Черноголовская газета № 40 (383) 3 - 9 октября 1998 года

Будь здрав, ИФАВ !

14 сентября ИФАВ РАН, одному из самых молодых институтов Черноголовки, исполнилось 20 лет!

Конечно, читатели «ЧГ» должны узнать все самое главное и интересное о юбиляре, тем более, что в течение многих лет институт находился за завесой секретности. Наш корреспондент Ирина Лукина встретилась и поговорила с бывшими и нынешними ИФАВовцами, просмотрела горы фотографий и перечитала тома документов, безропотно давая расписки за сохранность каждой страницы (видимо, ставший инстинктивным навык секретности не утратился за прошедшие несколько лет открытости). Хотелось написать обо всем: о старой и новейшей истории, о тех, кто задумывал и возводил, кто исследует и обобщает, кто прокладывает путь в завтра.

Сегодня в гостях у «ЧГ» первый и нынешний директора института, представители "старшего" и "среднего" поколений сотрудников. Нам не хотелось бы ограничивать знакомство читателей «ЧГ» с ИФАВ только материалами, подготовленными к юбилею. Надеемся дать отчет о том, как пройдет праздник, а также подробнее рассказать о биологическом направлении исследований, проводимых в институте.

В двадцатилетней истории ИФАВ можно найти и тенденции развития отечественной науки в целом, и этапы становления академгородка, и, конечно, переплетение судеб людей. С достижениями и разочарованиями, с поисками, потерями и находками, сегодняшними и вечными проблемами, с огорчениями и радостями... Плюс специфика научного центра, построенного почти в одночасье на пустом месте среди леса для решения конкретной задачи, что привело к пикантному многообразию форм собственности при дефиците традиций. Мы стали патриотами Черноголовки - поселка (города?), где живут, отдыхают, учатся и работают 25 тысяч человек, где все всё обо всех знают, где всё на виду - в институте, магазине, на даче-огороде, в одном подъезде, в одном автобусе...

Зато и праздник общий!

Итак, от души поздравляем всех, кто работал, работает и будет работать во славу ИФАВ!

В конце 60-х годов в вузах и химических институтах Союза появились объявления о том, что Институт элементоорганических соединений АН СССР проводит широкий набор в аспирантуру с последующим распределением в Филиал института, строящегося в неведомой подмосковной Черноголовке. В течение 3-х лет лаборатории ИНЭОСа массированно пополнялись аспирантами .для Черноголовки.. Кого и откуда только среди нас не было: от юных выпускников столичных вузов до вполне сложившихся специалистов из разных концов страны (от Львова и Питера до Владивостока и Кзыл-Орды). Для большинства аспирантура была реальным шансом сменить обстановку, «остепениться» и осесть в академическом институте.

Это было - не побоюсь банальности - прекрасное время: с первых дней семинары, школы и конференции (где мы были сначала слушателями, а потом докладчиками), прекрасно оборудованные и обеспеченные лаборатории и библиотека - мы, провинциалы, были в состоянии все это оценить и рвались реализовать предоставленные для работы возможности.

На вопрос "Наука или жизнь?", полные энергии и оптимизма, мы уверенно отвечали: "И то, и другое!". И действительно, успевали .делать эксперимент., сдавать экзамены, читать (и не только литературу по специальности, но и запретный самиздат), сдавать нормы ГТО, знакомиться со всевозможными достопримечательностями столицы...

В последней сцене незабываемого спектакля под названием «Аспирантура» мы вставали в очередь на защиту и получали временную прописку в пятиэтажном общежитии Черноголовки.

Дальше дороги расходились, потому что рабочих мест в Филиале еще не было. Одни продолжили работать в ИНЭОСе, другие отправились осваивать новые территории в Черноголовке.

Но как бы ни сложились наши судьбы, мы прошли хорошую академическую школу: каждый из нас, как говорят на Востоке, отмечен этим благородным чеканом...

О том, как разворачивалась работа в ИФАВ, пусть споет другой, более сладкоголосый акын.

Лучший способ восстановить ход истории - поговорить с очевидцами. Еще лучше - с теми, кто творил эту историю собственными руками. Поэтому первое интервью, связанное с замечательным юбилеем, было взято у доктора химических наук, лауреата Ленинской премии, Героя социалистического труда, кавалера 27 орденов и медалей, члена-корреспондента АН СССР, первого директора ИФАВ, ныне советника дирекции - профессора И.В. Мартынова.

