О домах Саввы и Зинаиды Морозовых в арбатской части Москвы

Н.С. Датиева, Фирма МАРСС

С именами Саввы Тимофеевича и Зинаиды Григорьевны Морозовых москвичи всегда связывают их знаменитый дом на Спиридоновке 17, находящийся между Бульварным и Садовым кольцом, неподалеку от Патриарших прудов. В нем супруги прожили вместе с конца 1898 года по весну 1905 года, когда трагически оборвалась жизнь хозяина.
Но ведь супружеская жизнь Морозовых продолжалась 17 лет. Где же жила семья до постройки дома на Спиридоновке? Архивные источники позволяют установить местоположение и проследить судьбу их второго московского владения. В адресных книгах конца XIX века оно значится под номером 236-255 в первом участке Арбатской части. Однако в Центральном архиве научно-технической документации Москвы в фонде Городской Управы, в котором хранятся подробные "досье" на московские домовладения в пределах Камер-Коллежского вала, дело по этому адресу не сохранилось. Частично лакуну восполняет документ Центрального исторического архива Москвы из фонда Московского кредитного общества. Это - "Дело о залоге имущества потомственной почетной гражданки Морозовой Зинаиды Григорьевны под № 236-255 на Большой Никитской улице и в Скатертном переулке и о переходе его во владение потомственного почетного гражданина Балина Валентина Асигкритовича"¹ . В нем находятся копии купчих, заявления па получение ссуды, страховые полисы и план.
Из дела ясно, что 17 мая 1888 года З.Г. Морозова, живущая в то время в доме княгини Голицыной в первом участке Пречистенской части, купила у Ивана Александровича Кошелева владение площадью 1008 кв. саж. на Большой Никитской улице. Усадьба, которую И.А. Кошелев приобрел в 1882 году у Николая Павловича Азанчевского, была заложена. При покупке З.Г. Морозовой пришлось погасить долг, уплатив Московскому Земельному банку 115355 руб. 11 июня 1888 года она была введена во владение.
Хотя все расходы оформлялись от имени З.Г. Морозовой, ясно, что дом был куплен на деньги мужа - С.Т. Морозова, брак с которым она заключила в те же июньские дни 1888 года. Особняк на Большой Никитской стал первым семейным очагом Морозовых.
Владение размещалось за Никитскими воротами на нечетной стороне улицы, в границах современного домовладения 43а, где ныне находится посольство Турции. Судя по плану, оно имело сложную конфигурацию. Главный дом был поставлен в глубине участка и обращен фасадом на Большую Никитскую улицу. Сюда же выходили два флигеля - каменный и деревянный. Г-образный выступ со стороны двора связывал усадьбу со Столовым и Скатертным переулками. Особняк был двухэтажным. В нижнем каменном этаже имелись сводчатые помещения, комнаты верхнего деревянного этажа отделаны цветным деревом и лепниной.
Справа соседом Морозовых был выдающийся русский врач, профессор и директор госпитальной терапевтической клиники Московского университета Алексей Александрович Остроумов. Судя по неизданным воспоминаниям Зинаиды Григорьевны, А.А. Остроумов знал историю ее любви к Савве Тимофеевичу и душевно поддерживал, когда Зинаида Григорьевна мучительно решалась на развод со своим первым мужем Сергеем Викуловичем Морозовым² . Возможно, соседство с Остроумовыми сыграло роль при выборе молодыми супругами своего первого семейного владения.
В 1890 году у Морозовых возникла необходимость взять в Московском Земельном банке под залог дома ссуду в 95400 рублей с рассрочкой платежа на 25 лет. Доверенность на ведение всех дел Зинаида Григорьевна дала "любезному супругу Савве Тимофеевичу". В деле сохранились его подписи, сделанные округлым решительным почерком.
Морозовы прожили на Большой Никитской десять лет. Можно с уверенностью сказать, что это были самые счастливые и удачливые годы их жизни. Здесь родился их первенец Тимофей и прошло младенчество дочерей Марии и Елены. На рубеже 1880-1890-х годов сложилась карьера Саввы как крупного торгово-промышленного деятеля, он успешно вел дела как директор-распорядитель "Товарищества Никольской мануфактуры". Морозов пользовался большим доверием министра финансов С.Ю. Витте, получил звание мануфактур-советника. С Большой Никитской отправились супруги на знаменитую Нижегородскую выставку 1896 года. С.Т. Морозов был председателем Нижегородского ярмарочного комитета.
