких добросовестных авторов, как П.А. Бурышкин, Ч.М. Йоксимович.

Не стал исключением и С.Т. Морозов - главный герой газетных и журнальных статей. Сейчас стала широко известна яркая и образная характеристика, данная ему популярным московским журналистом Н. Рокшаниным: "С.Т. Морозов - тип московского крупного дельца. Небольшой, коренастый, плотно скроенный, подвижный, с быстро бегающими и постоянно точно смеющимися глазами, то "рубаха-парень", способный даже на шалость, то острожный, деловитый коммерсант-политик "себе на уме", который линию свою твердо знает и из нормы не выйдет - ни Боже мой!.. Образованный, энергичный, решительный, с большим запасом той чисто русской смекалки, которой щеголяют почти все даровитые русские дельцы" [1] .

В то же время автор "Очерков культурной жизни Москвы" А. Осипов о С.Т. Морозове отозвался в недоброжелательном тоне, несмотря на его несомненные заслуги перед русской культурой. Он писал: "Старообрядец и беспоповщинец, человек с университетским образованием, химик по специальности - боится табаку, как травы выросшей из чрева блудницы, и поддерживает произведения Ибсена, Гауптмана и новейших российских нытиков. Сцена с ее деловитым реализмом, репетиции, гримы, всякая мелочь актерского обихода и рядом с этим громадные фабрики, на которых работают тысячи народа. Здесь швыряние денег, там усчитывание каждого прогульного часа. Ибсен и беспоповщина, система лавок и постановка символических произведений, какая голова может это выдержать, но москвичу все нипочем" [2] . В этой фразе присутствует все: и ложь и правда.

Как это не парадоксально, но мифы, окружавшие имя Морозовых при жизни, оказались на удивление живучими и чуть ли не полностью воспроизводятся в наше время. Возникает законный вопрос, почему так произошло? Очевидно, масштаб личности наших героев оказался неподвластен уму скромного обывателя рубежа ХIХ-ХХ веков. Более того, далеко не все современники смогли постичь и увидеть ту новую индустриальную культуру, которую несли с собой Морозовы, развивая текстильное производство. А потом были долгие годы забвения. В наше время, когда потомки вдруг "вспомнили" о российских предпринимательских династиях, былые точки зрения с их правдой и неправдой в современной публицистике стали восприниматься как непреложная истина. К тому же, значительно больше внимания стало уделяться их благотворительной деятельности, тогда как предпринимательская ушла в тень, что тоже искажало образ Морозовых.

Перед историками сегодня стоит нелегкая задача восстановления подлинных исторических фактов. Автор доклада предлагает вниманию читателей свою попытку воссоздания объективного облика двух поколений Морозовых - крупных промышленников и общественных деятелей России - Тимофея Саввича и Саввы Тимофеевича.

Родоначальник династии С.В. Морозов привлек к семейному делу своего младшего сына Тимофея, когда тому было всего лишь 12 лет от роду. Через четыре года он становится одним из главных руководителей фабрики. В молодом возрасте Тимофей стал не только свидетелем, но и непосредственным участником знаменательного события, оказавшего влияние на развитие российской текстильной промышленности - оснащения Никольской мануфактуры новейшим английским оборудованием, на которое пошел его отец, опытный и дальновидный предприниматель, умевший просчитывать на несколько ходов вперед. В 1847 г. бывший крепостной, неграмотный купец С.В. Морозов подсказал никому не известному молодому иностранцу Л. Кнопу, занимавшемуся комиссионной торговлей в России, "формулу успеха": заниматься не только поставкой оборудования, но и обслуживающих его специалистов. Именно тогда Никольской мануфактуре был задан высокий технический уровень, который Т.С. Морозов стремился удерживать, будучи уже сам главою предприятия. Для этого он в 60-е годы XIX в. открыл на Дейл стрит в Ливерпуле, западном порту Англии, контору, занимавшуюся покупкой ткацких станков и прядильных машин у крупнейших машиностроительных фирм: Роберт Холл, "Бр. Платт и К0", "Кертис и сын", "Джон Мазгрейв и с-вья" [3].

Т.С. Морозов создал отлаженную систему закупки хлопка, имея при этом несколько каналов для получения сырья. Американский, египетский и ост-индский длинноволокнистый хлопок приобретался на ливерпульской бирже через посредническую английскую фирму "Бр. Рейс", а также манчестерскую торговую фирму "Де Джерси", с которой он был связан благодаря торговому дому Л. Кнопа, в свою очередь осуществлявшего поставки хлопка и оборудования на рынок России. Т.С. Морозов был в числе первых московских фабрикантов, ставших завозить хивинский и бухарский хлопок сразу же после присоединения этих областей. В 1870 г. на 1 торгово-промышленном съезде в Петербурге он открыто заявил о заинтересованности русских промышленников в деле освоения среднеазиатского хлопка и поставил вопрос о необходимости решения транспортных проблем с целью удешевления перевозок.

