Окончание

9-я глава. «Против звероподобных и неистовых…»

XVIII век, век расцвета Гребнева, и усадьбы, и имения, и даже всей Гребневской округи на базе шелкоткачества, начался крайне неудачно. Новоявленный хозяин вотчины, только что вступивший во владение, не успевши еще войти в курс поместных дел, этот хозяин, генерал, впоследствии фельдмаршал и сенатор, князь Иван Юрьевич Трубецкой, попал в шведский плен.

Это случилось под Нарвой 19 ноября 1700 г. Плен продолжался 17 лет. Он окончился в 1718 г., когда на Аландском конгрессе князь-Ивана выменяли на плененного под Полтавой фельдмаршала Реншельда.

Княжеский плен по обычаям века был весьма комфортабельным. Одиноким и бессемейным шведский пленник был считанные дни. Не успел начаться новый 1701 г., как в Швецию прибыло в полном составе княжеское семейство, княгиня Ирина Григорьевна с двухмесячной дочерью Настасьей.

Будущей ревнительнице и благотворительнице Гребнева, княжне Настасье, особенно повезло: за 17 лет плена она без труда впитала ту самую европейскую культуру, к которой, истекая кровью и потом, пробивалась петровская Россия. Овладев четырьмя европейскими языками, княжна вернулась на родину придворным международного класса [34].

Не в накладе оказались и остальные пленники. Именно европейский плен сделал князь-Ивана и «Большим», и фельдмаршалом, и сенатором, и одним из первых чинов в государстве. Он избежал унижений и синяков петровской дубинки, вступив на государственную арену в ореоле модного европейца. То же относится к его прижитому в Швеции незаконному сыну, Ивану Ивановичу Бецкому (Трубецкому, со скидкой «Тру» за незаконнорожденность).

Для хозяев вотчины нарвская авария обернулась благом, явным благом на фоне изнурительных петровских войн, великих тягостей эпохи преобразований.

Наборы следовали за наборами, подати денежные сменялись реквизициями натурой. Петр одаривал прибыльщиков, изобретавших новые налоги. Обкладывалось все, что можно обложить. У бедного народа нашелся предмет роскоши, дубовые гробы, и те отобрала казна, продавая потом по дорогой цене.

Великими тягостями начинала XVIII век и гребневская вотчина.

«…в деревне Фрязинова Иван Савельев с сыном Василием умре. Кузьма Семенов, сын Шелыпаев взят в солдаты, а сын его Антип умре, а брат его, Кузьмин, родной, Петр взят в Москве на боярский двор в поварню … Иван Ильин умре, а брат его родной Михайла взят в солдаты; Федор да Степан, Прокофьевы дети Быковы, Федор з детьми Устином да Андреем бежали в прошлом 1708 году…» [29].

Тяготы, судя по переписи 1709 г., были невыносимы. Жаловаться было некому; князь-Иван - в плену, брат его Юрий - в свите наследника Алексея Петровича в Германии. Имением кое-как правит женская родня. К 1723 г. нужда довела подмосковных крестьян до желудей с мякиной.

Усадьба Гребнево. Ситуация начала XVIII века.

1-1 - Великая дорога старая Переяславская пересекает Гребнево, 2-2 - река Любосеевка, 3-3 - береговая линия современного пруда.

А - место древней деревянной Никольской церкви; Б - место дворов вотчинников, приказчиков, служних; В - господский дом раннего XVIII века; Г-Г - воображаемая линия по южным башенкам; Д - барская мыльня (баня) на Масловском пруду, объясняющая изгиб позднейшей ограды; Е - Гребневский ключ; Ж - сооружения позднейшего XVIII и ХIХ века.

Однако хозяева явились, окинули просвещенным взглядом свою вотчину, и осудили убыточное барщинное хлебопашество в Гребневе.

Пётр назначил князь-Ивана на отцовское место, губернатором в Киев. С нуждой было покончено. Гребневу было назначено ремесло, - товар - денежные оброки по усмотрению приказчика. Вотчина начала оживать.

Самому князю было не до Гребнева. Петр покоя не давал. Закрутилась правительственная деятельность в трех столицах разом. Строились на Неве. Продолжали управлять из московской сенатской конторы. Развивали кавалерию на Украине.

Князь-Иван уже при первых преемниках Петра получил чин фельдмаршала. Вскоре он - тайный советник и сенатор. После Киева князь губернаторствует в Петербурге, затем в Москве. Он правит законно. Не слышно вокруг его имени о притеснениях и вымогательствах. Он не озолотился от службы, как Черкасские, Шереметевы, как Меншиков.

Дочь князя, Настасья, сразу же по приезде из Швеции пленила царя-преобразователя умом, красотой и образованием. Петр просватал Настасью Ивановну за своего былого союзника молдавского господаря Дмитрия Кантемира, создал дому Кантемиров в Петербурге репутацию одного из первых в столице. И дом, и его хозяйка были отмечены в мемуарах иностранных современников. Интересы этой дамы не ограничились петербургским салоном. Вместе с мужем она сопровождала Петра I в его последнем персидском походе. Шесть тысяч верст по родной стране, длительное общение с выдающимся Государем, участие в походной жизни войск, знакомство с причудливыми чертами восточного соседа России, с миром Азии, - все это мощно расширило кругозор светской дамы, подняло его на завидную в женской половине России высоту.

Рано потеряв мужа, на обратном пути из похода, молодая вдова сохраняет энергию и вкус к придворной деятельности, носившей в это время кочевой характер.

По традиции, невольно заведенной еще Петром, двор русский систематически возвращался в Москву, по крайней мере, в связи с каждой из многочисленных очередных коронаций. Возвращаясь в Москву, двор проводил здесь по много месяцев, а то и по несколько лет. На вопрос, надолго ли двор в Москву, нередко отвечали, что, быть может, навсегда [35].

Живая связь с правительством сохранила в Москве ее столичное значение, сдерживала ее культурное отставание. Частые правительственные наезды поддерживали среди знатных интерес к своим московским домам, к своим подмосковным усадьбам. Эти усадьбы стали терять старое хозяйственное значение, приобретали эстетическое - становились загородными дачами, а то и дворцами.

Уже были также резиденции у Дмитрия Голицына в Архангельском. Барский дом при этом селе славился библиотекой в 6000 томов. В Нарышкинском Чашникове можно было принять императрицу Анну Иоанновну, следовавшую на коронацию в Москву. Комфортабельной загородной резиденцией была подмосковная Стрешневых - Покровское, Черные Грязи - Кантемиров.

К 30-ти годам Настасья Ивановна Кантемир тяготилась отсутствием у Трубецких соответствующей по рангу подмосковной усадьбы. Она завела справедливую по существу судебную тяжбу о Чёрных Грязях, захваченных ее пасынком при содействии влиятельных родственников [36].

Потерпев неудачу в тяжбе, княгиня обратила взоры в сторону Гребнева.

В 1736 г. она увеличивает гребневские земли, присоединяя к ним сельцо Топорково, купленное ею у князей Вяземских. Так начинает она хозяйствовать в Гребневе за 12 лет до его получения в наследство [37]. Случай не единичен. Есть сведения, что брат Настасьи Ивановны Юрий, который никогда Гребневым не владел, копал там пруды [18].

Принц Лудовик Вильгельм Гессен-Гомбургский.

В эти годы Гомбургский, давний поклонник княгини Настасьи, особенно рьяно добивался ее руки.

Генерал-фельдцейхмейстер русской армии принц Гессен-Гомбургский в конце 30-х, начале 40-х годов века правит канцелярией артиллерии и фортификации, той самой, откуда пошли Бибиковы [38]. Он лично выступает с проектом крепостей, участвует в сооружении кронштадтского канала. Он считает архитектуру составной частью своей военной специальности.

Известно донесение Гомбургского Сенату, в котором он утверждал, что архитектура в его время «тем более необходима кондукторам (первый военно-инженерный чин) и инженерным офицерам, что они, по недостатку в России архитекторов, весьма часто заменяли их при возведении различного рода строений» [39].

Враждебные биографы Гомбургского рисуют его авантюристом, отказывают ему в искренней приверженности к новому Отечеству. Гомбургскому инкриминируются материальные успехи при дворцовых переворотах и в пользу Анны Иоанновны, и в пользу Елизаветы Петровны. Действительно, Гомбургский с выдающимся успехом участвовал в этих переворотах, из чего можно сделать вывод о его несомненной ловкости. Не об этом ли говорит и высокий чин полковника, данный 19-тилетнему немецкому принцу самим Петром I?

Как известно, это назначение было столь поразительно, что вызвало молву о намерении Петра выдать за Гомбургского свою дочь Елизавету Петровну.

В конце 30-х годов Гомбургский постоянно отлучается от службы, от канцелярии артиллерии и фортификации; запускает дела канцелярии ради командировок в Москву, ради встреч с княгиней Настасьей Ивановной. В 1738 г. принц становится, наконец, ее мужем [40]. Похоже, что именно перед этой датой, в процессе длительного ухаживания, и была заложена основа реконструкции старого Гребнева, тот первый этап планировки и обводнения, который отмечен четырьмя сохранившимися готическими башенками.

Территориальный размах реконструкции, намеченный башенками, определял в общих чертах обширное последующее строительство и дошедший до нас внушительный архитектурный комплекс. Этот размах никак не по плечу был последующим хозяевам поместья, князю Никите или его жене Анне Даниловне, или их детям. Ни у кого из гребневских хозяев середины XVIII в., кроме семьи Трубецкого Большого, не было данных и возможностей на столь масштабную архитектурную затею.

Превращение острога в усадебный комплекс на восток от него предопределено Трубецкими Большими, включая сюда Настасью Ивановну и Гомбургского.

Чем коснулась деятельность княгини гребневских крестьян - поборами или льготами? Несомненно, последнее. Биографы называют Настасью Ивановну гением, покровителем ее брата - просветителя Бецкого. Это свидетельство помогает представить направленность самой Настасьи, характер ее начинаний в древнем поместье, начинаний явно прогрессивных.

Чем тяготил просвещенную княгиню Петербург, отчего тянуло ее вон из обжитых кремлевских палат? Это поддается установлению по литературному наследию Бецкого, наиболее верного, постоянного и преданного ей друга и спутника, по материалам о Трубецких [41].

Ранний послереформенный XVIII век со своей новой столицей, невиданными на Руси строительствами и сооружениями вызвали в правящей верхушке страны крайнее напряжение сил и соответствующую неистовость нравов. Маска патриархальной богобоязненности слетела с разбушевавшейся среды и открыла откровенную дикость, всюду выпиравшую из-под европейского наряда.

Вот в Москве апреля 28 дня 1732 года на дворцовом банкете в годовщину коронации генерал-поручик Чекин дает пинка герольдмейстеру Квашнину так, что «тот упал и парик с головы сронил». Войдя во вкус, Чекин «бил до слез» дворянина Айгустова, был выведен из дворца по приказу главнокомандующего Салтыкова, снова вломился, на этот раз в палаты Трубецких, ругал там главнокомандующего матерно и второй раз был выведен. На этот раз по команде отца нашей княгини [42].

«Честь женская не более была в безопасности тогда в России, как от турок во взятом граде». Фаворит Петра II, всесильный Иван Алексеевич Долгорукий был молод, «любил распутную жизнь… и всеми страстями был обладаем… Любострастие его одного или многими не удовольствовалось, и он иногда, из почтения к матери его приезжающих женщин, затаскивал к себе и насиловал» [43].

Распутство временщика коснулось и семьи Трубецких.

О 1-ой жене князя Никиты Юрьевича известно, что Долгорукий «без всякой закрытности с нею жил».

Таковы картины нравов из быта одних только Трубецких.

Кабинет-министр Волынский за неугодные стихи подвергает палочному бою поэта Тредиаковского. Генерал Григорий Чернышев вовсе за ерунду бил асессора Глазунова поленом. По улицам «ездят в санях резво и верховые их люди перед ними необыкновенно скачут и на других наезжают, бьют плетьми и лошадьми топчут» [42]. Сатирик Антиох Кантемир выделяет Трубецких из этой дикой среды, называет их «ученой дружиной».

Настасью и Бецкого сближает именно общее презрение к «звероподобным и неистовым». Это общее выражение брата и сестры, записанное Бецким. Молодые представители ученой дружины Трубецких восставали против самоуправства.

Начало 40-х годов, переворот в пользу Елизаветы, повлекший отмену пыток и Тайной канцелярии - время расцвета и активизации Ученой дружины. Трубецкие тайно стояли во главе Елизаветинской гвардейской партии. Она сама называла французскому посланнику Шетради в числе «своих» именно Ученую дружину и Гомбургского. Из Елизаветинских наград по случаю переворота видно, что дочь Петра особенно ценила помощь петровой питомицы, княгини Настасьи.

Сведения по Гребневу подтверждают либеральные устремления светлейшей княгини Гессен-Гомбургской. Она, не освобождая крестьян, предоставляла им фактическую свободу трудовой деятельности. И крестьяне ткали шелк.