– Иван Васильевич, расскажите, пожалуйста, когда и под какие задачи был создан Институт?

- В 70-х годах в качестве директора ведущего института Министерства химической промышленности мне часто приходилось по работе бывать в Черноголовке. Я был в курсе многочисленных проблем, связанных со строительством Филиала Института элементоорганических соединений. Директором Филиала был назначен ученик академика М.И. Кабачника доктор химических наук Н.Н. Годовиков. Строительство длилось так долго, что директор ИНЭОС - вице-президент АН СССР академик А.Н. Несмеянов в конце концов потерял к нему интерес. Ситуация с филиалом беспокоила Ф.И. Дубовицкого. Летом 78-го года вице-президент АН СССР Ю.А. Овчинников предложил мне как опытному администратору и специалисту в данной области возглавить новый самостоятельный Институт, который было решено организовать на базе недостроенных корпусов Филиала ИНЭОС. Мне было около 60, но я взялся. Министр химической промышленности Л.А. Костандов обещал поддержку и, действительно, выделил два миллиона долларов на приобретение самого современного для того времени оборудования. В сентябре 1978 года приказом по АН СССР я был назначен директором Института физиологически активных веществ (ИФАВ). Это название институту предложил я, так как понимал, что современный институт должен вести комплексные исследования: хорошие синтетические разработки должны сопровождаться биохимическими, физиологическими, физико-химическими работами. Мне хотелось, чтобы институт имел свое лицо. Фактически я пришел в институт со своей тематикой, хотел развивать направления, в которых я имел наработки, видел перспективы, чувствовал тенденции. Ю.А. Овчинников стремился придать тематике института биоорганический крен, и это не противоречило моим планам. В результате перед институтом были поставлены следующие задачи: синтез и разработка широкого спектра физиологически активных веществ, лекарственных препаратов, пестицидов, простагландинов и феромонов. Для начала нужно было создать площади для проведения исследований. По инициативе Дубовицкого меня заслушали на Совете директоров, отнеслись с пониманием, и все годы работы я чувствовал поддержку Совета. Военные строители за три месяца провели внутреннюю отделку здания. Я сознательно принял корпус с недоделками - нужно было как можно скорее разворачивать исследования. Самым трудным оказалось собрать работоспособный коллектив. Во-первых, нужно было сплотить для работы числившихся в штате сотрудников, которых к тому времени было уже около 50-ти. Средний возраст сотрудников в те годы был 33 года, при том, что я лично, конечно, сильно завышал его. Искал молодежь (желательно с университетским образованием), способную решать новые задачи. Тогда пришли в институт очень толковые ребята - три Сережи: Бачурин, Лермонтов, Ткаченко, Валера Фетисов, Володя Соколов и многие другие. Людям нужно было создать условия для работы, обеспечить пропиской и на первое время хотя бы общежитием. В те времена жить без прописки в поселке было еще труднее, чем сейчас. Милиция охотилась на моих сотрудников. Однако постепенно все устраивалось... И, наконец, хочу вспомнить сотрудников, которые не дожили до сегодняшней даты - ушли от нас преждевременно в расцвете лет: Евгения Николаевича Цветкова, Владимира Сергеевича Любимова, Геннадия Яковлевича Первухина. Работы, начатые ими, развивают коллеги.

– Удалось ли Вам реализовать в институте свои задумки и планы?

– Считаю, что в основном - получилось. По закрытой части исследований в 1989 году был подготовлен отчет, одобренный заказчиком. Многие входившие в него идеи трансформировались в новую тематику, связанную, в частности, с лекарственными препаратами.

– А что не сбылось?

– После отчета закрыли спецтематику.

– "Закрытость" помогала или препятствовала работе?

– Конечно, способствовала: обеспечивала финансирование, выполнение взаимных обязательств, отсутствие волокиты...

– Если бы Вы оказались снова на развилке дорог осенью 1978 года, в какую сторону свернули бы?

– Не стал бы менять направление - ну, разве что ввел небольшие коррективы на специфику времени...

- Как Вы оцениваете следующий за Вашим этап эстафеты?

