Черноголовская газета № 14 (306) 5 - 11 апреля 1997 года

Говорят, геологи - романтики

«Всякого ученого смело уподоблю вулкану,
ибо по исторгнутому им воздадут потомки»
(К. Прутков. Из неопубликованного)

Многочисленные физики, химики и физхимики Черноголовки сегодня немного завидуют небольшому, но дружному отряду геологов, отмечающих 6 апреля свой профессиональный праздник. День геолога опережает по срокам наш общий праздник День науки, что является как бы данью всего общества неутомимым подвижникам и первопроходцам, с рюкзаком за спиной и молотком в руке открывающим богатства недр на потребу ненасытным людским запросам.

Несмотря на то, что черноголовские представители славного геологического братства - сотрудники Института экспериментальной минералогии, занимаются экспериментальными исследованиями физико-химии процессов образования горных пород и руд, т.е., проблемами, лежащими в русле работы всего нашего Научного Центра, над этими людьми все равно витает ореол загадочности и необычности.

"Говорят, геологи - романтики?" - напрямую спросил я у профессора Георгия Павловича Зарайского, заведующего лабораторией моделей рудных месторождений. Ответ получился не по песне - один из первых сотрудников ИЭМа отрицать столь неоспоримый факт не стал. И мы поговорили о науке геологии и профессии геолога, и о жизни, ибо, как мне и казалость, это неразделимо.

- Георгий Павлович, в чем же все-таки особенность работы ученых вашего института?

- ИЭМ является прежде всего институтом геологического профиля. Поэтому за годы работы здесь многие сотрудники ИЭМ, и я в том числе, каждое лето ездили в экспедиции на геологические объекты. Для того, чтобы увидеть процессы образования руд и минералов, понять, как они выглядят в природе, какие с ними происходят преобразования, "в поле", как мы говорим, ездить просто необходимо.

Шахтеры из ИЭМа

Процессы, которые мы изучаем в лабораторных условиях, лучше всего проявляются на рудных месторождениях. За свою бытность в геологии я осмотрел и в той или иной степени изучил порядка 80 месторождений практически по всей территории бывшего Союза. Камчатку, Казахстан, Крым, Кавказ, Среднюю Азию, Урал, Забайкалье я исходил ногами с молотком в руке, как обычно изображают геолога. Раньше было полегче с финансированием, и практически каждый год мы организовывали по 5-8 геологических отрядов. Надо сказать, что социалистическая система при всех ее минусах в этом отношении имела большой плюс. Было единое государство с огромной территорией, которая для нас была равнодоступна. В отличие от западных коллег, нам не нужно было обращаться за разрешением к частным фирмам, которые не желают пускать "чужаков" на свои земли. Возможности работы на широких и разнообразных площадях, достававшиеся нам сравнительно легко и, главное, безвозмездно, мы использовали хорошо.

"Лагерный" быт

- По Вашему тону я понимаю, что сейчас все не так?

- Геология переживает большой упадок, что особенно сказалось на отраслевых институтах и геологической службе. Еще при Брежневе, когда было необыкновенно престижно показать преуспевание своей области, геологические бонзы убедили партию и правительство в том, что наши геологи прекрасно поработали и обеспечили Советский Союз полезными ископаемыми на десятилетия вперед. Такой успокоительный взгляд, дескать, все уже открыто, только приходи их и бери, преобладает и сейчас - у власти-то почти те же люди. На самом деле месторождения истощаются, необходимо работать с опережением, чтобы было что оставить нашим потомкам. Геология, кстати, "вытаскивает" страну до сих пор - гоним сырье за рубеж, и тем живем. Продаем прежде всего нефть, многие рудные месторождения заброшены, оказались нерентабельными и позакрывались, и разработка их почти остановилась. Непростительной ошибкой было и разрушение такой веками создававшейся структуры, как Министерство геологии. Это положение пока еще может быть исправлено, но медлить дольше нельзя.

Тантал подо мною...

Наконец, автобус кое-как вытащили. Поехали, забыв про ланч. Но тут раз за разом начал рваться приводной ремень, видно, что-то перекосили в моторе, когда дергали. И на пустой лесной дороге в 18 км от лагеря двигатель намертво заклинило. Полночь... Никакой надежды, что в этом лесу появится какая-нибудь другая машина. Иностранцы страшно устали, жмутся друг к другу в этой дикой стране. Идти с вещами никто не в состоянии. Я вызвался сбегать в лагерь, где стоят две наши грузовые машины и "козлик",- все же марафонец. Обменял ботинки на кеды, а сам не уверен, найду ли в темноте дорогу, вокруг почти непуганная тайга с волками и медведями. Вдохновились бежать со мной еще двое. Рванули... Через километр аспирант из Новосибирска повернул назад - понял, что переоценил свои силы. А молодой немец бежит рядом вполне прилично, несмотря на пересеченный рельеф. Еще через 2 км мы услышали за собой шум мотора. На невесть откуда взявшемся мотоцикле нас догонял потерявший олимпийское спокойствие В. Антипин.- Читатели не поймут нас, если не услышат несколько геологических историй. Не может их не быть в жизни человека, который столько земель обошел, столько перевидел.