Реальное воплощение морозовские инициативы получили в 1882 г. с созданием "Среднеазиатского хлопкового торгово-промышленного товарищества". В качестве учредителей выступили Н.Н. Коншин, Т.С. Морозов, А.Л. Лосев, А.И. Баранов и Д.И. Морозов. Товарищество преследовало ряд целей: устройства и содержания хлопковых плантаций, торговли американскими семенами, механической очистки и прессовки хлопка, покупки и продажи среднеазиатского хлопка за счет третьих лиц [4] . Весной 1883 г. Н.П. Кудрин, деловой партнер Морозова, сообщал ему о наиболее приемлемых путях достижения намеченной цели [5] . В результате доля так называемого туземного хлопка в середине 80-х годов на Никольской мануфактуре составила 12,5 %, а в начале 90-х - 52 %.

В советской литературе Т.С. Морозова несправедливо упрекали в сильном отставании от технического прогресса. На самом деле все было иначе. Он одним из первых предпринял попытку перейти на минеральное топливо, отличающееся высокой теплотворностью. 7 сентября 1877 г. Морозов отдает распоряжение: "Остатков нефтяных требуйте еще из Нижнего вагон или два; когда придет нефть Рогозина, то вытребуйте из Нижнего 2000 пудов по железной дороге" [6]. Сохранился и проект договора с товариществом "Бр. Нобель" о поставке 35 тыс. пудов нефтяных остатков [7]. На закате жизни Т.С. Морозов приступил к первой крупной модернизации производства. Сначала было принято решение о строительстве новой Городищенской фабрики. Именно здесь зажглась первая электрическая лампочка во Владимирской губернии. Ее сооружение и оборудование обошлось в 500 тыс. рублей. В 1886-1889 гг. проводились работы по расширению бумагопрядильной фабрики в Никольском и производилась замена станков. На этот раз была затрачена еще более крупная сумма - 700 тыс. рублей [8] .

На годы правления Т.С. Морозова приходился трудный период становления огромного предприятия со вспомогательными производствами и собственной железной дорогой, которые обеспечивали экономическую самостоятельность Никольской мануфактуры. Он заложил прочный фундамент для дальнейшего стабильного и самоподдерживающегося роста, сумел добиться высокого качества продукции. Основой процветания стало расширение ассортимента продукции. Всего за 10 лет Т.С. Морозов удвоил общее количество наименований хлопчатобумажных тканей различных артикулов и сортов и довел его до рекордно высокой цифры - 50. Среди них встречаются неизвестные современному потребителю ткани: жеспе, руссинет, туальденор, кипор, даба и др. Никольская мануфактура в буквальном смысле слова была сотворена руками и непреклонной волей Тимофея Саввича. 23 октября 1889 г. на общем собрании пайщиков, посвященном памяти Морозова, директор Правления А.А. Назаров сказал: "Все, что создано за этот долгий период времени в этом предприятии, все было обдумано и осуществлено при его участии... им одним" [9] .

Т.С. Морозова как предпринимателя всегда отличали смелость и прозорливость. Он не боялся затеять рискованное дело, которое сможет принести дивиденды только в отдаленном будущем. Во второй половине XIX в. для русской текстильной промышленности проблемой номер один стало освоение новых рынков сбыта. Энергичная деятельность Морозова в этом вопросе носила уже общественный характер. Он выступал в роли выразителя интересов широкого круга текстильных фабрикантов Московского промышленного района, поэтому и получил действенную поддержку Н.Н. Коншина, А.А. и Д.И. Морозовых, М.А. Хлудова, А.А. Баранова, П.П. Малютина и др.

Уже в 60-е годы XIX в. Т.С. Морозов обратил внимание на Китай как потенциальный рынок для русской мануфактуры. В феврале 1862 и 1865 гг. правительство России заключило договор с Китаем о правилах сухопутной торговли. Тексты соглашений сразу же легли на стол директора-распорядителя Никольской мануфактуры. 6 октября 1866 г. Морозов пишет своему другу и деловому партнеру Ф.В. Чижову: "Посылаю Вам образцы товара нашей фабрики, один из них плис для Китая, который мы продаем кяхтинским торговцам, которые променивают его на чай и которого сорта мы продаем в течение сего года до 20.000 штук до миллиона аршин" [10].

Очевидно, это была одна из первых попыток проникнуть на рынок уже освоенный англичанами. Надо сказать, что 43-летний Тимофей Саввич брался за решение задачи чрезвычайной сложности. Самым главным и трудно преодолимым препятствием для постоянной торговли стало отсутствие благоустроенных сухопутных дорог. И все-таки был найден приемлемый вариант - меновая торговля, т. е. без участия денег и использования кредита. Такая система резко ограничивала сферу торговли да и ее объемы. Но Морозов не оставил своей идеи завоевания русскими рынка Поднебесной империи. В 1873 г. Никольская мануфактура с благословения своего главы на Нижегородской ярмарке отпустила на льготных условиях крупную партию товара семипалатинскому купцу Н.Г. Файзулину с последующей продажей в городах Баркуле и Гучене в притяньшанском крае.