- Я передал Институт крупному широко мыслящему ученому - академику Николаю Серафимовичу Зефирову. Конечно, по натуре он не чиновник: с моей точки зрения ему не хватает организационной усидчивости, способности к кропотливому ваянию коллектива... Тематика утряслась, выходит на новые направления. Николай Серафимович увлекается математикой, создает программы по целенаправленному синтезу. В отдельных рядах соединений это удается. За этим, возможно, будущее, но не близкое...

- Вы в Черноголовке уже 20 лет. Не скучаете по Москве?

- Нет. Институт - мое детище. Я жил и живу его интересами. Кроме того, занимаюсь консультациями на дому: оба сына связали свою судьбу с химией. Ребята не без способностей - оба уже защитили диссертации, старший - докторскую. А в Москве каждую осень я ловил (вернее, меня ловила) пневмония.

- Это память о работе под тягой?

- Скорее фронтовое наследие. Черноголовка меня вылечила. До сих пор зимой один-два раза в неделю я прохожу свой 15-ти километровый круг на лыжах. С удовольствием работаю в саду в Макарово. Огород - это тоже наука. Если что-то не получается, обращаюсь к литературе. Занимаюсь улучшением почвы. Меня интересует не столько сам урожай, а поиски ответа на вопрос "Почему?" Это очень интересно. Первое, что делаю, приехав на дачу, обхожу все растения - здороваюсь. Я ведь до 12 лет жил в деревне.

- Пользуетесь ли Вы в своем саду средствами химзащиты?

- Только современными, которые не действуют на теплокровных (и человека в том числе), и быстро детоксифицируются. Опрыскивания полагается проводить за 15-20 дней до употребления плодов в пищу. Нужно правильно использовать эти средства и, конечно, не запускать болезни растений. Скучать некогда.

- Иван Васильевич, поздравляем Вас лично с юбилеем Института, желаем здоровья и новых творческих успехов на благо института и в не менее важном деле - садоводстве.

Обрамленный ухоженным цветочным бордюром просторный двор института вполне готов к юбилейным торжествам. Эмблема института с двойной спиралью ДНК на двухэтажном корпусе указывает на высоту планки, установленной создателями института для уровня задуманных исследований.

Итак, мы переступаем порог самого таинственного в нашем Научном центре института. О прошлом, настоящем и будущем ИФАВ РАН рассказывает его директор академик Н.С. Зефиров - профессор, заведующий кафедрой органической химии химического факультета МГУ, автор более 500 публикаций, 3-х монографий, множества авторских свидетельств, зарегистрированного открытия.

- Николай Серафимович, в каком состоянии Вы застали институт в 1989 году, когда получили предложение его возглавить?

- Я принял институт в хорошее с точки зрения финансирования науки - застойное время. Заботами Ивана Васильевича Мартынова структура института позволяла проводить комплексные исследования биологически активных веществ. ИФАВ создавался под спецпроблемы и был задуман как крупное учреждение (1200 сотрудников, разветвленная инфраструктура, огромная территория, просторные корпуса). Большая удаленность от жилой зоны поселка породила ряд проблем. Вот одна из них - до сих пор нам не подведен газ.

- Как же работают стеклодувы?

