Неизвестная провинция

Корни моей семьи с ХVIII в. следует искать в Рязанской, а затем в Тульской губернии. Согласно алфавитному списку дворянских родов Рязанской губернии, внесенных в дворянскую родословную книгу, составленному секретарем дворянства М. П. Лихаревым, среди 2172 фамилий значится и фамилия «Морозов», внесенная в список с 1792 года. К середине ХIХ века многие дворянские усадьбы разорялись. Члены семей искали новые виды дохода. Часть из них переезжала на новые места и быстро вливалась в нарождающееся купеческое сословие. Многочисленные потомки рода Морозовых тоже с течением времени переезжали на новое место жительства. Некоторые обосновались в Московской, Тверской, Смоленской и др. губерниях. Морозовы были и в Тульской губернии, например, в Веневском уезде, где проживали мои Морозовы. Отметим, что в Тульской губернии протекала жизнь многих известных людей. Эти места тесно связаны с родом промышленников Демидовых, выходцами из крестьян, деятельность которых приносила большую пользу российскому государству. Часть из них поддерживала связи с старообрядческими сообществами разных губерний и помогали им. Согласно исследованиям краеведов Ю. А. Корякина, В. Д. Огурцова, в ХVIII в. Никита Никитич Демидов, внук первого Демидова, владел рядом деревень Гуслицы, в настоящее время расположенных в Орехово-Зуевском городском округе. Предполагается, что некоторые из Демидовых, могли иметь деловые и старообрядческие связи с фабрикантами Морозовыми.

Веневский уезд, куда переехала семья моего прадеда Степана — место удивительное, известное еще с допетровских времен, и запечатленное в истории необыкновенными фактами. В 1701 году царь Петр I затеял в этих местах строительство Ивановского канала, соединившего две важные водные артерии страны, Волгу и Дон. Этот канал по своим масштабам мог стать рукотворной артерией ХVIII в. Исторические источники содержат факты о том, что сам царь проездом посещал Веневский уезд. Земли эти некогда населяли славяне-вятичи, позднее они входили в состав Муромского и Великого Рязанского княжества. В ХV веке городок Венев упоминался в грамотах Московского княжества. В ХIХ веке Веневский уезд считался хлебной базой Москвы, так как через городок проходили грузовые пути /в том числе из населённых путей уезда/ зерна и др. сельскохозяйственной продукции. Промышленность и торговлю Веневского уезда представляли винокуренные заводы, сахарный завод, кожевенное, салотопное заведения, мятные заводы, маслобойки, крупорушки, водяные и ветряные мельницы, кузницы и др. Строились железная и шоссейная дороги. Тогда же началась промышленная разработка полезных ископаемых.

Территория Веневского уезда славилась культурным наследием. Она щедро одарена историческими и археологическими памятниками культуры и зодчества: церквами, соборами, монастырями, святыми источниками, древними каменоломнями. Жившие здесь люди не могли ограничить свою жизнь телесными потребностями. Они сформировали особую систему ценностей, основанную на духовных истоках и традициях. С этим краем связано много славных имен. Это участники восстания декабристы — И. Б. Абрамов, М. М. Нарышкин, А. В. Вяземский. В селе Марыгино долгое время жил с семьей сын великого русского поэта А. С. Пушкина — Александр Александрович Пушкин. На Веневской земле родился и провел свое детство герой русско-японской войны, командир легендарного крейсера «Варяг» В. Ф. Руднев.

Среди населенных пунктов Веневского уезда значится сельцо Даровое. Согласно архивным данным за 1859 г., с. Даровое находилось в 28 верстах от уездного города и включало 50 дворов, где проживали 245 жителей мужского пола и 249 человек женского пола. На территории сельца был небольшой пруд, сохранились остатки городищ вятичей, похожих на тех, что описаны в летописи «Повесть временных лет», а в обсадке усадебного парка стояли вековечные дубы возрастом не менее трех столетий. Недалеко протекала речка Мордвес. Название села Даровое происходит от северо-рязанского наречия «дарово», т. е. «ладно», как свидетельство мировой сделки. Такое толкование приводится в «Толковом словаре живого великорусского языка» В. И. Даля. В писцовых книгах 1578–79 гг. эта территория упоминается как «деревня Даровая Ростовского стана Каширского уезда, принадлежащая помещику Ф. С. Хотяинцеву». В период смутного времени, село Даровое с его окрестностями не раз подвергалось разорению при татарских набегах. Его владелец находился тогда в стане Лжедмитрия II, противников царя В. И. Шуйского, почему поместье его и было дотла разорено сторонниками царя — ногайцами, а затем и конфисковано «в изменном деле» и роздано по частям другим помещикам. Отсюда ведет начало формальное разделение Дарового на два кадастровых участка — деревню Даровую и сельцо Даровое. В 1831 году отец великого русского писателя дворянин Михаил Андреевич Достоевский приобрел усадьбу в с.Даровое. Его жена Мария Федоровна /урожденная Нечаева/ — из московской купеческой семьи, с развитым религиозным воззрением, любила искусство, литературу. Федор Михайлович, находясь в деревне с 1832 г., часто встречался и вел с местными крестьянами разговоры, которые служили в дальнейшем творческим материалом. Примером может быть рассказ «Мужик Марей» из дневника писателя за 1876 г. Судя по семейным преданиям, мои предки имели возможность общения с семейством Достоевских. Материальная и духовная культура этих мест, созданная прошлыми поколениями и выдержавшая испытание временем, не могла не отразиться на формировании духовных ценностей людей. Она стала частью их мировоззрения и передавалась из поколения в поколение как нечто ценное и почитаемое.

