«Богородская Речь», №41, воскресенье 30 сентября 1912 г.
Москва
Еженедельная политическая, экономическая, общественная и литературная газета
издания год второй
[ ЧАСТНЫЕ КОММЕРЧЕСКИЕ ОБЪЯВЛЕНИЯ ]
/«Богородская Речь», №41, воскресенье 30 сентября 1912 г ., стр. 1, 1-2, 3-4 пол./
КРЕСТЬЯНЕ В ЗЕМСТВЕ (См. №40)
II
Трудно говорить о крестьянстве, как о чем-то цельном. Помимо экономического «расслоения», сказывается и разница пламенного типа: неодинаковый социальный тип представляют и неодинаковый кругозор имеют украинский «хохол», и бой кий ярославец или москвич, не знавшие крепостного ярма пермяк и сибиряк и т.п. Но устойчивый полицейско-дворянский курс сумел значительно нивелировать и объединить в одном настроении самые разнородные элементы крестьянства. Настроение, конечно, оппозиционное. И вот, первые же более свободные земские выборы по закону 6-го октября 1906 г . отметили появление на земском горизонте новой, чисто крестьянской, партии с довольно определенным настроением. В отличие от прежних земско-народнических течений, призывавших все сословия к самообложению во имя интересов «меньшого брата», новая партия - или пока еще течение - инстинктивно приближается к классовой точке зрения. Конечно, не закон 6-го октября вызвал это течение, так как он сам явился следствием предшествовавших событий, но он, несомненно, поможет тому неизбежному, что должно окончательно оформиться в грядущем рано или поздно волостном земстве. В некоторых северных и восточных губерниях (Кострома, Вологда, Пермь, Вятка, Саратов, Тверь) прошедшие в земство уже без губернаторского утверждения крестьяне начали ревниво отстаивать свои крестьянские интересы, насколько они таковые поняли. Особенно ярка была борьба в Вологодском уездном земстве, где крестьяне, опираясь на вновь произведенную губернским статистическим бюро оценку земель, пытались отменить старую, недобросовестную, пристрастную к помещичьим интересам расценку земель для земского обложения. Старая расценка была отменена, и принята новая, несмотря на все протесты дворянского меньшинства, несмотря на то, что взбешенные аграрии демонстративно оставили зал заседания в безуспешной попытке сорвать собрание. Конечно, губернское присутствие отменило все постановления мужицкого собрания, и новая расценка, стоившая губернскому земству много труда, времени и более 2000 рублей денег, пропала даром. Миг победы крестьянской партии сменился длительным поражением. Аналогичные факты имели место в земских собраниях Пермской губернии. Здесь «крестьянский интерес» зачастую был понимаем иногда даже слишком примитивно: крестьянские избранники получали словесные наказы « земские налоги», и прежний реакционный лозунг аграриев: «сокращение земской сметы», - стал появляться и на крестьянских знаменах. Дело доходило до того, что и «третий земский элемент» начал, было, приунывать, так как новое течение грозило приостановкою культурных начинаний земства. Конечно, гласные от крестьян, поработав год-другой в сметной земской комиссии, делались, обыкновенно, горячими сторонниками земских ассигновок на земскую школу, медицину и проч.; но оставшаяся за стенами земского собрания масса продолжала бурлить и требовать полегчения. Пришлось с благословения начальства (напр., в Верхотурском уезде) созывать специальные собрания крестьянских выборщиков от волостей для обсуждения земских вопросов и, главным образом, для ознакомления с земскими сметами доходов и расходов. Собрания эти были очень продуктивны не только в смысле примирения крестьян с земскою сметою (это достигалось легко, как только крестьянам толково объясняли механику земского дела), но еще и в смысле большего и сознательного объединения на вопросах более общего характера. В этом последнем результате заключалась, конечно, и разгадка, почему эти собрания быстро отцвели, не успев расцвести. Взамен их начало развиваться новое явление земской жизни - земская популярная литература. До сих пор земские сборники являли собою Томы сухих деловых сведений и цифр, теперь их стараются «пустить в народ», - и самые реакционные и бюрократические земства принуждены печатать и распространять брошюры на темы о том, «что такое земство, и что оно делает», «что такое агрономия» и т.п. Это есть «доказательство от противного» того воздействия, которое начинает оказывать на земство крестьянство. Нынешним земцам-цензовикам приходится искать благоволения суровых критиков, крепко держащихся за карман, - с трудом проламываться сквозь лед мужицкого скептицизма.
Земская жизнь идет медленно, и этот переходный процесс тянется и по сии дни. Крестьянская мысль в земстве, по условиям времени, развивается трудно. По-прежнему, главным моментом возбуждения такой мысли являются земские выборы. В этом году выборы происходят в 12 земских губерниях. И вот уже имеются сведения о том, что кое-где на местах выборщики успели обменяться мыслями по поводу предстоящих земских дел и относительно пригодности кандидатов в гласные. Широко поставить это дело не удалось, хотя и существовала в земских кругах мысль использовать для земских выборов опыт предвыборных кампаний в Госуд. Думу - с платформами, избирательными речами и пр. Там, где предвыборный обмен мыслей оказался возможен (напр., в Вятской губ.), он отразился усилением сознательного отношения крестьян к земским делам и людям, но констатировал также и большую темноту крестьянскую. По сведениям «Речи» и «Земского Дела» в большинстве случаев выборы от крестьян по Тверской, Московской и Вятской губерниям прошли сознательно и дали прогрессивных гласных, на юге - хуже. Но любопытно, как расценивались кандидаты на предвыборных собраниях. Обыкновенно, ставился общий вопрос: защищал ли такой-то крестьянский гласный интересы крестьян в земстве? - и самая постановка вопроса в такой форме являлась характерной. Проваливая кандидатов, мотивировали это «слабой защитой» таких интересов: не посещал земских собраний, слишком поддавался разным влияниям, не препятствовал увеличению земских сборов. Этот последний мотив - увы! - продолжал играть довольно видную роль, и газеты с прискорбием отмечают, что из-за него забаллотированными оказались некоторые весьма дельные и прогрессивные гласные…
Известный корректив к такому узкому пониманию крестьянского интереса составляют заявления, все чаще вносимые в земские собрания от имени крестьянских же кооперативных организаций, участковых попечительств (где эти последние еще удержались от времен недавнего общественного оживления), сельскохозяйственных обществ , являющихся суррогатом мелкой земской единицы. Одни из них требуют преобразования церковно-приходской школы в земскую, другие - открытия нового врачебного пункта и т.д. Требования эти, обыкновенно, лишены чисто сословного или классового оттенка, они возникают на почве неудовлетворения какой-либо общей вопиющей нужды; но известные симпатия и в них иногда чуются, как, напр., в довольно единодушных заявлениях о неудовлетворительности церковно-приходских школ.
Писать историю всех таких попыток еще рано, - они только назревают. Но для местной печати уже вполне своевременно обратить на них внимание, как на начало крупного процесса, которому еще суждено внести свое слово в земскую жизнь, особенно, когда он вольется в русло долгожданной, старательно отодвигаемой и все же неизбежной мелкой земской единицы.
С. Лисенко.
