Крестьяне-купцы: новое сословие?

Купеческий труд — непростое, даже рискованное занятие. Долгое время инфраструктура в Российской империи была неразвита, а покупка и доставка товаров были довольно опасным мероприятием. Самым распространенным методом поставки товаров был перевоз в несколько этапов. Например, закупается товар у производителей и отправляется в определенный населенный пункт. Там его перекупает другой оптовик, везет в следующий населенный пункт, где снова продает. Для того, чтобы торговля оказалась безубыточной, нужны были не только надежные исполнители, но и большие знания в организации торговли, умение произвести точные расчеты. Также важно было обзавестись нужными людьми и заручиться их доверием. Купцы привилегиями не обладали, то есть должны были нести налоговые повинности и заниматься финансовыми отчетами. Естественно, для этих целей нужно было брать вольнонаемных работников, которые нередко отличались недобросовестностью, что вело к убыткам. Была определенная надежда на единоверцев-старообрядцев. В начале ХVIII века было приказано всем, кто занимается торговлей, причисляться к городам. Часто их называли посадскими людьми, в то же время — горожанами, купцами, обывателями.

В ХVIII веке основные грузовые потоки состояли из зерновых культур, пеньки, льна, леса, соли, скота. С появлением крупного Уральского производства значительно возросли объемы речных перевозок металлопродукции /железа, оружия/. Перевозки осуществлялись гужевым способом /на санях и телегах/ и на судах /по морю и рекам/. В ХIХ веке купечество было увлечено благотворительностью и коллекционированием. Некоторые купцы перечисляли средства на строительство социальных объектов из корыстных побуждений: в целях получить звание «Почетный гражданин», медаль или иные награды. Другие купцы действовали из глубоких духовных и религиозных чувств. Иные благотворители-меценаты передавали свои коллекции в музеи и жертвовали большие суммы безвозмездно.

Гильдии купечества с 1775 года купцы разделялись на три части. Первая и вторая являлись привилегированным сословием, а третья — непривилегированным. Подобное разделение произошло в начале ХIХ века. К первым двум гильдиям относились зажиточные торговцы в зависимости от размера капитала, как правило, выходцы из бывших дворян, богатых крестьян. К третьей гильдии были причислены, называемые до 1722 года, «подлые люди» /разнорабочие, посадские тяглецы/. Кстати, среди них могли встречаться и обедневшие дворяне, позже-крестьяне. Зачисление в ту или иную гильдию происходило в зависимости от объявленного капитала /по-современному — уставного капитала/. В 1786 году для третьей гильдии был установлен капитал в 1000 рублей. Такие купцы могли держать харчевую лавку или постоялый двор, заниматься мелкой розничной торговлей и ремеслами. Ко второй гильдии относились купцы с 5000 рублей уставного капитала. Они владели мелкими речными судами, работали с бурлацкой тягой. Кроме того, могли заниматься производством, т. е. иметь заводы и фабрики. Купцы часто занимались оптовой торговлей. Первая гильдия купечества являлась элитной и самой богатой. В 1785 году их объявленный капитал начинался от 10 000 рублей. Купцы первой гильдии обладали полной свободой перемещения, в том числе и за границу. Они имели морские суда и занимались международной торговлей. Торговлей с другими странами занимались и фабриканты Морозовы. Купцы были полностью освобождены от рекрутской повинности, а также от телесных наказаний. Инициативная часть мещан и крестьян стремилась получить разрешение на торговлю, получать стабильную прибыль. Им нужно было оплачивать торговый сбор. Налоги в начале ХVIII века составляли 40 алтын. После принятия Жалованной грамоты в 1785 году налогообложение начало резко увеличиваться. В результате, разорившееся купечество, было вынуждено переходить обратно в более низкое сословие. Особенно это характерно для второй половины ХIХ века. Каждый купец уплачивал взносы в свою гильдию. Они составляли 1 % от капитала. Постепенно сумма увеличивалась. Например, в 1821 году она составила более 5,2 %. Естественно, подобные увеличения налоговых сборов отсеивали неспособных платить по счетам. Купечество выделялось определенным богатством, но никогда не было большим по численности городским сословием. Например, в селе Вохна /позже — г. Павловский Посад/ лучшие каменные двухэтажные дома принадлежали купцам Широкову, Ныркову, Быковскому и крестьянину Морозову, которые обладали немалым капиталом. Лиц духовного сословия проживало в селе 60 чел., купеческого — 101, мещан — 66, крестьян — 1113, прочих — 26, а всего — 1356 /658 мужского пола и 698 женского/. Примерно такие же пропорции были в начале ХIХ века и в селе Зуево Богородского уезда Московской губернии. В течение времени среди купечества наблюдалась большая «текучесть кадров», немало купцов переходило в более низкие гильдии, разорялось.