- Возим баллоны. Итак, с изменением обстановки в стране рухнуло стандартное финансирование науки. Институт заморозился в своем количественном развитии на уровне 250-300 человек. Правда, они получили возможность свободно мигрировать между лабораториями. Это позволяло формировать работоспособные временные (да и постоянные) коллективы для решения конкретных комплексных задач. Под них можно было получить финансирование в виде грантов или добиться целевых инвестиций от заинтересованных партнеров - и за счет этого выжить. Стала очевидной необходимость кардинальной реструктуризации тематики проводимых в институте исследований. Благодаря необычной для химических институтов комплексной структуре ИФАВ выжил и неплохо приспособился к новым условиям... Я имею в виду ситуацию до начала обвала. Сегодня ИФАВ - уникальный механизм с самосогласованной структурой, где не просто уживаются, а подпитывают друг друга математические, синтетические и биохимические тематики. Благодаря чему выдаются на гора не просто новые вещества - на выходе уже оттестированные по свойствам соединения, часто созданные под определенную биологическую активность: для сельского хозяйства, медицины и промышленности. Наряду с прикладными направлениями необходимо было сохранить фундаментальные, потому что наш институт - академический, и ему присуща определенная внутренняя логика развития. До последнего месяца это удавалось... На сегодняшний день институт сориентирован на решение 3-х основных взаимосвязанных проблем. Обсуждение их, наверное, лучше начать с теоретических разработок, связанных с компьютерным моделированием и структурной генерацией активности. Попробую объяснить суть этих исследований на наглядном примере. Заказчики самого разного уровня интересуются только конкретными свойствами соединений. Как угадать, какая структура будет обладать заданным свойством? Теоретики, при наличии литературных данных, указывающих на зависимость свойств от структуры веществ (чем больше и шире набор, тем, естественно, надежнее), составляют компьютерные программы поиска и отбора новых эффективных соединений. На выходе - структуры, свойства которых попадают в заданный интервал. Когда все получается, экономится масса средств, сил и времени. В ИФАВ еще в 1979 году под руководством доктора химических наук О.А. Раевского была создана первая в России лаборатория компьютерного молекулярного дизайна. Это направление входит в сферу и моих личных научных интересов. Мы являемся как бы переводчиками с языка заказчика на язык химика-синтетика. Стараемся использовать компьютер не в качестве дорогостоящей пишущей машинки или мини-библиотеки, а как инструмента для постижения внутренней логики развития. Мы указываем синтетику, с чего ему нужно начать работу... Обрамленный ухоженным цветочным бордюром просторный двор института вполне готов к юбилейным торжествам. Эмблема с двойной спиралью ДНК на двухэтажном корпусе указывает на высоту планки, установленной создателями института для уровня задуманных исследований. Итак, мы переступаем порог самого таинственного в нашем Научном центре института. О прошлом, настоящем и будущем ИФАВ РАН рассказывает его директор академик Н.С. Зефиров - профессор, заведующий кафедрой органической химии химического факультета МГУ, автор более 500 публикаций, 3-х монографий, множества авторских свидетельств, зарегистрированного открытия. Логично переходим к следующему основополагающему направлению исследований в ИФАВ - синтетическому. Химики у нас всегда были хорошие, высококвалифицированные, легко адаптирующиеся к новым задачам, способные синтезировать многое, если не все. Основное направление их деятельности - целенаправленный синтез органических и элементорганических веществ с новыми типами структур, одни из которых можно использовать в качестве новых реагентов и катализаторов, другие обладают выраженной биологической активностью. В синтетическом отделе ведутся также работы по выделению, установлению структуры и синтетической модификации природных веществ растительного и животного происхождения (токсины некоторых видов ос, пауков и скорпионов). По структуре ИФАВ напоминает компактную американскую фирму: есть кому предсказать, что нужно делать, есть возможность синтезировать заданное соединение, есть, где его испытать. Если в результате имеет место попадание в точку - ура! Если нет - моделируй и синтезируй дальше. Так по спирали идем к желанной цели. Нужно заметить, что в институте изначально имелись зародыши интересных биохимических направлений, которые в конечном счете оформились в Отдел исследования биологических свойств химических веществ и механизмов их воздействия на функционирование биологических систем. Если очень коротко, в этом отделе проводятся фундаментальные исследования механизмов биохимического действия веществ. Их изучение направлено на разработку целевого подхода к созданию принципиально новых препаратов с заданными биологическими свойствами. Под руководством доктора химических наук С.О. Бачурина создан комплекс оригинальных методов in vivo и in vitro (то есть на животных и культуре нервных тканей), позволяющий моделировать ряд широко распространенных неврологических расстройств, для чего используют природные и синтетические нейротоксины. А раз появился шанс моделировать симптомы болезней, в частности, паркинсонизма, нарушения двигательной активности, болезни Альцгеймера, старческого слабоумия, можно проверять эффективность предполагаемых препаратов для компенсации этих заболеваний. Действие найденных нейропротекторов наглядно демонстрируется в опытах с лабораторными крысами, которые после введения им препаратов, моделирующих заболевание, теряют способность находить в бассейне скрытый под водой островок. После введения нейропротектора память и способность к обучению восстанавливаются. Одно из таких лекарств прошло пилотные клинические испытания.

- Поскорее внедряйте эти препараты в практику!