В конце 1886-1888 г. состоялась торговая экспедиция во Внутренний Китай, организованная Товариществом Никольской мануфактуры совместно с крупнейшей российской чайной фирмой "А. Губкина наследник А.Г. Кузнецов и К0". "Прямая цель нашего предприятия, - писал Т.С. Морозов, - есть открытие новых рынков сбыта для русских товаров". Возглавил экспедицию житель г. Бийска, торговец и путешественник А.Д. Васенёв (1856-1917). Маршруты, пройденные им, тогда были "совершенною географической новостью" [11] . Пожалуй, эту торговую экспедицию можно поставить в один ряд с географическими открытиями англичан в экваториальной Африке. Подобно им, терпя лишения, русские упрямо прокладывали караванный путь там, где никогда не ступала нога европейца.

Караван 1886-1888 гг. насчитывал 14 верховых лошадей, 175 верблюдов, которых обслуживали 6 человек. Никольская мануфактура доставила свои товары в Бийск, а затем уже на верблюдах через монгольский город Кобдо путешественники направились в Баркул, Хами, Сучжеу. Следуя инструкциям Т.С. Морозова "проникнуть как можно дальше в глубь Китая", А.Д. Васенёв отбыл в населенный пункт провинции Ганьсу город Ланьчжеу-фу. В Китае удалось организовать лишь розничную торговлю. Местный рынок был переполнен европейскими товарами. В отличие от других пунктов следования каравана, власти Ланьчжеу-фу встретили русских путешественников враждебно. Город был обклеен листовками, призывавшими ничего не покупать у "заморских чертей" и не сдавать в наем жилье и торговые помещения. И только вмешательство российской дипломатической миссии облегчило положение отважных торговцев [12] .

Усилия Морозова по освоению китайского рынка получили практическое воплощение лишь в конце XIX - начале XX в. со строительством Транссибирской магистрали и КВЖД. Караванная торговля не имела перспектив из-за длительности и дороговизны транспортировки грузов. Несомненная заслуга Т.С. Морозова состояла в том, что он своим чутьем предпринимателя с государственным мышлением определил дальневосточное направление политики России и делал реальные шаги для ее реализации.

В 1899 г. председатель Московского биржевого комитета Н.А.Найденов, составляя справку для Министерства финансов о наиболее выдающихся представителях русской промышленности эпохи Александра III, на первое место поставил Т.С. Морозова. Одновременно Найденов дал ему высокую оценку как предпринимателю и общественному деятелю: "Мануфактур-советник Тимофей Саввич Морозов... отличался замечательной энергичностью в развитии хлопчатобумажного дела и довел производство, принадлежавших ему фабрик, до высокого положения... он хорошо понимал насущные современные потребности торговли и промышленности, содействовал распространению среди промышленного сословия и рабочего населения соответственно тем потребностям образования, следил зорко за современными усовершенствованиями, многократно принимал меры к отысканию сбыта русских произведений, новых рынков путем сопряженного с пожертвованиями снаряжения экспедиций в сопредельные России части Азии и исследований положения торговли в странах Балканского полуострова, с особой отзывчивостью относился как материальным, так и личным содействием к различного рода начинаниям к общей пользе торговли и промышленности" [13] .

Т.С. Морозов стал привлекать своего старшего сына Савву к работе в правлении, когда тот еще был студентом Московского университета. Памятные книги распоряжений по фабрикам донесли до нас один из первых приказов избранного в марте 1885 г. 23-летнего директора С.Т. Морозова. 30 июля он распорядился: "Выправить заграничный паспорт для Робинзона, но впредь никаких паспортов для англичан не выправлять; они должны это делать сами" [14] . Это было время, когда Никольская мануфактура расставалась с иностранными специалистами, чьими знанием и опытом долгое время пользовалась. Она перестала их опекать, потому с начала 80-х гг. XIX в. Т.С. Морозов стал набирать средний управленческий персонал из русских специалистов, окончивших Московское высшее техническое училище. С этой точки зрения Морозовы оказались в русле передовой тенденции развития не только российской промышленности, но и европейской.

4 ноября 1889 г. С.Т. Морозов, выполнявший до сего момента обязанности директора Правления с продолжительными перерывами, в связи со смертью отца стал ответствен за важнейшие направления: закупку оборудования, контроль над производством и качеством продукции, социальные вопросы. Размах его деятельности как технического директора впечатляет: с 1891 по 1902 гг. на расширение и развитие предприятия была перечислена гигантская сумма - свыше 7,5 млн. рублей. Именно в эти годы под его руководством проводилась масштабная техническая модернизация и строились новые казармы. В центре внимания С.Т. Морозова была энергетическая оснащенность предприятия. В конце XIX в. на Никольской мануфактуре появились первые мощные паровые машины новейшего образца, привезенные из Германии. В 1903 г. опять производится замена устаревших паровых двигателей - этой основе основ и своеобразном сердце предприятия. На сей раз он избавляется от слабосильных паровых машин в 25-180 лошадиных сил. И как результат - сокращается количество двигателей, их мощность возрастает и повышается энерговооруженность труда [15] . Это было редкое достижение, и далеко не каждая российская текстильная фабрика могла позволить себе подобную роскошь. Устаревшее оборудование, но еще в рабочем состоянии, по низким ценам с убытком для себя продавалось мелким предприятиям. Словом, Никольская мануфактура помогала слабым фабрикам с ограниченными средствами улучшать свою техническую оснащенность.