Купцы должны были иметь купеческое Свидетельство. Купеческое Свидетельство было важным документом, подтверждавших два факта: оплачен гильдийный сбор и подтверждена принадлежность к сословию. В купеческое Свидетельство записывали всю семью купца: жену и детей. По достижению совершеннолетия дети могли получить собственные свидетельства и заниматься торговлей самостоятельно. Внуки могли быть записаны в свидетельство деда, только если отец ребенка тоже числился в этом документе, но своей торговли не вел /т. е. не имел собственного свидетельства/. В свидетельство, оформленное на женщину /купчиху/, не вносилась информация о ее супруге. Все, кто был вписан в Свидетельство, могли вести торговлю от имени хозяина документа. Вести свою торговую деятельность можно было лишь в конкретной прописанной местности. Введение государственного промыслового налога в 1898 году позволило заниматься торговлей без купеческого Свидетельства. 1 января 1807 года был принят Манифест о дарованных купечеству новых выгодах, отличиях, преимуществах и новых способах к распространению и усилению торговых предприятий. Его можно назвать сборником постановлений, торговым кодексом. В нем определялись понятия «товарищество», «торговый дом». Этими понятиями оперировали и фабриканты Морозовы. В Манифесте описывались правила участия дворянства в купеческих товариществах. Иностранцы не имели права приписываться в купечество, давалось понятие «иностранец гость». Для купцов первой гильдии была установлена монополия на торговлю с азиатскими странами. Поэтому наши Морозовы могли торговать с зарубежными фирмами Востока. Первостатейными купцами было принято пользоваться для езды в карете парой, тройкой или четверкой лошадей. В Манифесте приказывалось Министерству Коммерции завести «Бархатную Книгу знатных купеческих родов». Она состояла из двух частей. В первой части писали купеческие роды, состоящие из трех успешных первогильдейных поколений /отец, сын, внук/. Потомки этих родов тоже вписывались в первую часть, пока не разорятся. Во второй части книги писали боковые колена тех же купеческих родов, в том числе и успешных потомков разорившихся купцов. Купеческое сословие было отменено вместе со всеми остальными социальными группами Российской империи в 1917 году, после Октябрьской революции.

Российское государство в ХVII–ХVIII веках значительно расширилось на Восток, торговая деятельность приобрела огромные масштабы и сулила немалые выгоды. Таможенный указ Российской империи предписывал всем сословиям торговать продукцией собственного производства и некоторыми другими товарами по списку. В стране начинает активно развиваться предпринимательство, а с ним отмечается быстрый рост «третьего сословия», после дворян и духовенства — купцов. Поскольку налоги в ХVIII веке для купечества сохранялись на постоянном низком уровне, то было огромное количество желающих приписаться в это сословие, в том числе немало примеров среди дворян, чиновников, мещан, разбогатевших ремесленников и торгующих крестьян. Купеческое сословие было закреплено в 1785 году Жалованной грамотой Екатерины Второй. С конца ХVIII в. снимались ограничения и на деятельность крепостных крестьян. После переписи 1722 года была образована сословная группа «торгующие крестьяне». К началу ХIХ века им разрешалось открывать лавки, заниматься оптовой и розничной торговлей, устраивать мануфактуры. В России из этой особой прослойки общества появились новые миллионеры. Они откупались от помещиков, переходили в другие сословия и часто давали стране целые династии купцов, предпринимателей и меценатов.

Династия фабрикантов Морозовых сделала феноменальный подъем в своей предпринимательской деятельности. Их качественную продукцию узнали заграничные партнеры. Савва Тимофеевич Морозов среди многих достоинств, прославился организацией Нижегородской выставки и ярмарки. Здесь Мануфактура «Савва Морозов, сын и К» имела свои отделения с товаром, который отличался качеством и приемлемой ценой. Савва также участвовал в сборе средств для помощи голодающим и больным. На выставке он использовал часть оборудования своей мануфактуры, обеспечивал поставку необходимых лекарств. Властью его деятельность была высоко оценена.

Купцы на Нижегородской ярмарке. Конец ХIХ в. С. Т. Морозов — председатель ярмарочного комитета Всероссийской промышленной выставки и ярмарки в Нижнем Новгороде

Немецкий автор Адольф Цандо, в своей книге «Состояние дел в России в 1850 году» писал, что в стране многие крепостные имеют «большие доходы», и среди крепостных Шереметьева, Воронцова-Дашкова, графа Уварова и др. есть «немало фабрикантов, людей, владевших магазинами, фруктовыми лавками. Многие были миллионерами, а уж встретить капитал в сто тысяч рублей можно было часто». Принадлежность к сословию стало терять решающее значение. В развитии предпринимательства купцов-старообрядцев появляется стремление сделать полезное для единоверцев, общества, для блага страны. Это мы видим на примерах деятельности купцов-фабрикантов Морозовых, Зиминых, Кузнецовых, Смирновых и др., вышедших из крестьянских низов.