Поскольку это формально нарушало указы о феодальных промышленных монополиях, Коммерц-коллегия негодовала. «В Москве… без указу делают платки и ленты!!!» Коллегия требовала «неуказанных производителей штрафовать отнятием деланных на их фабрике товаров и инструментов…».

Слово «фабрика» чиновник употребляет в смысле «мастерских». Из других современных документов видно, что сами крестьяне называют свои станы в курных избах «фабриками».

Крестьяне гребневские не только кустарничали, но и учились. В 50-х годах крестьянин деревни Фрязиной, родоначальник действительных фабрикантов Кондрашев работал с учебной целью на фабрике Лазаревых в Москве до перевода этой фабрики во Фряново (1758).

Либеральную линию княгини проводил в Гребневе управляющий Богдан Васильевич Умской. Известно, что он поддерживал уже заведенное благоустройство усадьбы, даже «поновляя иконы».

Сама Настасья Ивановна не могла систематически уделять время своей подмосковной.

Первая после императрицы дама елизаветинского двора, она не только сопровождает, но подчас и принимает императрицу, как это имело место в день рождения княгини в пожалованном новом доме в Немецкой слободе. К сожалению, государственная деятельность княгини продолжалась всего 3 года. Болезнь Гомбургского, лечение и смерть его в Берлине - такой ряд бед надолго отвлек княгиню за границу. Она не сразу нашла в себе силы вернуться на родину, и искала утешения у дочери Смарагды Голицыной 1 в Париже, где прожила несколько лет до смерти отца (1750), что заставило ее вернуться на родину. К придворной жизни она уже возвращалась только эпизодически.

Княгиня Екатерина Дмитриевна Голицына

Княгиня Екатерина Дмитриевна Голицына (1720-1761), дочь князя Дм.К. Кантемира и его 2-ой жены княгини Анастасии Ивановны Трубецкой, с 1751 г. супруга князя Дм.М. Голицына.

Последние годы жизни княгиня посвятила благотворительности. В 1755 г. Бецкий похоронил своего гения-покровителя в Александро-Невской Лавре.

Пять лет спустя, еще при Елизавете, были приняты меры к отмене указов против незаконных производителей, к разрешению кустарного шелкоткачества при условии уплаты пошлины. Здесь видна рука Трубецких, в особенности рука княгини Настасьи.

Суть благоустроительной деятельности Трубецких Больших в Гребневе не вытекала из их практических потребностей. Доходных поместий хватало. Гребнево, по удаленности от города, не могло заменить Черных Грязей, расположенных у самой Москвы. Все классические подмосковные располагались много ближе. У Трубецких с Гребневым обнаруживается какая-то внеутилитарная, какая-то эстетическая связь.

С Гребневым через Ивана Юрьевича Трубецкого-Большого эту семью связывало прошлое, фамильная история, которую сам Большой не мог не знать. Хронологический разрыв от Спасителя Отечества, Дмитрия Тимофеевича, до фельдмаршала и сенатора Ивана Юрьевича составляет всего 50 лет.

Кремлёвский двор в середине XVIII века доживал последние дни. Рядом достраивался Арсенал. Почти все обывательские дворы к 1742 г. были из Кремля уже выведены.

Единственной реликвией фамильной истории Трубецких во 2-ой четверти XVIII века становилось Гребнево. Нет сомнений, что благоустроительные мероприятия в Гребневе в это время приобретали особый мемориальный смысл.

Князь Иван Юрьевич, по современным характеристикам, был представителен и добродушен, но недалек и инертен. Большим сделала его случайность, фортуна.

Реконструкции в Гребневе, хотя и нет к тому прямых свидетельств, бесспорно, принадлежат его дочери. Заслуги князя Ивана лишь в том, что он не мешал Настасье Ивановне развить генплан усадьбы на восток от сохраняемого острога, положить начало декоративному обводнению, отвести от учреждаемого памятника пыль и дурную славу Хомутовки.

Готический стиль сохранившихся башенок напоминает и о детстве княгини под сенью шведского замка, и о вкусах фельдцейхмейстера, привезенных из Германии. Однако эти вкусы причастны только к стилю. Смысл мог быть только фамильным. Скорее всего, памятник был посвящен «Спасителю Отечества».

Примечания

1 Княгиня Смарагда - Екатерина Дмитриевна Кантемир, дочь бывшего господаря Молдавии Дмитрия Кантемира, была замужем за князем Дмитрием Михайловичем Голицыным и владела после смерти матери имением Гребнево.

10-я глава. Священный гребеневский ключ

Сохранилось сугубо поэтическое описание гребневской усадьбы 70-х годов XVIII века, принадлежащее перу Гавриила Романовича Державина.

 

Седящ, увенчан осокою,

В тени развесистых древес,

На урну, облегшись рукою,

Являющий лицо небес

Прекрасный вижу я источник.

 

Источник, милый и прозрачный

Текущий с горной высоты,

Поящий луга, долы злачны

Кропящий перлами цветы,

О, коль ты мне приятен зришься!

 

Ты чист и восхищаешь взоры,

Ты быстр и утешаешь слух;

Как серна скачуща на горы,

Так мой к тебе стремится дух,

Желаньем петь тебе горящий.

 

Когда в дуги твои сребристы

Глядится красная заря

Какие пурпуры огнисты

И розы пламенны, горя,

С паденьем вод твоих катятся!

 

Стадами гору покровенну

В тебе, любуясь, путник зрит.

В твоих водах изображенну

Дуброву ветерок струит,

Волнует жатву золотую.

 

При всех скидках на поэтический вымысел и условности, стихи рисуют картину расцвета усадьбы. Мотив обильно обводненного оазиса, такой редкий на русском суходоле. Державин не позволил бы себе выдумать, а выдумку положить в основу поэтического замысла оды. Державин, навещая поэта Михаила Матвеевича Хераскова, застал в Гребневе райский уголок Подмосковья, этакий «парадиз» с островным парком, ключом, фонтаном и цветниками.

В заключительной части оды Державин писал:

 

Сгорая стихотворства страстью,

К тебе я прихожу, ручей:

Завидую пиита счастью,

Вкусившего воды твоей,

Парнасским лавром увенчанна.

 

Напой меня, напой тобой,

Да воспою, подобно я,

И с чистою своей струею

Сравнится в песнях мысль моя,

А лирный глас с твоим стремленьем!

 

Да честь твоя пройдет все грады,

Как эхо с гор сквозь лес дремуч:

Творца бессмертной Россиады,

Священный гребеневский ключ

Поил водой ты стихотворства.

 

Ученик Сумарокова, отпрыск учебной дружины, выдающийся энтузиаст поэзии Херасков обосновал в Гребневе летний загородный приют, письменный стол и литературный салон.

 

Вся тварь желает жить

И все минует в поле,

Единый человек

Во град бежит оттоле.

 

Так характеризует сам Херасков свои сельские устремления.

Возможно, что своеобразный гребневский ландшафт, да и вся либеральная обстановка в поместье помогла молодому петербуржцу найти себя как поэта. Скорее, подлинность гребневских красот была необходима в качестве декорации к суховато-формалистической поэзии салона. Так или иначе, в результате доблестного 8-милетнего труда здесь было рождено 1-ое русское произведение монументальной поэзии, поэма «Россиада», поэма о подвиге народном, о взятии Казани Грозным царем, о ликвидации остатков татарского ига.

Поэма не принадлежит к числу бессмертных памятников литературы, но резонанс ее появления был огромен. Отсюда и державинская ода, хвала Хераскову, и монументально-исторический подвиг Карамзина, и Жуковский, и многое в подготовительном к грядущему взлету, бурном развитии русской литературы конца XVIII - начала XIX века.

Со смертью Гомбургских пресекалось семейство Трубецкого-Большого. Незаконнорожденный Бецкой наследственных прав не имел, и Гребнево от княгини Настасьи перешло к двоюродному брату генерал-прокурору сената Никите Юрьевичу. Успешно отслужив семи монархам, князь Никита потерпел фиаско 28 июня 1763 г. при провозглашении Екатерины в казармах Измайловского гвардейского полка. Князь Никита при этом отсутствовал. Мало того, находился в свите свергаемого Петра, оказался вне рядов нового двора. Последовало изгнание, на первый раз - почетное. Князь Никита с женой Анной Даниловной отправился готовить Первопрестольную к новой коронации [46]. Распростившись с коварным Петербургом, чета и осела в Москве навсегда. Князь Никита - в городе, а Анна Даниловна - больше в Гребневе, которое вскоре и получила по разделу имений после смерти мужа (1767).

Из Петербурга в Москву, а из Москвы в Гребнево потянулись за Анной Даниловной два ее сына, известные неразлучники Николай Никитович и поэт Херасков. Их наезды в Москву, все более и более частые, привели в 70-е годы к окончательному переселению, вызвавшему подражания и не оставшемуся незамеченным, т.к. живы еще были в дворянской памяти следы ученой дружины.

Про этих неразлучников сама Екатерина ехидно заметит впоследствии: «Не удивляюсь, что братья дружны, но понять не могу, как бабы столь долго в одном доме уживаются». Одной из баб была русская де ля Суза, писательница Елизавета Васильевна Неронова.

Гребневский литературный салон - одно из первых общественных образований екатерининской школы. Он отпрыск организационно-педагогической деятельности Хераскова в качестве асессора в молодом еще Московском университете. Но, будучи сам поэтом от рождения, он успешно воспитывал здесь у будущих писателей трудолюбивый профессионализм.

«Чистите, ради Бога, чистите ваши стихи от дурных слов», - пишет он поэту И.И. Дмитриеву.

Сознавая, что писательский зуд легко глохнет без публикаций, Херасков прибирает к рукам университетскую типографию, создает студенческие редакции, издает уже в начале 60-х годов журнал «Полезное увеселение».

Лира херасковского кружка посвящена мирной гражданственности. «Лавры победителей, - цитирует Херасков из своего перевода, - обычно кровью верных сынов отечества орошены бывают … воплем вдов и сирот сопровождаются ».

Эта лира просвещенного разума:

 

«От Рюрика и Ярослава

Ты можешь род свой произвесть,

Однако то чужая слава,

Чужие имена и честь».

Лира эта достаточна прогрессивна:

 

«… художества люби, науки почитай,

ко всем будь милостив и бедного питай».

 

В «Россиаде» поэт позволяет себе даже мечтать о временах…

 

«Где бедный нищету,

Где сильный власть забудет,

Где каждый человек

Другому равен будет…».

 

Однако эти мотивы допускаются только в мечтаниях, всякие конкретные шаги в эту сторону почитаются опасными. Излишнее увлечение будущего драматурга Фонвизина Вольтером и проистекшее отсюда богохульство ужасало религиозного Хераскова.

Несмотря на всю выхолощенность у Хераскова идей просветительной философии века, его горячая учительная забота, неувядаемое трудолюбие, сила поэтического примера увенчалась в 60-х-70-х годах появлением целой плеяды писателей-учеников.

Тут Богданович, Державин, Дмитриев, Карамзин, Мерзляков, Жуковский. Немало и других, второстепенных.

Автор знаменитой поэмы «Душенька» Богданович, обращаясь к Хераскову, прямо признает, что он начал,

«Твоим пленяясь стихотворством

И петь тобою ободрен».

Это типично. Херасков многие годы сплачивал поэтов, помогал писателям.

«Кто чтит питомцев Муз,

Муз самих почитает», - писал о нем П. Политковский.

Священный гребневский ключ нашептывал симфонические мотивы не одному Державину, по всему видно, что не один ранний русский писатель гулял по живописному гребневскому парку.

Пушкин начал (еще в лицее) с острой неприязни к Хераскову. В лицее «Россиада», обязательная, как катехизис, опостылела ему вместе с таблицей слов на букву «ять». Обе изучались наизусть. Каково это было грамотному Пушкину, Пушкину - классику с 15-ти лет! Неприязнь была неизбежна.

Зрелый Пушкин переменил взгляд на Хераскова. Именно через Пушкина стало известно, что благородный Михаил Матвеевич предпочитал талант современного ему поэта Е.К. Кострова собственному: «Это приносит большую честь и его сердцу, и его вкусу», - писал Пушкин.

Состав гребневского салона не ограничивался университетским кругом Хераскова. Вокруг его матери, воспетой Сумароковым Анны Даниловны, и брата, крайне общительного князя Николая Никитовича Трубецкого, действовали также широкие и значительные связи. Прежде всего, бросается в глаза связь с А.Н. Радищевым и А.М. Кутузовым, имена которых вскоре прочитала Россия на титульном листе знаме-нитого «Путешествия». Оба - однокашники Н.Н. Трубецкого по Лейпцигскому университету. Кутузов - постоянный корреспондент и пансионер Трубецкого, источник его зарубежной информации. Здесь, кроме самого Карамзина, связанного с Херасковым по университету, корреспондент Трубецкого, предполагаемый прообраз Бедной Лизы - Настасья Ивановна Плещеева. Сюда заезжал известный златоуст митрополит Платон (Левшин), усердно следивший за развитием вольтерьянства и столь же усердно обстраивавший по соседству Берлюковскую пустынь 1.

