Жжение угля - одно из стариннейших ремесел
Е.Н.Маслов
Земская статистика, появившаяся в 1870-х годах, уже не застала широкого распространения углежжения, хотя многие семьи в Гуслице, особенно, продолжали жить этим промыслом. Благодаря изысканиям известной Марии Борисовны Чернышевой, имеется возможность восстановить технологию промысла.
Уголь использовался для печей, самоваров, утюгов и с появлением электричества нужда в угле сокращалась. А то углем торговали везде, даже в Москву возили мешками.
Получая от лесничества делянку леса для заготовки дров (от одного гектара до двух), деловой (строительный) лес вывозили по назначению, а т. н. подтоварник сжигали здесь же на делянке. В дело шло все: вся растущая низом мелкота, сучья, лапник и т. п.
Вся заготовка происходила летом, летом копали и яму на своей (семейной делянке) – в самом лесу, но подальше от невырубленного: полметра глубиной, десяти длиной и метра три шириной. Жечь начинали с осенними похолоданием и дождями, и жгли почти всю зиму – на сколько дров хватало. На дно ямы клались три длинных ствола, на них – поперек, с промежутками, «подкладины» , стенки ямы обставлялись стволами. После уже клали «высоко-высоко» дрова: пониже – потолще, повыше – потоньше. А потом эти дрова «толсто» покрывались еловыми сучьями, лапником и сверху – землей. С одной стороны (короткой) оставляли три «ноздри» – над теми тремя стволами, которые положены на дно. А с противоложной стороны оставлялось только временное отверстие, чтобы зажечь содержимое ямы. Как только дрова с хвоста разгорались, все еще раз плотно «закупоривалось» (кроме ноздрей). Из ноздрей пошел дымок – все уезжали домой. Потом приходили в течение недели каждый день – «обтаптывать» .
Через неделю ноздри тоже закрывались и еще оставляли на два дня. Затем яму раскрывали и начинался сбор угля, его «грохочение» в приспособлении, которое напоминало детскую «зыбку» – уголь надо было отделить от земли. Занимало это несколько дней – домой не уходили, спали здесь же – в теплом «груду» (в яме около углей). Следили, чтобы не было его самовозгарания.
Из десяти возов дров получалось три воза угля. Уголь был «звонкий как стеклышко» . Яму выметали и она готова была к следующему жжению. И так примерно раз в месяц – «только лишь управиться» .
Крестьянка Екатерина Игнатьевна Прусова рассказывала Марии Борисовне, что отец сам развозил уголь в мешках по заказчикам:
«...у него были...свои клиенты. Он сам знал. Бывало, поедет – хозяйки дома нет, он там знал, куда в сарае вывалить, вывалит и поедет. Запишет – привез кулек, а потом в получку соберет» .
Екатерина Игнатьевна так завершила свой рассказ: «...пошло электричество, не стали брать уголь, не стало товарнику, и все прекратилось. Самовары, утюги стали не такие...И стали сарпину ткать. Станы – все сами делали, они все деревянные, там один бердо железно и челнок...»
Поделитесь с друзьями