«Представляется - о здоровье и даже жизнеспособности общества свидетельствует, в первую очередь, отношение к людям, посвятившим себя служению этому обществу». Юрий Ивлиев. XXI век

11 марта 2006 года

Богородск-Ногинск

На Глуховке за 20 лет. Часть 3

« предыдущая следующая »

На Глуховке за 20 лет / Часть III

Когда после Великой Октябрьской социалистической революции Глуховскую мануфактуру национализировали, бывшего ее владельца Арсения Морозова выгнали из его дома. Человек этот так привык к своему положению, так верил в незыблемость существовавшего капиталистического порядка, так ненавидел рабочих своей фабрики и не верил в их СИЛУ, что даже не убежал за границу. Морозов поселился в Богородске и часто с палочкой, которая сменила нагайку, приходил на Глуховку наблюдать, как работают «его» фабрики.

А фабрики в 1918 году работали все хуже и хуже. Как следует наладить работу мешали изношенное фабричное оборудование, продовольственные затруднения в стране, саботаж.

Потом началась гражданская война, начался голод. Рабочие потянулись добывать хлеб в хлебные губернии. Летом фабрики стояли, а зимой работали кое-как. В ткацкой из 3 687 станков действовали не больше 200, и то в одну смену. Только ниточная фабрика работала почти без перебоев. Из столицы пришла просьба не допускать остановки ниточной фабрики, потому что крупнейшие ниточные фабрики в Петрограде стояли, а на Глуховской ниточной фабрике. половина крутильного оборудования была поставлена лишь в 1912—1914 годах и могла работать без предварительного ремонта. Поэтому ниточная фабрика не останавливалась. Рабочие напрягали все силы и продолжали работать.

Морозов приходил из Богородска, садился на пенек в стороне от фабрики, в лесу, чтобы его не увидели прохожие, и со злорадстром смотрел на замирающие фабричные корпуса. То, что ниточная фабрика работала не хуже прежнего, он старался не замечать. Встречая какого-нибудь старика рабочего, он останавливал его, стучал своей палкой о землю и говорил;

— Что, дождался своей власти, чорт-дурак, а фабрика - стала? Придет время, меня позовете, на коленях будете просить, да я еще подумаю. Жрать-то, небось, нечего, чорт-дурак?

Он иначе не обращался к рабочим, как с этим двойным словечком: «чорт-дурак», и теперь, после революции, не успел еще изменить этой привычке, считая свое пребывание в Богородске кратковременным.

Но закончилась гражданская война, раздвинулись границы Советской страны, появился хлеб. Рабочие стали возвращаться в родные края. Застучали молотки, ключи, зубила, в старых цехах морозовских фабрик, из складов извлекли запасные части; задымили горны. Спешно шел ремонт старых цехов и машин.

— Ничего не выйдет, без меня фабрика не будет работать, — говорил Морозов, узнав, что начались восстановительные работы.

Однажды, когда бывший фабрикант Морозов приплелся из Богородска и добрел до своего наблюдательного пункта в лесу, возле ново-ткацкой фабрики, до него донеслись мерные и быстрые удары погонялок на ткацких станках. Фабрика работала!

Фабрики работали, фабрики обновлялись. Морозов исчез. Осталась только гнусная память о нем, о проклятом его хозяйничаньи.

В 1925—1926 годах начало поступать на глуховские фабрики новое импортное оборудование. Страна требовала больше тканей, чем их давал Морозов. Страна требовала новые сорта тканей, которых Морозов не производил. В адрес прядильной фабрики пришли из-яа границы новые ватера. Ткацкая получила станки из Франции.

А вскоре на ново-ткацкую фябрику пришли совершенно особенные станки — первые советские ткацкие станки ленинградского завода «Красный арсенал». Шестьсот восемьдесят станков «Красного арсенала» были установлены на фабрике и показали себя в работе лучше, чем купленные незадолго до того французские станки. Начиналась эпоха советской техники.

 

Эпоху советской техники на Глуховке начали эти станки завода

Эпоху советской техники на Глуховке начали эти станки завода "Красный арсенал".

« предыдущая следующая »

Поделитесь с друзьями

Отправка письма в техническую поддержку сайта

Ваше имя:

E-mail:

Сообщение:

Все поля обязательны для заполнения.