- Делаем для этого все возможное. Кроме того, найдена новая группа высокоэффективных противоопухолевых препаратов (на основе токсинов ряда насекомых) с высокими антиметастазирующими и противорецидивными свойствами. Таким образом, эти препараты не только убивают первичную опухоль, но и препятствуют образованию метастаз. Достигнуты определенные успехи и в разработке кардиопротекторов (в частности, антиаритмических препаратов). Получены соединения, обладающие высокой противосудорожной активностью, а также вещества с иммунокорректирующими и бронхолитическими свойствами. Уникальность нашей ситуации заключается, подчеркну еще раз, в комплексном решении задачи академическим институтом - от теоретических предсказаний до оформления патента на новый лекарственный препарат! Еще одно направление, развиваемое в ИФАВ: у нас поставлены современные методы оценки на различных уровнях (ферменты, клетки, животные) некоторых видов биологической активности. В связи с этим удалось перейти на новый уровень сотрудничества с зарубежными фирмами: мы проводим по их заказу исследование активности определенных веществ - раньше все было наоборот. Вообще, хорошо налаженное международное сотрудничество позволило нам выжить в непростое перестроечное время. Речь идет о совместных проектах с научными учреждениями и университетами Японии, Франции, США, Китая, Германии и Великобритании. Мы уделяли и в дальнейшем будем уделять организации деловых контактов очень серьезное внимание.

- Николай Серафимович, Вы предвосхитили мои вопросы, рассказав о достижениях ИФАВ за последние 10 лет. Какие задачи Вы ставили перед собой лично, принимая бразды правления институтом?

- Хотелось иметь хороший институт, который бы все знали. ИФАВ был закрытым учреждением. Конечно, кому надо, его знали. И кому не надо - тоже. Хотелось, чтобы он был признан в академическом мире. Этого удалось добиться. Мы много публикуемся, в том числе в международных журналах. Наши сотрудники имеют высокий индекс цитируемости...

- Правду ли говорят, что с Вашим приходом в институте был ликвидирован первый отдел?

- Да, живем без пригляда - и это вовсе не хунвейбинство. Кто же будет против того, чтобы его в лесу хорошо охраняли. Просто не было денег на военизированную охрану. Да и тематика у нас теперь не требует строгого режима. Впрочем, удалось бы найти хорошего спонсора под закрытую тематику, можно было бы и охрану снова завести...

- Можно ли без профессиональной лексики, утомляющей рядового читателя газеты, показать роль возглавляемого Вами синтетического отдела в достижениях института?

- Если воспользоваться привычными аналогиями, в наступлении химию можно сравнить с пехотой, которая идет с копьями наперевес, а по сторонам от нее - элитные войска - конница. В нашем случае элита - человек за компьютером, он работает головой: считает, дает советы. А потом говорит: .Извини, я ошибся, давай сначала..... На другом фланге биохимики - судьи в нашем деле: .Не работает твое вещество, вари по новой..... Сегодня в нашей стране нельзя без пессимизма смотреть на развитие экспериментальной химии. Ситуация выдавливает способных людей из экспериментаторов в теоретики: нарисовать на доске структуру мелом дешевле, чем .сварить. под тягой. Мало того, что химия - тяжелый труд, она требует качественного бесперебойного снабжения. В Америке химику по заказу привозится все, что угодно - и реактивы, и приборы - в любую лабораторию страны самое большее через три дня. А у нас и в прежние времена пока отдел снабжения что-либо доставлял, забывали, что собирались делать. Сегодня же и растворители не достанешь. А вообще, наши люди показывают на пределе возможного чудеса эффективной работы, конечно, за счет перенапряжения, переработки. Там, где американец затрачивает на работу 5 минут, мы вкалываем два дня. И тем не менее, у нас есть определенные достижения: разработаны новые реакции и реагенты, получены хорошие наборы для испытаний.

- Как Вам удается совмещать научную и организационную деятельность с педагогической - заведовать кафедрой органической химии в МГУ?

- Прежде всего за счет уплотнения времени и жесткой дисциплины. У меня твердый давно установленный распорядок на всю неделю. - Расскажите, пожалуйста, об учебно-образовательной деятельности. - В 1997 году на базе химфака МГУ и ИФАВ РАН в соответствии с Федеральной целевой программой .Государственная поддержка интеграции высшего образования и фундаментальной науки. создан Учебно-научный Центр медицинской химии МГУ и РАН. Сотрудниками МГУ и ИФАВ разработаны учебные программы для студентов химического факультета МГУ и начато чтение лекций по специальности .Медицинская химия.. Нам удалось внести эту специальность в реестр специализаций российских вузов. Подготовлены 4 спецкурса, студенты будут проходить здесь практику. В 1999 году по этой специальности будут защищены первые дипломные работы. Это важное начинание.