В стенах старого дома супруги обсуждали проекты своего будущего владения на близлежащей улице Спиридоновке, также находившейся в первом участке Арбатской части. Сюда к ним приходили с чертежами и эскизами создатели нового особняка, размах и изысканная красота которого поражали воображение москвичей. Новый дом строился тщательно и долго - с осени 1893 года по конец 1898 года.
В марте 1898 года Морозовы начали продажу владения на Большой Никитской. Любопытно, что дом по-прежнему был в залоге и остаток по ссуде составлял более 76 тысяч рублей. Покупателем стал один из владельцев "Товарищества мануфактуры А.Я. Балина", директор крупной Южской фабрики по производству пряжи, миткаля и других суровых тканей Валентин Асигкритович Балин³ . 14 декабря 1898 года фабрикант заплатил весь долг по ссуде и вскоре приступил к коренной перестройке усадьбы. Был снесен главный дом и деревянный флигель, и в 1900 году по проекту М.Г. Зеленина выстроен новый особняк в стиле позднего ренессанса. Вероятно в постройку были включены фундаменты, а возможно и нижние части стен старого здания. Уцелел и левый каменный флигель морозовского владения.
Усадьбу на Спиридоновке Морозовы также купили на имя Зинаиды Григорьевны. Это распространенное в коммерческом мире правило защищало имущество семьи при возможных финансовых крушениях. По купчей крепости, составленной 29 апреля 1893 года, к Морозовым перешло владение Николая Тимофеевича Аксакова - брата писателя Сергея Тимофеевича Аксакова. Земельный участок был вытянут в глубину квартала, на нем стоял обветшавший деревянный дом, выстроенный в 1810-е годы архитектором А.Л. Витбергом.
Морозовы приняли решение снести дом и поставить с сильным отступом от красной линии новый особняк, связав его подземным переходом с компактным хозяйственным флигелем. Флигель же разместить вдоль правой границы владения. В подвале флигеля предусматривались электростанция, ледник и погреба. В первом его этаже была прачечная, гладильная, конюшни и черный двор. Во втором этаже размещалась квартира управляющего, комнаты прислуги, кладовые, сушильня и сеновал.
Проект усадьбы был заказан Ф.О. Шехтелю, который за год до этого построил С.Т. Морозову деревянную дачу в Киржаче. К июлю 1893 года архитектор представил заказчику проект. Два варианта главного дома были решены в стиле французского ренессанса и рококо, один - в стиле английской неоготики. Предпочтение было отдано последнему варианту⁴. Возможно, идея выстроить дом в "строгом английском стиле" исходила от хозяина. К 1890-м годам связь торгово-промышленного дома Морозовых с ткацкой индустрией Манчестера насчитывала несколько десятилетий. Англичане были постоянными поставщиками станков и пряжи на морозовские фабрики. Савва Морозов учился в Кембридже, бывал в Манчестере, видел неоготические дворцы текстильных магнатов, выстроенные в последней четверти XIX века архитектором А. Уотерхаузом⁵.
Вряд ли заказчик снабдил Шехтеля увражами манчестерских "замков". Зодчий несомненно находился под обаянием более близких романтических стилизаций. В особняке на Спиридоновке он буквально процитировал ряд декоративных приемов "английской готики" Н.Л. Бенуа, созданной в 1840-1850-е годы в Петергофе - загородной резиденции Николая I⁶.
Однако, используя арсенал неоготических форм, Шехтель создал принципиально новый тип богатого усадебного дома, ставший этапным как в истории русской архитектуры, так и в творческой биографии зодчего. Глубокий и разносторонний анализ этого оригинального сооружения дан в трудах Е.И. Кириченко и Е.А. Борисовой⁷. Особняк имеет сложную объемно-пространственную композицию. Полнота ее замысла раскрывается в динамике, в процессе движения, поражая точно найденными акцентами. Сдержанное, выверенное применение декора придает каждой детали значимость. Ритмическая выразительность убранства настраивает зрителя на особое, возвышающее душу восприятие.