Усадьба Гребнево, XVIII век. Рис. Баева.

Образованию гребневского салона способствовала эпидемия чумы (1770-1771 гг.). В связи с чумой, временно выгнавшей знать из города, в Гребневе можно было видеть и московского главнокомандующего М.Н. Волконского, соседа по его селу Образцову, и целый ряд московских светил, друзей Анны Даниловны.

Через Гребнево лежали, как об этом сообщил академик Грот, пути Державина в родную ему Казань, эти же пути приводили сюда Бибиковых. Прежде всего, самого генерал-аншефа, отправлявшегося в последний роковой поход на Емельяна Пугачева.

Просвещённые хозяева извлекли из прошедших событий реальные уроки. Доходами от Гребнева пользовались с особой осторожностью. Шелкоткачество не только развивалось, но уже начало испытывать затруднения сбыта.

Из донесения С.-Петербургского городского магистрата в Мануфактур-коллегию в гребневском салоне неожиданно узнали, что 1776 года «августа 4 дня определенныя к искоренению неуказной розничной продажи смотрители…, шед Невской перспективой, и усмотрели разнощика с мешком… разноцветной тафты…, зделанной на собственной фабрике крестьянина Федора Иванова вотчины князь Николая Никитовича Трубецкого в Московском уезде Гребневе селе» [47].

Фёдора поспешили выручить, указав ему в Петербург больше не соваться. В литературу херасковского круга факт не попал. Там занимались материями более высокими.

Примечание

1 В 1791 году митрополит Платон освятил церковь Гребенской богоматери.

11-я глава От Трубецких к Бибиковым. Годы расцвета

Общественные движения екатерининской Москвы затронули Гребнево не одним только салоном Хераскова. Родственник хозяев по жене, урожденной Римской-Корсаковой, выдающийся просветитель Николай Иванович Новиков перенес следом за Херасковым в Москву свои широкие общественные начинания. Началом было получение через куратора Хераскова в аренду университетской типографии. На этой базе образовалось грандиозное по времени новиковское издательство. Рядом, впервые в России, развернулась лекционная работа новиковского сотрудника университетского профессора и выдающегося оратора Ивана Егоровича Шварца. Научно-популярные лекции по эстетической критике, истории и литературы и философии читались в университете, но были открытыми и привлекали множество посторонних. За лекциями следовало основание в Москве аптеки, школ, специальных семинарий по подготовке переводчиков и учителей. Далее - помощь бедным студентам, крестьянам по случаю недорода, заграничные командировки по усовершенствованию врачей. Все это плодотворно финансировалось Новиковым на базе издательства, сразу же давшего доходы, но все время развивавшегося и привлекавшего все новые капиталы.

Дворянские сподвижники новиковского движения, по первоначалу сгруппировались, по-видимому, вокруг херасковского салона, и само движение явилось продолжением деятельности салона в направлении от слов к делу. И здесь, и там начальная инициатива «неравнодушников». Их инициатива - переезд Новикова в Москву, предоставление ему университетской типографии. Детальная роль неразлучников не так уж значительна. Только традицией может быть объяснено главенствующее положение в организации «генерал-визита-тора», восторженного, но довольно бесцветного Николая Никитовича Трубецкого.

В дальнейшем, он остается главой номинальным. Руководят Новиков, Лопухин, Гамалея, Тургенев.

Через год после публикации херасковской «Россиады», в 1780 г. выходит в свет лопухинское «Рассуждение о злоупотреблении разума некоторыми писателями» - знатный и богатый Лопухин прервал блестяще начатую карьеру гвардейского обер-офицера и, переселившись от Двора в Москву, выступил с книгой против французской просветительной философии, за нравственное христианское самоусовершенствование в идеях и делах. Книга сплотила пайщиков новиковских предприятий. Образовалось толковое руководство их практической деятельностью, принявшей совсем некстати модную форму масонских лож. Деятельность эта увлекла всю передовую дворянскую Москву, несмотря на чужеродное масонское оформление, она осталась прогрессивной, направленной на весьма реальное общественное благо. При всем этом деятельность была совершено бескорыстной. Никакими доходами пайщики не пользовались.

Эта кипучая деятельность, развернувшаяся около 1780 г., протекала в Москве. Гребнева, по причине его отдаленности, она коснулась косвенно. В Москве для общественных надобностей был куплен ряд больших домов.

Такие покупки, устройство новых типографий, выпуск сотен названий книг, организация книжной торговли по всей России, от Риги до донских станиц - такой разворот дела потребовал денег, капитальных взносов от членов новиковской организации. Глава организации Н.Н. Трубецкой не мог не показать примера [48].

Самоотверженный взнос был сделан в долг. Показывать пример было трудно. Умеренное богатство младшей линии раздробилось на 10 частей между наследниками многодетного князя Никиты. Для расплаты было оторвано от сердца Гребнево [49].

Продажа «парнасским лавром увенчанной» усадьбы не могла быть простой коммерческой сделкой. Гребнево отдали людям благородным, ревнителям поместной славы, тем, кому импонировал и мартинизм Трубецкого, и муза Хераскова. Новый ревнитель Гребнева генерал из сановной семьи Бибиковых, пришел в усадьбу продолжить начинания Трубецкого Большого и Гомбургских.

Ход дальнейших событий показал, что Гребнево от продажи только выиграло. Деятельность московских масонов в силу огромного органического таланта Новикова, больших средств и широкого общественного успеха начинала пугать подозрительную Екатерину. Почтмейстер Пестель, отец декабриста, услужливо копировал для императрицы их переписку, в частности, заграничную.

Улик не нашли. Но организацию в начале 90-х годов раскассировали и материально разорили. Новикова посадили в Шлиссельбург. Н.Н. Трубецкого выслали в Воронежское поместье [50].

Чего хорошего могло дождаться Гребнево от разоренного хозяина? Бибиков спас усадьбу от разорения.

Братья Бибиковы, сыновья инженер-полковника Ильи Александровича, вышли на военную службу из той самой канцелярии, которой командовал Гомбургский.

По крайней мере, двое из трёх были участниками переворота 28 июня 1762 г. в пользу Екатерины. Во главе со старшим Александром они бескорыстно восстали против недоразумением коронованного ревнителя прусских интересов, помогли взойти на престол его благонамеренной и просвещенной супруге.

Василий Бибиков вместе с Алексеем Орловым вывез Екатерину 22 июня из Петергофа в казармы Измайловского полка, где произошло провозглашение ее как императрицы [51].

Александр Ильич Бибиков в первые же месяцы воцарения улаживал в Холмогорах щепетильные взаимоотношения Государыни с Брауншвейгской фамилией. Он выступал послом императрицы, делавшей жест милосердия в сторону Холмогорской узницы Анны Леопольдовны, ее мужа принца Антона-Ульриха, ее дочери принцессы Екатерины [52].

Доверие Екатерины к Александру Ильичу было вполне оправданным. «Он был хороший генерал, … тонкий политик, одаренный умом просвещенным, всеобщим, гибким, но всегда благородным». Так процитировал Державина Пушкин, считавший Александра Ильича достойнейшим сановником Екатерины [53].

Сохранилась записка Екатерины к Александру Ильичу, свидетельство непосредственной близости Бибиковых к императрице: «Я обедаю у И.И. Бецкого, если же туда поедете меня искать, то чтоб Г. и В. с собой взяли, и более никого…» [54]. Записка рисует отношения личной дружбы, свободной от стеснительного этикета.

В кругу приближенных начинавшегося царствования - все 3 брата - Александр, Василий и Гавриил.

Хозяин Гребнева Гавриил Ильич Бибиков - младший из братьев. Успешно начав свою кавалерийскую службу в Харькове, был уже в 26 лет произведен в подполковники и поставлен замещать наследника Павла Петровича, а фактически, командовать наследниковым кирасирским полком в селе Красном под Петербургом [55]. Это был высокий лейб-гвардейский пост, служба на виду двора. Бибиков был к ней подготовлен. Знал от брата, что императрица Екатерина всегда полна подозрений к Павлу, боится несуществующей партии в его пользу. Но то, что произошло, было неожиданно. Предоставим слово А.С. Пушкину, интересовавшемуся Бибиковыми в связи со своей «Историей Пугачевского бунта».

Наследник Павел Петрович, «…разговаривая однажды о военных передвижениях и маневрах, подозвал подполковника Бибикова и спросил: во сколько времени полк его в случае тревоги может поспеть в Гатчину? На другой день Александр Ильич узнает, что о вопросе великого князя донесено и что у брата его отымают полк. Александр Ильич, расспросив брата, бросился к императрице и объявил ей, что слова великого князя были не что иное, как военное суждение, а не заговор. Государыня успокоилась, но сказала: «Скажи брату своему, что в случае тревоги полк его должен идти в Петербург, а не в Гатчину» [56].

Екатерина сделала вид, что поверила Александру Ильичу, и 3 года не трогала его брата, Александр Ильич выполнил ее ответственные поручения, возглавив в 1773 г. царские войска и администрацию, дрогнувшие под ударами Пугачева. Он добился перелома в этой особенной войне, но заболел и скоропостижно скончался.

Екатерина не была более связана словом в части Г. Бибикова. Сомнения взяли вверх, полк был передан Чичерину. Г.И. Бибиков оказывался в турецкой кампании, в действующих войсках Суворова [57], у которого он дослужился до генерал-майорского чина, был ранен и к 80-м годам вышел в отставку.

От придворной близости к началу 90-х годов в семье Бибиковых одни воспоминания. За 20 лет все забылось. Служить Гавриил Ильич был рад. Прислуживаться было тошно. Это было не в роду Бибиковых. Василий нашел себе применение в родовой Тульской вотчине Себине, умер, вотчина за дочерью перешла к Яньковым.

Костромское поместье Александра Ильича, Борисовка, вместе с его могилой, перешло вдове.

Из «Русских портретов», коллекция вел. кн. Николая Михайловича

Младшему Бибикову пришлось заводить себе вотчину заново. Гребнево приглянулось ему подходящим для такой цели. Надоумил Бецкой. Он много занимался в Москве своим любимым детищем - Воспитательным домом.

Новому хозяину, воспитаннику богатых петербургских окраин, Гребнево представлялось парадизом довольно бедным. Были в достатке только зелень и вода. Архитектура и планировка были на стадии зарождения. Деревянный усадебный дом, деревянная церковь с такой же колокольней, дворы, службы - все это отставало от века. Усадьба со времен Настасьи Ивановны как бы ждала хозяина, нашла его в дельном Бибикове, у которого это стало жизненным призванием 35-летнего генерала.

Во вновь учрежденный Богородский уезд 1 генерал пришел не отдыхать, но трудиться. Он потрудился с успехом, выстроив 1,5 Гребнева, если считать за одно то, что стоит там сейчас. Гавриил Ильич Бибиков владел Гребневым 22 года, из них строил 10 лет. Перед нами опись «вновь выстроенному» в Гребневе, составленная приказчиком его вдовы спустя 8 лет после смерти Бибикова[58].

Приказчик обмерил все строения по натуре, исписал целую десть бумаги названиями, количествами и размерами. Порядок записей случаен, логическое деление нарушено, аннотация сооружений ограничена указаниями: «китайская» или «готическая», или «гражданской архитектуры». Многозначительнее всего размеры, почти всегда точные. Если приказчик поместил главный дом размером 17 сажен 1 аршин на 8 сажен 2 аршина высотой 6 сажен 2 аршина - так оно и оказывается в натуре.

Вчитываясь в скупые строки описи, угадывая по ее размерам существующие элементы, - детище Бибикова возможно все же восстановить в воображении.

Барский парадный двор обстроен 8-ю новыми зданиями. Семь из них готические - продолжают традицию Гомбургских. Главный дом выделен среди этой красной кирпичной обстройки и цветом, и стилем. Он существенно не изменился к XX веку в своей центральной части, только галереи к павильонам утратили свой нарядный ажур. Проемы аркад позднее заложены. Полезная площадь главного дома при этом возросла, архитектура решительно проиграла.

К востоку от двора парадного вырос конский завод с двумя дворами: обслуживающим и доходным (так и сказано в описи), с поголовьем в 150 лошадей, не считая приплода, с домом управляющего, общежитиями, каретными сараями, даже канцелярией и ипподромом.

За конским заводом встал скотный - также на150 коров и 100 овец, с круглым птичником диаметром 15 сажен. Далее вниз к озеру 1,5 десятины было застроено оранжереями и теплицами «гражданской архитектуры». Здесь вызревали лимоны, апельсины, ананасы, персики и абрикосы.

В специальном доме жили садовники, видимо, отменные специалисты, как Петр Давыдов с семейством.

Был кирпичный завод, питавшийся глиняным карьером на Шишкинской 2 горе, была печь для обжига 500 бочек извести, кузница, столярная мастерская, больница, богадельня. Был даже пожарный сарай с насосом и «трубами», 17 должно быть - холстяными рукавами.