Отлично справлялся С.Т. Морозов и с обязанностями химика-технолога. "Я ведь специалист по краскам", - любил подчеркивать Савва Тимофеевич. Сложное красильное отделение имело несколько подразделений: главную, плисовую, кубовую и набивную красильни, отделочную, красильную и отбельную пряжи. С ними было тесно связано химическое производство, которое выросло из маленькой лаборатории. Оно создавалось для того, чтобы обеспечить фабрики собственными химическими продуктами однородного качества и в достаточно чистом виде. Сложные красители привозились из Германии. Это была святая святых Никольской мануфактуры, где рождалась легендарная слава морозовских ситцев: прочность красок создавала известность и популярность так полюбившимся простым крестьянкам и великосветским дамам тканям. В отличие от своей бабушки, Ульяны Афанасьевны, действовавшей скорее интуитивно, С.Т. Морозов поставил красильное дело на строго научную основу. Работы крупнейшего специалиста по крашению В.Н. Оглоблина, с которым он познакомился еще в университете в конце XIX в., стали широко известны в России. В 1907 г. Никольской мануфактуре удалось заполучить авторитетнейшего химика к себе на работу, занимавшего до этого пост технического директора на ситценабивной фабрике А.Н. Новикова в Иванове.

Труды С.Т. Морозова по совершенствованию производства не остались незамеченными не только в деловом мире России, но и в высших кругах. На Всероссийской промышленной и художественной выставке 1896 г. в Нижнем Новгороде фирма "Саввы Морозова сын и К0" в очередной раз удостоилась права изображения государственного герба России за высокое качество своей продукции. Через несколько месяцев после закрытия выставки 13 апреля 1897 г. деловая карьера Саввы Тимофеевича ознаменовалась важным событием - император Николай II по всеподданнейшему докладу министра финансов С.Ю. Витте "всемилостивейше соизволил объявить высочайшую его императорского величества благодарность за труды по совершенствованию и развитию производства хлопчатобумажных изделий при совмещении всех операций, начиная с прядения хлопка до окончательной отделки изготавливаемых тканей" [16]. Это свидетельство заслуг С.Т. Морозова на посту технического директора скупыми строками легко в его личное дело в Московском отделении Совета торговли и мануфактур.

Правление Никольской мануфактуры подходило ответственно и к проблеме сбыта, считая его важной составляющей делового успеха промышленного предприятия. Фирма "Саввы Морозова сын и К0" имела очень разветвленную маркетинговую сеть. Более того, они уже в конце XIX в. собирали сведения о кредитоспособности своих торговых партнеров, наводя справки о покупателях у разных лиц и фирм. В Москве и других городах Российской империи морозовские торговые агенты и приказчики на ярмарках постоянно вели наблюдения и сообщали в Правление полученные сведения. А конторщик тщательно заносил все это в особую "Алфавитную книгу записи покупателей". Почитать ее не только занимательно, но и полезно, поскольку одна из важнейших сторон предпринимательской кухни представлена очень ярко и образно [17] .

Для Морозовых было характерно сочетание коммерческих сделок широкого спектра с крупно-, средне- и мелкооптовыми покупателями, что позволило им прочно утвердиться на потребительском рынке России как в промышленных городах, так и в сельской местности, где проживало подавляющее большинство жителей империи. Никольская мануфактура, по возможности, стремилась уйти от перекупщика. В конечном итоге такая позиция оборачивалась выгодой для потребителя.

В круг обязанностей С.Т. Морозова входили и вопросы социальной политики. Постоянное внимание к жизни рабочих, знание их нужд и чаяний позволяло в течение длительного времени сохранять мир, избавляя производство от ненужных потрясений. Сохранились книги записей обращений рабочих. Здесь просьбы выдать пособия за увечье, по бедности, на детей и даже на проезд, поместить в богадельню или камору близкого родственника. Жизнь простого народа складывалась нелегко. Но были обращения, связанные и с радостными событиями [18]. Рассмотрение прошений и их удовлетворение являлось совсем не главным аспектом деятельности Морозова как директора по социальным вопросам.

Савва Тимофеевич оказался достойным продолжателем дела своего отца, который по праву считается инициатором всех социальных программ на Никольской мануфактуре. Отличие заключалось в том, что средств в распоряжении молодого Морозова было намного больше, а значит и масштаб деяний был уже совсем иным. Как и отец, он считал, что и руками рабочих творится успех фирмы, был уверен, что от условий быта фабричных зависит успешный рост промышленности и народного благосостояния, что в просвещении простых людей кроется сила и могущество государства и его индустрии. Поэтому С.Т. Морозов считал своим долгом фабриканта создавать необходимые условия для качественной работы, давать возможность рабочим получать образование и повышать квалификацию, делать все необходимое для комфортного быта и полноценного отдыха [19].