/«Богородская Речь», №41, воскресенье 30 сентября 1912 г ., стр. 1, 1-4 пол./
ВЫБОРЫ В ГОСУДАРСТВЕННУЮ ДУМУ
Предвыборное собрание.
25 сентября в помещении городского самоуправления состоялось предвыборное собрание по 2-му городскому съезду, устроенное Е.Р. Богдановым. Нелишне отметить, что лишь за несколько дней перед тем городской староста отказался дать помещение для устройства собрания И.В. Антонову. Явилось около 200 избирателей.
Собрание открыл устроитель, предполагая сначала высказаться вообще на тему о том, чего страна ожидает от Государственной Думы, а затем перейти к обсуждению кандидатур.
По общим политическим вопросам говорили П.А. Будрин, В.М. Белышев, г. Сидоров, Н.М. Суходрев и Ф.Ф. Образцов. Никто из ораторов, по-видимому, не приготовился к выступлению, вследствие поздней расклейки афиш, и все говорившие ограничились коротенькими напоминаниями о необходимости проведения в жизнь начал, возвещенных в манифесте 17 октября 1905 г .
Н.М. Суходрев, оговорившись, что ему приходится быть особенно острожным, как кандидату в выборщики от партии народной свободы, ввиду возможности исключения из списков, говорил о том, что при избирательном указе 3 июня 1907 г . большинство в Думе всегда будет принадлежать попам и правым дворянам-помещикам; необходимо изменение избирательного закона, чтобы в Думу попали сторонники широких реформ, обещанных в 1905 году; но и они лишь тогда будут в состоянии что-нибудь сделать для страны, если их законодательная деятельность будет опираться на организованные общественные силы. Отсюда вторая задача - добиваться отмены усиленной охраны и прочих исключительных положений, парализующих свободную самостоятельность граждан. Наконец, третья важнейшая задача - реформа Государственного Совета, который сейчас, состоя наполовину из назначенных членов и потому, не будучи самостоятельным, тормозит даже самые скромные начинания Государственной Думы.
Затем Е.Р. Богданов говорил о нуждах народного образования.
Затем перешли к обсуждению кандидатур и часа полтора говорили исключительно о Н.М. Суходреве. Темою для речей служила опять все та же история богородского общества потребителей, вдохновившая гг. Сусунова, Белышева, Сидорова, Будрина и Богданова. Последний, впрочем, выдвинул еще два обвинительных пункта: одностороннее «антиобщественное» ведение «Богородской Речи», умалчивающей о жизни Глуховской м-ры, и напечатание в газетах сообщения о том, что прогрессисты постановили голосовать за Н.М. Суходрева. «Я тоже прогрессист, - говорил г. Богданов, - но никакого постановления не делал».
Н.М. Суходрев в подтверждение первого обвинения требовал от Богданова указания отрицательных явлений глуховской жизни, замолчанных «Богородскою Речью». Е.Р. Богданов ничего указать не мог.
По второму пункту Н.М. Суходрев объяснил, что «Русские Ведомости» под «прогрессистами» разумеют кадетов. В совещании к.-д., на котором постановлено голосовать за г. Суходрева, был приглашен и Е.Р. Богданов, но не явился.
В защиту кандидатуры Н.М. Суходрева говорили Ф.Ф. Образцов, С.М. Герасимов и В.П. Смирнов, в теплых выражениях упоминавшие значение г. Суходрева для общественной жизни уезда за последние 7 лет. Большинство собрания сочувственно отзывалось на эти речи.
В конце собрания группа педагогов выдвинула кандидатуру Е.Р. Богданова, не встретившую поддержки.
/«Богородская Речь», №41, воскресенье 30 сентября 1912 г ., стр. 1, 3-4 пол. - стр. 2, 1 пол./
Кто он?
Новый кандидат по 2-му городскому съезду, рекомендованный группой педагогов, Е.Р. Богданов когда-то был кадетом, сначала явным, потом тайным.
Сам себя он считает только прогрессистом.
Выдвинули его представители политического направления левые к.-д.
Тотчас после предвыборного собрания он сам написал две корреспонденции в московские газеты: в октябристском «Голосе Москвы» (№222 от 27 сентября) он себя называет «умеренным» (далеко ли это от черносотенства?), а в левой «Трудовой Копейке» (№229 от 27-го сентября) благоразумно умалчивает об «умеренности» своих убеждений, или, иначе сказать, прямо обманывает газету.
Кто же вы на самом деле, «работник в просветительных обществах города»? Ведь даже Азеф имел только две шкуры.
/«Богородская Речь», №41, воскресенье 30 сентября 1912 г ., стр. 2, 1 пол./
Съезд землевладельцев.
27 сентября на съезде землевладельцев для избрания 6 выборщиков явилось 45 избирателей:
1) 5 дворян: Н.И. Андросов, В.Н. и Н.Н. Кисель-Загорянские, С.Н. Кологривов и А.Д. Самарин;
2) 19 не-дворян: И.П. Брунов, В.И. Брунов, Н.Д. Карнеев, П.Ф. Копейкин-Серебряков, К.В. Клопов, А.И., П.А., С.А., Е.В. и Н.Д. Морозовы, Н.С. Мойкин, В.В. Прохоров, Н.М. Суходрев, И.И., В.И. и Н.И. Соловьевы, Н.П. Федотов, О.М. Миронов и А.П. Брунов;
3) 21 священник из 23 избранных на предварительном съезде, причем не явились на выборы о. А.А. Холмогоров и о. И.А. Кротков, оба благочинные.
Пред началом выборов стало известно, что между священниками и дворянами существует соглашение, по которому в выборщики избираются гг. Андросов, Н.Н. Кисель-Загорянский, Кологривов и Самарин и два священника о. К. Голубев и о. С. Соколов. Вслед за тем А.Д. Самарин свое место уступил И.И. Соловьеву.
Между тем, распределение землевладения между перечисленными тремя группами представляется в следующем виде:
Группа промышленников, считая себя вправе претендовать на 3 места выборщиков, через И.И. Соловьева предложила дворянам уступить ей 2 места, но получила отказ. Ясно было, что черный блок имеет 29 голосов (21 священник, 5 дворян и 3 брата Соловьевы), и прогрессивной группе провести никого не придется.
Выборы являлись простою комедией, в которой притом свободно действовали только дворяне, а священники не имели своей воли и, находясь под террором со стороны Глуховского о. Симеона Чичикова, были принуждены голосовать за навязанных им кандидатов, а не за лиц, свободно избранных на совещаниях. При таких условиях возникла среди прогрессистов мысль об уходе с выборов.
При подаче записок все священники подали заранее отпечатанные на гектографе записки с 6 фамилиями, как выше сказано. Промышленники писали Морозова И.Д. (приславшего письменное заявление о желании баллотироваться), В.И. Брунова, Ф.М. Миронова, П.В. Клопова, П.А. Морозова и Н.Д. Карнеева.
Подсчет записок дал следующие результаты. Кандидаты черного блока получили 29-31 записку, кандидаты промышленников 14-16 записок.
Промышленники устроили совещание, на котором несколько человек решили не участвовать в выборах и удалиться. Но когда они стали просить председателя съезда Н.Н. Кисель-Загорянского занести в протокол об отказе, и г. Загорянский совершенно незаконно в этой просьбе отказал, тогда было решено подать коллективное заявление и уйти. Тотчас было написано заявление, подписано, и 15 избирателей не-дворян (все, кроме трех братьев Соловьевых, Н.Д. Карнеева и Н.П. Федотова) покинули выборы.