Главный вход в дом отмечен глубоко выступающим крыльцом с тремя широкими арками-порталами. Сумрачный вестибюль ведет в напоенный светом аванзал. Справа к нему примыкает одноэтажная часть с залом и двумя гостиными. Слева - двухэтажная часть. Здесь доминирует широкая парадная лестница, ведущая на второй этаж. За ней - столовая, спальня, будуар, детские. Во втором этаже - кабинет хозяина, бильярдная, гимнастическая, комнаты гувернеров.
В изысканной отделке преобладают мотивы готики, однако есть залы в стиле ренессанса, рококо, ампира. Подчеркнуто элитарные интерьеры напоминают театральную декорацию.
Быстро решив общий композиционный замысел усадьбы, планировку и архитектуру фасадов, Шехтель еще несколько лет углубленно работал над интерьерами дома, исполнив, в общей сложности, около 600 чертежей. Многие из них сохранились и находятся в фондах научно-исследовательского музея архитектуры им. А.В. Щусева.
Для реализации задуманного, архитектор нуждался в помощниках. Имена некоторых из них сохранили библиографические и архивные источники.
После утверждения проекта Ф.О. Шехтеля в Московской Городской Управе строительство дома было поручено архитектору Ивану Сергеевичу Кузнецову⁸. 25-летний зодчий закончил архитектурное отделение Московского училища живописи, ваяния и зодчества и имел свидетельство технико-строительного комитета Министерства Внутренних дел, дающее ему право самостоятельно вести стройку. Шехтель же, как известно, бросил училище и, будучи уже опытным зодчим, такого разрешения не имел. Так что первые общестроительные работы на Спиридоновке были выполнены под надзором И.С. Кузнецова. Он происходил из семьи владимирского строителя-десятника и пригласил на стройку своих земляков - каменщиков и штукатуров⁹.
Только в 1894 году Шехтель наконец получил право на ведение работ и смог официально возглавить строительство морозовской усадьбы. В решении интерьеров вестибюля, аванзала, парадной лестницы, Малой гостиной архитектор активно использовал сложнейшую резьбу из дуба. Она была исполнена на фабрике художественной мебели Павла Александровича Шмита на Пресне и смонтирована мастерами в особняке. Из "счета С.Т. Морозова с Товариществом Никольской мануфактуры" известно, что работы П.А. Шмита стоили 20000 рублей¹⁰.
В ноябре 1894 года к работам в интерьерах дома был привлечен великий русский художник Михаил Александрович Врубель, способный творить особый поэтичный и одухотворенный мир. Четыре года продолжалось сотрудничество архитектора и художника. Наиболее полно их взаимопонимание раскрылось в решении пространства парадной лестницы. Торцевую стену лестничной клетки украсил огромный витраж "Встреча рыцаря-победителя", исполненный по эскизу Врубеля. У основания широкой дубовой лестницы им создана, по мотивам оперы Джакомо Мейербера "Роберт-Дьявол" скульптурная группа. Она изображает неистовый танец Роберта с монахинями, одержимыми злым духом Бертрамом.
На данном этапе исследования не удалось установить фирму, где был изготовлен витраж. Возможно, это было Северное стекольно-промышленное общество в Петербурге, где в конце XIX столетия с успехом изготавливали монументальные многофигурные композиции в свинцовой оправе, применяя разнообразные способы шлифовки и травления на стекле¹¹.
Скульптура у основания лестницы была отлита из латуни и бронзирована Ф. Вишневским в 1898 году. Мастер оставил на ней свою подпись. Придворные поставщики Е. и Ф. Вишневские имели в Москве фабрику художественных бронзовых изделий, где, наряду с многофигурными отливками, делали балюстрады, решетки, светильники. В начале 1897 года С.Т. Морозов платил по счету Ф. Вишневскому. Возможно, его мастерами были сделаны и украшенные фантастическими существами перила и торшеры лестницы вестибюля.