Дом-музей писателя Ф. М. Достоевского в усадьбе с. Даровое Тульской губернии /в н. в. — Зарайский район Московской области/. В с. Даровое середины ХIХ в. проживала семья моего прапрадеда Абрама Морозова

В Веневском уезде, в т. ч. в с. Даровое — родине моего Абрама Морозова, проходили ежегодные ярмарки. Здесь недавно археологи, музейные работники нашли свинцовую пломбу текстильного производства мануфактуры Викула Елисеевича Морозова, что говорит о торговых и иных связях жителей села Даровое с представителями фабрикантов из Никольского.

В документах Государственного учреждения «Государственный архив Тульской области», в архивном фонде «Веневская уездная временная ревизская комиссия 10-й народной переписи, в Ревизской сказке 31 мая 1858 г. Веневского уезда село Даровое, значатся имена братьев Морозовых /Григория Абрамова Морозова — 45,5 лет, Егора Абрамова Морозова — 40 лет и Степана Абрамова Морозова — 35 лет/. Следовательно, прямым предком рода Морозовых является Абрам, родившийся предположительно в конце ХVIII века. Примечательно, что уже в это время семья носила фамилию Морозов. До середины ХIХ века у крестьян не было массового распространения фамилий, большинство крестьянского сословия центра России официально наделено фамилиями только после отмены крепостного права в 1861 году. Перепись 1897 года, указывала, что тогда фамилий не имело до 75 % населения страны. Сразу возникает вопрос: откуда появилась эта фамилия у нашего предка Абрама Морозова, родившегося в конце ХVIII века? Ответ на этот вопрос кроется в исследованиях, проведенных учеными-историками в части происхождения фамилий. Они утверждают, что фамилии ранее конца ХIХ века имели однодворцы. Это особое сословие крестьян, предки которых несколько веков назад имели дворянское достоинство, но впоследствии обеднели и жили лишь возделыванием своего личного земельного участка с привлечением наемного труда. Это могли быть и торговые крестьяне, получившие фамилию, которую они уже не могли сменить. Справедливости ради, следует отметить, что в столь ранний период фамилию могли иметь также отставные военные и крестьяне, занятые отхожим промыслом. Однако, косвенные данные по генеалогии рода Морозовых свидетельствуют об отсутствии фактов отнесения их к указанным сословиям. Следовательно, прямой предок нашей семьи Абрам Морозов мог быть либо представителем разорившегося рода дворянства, либо, скорее всего, нарождающегося крестьянского купечества.

Сословие купечества в начале ХIХ века наращивало свою экономическую мощь. Этому способствовали определенные изменения в гражданских правах крестьянства. Принятие в 1803 году царского Указа «О вольных хлебопашцах» разрешило помещикам заключать соглашения со своими крестьянами о предоставлении фактической свободы и наделов с землей за денежный или иной выкуп. Тогда свободу и наделы земли получили 47 тысяч душ мужского пола, вместе с семьями эта цифра составила порядка 150 тысяч крестьян. Они уже не были обременены барщиной и могли отдавать помещику оброк деньгами или товаром. Оброчник сам решал, как ему зарабатывать деньги — торговлей, промыслом, ремеслом или извозом. В 1861 году Государственная система крепостного права была отменена. Это заложило основу для дальнейшего формирования рыночных отношений. Труд становился товаром, который можно продавать. В крестьянских хозяйствах, в т. ч. в Тульской губернии, интенсивно развивались товарно-денежные отношения и постепенно произошло отделение их от общего помещичьего хозяйства. Появилась прослойка зажиточных крестьян, которые имели избыток производимой продукции и продавали ее по всей губернии, зарабатывая свой первый капитал. Для занятий торговлей особых препятствий не было. Именно из оброчников выходили предприниматели, сумевшие организовывать свое дело и пополнить сословие купцов. К примеру, ткацкая промышленность в Иваново была заложена крепостными графа Шереметьева. Основатель знаменитой династии Морозовых Савва Васильевич также выкупился из крепостной зависимости в 20 гг. ХIХ в. вместе с сыновьями, а в 1914 году журналом Forbes Морозовы были признаны шестой богатейшей семьей в Российской империи. В начале этого процесса становления предпринимательства стояли и мои предки Морозовы. Возможно, что среди нарождающегося сословия купечества был и Абрам Морозов, семья которого переехала из Рязанской губернии в Тульскую. Одной из причин выбора нового места жительства была экономическая.