Оставшиеся 31 могильщиков народных чаяний быстро сделало свое скверное дело.
В выборщики избраны: Н.И. Андросов, Н.Н. Кисель-Загорянский, С.Н. Кологривов, И. Соловьев, о. К. Голубев и о. С. Соколов , почти единогласно.
И.Д. Морозов, снять избирательный ящик которого оказалось уже невозможно, был забаллотирован.
/«Богородская Речь», №41, воскресенье 30 сентября 1912 г ., стр. 2, 1-3 пол./
Первый городской съезд.
27 сентября на первый городской съезд явились 191 избиратель. На частном совещании перед выборами кандидатом большинство называло Федора Андреевича Детинова, бывшего выборщиком и в 1907 году. П.С. Кочетов (правый) усиленно ратовал за А.В. Пойменова (прогрессист).
Ровно в 12 ч. дня приступили к выборам. На баллотировке был предложен один Ф.А. Детинов , получивший при баллотировке 140 избирательных шаров.
Более никто не баллотировался.
/«Богородская Речь», №41, воскресенье 30 сентября 1912 г ., стр. 2, 3 пол./
Второй городской съезд.
28 сентября на выборах по 2-му городскому съезду явились 853 избирателя из общего числа по уезду 2344, т.е. почти на 250 менее, чем в 1907 году. В 9 часов вечера урны были опечатаны и оставлены под охраной до утра.
/«Богородская Речь», №41, воскресенье 30 сентября 1912 г ., стр. 2, 3 пол./
Результаты выборов по 2-му съезду.
В субботу 29-го выяснились результаты выборов по 2-му съезду. Всех записок было подано 850. Из них 65 записок забракованы. Наибольшее число записок получил Н.М. Суходрев - 360. Затем И.И. Четунов - 75 и Е.Р. Богданов - 54. Таким образом, в выборщики по второму съезду прошел Н.М. Суходрев.
/«Богородская Речь», №41, воскресенье 30 сентября 1912 г ., стр. 2, 3 пол./
Выборы от крестьян.
27 сентября были назначены выборы от крестьян выборщика в Государственную Думу. Все уполномоченные были оповещены об этом повестками, подписанными Н.Н. Кисель-Загорянским.
Большая часть уполномоченных приехала к назначенному часу, и узнав, что выборы перенесены на 30 сентября, просили часть уполномоченных выяснить причину переноса дня выборов. Несколько человек уполномоченных отправились к предводителю дворянства Н.Н. Кисель-Загорянскому, Кисель-Загорянский, выслушав их, велел подождать и приблизительно через ? часа объявил через курьера, что они могут идти. Тогда часть уполномоченных по телефону попросила Н.Н. Кисель-Загорянского разрешить устроить в старом помещении земской управы предвыборное собрание в 8 часов утра 30 сентября. В этой просьбе им было отказано, причем Н.Н. Кисель-Загорянский ссылался на закон, запрещающий, будто бы, предвыборные собрания крестьянам.
Получив отказ, крестьяне приняли предложение Г.А. Кобякова устроить предвыборное собрание в его квартире, о чем и подали заявление уездному исправнику кн. Вадбольскому.
Итак, предвыборное собрание будет происходить сегодня в 8 часов утра в помещении конторы редакции газеты «Богородская Речь». Устроителями собрания являются гг. Колонин, Казанцев и Рыжов.
/«Богородская Речь», №41, воскресенье 30 сентября 1912 г ., стр. 2, 3-4 пол./
Какой пассаж!
27 сентября здесь избран в выборщики по I съезду Василий Васильевич Болдин, - как принято выражаться, правый.
Результат совершенно неожиданный: до самого дня и часа выборов никто не называл г. Болдина в качестве кандидата в выборщики. Случилось же это так. На съезд явилось 102 человека, т.е. ? избирателей. Отсутствующий г. Краснов не прислал заявления о желании баллотироваться, - значит, не оказалось лица, около которого могло бы объединиться дружно большинство избирателей. Из числа присутствовавших были указаны в кандидаты: гг. Глинков и Ефимов - прогрессисты, г. Доброклонский и священник о. Иоанн Кротков - правые. Присутствие на съезде старца о. Иоанна и его желание баллотироваться привело избирателей в удивление, для самого же кандидата это не было удивительно, так как выставить свою кандидатуру ему было приказано. Гг. Глинков и Ефимов получили почти одинаковое число голосов: первый 44, второй - 42. Правые, г. Доброклонский и о. Иоанн тоже почти одинаковое число: первый - 24 и второй - 26, что указывало на то обстоятельство, что правые вместе с присутствующими духовными лицами, или, вернее, духовные лица, вместе с подготовленными ими правыми, составляли приблизительно ? избирательного собрания.
Так как никто из указанных лиц не получил абсолютного большинства голосов, то был намечен другой ряд кандидатов: гг. Болдин, Сикачев, Прошенков и еще одно лицо с мало известной фамилией. Последние двое получили ничтожное число голосов, г. Сикачев (прогрессист) получил 52 голоса и г. Болдин - 54. Таким образом, восторжествовал г. Болдин.
Нужно отметить, что ? собрания были настроены явно прогрессивно, что сказалось на числе голосов, поданных за г. Сикачева, хотя г. Сикачев, владелец химического завода, известен лишь в качестве прогрессивно мыслящего человека, но ни по своим деловым связям, ни по общественной деятельности никогда здесь не выдвигался на первое место. Г. Болдин - крупный торговец, имеет обширные знакомства и принимает деятельное участие в местных делах благотворительно-церковного характера. Среди населения он считается человеком весьма порядочным.
Кто таков г. Болдин в действительности по своим политическим убеждениям? В 1905 г . он принадлежал к одной из существовавших тогда правых организаций, из которой, однако, впоследствии вышел. В настоящее время он состоит председателем комитета по постройке часовни-памятника в память 1812 г ., председателем общества хоругвеносцев и т.п. На избирательном собрании его кандидатура была выдвинута правыми при сильнейшей поддержке (читай - давлении) духовенства. Но дело в том, что «с пятого года», когда буржуазный класс был напуган беспорядками, утекло много воды, и г. Болдин с тех пор политически значительно вырос. Рассчитывающее на него духовенство может сильно ошибиться в нем. Люди промышленного класса обладают здравым смыслом, охотно платят духовенству за требы, но своих практических дел ему не вручают! Такие люди, как г. Болдин, собственно говоря, имеют известные политические склонности, но не мировоззрение, и в общественных делах поступают, во-первых, в силу оценки данного положения, и, во-вторых, по известному доверию к определенным лицам. Чтобы г. Болдин как купец стал бы выбирать в члены Госуд. Думы священников - в это решительно не верится.
Об общих итогах государственных выборов, об уполномоченном от рабочих, о том, как здесь бездеятельно прошли предвыборные дни, о феноменальной лени здешней интеллигенции и об ее позорном равнодушии к политическим вопросам, - обо всем этом напишу в следующий раз.