В 1891-92 гг. выделяется крупная сумма в 300 тыс. рублей на улучшение жизненных условий рабочих. Два года спустя Санитарный совет, руководимый С.Т. Морозовым, засел за составление планов и чертежей построек новых казарм улучшенного типа. В них предусматривались ванная комната и подвальный этаж для стирки. Каждая камора планировалась площадью чуть больше 12,5 м² при высоте потолков 3 м. Коридоры проектировались шириной не менее 2 м. Подумал Санитарный совет и о хозяйственных помещениях, сараях, коровниках, а также об открытых площадках перед казармами, которые мостились ковровским камнем и асфальтом. Такая комната предназначалась на одну семью. Поясним, что в казармах Никольской мануфактуры больше всего проживало семей составом в 2-3 человека, чуть меньше было в 4-5 [20].

Конечно, сейчас подобные жилищные условия покажутся далеко не блестящими. Но не надо забывать, что морозовские рабочие казармы отличались от простого крестьянского дома такими удобствами, как паровое отопление, принудительная вентиляция, наличие пусть общей, но отдельной кухни и прачечной. Отметим, что и страны Западной Европы тоже не так далеко ушли вперед в этом вопросе. Только на рубеже веков стали появляться первые дома с отдельными квартирами из нескольких комнат для семейных рабочих. И Англия, и Франция, и Бельгия, и Германия были далеки от того, чтобы предоставить каждому наемному дешевую квартиру [21].

Многие заседания Санитарного совета собирались по инициативе С.Т. Морозова и проходили под его председательством. Так же как и отец, он вникал во все детали рассматриваемого вопроса. Например, Савва Тимофеевич собственноручно составил в 1894 г. план новых пекарен и хлебных лабазов. Он задумал сделать их механическими и потому обязал своих подчиненных вести переговоры с представителями германских торговых фирм и познакомиться с опытом Кренгольмской мануфактуры. Санитарный совет уделял должное внимание и качеству продуктов питания. В его постановлениях были записаны требования, предъявляемые к выпечке хлеба. Считалось недостаточным руководствоваться только химическим анализом, поскольку в этом случае самый плохой, вредный для желудка хлеб может оказаться хорошим [22]. За этими сухими строками протокола скрывалась простая человеческая забота специалиста-химика С.Т. Морозова о здоровье людей.

Владимирский жандармский полковник Н.И. Воронов в своих воспоминаниях назвал С.Т. Морозова "благодетелем, какого и не сыщешь". Он оставил очень интересные наблюдения об условиях работы и жизни людей на Никольской мануфактуре: "Лучше других обставлена жизнь рабочих на фабриках Саввы Морозова... Рабочие этих фабрик пользуются здоровыми удобными квартирами; помещения устроены образцово, удовлетворяют вполне необходимым гигиеническим условиям; также и самые фабрики, где рабочий проводит полжизни" [23]. О хозяине Н.И. Воронов писал: "Лично мне нередко случалось приходить в деловое соприкосновение с безвременно скончавшимся Саввой Тимофеевичем Морозовым. Всегда я встречал у него просвещенное содействие, внимание и сочувствие к делу. Память о нем как о достойном и гуманном человеке надолго сохранится у меня в душе" [24] .

Старался С.Т. Морозов во всем следовать своему отцу и как общественный деятель. Одновременно он принимал участие сразу в нескольких предпринимательских организациях и государственных учреждениях. При образовании в 1890 г. Общества для содействия улучшению и развитию мануфактурной промышленности Савва Тимофеевич стал его членом, а затем и председателям, ежегодно перечисляя взносы общей суммой 80 рублей. К сожалению, в архивах не сохранились документы об этой работе С.Т. Морозова.

В феврале 1892 г. химический фабрикант П.И. Санин и торговый партнер Никольской мануфактуры А.К. Трапезников выдвинули молодого Морозова в качестве кандидата в члены Московского отделения Совета торговли и мануфактур, совещательного органа при Министерстве финансов. Он был создан в 1872 г. министром М.Х. Рейтерном, и в его задачи входило "содействие правительству в изыскании мер в пользу торговой и мануфактурной промышленности". С.Т. Морозов прошел первую баллотировку, набрав 12 голосов из 16. 10 августа 1892 г. в здании биржи он принял присягу [25]. Только из более поздних по времени воспоминаний, написанных уже в советское время, удалось узнать лишь о том, что дела по ведомству Министерства финансов заставляли Савву Тимофеевича часто наведываться в Петербург и соприкасаться с чиновниками высокого ранга, в том числе и с министром С.Ю. Витте [26].

Архивные материалы оказались информативнее в вопросе о деятельности С.Т. Морозова в качестве выборного Московского биржевого общества. Он стал им 3 июня 1891 г. и сохранил эту должность до конца своей жизни. Буквально сразу после избрания Морозов включился в работу. Без всякого преувеличения можно сказать, что Савва Тимофеевич, следуя по стопам своего отца, стал тем человеком, кому все-таки удалось сдвинуть с мертвой точки вопрос об установлении постоянных торговых отношений России с балканскими странами. Дело в том, что Министерство финансов наметило организовать постоянную выставку русских изделий в Белграде. В Москву с этой целью осенью 1891 г. приехал представитель Сербского общества для содействия торговле Г.А. Генчич, который взял на себя труд по организации выставки.