С ХVIII века Тульская губерния являлась крупным торгово-промышленным центром, которая играла важную роль в хозяйственной жизни страны. Местное купечество поддерживало эффективные торговые связи с европейской Россией /через Петербург/ и Сибирью, а также вела торговлю с европейскими странами, Закавказьем и Ираном. По размерам торговых операций тульские купцы занимали 3-е место после астраханских и московских. Девизом купцов были слова: «Трудитесь и будите богаты!» Купеческое сословие Тульской губернии сумело охватить коммерческими операциями почти все внешнеторговые направления России. Торговали, как правило, хлебом, скотом, конопляным маслом, сермяжным сукном, пенькой. В торговом деле участвовали и мои Морозовы. Эффективная торговля давала возможность богатым купцам вкладывать средства в развитие промышленности. Как указывает О. Е. Глаголева в работе «Русская провинциальная сторона», в губернии в середине ХIХ веке работали уже 290 фабрик и заводов. Конечно, немало так называемых заводов были кустарными, находились в сараях. Например, мятные заводы по сути представляли собой несколько перегонных кубов под одной крышей. Масло получали из листьев мяты, нагревая их в металлической емкости и охлаждая пары в холодной воде. Охлажденное масло через такой «самогонный аппарат» собиралось в стеклянный пузырек. Выход продукта 1:100. Масло применялось в пищевом производстве, химической промышленности, медицине, например, для борьбы с холерой. В нашей семье рассказывали о таких тульских производствах. Также в Тульской губернии было около пятидесяти винокуренных заводов, питейных заведений, находившихся рядом с местом проживания моих предков. Из воспоминаний современников /Н. П. Ржевской/ следует, что «…большое количество винокуренных заводов развело усиленное пьянство между крестьянами…, так что самый бедный мужик мог во всякое время позволить себе эту роскошь». Литр хорошей водки мог стоить 15 копеек, столько же — фунт /0,45 кг/ телятины, 4 фунта хлеба, полведра творога. Разгул пьянства породил крайне негативное отношение моих старообрядцев Морозовых к употреблению алкоголя. Идею трезвости активно пропагандировал великий русский писатель Л. Н. Толстой. Рассказывают, что Степан Абрамович, его дети Василий и Петр сильно негодовали, увидев пьяницу, пьяную компанию. Понятно, почему Петр Степанович в Никольском так активно боролся с алкогольным влиянием, пьянством работников.

Винокуренный завод в Тульской губернии. В середине ХIХ в. в губернии их было около 50. Себестоимость ведра водки /12,3 л, 100 чарок/ на винокуренном заводе обычно составляла 45 копеек. В розницу цена ведра водки могла достигать 12 рублей

По воспоминаниям моего отца, над кроватью деда висела фотография его отца, моего прадеда — Степана Абрамовича Морозова, одного из сыновей Абрама Морозова. Он предстает крепким статным мужчиной в добротном черном кафтане, с красивой густой шевелюрой волос и окладистой бородой. Его колоритную внешность сравнивали с внешностью Ивана Сусанина — народного героя и символа преданности государю и отечеству, память о котором сохранилась в устных народных сказаниях и преданиях. Образ Ивана Сусанина, как и в других краях, был почитаем в тульских землях. Возможно, что память о крестьянине-герое присутствовала в этих местах потому, что здесь жил их земляк — поэт В. А. Жуковский, предложивший композитору М. И. Глинке сюжет оперы «Жизнь за царя» /в советское время — «Иван Сусанин»/.

