Народное хозяйство / Промышленность Богородского уезда / Дополнительные материалы к тексту: Документы - часть 1

Документы цитаты из литературных, рукописных и архивных источников

О судьбе предприятий фабрикантов Барановых из дер. Большой Двор.

Барановы издавна были в дер. Большой Двор видными людьми. С середины прошлого века в их владении были небольшие шелкоткацкие фабрики и раздаточные конторы. В 1891 году родственники – временный богородский купец Сергей Илларионович Баранов и временный московский 2-й гильдии купец Федор Емельянович Баранов, учредили Торговый дом «С. и Ф. Барановы» . В договоре о создании Торгового дома было записано: «Торговля наша находится в Москве, в городской части на Мещаниновом подворье, а контора и фабрики в деревне Большой Двор, Богородского уезда. На общее дело ассигновано каждым товарищем по 5-ти тысяч рублей серебром, а всего – 10 тысяч рублей. Управлять делами Торгового дома и кредитоваться может каждый товарищ отдельно и оба вместе» . Работа производилась в основном по крестьянским избам, на трехстах станах в светелках Большого Двора и других деревень Буньковской волости.

Торговый дом преуспевал. Строились новые корпуса, закупались за границей механические ткацкие станки, сновальные машины, паровые котлы... Платки и ткани Барановых продавались во многих крупных городах России – в Москве, Нижнем Новгороде, Симбирске открылись представительства фирмы. Красивую шелковую ткань покупал Иран, платки отправляли в среднюю Азию и Индию. Европа тоже признала мастерство большедворских мастеров: на Всемирной выставке в Париже в 1905 году продукция Торгового дома «С. и Ф. Барановы» была удостоена золотой медали.

...Но что-то случилось с производством – летом 1906 года обнаружился недостаток оборотных средств у Барановых. То ли тревожная обстановка 1904–905 годов подействовала на текстильную промышленность, снизив покупательную способность населения, то ли были другие причины, только Торговый дом стал не в состоянии оплачивать долги. Банки не выдавали ссуд, задолженность росла...

...В середине 1904 года фабрика закрылась, было распродано ее оборудование и имущество. А в феврале 1912 года по решению общего собрания кредиторов фабричные корпуса, жилые здания и земельный участок были проданы с торгов. Новым владельцем фабрики стало французское акционерное общество К. О. Жиро.

Новые хозяева были крупнейшими фабрикантами – шелковщиками России. В деревне предполагалось восстановить в больших масштабах шелковое производство. Жиро построили новый трехэтажный фабричный корпус. Но началась мировая война. Сократились поставки заграничного сырья и оборудования. Акционерное общество К. О. Жиро в начале 1916 года передало фабрику в аренду Земгору. Земгор – объединенный Всероссийский земский союз и Всероссийский союз городов. На базе фабрик, эвакуированных из Риги, на Большом Дворе организовалось производство льняных тканей. Эти ткани были крайне необходимы фронту, так как шли на полевые палатки, плащи, мешки. Специалисты фабрики получали отсрочку от призыва на военную службу.

На переоборудование и капитальный ремонт фабрики царской казной было отпущено три миллиона рублей...шло строительство нового ткацкого корпуса и казармы для рабочих. Новые фабричные корпуса на Большом Дворе строили пленные австрийцы, венгры, чехи. Все земгоровские предприятия работали на фронт, но когда в стране утвердилась новая власть, советское правительство приняло декрет о ликвидации промышленных предприятий Земгора. В марте 1918 года фабрика остановилась и возобновила свою работу только через год, выпуская продукцию уже для Красной Армии.

(Из книги: Жукова Е. В. Старый Павловский Посад. М. 1994.)

К истории Торгового дома «А. Т. Колонина наследники».

«В январе 1908 года учредился Торговый дом «Антона Тимофеевича Колонина наследники И., Ф. и П. Колонины» . В договоре значилось: «Мы, Колонины, для развития фабричного производства и торговли учреждаем на бессрочное время Торговый дом... Деятельность нашего Торговаго дома будет заключаться в фабричном производстве бумажных, полушерстяных и шерстяных тканей и других мануфактурных товаров [в документах 1916 года Торговый дом значится как производитель парчи и шелковых тканей]. Для общаго предприятия вносим капитал 25 тысяч рублей. Контора нашего Торговаго дома будет находиться в деревне Рахманово, а торговля в Москве и других городах, смотря по надобностям. Получаемый от торговли дивидент за вычетом всех торговых расходов делится пропорционально капитала, находящегося в деле каждого сотоварища» . В договоре оговаривалось, что никто из учредителей не может быть товарищем в других торговых домах. Спорные вопросы Торгового дома решались большинством голосов, в расклад голосов, как и дивидентов, зависел от вложенного капитала. В деле Колониных два голоса принадлежали Иосифу, в Фелицате и Парамоноу по одному».