Усадьба Гребнево. Рис. Баева. Парадный выход к пруду

Невиданная в Гребневе мощь хозяйственных дворов не задавила и не пресекла монументально художественных традиций усадьбы. В противоположность пришедшим позднее Голицыным, Бибиков выступил как продолжатель дела Трубецких. Он развивал и традицию, и ее методы. Бибиков развивал усадьбу на восток, не покушаясь на острог Д. Трубецкого. Деревянная церковь Николая Чудотворца Бибиковым сохранилась. Бережное отношение к плану, определяемому готическими башенками заметно в размещении построек, возведенных по почину и иждивением Бибикова. Это - красный летний храм, главный дом, 4 корпуса парадного двора. Главный дом Бибикова с малым лишь отступом и несущественным разворотом, посажен на место обветшавшего дровяного дома Трубецких. Летний храм - при освященном Гребневском ключе.

Храм этот не самое крупное, но самое запоминающееся сооружение дошедшего до нас ансамбля. Созданный авторами, непричастными к какой бы то ни было известности, Иваном Ветровым и Степаном Грязновым 3, храм этот не только красив, но и вполне оригинален. Его прототипов не обнару-жено. Одно это располагает к высокой оценке произведения Ветрова и Грязнова.

В основу плана этого сооружения положена редко применяемая и трудная в развитии классической архитектурной композиции фигура - овал. Осложненная авторами задача была решена с честью. Главный и боковые фасады храма однотипны, различны, но по своему пропорциональны. Эмоциональная приподнятость и звучность архитектурного образца достигнуты авторами без применения украшений, только пропорциями, связью с ситуацией, энергетической окраской.

Произведение неизвестного автора, находившегося под влиянием своего современника - итальянского скульптора Кановы - золоченый архангел 4 на барабане купола, - эффектно венчает сооружение. Это крупная фигура (в 2 человеческих роста) смотрится изящной миниатюрой. Только по описи устанавливается истинный, «пятиаршинный» размер фигуры.

Интерьер летней церкви по целостности и строгости несколько уступает внешнему облику сооружения. Однако в интерьере (автор С. Грязнов) обнаруживается зрелое архитектурное мастерство.

При наличии Ветрова и Грязнова у Бибикова не было надобности в других архитекторах. Ветров и Грязнов - основные авторы и парадного двора и главного дома 5.

Некоторая суховатость, некоторая казенность этого сооружения объясняется позднейшими переделками, утратой деталей (женские маски). Главным образом, закладкой проемов и в ажурных аркадах крыльев, приспособлением парадно-общественного интерьера павильонов под жилье. Судить авторов по современному образу дома - несправедливо.

Названные архитекторы, равно как и производитель работ («осмотритель»), капитан Степан Прохорович Зайцев были привлечены Бибиковым из родственного ему Военно-инженерного ведомства [59].

И здесь Бибиков выступает продолжателем традиций Гомбургских. Парадоксально, но факт: памятник XVIII века в Гребневе сооружение военно-инженерное. Оно задумано в 1-ой половине века как крепость, как замок, как развитие существовавшего, священного для Трубецких, острога. В этом же эстетическом плане продолжал строительство Г.И. Бибиков со своими тремя военно-инженерными помощниками. В немногочисленных сохранившихся сооружениях этого времени: летнем храме и главном доме, дорожно-парковых планировках видна одна рука, одна манера. Строгость, даже сухость, отсутствие украшательств, работа пропорциями, крупномасштабность решений.

Упомянутые высказывания Гомбургского о недостатке дипломированных архитекторов, о недостатке архитектурных знаний в военно-инженерном ведомстве к концу века принесли страдные плоды. Их успешно использовал Бибиков. Их обильно упоминает опись.

При знаменитом ключе опись упоминает «два бассейна из белого камня, при которых пруд с плотиною, с двумя шлюзами». «Китайская беседка», барская мыльня с парадными комнатами. На озере появились «8 еще особенных островков, отделанных в аглицком вкусе, на коих островах разной архитектуры домики и мосты».

На большом острове время Бибикова оставило следы летнего театра и какого-то незаконченного сооружения, может быть, картинной галереи. Эти 2 сооружения к времени составления описи (1811), были, видимо, сильно запущены и стыдливо опущены.

Масштаб строительной операции Бибикова был велик, хотя и не так огромен, как это изображает опись, включившая готические башни в состав выстроенного, хотя выше показано, что они-то, без всякого сомнения, выстроены прежде. Но даже и без этих небольших элементов бибиковская застройка грандиозна, а темпы ее в своих исторических условиях были достойны подражания.

Обстройка начата в конце 1782 г., окончена летом 1791 г. (дата освящения церкви). Строительство заняло 9 строительных сезонов. Было возведено 45 тысяч кубометров каменных, 43 тысячи кубометров деревянных зданий и сооружений, вынуто и вывезено не менее 30 тысяч кубометров грунта. На стройке 9 сезонов трудилось 200 человек и несколько десятков подвод.

Фронт работ то сокращался, то вытягивался, достигая подчас и 2-х и 3-х верст.

За таким фронтом пешком не углядеть. И генерал-кавалерист и два его капитана командовали по-военному, с седел. Только так можно было обеспечить стройку от простоев, расширить узкие места.

Существует упорная местная молва, что озеро копали каторжники-башкирцы, пленные пугачевцы, которых хоронили особо, вне христианского кладбища. Бибиков вел работы по озеру, по крайней мере, в части 8-ми особых островов, упомянутых в описи. Но между бибиковским строительством и концом крестьянской войны прошло 8 лет. Пленники могли попасть к Бибиковым, не один из которых воевал с Пугачевым, но где были эти пленники с 1775 по 1782 гг.? В других бибиковских поместьях? Ответа мы пока не имеем. Документов нет. Пока что - молва и кладбище. Деловой активностью была охвачена при Бибикове не одна усадьба. Шелкоткацкие промыслы за 20 лет узаконенного развития бурно умножались. Бибиков им содействовал и покровительствовал, и, можно думать, не себе в убыток.

«Экономические примечания по Дмитровскому уезду за 1797-1799» за 90-е годы XVIII века рисуют крупный размах шелкоткацкого промысла на «крестьянских фабриках» имения [60].

Вот «деревня Щелково генерал-майора Гаврилы Ильича Бибикова на реке Клязьме, на левом берегу, в оной деревне шелковая фабрика… работают из найму московским купцам разных цветков платки, до 20000 вырабатывают в год».

«В Чижиной, Новой, Трубиной, в каждой по 50 станов, а Фрязевой на 80 и вырабатывают рабочими людьми в год от хозяев московских купцов шелку разных цветов сортовых до 35000, а (во) Фрязевой до 18000 платков».

То же было в Гребневе.

Из упомянутого донесения в Мануфактур-коллегию 1776 г. мы знаем петербургскую цену на гребневский шелковый платок. Если с отпускной цены этой (рубль сорок копеек) сбросим обычную торговую надбавку, получим местную цену - рубль с четвертью. Это цена, помноженная на известную нам по экономическим примечаниям в части Фрязина годовую производительность стана (18000 = 256 платков или 280 рублей) количество станов (50x3 + 80x2 + Гребнево 400) 80 позволяет представить стоимость годовой продукции бибиковских крепостных ткачей. Это (280x400) громадная сумма в 100 с лишним тысяч рублей, для времени, когда пуд ржи стоит около 30 копеек. Значительную часть этой суммы составляет доход помещика. На пороге 1812 г. показано такого доходу по гребневскому поместью 40 тысяч рублей. Такого, по крайней мере, порядка достигали и доходы Бибикова [61].

В остающейся половине валового дохода были заложены не только материалы и заработки. Тут был рубль подушной подати, 2 рубля со стана за «билет», и, как это ни анекдотично - прибавочная стоимость бибиковского крепостного фабриканта. Дело в том, что 300 ткацких станов принадлежали отнюдь не трем сотням ткачей, а значительному меньшему количеству крепостных предпринимателей.

Ткачество идёт, как об этом прямо говорят экономические примечания - «рабочими людьми», соседями, не имевшими станов.

Уже по ведомости 1772 г. трое фрязинских фабрикантов Кондрашевых взяли билетов на 9 станов. По ведомости 1775 г. щелковский фабрикант Калина Трофимов - на 4 стана. Споткнувшийся на петербургской торговле Федор Иванов имел 4 стана. В 1796 г. у Иванова во Фрязине было рабочих людей около 10, а через 20 лет и вовсе - 46. Еще больше было их в это время у Кондрашевых.

Вес промысла в экономике вотчины при Бибикове был значителен, 310 станов приходилось на 700-800 ревизских душ, т.е. на полуторатысячное население волости [62].

Бибиковского архива не найдено. Приведенные цифры не поддаются дальнейшему уточнению. Но в существующем виде они рисуют противоречивую картину зарождения нового 3-го сословия.

Герб дворян Бибиковых

Просвещенный помещик, по всему видно, весьма тактично, по-бибиковски взимал свой оброк, отнюдь не подавляя выгодного ему ажиотажа, и порожденной этим эффективности труда. Крепостные отношения не изменились, но и не подчеркивались. Имена двадцати крепостных на мемориальной доске красной церкви - документально это подтверждают.

Гребневский расцвет не остался не замеченным в уезде. Новый помещик быстро снискал популярность. С 1794 г. до его безвременной смерти в 1803 г., он бессменно избирается предводителем уездного дворянства [63].

Бибиковское Гребнево сохранило следы парадных приемов с театральными представлениями, гуляниями на островах, стало при отставном кавалерийском генерале памятником своей седой и легендарной истории. Здесь собиралось передовое дворянство своего времени. Сестра хозяина была супругой незабвенного полководца Михаила Илларионовича Кутузова. Двое сыновей Гаврилы Ильича были его адъютантами 6. Оба с честью и славой пролили кровь за Родину. Список достойных посетителей нетрудно продолжить.

Бибиковское Гребнево способно было и привлечь, и вдохновить своих гостей. Об этом сообщает нам в «Воспоминаниях» внучка Гаврилы Ильича Е.И. Раевская: «У дедушки в селе Гребневе выстроен был в саду театр со сценой, кулисами и всякими приспособленными к ним декорациями. Тут играл оркестр из крепостных музыкантов, давались балеты, где фигурировали крепостные же танцовщицы, для обучения которых выписывались учителя музыки и балетмейстер».

Действительно, известный танцмейстер П.И. Иогель был выписан Бибиковым из Франции.

В истории русской музыки известен гребневский дирижер и композитор Даниил Никитич Кашин 7.

Бибиковское Гребнево было заметным очагом российской культуры [64]. Однако недолго.

Примечания

1 В результате губернской реформы в Московской губернии было образовано несколько новых уездов, в т.ч. Богородский уезд с центром в бывшем селе Рогожи, ставшем городом Богородском (с 1930 г. - Ногинск).

2 Шишкина гора образовала левый остров («Шишкин остров») на Барских прудах.

3 Обе фамилии записаны на храмозданой доске церкви Гребневской Богоматери. Историки архитектуры М. Ильин и М.В. Дьяконов, крупнейшие специалисты по реставрации усадьбы Гребнево, полагали, что архитектором Гребневского храма был Иван Ветер (Иоганн Веттер), а фамилия Грязнов в документах пишется как Грознов.

4 В описаниях храма - фигура именуется ангелом.

5 Авторство указанных лиц документально не установлено.

6 Павел Бибиков, подполковник Ольвиопольского гусарского полка, был адъютантом Кутузова на Турецкой войне 1811 г. Погиб под Вильно в декабре 1812 г. Дмитрий Бибиков (1792-1868), адъютант Милорадовича в Бородинской битве, где ему оторвало руку. Он стал видным государственным деятелем России, генералом от инфантерии.

7 Данила Никитич Кашин (1762-1842), гребневский крепостной музыкант, дирижер, один из первых пианистов в России, автор 4-х опер, многих романсов и аранжировщик русских народных песен. Отпущен на волю в 1799 г. Издатель музыкального журнала в Москве, собиратель народных песен.

12-я глава. Гофмейстерская обстройка и путь к запустению

В канун Отечественной войны 1812 г. генерал-майорша Екатерина Александровна Бибикова утратила свое душевное спокойствие и воспитанную доблестным мужем энергию. Война, как и все войны, зрела тайно. Но из Петербурга шли новые законы, новые налоги. Девять лет после смерти мужа Екатерина Александровна справлялась со свалившимся на нее обширным гребневским хозяйством и кормила дюжину своих птенцов.

В самом начале 1810-го года нервы генерал-майорши не выдержали. В 1811 г. пришел неслыханный на Руси подоходно-прогрессивный налог с хозяйства - десятая дохода, пять тысяч рублей, за ним - новая подушная подать, вместо рубля надо платить три. За налогами ползли слухи, порождаемые проектом реформ министра юстиции Сперанского, находив-шегося во главе радикальных законодательных начинаний, включая конституцию, ответственное министерство, освобождение крестьян.

Помещики зароптали, в Петербург полетели протесты. Екатерина Александровна отнеслась к ним пессимистически, она решила продавать поместье. Вот здесь, осенью 1811 г. и появилась на свет опись «нововыстроенному».