Предположительный образ моего прадеда Степана Абрамовича Морозова

Многие жители Веневского уезда, где обосновалась семья Степана, выращивали яровые и озимые хлеба. Мои Морозовы тоже были связаны с хлебными делами. Неслучайно, на гербе уезда изображен символ пашни и хлебной торговли. По дошедшим до нас рассказам родственников, дошедших до нас, Степан не привык сидеть без дела и ждать, что ему кто-то что-то даст. Жил по принципу — «откладывай безделье, да не откладывай дела». Образ совершенного купца для главы семейства включал не только личную выгоду, но и общественную пользу. Он прослыл человеком немногословным, на жизнь никогда не сетовал, просто усердно работал изо дня в день. Особо ценил доброе имя и надежные деловые связи. Прекрасно понимал, что достаток обязательно придет вслед за репутацией. В хозяйстве быстро появлялись излишки собственной продукции, которые направлялись на ярмарки. Такие импровизированные ярмарки устраивались в уездном городе Веневе, где разворачивалась сезонная и оптовая торговля. В зависимости от урожая и цен на хлеб торговля оживлялась или падала. Военно-статистическое обозрение Тульской губернии 1852 года /СПб, 1852, С. 99/ указывало, что «...урожай 1846–1847 гг. привел к тому, что «хлеба было продано гораздо более, нежели в прежние годы…» Сельскохозяйственная продукция раскупалась быстро. Она пользовалась спросом у рабочих, занятых на винокуренных, мятных и сахарных заводах, в кожевенном и салотопном производстве, на маслобойнях, водяных и ветряных мельницах. В качественных продуктах нуждались и те, кто работал на производствах по промышленной разработке полезных ископаемых. Среди торговцев, приезжающих с товаром из соседних сел был и сын Абрама Морозова — Степан. С многими из купцов, приезжающих на ярмарку, у него складывались по настоящему деловые и доверительные отношения. Отсутствие желания нажиться за счет других, не давало возможности разгуляться подлости и хитрости.

В то время, большинство лиц, занятых торговлей, старалось придерживаться единых правил ведения и организации предпринимательства. Они закреплялись купеческим «Кодексом чести». История сохранила воспоминания немецкого путешественника Адама Олеария, который в работе «Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно» рассказывал, что однажды он по ошибке переплатил за улов пять копеек, однако ему сразу вернули лишнее. Местные торговцы уважали Степана Морозова за щедрость, изобретательность и предпринимательский талант. Торговые договора он, как правило, заключал устно «под честное слово», а слово свое ценил выше банковских гарантий. Дело в его руках спорилось и приносило немалый доход.

В середине ХIХ века в Тульской губернии были распространены хозяйства старообрядцев, или, как их называли, раскольников. Веру свою они принимали как наследственное духовное богатство, а старообрядческая община была для этих людей единственным справедливым сообществом. Основы жизнедеятельности старообрядцев выражались и в развитии предпринимательства. Историю раскола на тульской земле можно проследить по материалам, хранящимся в Тульском государственном архиве /ф. 55, «Тульская провинциальная канцелярия»/. О масштабе распространения старообрядчества в тульской губернии писал А. Щекатов в работе «Словарь географический Российского государства» (1808): «почти все купечество и мещанство городов Тулы, Одоева и Белева сему уклонению от общей веры подвержено». В их числе были известные оружейники, разбогатевшие крестьяне, выборные старосты, купцы и промышленники. Староверы часто встречались и в Веневском уезде. Так, староверы поморского согласия /беспоповского толка/ группировались в с. Верино, где располагался их Центр. При императоре Николае I многие общественные моленные были закрыты, но существовало большое количество домашних молелен. Этот факт подтверждает в работе «Из старообрядческого мира в Тульской епархии» богослов, историк и миссионер Г. И. Панов /1824–1907/. В раскольники тогда попадали по-разному: по собственной воле и через замужество. Степан и его отец, скорее всего, принадлежали к староверам, участвовали в их общинной жизни. Об этом говорят наши семейные предания. В Веневском уезде, как и по всей России, такого явления как «потаенный раскол» охватывал два и более процента населения. Как утверждал профессор А. В. Пыжиков, представители старообрядчества «не выпячивали свою веру», хотели продолжать религиозные и духовнонравственные традиции своих предков. Орехово-зуевский краевед В. С. Лизунов в книге «Старообрядческая палестина» подчеркивает, что гонения властей на старообрядцев вызывало их негативное отношение к власти. Ее представителей в узком кругу старообрядцев могли считать антихристами. При Николае II староверы формально стали равноправны с верующими официальной церкви. Расширилось их влияние в Тульской губернии, других регионах. В 1908 г. на средства купцов Морозовых, Зиминых, Ануфриевых и др. Московской общиной старообрядцев-поморцев в Токмаков переулке был построен свой храм. В 1917 г. на средства Феодосии Ермиловны Морозовой, жены Ивана Саввича, был построен и освещен Никольский храм в селе Устьяново /ныне Орехово-Зуевский г. о./. Все же нередко для власти старообрядцы оставались людьми «второго сорта». В ХIХ–ХХ вв. часть из них старалась совместить свою жизнь с официальной религией, например, переходила в единоверие, в лоно никонианской церкви.