/«Богородская Речь», №41, воскресенье 30 сентября 1912 г ., стр. 2, 3 пол. - стр. 3, 1 пол./
ОЧЕРКИ ЗЕМСКОЙ ЖИЗНИ
Школьное дело
Земство должно быть коренным образом реформировано, - вот мысль, которая напрашивается при знакомстве с земским делом. Первоначальный план земских учреждений был создан еще тогда, когда земского дела и в помине не было, когда школы, больницы, агрономия существовали как сладкие мечты либералов. Тогда в уезде существовал единственный культурный слой - дворянство, весьма значительный по своему численному составу. Законодатель волей-неволей должен был строить здание земских учреждений из того материала, который находил на местах.
Теперь… Одних училищ в Богородском уезде больше сотни; дворянство в смысле образования передвинулось на задний план; от дворянских усадеб остались одни благородные тени, а бывшие владельцы их рассеялись по лицу земли; число дворян Богородского уезда можно перечесть по пальцам одного из гг. Самариных… Выражаясь образно, под навесом сложен миллионный товар, а самый навес на гнилых подпорках и накрыт гнилой соломой; хозяина нет, а вместо него распоряжаются какие-то субъекты с бору да с сосенки…
И в Думе, и на земских собраниях, и за чашкой чая в помещичьих усадьбах ведутся разговоры об опасности, грозящей от влияния на земские дела «третьего элемента», т.е. врачей, учителей, агрономов… В переводе на честный, правдивый язык это значит: нужно удержать власть над земским делом в дворянских руках, удержать во что бы то ни стало, вопреки логике и истории, в противность насущным интересам страны. Пусть современные дворяне даже и не проживают в своих именьицах, не занимаются хозяйством и никакого фактического отношения к хозяйственно-земской жизни не сохранили; пусть они пребывают на службе во всех ведомствах, до винной монополии включительно; но все же они дворяне, «их предки Рим спасли», а потому в убыток земле родной пусть они властвуют над всей земщиной! Но «письмена горят на стене», кроме логики дворянских мозгов, существует еще неотвратимая логика жизни, которая - увы! - постепенно будет оттирать гг. Кисель-Загорянских от кормила правления земским делом.
Чехов в беседе с друзьями однажды воскликнул: «послушайте: у нас через десять лет будет конституция!» Это было сказаны в мрачные дни реакции, когда, казалось, общественный прогресс навсегда погребен под пятой всемогущего Плеве. Но конституция пришла еще скорее, чем предсказывал знаменитый писатель. И под давлением необычайно осложнившейся земской жизни господство дворян рухнет скорее, чем предполагают богородские политиканы, подносящие с хитростью лисиц адресы о сохранении того, что осуждено историей.
При всеобщем обучении, значит, через несколько лет в Московской губ. будет 1.400 школ с трехтысячной армией учителей. В Богородском уезде в прошлом году было 102 училища с 187 лицами преподавательского персонала; при всеобщем обучении эти цифры, вероятно, придется удвоить.
Ну-ка, кто справится с этим делом? Уж не господин ли Кисель-Загорянский? Но, ведь, и теперь школьное дело ведется не им, а отчасти тем же презренным «третьим элементом», а отчасти идет само по себе, по воле Божьей, в силу инерции. Но кое-как, как лапти плетут, теперь мудрено вести даже управление дворянскими имениями, - как раз коршун, т.е. дворянский банк, налетит; а разве потерпит жизнь, чтобы сложное общественное дело, поглощающее громадные средства бедного народа, велось на бухарский манер?! Кроме хозяйственной части, существует еще часть образовательная, - кто будет регулировать, направлять образовательную часть? Опять г. Кисель-Загорянский? Да что он - прославленный педагог, что ли? Дистервег, Ушинский? Или образование поведет училищный совет с исправником в качестве непременного члена?
В школьном деле следует различать две составные части: душу - воспитательно-учебную сторону, и тело - сторону хозяйственно-материальную. Недостаточно настроить школ; необходимо, чтобы они оказывали влияние на рост духовной культуры страны. Турция грамотна; Китай грамотен; у нас в Казанской губ. мусульмане сплошь грамотны по-арабски. Но грамотность мусульман и китайцев - не орудие прогресса, а орудие отупения народных масс. Введите у нас обязательное всеобщее обучение, вместо образования введите учебную муштру, не давая народу положительного знания, не развивая его ума, и турецкая школа готова, и затраты на школу окажутся непроизводительными. У нас любят, как попугаи, повторять - «всеобщее обучение», забывая, что оно может оказаться камнем вместо хлеба. Необходимо руководство внутренним строем, внутренней жизнью народной школы, а это доступно только организованному народному учительству - и никому и нему больше. На первых порах необходимо учреждение учительских порайонных и уездных съездов в виде закономерно действующих совещаний, имеющих задачей регулировать жизнь школы; далее, необходимо учреждение учительских советов, наподобие нынешних санитарных советов.
- Но, ведь, это же целая революция, - скажет обыватель, - что де тогда будут делать нынешние руководители народным образованием? - Всяк займется собственным делом, - отвечу я, - кн. Вадбольский углубится исключительно в дела полицейские, г. Окоемов займется проверкой протоколов учительских собраний, г. Кисель-Загорянский будет списывать прописные истины о необходимости щадить самолюбие корпорации врачей, г. Самарин будет садить капусту…
В земских школах Богород. у. девочек учится вдвое меньше, чем мальчиков, - факт, над которым не мешает задуматься гг. преподавателям. Инертную толщу крестьянства можно сдвинуть с места и толкнуть вперед удастся лишь тогда, когда косная женщина-крестьянка будет стоять на одной степени умственного развития со своим мужем. Если бы гг. учащие с особенной любовью и заботливостью относились к девочкам, то едва ли бы это ускользнуло бы от внимания населения, и тогда матери-крестьянки забыли бы все предупреждения против «женского образования».
Школе не удалось еще выбиться из-под тяготеющих над ней неблагоприятных обстоятельств. В школы Аксеновской вол. поступило в прошлом году 70 человек, выбыло в течение года 24 челов., и кончило курс из числа 141 учащихся во всех трех отделениях только 13 человек. Таким образом, приходится констатировать большой процент выбывающих до окончания курса. Интересно бы знать, существуют в уезде коллективные попечительства на основании закона, изданного при министре Кауфмане, или нет? Если существуют, - в чем выражается деятельность таких попечительств? Задача попечительств и заключается в борьбе с неблагоприятными условиями, парализующими образовательное влияние школы.
Училищный совет назначил в прошлом году награды 43 учителям за успешное преподавание, - назначил из чужого кармана, т.е. из земских средств. Это говорит о ненормальности правового положения, в которое поставлено земство по отношению к училищному совету. Награды должны назначаться земским собранием по представлению членов училищного совета от земства.
Наше богородское земство с особенною заботливостью культивирует постановку церковного пения в школах. Его старания можно бы приветствовать, если бы культивировалось вообще пение в школах, а не исключительно церковное пение.