- Как ИФАВу удается держаться на плаву в наше трудное время?

- Прежде всего, у меня хорошие помощники. Конечно, бывают критические моменты, тогда мы собираем всех и честно объясняем ситуацию. Ужимаемся: часть комнат закрываем, сохраняя в них такую невысокую температуру, чтобы выдержала система отопления. С трудом, но поддерживаем жизнь в виварии... Признаюсь, для пользы дела я использую любые свои связи, хотя, конечно, лучше бы не тратить на это силы и время...

- Как Вы будете корректировать курс в связи с обвальным кризисом?

– Честно говоря, я в известной мере в растерянности. Даже не знаю, что и как сложится. Ведь и до обвала была масса проблем и неувязок с запретами и постановлениями по зарплатам, выплатам, долгам... Деньги есть - а мы не можем снять их со счета. У нас много грантов, контрактов, договоров: 7 грантов Международного научного фонда, 3 проекта Международного научно-технического центра, гранты НАТО, INTAS, NIH (США), 11 грантов РФФИ, гранты Министерства науки, более 10 грантов по различным приоритетам и направлениям, поддержка фонда Фольксваген. Институт ведет активное сотрудничество более чем с 15 зарубежными научными организациями, имеет контракты с зарубежными фирмами. Мы имеем деловые отношения с сотрудниками института, работающими по контрактам за рубежом. Из моих учеников более двадцати - в Америке, около десяти - в Германии. Недавно Витя Жданкин (теперь профессор университета в Миннесоте, США) предложил организовать русское отделение Американского химического общества (ACS). А вообще, существует критическая масса, ниже которой не должны снижаться численные габариты работающего коллектива. Не говоря уже о том, что уезжают не самые глупые и очень активные. Не дай Бог, чтобы кризис поднял новую волну эмиграции. Наше недальновидное правительство опустило жизненный уровень научных сотрудников ниже некуда. Конечно, мы не будем стучать колбами и авторучками на мосту у Белого дома. Но нужно понимать - доведенный до отчаяния синтетик может сварить что угодно: от зарина для токийского метро до эффективнейшего галлюциногена... Стоит ли играть с огнем? Хотелось бы, чтобы Ваше предостережение было услышано и теми, от кого зависит финансирование науки.

- Позвольте задать последний вопрос. Где Вам лучше работается : в Москве, здесь, в Черноголовке, или "за бугром"?

- Я могу работать где угодно. Лучше всего - дома, по ночам, когда близкие спят, и я знаю, что они рядом. Черноголовка - прекрасное место. Она мне нравится. Оглядываясь назад, я считаю, что 10 лет назад принял правильное решение. За эти годы я многому научился. И для науки мы кое-что сделали. Теперь я патриот Черноголовки. Здесь хорошо работается. Неплохо и сходить за грибами с внуком. С третьим, самым любимым...

Истории услышанные в ИФАВ

Как родилась традиция весело отмечать красные дни календаря.

Рассказ старшего научного сотрудника Юрия Яковлевича Иванова

Эта традиция родилась, хорошо помню, 23 февраля 1975 года. У ее истоков стояли наши дорогие женщины.

А было это так. Поселился я в Черноголовке, приехав из Ленинграда, и полгода жил, как у Христа за пазухой: на работу не ходил, ни с кем не встречался, по вечерам смотрел .Спокойной ночи, малыши.. Вдруг получаю повестку с приглашением явиться 23 февраля в контору, находившуюся тогда в жилом доме по улице Первой.

Ну, думаю, застукали. Просто так на работу не вызывают... В назначенный час взволнованный, с портфелем, являюсь. И что же? Передо мной - праздничный стол, незнакомые мужчины и женщины. Представляюсь. Оказывается, они со мной в одной лаборатории работают. По этому поводу, конечно, выпили...

И далее на нас, мужчин, обрушился такой шквал приветствий и поздравлений, что мы растерялись. Интеллект женщин подавил нас - мы запили, поняв, что дела наши плохи: через 12 дней по григорианскому календарю должно было наступить 8 Марта. А разве под силу нам за такой короткий срок подготовить столь же великолепный праздник?