Покупатели нашлись. Князья Александр и Сергей Михайловичи Голицыны, гофмейстер императорского двора и председатель Московского опекунского совета - братья Голицыны лучше Бибиковых разбирались в волновавшей дворян ситуации, в настроениях императора Александра. В силу высокого положения они имели возможность предвидеть, что дни власти Сперанского сочтены.

Они не сказали об этом Бибиковой. В октябре 1811-го Гребнево перешло к Голицыным 1. Бибикова получила девятьсот тысяч рублей [65]. В марте 1812 года реформу отменили, Сперанский поехал в ссылку.

Московская контора Голицыных, административный центр их обширных владений, расплатилась и приняла поместье под свою руку. Рука конторы оказалась бюрократической, а планы гофмейстера сложились наперекор предшествующему развитию усадьбы.

Генерал-лейтенанта Александра Михайловича Голицына 2 привела ко двору из армии какая-то хроническая болезнь. Не помогли и лейб-медики. Предвидя полную отставку, князь купил Гребнево, указав брату и конторе готовить там себе последний и достойный приют.

Все доходные дворы и службы подлежали ликвидации, дворы парадный и церковный, сады и парки - благоустройству. В особом новом направлении. Этому плану Александра Михайловича, принятому в канун войны, не суждено было осуществиться. Правда, конный завод ликвидировался сам собой. Лошади ушли в армию. В Москву пришли французы. Стояли в семи верстах от Гребнева на пороховом заводе. Искали фураж, вызывали в связи с этим управляющего, который к врагу не поехал. Не сунулись в Гребневские леса и неприятели. Опасались казацких разъездов, крестьян, ушедших в лес и начинавших партизанить.

Только в ноябре Александр Михайлович узнал, что гроза над Гребневым миновала, крестьяне возвращались по домам, и пора приниматься за работы [66].

Дальнейший ход войны еще дальше оторвал нового хозяина от усадьбы. Очень близкий к царю Александру и крайне незаменимый гофмейстер принужден был сопровождать его в дальнейшем походе по Европе, до самого Парижа, где князь был задержан своей обострившейся болезнью и после возвращения свиты в Петербург. Парижское лечение Александра Михайловича шло долго и с переменным успехом. Гребневскими делами занимался его брат, князь Сергей, председатель Московского опекунского совета.

Сгоревшая Москва была охвачена строительной лихорадкой. Архитекторы были нарасхват и несли нечеловеческую нагрузку. Ф. С. Соколов в кратчайший срок восстановил гигантский объем Кремля. О. И. Бове, сверх многосложной перепланировки центральных московских площадей и обширнейшего проектирования, утверждал еще все проекты новых фасадов и отвечал за всю (!) «фасадическую» часть массовой послепожарной застройки.

К началу 1817 года князь Сергей Михайлович привлёк-таки в Гребнево архитектора итальянца Ольделли и начал по готовому проекту строительство зимней белой церкви, иже под колоколы, то есть совмещавший церковь и колокольню на одной вертикальной оси [67].

Предполагаемый автор храма 3, связанный, очевидно, строительной горячкой в Москве, ограничил свое участие проектом, воплотил на бумаге волю гофмейстера.

Князь Сергей Михайлович Голицын

Нарисованный им храм, в полтора раза выше бибиковского, включался в Гребневский усадебный ансамбль в качестве основного его акцента. Исторический острог и его древняя церковь по проекту подлежали сносу. Бибиковская дорога по оси парадного двора ликвидирована.

Исторический острог уступил место новой дороге вдоль села. С этой дороги голицынскому храму обеспечивалась позиция на первом плане, доминирующее место в ансамбле.

Воплощение кутеповского проекта возложили на архитектора итальянца Ольделли, который необходимого энтузиазма не проявил. Через год работу итальянца продолжает уже новый архитектор, сотрудник известного А.Л. Витберга, по строительству храма Христа Спасителя на Воробьевых горах - Николай Иванович Дерюгин [68]. Дерюгин совмещает работу в Гребневе с работой у Витберга. При значительной затрате средств дела идут медленно.

Церковь была освящена только в конце 1823 г. Параллельно с церковным строительством шла реконструкция парадного, конного и церковного дворов. Проекты двух первых сделал Дерюгин.

Ограды двора церковного - кто-то из многих архитекторов, работающих здесь одновременно с Дерюгиным по надзору. В их числе С.С. Никитин, Н.Е. Толстой, помощник архитектора Костарев, а также эпизодически сами Ф.К. Соколов и Д.И. Жилярди.

Несмотря на ситуационные трудности и отсутствие устойчивого архитектурного руководства, к 1821 г. в Гребневской усадьбе было произведено строительных работ на 314 тысяч рублей [69]. Гребневское строительство этих лет, параллельное с блистательными архитектурными работами Д.И. Жилярди во второй подмосковной братьев Голицыных - Кузьминках - определялось мощной позицией фактического хозяина С.М. Голицына. В Московской конторе, которой он распоряжался до 1821 г. совместно с братом, а после его смерти в указанном году уже самостоятельно, сосредоточились исключительно крупные средства голицынского и строгановского происхождения.

Полная материальная независимость и великосветский антураж дополнились самостоятельным консерватизмом, как нельзя более во вкусе и монарха, и двора.

Такое единомыслие настолько приблизило С. Голицына к царской фамилии, что представители последней наносили ему визит, прибывая в Первопрестольную. Так было при Александре, также и при Николае.

До получения вестей из Парижа о смерти брата, С. Голицын преданно выполнил его волю. Архитектура в дереве вообще изгонялась из парадной части усадьбы. Парадный двор подтягивался к уровню «как сейчас строят». Так указал князь Александр. В этом направлении Дерюгин реконструировал парадный и большой конный дворы. Доходно-хозяйственные элементы приносились в жертву импровизации. Магазины (зернохранилища) были превращены в жилые флигеля.

Парадная арка въезда (1816).

Готические элементы парадного двора во главе с въездными воротами были либо снесены, либо перестроены в новомодном стиле империи. Контрастное противопоставление красного и белого, на котором была скомпонована бибиковская усадьба, было заменено модной разноколеровкой: белые детали на желтом охристом фоне стен.

Реконструированный двор Дерюгин обогатил своей системой оград - то глухой, то ажурной, с воротами трех типов, нарисованных всегда отлично. К великому сожалению, от обоих львиных ворот сохранилась лишь пара изуродованных пилонов, от ворот со сфинксами одно воспоминание. Сохранилась часть оград и триумфальная арка, так и не встретившая гофмейстера.

Вслед за парадным двором Дерюгин обстраивал и конный - прямоугольник размером 30 на 500 сажен, примыкающий с востока к парадному двору. По традициям большого света здесь был манеж у показательной конюшни, сараи для карет и ландо, и общежитие конюхов, и контора. В какой-то мере сохранилась до недавнего времени конюшня, стильное здание в хороших пропорциях и простых формах.

На описанном творчество Дерюгина и остановилось. Князь Александр Михайлович умер, князь Сергей Михайлович остановил строительство.

Только Дементий Иванович Жилярди смотрит еще наездами за некоторыми доделками по церкви, за ремонтом плотины [71].

Двадцать лет стоит Гребнево Голицыных в какой-то странной консервации, под какой-то казенной опекой.

Карта окрестностей Гребнево 1852 года

Изредка наезжает князь Сергей Михайлович. За равнодушным осмотром следуют приказания. По приказаниям производятся ремонты - более разборка ветшающих сооружений. Разбирается китайская беседка, барская мыльня на Масловском пруду, беседки на островах, доходные дворы, мастерские, оранжереи.

Деревья оранжерей отправляются в Кузьминки. Туда же отправляются 300 молодых лип, потом начинают возить в Кузьминки плодородную землю из оранжерей [72].

Затем князя Сергея Михайловича начинает беспокоить пропадающий материал, в обилии накопившийся от многочисленных разборок. Рождается «благородная» идея - построить из этого материала дома для священнослужителей. Жилярди делает проект, но священнослужители проекта испугались, по причине допущенных излишеств [73].

Материал все же не пропал. Жизнь нашла ему применение. В конце 30-х годов на месте разобранного скотного двора архитектор М.Д. Быковский выстроил доныне действующую больницу 5 [74].

В 1837 г. С.М. Голицын выходит, наконец, из своей опекунской позиции и приказывает сдать усадьбу в наем - не более, не менее - как под заведение фабрики, «чтобы получить какой возможно доход» [75].

Это нелепое решение, естественно, не дало результатов. Публикация в газетах охотников приспособлять под фабрику чужой дворец, естественно, не привлекала. Однако публикация эта обнажила тенденцию спасать капитал, вложенные деньги.

Разочаровавшись в возможности сдать усадьбу внаем, ее продали. Она на десятилетие перешла в бездарные руки какого-то губернского секретаря и земельного спекулянта Пантелеева [76].

Опять оказалась не по барину говядина. Дохода и новый хозяин не получил. Но след в Гребневе оставил глубокий и в архитектуре, и в сердцах.

По словам искусствоведа Георгия Лукомского, Пантелеев погубил интерьер дворца путем устройства там купоросного завода (!). В большом восточном флигеле был организован завод винокурный, а в домике у Главных ворот - трактир и арестантская [77].

Арестантская действительно стала необходимой местным крестьянам, тем, кто трудился под руководством Голицына и Пантелеева по ликвидации скотных и конных дворов, оранжерей и кирпичного завода, тем, кто непосредственно травил купоросом красоты дворцового интерьера, этим труженикам не могла не броситься в глаза бездарная политика плохого хозяина. С точки зрения простых людей это выглядело организацией безработицы и покушением на жизненный уровень.

Последние годы царствования Николая I характерны крестьянскими волнениями, стимулировавшими реформы Александра II. В волостной центр губернатор счел за благо прислать казаков. Современный клуб гребневского колхоза на площади против церковного двора как раз и является местом 70-летнего их постоя. Только казарма казацкая не имела деревянной надстройки, была одноэтажной. Более раннее назначение этого здания, не известно, быть может, это - арестантская голицынской конторы.

Непорядки в Гребневе волновали не одни низы местного общества. Как говорилось выше, здесь уже при Трубецких и Бибиковых зародилась, а к середине XIX века и вовсе окрепла местная шелкоткацкая буржуазия. Были Висковы, Крюковы, Лихановы, Зиничевы и другие.

Кондрашевы при Пантелееве были уже крупными хозяевами механизированного производства и торфяных разработок. Когда пантелеевские предприятия в усадьбе подошли в середине 50-х годов к экономическому краху, Кондрашевы решили вмешаться, ликвидировать источник брожения в округе, взять усадьбу в свои руки.

Кондрашевы не только купили, но и 30 лет приводили ее в порядок. Г.К. Лукомский, изучая Гребнево, не имел перед собой материалов шестивековой истории объекта, и узко рассматривал в качестве памятника его часть на северном берегу озера. В этом узком плане и устраивал Лукомский реставрации местных старожилов Кондрашевых. После них сменилось много хозяев, произошло много реставраций и еще больше всякого уродования усадьбы. Она прошла через горнило всяческих приспособлений - и под санаторий, и под больницу, и под общежитие, и под учебное заведение.

Несмотря на реставрации, поддержавшие честь архитектуры, неумолимо шло искажение и профанация памятника в целом - памятника, который по своей идейной и физической природе, как Суздаль, как Михайловское или Кижи, предназначен нашим временем для научно-художественной пропаганды. И, главное, как видно, не в реставрациях, а в восстановлении целого, объединение частей в одних дееспособных и культурных руках с достаточной хозяйственной базой, под которую хватает еще вокруг памятника и лесных и иных просторов.

Не хотелось бы возвращаться к недостойному упоминания купоросному заводчику, к описанным злосчастным судорогам организованного крепостничества. Однако именно от Пантелеева потащилась вереница коренных невзгод, поставивших памятник на край гибели. Продажа 50-х годов XIX века касалась изолированно села Гребнева, усадьбы и Новой Слободы на ее территории. Поместье с длинным рядом деревень от Щелковой до Трубиной осталось за Пантелеевым, поправившим свои дела на освободительной реформе 1861 г., на рублях и копейках крестьянского выкупа. В результате той же реформы, наделявшей землей крестьян села Гребнево и Новой Слободы, угодья усадьбы сокращались далее. В итоге дошло до 121 гектара против 5168 десятин по бибиковской описи.

Усадьба лишилась своей исконной и естественно экономической базы, осталась деревом без корней, организмом, осужденным на увядание.

Трехкилометровые берега Барских прудов, в большей своей части подвергнутые отчуждению, оказались в разных руках, а затем и ведомостях. Уровень бесхозных прудов упал. Берега потеряли свое озеленение, а за ним и парковый характер. Плотина, оказавшись за границами усадьбы, дышит на ладан, не столько ремонтируется, сколько латается. Бурные паводки, бывало, сносили ее вовсе. Отходами промышленности загрязнялись прудовые воды. Падают и исчезают малые архитектурные формы, деградирует парк, появляются самые уродливые загородки и планировки, неуместные, сбивающие план посадки.

