Иконописное мастерство, рукописные книги. Гуслицкое литье
Е.Н.Маслов
Художественные промыслы – написание икон, характерное оформление рукописных певческих книг церковного обихода (Гуслицкое письмо), медное литье икон и крестов, принадлежали в нашем крае исключительно старообрядческому населению и были известны во всей России как Гуслицкие.
В Богородском уезде в конце ХIХ века проживало 59200 старообрядцев, что составляло 27 % всего православного населения. В волостях Ямкинской, Шаловской, Васильевской, Осеевскойй, Гребневской, Ивановской и Аксеновской старообрядцев почти не проживало, за исключением 60 человек в трех селениях, из них большинство в селе Петровском Ивановской волости. Кроме того, на Богородско-Глуховской мануфактуре проживало около 1 тысячи старообрядцев. В восточной части уезда (волостях Буньковской, Зуевской, Теренинской, Игнатьевской и Новинской) старообрядцы уже составляли в среднем 17 % от православного населения (6640 чел.); немногим более старообрядцев числилось в Зуевской волости – 22,5 %. Совершенно иная картина на юге края (в волостях Запонорской, Дорховской, Ильинской, Беззубовской и Карповской), здесь старообрядцы преобладали численно – их 74 % от всего местного населения. В Запонорской волости из 12 тысяч населения – 11825 человек, – старообрядцы.
Иконописный промысел развился, как рассказывают старожилы, где-то в середине XVIII века в семи селениях Запонорской волости: Анцифорове, Яковлевском, Елизарове, Костине, Давыдове, Ляхове и в Горах. Первыми иконописцами были крестьяне деревни Анциферовой Филипп Евсеев, обучавшийся иконописи в Новгороде, и Алексей Афанасьев, обучавшийся в Москве. Отличающие старообрядческое население почти поголовная грамотность и склонность к обучению расширили границы промысла на несколько селений. К концу прошлого века в Анцифоровой работали 25 иконописцев, в Яковлевской – 28, в Костине – 5, в Ляхове – 2, в Давыдове – 4, в Горах – 4 человека .
Местом для изготовления икон служила, как правило, обычная крестьянская изба, где иконописец со своей семьей и жил. Набор инструментов для работы неприхотлив: кисти, графья (вставленная в дерево игла для нанесения контура на доске), шпатель (четырехугольная дощечка) для грунтования, насечка в виде 100 мм гвоздя с тонкими штрихами вдоль и поперек его (насечкой били по доске, когда она уже была покрыта золотом, для получения рябоватой поверхности). Необходимы для работы и материалы: доски, мел, клей, краска, олифа, сусальное золото.
Доски изготавливались из липы, ольхи и, в исключительных случаях, из-за дороговизны, – кипариса. Чаще всего применялись липовые доски, они мягче, лучше держат на себе грунтовку. Хотя осина по своим качествам была бы тоже подходяща для изготовления икон, но ее не применяли. Предание считало это дерево «нечистым» – «на осине Иуда повесился» .
В качестве грунтовки использовалась смесь мела, олифы и клея различной густоты. Ею покрывали доски в несколько слоев и для каждого – своя густота грунтовки.
Кисти делались исключительно из беличьего хвоста, каждая кисть служила по году.
Рисунки – эскизы иконных сюжетов или покупались в Москве или изготовлялись самими иконописцами. На более или менее плотной бумаге самим иконописцем на основе рисунка-эскиза рисовался контур иконного изображения, по контуру иголкой пробивались мелкие дырочки – изготовлялась т. н. «прорись» – «припорох» , с помощью которой угольной пылью рисунок-контур переносился на огрунтованную доску. Если готового рисунка нет, то иконописцы руководствовались святцами, Четьей-Минеей, а также «Подлинником» – «Стоглавом» , где имеется описание обличия каждого святого.
Краски, которые употреблялись при иконописи, различны: охра, кармин, киноварь, берлинская лазурь, «швейфуртская зелень» , белила, умбра и др.
Олифа применялась не та, о которой мы знаем сегодня, – смесь вареного конопляного или льняного масла с белилами, суриком и «зильберглетом» . Такой олифой доска покрывалась перед грунтовкой, некоторые мастера покрывали ею же и готовый образ.
Сусальным золотом и серебром, которые мастером покупались книжками (золото или серебро были нанесены слоем в доли миллиметра на бумагу, которая брошюровалась в виде книги), доски покрывались после грунтовки.
Если иконописец не имел помощников в семье, то нанимал работника, платя ему 5 руб. в месяц на хозяйских харчах.
Летом работа начиналась в 4 утра и заканчивалась около 8 вечера. Хороший работник под руководством иконописца успевал в год написать до 150 икон – «одиночек» (с изображением одного святого), среднего размера.
Обычная стоимость иконы 2 рубля, расходов иконописец нес 63 коп., следовательно доход с каждой иконы составлял 1 р. 37 коп. Если считать, что иконописец мог сдать заказчику в неделю три образа, то за месяц его доход составлял около 18 рублей.
В 80-х годах прошлого века самым крупным иконописцем являлся Федор Федорович Морозов из д. Яковлевской, получавший заказы с Нижегородской ярмарки, из Сибири, из Оренбургского края.
Если в эти годы иконописью в уезде занималось 67 человек, то после известного Манифеста о свободе вероисповеданий (17 апреля 1905 г.), когда по всей России началось широкое строительство старообрядческих храмов, число иконописцев резко увеличилось и достигло к 1908 году 139 человек, из них 115 работали дома, а 24 уходили выполнять заказы в Донскую область, Бессарабию и Кавказ. Промысел вырос не только количественно, но и расширился территориально – захватил другие близлежащие селения: Запонорье, Запруденье, Барское, Елизарово.