В самом начале Генчич натолкнулся на нежелание некоторых московских предпринимателей развивать торговлю с Сербией. В ноябре он встретился с С.Т. Морозовым, и у него появилась надежда. В письме Н.Д. Найденову Генчич писал: "Савва Тимофеевич не разделяет взгляды тех гг. фабрикантов, которые не входя в специальное обсуждение поднятого Министерством финансов вопроса, отказались прямо от устройства выставки, в виду невозможности будто бы вести конкуренцию с западноевропейской промышленностью в придунайских государствах. Он разделяет взгляды, высказанные Н.Н. Коншиным, что вопрос о возможности или невозможности этой конкуренции может быть выясненным только лишь после организации и открытии выставки" [27].

11 ноября в здании биржи на Ильинке прошло первое заседание специально созданной комиссии по устройству выставки. Ее члены единодушно избрали своим председателем С.Т. Морозова. С этого момента и в течение 1892-1893 гг. она регулярно собиралась дважды в месяц. За это время задачи комиссии существенно изменились: от устройства выставки в Белграде она переключилась на проблему развития торговых отношений с придунайскими государствами. Весной 1892 г. Морозов пригласил представителей ведущих московских текстильных фирм с тем, чтобы решить вопрос об организации экспедиции в Сербию и Румынию в целях изучения рынка. Именно тогда были определены сроки и конкретные участники. От Никольской мануфактуры экспедицию возглавил Г.И. Былинкин. Сообщая обо всем этом Н.А. Найденову, С.Т. Морозов писал: "комиссия по устройству торговых отношений с придунайскими королевствами покорнейше просит Департамент мануфактур и торговли о том, чтобы было сообщено русским дипломатическим миссиям в Бухаресте и Белграде о приезде вышеуказанной экспедиции, а равно о том, чтобы со стороны этих последних было оказано возможное содействие при исполнении экспедицией возложенного на неё поручения" [28].

Экспедиция вернулась не с пустыми руками. Главное заключалось в том, что цены на балканских рынках оказались приемлемыми для русских фабрикантов. Также были определены города, в которых можно было развивать торговлю. С 1895 г. она, медленно набирая обороты, стала осуществляться при посредничестве Русского общества пароходства и торговли.

Задача расширения рынков сбыта для русской промышленности стала стержневой в 90-е годы XIX в. в работе С.Т. Морозова в Биржевом комитете. В 1895-1899 гг. он как представитель Никольской мануфактуры принял участие в устройстве шоссейной дороги между Казвином и Энзели в Персии, торжественно открытой 17 августа 1899 г.29 Впоследствии имя Саввы Тимофеевича на несколько лет исчезает со страниц протоколов Московского биржевого комитета. Объясняется это тем, что он полностью переключился на дела, связанные с Художественным театром. Но с 1904 г. Морозов как выборный опять активно включается в работу. В январе при Биржевом комитете учреждается временная комиссия по развитию русского хлопководства, членом которой он становится. В том же году Савва Тимофеевич принимает участие в обсуждении вопроса о реформе промыслового налогообложения. Ему вместе с А.К. Лосевым, Г.А. Крестовниковым и С.И. Четвериковым Постоянная комиссия комитета поручила дело о созыве съезда совещательных предпринимательских организаций для выработки окончательной резолюции законопроекта. Но события 1905 г. переключили внимание на другие вопросы [30].

Общественная деятельность С.Т. Морозова не осталась незамеченной властями. Все свои награды и звания он получил в 90-е годы XIX в. по докладу и представлению С.Ю. Витте. Первым в списке оказался орден Св. Анны 3-й степени, пожалованный 26 февраля 1892 г. "за полезную деятельность и особые труды по ведомству Министерства финансов". Через четыре года Савва Тимофеевич еще раз удостаивается одной из высших наград Российской империи - "Анной на шее", т. е. орденом второй степени. А вот его отец получил такую же награду в 59 лет. И наконец, 31 декабря 1893 г. накануне своего 32-летия С.Т. Морозов был "всемилостивейше пожалован званием мануфактур-советника" за "полезную деятельность на поприще отечественной промышленности" [31].

Громкую всероссийскую славу и уважение снискал себе Савва Тимофеевич на посту председателя Нижегородского ярмарочного комитета. Он возглавлял его 7 недолгих лет с 21 октября 1890 г. по 8 мая 1897 г. П.А. Бурышкин писал по этому случаю: "Там его очень ценили и любили. Мне пришлось вступить в состав этого комитета через пятнадцать лет после его ухода, но о нем всегда говорили и вспоминали" [32]. Действия Морозова на посту председателя выгодно отличались от его предшественников. Он бросил вызов властолюбию нижегородского генерал-губернатора, знаменитого "героя Весты", как писал А.В. Амфитеатров, и вывел ярмарочное купечество из-под нелепой административной опеки. "Нашла коса на камень, и этот камень, на который налетела барановская коса, до того косившая в чужом поле, как у себя дома, был не кто другой, как новый председатель ярмарочного комитета, умный, довольно просвещенный, ...принадлежащий к семье несметных богачей Савва Тимофеевич Морозов" [33]. Метаморфозы в жизни Нижегородской ярмарки сразу заметили современники. Крупный предприниматель Я.Е. Башкиров, говоря о заслугах Морозова, подчеркивал, что "он поднял авторитет ярмарочного управления, придал ему характер общественного самоуправления, между тем как до него оно носило характер казенного учреждения" [34] .