Об охране всего Гребневского исторического комплекса, к сожалению, нет еще и речи. Еще не коснулась памятников Гребнева лопата археолога. Ни забота музейного работника, ни даже инициатива квалифицированного хозяйственника, не коснулась, так как вопрос во весь рост о Гребневе никем еще никогда не ставился. Но встанет. Встанет. Велением уника-льной красоты гребневского монументального ансамбля, еще вернее, и перспективнее - в силу выдающейся и глубоко гражданской информационной его емкости.

Возвратившись из экскурса вглубь гребневской истории, мы не можем уже прежними глазами смотреть на узаконившиеся традицией явления.

Уже видно, что в существующих границах гребневского содержания не раскрыть. Пяти тысяч гектаров для этого не нужно, но и существующие границы отрезают от памятника ценнейшие его элементы.

Луговина перед церквами и окружающие дома с казачьей казармой - клубом: оказываются элементом памятника и далеко не второстепенным. Наряду с дворянской частью усадьбы могут встать задачи восстановления этой, народной, части, с ее антитатарской, антипольской и антикрепостнической направленностью.

Приобрела неожиданный смысл совершенно заросшая, но отлично спланированная дорога через лес и овраг от острога Трубецкого к Иванову куреню Заруцкого.

Это ликвидированное Голицыными наследие кирасирского генерала легко могло бы стать и главной осью Нового Гребнева и символом его основного вклада в историю Руси. Новое Гребнево - большая, отнюдь не местная только задача.

Застройка XVIII века и по своему идейному содержанию, и по эстетическим качествам полностью овладевает нашими симпатиями, существенно охладевшими к элементам голицынского периода.

Остатки картинной галереи на Большом острове гребневских Барских прудов - следы почина, достойные продолжения. Не обязательно на острове: где - вопрос второстепенный. Но без картинной, главным образом, портретной галереи, усадьба осталась бы немой при самом идеальном восстановлении.

Задача трудна, но не безнадежна.

Сумел Мартос при полном отсутствии иконографического материала создать знаменитый памятник Минину и Пожарскому. Современный Мартос призван русской историей к тому же в части Заруцкого и Трубецкого. От того, будет ли это выполнено на камне, бронзе или холсте, суть дела не меняется.

Заслуживают изображения и первые русские подспудные противотатарские ополчения, и казаки Заруцкого, и ткачи Трубецких, может быть, и пугачевцы Бибикова.

Многие портреты гребневской галереи сохранились в запасниках наших музеев, в иконографических изданиях. Есть даже портрет Дмитрия Трубецкого, Настасьи Ивановны, Гомбургского. Вероятно, найдутся и другие. Но круг источников безгранично шире наших запасников, наших изданий.

В Вовельском замке города Кракова висит портрет с курьезной этикеткой - русская императрица Марина Мнишек. Почему бы не иметь в Гребневе копию, хотя бы фотографическую, этой, как-никак, подруги Ивана Мартыновича Заруцкого.

Но дело отнюдь не в персоналии самой Марины, а в том, что Смутное время - период не только русской, но и польской истории, в том, что польская иконография по этому периоду может оказаться и богаче, и сохранней отечественной.

Пока что в Гребневе блистательно отсутствует не только иконография. Современное Гребнево прозябает в качестве «ни с чем пирога», а его начинку, строго говоря, никто не искал, никто не приценялся, хотя элементы этой начинки бытуют в окрестных коллекциях и сундуках, хотя и адреса сундуков частично известны. Так обстоит дело с утварью и обстановкой, и со следами народных промыслов от уникальной, вытканной здесь бесшовной царской рубашки, до замечательных платков.

Важнейшим шагом к полной разгадке к экспозиционному выявлению памятника явились бы археологические раскопки Иванова куреня и гребневского острога, обследование вещественных следов, в их почвенном слое, воссоздание плана исчезнувших сооружений.

Большой объём вскрышных работ, предсказанный здесь специалистами-археологами, не является к тому непреодолимым препятствием. Не мал ведь и информационный вклад, таящийся в гребневской земле.

Хочется верить, что союз археологической лопаты с резцом и кистью патриотов-художников поднимут в конце концов из пепла оплоты древней славы наших свободолюбивых предков.

В каком материале, в каком масштабе следует воссоздавать курень и острог?

Ответ на дне предстоящего раскопа.

 

Примечания

1 Имение перешло к княгине Анне Александровне Голицыной, урожденной Строгановой, умершей в 1816 г.

2 Князь Александр Михайлович Голицын (1772-1821) вступил во владение Гребневым после смерти матери Анны Александровны. Он был гофмейстером двора, тайным советником. Звание генерал-лейтенанта имел другой князь - Александр Михайлович Голицын.

3 Автор проекта не установлен, храм наиболее близок по стилю к творчеству архитектора Строгановых Андрею Воронихину, умершему в 1814 г.

4. 4. Кутепов А.С. (1781-1855), архитектор, в 1818 г. князем А.М. Голицыным ему выплачено 1000 рублей за рисунки для усадьбы Гребнево, возможный автор проекта построенного Голицыными Никольского храма (1818-1823).

5 Голицынская больница у усадьбы Гребнево была построена в 1832 г. и действовала до 1960-х гг.

Усадьба Гребнево, цв. литография. Лирические фантазии художника Чуркина (Фрязино) по мотивам М. Баева.

Ситуационный план усадьбы Гребнево 1950- х гг. (Из архива М. Баева)

Приложение 1. Гребневская вотчина в XVI веке

Выписка из писцовой книги 1584-86 гг.[1]

(Писцовые книги Моск. Гос-ва. СПБ, 1872 г. отд.1 т.1 стр. 214-216.)

За Богданом Яковлечем Белским в вотчине: с. Гребенево на р. на Любосевке, что было преж того за Васильем Федоровым сыном Воронцова, а в нем церков Николы Чюдотворец. древена. клетцки: пашни паханые сер(едние) земли 20 четв. да пер(елогу) 30 четьи в поле, а в дву потомуж, сена 100 коп(ён)., лесу рощи 8 дес(ятин).

Дер. Фролова, да(на) к церкви к селу Гребеневу, на рчк. на Любосевке, а в ней пашни паханые сер. земли 6 четьи да пер. 4 четьи в поле, в дву потомуж, сена 20 коп.

Дер. Ситникова, а в ней пашни паханые сер. земли 14 четв. да пер. 13 четьи с осм(иной) в поле, да в дву потомуж.

Дер. Хмеленки, а Меленки тож, а в ней пашни паханые сер. земли 8 четьи да пер. 14 четьи с осм. в поле, а в дву потомуж, сена 20 коп.

Дер. Трубино, а в ней пашни паханые сер. земли 18 четв. да пер. 17 четв. в поле, а в дву потомуж, сена 20 коп.

Дер. Лысцова на рчк. на Вздериноге, а ней пашни паханые сер. земли 14 четв. до пер. 2 четьи с полуосминой в поле, а в дву потомуж, сена 20 коп., лесу рощи 5 дес., да лесу ж, дровянаго 7 дес.

Дер. Бридавец, а в ней пашни паханые сер. земли 7 четв., да пер. 3 четьи без полуосм. в поле, а в дву потомуж, сена 20 коп., лесу рощи 5 дес.

Дер. Скалова, а в ней пашни паханые сер. земли 5 четв. да пер.12 четьи с осм. в поле, а в дву потомуж, сена 10 коп.

Дер. Копылова, а Бояркино тож, а в ней пашни паханые сер. земли 4 четв. да пер. 6 четв. в поле, а в дву потомуж, сена 20 коп., лесу рощи 8 дес., да лесу же дровяного 5 дес.

Дер. Иванишкова, а в ней пашни паханые сер. земли 10 четьи да пер. 12 четв. с осм. в поле, а в дву потомуж, сена 20 коп., лесу же рощи 5 дес.

Дер. Фрязинова, а Самсоново тож, на рчк. на Любосевке, а в ней пашни паханые сер. земли 8 четьи. да пер.27 четв. в поле, а в дву потомуж, сена 10 коп., лесу дровяного 5 дес.

Дер. Ерденево: пашни лесом поросло сер. земли 30 четв. в поле, а в дву потомуж, сена 10 коп.

Дер. Малое Сотниково, а Реткино тоже, а в приправочных книгах та деревня Малое Сотниково не написана, а в ней пашни паханые сер. земли 6 четв. да пер. 24 четьи с осм. в поле, а в дву потомуж, сена 10 коп., лесу болото в бревно и в жердь в длину на версту, а поперег на полверсты.

Дер. Сотникова болшое, а в ней пашни паханые сер. земли 7 четв. да пер. 3 четьи в поле, а в дву потомуж, сена 10 коп., лесу пороснягу 1 дес.

Дер. Бабикова, а Былково тоже, а в ней пашни паханые сер. земли 12 четьи, да пер. 2 четв. в поле, а в дву потомуж, сена 30 коп., лесу дровяного 5 дес.

Дер. Офонасьево, а Потепалово тож, на рчк. на Любосевке, а в ней пашни паханые сер. земли 12 четьи да пер. 4 четв с осм. в поле, а в дву потомуж, сена 15 коп., лесу дровяного 6 дес.

Дер. Овечкина, а в ней пашни паханые сер. земли 18 четв. да пер. 6 четьи в поле, а в дву потомуж, сена 15 коп., лесу дровяного 7 дес.

Пуст. Костянтиновская: пашни лесом поросло сер. земли 30 четьи в поле, а в дву потомуже, сена 10 коп.

С. Новое на рчк. на Любосевке, а в нем церковь Никола Чюдотворец древена, верх, с трапезою, без пения: пашни паханые сер. земли 18 четьи да пер. 22 четв. в поле, а в дву потомуже, сена 20 коп., лесу рощи 5 дес., да лесуж пашенного 6 дес.

Дер. Шелково на р. на Клязме, а в ней пашни паханые сер. земли 8 чети да пер. 12 четьи в поле, а в дву потомуж, сена по р. Клязьме 20 коп.

Дер. Носова, а в ней пашни паханые сер. земли 8 четьи да пер.10 четв. в поле, а в дву потомуж.

Дер. Морозова, а в ней пашни паханые сер. земли 14 четьи да пер. 11 четв. в поле, а в дву потомуж, сена 10 коп.

Дер. Игнатова, а в ней пашни паханые сер. земли 6 четв. в поле, а в дву потомуже.

Пуст. Новое пашни лесом поросло сер. земли 19 четьи без полуосм. в поле, а в дву потомуж.

Дер. Чюмжова[2] на рчк. Любосевке, а в ней пашни паханые сер. земли 11 четьи да пер. 10 четв. с полуосм. в поле, а в дву потомуж, сена 10 коп.

Пуст. Фадеево: пашни лесом поросло сер. земли 15 четв. в поле, а в дву потомуж.

Пуст. Соколниково: пашни лесом поросло сер. земли 6 четьи с осм. в поле, а в дву потомуж, сена 10 коп.

Пуст. Назимово: пашни лесом поросло сер. земли 17 четв. с осм. в поле, а в дву потомуж, сена 10 коп, лесу рощи 1 дес.

Пуст. Хохрякова: пашни лесом поросло сер. земли 4 четьи в поле, а в дву потомуж.

Пуст. Офанасьевская: пашни лесом поросло сер. земли 16 четьи с полуосм. в поле, а в дву потомуж, сена 10 коп.

Пуст. Костино: пашни лесом поросло сер. земли 17 четв. с осм. в поле, а в дву потомуж, сена 20 коп.

Пуст. Алячюгино: пашни лесом поросло сер. земли 17 четв. с осм. в поле, а в дву потомуже, сена 20 коп.

Пуст. Конищево: пашни лесом поросло сер. земли 9 четьи без полуосм. в поле, а в дву потомуж, сена 5 коп.

Пуст. Пестово: пашни лесом поросло сер. земли 17 четв. с осминой в поле, а в дву потомуж, сена 10 коп.

Пуст. Рошково: Пашни лесом поросло сер. земли 9 четв. без полуосм. в поле, а в дву потомуж, сена 10 коп.

Пуст. Сухарево: пашни лесом поросло сер. земли 35 четьи в поле, а в дву потомуж, сена 20 коп.

Пуст. Кухнино пашни лесом поросло сер. земли 14 четьи в поле, а в дву потомуж, сена 10 коп.

Пуст. Шюклино: пашни пер. сер. земли 5 четв. в поле, а в дву потомуж, сена 5 коп.

Пуст. Костино: пашни лесом поросло сер. земли 17 четьи с осм в поле, а в дву потомуж, сена 10 коп.

Пуст. Давыдково: пашни пер. сер. земли 30 четьи в поле, а в дву потомуж, сена 20 коп.

Пуст. Якушево: пашни сер. земли 5 четв. в поле, а в дву потомуж, сена 10 коп.

Пуст. Кусаково: пашни пер. сер. земли 20 четьи в поле, а в дву потомуж, сена 10 коп.

Пуст. Шюбино: пашни лесом поросло сер. земли 9 четв. без полуосм. в поле, а в дву потомуж, сена 10 коп.