Воззрение, что в народной школе имеет место лишь церковное пение, - это пережиток конфессиональной системы. Допуская в своих школах лишь церковное пение, земство отступает от идеи земской школы, приближая ее к церковно-приходской. Земская школа тем-то и дорога, что она ближе подходит по своему строю к тем требованиям, которые ставит школе современная педагогическая мысль. Проводится глубокое различие между школой образовательной, европейской, и школой древнерусской, мусульманской и проч. Образовательная школа вся построена на психологии, на соответствии учебно-воспитательной системы с психофизическими потребностями учащегося. Школа старого типа, бытовая, не считается ни с душой, ни с телом ученика и гнет его насильственно под свою мерку. Такая школа не интересуется знать, посильно ли детям бремя, наложенное на них стремлением образовать из них потешные войска, или не вселит ли в детские души отвращения и к пению, и к богослужению насильственное принуждение их петь в церкви нотные литургии. Такая школа сгибает учеников в бараний рог, как хозяин башмачной мастерской своих «мальчиков».
Но общеобразовательная школа не башмачная мастерская, а «мастерская гуманности», как сказал великий педагог Коменский. Поэтому-то нужно ее оберегать и от фельдфебелей, и от дьячков. Если к земской школе будет применяться политический принцип октябризма - «что прикажете» и «как вам будет угодно», то из-за нее нечего копья ломать: пусть она переходит в ведение монахов и пусть красуется над ней надпись «церковно-приходская школа». Не все ли равно?
Что касается пения, то оно в школе должно подчиняться требованиям наравне со всеми другими учебными предметами. Например, преподавание арифметики ведется так, чтобы оно было интересно, занимательно для детей и развивало соответственную область ума. Вот таким же образом ведется школах западной Европы и пение: прежде всего, разучиваются детские песенки, которые распеваются среди классных занятий для отдыха. Самая система преподавания конструируется так, чтобы она соответствовала естественному развитию музыкальных способностей личности. А вот как делается у нас в Богород. уезде: приготовить к такому-то сроку «концерт» такой-то № из сочинения Бортнянского! Все равно, что пройти к такому-то сроку ружейные приемы с малышами! Эта педагогика не европейская, а азиатская.
Интересно отметить одну подробность устраиваемых курсов пения: земство обязано еще платить «наблюдателю» курсов, который решительно ни на что не нужен, и роль которого сводится к роли статиста. Но так полагается по уставу. Что бы нашим членам Думы походатайствовать об изменении стеснительных условий? «Но счастливые глухи к добру». А ученики приготовительного класса, господа октябристы, очень счастливые люди, хотя октябризм сам по себе есть величайшее несчастие.
Другая интересная подробность в постановке пения - это приглашение особого «ревизора» для постоянного наблюдения за пением в школах и для возможного руководительства преподавателями. Это удачная мера, которой принадлежит будущее. Очень скоро под давлением обстоятельств земства потребуют права приглашать специалистов-руководителей учебно-воспитательным делом, так как многолетним опытом засвидетельствовано, что правительственные инспектора - это одна пустая солома на гумне просвещения.
«Ревизор» по части пения г. Дмитрий Зарин оказался человеком с преувеличенным мнением о своей особе и… бестактным. В своей записке, приложенной к печатному докладу земской управы, он, что называется, разнес двух учителей - гг. Добровольского и Розанова, по-видимому, только потому, что указанные лица излишне пооткровенничали с г. «ревизором», тогда как для всякого рода ревизоров, начиная с Хлестакова, следует иметь про запас камень за пазухой. Но ведь и у г. Зарина найдется ахиллесова пята. Он, например, советует не спешить с обязательным введением программы по пению, потому что «законы исторического развития народно-музыкальной литературы в настоящее время исследованы только отчасти»! Сколько же времени придется ждать, пока эти законы будут целиком раскрыты? Сто лет? - В другом месте г. Зарин говорит: «У слушателей замечалось отсутствие почти всяких знаний о различии в исторической жизни ребенка и взрослого». Если здесь нет грубой опечатки, то это выражение бессмысленно. Знаете ли, г. Зарин, немецкую пословицу: не бросай камешки тот, кто живет под стеклянной крышей?
И. Нежданов.
/«Богородская Речь», №41, воскресенье 30 сентября 1912 г ., стр. 2, 1-4 пол. - стр. 3, 1-4 пол./
БОГОРОДСК
БОГОРОДСКОЕ ОБЩЕСТВО ПОТРЕБИТЕЛЕЙ
В воскресенье 23 сентября состоялось собрание бывших членов закрытого губернатором богородского общества потребителей. Собрание это было созвано Э.А. Зубелевичем, которого губернатор удостоил назначением на должность председателя ликвидационной комиссии, взамен переехавшего в Москву Н.А. Зварковского. На собрание явилось 35 бывших членов (из 300), избравших председателем В.М. Белышева и секретарем Г.И. Дроздова, который - кстати сказать - сидел за столом неизвестно для чего, а когда пришло время записывать предлагаемые резолюции, то оказался весьма малограмотным, и пришлось просить другое лицо взять на себя секретарские обязанности.
Э.А. Зубелевич прочел рапорт производившего в 1909 году ревизию чиновника Аврорина, который, отмечая единоличное управление со стороны Н.М. Суходрева делами общества, неаккуратное ведение отчетности и отсутствие некоторых книг, препятствующих сделать правильный баланс, в то же время указывал на то, что при громадных расходах общества, торговые операции должны были давать убыток, вследствие незначительности накладываемых процентов на покупную стоимость товаров, а также на то, что гг. члены старались как можно больше забрать товаров в кредит.
К этому Э.А. Зубелевич добавил, что Н.М. Суходрев отказался иметь дело с назначенною еще в конце 1908 года ликвидационною комиссиею и до сего времени не дал отчета по ликвидации магазина, а потому г. Зубелевич предложил собранию не более и не менее, как предать г. Суходрева уголовному и гражданскому суду.
Н.М. Суходрев, подтверждая еще раз все напечатанное в №38 «Богор. Речи» по поводу дел общества, возражал по поводу тенденциозных замечаний рапорта Аврорина: оправдательные документы все имеются налицо, за исключением незначительных расходов, менее рубля, на которые обычно не берутся расписки; все записи сделаны правильно, и если есть в книгах не по форме сделанные поправки, то это вина конторщика, да и нет в этом большой беды, ибо записи оправдываются документами; что по кассовой книге расход превышает доход, ничего удивительного нет, так как дело давало убыток, и ему, г. Суходреву, приходилось ежемесячно давать свои деньги на покрытие расходов, но эти деньги по кассе, вероятно, не заприходованы; свои личные векселя Н.М. Суходрев выдавал в обеспечение аккуратной уплаты поставщикам за товары, и ничего в этом неправильного нет; отмечаемая Аврориным цифра долга за Н.М. Суходревом за взятые продукты около 1.100 р., нисколько не удивительна, если принять во внимание, что общество должно ему, Суходреву, более 10.000 рублей; совершенно правильно указывает Аврорин на задолженность членов, как на одну из причин неудачи дела; гг. члены, положительно, растащили основной капитал общества: капитал этот равен 8.500 рублей, а члены должны за товар 7.164 рубля. Например, 6 членов назначенной губернатором ликвидационной комиссии (в том числе, и гг. Зубелевич, Белышев, Богданов и Дроздов) имеют всего 85 руб. паевых взносов, а должны за товар 95 р. 86 к.