(Жукова Е. В. Старый Павловский Посад.М.1994.С.44)

К истории щелко-ткацкой фабрики Соколиковых в дер. Филимоновой.

В 1812 году из горящей Москвы пришел в дер. Филомонову купец Андрей Соколиков, который имел в Москве ситценабивную фабрику. Большое число местных ткачей – умельцев и предчувствие большого спроса на товар после гибели московских предприятий, заставляют Соколикова открыть в деревне раздаточную шелкоразмоточную контору и мастерскую, где вольнонаемные рабочие изготовляли шелковые ленты и платки.

Сменивший отца Афанасий Андреевич наращивает производство, следующий потомок Соколиковых – Иван Афанасьевич, строит невдалеке собственную фабрику.

В 1896 году на Всероссийской промышленной и художественной выставке в Нижнем Новгороде серебряными медалями за высокое качество шелковых платков было награждено два предприятия Соколиковых:

•  шелкоткацкая фабрика Соколикова Егора Афанасьевича, основанная в 1812 году, число рабочих 175 человек, используется русское и частью заграничное сырье, сбыт в Россию;

•  торговый дом «И. В. и Ф. Соколиковы» , ручная шелковая и полушелковая фабрика, основанная в 1860 г., число рабочих на фабрике 95 человек и на стороне столько же, сырье русское и частью заграничное, сбыт в Россию и Среднюю Азию.

Затем последовали международные награды: в 1897 г. в Стокгольме, в 1904 г. золотая медаль в Вене, в 1906 году золотая медаль в Лондоне. Небывалую славу принесли фабрикам мастерство художников и ткачей.

После 1917 года из-за перебоев с топливом и отсутствия сырья фабрика не работает до 1925 года, а полностью восстанавливает производство в 1930 году. На возрождение ушло 13 мучительных лет.

Ткани фабрики начинают завоевывать былую славу. В интерьерах палат Большого Кремлевского Дворца, Большого и Малого театров Москвы, Мариинского театра и Петродворца в Петербурге присутствуют филимоновские ткани.

Художники Коренков В. Г., Крылова Г. В., Сухоженко И. И., Севостьянов Н. А., Тришкина И. М., Анкудинова Л. Д., Онищенко Т. В. отдали свой талант во славу родного производства.

Во время Великой Отечественной войны фабрика перешла на военные заказы: парашютный шелк, хлопчатобумажная бельевая ткань.

Еще до окончания войны фабрика начала восстанавливать свой «коронный» ассортимент тканей и для рядового потребителя и для дворцов, музеев, театров.

(Кошелев А. Через испытания – к успехам//
Павлово-посадские известия. № 21. 1997)

К истории шелко-ткацкой ленточной фабрики «Красная лента» в Богородске (Ногинске).

«Из Правил внутреннего распорядка шелкоткацкой фабрики Т. С. Зотова в г. Богородске Московской губернии. Июль 1885 года.

1) Рабочие нанимаются сдельно и месячно по ценам, означенным в расценке.

4) Рабочим воспрещается во всякое время дня и ночи игра в карты и на музыкальных инструментах, а также пение песен и заводить между собой ссоры и драки – в зданиях фабрики.

5)...за самовольную отлучку с фабрики виновные увольняются вовсе.

7) Ежедневно из числа рабочих назначается дневальный, которому вменяется в обязанность, чтобы под станками каждый ткач своего станка выметал; проходы между станками и все фабричное здание, а также лестницу в коридоре обязывается выметать дневальный, и о каждом могущем произойти беспорядке в фабрике обязан дневальный доложить конторе.

8) Рабочим строго вспрещается...курить табак на дворе.

9) Рабочие обоего пола как сдельные, так и месячные, должны быть на своем содержании, как то: квартира, харчи, куб и баня. Кроме того, сдельные должны иметь свои ножницы, щипцы, шпули..., а также свое освещение, для чего иметь свечи стеариновые.

10) Время начала и окончания работ для сдельных рабочих не определяется, а каждый может начинать и кончать по своему усмотрению, если это не мешает всем рабочим.