Пуст. Посовьево: пашни лесом поросло сер. земли 9 четв. без полуосм. в поле, а в дву потомуж.

Пуст Ловягино: пашни лесом поросло сер. земли 9 четв. без полуосм. в поле, а в дву потомуж, сена 10 коп.

Пуст. Пенкино: пашни лесом поросло сер. земли 12 четьи в поле, а в дву потомуже, сена 10 коп.

И всего за Богданом за Яковличем за Белским 2 села, да 20 деревень живущих, да 24 пуст., а в них двор вотчинников, да дв. приказчиков, да 4 дв. служних, да дв. попов, да дв. проскурницын, да 71 дв. крестьянских, живущих, а людей в них 73 человека; пашни паханые сер. земли 230 четв., да пер. 305 четьи, да лесом поросло 313 четьи с полуосм., и обоего пашни паханые и пер. и лесом поросло сер. земли 848 четьи с полуосм. в поле, а в дву потомуж, сена 670 коп., лесу рощи 37 дес., да лесу же дровяного 41 дес., да лесу ж поверсного болота в кол и в бревно в длину на версту, а поперег на полверсты.

Приложение 2. Опись всему строению села Гребнева. 1811 г.

«Я, нижеподписавшаяся генерал-майорша, вдова Катерина Александровна дочь Бибикова, дала сию расписку Его императорского величества гофмейстеру, действительному камергеру и кавалеру князю Сергею Михайловичу Голицыну в том, что условилась я продать Его сиятельству вотчину мою, состоящую Московской губернии Богородской округи , село Гребнево с деревнями Трубиною, Назимихою, Фрязиною, Чижскую, Новою, Слободою и на особом плане с деревнею Щелковою … за 900 000 рублей».

Опись всему строению села Гребнева[3]. 1811 г.

Примечания архитектора М.В.Дьяконова[4]

1. ЦЕРКОВЬ ГРЕБНЕВСКИЯ БОЖИЯ МАТЕРИ, каменная, греческой архитектуры овальная с куполом, а купол крыт листовым белым железом, на куполе пьедестал, на оном пьедестале фигура бронзовая с крестом вызолочена червоным золотом вышиной 5-ть аршин. От оной овальной настоящей церкви 4-е портала, из коих выходит фигура церкви крестообразная, крыта листовым железом с 16-ю колоннами и с 4-мя крыльцами из дикого камня, длиною 16-ть сажен, шириною 14 сажень, вышиною с куполом и пьедесталом до креста 11-ть сажень. (Здание хорошо сохранилось до настоящего времени – М.Д.).
2. ЦЕРКОВЬ ДЕРЕВЯННАЯ НИКОЛАЯ ЧУДОТВОРЦА с приделами царя Константина и матери Елены, длиною с колокольнею 14 саженей, шириною 4 сажени и 1 аршин. (Церковь разобрана после окончания постройки новой каменной церкви в 1823 году – М.Д.)
3. НА ДВОР ВЪЕЗДНЫЕ ВОРОТА ГОТИЧЕСКИЕ С ОГРАДОЮ каменною, длиною двор – 87 саж., шириною со въезду – 30-ти саж., а в заднем конце - 50 саж., на оном дворе ГЛАВНЫЙ КОРПУС КАМЕННЫЙ В ТРИ ЭТАЖА гражданской архитектуры, с двумя порталами, при коих порталах 12-ть колонн из белого камня, промежу коих два балкона, и с двумя наружными крыльцами из дикого камня, длиною 17 саж. 1 ар., шириною 8 саж. 2 арш., вышиною 6 саж. 2 арш. От палат к двум павильонам 3 галереи, из коих одна покрыта листовым черным железом, а на верху – террасы, в оных галереях по прямой линии 24 аркада светлые, длиною каждая галерея по 12-ти сажен, шириною 4 сажени, вышиною 9-ть аршин, да в двух павильонах каждый длиною и шириною 4 сажени, вышиной до купола 5 сажен, куполы - по 3 аршина, крыты листовым черным железом с пьедесталами, и на оных флюгеры из аглицкой белой жести. (Главный дом с галереями и павильонами реконструирован в 1818-1821 гг. по проекту и под руководством Николая Ивановича Дерюгина – М.Д.)
4. ТРИ ФЛИГЕЛЯ В ДВА ЭТАЖА КАМЕННЫЕ: ПЕРВЫЙ, в два этажа гражданской архитектуры, в нижнем этаже кухня, а в верхнем этаже людские покои, длиною 9-ть саж., шириною 5-ть саж., вышиною 4 саж. ВТОРОЙ ФЛИГЕЛЬ людской в два этажа длиною 12-ть саж., шириною 5-ть саж., вышиною 4 саж. и 1 аршин. ТРЕТИЙ – в два этажа каменной готической, длиною 6-ть саж., шириною 4 саж. 2 арш., вышиною 11 аршин.
5. ТРИ МАГАЗИНА каменные в два этажа готической архитектуры, для ссыпки разного хлеба: ПЕРВЫЙ – длиною 10 саж. 2 арш., шириною 4 саж. 2 арш. (современный корпус №2 переделан из магазина в гостиный флигель в 1818-1819 гг. по проекту и под наблюдением арх. Дерюгина Н.И. – М.Д.); ВТОРОЙ – длиною 10 саж. 2 арш., шириною 4 саж. (современный корпус №3, переделан из магазина в приказничий флигель по проекту и под наблюдением арх. Дерюгина Н.И. – М.Д.); ТРЕТИЙ – длиною 6 саж., шириною 4 саж., а все оные три вышиной по 11 аршин каждый.
6. ФЛИГЕЛЬ ЛЮДСКОЙ В САДУ готической архитектуры, длиною и шириною по 5 саж. 2 арш., вышиною 8 аршин.
7. КОНЮШЕННЫЙ ДВОР длиною 50 сажен, шириною 32 сажен, на оном дворе:

ПЕРВОЕ - каменный флигель готической архитектуры ДЛЯ УПРАВИТЕЛЯ, длиною 8 саж., шириною 6 саж., вышиною 11 аршин в два этажа.

ВТОРОЕ – КАНЦЕЛЯРИЯ каменная готическая, длиною и шириною 5 саж. и 2 арш., вышиною 8 арш.

ТРЕТЬЕ – флигель для конюхов каменный, длиною 6 саж., шириною 4 саж., вышиною 6 аршин.

ЧЕТВЕРТОЕ – конюшня каменная длиною 17 саж., 1 арш., шириною 5 саж., вышиною 9 аршин.

ПЯТОЕ – два сарая каретные каменные, длиною 13 саж. 1 аршин., шириною 5 саж. 1 арш., вышиною 9 арш.

8. РИГА КАМЕННАЯ, длиною 22 саж., шириною 5 саж. 2 арш., вышиною 7 аршин.
9. САД РЕГУЛЯРНЫЙ И АГЛИЦКИЙ: вокруг сада ограда каменная - длиною 115 сажен, шириною 80 сажен. По углам оного саду 3 БАШНИ готические для караульных и поклажи садовых инструментов, покрыты листовым черным железом, оные башни шириною 5 арш., вышиною 9 арш. В оном саду КИТАЙСКАЯ БЕСЕДКА (в 1815 году из-за ветхости беседку сшибло ветром и она не восстанавливалась – М.Д.), пруд, МЫЛЬНЯ ДЕРЕВЯННАЯ господская с гостиными комнатами, длиною 6 саж., шириною 4 саж. 2 арш., вышиною 7 аршин.

10 РАНЖЕРЕИ КАМЕННЫЕ гражданской архитектуры грунтовая и приставочная с деревьями персиковыми и абрикосовыми в прямой линии, в коих посредине домик в два этажа, длиною 46 саж., вышиною 5 саж., а ранжереи шириною по 5 саж., вышиною 3 саж. 1 аршин.

11. РАНЖЕРЕЯ ЛИМОННАЯ И ПОМЕРАНЦЕВАЯ каменная, персиковая и абрикосная с разными деревьями, длиною 36 сажен. 1 арш., шириною 5 саж., вышиною 10 аршин. При оных два колодца и пруд с шлюзом из белого камня.
12. ДВА САРАЯ ГРУНТОВЫЕ с разными деревьями: ПЕРВЫЙ – длиною 17 саж., шириною 3 саж. 1 арш., вышиною 8 аршин., ВТОРОЙ – длиною 30 саж. 1 аршин, шириною 3 саж. 1 аршин, вышиною 9 аршин. ЕЩЕ ДВА САРАЯ, вновь построенные, которые гораздо более выше означенных, каменные же, с разными деревьями.
13. ТЕПЛИЦА АНАНАСНАЯ КАМЕННАЯ длиною 21 саж., шириною 3 саж., вышиною 8 аршин.
14. Теплица деревянная на каменном фундаменте, длиною 10 саж,, шириною 7 аршин, вышиною 2 саж,, при оных сад воздушный с разными фруктовыми деревьями и парниками.
15. ПОГРЕБ – каменный для кладки разных садовых произрастаний, длиною 3 саж,, шириною 2 саж. 1 аршин, вышиною 6 аршин.
16. ФЛИГЕЛЬ ДЛЯ САДОВИКОВ, нижний этаж каменный, вышиною 5 аршин, второй этаж – деревянный, вышины – 6 аршин, ширины – 4 сажени, длины – 8 сажен.
17. КУЗНИЦА КАМЕННАЯ длиною 7 саж. 2 арш., шириною 3 саж. 2 арш., вышиною 2 сажени.
18. СКОТНЫЙ ДВОР, в длину и ширину – по 34 сажени, на оном дворе каменный корпус жилой в два этажа, длиною 8 саж., шириною 6 саж., вышиной – 3 саж. 1 арш., а внизу два погреба. Навесы каменные для складки соломы, длиною по обе стороны – по 7 саж. 2 арш., шириною 4 саж., вышины – 6 аршин. От оных навесов по обе стороны КАМЕННЫЕ ФЛИГЕЛИ, со входу скотная и сырная длиною 5 саж., шириною 4 саж., вышиною 6 арш., а на другой стороне – жилые покои для скотников, длиною 5 саж., шириною 5 саж, вышиною 6 арш., для рогатого скота сарай.

Теплые каменные два сарая длиною каждый по 19 сажен, шириною по 5 саж., вышиною 6 аршин. Еще 3 сарая теплые каменные и два навеса, длиною оные строения в прямой линии 34 сажени, шириною 4 саж., вышиной – 6 аршин. Ко оному двору пруд с плотиною.

19. КОННЫЙ ДВОР ДОХОДНЫЙ длиною 22 саж. с половиною, шириною 15 саж. 2 арш., на оном дворе строение деревянное, ПЕРВОЕ – для конюхов жилой корпус длиною 6 саж., шириною 4 саж., вышиною 6 аршин; ВТОРОЕ – конюшня для жеребцов, длиною 6 саж., шириною 4 саж., вышиною 6 аршин; ТРЕТЬЕ – конюшня для господских кобылиц, длиною 15 саж., шириною 3 саж., вышиною 5 аршин; ЧЕТВЕРТОЕ – конюшни для кобылиц длиною 10 саж., шириною 3 саж., вышиною 5 аршин; ПЯТОЕ – три теплых сарая с разными отделениями для жеребят, длиною 13 саж., шириною 4 саж. 2 врш., вышиною 5 аршин, и при нем колодец с весьма хорошей водою.
20. ДЕРЕВЯННЫЙ ПТИЧНЫЙ ДВОР КРУГЛОЙ с решетчатым забором, длиною и шириною в диаметре 15 саж. 2 арш., на оном дворе: ПЕРВОЕ – флигель деревянный жилой, длиною 6 саж., шириною 4 саж. 1 аршин, вышиною 6 аршин; ВТОРОЕ – от оного флигеля по обе стороны для разной птицы 2 клева зимние теплые; ТРЕТЬЕ – в летних отсадках 12-ть отделений разного рода птиц, а ко оному птичному двору пруд с плотиною.
21. БАНЯ ДЕРЕВЯННАЯ в 3-х отделениях для дворовых людей и рабочего народу, длиною 8 саж., шириною 4 саж., вышиною 5 с половиной аршин.
22. ДЕРЕВЯННЫЙ ФЛИГЕЛЬ на каменном фундаменте, в коем столярная и плотничная мастерская и прачешная, длиною 8 саж., шириною 4 саж., вышиною 5 аршин.
23. БОЛЬНИЦА ДЕРЕВЯННАЯ с отделениями, длиною 6 саж. 2 арш., шириною 4 саж. 1 ар., вышиною 6 арш. и при ней богодельна, длиною 16 саж., шириною 5 саж., вышиною 6 аршин.
24. ДВА БАССЕЙНА ИЗ БЕЛОГО КАМНЯ, при которых пруд с плотиною с двумя шлюзами, называемый масловским.
25. ПРУД БОЛЬШОЙ с плотиною и двумя шлюзами, на коем пруду два острова большия с регулярными рощами и аглицкими садами, из коих один остров имеет 3 версты окружности и 8-м еще особенных островков, отделанных в аглицком вкусе, на коих островах разной архитектуры домики и мосты, в пруде имеется в большом количестве рыбы разной, как то стерляди, судаки, лещи, щуки и протчая мелкая рыба.
26. ДЕРЕВЯННЫЙ И ГОТИЧЕСКИЙ ДОМИК для старосты церковного и караульных, длиною 5 саж., шириною 3 саж., вышиной – 5 аршин.
27. ЗАВОД КИРПИЧНЫЙ, при котором две печи обжигальные с шатрами на аглицкий манер, длиною 10 саж., шириною 6 саж., при оном же заводе – 4 сарая для делания кирпича, длиною 30 саж., шириною 3 саж. 3 арш.
28. СЕЗЖАЯ ДЕРЕВЯННАЯ, коя для поставки пожарных труб длиною и шириною 6 сажен, вышиною 5 аршин, в оной довольное число труб со всеми к ним принадлежащими инструментами.
29. ДВА САРАЯ ДЕРЕВЯННЫЕ, которые для уборки с лугов сена: ПЕРВЫЙ – длиною 42 саж., шириною 4 саж., вышиною 5 аршин; ВТОРОЙ – длиною 5 саж., шириною 3 саж., вышиною 5 аршин.
30. ПЕЧЬ ИЗЖЕГОШНАЯ для обжегу извести, в которой обжигается полная печь 500 бочек, при ней деревянный сарай для кладки извести, длиною 6 саж., шириною 4 саж., вышиною 4 аршин.
31. ДВА САРАЯ деревянные: ПЕРВЫЙ – длиною 12 саж., шириною 3 саж., второй – длиною 9 саж., шириною 4 саж., оба вышиною по 5 аршин.
32. НА РЕКЕ КЛЯЗЬМЕ ДВЕ МЕЛЬНИЦЫ, ОДНА О 6-ТИ ПОСТАВАХ, крупчатка, а ДРУГАЯ – СУКНОВАЛЬНАЯ О ДВУХ ВАЛАХ, кои обе в хорошей исправности.
33. По последней ревизской сказке мужского полу состоит 926 душ, из оного числа выключаются дворовых людей – 86 душ, за сим в наличности остаются 840 душ, а по наличности с новорожденными 1030 душ.
34. При сей вотчине состоит по плану земли 5168 десятин 2015 кв. сажен, в оном числе строевого и дровяного лесу 3304 десятин.
35. По Клязьме сена накашивается слишком 25000 пудов, пашни господской – 30 десятин с небольшим в поле, а прибавить пашни - сколько угодно.