Популярный русский беллетрист А.В. Амфитеатров, посвятивший роман "Дрогнувшая ночь" всероссийскому купеческому воеводе, подметил еще одну не менее важную черту. В 90-е годы С.Т. Морозов стал играть политическую роль и последовательно принялся выковывать из российских промышленников и торговцев "третье сословие". Как глава ярмарочного управления "купеческую рознь он железною рукою подбирал, человека по человеку, сплачивая в дружное единство, и успел уже показать петербургской бюрократии зубы и когти сплоченной купеческой силы" [35] . Летом 1892 г. ярмарочный комитет благодаря активной позиции своего председателя оказался вовлеченным в большую политику. В это время как раз начинала разгораться таможенная война с Германией. В августе Общее собрание уполномоченных приняло постановление о необходимости "ходатайствовать перед его императорским величеством о том, чтобы при обсуждении торговых договоров с Германией были вызваны сведущие люди из торгового сословия" [36]. Так, Нижегородский ярмарочный комитет совместно с другими предпринимательскими организациями сумел добиться исправления тарифных ставок во внешней торговле России в своих интересах. Это была значительная победа, которая свидетельствовала о консолидации сил торгово-промышленного класса. И одним из лидеров этого процесса был Савва Тимофеевич Морозов.

1896 г. стал звездным часом Морозова как общественного деятеля. Летом Нижний Новгород превратился на короткое время в деловую столицу империи: 28 мая открылась Всероссийская выставка, через полтора месяца в полную силу заработала ярмарка, 4-17 августа проходил Всероссийский торгово-промышленный съезд. Ко всем этим событиям Савва Тимофеевич имел прямое отношение. Еще 4 октября 1893 г. он был назначен "членом высочайше учрежденной комиссии по заведованию устройством" выставки и как председатель ярмарочного комитета стал участником съезда, на котором ему предстояло сыграть видную роль.

С.Т. Морозов принял участие в работе II отдела, обсуждавшего несколько вопросов, среди которых оказался и вопрос о понижении таможенных пошлин на земледельческие орудия и машины. По тарифной политике мнения участников съезда разделились, обозначив два диаметрально противоположных лагеря - аграриев и промышленников. Последние выставили серьезных ораторов - профессора Д.И. Менделеева, представителя Съезда горнопромышленников Юга России Н.С. Авдакова, С.Т. Морозова и Г.А. Крестовникова. Взяла вверх точка зрения аграриев. 10 августа, выступая в прениях, Морозов потребовал занести в резолюцию съезда решение аграриев, а точку зрения промышленников оформить как отдельное мнение. На заключительном общем собрании он выступил с особым заявлением, протестуя против некоторых решений:

"С тех пор как среди ярмарочного купечества сделалось известным постановление II отдела съезда, а затем и общего собрания по вопросу о пошлинах на земледельческие машины, чугун и железо, ко мне стали поступать сначала медленно, а в последние дни в большом количестве заявления от торгующих с просьбой дать им возможность высказаться, что они с постановлением, сделанным здесь, не согласны и не разделяют тех мнений, которые здесь были высказаны. Вследствие этого ярмарочный комитет назначил обсуждение вопроса об этих пошлинах..." [37].

Съездовские решения с большим пристрастием рассматривались ярмарочным купечеством. Речь, сказанная Саввой Тимофеевичем на Общем собрании уполномоченных, отличалась еще большей смелостью и напористостью, и не очень понравилась в правительственных кругах. По мнению П.А. Бурышкина, она носила боевой характер и наделала много шума. Возражая против решения о снижении таможенных пошлин и выражая интересы отечественных фабрикантов сельскохозяйственных машин, чугуна, железа и стали, С.Т. Морозов говорил: "Богато наделенной русской земле и щедро одаренному русскому народу не пристало быть данниками чужой казны и чужого народа... Россия, благодаря своим естественным богатствам, благодаря исключительной сметливости своего населения, благодаря редкой выносливости своего рабочего, может и должна быть одной из первых по промышленности стран Европы" [38]. Так, устами Морозова московское купечество, чьи позиции были сильны в Нижнем Новгороде, заговорило о необходимости твердой протекционистской политики, которая в конце 90-х годов подвергалась резкой критике со стороны Комитета министров.