12) ...За прогул рабочего по вине конторы платы не производится, а рабочий может получить расчет, сколько ему будет причитаться.

13) Каждый рабочий, поручившийся за определяющееся на фабрику лицо, обязан отвечать за него, как за качество его работы, так и за его долг конторе, если таковой будет состоять.

14) Если конторой будет поручительство за покупку рабочим съестных припасов, то рабочие обязаны выбрать из среды своей артельного старосту, который обязан следить за целостью продуктов и вести всей артели отчетность; если же у кого из фабричных не окажется заработанной суммы за харчи, то за такого рабочего отвечает вся артель...

За нарушение № № 3, 4, 6, 7 и 8 виновные подвергаются штрафу в размере пятидесяти копеек.

Подписал богородский мещанин Тихон Семенов Зотов.

С подлинным верно. Богородский исправник Панафидин» .

(Рабочее движение в России в XIX веке. Том III. Часть первая.
1885–1889. Б. м. 1952. С. 706–708)

«В 1918 году Богородский Уком партии назначил директором фабрики В. С. Матвеева. В этот период сырье было на исходе. Вместе с тем торговые организации отказались покупать шелковые ленты. Новый директор т. Фролов, сменивший Матвеева, договорился с военным ведомством об изготовлении ленты для пишущих машин. Опытный ткач С. Г. Дьяконов успешно изготовил образцы, военное ведомство испытало их и признало годными. Оно дало фабрике заказ на изготовление ленты и отпустило для ее производства хлопчатобумажную пряжу. Способ окраски ленты придумал мастер Глуховских фабрик Розенталь. Этот заказ помог фабрике некоторое время «продержаться» .

В 1922 году за неимением сырья и топлива фабрика была остановлена, а рабочие распущены. Производство бездействовало до 1926 г.

Весна 1926 года была памятна небывалым по своей силе паводком. Воды разыгравшейся Клязьмы затопили фабрику... оборудование покрылось грязью и ржавчиной. К этому времени в Москве был создан трест галантерейной промышленности. Руководители треста обратились к городской партийной организации с просьбой оказать содействие в пуске предприятия. По рекомендации Укома партии директором фабрики назначили т. Долматова. Из деревни вызвали т. Васильева, ранее работавшего помощником мастера. Ему поручили возглавить ткацкий цех и дали в помощь С. Г. Дьяконова...начался набор рабочих. В ткачи принимались только мужчины, работавшие ранее на ленточных станках. Через полгода удалось пустить первые 75 станков, а несколько позже...удалось поставить еще 22 станка. Сырьем, преимущественно натуральным шелком-сырцом, предприятие обеспечивалось Устьинской фабрикой г. Москвы. Режим работы был односменный, по 8 часов в день.

В эти годы фабрики работали отдельно и имели разное подчинение: фабрика быв. Тихона Зотова называлась Богородская шелкоткацкая фабрика Шелкотреста, на ней работало 184 чел. рабочих и 14 служащих; фабрика быв. Петра Зотова – Богородская шелкоткацкая и отделочная Богородского промторга с 295-ю рабочими и 13 служащими. Последняя вырабатывала продукции в денежном объеме почти в четыре раза больше, чем первая.

В 1931 году фабрика быв. Петра Зотова перешла в ведение Фетротекстильтреста.

Выработано продукции за 1928/29 год: фабрика б.Тихона Зотова – 7818 тысяч метров шелковой суровой ленты, фабрика б.Петра Зотова – шелковой суровой ленты 7940 т. м и отделано 8055 т. м. Рабочих было на первой 363 человека и на второй – 465 человек.

К 1933 г. фабрика б. Тихона Зотова получила название – лентоткацкая фабрика № 9 Текстильно-галантерейного треста (359 чел. рабочих), а б. Петра Зотова – фабрика «Красная лента» № 8 того же треста (370 чел. рабочих).

В 1928 году впервые в истории предприятия за ткацкий станок встали три женщины: А. Мошарова, Е. Дьяконова, А. Морозова. Их примеру последовали и другие. Это, а также переход ткачей на два станка, позволило вскоре пустить оборудование в две смены.

В годы первой пятилетки был построен и сдан в эксплуатацию первенец советской индустрии Клинский комбинат искусственного волокна. Вискозный шелк стал вытеснять натуральный, ибо он обходился значительно дешевле. На «Красной ленте» выпуск лент из вискозы начался в 1931 году. Освоение нового вида сырья потребовало от всего коллектива большого труда, опыта и творческой выдумки.