В заключение Н.М. Суходрев сообщил, что закрытие общества со стороны губернатора и министра было деянием незаконным, которое и было им обжаловано в сенат. Само собою разумеется, что пока 3 года дело валялось в сенате, он, Суходрев, не мог иметь никакого дела с ликвидационной комиссией, признаваемой им незаконной. Теперь, когда сенат решил дело не в его пользу, он, хотя и подал на сенат жалобу, но считает себя обязанным представить о ликвидации магазина; впрочем, комиссия могла бы и сама собрать все нужные сведения, если бы дала себе труд списаться с поставщиками и запросить их, на какую сумму они обратно получили товаров покрытия общества; по получении этих сведений комиссия может составить отчет и баланс.
Происходившие затем прения принимали временами страстный характер. Е.Р. Богданов и В.М. Белышев поддерживали Э.А. Зубелевича и уверяли, будто по имеющимся книгам нельзя составить отчета и баланса. Зубелевич, видя, что собрание не поддержит его предложения, стал ссылаться на заявление гг. Богданова и Белышева и на отказ Н.М. Суходрева составить отчет, и с иронией предлагал предать дело забвению.
Всем этим господам, преследовавшим, как потом оказалось, совсем другую цель, возражали Н.М. Суходрев, П.И. Корженевский, А.Е. Чернобровин, С.М. Герасимов, А.К. Еремин и другие.
Н.М. Суходрев указал, что Зубелевич передергивает его слова; он, Суходрев, считает себя обязанным дать отчет по ликвидации магазина, но составить общий отчет не может, потому что книги находятся не у него, а у ликвидационной комиссии.
А.К. Еремин указал на то, что в июле ликвидационная комиссия под председательством Н.А. Зварковского постановила дать 6-тимесячный срок для представления отчета по ликвидации магазина; срок этот наступает только в январе 1913 года, и потому является весьма странным, что новый председатель ликвидационной комиссии Зубелевич созывает новое собрание для перерешения вопроса, даже не посоветовавшись с самою комиссиею.
П.И. Корженевский отмечает, что Зубелевич, с такой злобой обрушивающийся на Н.М. Суходрева за единоличное ведение дел общества, сам же применяет такой же прием управления, самочинно созывает собрание и совершенно игнорирует комиссию, во главе которой его поставил губернатор.
Затем собрание потребовало от членов комиссии гг. Богданова и Белышева протоколов ее заседаний, но оказалось, что за 4 года комиссия решительно ничего не делала, и никаких протоколов не имеется.
Прения эти, по-видимому, порядочно наскучили собранию, которое и начло понемногу расходиться. Видя, что затеянный ими поход срывается, потянулись к выходу и гг. Зубелевич и Богданов.
В.М. Белышеву ничего более не оставалось, как объявить собрание закрытым.
По поводу устройства этого собрания удалось установить следующее: не так давно один из богородских полицейских чиновников приглашал к себе некоторых членов общества и предлагал им подать жалобу на Н.М. Суходрева, обещая по получении жалобы его арестовать.
попытаться исключить г. Суходрева из списков, или просто устроить перед выборами скандал. Предприятие это не удалось. Тогда появилось на сцену другое: Э.А. Зубелевич спешно губернатором был назначен председателем комиссии, и, ни разу ее не собрав и не спросясь, созвал от ее имени собрание.
/«Богородская Речь», №41, воскресенье 30 сентября 1912 г ., стр. 3, 1-3 пол./
ВЫЗОВ НАСЛЕДНИКОВ
Уездный член москов. окружного суда по Богород. уезду вызывает наследников к имуществу умерших: 1) дворянки А.И. Башмаковой, 2) кр. дер. М. Лубянки С.О. Авдеева и 3) мещ. М.П. Хлебниковой.
Московский столичный мировой судья Городск. участка вызывает наследников к имуществу купца Г.Х. Мойкина
/«Богородская Речь», №41, воскресенье 30 сентября 1912 г ., стр. 3, 3-4 пол./
ПАВЛОВСКИЙ ПОСАД
ВОРОВСТВО И НЕДОСТАТКИ В ОРГАНИЗАЦИИ ПОЛИЦИИ
В темные осенние ночи мы живем, как будто в осаде. На дворе спущены собаки; сторож всю ночь ходит по двору или выбегает через каждый час и прислушивается, нет ли где подозрительного шороха. Воры подламывают кладовые, распиливают железные решетки, залезают через окна в жилые дома. В последнее время стали воровать днем не виду у всех, обнаруживая невероятное нахальство и дерзость. Вот какой случай произошел 18 сентября.
Накануне разнесся слух, что в доме рабочего Лабзинской фабрики Крылова среди белого дня хозяйничали 4 вора, но были спугнуты соседом Крылова, случайно вышедшим за водой. Воры не унялись, и на следующий день, т.е. 18 сентября, они устроили на дом Крылова организованное нападение. Два вора сели под окнами для слежки, двое занялись вытаскиванием из реки нарет, чтобы отвлечь внимание прохожих. (Все это происходило в 9 час. утра). Наконец, прошелся еще один добрый молодец с песней «он идет и поет», что служило каким-то сигналом. Когда, заинтересованный всей этой воровской комедией, один ближний обыватель зашел на двор Крылова, он увидел, что замок у ворот сломан, у сеней тоже. В сундуках везде перерыто. Собрались соседи; около дома нашли заготовленную кучу платья, которую, очевидно, воры собирались унести. Народ разошелся, а хозяин дома ушел на работу. Через час воры опять появились и полезли в дом. Мальчик, увидев это, начал кричать и собрал баб. Воры оставили дом и спокойно, ровным шагом стали удаляться, да еще переругиваясь с бабами. Так и скрылись.
Так вот у нас такие вещи творятся среди белого дня! Что же делается ночью?.. Неужели такие явления допустимы в благоустроенном городе? И куда смотрит полиция? Ведь главнейшая ее обязанность - ограждать нашу собственность. Или полицейских чинов у нас чем следует, отвлекаясь пустяками и исполняя разные ненужные формальности.
В связи следует отметить еще одно обстоятельство. В последнее время наблюдается в Павлове большое количество безработных в образе босяков. Создались какие-то неблагоприятные экономические условия для ищущих труда, в результате чего наиболее неустойчивые элементы оказываются выброшенными на улицу. Вообще «босяцкий вопрос» положительно назревает для Павлова. Если о безработных не позаботится общество, то они сами о себе позаботятся, избирая преступные пути и уголовные способы.
/«Богородская Речь», №41, воскресенье 30 сентября 1912 г ., стр. 3, 4 пол./
ПАВЛОВСКИЕ ЭСКИЗЫ
СУД
(Пародия)
Крошечная камера судьи. В креслах для присяжных заседателей сидят гг. Кулаков, Быстров, Масляников, свящ. Сладков, Папаянов, Смирнов Первый, Смирнов Второй, Розанов, Ефимов, Краснов, Кобылин, Виноградов, Попов, Певницкий и несколько дам.
С у д ь я. Подсудимый, встаньте! Скажите ваше имя.
П о д с у д и м ы й. Мое имя - «Проэкт Павловского народного дома».
С у д ь я. Сколько вам лет?
П о д с у д и м ы й. Имею невступно один год.