М.А. Врубель написал для Малой гостиной аллегорические панно "Утро", "Полдень" и "Вечер". Вероятно, по его эскизу создан и широкий цветочный фриз с маками и чертополохом в кабинете Саввы Морозова. Монументальные панно и фриз были написаны на холсте и непосредственно наклеены на стены. Мастер уподоблял свою живопись "фрескам", считал стенописью. Так, как отмечали современники, "он мог, хотя отчасти, утолить свое исконное влечение к искусству монументальному, коренившемуся в самих свойствах его пластического дара"¹².
Работу по наклейке холстов выполнил художник-декоратор Август Августович Томашки. Он имел большую мастерскую, много работал с Ф.О. Шехтелем, Р.И. Клейном, П.С. Бойцовым, В.В. Барковым, Д.Н. Чичаговым и другими московскими архитекторами. С Ф.О. Шехтелем он расписывал особняки В.Е. Морозова, А.А. Локалова, М.С. Кузнецова, С.П. фон Дервиз, В.И. Сазонова и др.¹³
Есть основания считать, что мастерами А.А. Томашки выполнена все декоративная живопись особняка на Спиридоновке. Это - вставки в кессонах кабинета, бильярдной, Малой гостиной, утраченная роспись потолка в Большом мраморном зале, роспись стен вестибюля, аванзала и столовой.
Камин с рыцарями из родомского песчанника в столовой изготовлен в мастерской мраморных и гранитных работ Н.А. Захарова. Она находилась в Москве в Серебряническом переулке у Яузского моста. Родомский песчанник доставлялся в нее из Родомского месторождения в Польше. Возможно мастерская Н.А. Захарова делала в доме Морозовых облицовку цоколя, ступени лестниц, подоконники и искусственный мрамор.
Вся осветительная арматура в доме была выполнена по эскизам Ф.О. Шехтеля. Большая люстра в столовой сделана на фабрике золотых, серебряных и бронзовых изделий Андрея Михайловича Постникова. Фабрика находилась на Петербургском шоссе напротив ресторана "Яр", в основном она изготавливала религиозную утварь, в том числе и крупные светильники. Опыт работы с большими осветительными приборами и побудил Ф.О. Шехтеля заказать самую большую люстру в доме на фабрике Постникова. Заказ для С.Т. Морозова был одной из последних работ фирмы. В 1898 году фабрика была закрыта¹⁴ .
Другие осветительные приборы, а также дверные и оконные ручки и прочие изделия из металла Ф.О. Шехтель, по собственным рисункам, заказывал в мастерской Д.И. Крума на Девичьем поле в Москве. С владельцем мастерской архитектора связывало постоянное сотрудничество. Он строил Д.И. Круму доходный дом в Москве на Тихвинской улице (1901 г.).
Более 40 лет отдано Шехтелем архитектурно-строительной практике. За эти годы, естественно, сложился круг строителей, художников-декораторов, мастеров декоративно-прикладного искусства, с которыми зодчий привык и любил работать. Началось это содружество с первых самостоятельных работ архитектора, среди которых дом Морозовых на Спиридоновке занимает ключевое положение. Однако мы очень мало знаем о тех, кто работал с Шехтелем, изучение этой темы только начинается. Всестороннее ее раскрытие несомненно несет вклад как в историю русской архитектуры, так и в историю декоративно-прикладного искусства.
В последние месяцы 1898 года (вероятно, в конце декабря) в доме на Спиридоновке состоялось новоселье. Спустя несколько десятилетий, в Париже художник и коллекционер князь С.А. Щербатов вспоминал это значительное для Москвы событие. Рассказывая о своем отце и о его связях с просвещенным московским купечеством, он писал: "У моего отца до старости сохранилось почти юношеское любопытство к новым и интересным явлениям жизни, он любил посмотреть, что кругом делается, заглянуть в чужую жизнь. Таким интересным явлением был вновь выстроенный дворец, огромных размеров и необычайно роскошный в англо-готическом стиле на Спиридоновке богатейшего и умнейшего из купцов, Саввы Тимофеевича Морозова, тоже крупнейшего мецената.