В ХIХ веке фамилия Морозовых была широко известна в кругах промышленников и меценатов. Многие из них способствовали активному развитию в России экономики, предпринимательства и культуры. По общепринятой версии ее основатель Савва Васильевич Морозов — крестьянин-старообрядец, принадлежащий помещику Николаю Рюмину, никогда не сидел без дела: трудился и извозчиком, и пастухом, и рабочим. Возможно, в ХVII-ХVIII вв. дед Саввы переехал в деревню Зуево Богородского уезда из другой местности. Для того времени такие переезды были характерны для части крестьян. В юности Савва устроился ткачом в шелкоткацкую мануфактуру Федора Кононова в деревне Зуево Богородского уезда Московской губернии. Он внимательно следил за тем, как устроено производство, мечтая когда-нибудь создать собственное. Как говорят некоторые исследователи, закрыть эту дорогу могла рекрутская служба, на которую его призвали. Забыть о мечте на 25 лет /именно столько тогда требовалось отдать военному делу/ Савва не хотел и решился на беспрецедентный поступок: просил Кононова дать ему в долг большую сумму денег, чтобы откупиться, и перешел на сдельную оплату труда. Невероятно, но вернуть средства он смог всего через два года — пришлось много работать, отказывая себе во всем. В 1797 году его женой стала Ульяна Афанасьевна — дочь красильного мастера. Отец дал за нее пять золотых рублей приданого, и эти деньги помогли Савве Васильевичу открыть свою мастерскую. Следуя концепции профессора А. В. Пыжикова, можно предположить, что значительные средства на развитие своего дела дала старообрядческая община. Через 14 лет на хозяина производства Савву Васильевича Морозова работали уже 20 наемных работников, которые в год изготавливали товара на сумму более чем тысяча рублей. Вложения будущего предприимчивого купца окупались сполна. Савва эксплуатировал и труд деревенских надомников, тех, кто использовал давальческое сырье. Иногда в отечественной истории тиражируются легенды о серых и незаконных источниках дохода главы династии, но конкретных фактов пока не предоставлено. В Отечественную войну 1812 года, когда хозяева всех московских текстильных мануфактур опустили руки, глядя на сожженный город, Савва Васильевич не растерялся, а обратил печальные события себе во благо. Он знал: Москва — вместе со всеми провинциями — сильно нуждалась в ткани. Незадолго до войны в Россию перестали поступать ткани из Англии, этому поспособствовала политика Наполеона. Савва Васильевич Морозов использовал все возможности своего производства, чтобы повысить прибыль, увеличить объемы выпуска продукции, сделать экономичным технологический процесс, расширить состав работников, увеличить спрос покупателей на качественный товар.

Местечко Никольское Покровского уезда Владимирской губернии, часть «текстильной империи» Морозовых

Мои Морозовы, приехав в Никольское, увидели крупное промышленное образование, по сути — город. Как подчеркивает краевед Г. А. Баутдинов в книге «Морозовы: предприниматели и благотворители», у «Тимофеевичей» были бумагопрядильные, ткацкие отделочные и другие производства, на которых работало около 18 тысяч человек. Годовая выработка пряжи и разных тканей в конце ХIХ в. достигала 26 млн. рублей. У «Викуловичей» присутствовал примерно такой же технологический процесс. Число рабочих — более 10 тысяч человек, производящих в год бумажной пряжи и тканей на 21 млн. рублей.

Морозовские фабрики. Разлив реки Клязьмы как одна из проблем местечка Никольское

В 20-е гг. ХIХ в. Савва первый выкупил у помещика себя и четырех своих сыновей: Елисея, Захара, Абрама и Ивана. Деньги за вольную потребовали баснословные — 17 тысяч рублей. Чуть позже в семье Морозовых родился пятый сын — Тимофей. Еще два года Савве Васильевичу понадобилось, чтобы приобрести земли в селе Никольском /сейчас — часть г. Орехово-Зуева/. Именно там, чуть позже будет создана знаменитая Никольская мануфактура, которая позволит его семье, детям и внукам больше никогда не беспокоиться о деньгах, жить богато и достойно, заниматься благотворительностью и меценатством. Однако к середине-концу ХIХ в. главным местом проживания многих Морозовых стала Москва. Надо отметить, что морозовские накопления опирались не только на производственно-технические достижения, но и на жестокую эксплуатацию рабочей силы, многочисленные штрафы и кабальные условия труда. Крестьянам в центральном регионе страны было крайне трудно существовать по ряду причин: бедности, неурожаев, произвола помещика и др. И часть из них от безысходности шла в город, на фабрику, где были более-менее сносные условия жизни. Трудились рабочие по 10–12 часов, росли штрафы. В середине ХIХ в. морозовские деревянные казармы, по свидетельству современников, были просто ужасны. Свирепствовали болезни. Зафиксированы первые выступления рабочих против невыносимых условий труда, например, в 1863 году и в последующий период. Только в конце ХIХ века рабочий люд, особенно, после знаменитой Морозовской стачки, добился некоторого улучшения условий труда и быта.