Отчетливо осознавая, что ожидать в ближайшее время новых станков и машин не приходится, ленточники со всей серьезностью взялись за реконструкцию оборудования. Для экономии сырья был создан цех ширпотреба. Из отходов производства стали выпускать рукавицы, салфетки, банты и другие изделия.

С началом Великой Отечественной войны почти все работавшие на фабрике мужчины отправились на фронт. Их место заняли женщины. Они стремились в короткий срок освоить чисто мужские профессии, такие как помощник мастера, слесарь-ремонтировщик и другие. А наиболее способные из них заняли руководящие посты мастеров и начальников участков. Руководство комплектами было доверено ткачихам Шориной, Тереховой...Коллективы смен возглавили ткачихи Голикова, Кондакова...

Как ответственные и творческие работники проявили себя оставшиеся в те суровые годы на предприятии начальник цеха Д. И. Сухов, заместитель начальника цеха С. Г. Дьяконов, работник механической мастерской П. Г. Штукин.

Буквально на ходу, в сжатые сроки, почти все технологическое оборудование удалось перезаправить на производство хлопчатобумажных лент и тесьмы для снаряжения различных войск. Выпуск шелковых лент ограничился потребностями действующей армии в галунной и флотской ленте.

Весь коллектив ленточников перешел на двухсменный режим работы и трудился по 11 часов в сутки. Фабрика ощущала недостаток в транспорте, снова возникла топливная проблема (фабрика работала до войны на привозном угле). Своими силами коллектив заготовил большое количество дров, торфа и пня.

Ритмичную работу фабрики нарушали и перебои с подачей электроэнергии, которая в первую очередь поступала на оборонные предприятия.

Вспоминает Ефросинья Андреевна Шорина: «Трудные те были годы. Я пришла на фабрику в 41-ом, в самом начале войны. Стала учиться ткацкому мастерству. А время поджимало. Ведь фронту требовалась наша продукция. Уже через три месяца я обслуживала ткацкие станки самостоятельно. Через год я заменила призванного на фронт поммастера И. И. Соловьева. В это время у нас в цехе мужчин были единицы.»

В цехах было холодно. Работать приходилось в телогрейках и бахилах (их одевали поверх обуви, чтобы ноги не стыли). Но работники выстояли и фабрика справлялась с задачами. Фронту была нужна продукция ленточников.

В это тяжелое время на фабрике возник драмкружок, декорации рисовала Надя Котлякова. Нашлись и свои, фабричные, поэты, писавшие стихи на злобу дня. На 8-ой ленточной с рабочими делился своими обширными знаниями учитель Николай Константинович Никольский. Он также возглавил бригаду рабочих по заготовке топлива для фабрик в районе Стромыни, организовал его доставку.

Плохо было с продовольствием. Руководители и общественность фабрик много внимания отдали созданию огородных подсобных хозяйств. В самый тяжелый – 1942-й год, подсобное хозяйство дало ленточникам 40 тонн картофеля, 175 тонн капусты.

Сказывалась и нехватка рабочих кадров. Пришло много учеников. Развивалось стахановское движение. Работницы Кочнева, Шелюгова, Горбунова, Фокеева, Головина, Малинкина, Белошкурская и многие другие выполняли нормы на 150 и более процентов.

Руководили предприятием в годы войны Синицин В. Г. и Хесин Д. И. Им, а также ткачихам Н. Белошкурской, П. Кочневой и Горбуновой за работу во время войны были вручены ордена СССР.

(По материалам музея объединения «Красная лента» ).

К истории Богородско-Глуховской мануфактуры.

«В 30-х годах прошлого столетия в г. Богородске было небольшое отделение зуевской фабрики Саввы Васильевича Морозова – красильно-отбельное заведение и раздаточная контора, откуда отпускалась пряжа кустарям. В начале 40-х годов Савва Васильевич отделил своего второго сына Захара Саввича, к которому в собственность перешло богородское заведение. В 1842 году Захар перенес его из города в сельцо Глухово, называемое еще Жеребчихой, где он приобрел 180 десятин земли у помещиков Глухова и Жеребцова.