Привлекательность этой религии для Степана основывалась на стойкой исторической памяти, нравственной честности и культе неиссякаемого трудолюбия. Для него важнейшим «передаточным звеном» основ и ритуалов предков была семья и род. Именно они сохраняли и передавали традиционный уклад жизни из поколения в поколение. Кроме того, нельзя было не заметить, что там, куда приходили старообрядцы, «начинала плодоносить земля, которую местные считали неплодородной, развиваться хозяйство, зарыбливаться водоемы». Из их среды выходило множество торговцев, кустарей и капиталистов-фабрикантов. В конце ХIХ — начале ХХ веков они во многом обеспечивали экономический успех России. Составляя в общей численности населения менее 1,5 %, они дали стране значительную часть текстильной продукции. Староверами было свыше 2/3 всех предпринимателей-миллионеров. Немало старообрядцев быстро становились зажиточными людьми и активно вписывали идею капитализма в русские ценности, т. к. старообрядческие представления о жизни пробуждали внутреннюю свободу, направленную на трудовую деятельность, уверенность в собственной и общественной значимости. Нажива любой ценой для них не была главной мотивацией, успех дела всегда стоял на первом месте. Их представления о смысле жизни во многом перекликались с взглядами европейских протестантов на трудовую деятельность, верность договоренностям, человеческую скромность. Как подчеркивал профессор А. В. Пыжиков, неудовлетворенность окружающими условиями жизни способствовала тому, что часть старообрядцев стремилась к социально-политическим переменам, была бенефициарами революционных событий в стране.

Существовала и другая причина, прочно удерживающая Степана в лоне старых религиозных традиций: это реальное участие религиозной общины в повседневной жизни людей. Он точно знал, что в трудную минуту получит от единоверцев и организационную и финансовую и духовную поддержку. Солидарность и взаимовыручка были характерными чертами старообрядцев. Купцы, исповедовавшие эту религию, привлекали к себе людей не столько проповедями, сколько благотворительностью, меценатством, предоставлением помощи нуждающимся. В те времена придти на помощь, на выручку единоверцу считалось для них делом чести. В среде старообрядцев очень ценился коллективизм. Они были уверены, что эффективность любого дела должна основываться на коллективных усилиях, включение в него максимального количества людей, связанных единой целью и единой верой. Причем, эта связь должна быть не только чисто экономической, но и духовной. Истоками такого единения единоверцев могли стать принципы, некогда заложенные в сознание предками. Их совместный труд в крестьянской общине всегда базировался не только на хозяйственно-экономической основе, обеспечивающей сбор налогов, и совместной борьбой с природными явлениями, но и на духовном единении. Финансовые средства, которые тогда поступали в общую казну, концентрировались в руках крупных предпринимателей.

Тесные отношения со старообрядцами стремились поддерживать многие заводчики и предприниматели. Финансовые средства общины шли для обучения детей единоверцев, строительства общинного жилья, выкупа общинников-старообрядцев из крепостной зависимости и т. д. Нужны были деньги для продвижения каких-то важных проектов, организации взяток светским и духовным властям. Среди старообрядцев практиковалось определенное подчинение по иерархической лестнице более богатым единоверцам, которые верховодили в братстве. Крупные заводчики и предприниматели приумножали и концентрировали свой капитал для дальнейшего производственного и социального развития, а так же кредитуя его и для неотложных нужд староверов. На обучение детей из семей старообрядцев, денег не жалели. По мнению публициста Ф. Е. Мельникова, «старообрядцы всегда рвались к грамотности. В старообрядческих монастырях, скитах, приходах устраивались под страхом преследований школы грамоты и учились в них чтению и письму дети старообрядцев». Отметим, что благодаря влиянию Викула Елисеевича Морозова в д. Ионово Покровского уезда Владимирской губернии существовала единственная в России легальная старообрядческая школа. В Никольское мои старообрядцы-Морозовы приехали достаточно грамотными и профессионально состоявшимися работниками. На самих мануфактурах существовала целая система образования фабричных детей через работу школ и училищ, стажировку взрослых работников. Морозовы, Рябушинские, Прохоровы, Гучковы, Третьяковы, Демидовы, Кузнецовы и др., понимали, что после обучения труд работников станет более продуктивен и экономически выгоден. Пройдя высшие ступени образования, часть работников могла занять престижные посты на крупных предприятиях, в органах управления, коммерческих структурах страны и стать носителями культуры старообрядчества.