Большинство конторских служащих, как и мои Морозовы, имели лучшие условия жизни, получали большую заработную плату, более приспособленное жилье. Как писал служащий мануфактуры Морозовых В. И. Бычков, в 1894 г. он имел заработную плату свыше 40 рублей в месяц и 350 руб. наградных за год. Еще были дивиденты магазина /потребительского общества/. Служащие иногда выезжали в московские театры, участвовали в местных мероприятиях и работе кружков, читали книги, журналы. Регулярно посещались фабричные молебны. Нередко служащие фабрик Викула Морозова устраивали охоту в угодьях недалеко от деревни Войново. В. И. Бычков подчеркивал, что подорожали продукты. Не снижалась детская смертность, медицинское обслуживание оставляло желать лучшего. Достаточно близко общался со служащими директор отделочно-красильного заведения С. А. Назаров. Служащий писал о том, что в декабре 1897 г. бунтовали прядильщики мануфактуры В. Морозова, сожгли дом Я. Чарнока, разграбили 2000 кусков ткани. На работников заводили личные дела, куда заносились случаи пьянства, сквернословия, фабричные оплошности. Хозяева эксплуатировали знания и умения подчиненных. Многие из служащих были правой рукой администрации, старались найти «золотую середину» между требованиями хозяев и рабочих. Прослойка служащих была своеобразной элитарной кастой. Не случайно первые местные футбольные команды имели в своем составе только морозовских служащих, культурная жизнь местечка Никольское во многом опиралась на их деятельное участие.

Служащие фабрик Морозовых

Предприниматели Морозовы часто заключали браки с представителями других влиятельных семей купцов или промышленников, преимущественно старообрядцев. Так, женой Тимофея Саввича стала Мария Федоровна Симонова, двоюродная племянница фабриканта, книгоиздателя и владельца имения Кунцево Козьмы Солдатенкова. Супруги поселились в Трехсвятительском переулке. На территории богатой усадьбы была собственная моленная, оранжерея, что было нередко среди их круга. В целом семейная пара старалась придерживаться старообрядческого уклада жизни. Женой Абрама Саввича стала дочь крупного павловопосадского купца Дарья Давыдовна Широкова. Женой Абрама Абрамовича Морозова, хозяина Тверской мануфактуры, стала Варвара Алексеевна Хлудова, дочь известного промышленника-благотворителя. Женой фабриканта Елисея Саввича Морозова стала Евдокия Деомидовна /Демидовна/. Есть предположение, она была из рода знаменитых промышленников Демидовых, которые имели заводы и земли во многих местах страны, в т. ч. и в Тульской губернии, где жила семья моего прадеда Степана Абрамовича. Демидовы, как и фабриканты Морозовы, поддерживали старообрядчество и оказывали единоверцам определенную материальную помощь.

Викула Елисеевич, сын Елисея Саввича, убежденного старообрядца, являлся одним из основателей мануфактуры в Никольском, которая во многом соперничала с известной мануфактурой Тимофея Саввича. На викуловской мануфактуре, в какой-то мере и у Тимофея Саввича, предпочтение при приеме на работу отдавали семьям старообрядцев, тем, за работу которых могли поручиться. Так попали на Морозовские мануфактуры мои родственники.

Династия фабрикантов Морозовых /слева направо/: Абрам Абрамович, Тимофей Саввич, Иван Захарович, Викула Елисеевич. 1860 гг.

Потомки Саввы Васильевича Морозова стали богатейшими людьми страны, проявившими себя не только в области промышленности, но и в меценатстве, благотворительности. Их общий капитал составлял более 100 миллионов рублей. В одной Москве они владели почти семьюдесятью домами, строили театры, больницы, богодельни, открывали музеи, развивали спортивное движение и др. Представители фамилии Морозовых в благоприятные и кризисные периоды для страны сумели показать себя как достойные продолжатели целой когорты людей, оставивших глубокий след в развитии государства. После Октябрьской революции 1917 года все предприятия Морозовых были национализированы. Осталась память о лучших делах лучших людей того времени.

Поделитесь с друзьями