Постепенно расширяя дело, Захар Саввич в 1847 году уже построил механическую ткацкую фабрику, позднее возникла бумагопрядильная фабрика, а в 1855 году он учреждает паевое Товарищество «Компания Богородско-Глуховской мануфактуры», которое стало первым акционированным предприятием в России. После смерти Захара Саввича всеми делами заведовали его сыновья: Андрей Захарович (1821–1871) и Иван Захарович (1823–1888) Морозовы, при которых дело было расширено в значительных размерах. Они не только расширили существующие прядильную и ткацкую фабрики, но выстроили в 1870 году красильную и набивную в родовом гнезде Морозовых – в дер. Зуевой, а после смерти Андрея Захаровича Иван Захарович в 1876 году выстроил при помощи своих сыновей Давида и Арсения плисорезную и ткацкую фабрики в дер. Кузнецах, недалеко от Богородска. Зуевские предприятия в 90-х годах прошлого века были переведены на главную фабрику в Глухово, а земля с постройками была продана Товариществу Зуевской мануфактуры Н. И. Зимина.

После смерти Ивана Захаровича в 1888 году директорами мануфактуры становятся его два сына Давид Иванович (1849–1896) и Арсений Иванович (1850–1932) и племянники Константин Васильевич (1851–1901) и Евстафий Васильевич (1864-после 1917) Морозовы. Давид Иванович заведовл коммерческой, а Арсений Иванович хозяйственной частями мануфактуры, это же распределение обязанностей восприняли потом их сыновья: Николай Давидович (?–-1931), Петр Арсеньевич (1876– ?) и Сергей Арсеньевич (1877–1934), которые так же, как и их родители были предприимчивы и энергичны. В 1890 году мануфактура имела 100 тысяч прядильных веретен и 2100 механических станков. Годовая производительность была около 15 млн. рублей при 8000 рабочих на фабриках, около 1700 человек – кустарей работало на фабрику по домам. Летом на торфяных болотах было занято еще около 2300 человек. Основной капитал был только 750 тыс. руб., но запасной и др. виды более 4 млн. руб. Все это побудило Давида и Арсения Ивановичей увеличить основной капитал до 6 млн. руб. Так как им не хватала 1 млн.250 т.р., то ими был приглашен известный Кноп, который на эту сумму и купил новые паи. Таким образом, Кноп достиг своей заветной мечты стать пайщиком морозовских фабрик. До 1911 года фабрики мануфактуры работали более или менее тяжелый товар, а также ткани для крестьянского населения, а с приглашением для заведования ткацкими фабриками Григория Ивановича Гусева мануфактура начала вырабатывать для городского населения очень изящные ткани, которые вполне конкурировали с подобными заграничными. Этому, несомненно, в большой мере помогло преобразование красильного отделения мануфактуры, которым заведовал Сергей Арсеньевич Морозов при сотрудничестве с А. А. Смирновым и Б. А. Розенталем. Многолетними и плодотворными сотрудниками Морозовых были главный бухгалтер Т. М. Власов и управляющий фабриками более 50 лет Ф. А. Детинов.

В 1915 году мануфактура имела отделения: 1)бумагопрядильня с 128813 прядильными и 47190 крутильными веретенами; 2)ткацкая с 3400 механическими станками; 3)отбельная, красильная, набивная и отделочная фабрика; 4)около 10 тыс. десятин собственной земли под лесом и торфом. Число рабочих около 13 тысяч человек, а годовая выработка доходила до 22 млн. рубл. При фабрике имелось начальное училище высшего типа. Правление мануфактуры: Арсений Иванович, Петр и Сергей Арсеньевичи, Евстафий Васильевич и Николай Давидович Морозовы, Р. И. Прове и Я. А. Минц, как представитель интересов Азово-Донского банка. В этом банке была заложена часть паев Торгового дома Л. Кнопа. Коммерческой частью заведовал Н. Д. Морозов, а технической – главным образом Петр и Сергей Арсеньевичи Морозовы. Заведующим оптовой торговлей являлся А. И. Леонтьев, управляющим фабриками состоял Е. П. Свешников, а заведующим ткацкими фабриками В. А. Горбунов, который был помощником Г. И. Гусева до его смерти в 1913 году.

По количеству крутильных веретен мануфактура занимала первое место в Московском промышленном районе. Давид и Арсений Иванович Морозовы были первыми фабрикантами района, которые обратили внимание на ниточное производство. Большую роль в становлении этого производства сыграл англичанин Яков Иванович Ратклиф, который заведовал прядильней около 17 лет. После его смерти директором стал Виктор Иванович Чердынцев, который после практики на Норской мануфактуре два года провел в Англии для усовершенствования в специальности.

Для того, чтобы решить проблему обеспечения мануфактуры пряжей тонких номеров, директором-распорядителем мануфактуры Николаем Давидовичем Морозовым была приобретена прядильная фабрика Джеймса Бека в Петрограде».