Семья всегда была для старообрядцев одной из главных святынь. Мой прадед старообрядец Степан Морозов сошелся со своей женой Авдотьей в сводном браке по благословению родителей, но не освящал свои отнощения в официальной церкви. Разница в возрасте супругов составляла четырнадцать лет. Никаких пышных церемоний по поводу женитьбы не было. Религиозно-каноническая часть бракосочетания ограничилась встречей невесты в доме жениха с хлебом-солью, благословением молодых святым образом и завершилась молитвой. Однако вскоре молодые супруги все-таки оформили церковный союз и венчались, т. к. в соответствии с Указом Священного Синода невенчанные браки не признавались православной церковью и наказывались преследованиями официальной церковью и штрафом. Венчаться нужно было по православному обычаю или никак. Запись об их брачном союзе была произведена в Метрической книге. Вскоре в семье Степана один за одним родились четверо детей: Василий, Петр, Георгий и дочь Мария. Позже родился еще один сын Иван. Согласно архивным данным, через 25 лет он вместе с женой Евдокией Алексеевной станет восприемником при рождении детей Алексея Андреевича Руднева и Марии Степановны Рудневой /Морозовой/ в Никольском. По крупицам мы собирали материал на основании воспоминаний, государственных, муниципальных и семейных архивов. Частично нужные сведения были получены. К сожалению, никаких данных о судьбе Георгия и Ивана установить не удалось.

Старшим сыном в семье Степана Морозова был Василий. Все родительское внимание безраздельно принадлежало ему, первенцу. Степан очень хотел увидеть, что его сын продолжит энергию рода Морозовых, будет крепко стоять на ногах и достойно войдет во взрослую жизнь. Василию настойчиво привали способность мастерить, умело управляться с деревом и механическими приборами, вести расчеты затрат на хозяйство. В нем воспитывали сноровку, стремление придерживаться старообрядческих традиций, ответственность и упорство в достижении цели. Степан был твердо уверен, что труд всему голова, а истинную ценность человека составляет не даровитость, а дарование. Каждый человек должен уметь что-то делать лучше других. Василий быстро перенял все необходимые умения и навыки, причем старался работать с увлечением и предельно качественно. Он всегда помнил наставления отца: «Сделаешь наспех — сделаешь насмех». Сын рано научился понимать ценность и значимость денег, знал, как трудно их зарабатывать. Несмотря на то, что работать приходилось много, никто из домочадцев не выглядел замученным или уставшим. Скорее это было удовлетворение от очередного прожитого дня.

Шло время. В семье Степана появлялись другие дети и из единственного наследника Василий превратился в старшего, к которому нередко родители предъявляли повышенные требования, а порой возлагали на него и нелегкие обязанности помогать отцу и заботится о младших. Спустя несколько лет в семье Степана появился второй сын — Петр, который вскоре разделил с братом заботы о доме и помощь главе семейства, а затем родилась дочь Мария. Дети не тяготили, а давали возможность развитию рода, опоры и помощи родителям в старости. Степан учил детей с малолетства ценить свой род, свято хранящий традиции предков и дающий надежную точку опоры в жизни. Он мечтал о большой неразделенной семье: она и экономически выгодна, и дело есть кому передать. Однажды в сельце Даровое произошло событие, которое могло коренным образом повлиять на судьбу детей Степана. В тот год лето в с. Даровое выдалось жарким. Изголодавшиеся по прохладе дети бежали на небольшой пруд, чтобы искупаться и вдохнуть свежего прохладного воздуха. Недалеко от берега Степан услышал еле доносившейся детский голос. Подбежав к песчаной насыпи берега, заметил мальчика, отчаянно бившегося по глади воды. Дно было чистое, вода прозрачная, но кое-где на дне виднелись коряги от упавших деревьев. За них, видно, горе-пловец и зацепился. Через мгновение он был уже на руках Степана. Перепуганный малыш оказался сыном состоятельной помещичьей семьи. Тогда в знак благодарности хозяева усадьбы пообещали позаботиться о детях «спасителя» как и о своих. А когда узнали, что Степан — родственник известных в Рязанской губернии помещиков Морозовых, да еще и старообрядец, их связывало уже настоящее братство. Они быстро нашли общих знакомых и длительное время поддерживали дружеские отношения.