Источники и примечания М.С. Баева

Любавский М.К. Образование основной государственной территории великорусской народности. Л. 1929. с. 22.

1. Веселовский С.Б. Из истории древнерусского землевладения. // Исторические записки АН СССР, т. 18, М. 1946.
2. Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV - начала XVI вв. М.-Л. 1952-1964 гг., т. 2, № 340, стр. 338.
3. Духовные и договорные грамоты великих князей XIV-XVI вв. М.-Л. 1950 г., стр. 45, 47.

4а. М. Диев. Описание Костромского Ипатского монастыря. М., 1858, стр. 75, 1-е примечание (ссылка на Русское время Временник. Летописный сборник. ч. 1, М., 1790, стр. 168).

4. Лихачев Н.П. Разрядные дьяки XVI в. СПб., 1888, стр. 377-378.

5а. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ), XXIV, стр. 206, 209.

5б. Архимандрит Иосиф. Путеводитель к святыне и священным достопамятностям Москвы и ее окрестностей. 6-е издание, М., 1879, стр. 140.

5в. Историческое и топографическое описание городов Московской губернии с их уездами с прибавлением исторического сведения о находящихся в Москве соборах, монастырях и знаменитейших церквях. М., 1787. Прибавление, стр. 96.

• ПСРЛ, т. XVIII, стр. 190, 219, 220, 235, 237, 240.
• Там же, стр. 244-245.
• Писцовые книги Московского государства. СПб. 1872-1875, ч. 1, отд. 1-2, стр. 214-216.

8а. Копия Вкладной книги Троице-Сергиевого монастыря 1673 г. Архив акад. С.Б. Веселовского (Архив АН СССР, ф. 620, оп. 1, д. 150).

8б. Русская историческая библиотека, т. 9, стр. 164.

• Холмогоровы В. и Г. Исторические материалы о церквах и селах в Московской губернии. Вып. 5. Радонежская десятина. М., 1881-1911, стр. 21.
• Забелин И.Е. Домашний быт цариц. М., 1879, стр. 349-350.

10. Древняя Российская Вифлиофика. ч. VIII, стр. 376-388.
11. Восстание И. Болотникова. Документы и материалы. Сост. А.И. Копанев и А.Г. Маньков. М., 1959, стр. 291.
12. Шепелев И.С. Освободительная и классовая борьба в Русском государстве 1608-1610 гг. Пятигорск, 1957, стр. 90-98.
13. Сказание Авраамия Палицына. Подготовка текста и комментарии О.А. Державина и Е.В. Колосова. М.-Л., 1955, стр. 117.
14. Долинин Н.П. Подмосковные полки (казацкие таборы) в национально-освободительном движении 1611-1612 гг. Харьков, 1958.
15. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1960-1963, кн. IV, стр. 659.
16. Там же, стр. 670.
17. Токмаков И.Ф. Историко-статистическое описание села Гребнева, М., 1903, стр. 14, 15 ¹.
18. Долинин Н.П. Подмосковные полки (казацкие таборы) в национально-освободительном движении 1611-1612 гг. Харьков, 1958, стр. 115.
19. Сказание о роде князей Трубецких. М., 1891, стр. 121.
20. Список погребенных в Троице-Сергиевой лавре. М., 1880, № 290.
21. Зверинский В.В. Материалы для историко-статистического исследования о монастырях в Российской империи. СПб., 1892-1897, т. 1, оп. 25.
22. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1960-1963, кн. V, стр. 284.
23. Там же, кн. IV, стр. 687.
24. ПСРЛ, т. XVIII, стр. 129.
25. Сытин П.В. История планировки и застройки Москвы. Вып. 1, стр. 276.
26. Государственная Оружейная палата Московского Кремля. Сборник. М., 1952, стр. 546.
27. Там же, стр. 509 и далее.
28. Переписная книга 1709 г. (ЦГАДА). Цитируется по ст. Г. Лохтевой «Из прошлого города Фрязино», газ. «За коммунизм» от 22 января 1964 г. г. Щелково.
29. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1960-1963, кн. V, стр. 632.
30. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1960-1963, кн. V, стр. 477; кн. VI, стр. 565; кн. VIII, стр. 468; кн. XI, стр. 165, 344, 497; кн. XII, стр. 261, 112, 114.
31. Сытин П.В. История московских улиц. М., 1952, стр. 323; Згура В.В. Монументальные памятники Москвы. М., 1926.
32. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1960-1963, кн. V, стр. 477; кн. VI, стр. 565; кн. VIII, стр. 468; кн. XI, стр. 165, 344, 497; кн. XII, стр. 261, 112, 114.
33. Сказание о роде князей Трубецких. М., 1891, стр. 179.
34. Соловьев С.М. Указ. соч., кн. X, стр. 126.
35. Там же, стр. 654.
36. Холмогоровы В. и Г. Исторические материалы о церквах и селах в Московской губернии. Вып. 5. Радонежская десятина. М., 1881-1911, стр. 169.
37. Бибиков А.А. Записки о жизни и службе А.И. Бибикова. СПб., 1817. 2-е изд. 1865, с. 2, 3, 5.
38. Ласковский Ф. Материалы для истории инженерного искусства в России. СПб., 1858. т. IV стр. 659, 660.
39. Столетие Военного министерства. СПб., 1902, вып. 4, стр. 196-198.
40. Бецкий И.И. Учреждения и уставы, касающиеся до воспитания в России обоего пола юношества. СПб., 1774.
41. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1960-1963, кн. X, стр. 504-505.
42. Щербатов М.М. О повреждении нравов в России. Лондон. 1858, с. 39-40.
43. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1960-1963, кн. XI, стр. 237, 581, 583.
44. Вернер И.А. Описание ткацких промыслов Московской губернии.
45. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1960-1963, кн. XIII, стр. 97, 123.
46. Крестьянская промышленность XVIII - начала XIX века. Сборник документов, подготовленных к печати И. В. Мешалиным. М., 1948, стр. 252-254.
47. Боголюбов В.Н. И. Новиков и его время. М., 1916, стр. 330, 439-442.
48. Токмаков И.Ф. Историко-статистическое описание села Гребнева, М., 1903, стр. 5.
49. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1960-1963, кн. XIII, стр. 92.
50. Пушкин А.С. История Пугачевского бунта. См. пр. 97 к глI.
51. Там же, см. прим. 55 к гл. III.
52. Бибиков А.А. Записки о жизни и службе А.И. Бибикова. СПб., 1817, стр. 242.
53. Центральный государственный военно-исторический архив, ф. 4 оп. 5, д. № 7148. Список генералов и штаб-офицеров русской армии за 1771 г.
54. Пушкин А.С. История Пугачевского бунта. См. прим. 55. Эпизод, описанный в примечании, бесспорно относился к Г.И. Бибикову, т.к. кирасирским полком Наследника фактически командовал он. В вариантах примечания А.С. Пушкина, полковник Бибиков фигурирует либо без инициалов, либо с ошибочными инициалами В.И. т. IX, ч. 1 стр. 102.
55. А.В. Суворов Документы. М., 1949. т. I, с. 698/699, 723.
56. Московский областной исторический архив. отд. 5. Фамильный фонд князей Голицыных, связка 58, д. 550 лл. 1-5 от 1811 (Теперь фонд Голицыных в РГБ ОПИ)
57. Отец владельца усадьбы, Бибиков Илья Александрович (1698-1774) начал службу в той же канцелярии в должности обер-аудитора.Сын Василий (1747-1787) - капитан-поручик инженерного корпуса. // 100 лет ВМ. СПб., 1902, вып. 2, кн. 2, стр. 167, 174.
58. Материалы по истории крестьянской промышленности. М.-Л., 1950, т. II, стр. 294.
59. Отдел письменных источников Государственного Исторического музея, ф. 14, связка 21 д. 256. Письмо А.М. Голицына управляющему от 26 марта 1812 г.
60. Восстание декабристов. Документы и материалы. М.-Л., 1925-1958, т. VIII.
61. Токмаков И.Ф. Историко-статистическое описание города Богородска. М., 1900, стр. 33.
62. Веселовский С.Б. и др. Подмосковье. Памятные места в истории русской культуры. М., 1962, стр. 350-352.
63. Московский областной исторический архив. Отд. 5. Фамильный фонд князей Голицыных, связка 58, д. 550 л. 11. Купчая.
64. Отдел письменных источников (ОПИ) Государственного Исторического музея (ГИМ) ф. 14, д. 32.
65. Там же, св. 21, д. 256.
66. Там же, св. 58, д. 556, л. 122.
67. Там же св. 60, д. 574, л. 2.
68. Дубровин Н. 1812 год в письмах современников. СПб., 1882, стр. 371.
69. ОПИ ГИМ ф. 14, д. 21.
70. Там же, ф. 14, св. 64, д. 648; св. 67, д. 678.
71. Там же, св. 65, д. 656.
72. Там же, св. 66, д. 669; св. 68, д. 708.
73. Там же, св. 68 д. 704 л. 23.
74. Там же, д. 38.
75. Лукомский Г.К. Гребнево. // «Столица и усадьба. Журнал красивой жизни» № 75 1917 г.

²Теперь эти материалы - в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки.

 

[1] М.С.Баев датирует данное описание Гребневской вотчины 1573-1574 годом. В данном описании есть единственная деревня Малое Сотниково а Реткино тож, «а в приправочных книгах та деревня не написана» Это позволило автору считать, что остальные деревни и пустоши были записаны в одной из предыдущих писцовых книг, а именно, в писцовой книге 1573-74 г., которая и являлась приправочной (справочной) книгой для писцов Тимофея Андреевича Хлопова «с товарыщи», проводивших описание в 1584-1586 гг.

[2] Чюмжова – впоследствии д. Чижёва.

[3] Московский областной исторический архив. Отдел 5, фамильный фонд кн. Голицыных, связка 58, дело 550, листы 1-5, 1811. (В настоящее время – в Отделе рукописей РГБ)

[4] Дьяконов Михаил Васильевич (11.4.1902-25.10.1980), архитектор, известный историк архитектуры Подмосковья, один из основных авторов издания «памятные места Московской области» и «Памятники архитектуры Московской области», главный архитектор Центральных проектно-реставрационных мастерских Академии архитектуры, очень любил и много занимался историко-архитектурным памятником «Усадьба ГРЕБНЕВО». Руководитель проектов реставрации усадеб Гребнево, Марфино, Михалково, Екатерининского дворца в Лефортово, Дома-музея Чайковского в Клину. Автор «Словаря русских архитекторов» (в сборниках «Русский город»).

Поделитесь с друзьями