Зам. директора на привале

- Для удобства работы и по правилам техники безопасности геологи обычно ходят в маршруты вдвоем. Однажды это обстоятельство едва не послужило причиной трагедии. До сих пор не могу вспоминать этот случай без содрогания... Дипломная практика на высокогорном медноколчеданном месторождении Худес в Приэльбрусье. Мы вдвоем с молодой девушкой Наташей, с рюкзаками и молотками поднимались на хребет по крутому склону. Я вел маршрут, а Наташа, исполнявшая роль коллектора, шла несколько позади. Вскоре склон стал совсем крутым, и мы полезли на четвереньках по "камину", цепляясь руками и триконями ботинок за каждый выступ. "Камин"- это узкая расселина, эдакий двухгранный угол, ребро которого в нашем случае уходило вверх под углом 60^о. И вдруг у меня под ногой внезапно покачнулся камень, который до этого при ощупывании руками выглядел вполне надежным монолитом. Покачнулся, сдвинулся и пополз вниз из-под ноги . Сделать я уже ничего не мог и только с ужасом смотрел, как эта глыба в полтонны весом набирает скорость и несется прямо на Наташу, находившуюся метрах в 50 ниже. Деваться ей из "камина" было совершенно некуда - гибель казалась неминуемой... И тут произошло чудо. Набрав скорость, смертоносная глыба начала прыгать, с каждым ударом все выше и выше - и перепрыгнула через девушку. Она даже не успела осознать, что произошло. Переведя дух, мы все же забрались на хребет и до вечера продолжали маршрут. Вспоминать об этом не любим: Наташа, по-видимому, из суеверия, а я из чувства вины.

Конечно, работа геолога сопряжена с неожиданностями и опасностями, но все же ненамного большими, чем наша обычная жизнь. А вот специфика геологического быта оставляет в человеке глубокий след особого восприятия мира. Для кого как, но по моему ощущению это ускользающее чувство наиболее близко удалось выразить Олегу Куваеву в повести "Территория" и Александру Городницкому в песне "Снег над палаткой кружится", в которой дальше идут слова: "по берегам замерзающих рек - снег, снег, снег..."

Патриарх ИЭМа Д.С.Коржинский иногда ходил в маршруты с авоськой

Но хватит о грустном. Из веселых эпизодов последних "полей" вспоминается, например, такой ... Лето 1995 года, Восточное Забайкалье. Мы в составе международной геологической экспедиции по линии INTAS возвращаемся в свой палаточный лагерь автобусом после осмотра танталового месторождения Этыка в 150 км от лагеря. Заворачиваем к речке на "ланч", и тут автобус намертво вязнет в грязи. А нужно спешить: нам необходимо успеть свернуть лагерь и гнать за 200 км на вокзал в Читу - обратные билеты были уже куплены. Все усилия 30 человек интернациональной команды вытолкнуть автобус из грязи безуспешны. Уговариваем проезжающую машину с рыбаками подцепить автобус тросом и дернуть... 40 минут дергают без результата. Ругаются, грозят бросить нас и уехать, требуют деньги. А наш флегматичный руководитель В. Антипин стоит в стороне на бугорке и безмятежно смотрит вдаль. Тратить "интасовские" деньги ему страшно не хочется. Мы бежим к нему, уговариваем. Он нехотя подходит, минут 5 смотрит и говорит: "Куда они уедут - они же привязанные!"

Так мне в этот раз не удалось проявить геройство. Зато в конце концов мы успели на поезд ровно за 5 минут до отхода, горою забросав в тамбур иностранные чемоданы.

- Сейчас геологи, несмотря на свою "романтичность", как и многие другие "научники", уходят из геологии и успешно занимаются другими делами...

- Геологи в большинстве преданы своей работе и меняют ее немногие. Я, например, не могу представить себя без геологии. Одна моя романтически настроенная однокурсница, всю жизнь проработавшая в горах Восточной Сибири, а затем куратором Министерства геологии, два года назад ушла с работы в знак протеста против развала любимой отрасли. Но нигде, кроме геологии, она работать не хочет и кое-как перебивается на одну пенсию. И все же геологи, хотя и романтики, но люди ищущие. Если они не находят себя в геологии, то смело ищут в другом месте и, будучи в большинстве людьми творческими, часто с успехом там себя реализуют, как С. Польской, Н. Волчкова, А. Вакуленко и другие ребята. Но я думаю, что у всех них навсегда осталась любовь к геологии и ностальгия по геологическому прошлому.

Пользуясь случаем, я горячо поздравляю с Днем геолога всех представителей этой замечательной науки в нашем институте, в других институтах Академии наук, своих коллег в геологических партиях, на рудниках и тех, кто сейчас ушел из геологии, но сохранил любовь к ней. С праздником, дорогие друзья!

Беседовал Л. Шабельников
Фотографии из личного архива Г.П. Зарайского

Поделитесь с друзьями