На Всероссийской выставке 1882 года в Москве были представлены иконы богородских иконописцев: из д. Яковлевской – С. Ф. Морозова, Г. С. Лунина, К. Г. Куколева; из д. Анцифоровой – М. К. Перина, И. А. Миронова, И. Р. Родина и из д. Елизаровой В. К. Чикалова. Бронзовая медаль была присуждена Семену Морозову; Почетные отзывы – Каллисту Куколеву, Григорию Лунину, Ивану Миронову; денежная премия Венедикту Чикалову.
Средние заработки иконописцев в 1906 году составили 18 рублей в месяц (от 15 до 22 руб.).
1917 год положил конец гуслицкой иконописи как промыслу, иконописцы же, скорее всего, продолжали «потихоньку» писать иконы по частным заказам или для оставшихся, возможно что и сокрытых от властей, старообрядческих молелен. В 1923 году в Запонорской волости уже Орехово-Зуевского уезда был зарегистрирован один иконописец.
Мастерство передавать было уже некому и иконопись в крае сошла на нет. Последний иконописец из села Костино – Евстигней Семенович Плешков, ушел из жизни в 90-х годах нашего века.
Вдова последнего гуслицкого иконописца Евстигнея Семёновича Плешкова из деревни Костино - Лина Ивановна и его внучка Галя. 1996
В Гуслице своих искуссных мастеров нашел и другой чисто старообрядческий промысел – переписывание певческих книг старообрядческого церковного обихода и украшение их миниатюрами, орнаментом.
Характерный стиль оформления книг, свойственный именно нашему краю, получил название – «Гуслицкое письмо» . Русская орнаментика была издревле связана с природой и гуслицкие художники, будучи крестьянами, развивали эту традицию и использовали растительный орнамент, включающий изображение цветов и ягод. Одна из характерных черт гуслицкого декора, его народная основа, – в живописной красочности, яркой многоцветности.
Для местных нужд книги здесь – в Гуслице, писали уже в ХVII веке, но в начале ХVIII века книги стали появляться в продаже. К середине прошлого века промысел был сосредоточен в селениях: Беливо, Понарино, Мисцево, Петрушино, Запольцо и Завольной. Как и в Древней Руси, гуслицкие рукописи редко подписывались именами мастеров, но несколько имен известны: инок Илия (в миру Никитин Иван), который по мнению знатоков превзошел всех в правильности напевов, М. И., И. И., И. А. и Ларион Шитиковы, С. И. Крутиков, М. А. Кошкин, И. Ф. Добренький, А. Федотов, С. А. Капустин, Л. О. Кабанов, М. М. Демин, Гр. Прокопиев, Карташев.
В 80-х годах в Беливе работали два брата Федор и Матвей Григорьевичи Батулины, которым принадлежали лучшие по исполнению образцы. Именно они писали оригиналы для литографического шеститомного издания «Полного круга церковного пения» , подготовленного нашим земляком Иваном Аверьяновичем Фортовым и изданного Арсением Ивановичем Морозовым.
В начале ХХ века богородский старообрядческий священник Петр Николаевич Никифоров собрал коллекцию гуслицких рукописных старообрядческих книг церковного обихода и сдал ее в Российскую публичную библиотеку. Это собрание в настоящее время является одним из немногочисленных книжных памятников своеобразной гуслицкой культуры.
Гуслицкие певческие рукописи представлены также в фондах Государственного исторического музея, Древлехранилище Пушкинского дома, в книгохранилище Московской старообрядческой общины Рогожского кладбища, в «книжнице» Рижской гребенщиковской общины поморского согласия, Рукописном отделе Государственного центрального музея музыкальной культуры им. М. И. Глинки, в музеях городов: Александрова, Владимира, Вязников, Коврова, Мурома, в частных собраниях.
В разделе «Металлические промыслы» указывалось о распространенности в нашем крае литья изделий из меди и латуни, в том числе и икон и крестов. В связи с этим необходимы некоторые дополнения и уточнения, связанные опять же со старообрядческой культурой. Предание, распространенное в местах медно-латунного промысла, называет этот промысел «известным исстари» . Возможно оно так и было, только размеры промысла были невелики, он был сокрыт для властей, так как занимались им, скорее всего, исключительно старообрядцы. А связано это с тем, что Петром I-м в 1722 году был издан Указ, которым запрещалось делать и употреблять в храмах «резные иконы и отливанные» , кроме распятий: «в домах, кроме малых крестов и панагий, искусною работою сделанных, отнюдь никаких резных и отливанных икон не держать» . Исследователи нашего времени указывают, в частности, что среди икон Хабаровской старообрядческой общины имеются литые иконы «московско-гуслинского типа» XVIII века.
Искусство гуслицкого литья, которое сами старообрядцы относят к «поповскому» (т. е. старообрядцев Белокриницкого согласия), отличалось верностью древним иконографическим образам и технике. Так же как в иконописи, в мелкой пластике литых икон и распятий, гуслицкие мастера сумели уберечь свое искусство от влияний, свойственных официальному искусству, как они называли, – «никонианской» или «правящей» церкви, и были привержены русскому народному искусству, что отразилось, по мнению специалистов, в первую очередь в колористическом строе и орнаментике икон. Гуслицкие литые иконы, складни и распятия имели характерные особенности, которые позволяли достоверно распознавать их.
Поделитесь с друзьями