С у д ь я. Странно! Один год, но успели уже обрасти мхом. ( Громко, внушительно и строго ). Вы обвиняетесь в том, что, объявив всему миру о своей полезной деятельности, уверив всех, что вы выступаете на поприще славной борьбы с бичом жизни - пьянством, вы, однако, решительно ничего не предприняли; мало того, вы стали прятаться от глаз публики, как какой-нибудь беглый каторжник… Словом, вы обвиняетесь в напрасном и зловредном возмущении умов, результатом чего явилось тревожное состояние сердец наших Павловских красавиц…
П о д с у д и м ы й. Г. судья, вы имеете дело с жертвой судебной ошибки! Блистающие здесь своим присутствием присяжные заседатели чуть не в день моего рождения лишили меня свободы, запрятав меня под сукно, где я поднесь пребываю.
С у д ь я ( удивленно ). А-а! открытие чрезвычайной важности. В таком случае, первые да будут последними… Полиция!
Г о р о д о в о й Е ф и м о в. Здесь, ваше благородие!
С у д ь я. Можешь ты пересадить присяжных на скамью подсудимых, в том числе, и дам?..
Г о р о д о в о й. Мы все можем, ваше благородие, потому что наше дело - хватать и не пущать.
( Дамы падают в обморок ).
З а щ и т н и к, к н я з ь Ч е р к а с с к и й ( спеша, волнуясь и сильно жестикулируя ). Прошу суд не доверять симуляции, которую мы сейчас видим. Нужна экспертиза доктора по женским болезням. Вы знаете, г. судья, наши павловские дамы малокровны, злонравны, коварны, своенравны, слабонервны…
С у д ь я. Что за дерзость! Новый Булацель появился… За такие вольности я не только вас лишу слова, но еще запентефрю в четвертую Думу… Суд постановил: во внимание к остроконечным шляпкам и ультра-узким костюмам Павловских дам, освободить их от суда и следствия. ( Дамы моментально приходят в себя ). Полиция! Полиция! Куда вы прячетесь?
Г о р о д о в о й. Виноват, ваше благородие! Я бегал в булочную Хлудова, будто бы там тараканы запекаются в калачи…
С у д ь я. Идите, и вежливенько пригласите сюда г-жу Совесть. При этом носом не фыркайте и в лицо не дышите… Вы сегодня не того… не на взводе?
Г о р о д о в о й. Не могу знать, ваше благородие!
(Входит важная особа, одетая в одеяние чистейшей белизны. Прекрасное, строгое лицо, задумчивое, с тонкими правильными линиями. Судья раскланивается и указывает ей место в креслах присяжных заседателей).
С у д ь я. Но как же мне быть с прокурором? Ведь он укатил в Москву оперетку слушать.
З а щ и т н и к. По смыслу закона об упрощенной форме суда, защитник может исполнять и функции прокурора. Тем более, что защитник и прокурор - это одна и та же вода, только в разных стаканах. Я предлагаю свои услуги.
С у д ь я. Благодарю вас. Займите место за прокурорским столом. Позвать свидетелей!
( Входит свидетель свящ. Воскрыленский ).
С у д ь я. Вы - доктор Фауст?
С в я щ. В о с к р ы л е н с к и й. Нет, это мой псевдоним.
С у д ь я. Что вы знаете по этому делу?
С в я щ. В о с к р ы л е н с к и й. Некто, о. Александр Воскресенский, председатель о-ва трезвости, задумал выстроить народный дом. Дело он повел честно и открыто. Созывал несколько собраний, дал доступ представителям всех слоев общества, согласился на изменение устава согласно заключению общего собрания… А затем случилось нечто странное: у о. Александра вырвали из рук инициативу, его оттеснили на задний план, а самое дело положили под сукно. С какими намерениями все это сделано - покрыто мраком неизвестности…
С у д ь я. Введите следующего свидетеля! Как вас зовут?
С в и д е т е л ь. Максим Горький.
С у д ь я. Как?! Неужели я в таком виде имею честь видеть знаменитого писателя? Ведь на вас образа человеческого нет…
С в и д е т е л ь. Я, собственно, произведение Максима Горького.
С у д ь я. Ага! Что вам известно по этому делу?
П р о и з в е д е н и е М а к с и м а Г о р ь к о г о. Что мне известно-то? Очень многое известно. Прежде всего, мне известно, что нас в Павлове несколько сот душ, и все мы пьем горькую. А почему мы пьем, позвольте вас спросить? Потому что некому заняться нами, потому что некуда преклонить нам голову, негде поесть по-человечески, негде обогреться… Интеллигенция дарит нас только презрением да читает про нас поэтические очерки нашего духовного родителя, живущего теперь в изгнании на Капри. А лишь дойдет до дела - нам показывают шиш с маслом. Вот мы и пьем, вот я и пью-с. И буду пить-с. И все пропью-с. На мне, изволите ли видеть, остались почти одни штаны; но обратите на них ваше просвещенное внимание - в каком они находятся состоянии? ( высоко задирает ногу, дамы отворачиваются ). И их пропью. Но, позвольте полюбопытствовать, в каком же виде тогда я буду разгуливать по Посаду? И где я буду проводить темные осенние ноченьки? Ведь тогда невольно потянусь я к обывательским кладовым…
С у д ь я. Вы, г-н Произведение, кажется, заговорили насчет прикосновения к чужой собственности? Смотрите, у меня строго, я запеку вас.
П р о и з в е д е н и е. «Не запугаете-с!», - сказал некто Столопов. Я жду не дождусь, когда вы меня запечете. Вот когда нам надзиратель по весне отстраивал свой особняк, я душевно радовался и умилялся. А почему? - спрошу я вас. А потому, что я надеялся, что и для меня найдется там каморочка за решеткой, теплый уголок на заднем дворе. Но надежда рушилась. ( Протяжно и тяжко вздыхает ). Нехорошо вы, господа, поступаете с народным домом, народ честной только морочите…
С у д ь я. Приступим к допросу обвиняемых. Св. Сладков!
С в. С л а д к о в. Обвинение меня в нанесении оскорбления действием г-ну Проэкту народного дома основано на недоразумении. Я не сделал ему ни добра, ни зла. В качестве знатока церковной орфографии, я лишь вставил в устав один пропущенный юс…
Г. П о п о в. ( Г-жа Совесть делает движение и недовольно хмурится ). Я - погорелец, пострадавший, а вы меня еще судить вздумали! Нынешним летом сгорело все мое лесничество. Все лето я дышал дымом, находился среди пламени, воевал со стихией огненной, не щадя живота… Это будет похуже, чем бородинское сражение. А вы там о каком-то уставе народ. дома говорите! Да я о нем забыл, и знать больше не хочу… Угодно вам подвергнуть меня медицинскому осмотру? У меня все бока обгорели…
(Дамы шумно протестуют. «Мы опять вам истерику устроим!» - взвизгивает одна).
Г. В и н о г р а д о в. Я не скрою от суда, что г-н Проэкт именно в моей квартире находился в заключении под сукном. Но сукно было приличное, зеленое…
С у д ь я. Что еще вы можете сказать в свое оправдание?
Г. В и н о г р а д о в. Г. судья, виновен не я, а министр торговли и промышленности, задавший фабричным инспекторам непосильную задачу. Нам было поручено встряхнуть российского фабриканта по поводу юбилея. Ну, вот я и вертелся все лето, как белка в колесе…
П р о к у р о р ( язвительно ). И каковы же результаты?