Революция 1905 г. внесла важные коррективы в общественно-промышленную деятельность С.Т. Морозова. События 9 января подтолкнули к написанию программной записки по рабочему вопросу, которую он намеревался подать от имени московских предпринимателей. Прояснить их позицию Морозову удалось лишь 10-12 марта на неофициальном совещании, проведенным Московским биржевым комитетом при участии видных представителей промышленных кругов Петербурга, Царства Польского, Урала и Юга России. Все заседания проходили под председательством Саввы Тимофеевича. Внимание сосредоточилось на кардинальном вопросе, занимавшем умы деловой элиты России - создании постоянного объединения предпринимательских организаций. Для его реализации была создана комиссия, в которую вошел и Морозов. Но судьба распорядилась иначе. События зимних месяцев подорвали его здоровье, 17 апреля он с женой уезжает за границу на лечение, чтобы никогда не вернуться.

[1] 1 Думова Н.Г. Московские меценаты. М., 1992. С. 136.

[2] 2 Осипов А. "Сердце России". Очерки культурной жизни Москвы. Вып. 1. Биржа и московское купечество. М., 1902. С. 8.

[3] 3 ЦИАМ, ф. 342, оп. 2, д. 33.

[4] 4 Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1882. Отд. 2. 13 августа. № 74.

[5] 5 ГАРФ, ф. 1463, оп. 2, д. 533.

[6] 6 ЦИАМ, ф. 357, оп. 1, д. 18, л. 7 об.

[7] 7 ЦИАМ, ф. 342, оп. 1, д. 71, л. 4.

[8] 8 ЦИАМ, ф. 342, оп. 1, д. 82, л. 26 об.; Там же, д. 86, л. 34-34 об.

[9] 9 ЦИАМ, ф, 342, оп. 1, д. 86, л. 38 об.

[10] 10 ОР РГБ, ф. 332, 41.12, л. 8.

[11] 11 Старцев А.В. "Чтобы поблагодарила вас и Россия". (К биографии А.Д. Васенёва.) //Алтайский сборник. Вып. 15. Барнаул, 1992. С. 63-65.

[12] 12 Там же; Васенёв А.Д. От Кобдо до Ланьчжеу-фу. Маршрут пути, пройденного караваном Товарищества Никольской мануфактуры "Саввы Морозова сын и К0". Томск. 1889.

[13] 13 ЦИАМ, ф. 143, оп. 1, д. 17, л. 244.

[14] 14 ЦИАМ, ф. 357, оп. 1, д. 9, л. 36 об.

[15] 15 См.: ЦИАМ, ф. 342, оп. 1, д. 77; Там же, д. 86; Товарищество Никольской мануфактуры "Саввы Морозова сын и К0". Ко Всероссийской промышленной и художественной выставке 1896 г. в Нижнем Новгороде. М., 1896. С. 12; Список фабрик и заводов России. СПб., 1910.

[16] 16 ЦИАМ, ф. 616, оп. 1, д. 38, л. 9 об.

[17] 17 См.: ЦИАМ, ф. 342, оп. 2, д. 103; Там же, д. 212.

[18] 18 См.: ЦИАМ, ф. 357, оп. 1, д. 79.

[19] 19 ЦИАМ, ф. 342, оп. 1, д. 82, л. 187-190 об.

[20] 20 ЦИАМ, ф. 342, оп. 6, д. 6, л. 1-4; Там же, д. 10, л. 28-31.

[21] 21 Дома для рабочих на Парижской всемирной выставке 1900 г. // Зодчий. 1900.

№ 47, 50, 52; Букешин Гр. Дома для рабочих в Лондоне // Зодчий. 1902. № 23.

[22] 22 ЦИАМ, ф. 342, оп. 6, д. 10, л. 28.

[23] 23 Воронов Н.И. Записки Николая Ираклиевича Воронова о событиях Владимирской губернии. Владимир, 1907, с. 72.

[24] 24 Там же.

[25] 25 ЦИАМ, ф. 616, оп. 1, д. 34, л. 6, 11, 18, 38.

[26] 26 Желябужский А.Л. Феномен//Театр. 1963, № 12, с. 80.

[27] 27 ЦИАМ, ф. 143, оп. 1, д. 95, л. 70-70 об.

[28] 28 Там же, л. 95 об.

[29] 29 ЦИАМ, ф. 143, оп. 1, д. 100, л. 106-115.

[30] 30 См.: ЦИАМ. Ф. 143. Оп. 1. Д. 228.

[31] 31 ЦИАМ, ф. 616, оп. 1, д. 38.

[32] 32 Бурышкин П.А. Москва купеческая. М., 1990. С. 116.

[33] 33 Мельников А.П. Очерки бытовой истории Нижегородской ярмарки. Столетие Нижегородской ярмарки. 1817-1917. Н.Новгород. 1917. С. 200.

[34] 34 Лавёрычев В.Я. Крупная буржуазия в пореформенной России. 1861-1900. М., 1974. С. 105.

[35] 35 Амфитеатров А.В. Дрогнувшая ночь. СПб., 1914. С. 53.

[36] 36 Лавёрычев В.Я. Крупная буржуазия. С. 191.

[37] 37 Труды высочайше учрежденного всероссийского торгово-промышленного съезда 1896 г. в Нижнем Новгороде. СПб., 1897, т. 1, с. 59; т. 6, с. 125.

[38] 38 Бурышкин П.А. Москва купеческая. С. 73-74.

Поделитесь с друзьями