Река Мордвес протекала недалеко от сельца Даровое, где знойным летом купались и рыбачили дети и внуки Абрама Морозова

Строгие религиозные устои старообрядчества накладывали свой отпечаток на весь уклад жизни семьи Степана. В семейных отношениях ценились трудолюбие, доброта, прямота, скромность и немногословие. Домочадцы продолжали соблюдать традиции предков и особенно почитать наследие протопопа Аввакума. В доме Степана был красный угол — самое почетное место, где на специальных полочках размещались иконы в богатых окладах и расписанные орнаментом. Среди них были деревянные, покрытые темным лаком, и медные литые иконы, такие как Святого Николая Чудотворца, Иоанна Богослова, Нерукотворного Спаса. Особенно почитали и берегли икону «Богоматерь Тихвинская», ее считали хранительницей истинного православия. Иконы к прадеду перешли по наследству, их очень ценили, берегли и передавали из поколения в поколение. Для тех реликвий, которые обветшали, Степан смастерил специальный ящичек со стеклом. Он предохранял икону от перепада температур и случайно упавшей свечи. Рядом на полочке стояла красивая домашняя утварь, и здесь же хранили важные документы. Почетное место в доме занимали старинные религиозные книги и календари. Возможно, что среди них были сочинения протопопа Аввакума и его сподвижников, которые почитались не только как исповедники веры, но и как проповедники русской культуры. Старообрядческие традиции отличались целостностью, рациональностью и духовностью. Как отмечал митрополит Московский и всея Руси РПСЦ Корнилий, когда еще служил дьяконом старообрядческой церкви Орехово-Зуева, «крепкая вера, трудолюбие и взаимная поддержка в благих делах — то, что способствовало расцвету в прошлом, … и сегодня может возродить Русь православную». Митрополит подчеркивал, что противники старообрядчества создали массу мифов и легенд, порочащих старообрядцев. Важной стороной старообрядчества является благое семейное воспитание, почитание народных традиций, верность Отечеству. Военный министр царской России В. А. Сухомлинов заявлял: «Я был весьма рад, если бы старообрядцев в армии было побольше. Они достойны подражания, потому что семейственны, честны, трезвы».

Митрополит Московский и Всея Руси Корнилий /в миру — К. И. Титов/. В Орехово-Зуеве родился, работал и служил в старообрядческом храме Рождества Пресвятой Богородицы. Почетный гражданин городского округа. Знаю его как уважаемого человека, оказавшего плодотворное влияние на духовно-нравственную и культурную жизнь Орехово-Зуева. Поддерживает движение краеведов по изучению истории старообрядчества, жизнедеятельности фабрикантов Морозовых

Как у большинства старообрядцев, старшие по возрасту члены семьи Морозовых пользовались непререкаемым авторитетом. Слово Степана было решающим при любом важном деле, а уважительное отношение к старикам — непререкаемой нормой. Все домочадцы свято почитали свой род — род Морозовых, считая, что он способен уберечь от несчастий, наделить силой и помогает выбраться из самых сложных ситуаций. Основными добродетелями в семье считались трудолюбие, доброта и скромность. Детей учили следовать устоявшимся правилам и семейным традициям. Иногда им зачитывали выдержки религиозного содержания из наставления богослова Василия Кесарийского. «…при старших — молчанье, перед мудрейшим — послушанье, знатным — повиновение, к равным себе и младшим — искреннюю любовь».