Г. В и н о г р а д о в. Но счастливые глухи к добру!! Что же касается этого несчастного младенца Проэкта, то я признаю, что его следует выпустить на свободу и даже подкормить не мешает…
Г. К о б ы л и н. Как врач, свидетельствую перед судом, что настроение человека зависит от пищеварения. Селезенка в исправности, он - герой, альтруист, социалист, словом, - что угодно. Дела с печенью швах, он - мизантроп, человеконенавистник, чревоугодник, что хотите. И мое охлаждение к крестному сыну о. Александра объясняется причинами чисто физиологическими…
Г. Б ы с т р о в. Мое присутствие в комиссии «о сведении насмарку проэкта народного дома» объясняется недоразумением. Я страшно занят, у меня на руках 1.001 дело о земельных хищениях. Вы знаете, г. судья, ведь почти каждый Павловский домовладелец старается урвать кусочек городской земли…
С у д ь я ( резко ). И без вас знаю. Я даже переутомлен делами о земельных воришках.
П р о к у р о р. А вы, г. Быстров, поймали хоть одного вора?
Г. Б ы с т р о в. Пока еще нет. Кроме того, г. судья, на мне лежит еще долг разъяснять…
С у д ь я ( изумленно ). Неужели вы присвоили себе функции сената?
Г. Б ы с т р о в. Извините, г. судья, слово «разъяснить» в русском языке имеет два значения - с ударением и без оного. С ударением, в сенатском смысле, разъяснить, значит, лишить кого-нибудь принадлежащих прав. Этим я еще пока не занимаюсь. Я хотел просто разъяснить нашим избирателям, что значит первый съезд, второй съезд, какие их права, обязанности… Ведь наш избиратель в потемках ходит. Собственно, это дело Ивана Яковлевича, да уж что же нам с ним считаться!
С у д ь я. Разумеется, надо поступать по-родственному. Садитесь.
П р о к у р о р. Г-жа Совесть и г. судья! Меня осенили сейчас печальные мысли. Какая странная судьба наших общественных начинаний! Какое странное отношение к общественным деятелям! Затевалось в Павлове хорошее дело, нашелся человек, готовый положить свою душу за это дело. И что же! - дело затормозили, человека скрутили по рукам и ногам. Где тут право и справедливость? Где здесь понимание, как вершатся общественные дела? Они делаются энтузиастами, людьми, преданными идее и готовыми бескорыстно работать, работать… Раз нашелся такой человек, надо его всемерно поддерживать, а не ножки ему подставлять. Я стою за самую суровую кару, за высшую меру наказания.
С у д ь я. Подсудимые, кого желаете избрать себе в защитники?
П о д с у д и м ы е. Наших милых дам, этих будущих светил русской адвокатуры.
Д а м ы ( хором ). В летописях не значится ни одного случая, чтобы павловские дамы решились раскрыть рот в каком-нибудь публичном заседании.
( Судья совещается с Совестью ).
С у д ь я. Прошу не вставать. Суд постановил: ввиду явного нарушения 101 статьи Положения об общественной этике, а также ввиду несомненно несправедливого отношения к павловскому Фаусту, нижепоименованных лиц оштрафовать в пользу Павловского народного дома, а именно: Кулакова на 300 руб., Быстрова на 25 руб., Масляникова - 300 руб., св, Сладкова - 25 руб., Папаянова - 50 руб., Смирнова Первого - 50 руб., Смирнова Второго - 10 руб., Розанова - 10 руб., Ефимова - 500 руб., Краснова - 500 руб., Кобылина - 100 руб., Виноградова - 50 руб., Попова - 25 руб., Певницкого - 100 руб. Объявляю заседание законченным.
(В дверях немая сцена: городовой Ефимов держит за шиворот босяка и старается его вытолкнуть на улицу; босяк в разорванной рубашке упирается, сильно обнажая голый бок).
Криминалист
/«Богородская Речь», №41, воскресенье 30 сентября 1912 г ., стр. 4, 1-3 пол./
ФАКТЫ И СЛУХИ
Прошли два престольные праздника в Орехове и Зуеве. По обыкновению были базары. Отвратительная погода испортила торговлю, и многие купцы не выручили своих. Не в убытке только духовенство, собирающее дань за право торговли на базарах: в Орехове земля принадлежит церкви, и причт, конечно, своего не упустит; ну, а почему вот в с. Зуеве собирают не хозяева земли, - крестьянское общество, а церковный староста, - это непонятно. А ведь деньги обществу очень нужны на улучшение мостовых и, вообще, на благоустройство.
Удивительно, что на сельских сходах никто не обратит внимания на это дело, хотя бы пожарное общество, тоже заинтересованное в улучшении дорог, взяло эту заботу на себя.
/«Богородская Речь», №41, воскресенье 30 сентября 1912 г ., стр. 4, 3 пол./
Если вы, читатель, домовладелец или торговец с. Орехова и Зуева, то престольные праздники для вас нечто вроде казни египетской. С утра вас осаждают разные лица с поздравлениями, - полиция, урядники, стражники пешие и стражники конные, составители поездов, смотрители, сцепщики, расцепщики, носильщики, сторожа, кузнецы и так далее.
И всем нужно дать. К вечеру такой обыватель теряет равновесие: страдающие запоем - запивают, другие - дома ругаются и дерутся.
А кто уклонится от праздничной повинности, тот рискует назавтра найти свой вагон там, где и разгрузить его невозможно.
/«Богородская Речь», №41, воскресенье 30 сентября 1912 г ., стр. 4, 3-4 пол./
Ореховцы решили, что, раз у них есть о-во благоустройства и Морозовские фабрики, нечего и заботиться о противопожарных средствах, но купцы забывают, что О-во благоустройства без денег не может быть серьезной величиной. Есть купцы, пропивающие в один вечер сотни рублей, а как коснется благоустройства и понадобятся деньги, то те же купцы хватаются за карманы - мы, мол, люди маленькие.
На соседнем пожаре близ театральной площади были трубы от Саввы и Викула Морозовых, Зуевской дружины, даже Дубровское о-во прислало машины, но ореховской трубы мы не видали. Может быть, ее и привезли на пожар, но потом, по обыкновению, бросили на произвол судьбы: труда, ведь, много, все одно погасят.
Богородское земство начало починку дороги от Дубны.
Есть слух, хотя мало, кто в него верит, что даже замостят в нынешнем сезоне этот несчастный клочок.
Nata .
/«Богородская Речь», №41, воскресенье 30 сентября 1912 г ., стр. 4, 4 пол./
УРОКИ игры на СКРИПКЕ
по программе музыкальных училищ предлагаются в с. Орехове, Владим. губ .
Обращаться в Ореховскую мужскую гимназию
к Н.Д. Миловскому
/«Богородская Речь», №41, воскресенье 30 сентября 1912 г ., стр. 4, 4 пол./
[ ОБЪЯВЛЕНИЯ ]
/«Богородская Речь», №41, воскресенье 30 сентября 1912 г ., стр. 4, 4 пол./
Редактор-Издатель Г.А. Кобяков
Поделитесь с друзьями