(Из книги: Иоксимович Ч. М. Мануфактурная промышленность накануне Мировой войны. Вып. первый. М. 1915)

Отношение помощника начальника Московского губернского жандармского управления в Богородском и Дмитривском уездах Пирамидова товарищу прокурора Московского Окружного Суда Ковалинскому о положении рабочих на Богородско-Глуховской мануфактуре Морозова. 5 сентября 1883 г. (Приводится в сокращении)

«По поводу анонимного письма о различных злоупотреблениях на фабрике Глуховской мануфактуры в г. Богородске...мной собирались негласные сведения...Фабрика эта по экономическому положению быта рабочих и по своему благоустройству одна из лучших в уезде. Здесь имеется школа, прекрасная больница, два доктора, казармы, клуб приказчиков, для рабочих устраиваются карусели и разные игры. Вообще, казалось бы, что лучшего и нельзя желать для рабочего. Тем более, что фирма солидная и, следовательно, не имеет надобности прибегать к мелким, низким притеснениям рабочих, практикуемым на других фабриках. Между тем и здесь существуют злоупотребления, только они положительно неуловимы для правосудия. Рабочее население не благоденствует, как казалось бы, потому что весь этот блеск фабрики нисколько не улучшает их материальные средства. Заработок большинства доходит до такого минимума, что едва-едва хватает на скудное прокормление рабочего, и большинство из них – вечные должники фабриканта.

На фабрике существует лавка, в которой рабочий имеет право забирать в счет своего заработка необходимые ему продукты.

Цены ... меняются сообразно рыночным ценам, но эти всегда ниже цен на продукты фабричной лавки... Прямого запрещения покупать в городе или на стороне нет, но рабочий поставлен в такое положение, что он волей-неволей принужден брать продукты в фабричной лавке, потому что он, приходя на фабрику, не имеет ни копейки наличных денег и, кроме того, зачастую взял задаток для уплаты лежащих на нем повинностей [за землю, оставшуюся за ним в деревне], без чего он не получит паспорта, следовательно является сразу уже должником; ...а кормиться надо, и хозяйская лавка к его услугам...Доход с лавки, как говорят Морозовы, идет на устройство для рабочих разных увеселений в праздничные дни, а все-таки ведь они создаются на средства рабочих же и без их желания... Бывали случаи, что Иван Захарович Морозов..., встречая своего рабочего с кульком круп, купленных им в городе, останавливал рабочего и высыпал крупу на землю, а купившему приказывал выдать бесплатно из своей лавки...

Относительно штрафов фабрика Морозова представляет то же явление, что и везде, тот же произвол, хотя в меньшей только степени. В расчетных книжках каждого рабочего, положим, и пропечатано, за что и в каком размере полагается штраф, да ведь главное в том, кто же контролирует самое наложение штрафа? Фабрикант или приказчик. Вот тут-то и является произвол. Можно обжаловать мировому судье, и хотя бы дело решилось в пользу рабочего, то он, во-первых, уже более не работник на фабрике, как беспокойный человек, а второе, пока он будет ходить подавать прошение, да разбирательство в суде – пропадет день-другой работы, и опять штраф за прогул...

Вообще нравственный уровень фабричного люда невысок, а следовательно, и отношения их между собой не отличаются особенной гуманностью. Сказать же, чтобы Морозов или администрация фабрики руководствовались в управлении фабрикой «самосудом», как заявлено в анонимном письме, – нельзя. Арсений Иванович Морозов – человек действительно горячий и простой, и бывали случаи, что он не стеснялся ударить нагайкой подвернувшегося во время пожара, где он распоряжался, под его лошадь ротозея, но это факт незаурядный и не доказывает, чтобы Морозов в своем управлении фабрикой ставил на первом плане нагайку или розгу. Это вымысел анонима.

...злоупотребления могут быть уничтожены только введением фабричной инспекции и урегулированием отношений фабриканта к рабочему. Например, весьма важный вопрос относительно задержки фабрикантом паспортов. Этот факт родит массу неудовольствий рабочего класса...

Капитан Пирамидов»

Таблица уровня цен продуктов на рынке в Богородске и в лавке Б.-Глух. мануфактуры, 28 июля 1883 г.

(Рабочее движение в России в XIX веке. Том II. Часть вторая.
1875–1884. Б. м. 1950. С. 533–537)

Поделитесь с друзьями