Я с отцом поехал на торжественное открытие этого нового московского "чуда". На этот вечер собралось все именитое купечество. Хозяйка, Зинаида Григорьевна Морозова, бывшая ткачиха, женщина большого ума, с прирожденным тактом, ловкая, с вкрадчивым выражением черных умных глаз на некрасивом, но значительном лице, вся увешанная дивными жемчугами, принимала гостей с поистине королевским величием. Тут я увидел и услышал впервые молодого и еще довольно застенчивого Шаляпина, тогда еще только восходившее светило, и Врубеля, исполнившего в готическом холле отличную скульптуру... и большое витро...
На почве интереса к искусству я с Саввой Морозовым довольно близко познакомился. Грубый по внешности, приземистый, коренастый, с блеском ума и богатством замечательных возможностей, он наизусть цитировал целые страницы поэтов, обожал театр, щедрой рукой сыпал деньги на устройство нового здания Художественного театра. В нем были данные и дарования, которые могли бы сделать его русским Лоренцо Медичи, если бы он остался крупным промышленным деятелем, располагающим огромными средствами, и наряду с этим щедрым меценатом. К сожалению, его погубила и довела до самоубийства политика и увлечение, в связи с роковой для него дружбой с Горьким, крайними левыми течениями"¹⁵ .
4 августа 1995 года дом Морозовых на Спиридоновке, где уже почти полвека находится Дом приемов Министерства иностранных дел России, сильно пострадал от пожара. Год продолжалась ежедневная, кропотливая и ответственная работа по его реставрации. В ней, на конкурсной основе, приняли участие как русские, так и зарубежные реставраторы. Работа получила высокую оценку специалистов и сегодня выдвинута на соискание Государственной премии в области литературы и искусства. Большой коллектив реставраторов самоотверженно спасал шедевр Шехтеля, возрождая уникальное творение, созданное мастером и его единомышленниками.

1 ЦИАМ, ф. 117, оп. 1, д. 20, л. 1-26.
2 ЦГТМ им. А.А. Бахрушина, ф. 216, оп. 1, д. 515, л. 13, 15.
3 1000 лет русского предпринимательства: Из истории купеческих родов /Сост., вступ. ст., примеч. О. Платонова/. М., 1995, с. 364-165.
4 Кириченко Е.И. Федор Шехтель. М., 1973, с. 20.
5 Швидковский Д., Шорбан Е. Московские особняки. М., 1997, с. 66-71.
6 Бартенева М.И. Николай Бенуа. Л., 1985, с. 56.
7 Кириченко Е.И. Ук. соч. с. 15-41; Она же. О принципах организации пространственной среды интерьеров особняков Ф.О. Шехтеля (рубеж XIX-XX вв.) // "Архитектурное наследство", вып. 34, М., 1986, с. 246-254; Е.А. Борисова. Московские особняки эпохи модерна. // "Музей 10. Художественные собрания СССР". М., 1989, с. 9-34.
8 ЦАНДТ г. Москвы, ф. 1, Арбатская ч., д. 401-402, д. 23, л. 1- 1 об.
9 Во время реставрационных работ в 1996 году за карнизом Большого мраморного зала была найдена записка работавших здесь мастеров: "1894 года октября 26 дня работали штукатуры Владимирской губернии и уезда села Краснаго Павел Хренков, Максим Гладышев, Григорий Хватов, Митрий Бобков, села Доброго Андрей и Степан Русаковы, Сергей Суроломский... подрядчик... Прокофей Влад... (оборвано) ... Дом Морозова".
10 ЦИАМ, ф. 357, оп. 1, д. 87. Счет господина Саввы Тимофеевича Морозова с товариществом Никольской мануфактуры "Савва Морозов сын и К0" с 1 сентября 1896 по 1 сентября 1897 г., л. 13 об. Из этого же дела почерпнуты сведения о Д. Круме и Ф. Вишневском.
11 Кириков Б.М. Петербургский модерн.//"Панорама искусств", М., 1987, с. 108.
12 Иванов А.П. Врубель. Петроград, 1916, с. 27.
13 Спутник зодчего по Москве. Под ред. И.П. Машкова, М., 1895.
14 Постникова-Лосева М.М., Русское ювелирное искусство, его центры и мастера XVI-XIX вв. М., 1974, с. 254.
15 Щербатов С.А. Московские меценаты. // "Памятники Отечества", № 29, М., 1994, с. 12-13.

Поделитесь с друзьями