С детьми Степан всегда разговаривал как со взрослыми, «без сюсюканья». Не было никаких нотаций, любая ситуация обязательно спокойно разбиралась и обсуждалась. Старались жить без конфликтов и нравоучений согласно главному правилу «Если кто с кем поругался, грех на том, кто не простил». Не считали зазорным постоянно заботится о материальном благосостоянии семьи, это было даже желательным, потому что приносило пользу всем. Заветным желанием родителей было отдать своих детей на обучение. Они часто говорили сыновьям: «Чему в молодости научился, того в старости не забудешь!». Родители понимали, что для грамотного управления своим хозяйством, организации торговых операций, поиска деловых партнеров, нужны не просто крепкие мужские руки, а специалисты, обладающие достаточными знаниями учета и контроля, разбирающиеся в вопросах управления собственностью. Поэтому первым делом направляли средства на учебу Василия и Петра. Марию учили вести домашнее хозяйство и помогать матери. В семье Морозовых старались не покупать продукты, а все выращивать в собственном хозяйстве. Главным продуктом питания считался хлеб ржаной или пшеничный. В большом количестве употреблялись картофель, капуста и другие овощи, особенно осенью и зимой. В обычные дни на столе могли быть студень с хреном, солонина, щи со свежим мясом, лапша со свининой, пироги с говядиной, баранина с кашей — эти блюда составляли основу питания. В семье Степана строго следовали постам. Великий пост был очень строгий. В первый день поста и Страстную пятницу обходились полностью без еды, даже без хлеба и воды. В первую и в последнюю недели пища была без масла. В пост кухня состояла строго из постной еды. Пекли пироги с луком, грибами, морковью, иногда с рыбой, лепешки с ягодами и овощными начинками. Стол обязательно накрывался льняной скатертью, на металлическую подставку водружался большой медный самовар, за которым собиралась вся семья. Среди хозяйственной утвари было большое медное блюдо для приготовления варенья /оно до сих пор хранится в нашей семье/. Гостей, как правило, угощали сбитнем собственного изготовления. Иногда готовили манный пудинг, порезанный на кусочки. На радость детворе устраивались новогодние угощения в виде пирогов и ватрушек. Было заведено правило делиться продуктами питания с нуждающимися.

В крепком хозяйстве Степана всякому человеку, и старому и малому, всегда находилось дело. Рачительное ведение торговли — дело хлопотное. Лишь изредка выдавалась свободная минута, чтобы отдохнуть. Иногда Степан выезжал в соседнюю Рязанскую губернию — деревню Пожинскую, где жили родственники его отца — Абрама Морозова. Из архивных данных выявляется, что Морозов Павел Тимофеевич, статский советник, был хозяином ряда сел и деревень, в т. ч. вышеуказанной деревни. /ГАРО, д. 15, св. 779, л. 324; Сведения для истории сел и деревень Егорьевского уезда Рязанской губернии по данным X ревизии 1858 года, фонд 129/. Степан не раз гостил в помещичьих владениях у своих Морозовых и всегда уважительно отзывался о хозяевах. В праздничные дни семьи обменивались поздравлениями и приглашениями на обед, завязывали новые, нужные для развития торгового дела знакомства.

В с. Даровое Степан иногда был свидетелем семейных разговоров, когда обсуждался размер участия в помощи общинникам-старообрядцам, ведения обучения детей, торговые дела. В беседах нередко упоминалось имя жены Елисея Морозова — Морозовой Евдокии Диомидовны /Демидовны/. По воспоминаниям родственников, в усадьбу наведывался Руднев, предположительно бывший уездный исправник. Мой отец из рассказов деда запомнил эту фамилию потому, что такая же фамилия была у его родственницы, сосватанной за Руднева. Из архивных данных выясняем, что Андрей Николаевич Руднев /1805–1876/ участвовал в русско-турецкой войне 1828–1829 годов. Вышел в отставку в звании капитан-лейтенанта. Позже служил уездным исправником, затем судьей и мировым посредником Веневского уезда Тульской губернии.

Шло время, дети в семье Степана Морозова подрастали и становились надежным подспорьем для отца. Наконец-то, сбывалась мечта главы семейства о неразделенной семье, которая была максимально удобной и выгодной с экономической точки зрения. Степан был уверен, что именно на родной земле детям легче всего обустроить быт, а новые края надо еще завоевывать. Он свято следовал поговорке: «где родился, там и пригодился». Крепкие мужские руки в хозяйстве всегда были кстати. Для того, чтобы дело приносило доход, необходимо не только иметь средства для открытия своего дела, обзавестись полезными связями, найти торговое место, но и привлечь покупателей. В этом особенно отличился Василий, который уже обучился правилам ведения торговли. Его умение четко организовать ведение финансовых расчетов, устанавливать эффективные взаимоотношения с заказчиками продукции, вести учет ее реализации положительно сказывалось на достатке семьи. Среди окружающих Василий пользовался высокой репутацией и доверием. Кроме профессиональных знаний за ним закрепилось звание человека наблюдательного и рассудительного. Петр старался не отставать от брата, а в некоторых вопросах даже превосходил его. Он с увлечением постигал новые знания и умения, всегда помнил наставление отца: «Род умирает и прекращается в нас, как только мы наследуем одно имя, не унаследовав прославивших его дел». Дочь Марию, статную и трудолюбивую девушку, воспитывали в духе покорности, помощницы старшим. Семья приумножала нажитое и не помышляла о скором неожиданном повороте в их судьбе и отъезде всех детей из родного дома.

Поделитесь с друзьями