Но пришло озарение. .Черт возьми, - сказали мы себе - ведь не зря же получаем зарплату. Надо поработать.. И засучили рукава.

Праздник удался! Под торжественные речи дарили женщинам цветы, сухим вином запивали плов, сваренный доктором хим. наук С.П. Ионовым. Вручали подарки, которые были привязаны к воздушным шарам, улетевшим к потолку. Женщины прицеливались в шар из лука, свистящие стрелы пронзали цели: шары с шумом лопались, и подарки падал к ногам радостных амазонок! Еще мы вручали фартуки и расписывались на них фломастером... О, если б навеки так было!

Праздником остались довольны все, кроме соседей, которые на следующий день поинтересовались, скоро ли мы переедем в институт?

В новый корпус института мы переехали

Как Черноголовка не стала штаб-квартирой службы Chemical Abstracts Service.

Рассказ кандидата химических наук Валерия Ивановича Фетисова

ИФАВ со своей тематикой изначально был чужеродным телом в физико-химической Черноголовке. Кадры для института .ковал. столичный Институт элементоорганических соединений - в основном, с ним и поддерживались отношения: и тематические, и кадровые, и личностные... Сама специфика поселка также способствовала замкнутости. И при всем при этом мы с коллегой по институту Ильясом Нигаматовым чуть было не организовали в закрытой Черноголовке штаб-квартиру Chemical Abstracts Service. Это случилось в 1989 году. Нам позарез понадобилась литература по нескольким соединениям. Несмотря на приличное по тому времени состояние объединенной библиотеки Ногинского научного центра, в КОНе была только разрозненная подборка томов CA, а в Москву каждый раз не наездишься. С присущей молодости непосредственностью мы написали письмо в штаб-квартиру CAS, расположенную в Колумбусе (штат Огайо), с предложением организовать в Черноголовке Центр для обучения специалистов Советского Союза работе с информационными базами данных в режиме on line. Им идея понравилась: близко от Москвы, академгородок, представлены практически все естественно-научные направления. На первом этаже УЭ была выделена комната, куда поставили .персоналку., назначенную для организации электронной почты и электронных сетей. Из Америки прилетали представители CAS Чарльз Костакос и Александр Гурке - им здесь все понравилось... Был разработан проект, львиную долю затрат брало на себя руководство CAS. ННЦ должен был внести 25 тысяч долларов, после чего научные сотрудники институтов имели бы на 2-3 года доступ к мировым информационным базам данных - и не только по химии. В Президиуме ННЦ денег не нашлось, институты тоже не собрали.

Через несколько лет принципы передачи информации изменились - необходимость в обучении пользователей отпала. А ИОХ до сих пор является своеобразным дистрибьютером баз данных.

За последние годы изменились не только способы передачи информации. Мы живем в другой стране, работаем в другом институте. И если несвобода в первую очередь держится приказом, то при свободе главное - самодисциплина и инициатива. Сегодня сузилась специализация института (кстати, это характерно и для мировой науки), тематический охват стал менее поверхностным, появились выходы в практику. Институт вынужден искать комплексные гранты. Например, сейчас лабораторные животные покупаются под конкретные исследования (к сведению, одна крыса стоит 30 рублей). Научный сотрудник стал, подобно своим зарубежным коллегам, шире смотреть на предмет исследования: нужно быть практически лично знакомым со смежниками самого разного уровня (вдруг удастся пробить коллективный грант), быть способным грамотно и убедительно писать заявки и отчеты, уметь распределять объемы работ и вознаграждения.

Самые нетерпеливые и активные - пассионарии - уезжают: кто на время, кто навсегда. Не осуждаю и не завидую.

В моей бывшей группе из 10 уехало 7 человек... Но, как это ни парадоксально, суммарная результативность группы не снизилась. Раз остались, приходится крутиться: нужно семью кормить, на реактивы и крыс зарабатывать... В институте выявились направления прорыва (как это было, например, при финансировании японцами противораковых исследований), которые обрастают специалистами. В трудовых коллективах стало меньше балласта. Очень много сил и времени тратится на поиск и оформление грантов. Но это перспективное занятие: по фундаментальным наукам практически всегда можно найти грант в зарубежных университетах. С нами охотно сотрудничают...

Поделитесь с друзьями